В танце орла. Глава 12

12.
11 ноября 1246 года.
Город Сыр-Орда, Монгольская империя.

В этот день с утра послов папы римского в очередной раз вызвали к ставке императора. Ждать пришлось довольно долго…

Со дня провозглашения Гуюка великим ханом минуло почти три месяца. Вскоре после той церемонии монахам стало известно, что здесь внезапно умер русский князь Ярослав. По разным слухам, произошло это странным образом: Ярослава пригласила к себе мать нового монгольского императора Туракина и якобы в знак особого своего расположения к князю и с целью оказать ему великий почет предложила из своих рук еду и напитки. После этого приема Ярослав сильно заболел и через неделю умер, при этом все его тело посинело. Злые языки поговарили, что, очевидно, хитрая Туракина отравила князя, чтобы без труда завладеть его землями. Ведь, действительно, мать монгольского императора сразу после кончины Ярослава отправила своего гонца в Россию к его сыну – новгородскому князю Александру Невскому. Конечно, понятно было ее желание сообщить о кончине родного человека, но в грамоте Туракины содержалось и приглашение Александру приехать к ней с припиской «чтобы она имела возможность подарить ему земли его отца». Новгородский князь никуда не поехал, а Туракина продолжала настойчиво слать ему грамоты. Многие люди из свиты князя Ярослава, все еще пребывавшие в Сыр-Орде, откровенно сказали монахам:

- Сын нашего почившего господина правильно сделал, что не явился сюда. Иначе его бы здесь умертвили или навечно пленили.

После этих печальных событий посланников папы римского вызвали на аудиенцию к Гуюк-хану, но тот их так и не принял. Вышедший из шатра прислужник сообщил, что великий хан приказывает им удалиться в расположение его матери и ожидать там. Можно только догадываться, какие аналогии с судьбой Ярослава возникли тогда в мыслях монахов по поводу собственной участи. Русские и венгерские послы, знающие латинский, французский и монгольский языки, пояснили Карпини, что им стало известно из достоверных источников -  монгольский император сейчас не принимает ни каких посланников, так как задумал в ближайшие дни начать большую войну против всего Запада, но содержит это в тайне. Вообще-то им можно было доверять, потому что некоторые из этих послов находились при монголах уже по 20-30 лет и хорошо знали их нравы.
 
Удрученные отец Иоанн и брат Бенедикт покорно отправились в ставку Туракины. Целый месяц они пребывали там в страшной жажде и голоде, так что, действительно, едва остались живы, только благодаря закаленности аскетичным образом своего существования. Даже купить они ничего не могли – рынка поблизости просто не было. Неожиданно монахов очень выручил русский мужик Козьма, который состоял при монгольском императоре золотых дел мастером, а до этого среди пленных был доставлен сюда из Киева. Он и накормил, и напоил измученных послов Ватикана. В минуты отдыха Козьма рассказывал (а Бенедикт переводил его речи) о своей жизни, как он изготовил трон и печать для нового императора, оформил золотыми листами тот самый прекрасный шатер в урочище Ангисумэ-Толи. Он даже щедро подарил монахам несколько золотых гвоздей, которые он сделал для крепления этих листов к деревянным стойкам шатра. Встречались все-таки на пути посланников папы римского замечательные люди!

Через месяц к Карпини пришел самолично первый секретарь императора Чингай и сказал:

- Великий хан передает вам указание записать все слова, которые вы бы хотели ему сказать, а также все поручения вашего господина Папы, и отдать эти записи мне.

Отец Иоанн быстро и подробно изложил все речи, что он произносил в ставке хана Батыя.

Спустя несколько дней, Гуюк-хан все-таки принял делегацию папы римского, но беседовал с Карпини через своего управляющего Кадана в присутствии первых секретарей Чингая и Бала, многочисленных писцов. Отец Иоанн приметил, что монгольский император не беседует с иностранцами лично, а только через посредника, чаще – управляющего. При этом визитер во время произнесения своих речей и ответных слов великого хана, передаваемых Каданом, должен был непрерывно находиться на коленях.
 
Карпини смог сейчас внимательней рассмотреть Гуюк-хана. Это был человек невысокого роста, лет 40-45, имевший чрезвычайно серьезный и важный вид с оттенками большой хитрости. Монах вспомнил, как русские и венгерские послы говорили ему, что верят в принятие Гуюком христианства, ведь есть для этого верные признаки - он содержит при себе христианских клириков, которые открыто поют молебны, и даже поставил у своего шатра христианскую часовню с колокольней. Правда, монгольские вельможи его в этом отношении не очень поддерживают…

- Великий хан вам разрешает сказать свои слова! – важно произнес Кадан.

Отец Иоанн изложил все четко и доступно. Толмачом в этот раз выступал Темер – воин умершего русского князя Ярослава, который отлично мог изъясняться по-монгольски и по-латыни.

- Великий хан спрашивает, есть ли у вашего господина Папы, который вас послал сюда, люди, понимающие грамоту монголов, русских, арабов? – с многозначительным видом произнес после этого Кадан.

