1051

                ***

   Люди кажутся мне теперь поездами. Каждый едет не туда и везет с собой сплошное барахло…

Поезда как мясорубки и они в вагоне-ресторане делают фарш из меня и котлетки, но душа моя всегда успевает испариться и смыться…
 
                ***

  Скинь, скинь опять напавшую прострацию -  она же так глубока, что самотеком ты от нее очнешься только в пятьдесят, и уже нелепо   будет делать первый шаг и повествовать про невероятную задумчивость свою...

   Человек, очнувшийся во мне в 21 год, сначала обнаружил, что он в очень глубокой жопе. Затем, лет через 5, он выбрался на неплохую, но очень пустынную и скучную равнину, где можно было лишь на манер Сизифа занимать и напрягать себя - но еще через 5 лет он перебрался в горы и плодородные долины, в пустыне прежней он очистился от жопы и теперь наполнился едой и стал, по сути, мной... (П.С.: чтобы не поднимать панику – да и из гордости – умолчал, что еще через пять лет меня погубило болото, новая  жопа, что снова накопила говна…)

  Не выходи, не выходи из прострации, не бойся, не бойся, здесь, в нашем обычном мире пока ничего с тобой не случится, да и нет ничего, ты слишком автономен и мягок, и потому ни с кем ни делом, ни конфликтом не связан... А прострация - это просто-напросто пространство иного мира: живи же в нем, насели  же его чудесными существами и травами, и скажи, наконец, что тебе хорошо. Ведь мысль - это муж, а чувство - жена, вдвоем они могут наплодить сколько угодно, не хуже Бога, столь  же легко сотворившего нас и Чьей мыслью и чувством мы, видимо, и сегодня являемся... (П.С.: предложение всё говно, словно глину для лепки, перевести на искусные  фигурки…)

                ***

   Родил человечка, вырастил его, а потом заменил его молодой, свежей головой свою старую и несвежую. И руки заменил, и ноги, и половые органы. И сразу стал подумывать о том, чтобы снова сделать человечка...

                ***

   Увлекся концертами по МТВ: те, кто в зале - племя, те, кто на сцене - вождь-солист и его военачальники... Впрочем, вот на это племя, например, я бы не поставил, потому что во главе очень скучная пионервожатая, в руках у нее не микрофон, а кастрюлька с манной кашей... И на этих не поставил: вождь наелся «милки-вэй» и да хранят его молочную спелость  хорошие еврейские денежки... В соседнем зале писаный красавчик горит глазами и пробует рычать, но львов он видел только на конфетных обертках и вся его публика - в глаженых белых рубашечках... Если уж на то пошло, что все на этом континенте шепчут и бормочут про тихое и аккуратное схождение с ума, то я бы выбрал ночлежку вон того удолбанного, зовется она «Радиохэд», а удолбанного неважно как зовут, он все равно, блаженный, отсасывает что-то с микрофона... Нет, я определенно предназначен для работы с молодежью. Они б меня носили на руках, мои портреты вешали на стенку и тексты декламировали хором, спонтанно разыгрывая целые спектакли... Но и со взрослыми, озабоченными проблемой молодежи, можно поработать. Чтобы, например, в шлепанцах не спорили с Кобейном; да и впадение в детство бабушек и дедушек хорошо бы сделать радостным и умным...