Проникающий гл. 1 edit

Я сидел на кровати, подобрав ноги, и смотрел на соседей по палате. Костя (так, кажется, его звали) плакал и, тыча в посеревший потолок, бормотал одну и ту же фразу:
-Нет, верни!
За час до приёма лекарств бормотания превращались в крики. Говорят, он свихнулся после того, как потерял дочь, погибшую при перестрелке двух банд. Шальная пуля пробила лёгкое, не оставив ни единого шанса. Жена умерла ещё при рождении дочки. Родители отдали последние деньги, лишь бы он оказался в этом отделении.
Вторым соседом был Лёша. Сейчас он лежал на кровати и вычерчивал что-то в воздухе. Кажется, нарисовал восьмёрку.
Мать привезла его сюда, после того, как приехав к нему в гости, увидела, что все обои исписаны разными по размеру и цвету цифрами. Судя по моим недолгим наблюдениям, самым любимым числом была пятёрка. Примерно половину поверхности его тумбочки, было испещрено нацарапанными пятёрками. Когда ногти Лёше стали подстригать под корень, он садился на стул и водил пальцем по уже начерченному. Он мог любоваться часами. Иногда склонялся и что-то шептал числам, будто старался оживить их, вложить какой-то непостижимый мне смысл. Как-то раз тумбочку пытались унести. Лёша вскочил и, запрыгнув на одного из санитаров, вцепился зубами в ухо. Парня хотели перевести в другое отделение, но дело вскоре замяли, а вынос тумбочки отложили.
Третий и последний сосед, Денис, почти целыми днями спал и иногда тихо насвистывал мелодию из старого советского фильма «Дуэнья».
На его глазах прямо около подъезда маньяк искромсал родителей. Сорок ран на два человека. Миллиционеры едва отодрали его от трупа отца. Говорят, первое время Дениса часто навещал дядя. Но при мне, за две недели он не появился ни разу.
Кажется, все трое - стопроцентные психи, и место им не в неврологии. Но врачи были иного мнения. Конечно, некоторое влияние оказали деньги. С другой стороны все они вели себя относительно тихо, если не считать случая с тумбочкой Лёши.
Сквозь приоткрытую дверь я разглядел мать. Губы её дрожали, около носа она постоянно держала платок. Похоже, с кем-то разговаривала. С кем-то, кого не вижу. Конечно же врач. Кто ещё мог её расстроить?

Всё началось с отца. Однажды, вернувшись с работы, он позвал нас в большую комнату. Когда мы вошли, он вышагивал в носках по мягкому ковру. Глаза его лихорадочно блестели, он что-то бормотал себе под нос. Увидев нас, жестом пригласил сесть.
Когда мы расположились, он рассказал нам о том, что случилось с ним по дороге в офис. Оказалось, недалеко от работы на него свалился рекламный щит и должен был раздавить, но в последний момент он словно оказался в другом мире. Он с содроганием поведал о нескольких монстрах, что пытались окружить его, едва он начал двигаться, о домах, покрытых зеленью и гарью, окна которых сочились рыжим гноем. Он сказал, что для возвращения в наш мир ему понадобилось всего лишь одно желание. При этом оказался рядом с продуктовой палаткой, через дорогу от рекламного щита. По его расчетам, именно столько и именно в таком же направлении он успел пройти перед тем, как вернуться.
Мать тогда обняла и поцеловала его, сказав, что это всё испуг. Обычное помрачнение рассудка. Наверное, так бы история и закончилась, если бы отец не начал всем подряд с маниакальным упорством доказывать, что существует ещё один мир. Похожий и в то же время непохожий на наш.
Друзья сначала смеялись, а потом начали обходить отца стороной. Обеспокоенная мать пошла на консультацию с врачом, и тот предложил положить папу на осмотр в психиатрическую больницу.
Через несколько дней мама сказала, что отец двинулся умом после того рекламного щита и ему требуется лечение.
