1049

                ***

   «Ну чё» - сказал себе я тихо и приятно - «вот сейчас у нас есть время... чуть ли не четыре часа - работай, друг, работай...» Тихо, пусто, вечер. Работа - редактирование старых текстов, там надо рубиться как шахтер, инспектируя джунгли. Перетерплю, закончу за два дня и уеду на современно нервную, но приятную Ривьеру...

                ***

   Внутри живой, снаружи Лазарь. Воскресить Лазаря на себе. И брат - Лазарь, всё время спит, чтобы видеть, что внутри - живое. «Лазарь, воскресни!» - «А я не умер, просто сплю!» - «Нет, Лазарь, тебя уже похоронили…» Не верит и я пока его таскаю на себе, а он рассказывает в ухо, что не спит и думает ночами, причем всё мрачно так - о том, что книгу не вернули и деньги не вернут, а завтра утром брат разбудит - но я не отвечаю, стараюсь  вести себя тихо, чтобы он расслабился, почувствовал себя на любимой Ривьере и, наконец, от души пожелал на ноги встать и что-нибудь фирменно, «от Лазаря» сделать…

                ***

   Звонок в дверь. Чужой, ненужный - не открываю. Названивает - наглый - но я с помощью приятелей своих «страшной» музыки наслушался и меня все эти звуки, стуки теперь совершенно не пугают, злорадствую и говорю «плохая музыка»... 

  Еще звонок. А вот это мама, помню, помню мать родную. Входит и сразу начинает названивать, причем получается так, что сначала ей сообщают, что дивиденды дают, потом она подруге сообщает, что дивиденды дают, потом подруга ей сообщает, что она звонила и ей сказали, что дивиденды не дают, потом ей опять сообщают, что дивиденды дают, и она снова звонит подруге и сообщает, что дают, и что ей, наверное, на телефоне собеседница вредная попалась. После чего она не находит акции, по которым дивиденды дают и уходит...

   Еще звонок, клянусь, последний. Слесаря – отбрехиваться, чтобы ремонт нашей системы отопления не делать. Не возражаю, не ругаюсь, не прошу, сочувственно киваю и уже через минуту вежливо провожаю, как ослов, желая после тихо-мирно их заставить, а пока они не вовремя - я пишу, и звучит другая музыка...

                ***

   Музыка прорвалась в меня,  обернулась соком, и я оказался плодом. Ну и фруктом я стал, выбравшись, наконец, на эту новую дорогу! Я апельсин теперь, очень зауважал свободную негритянскую культуру. Всегда был заморочен Искусством и Религией, и скучными Хозяйственными и Бюрократическими боссами нашего мира и тем сильнее моя пружина может дать  обратный ход. Хороший рэп прав. Но на сатанизм  начхать. Музыканты-миллионеры не умеют петь и гробят деньги на мрачные мистерии без смысла. Я вообще спокойный, не психопат и не драчун. А теперь еще и не герой, и не романтик. Мне неинтересна сцена. Тупые демонстрируют напор, но лучше острым быть, чтобы проникнуть и пронять. Слушал УКВ-станции и понял, что поют все, кому не лень и кто другим не заморочен. И телевизор мне теперь совершенно не мешает. Даже в мусоре есть кучи, эвересты мыслей и даже мир - лишь мусор. Он притворяется большим, пока ты маленький, пока боишься. Но умереть, конечно же, нетрудно. Хочу артистом, апельсином в жизни быть, пока, до встречи, ариведерчи, я ломаю стиль на рваный, потому что мои приборы теперь показывают совсем другую комбинацию!

(Ветер поднимал его волосы, он отвернулся и пошел было по дороге, впереди простирались рай и его величество Третье Тысячелетие..., но потом он, конечно, дрогнул и задумался немного: «надо же посидеть на дорожку - впереди слишком лучезарные перспективы и не хочется подпортить их неосторожным шагом, в условиях, когда мне еще и порнушка снится по ночам…)

(П.С.: мог бы даже не отредактировать, а просто выкинуть данные тексты, но надо вам знать, что такое «лучезарное сумасшествие»…)