- Досточтимый великий хан, у нас, к сожалению, не знают ни монгольской, ни русской, ни арабской грамоты, - отвечал коленопреклоненный Карпини. – Но арабы есть в нашей стране, хотя и живут далеко от господина Папы. Если великий хан позволит, то ответную грамоту можно будет написать по-монгольски. Толмачи ее переведут, а мы тщательно все это запишем на своем языке и отвезем господину Папе как саму грамоту, так и ее перевод.

- Великий хан сообщит вам свое решение позже, - изрек Кадан и небрежно махнул рукой, чтобы визитеры удалились.

И вот сегодня послов папы римского снова пригласили к шатру монгольского императора. Время текло медленно. Наконец к монахам вышли Кадан, Чингай, Бал и некоторые писцы. Они подробно объяснили через толмачей смысл ответной грамоты от слова до слова. Ее текст звучал грозно:
 
«Силой Вечного Неба мы, наивысший хан великого народа: вот наше послание.

Это приказ, посланный великому папе, чтобы он его знал и понял.

Вы нам направили просьбу о покорности, что было услышано от ваших послов. И если вы поступаете по словам вашим, то ты, который есть великий папа, приходите вместе сами к нашей особе, чтобы каждый приказ Ясы мы вас заставили выслушать в это самое время.

Вы сказали, что если я приму крещение, то это будет хорошо; ты умно поступил, прислав к нам прошение, но мы эту твою просьбу не поняли.

Вы послали мне слова, что мы захватили христианские области. И эти твои слова мы тоже не поняли. Чингисхан послал к ним выслушать приказ Бога. Но приказа Бога эти люди не послушались. Те, о которых ты говоришь, даже держали великий совет, они показали себя высокомерными и убили наших послов, которых мы отправили. В этих землях силою вечного Бога люди были убиты и уничтожены. Некоторые по приказу Бога спаслись, по его единой силе.

Силою Бога все земли, начиная от тех, где восходит солнце, и кончая теми, где заходит, пожалованы нам. Кроме приказа Бога, так никто не может ничего сделать. Ныне вы должны сказать чистосердечно: «Мы станем вашими подданными, мы отдадим вам все свое имущество». Ты сам во главе королей, все вместе без исключения придите предложить нам службу и покорность. С этого времени мы будем считать вас покорившимися. И если вы не последуете приказу Бога и воспротивитесь нашим приказам, то вы станете нашими врагами.

Вот что вам следует знать. А если вы поступите иначе, то разве мы знаем, что будет, одному Богу это известно.

В последние дни джамада-оль-ахар года 644 (3-11 ноября 1246 года)».

После этого отец Иоанн расположился в специально приготовленной палатке и переписал весь текст по-латыни. При этом присутствовали все те же Кадан, Чингай и Бал, которые заставляли переводить им отдельные словосочетания, чтобы не было ошибки даже в одном слове перевода.
 
Когда два готовых текста уже лежали рядом, Кадан заставил для верности толмачей прочитать их вслух три раза и затем, обращаясь к посланникам папы римского, сказал:

- Смотрите, чтобы все хорошенько понять, так как нет пользы от того, что вы не поймете всего, если должны поехать в такие отдаленные области!

- Мы понимаем все хорошо, - смиренно ответил Карпини.

Кадан тут же приказал толмачам переписать текст грамоты по-арабски.

- Чтобы можно было найти кого-нибудь в тех странах, кто прочитал бы ее, если пожелает ваш господин Папа, - пояснил он монахам.

Когда отец Иоанн и брат Бенедикт вернулись в свою палатку, к ним зашли сопровождавшие их два монгольский воина Коренцы, все это время жившие поблизости.

- Нам сообщили, что мы скоро должны будем с вами отправиться в обратный путь, - начал говорить старший из них. – Нам также посоветовали, чтобы вы попросили великого хана отправить с вами его послов к господину Папе.

- Это не наше дело просить, но если сам император пошлет их по своей воле, то мы проводим этих людей с помощью Божьей в полной безопасности, - со свойственной ему дипломатичностью ответил Карпини.

Монголы молча удалились, а отец Иоанн крепко призадумался. Ему казалась отправка монгольских послов очень нежелательной по многим причинам: они могли оказаться шпионами и лазутчиками, увидеть местные распри западных народов и воодушевиться на большой поход против них; их просто могли по дороге отнять силой и даже убить, а у монголов есть обычай никогда не заключать мира с теми людьми, которые убили их послов, чтобы отомстить им; кроме того, они могли очень резко истолковать папе римскому смысл ответной грамоты Гуюк-хана, что тоже было нежелательно.

В итоге Карпини пришел к выводу, что Гуюк-хан своей волей не направит монгольских послов к папе римскому, но желал бы услышать такую просьбу от самих монахов. В то же время, если она не последует, он настаивать не будет. Не тот это вопрос.

Отец Иоанн остался доволен своими умозаключениями, но в особенности его радовало то, что скоро предстоит путь домой, и что монголы не начали пока большую войну против всех народов Запада.