Капитан Mэро

   Луна криво усмехнулась, когда испанский рыболовный траулер   «Амор» вышел в открытый океан. Капитан Меро,  в меру упитанный испанец небольшого роста с волевым подбородком, выдающимися надбровными дугами и черными как смоль глазами вызвал на мостик  контрамаэстро:
Так, судно драить! Начинайте снизу, с мылом, и постепенно поднимайтесь к мостику. Все должно блестеть! - распорядился Меро, почесав гениталии.
Ясно, капитан, - согласно кивнул контрамаэстро, грузный галисиец лет пятидесяти. Контрамаэстро — на испанских судах, это что-то вроде нашего тралмастера и боцмана вместе взятых. Не офицер, но хозяин.   
   Команда траулера 26 человек, три офицера, как они себя называют, это - два штурмана и один стармех. Остальные — рядовой состав состоящий из  двух мотористов, двух марминтонов (официанты-уборщики), одного кока и матросов, работающих на палубе и в рыбцехе. Дистанция между рядовыми и командирами поддерживается строгая. Общение только по работе и в виде распоряжений. Марминтоны с лицами наемных убийц из детских страшилок,  каждый день моют каюты офицеров и капитанский мостик, обслуживают в кают-компании во время приема пищи, а кок, по утрам приносит офицерам горячее молоко. Кроме того офицеры не выполняют никакой физической работы,в отличии от того, как это было на советских рыболовных траулерах.
Мы ловим рыбу, а разобраться с ней быстро и правильно - обязанность рядовых.
   Стоило учиться три года, чтобы занять командную должность!
    Судно небольшое, всего 53 метра в длину и восемь в ширину.  Один туалет с душем и умывальником для офицеров и два — для всех остальных. Даже в каютах офицеров не развернуться, а рядовых напихано по четверо в комнате, один над другим. Но капитан Мэро бывал и в условиях похуже. Начал рыбачить еще ребенком в Галисии с отцом, на маленьких рыболовецких судах. В море уходили на несколько дней. Испанская провинция Галисия славится своими рыбопродуктами. Рыбная ловля — один из основных видов деятельности галисийцев. В возрасте тринадцати лет, когда пубертация в штанах уже во всю заявляла о себе , Мэро попал в больницу с тяжелой болезнью почек. Пролежал год борясь вместе с врачами за свою жизнь. Встал, но из-за приема различных лекарств значительно пополнел, что до сих пор его угнетает. А тогда, так хотелось нравиться противоположному полу! И он создал рок группу «Бисмуто», в которой играл на бас гитаре. Бисмуто — необыкновенно прочный материал используемый в авиации. Таким же твердым был характер капитана Мэро. Вскоре группа приобрела известность и у Мэро появились поклонницы.
Пошел трал!
Мэро, сколько?
Восемь от кормы. Это значит,  длина кабеля трала - восемьсот метров, маркировка в воде, а не на барабане шпиля.
  Через несколько часов раздается три гудка. Команде приготовиться к выборке трала. С мостика капитан смотрит в кормовой иллюминатор,  как выбирают трал. Нерасторопные! Команда состоит в основном из перуанцев впервые вышедших в море. Три галисийца во главе с контрамаэстро - костяк команды. Неизвестно каким образом попали сюда два русских матроса, языка испанского не знают, но работают хорошо и пользуются уважением благодаря знанию своего дела и  богатырскому телосложению. Так называемый «куток» - пуст. Откуда взялось это хохлятское слово «куток» у рыбаков? Возможно благодаря большому количеству украинцев в рыболовецком промысле в советское время. Впрочем, испанцы называют  эту конечную часть трала просто мешком.
.- Ничего, пусть потренируются, - говорит Мэро. - Когда рыба появится, некогда будет учиться.
Хм... Сначала пусть научатся не бросать в туалет пластик. Похоже, что кое-кто из перуанцев туалет видит впервые,  - сплюнул и грязно выругался стармех Пинтос,.
 Меро и Пинтос не только коллеги, но и приятели, почти соседи. Живут в пятнадцати минутах езды друг от друга. Пинтос - в галисииском поселке Сан Педро,  Меро — в деревушке Села. Пинтос имеет весьма колоритную внешность, чернобородый, крепкого телосложения, высокий, для галисийца, и необыкновенно добрый, даже услужливый. Что не очень вяжется с его мужественным внешним видом. Меро же, наоборот, напорист и силен во время споров, но гибок. Всегда может склонить Пинтоса сделать то, что по его капитанскому мнению, необходимо.