А вскоре произошло невероятное. Отец куда-то исчез. Санитар зашёл в палату и позвал пациентов пить лекарства, но отец отказался, сказав, что ему незачем туманить свой мозг. Рассердившись, санитар направился к нему, но, как он сам рассказывал, вдруг защипало глаза, словно плеснули лимонным соком. Когда, наконец, он смог разлепить веки, оказалось, что отца нет. Врачи и мед работники искали его по всему корпусу, но без толку. Он словно сквозь землю провалился. Или в другой мир?
Через год после его исчезновения у меня начались сильные головные боли. А вскоре появились голоса, а точнее один голос. Голос отца. Мне очень не хотелось повторять его судьбу, поэтому я держался, как мог.
Но буквально через пару месяцев воочию пришлось убедиться в существовании другого мира.
Я возвращался с университетских соревнований. Дорога к моему дому проходила через аллею. Когда-то давно поставленные вдоль дороги фонари не работали. Приходилось продираться сквозь тьму, довольствуясь только светом фар машин, изредка проезжавщих по расположенной недалеко отсюда дороге, и окон домов.
Где-то сбоку я заметил шевеление, но среагировать не успел. В бок упёрлось что-то твёрдое.
-Закричишь - сдохнешь. Деньги и мобилу.
-Я ничего с собой не взял...
-Живо!
Я не любил громких криков, поэтому вздрогнул. И тут же все стало преображаться. Прежний мир горел словно бумага. На месте сосен появились странные растения с ветками-плетьми. Трава поменяла цвет на пурпурный. Каждая былинка будто хотела захватить своего соседа, исполняя с ним танец, похожий на брачный танец змей. Я медленно повернулся. Грабитель превратился в монстра: голова срослась с телом, нижних и верхних губ не было. Так же, как и не было одежды. Кожа на руках свисала лохмотьями, а ногах обвивала ножи, торчащие из икр.
Он схватил меня, но я вырвался и побежал. Завыли на разные тона дома. На крыше одного из них я увидел человека. Мой отец. И хоть он был далеко, я отчётливо услышал:
- Ты нужен здесь. Приготовься.
В прежний мир меня вышвырнуло так, как вышвыривает на берег утопленника. Стоявший недалеко от меня грабитель смотрел во все глаза.
- Чё это? Пошёл ты...- он спрятал нож и бросился через кусты к одному из домов.
Я должен был рассказать об этом маме, хотя бы, для того, чтобы обелить отца. Он говорил правду!
Результат оказался предсказуемым и непредсказуемым одновременно. Что-то такого я и ожидал, но не думал, что окажусь в психушке так быстро. Я надеялся, мать хоть немного поразмыслит над моими словами. Жаль, что меня застали врасплох. С другой стороны здесь было не так строго, как у «буйных». Хотя бы продукты и сигареты не отнимали.
А сейчас, наверняка, доктор рассказывает, как я случайно, на эмоциях, рассказал ему о голосах. Скоро эти таблетки, которые насильно суют в глотку, превратят меня в растение. Нужно что-то делать. Может, отправиться к отцу. И, кстати, что ему понадобилось?
В палату вошла мать. Брезгливо отодвинув туфлей половую тряпку со своего пути, оно подошла ко мне и погладила по голове.
-Сынок, как ты?
Я улыбнулся. Надеюсь, что вышло бодро.
-Нормально, мам. А когда меня выпишут? Со мной уже всё хорошо.
- Я поговорила с доктором. Он сказал, что где-то через месяц. А, возможно, и подольше придётся подер...
Я был ошарашен и испуган
-Как месяц?! А учёба? У меня экзамены!
-Ничего страшного. Возьмём академ,- мать погладила меня по щеке.- Твоё здоровье превыше всего! Сейчас главное вылечиться.
-Да здесь не лечат, а калечат! Ещё намного и я в овощ превращусь.
-Ничего страшного. Это методика такая! Мне сказали, что для мозга не вредно.
Мне оставалось только кивнуть головой. Методика... Да уж! Надо выбираться отсюда. А выход лишь один - через иной мир. Если я правильно понял, нужно особое состояние. На границе между жизнью и смертью. Только как это организовать? Мать, тем временем, положив на мою тумбочку кулёк с продуктами, поправила плащ и, улыбнувшись на прощание, вышла из палаты.