Диалоги о Вселенной 2

 О природе власти и выборе.

 Живописная зимняя метель окутывала пятницу. И не просто пятницу, а вечернюю пятницу. Филарет был голоден и весьма разражен бесцеремонностью снега, который, по всей видимости, целеустремленно оказывался у него за воротом.  Наш джентльмен так же был озабочен непривычным и щекотливым для него вопросом: позволить себе этим вечером пару добрых глотков Jim Beam или не стоит.

А дело все было в том, что через 20 минут Филарету предстояло сесть в поезд, который намеревался доставить его к достопочтенным старикам родителям в самое ближайшее время. И тут нельзя было не учитывать одну маленькую, но существенную особенность: жизненная система ценностей четы Якобсонов (ровно такую же фамилию гордо носил Филарет) безнадежно и необратимо исключала любой алкоголь. Разумеется, это правило распространялось и в отношении их горячего любимого сына.

В данные секунды Филарет как раз шел по перрону мимо алкогольного магазина, и проблема выбора встала особенно остро. Он даже замедлил шаг…как услышал за ухом знакомый шепот:

- Если желаете знать мое мнение, то я полагаю, что не стоит расстраивать родителей, который видят своего дражайшего сына в лучшем случае раз в сезон.

Филарет отнюдь не нуждался в советах. Но кот, как правило, ровно также не  нуждался в разрешении высказывать свое мнение.

- Ты мне лучше скажи, когда опять успел набрать лишние килограммы – у меня от тебя спину ломит, - Филарет решил отомстить за вмешательство и надавить на больную мозоль почтенного Чингисхана, пребывающего в постоянном поиске диет.

Тем ни менее, не смотря на мучительные усилия по поддержанию формы, в настоящий момент кот своим существом занимал  все пространство в большом рюкзаке на спине Филарета, и надо сказать хрупкая конституция молодого человека действительно с трудом выдерживала этот груз.

Пока два джентльмена выясняли отношения, алкогольный магазин оказался далеко позади, поэтому Филарету ничего не оставалось, как ограничиться минеральной водой и в качестве компенсации купить себе на ужин большую жирную самсу. Чингисхан за это время успел высказать серию изысканных недовольных монологов, посвященных плебейской еде, но был твердо проигнорирован Филаретом.

К счастью в купе, никого, кроме них больше не было. Филарет не так, чтобы не любил хорошее общество… Но вот Чингисхан был отъявленным мизантропом и страдал хронической социофобией. По воле случая и реже – крайней необходимости встречаясь с человеческими особями, кот нередко задумывался  о необходимости отправить их в далекую резервацию.  Чингисхан относил себя к гуманистам, поэтому возможность физической ликвидации даже самых неприятных представителей хомо сапиенс представлялась ему недопустимой.

Как только, поезд тронулся, Чингисхан не слишком грациозно покинул рюкзак и уселся рядом с Филаретом, который открывал бутылочку воды. Самса была предательски  аппетитно развернута тут же на столике.

- С вашего разрешения я тем ни менее угощусь небольшим кусочком этого кулинарного убожества за неимением ничего более достойного, - с чувством оскорбленного самолюбия Чингисхан потянулся за пирогом, и урвал ровно половину.

- Ешь, но помни, что чревоугодие один из главных грехов – добродушно разрешил Филарет. Дорога и еда начинала действовать на него благотворно.  А ситуация к тому же складывалась таким особенным образом, что видимо на этот раз представлялось возможным отправиться в Космос прямо из этого купе. И действительно, через какое-то время оба джентльмена по-прежнему сидели  на полке, обитой красным дерматином, но уже по соседству с планетой «Юпитер» и двумя-тремя звездами.

Диалог на этот раз состоялся не из легких. О природе власти.

- Знаешь, дорогой мой Чингисхан, в последнее время меня все больше одолевают честолюбивые мечты. Роль скромного и не самого примерного жителя Земли порядком наскучила мне.

- Подумываешь подыскать другую планету? Вот кстати можешь пока облюбовать Юпитер – как всегда рационально подошел к вопросу кот.

- Да нет же. Что от этого изменится? Сколько слагаемые не переставляй, результат останется таким же… Я подумываю о том, чтобы освоить политическое ремесло и заняться благоустройством человеческого общества…

- И как же ты себе это представляешь, мой неуемный филантроп?

- Я хотел бы подарить всем свободу, настоящую, а не написанную в многочисленных конституциях.

- А ты никогда не думал о том, что если ты окажешься уполномоченным дарить свободу, то у тебя будут ровно такие же полномочия ее забирать. И можно ли в таком случае общество с подобным правителем называть свободным? – Чингисхан всегда умел в секунды обрушить самые радужные мечты.

- Такова очевидно природа человеческой власти, - пришлось признать разумность доводов Филарету.

- Любой власти мой друг.

- И это, признаюсь, меня печалит…

- То есть ты бы хотел обречь людей на свободу и на необходимость постоянного выбора?

- Но это же прекрасно, когда есть выбор!

- Возможно, я покажусь, тебе назойливым, но вспомни свое недавнее состояние, когда ты не мог определиться, между двумя простыми ответами на старый, как мир вопрос: пить или не пить

- И я бы предпочел самостоятельно принять это решение без твоих нашептываний, из-за которых мы пропустили магазин.

- Хотел ли ты этой самостоятельности?

- Я попросил бы тебя не сводить все вселенские проблемы к нашим безусловно выдающимся персонам. Свобода или не свобода? – необходимо поставить этот вопрос на всечеловеческий референдум.

- И таким образом серое плебейское большинство распорядиться судьбами меньшинства?

- Почему большинство непременно должно оказаться плебейским?

- Почитай историю мировых цивилизаций и уже после обсудим твое политическое будущее. Если этот вопрос по-прежнему будет актуальным. Но, кажется, к нам возвращается я гравитация, - напомнил о необходимости возвращения предусмотрительный кот.

- И неумолимо приближается встреча с родителями, - полезай в рюкзак – через пять минут наша станция.

Филарет разместил кота, и с тяжким вздохом закинул рюкзак на плечи. Половина самсы в брюхе Чингисхана очевидным образом усложнила процесс его транспортировки.