     «Как хорошо». Подумала мерлуза Марина плывущая в стае.- «Уютно, тепло, а главное, это ощущение стаи, энерго-волновой сигнал ощущаемый всем телом и стая меняет курс двигаясь туда, где больше планктона.» Каждый поворот стаи  отзывается в Марине эйфорическим блаженством и предчувствием еды. Вот попалась какая-то рыбешк. Вкусно! «Мы мерлузы хищники? Неужели? Ну, а как же иначе, если кушать хочется.» Марина была молода и неопытна, поэтому держалась в стае ближе к середине. Каждый день для нее был новым приятным открытием. Общение с собратьями проходит на каком-то, только мерлузам понятном языке. Их информационное поле простирается в океане на многие мили 
   Южная Атлантика, здесь почти никогда не бывает того, что называется штилем. Даже в хорошую погоду  - болтанка. День за днем, ночь за ночью капитан вытаскивает почти пустые тралы. Рискует, пытается тралить на камнях, тралы рвутся, матросам дополнительная работа - чинить. Команда начинает нервничать. И, вдруг, наконец! На экране сканера показалась толстая сине-желтая полоса входящая в сеть. Мэро не верит. «Может камень или еще дрянь какая-нибудь»
Это рыба, рыба, - твердит более оптимистичный Пинтос.
  Мерлуза Марина почувствовала тревожный сигнал, которого раньше  не ощущала. Стая заметалась и попыталась рассредоточиться, но не смотря на то, что рыбы бросались в разные стороны, пространство между ними сокращалось. И вскоре Марина оказалась крепко сжатой своими собратьями, так крепко, что трудно было дышать. Сжимаясь все сильнее рыбы терлись друг о друга. Отшелушивались чешуйки. Марина не видела тех рыб, которые плыли по краям стаи, не видела сеть , которая сжимаясь ломала и резала своими нитями рыбу. Она почти перестала дышать и жизнь еле теплилась в зажатом со всех сторон тельце.
 - Вот это мешок! - радовался капитан. - Нужно сфотографировать, отослать фото в компанию. Наконец-то!
   На палубе лежала битком набитая сеть из которой торчали куски изуродованных  рыбьих тел. Трал приподняли, раскрыли и Марина вместе со всеми полетела в рыбцех на переработку. Она видела как двигалась лента конвейера и как ее собратьям ловко отсекали головы и вспарывали животы. Подошло какое-то существо в белом халате, отобрало несколько мерлуз вместе с Мариной .и  бросило их в таз с водой. Стало легче дышать. Существо в белом оказалось судовым коком. На камбузе оно достало Марину из таза. Увидев нож она вздрогнула, а когда он коснулся ее тела заплакала от боли и ужаса. Нож был не достаточно острым и кок долго перерезал Марине хребет у самой головы. Невероятная, пронизывающая каждую клетку боль! Расширенные, обезумевшие от боли глаза беспомощно смотрели на своего мучителя. Постепенно боль стала превращаться в некое  вибрирующее движение в позвоночнике, по всему телу прокатилась судорога и невидимая субстанция в виде волны длинной в 7, 23 см выделилась из тела. Это  была она — Марина. Теперь она со стороны могла наблюдать за всеми операциями производимыми судовым коком над ее телом. Голова и внутренности летят в мусорную бадью, а тело  порезанное на куски обваливается в муке с яйцами и кладется на сковороду.
  - Мерлуза а ла романа, асадо и суп, капитан,- услужливо предлагает марминтон.
 - Пожалуй..., сегодня — рыбу.
   Марина удивленно смотрела как Мэро и Пинтос поедали ее тело запивая вином, посмеиваясь над своими шутками и одобрительно отзываясь о вкусе рыбьего мяса. Вспомнила, как хорошо ей было в прохладных водах Атлантики, вкус планктона и разной рыбьей мелюзги. Потом — этоти ужасные сети, рыбцех и поварский нож.
 «Это мы-то, мерлузы, хищники?!» Не было ни злости ни  ни желания отомстить. В том измерении, в котором она находилась нет таких понятий. Просто что-то шевельнулось в ней самой, волновой импульс пошел к столу, к какой-то рыбьей косточке с которой Марина вновь ощутила некое единство.
  Капитан Меро проходил очередное обследование в клинике для моряков. Никакие современные приборы не обнаруживали патологии. Тем не менее кровавый кашель и нестерпимые боли мучили его уже второй месяц. Он не мог определить, где именно зарождалась боль, болело сразу все внутри тела и отдавалось в конечности. Ему уже сделали операцию на желудке. То ли нашли там что-то, то ли нет. Не признаются же врачи, что резали наугад, денежки зарабатывали! Боли и кашель не прекращались, становилось все хуже..Очередная операция. Хирурги углубляются в живот и грудную клетку Мэро все глубже и глубже. Мерлуза Марина невозмутимо созерцает распотрашенное капитанское тело. «Вот она, моя маленькая косточка, все сделала», - улыбнулась волна Марина.
 Это всего лишь маленькая гниющая рыбная кость, застрявшая в пищеводе у самого позвоночника! - восклицает один из хирургов.
   Капитана хорошо почистили и тщательно зашили. Некоторое время он жил в своем истерзанном теле, но было уже не интересно.

     25.11.2010
Южная Атлантика, Патагонский шельф