Почти как двадцать лет назад

-Пообещай мне одно, ладно?
-Ладно, а что именно?
-Никогда не обманывай меня.
-Конечно. Обещаю.

********
Он бежал со скоростью света между на удивление ровными рядами плотно стоявших машин. В какую-то секунду он подумал о своей вдруг откуда-то взявшейся неплохой гибкости и мгновенно срабатывающей реакции, судя по тому как мастерски он огибал каждый автомобиль. Всего на секунду. Потому что больше посторонних мыслей рассудок не впускал.
Слишком много огней светило впереди. Голова автомобильной пробки сворачивала в левый ряд.
Люди из дорожной полиции. Похоже две машины перевернуты, позади них белый фургон. Да, точно авария.
Пробегая мимо людей в форме, он даже не повернул головы, чтобы взглянуть на место чей-то трагедии. Не то сейчас его волновало. Одна его половина была уверена, что все будет хорошо, другая половина....о ней лучше не вспоминать.
Всего один звонок под конец рабочего дня заставил его сегодня предпринять такие решительные поступки: оставить все важные конфиденциальные документы на рабочем месте, взять револьвер, который он хранил на работе(жена была категорически против оружия в доме, тем более, что она была беременна) в своем личном сейфе, бросить машину посреди улицы в пробке и на своих двоих бежать сквозь автомобильный поток.
Всего один звонок.
"Прошу тебя, помоги. Меня взяли в заложники у нас дома и требуют твоего личного присутствия."
Потом гудки. Стало совсем темно. Он попытался представить себе ситуацию. Затем пытался позвонить еще много раз, но её мобильный телефон не отвечал. Равно как и домашний.
Никто не позвонил ему, требуя денег за выкуп.
Он на минуту замер и не двигался, словно одна из восковых фигур с той выставки, на которую они с женой ходили на прошлой неделе.
"Двадцать лет назад, когда он был в первом браке, он не ходил с женой ни на одну из выставок"
После чего достал револьвер из сейфа и выбежал вон из офиса.
Заметно стемнело и на улице. Сирена едущей навстречу полицейской машины... Наверное, позади него очень серьёзная авария. Вот перекресток, на котором не работают светофоры. Так, вот нужный поворот, мимо минимаркета...небольшая аллея..
Его дом стоял на самом краю улицы, умудряясь захватить собой кусок соседней. Крыша обычного семиэтажного дома, казалось, пожаловала из прошлого века - такая покатая, вздымающаяся к небу. Волнительное чувство захлестнуло его при виде все той же ежедневной картины, в которой со времен утра не изменилось абсолютно ничего. При чем сам он не был полностью уверен в природе чувства. Что это - тревога, нервное возбуждение, или просто обыкновенное ожидание? Скорее все вместе, плюс какое-то острое, волнительное предчувствие, возникшее, когда он увидел свет в своем окне на шестом этаже.
"Меня взяли в заложники"
Спустя пару мгновений он был в лифте, размеренно ползущем наверх. Боже, как бы он сейчас хотел заставить лифт подниматься быстрее. Но то был лишь механизм, лишенный переживаний и не умеющий сочувствовать.
Двери открылись на его этаже, как бы предлагая пройти в корридор. Он двигался медленно, тяжело дыша, и сердце, видимо еще не растратив адреналина и напряжения от долгого бега, билось, наверное, быстрее, чем бьется сердце у мыши в предсмертной агонии.
"В предсмертной агонии".
В момент, когда одна его рука держала на изготовке револьвер, а другая легла на ручку двери от квартиры номер шестьдесят восемь, он бегло подумал о смерти. Что она собой представляет? Как встречает новых клиентов? Он этого никогда не знал и не понимал.
Дверь оказалась незапертой и открылась без скрипа. Еще бы, он ведь знал, как открывается его дверь.
В холле было темно, но он старался не наступать на обувь на полу, чтобы не издать не единого звука. Держа револьвер вытянутыми двумя руками перед собой, он шел в гостиную, в единственную комнату в его квартире, в которой горел свет. Острое предчувствие усиливалось с каждым шагом.
Он встал, прижавшись к стене с левой стороны от двери в гостиную и прислушался.
"Тихо, как на кладбище"
И тут он понял, какой он идиот.
Ему не следовало ехать на лифте, потому что в каждой квартире на определенном этаже слышно, когда лифт пребывает на этот этаж.
Он по глупости предупредил о своем приближении.
Теперь уже поздно, пути назад не оставалось, не оставалось и возможности еще раз попробовать позвонить.
Оставалось только выбрать шкалу отсчета.
"До десяти или до двадцати?"
Сердце забилось в бешеном ритме, словно у сотни одновременно агонизирующих мышей.
"пять.."
"шесть.."
Рука, сжимающая револьвер вспотела и сжала его еще крепче.
"восемь.."

"Двадцать лет назад, когда он был в первом браке, он не ходил с женой ни на одну из выставок"

"девять.."
Медленно открыл дверь. Или недостаточно медленно, или ему просто показалось.
Сначала он ничего не понял и не увидел, целясь куда то вперед.
Затем он опустил револьвер.
- С первым апреля тебя, Хэнк! - сказали два голоса. Один принадлежал его жене, другой - её матери. - И с наступающим днем рождения!
Его глаза стали как будто стеклянными, как у тех восковых фигур, на которые они любовались неделю назад.

"Интересно, а глаза у них тоже восковые?"

Впрочем, к черту эти фигуры.
Его глаза смотрели прямо в глаза его жены, не обращая внимания на торт с надписью "апрельский Хэнк", который она держала в руках.
- Классно разыграли, признайся? - говорила его жена, одаривая его своей как всегда безупречной улыбкой. Её мама тоже улыбалась.
"Классно разыграли".
"Первое апреля".
"Ну да, ты же совсем забыл, что подразумевает этот день".

Он, ничего не ответив, перевел взгляд на револьвер, который он все еще сжимал в правой руке. Тот блестел при свете люстры чуть ли не так же, как глаза жены Хэнка.

"Интересно, сколько людей на этаже проснутся, услышав звук двух выстрелов?"
Затем он снова взглянул на свою жену. Направил на неё револьвер.

"Почти как тогда, двадцать лет назад"

И моргнул.