Маруся

             Маруся лежит в больнице. Я звоню ей по нескольку раз в день, чтобы узнать как дела. Она звонит мне по нескольку раз в день, чтобы доложить обстановку. Но руки у меня продолжают дрожать.
             Есть некоторые вещи вне моего разумения и возможности на них влиять. 
             Хочу рассказать про три варианта.
             Первый, рассмешивший Бога:
             Планы, это самое уязвимое, что есть у человека. Понятно, что не моя мысль. Планы были такие – пить кофе в кафе, молиться в церкви и спать в постели, что казалось бы естественней? Но тут в игру вступают обстоятельства (слово такое) и испытания. Обстоятельства бывают: непреодолимыми, неизбежными и роковыми. А испытания: суровыми, заслуженными и пройденными с честью.
             Дальше.
             На обед планировались артишоки и тапиока типа пудинг. Хотя я сам, конечно, за картошку, селедку, ржаной хлеб и стакан водки. Но для Маруси готов на подвиг. Еще мы любим кататься на трамваях, разговаривать о поэзии и покупать всякую ненужную, но очень приятную ерунду.
             Обыкновенное такое времяпровождение счастливых людей.
             Мне всегда хотелось написать фразу: все начиналось так хорошо. И, в данном случае, это будет истинная правда. Как и то, что усугубленная карма тянет назад и вбок. Расплата принимает разные формы, но она неизбежна. Тот отдел канцелярии, что отвечает за баланс и гармонию, не дремлет и блюдет. Разве я не догадывался, что за каждую минуту, проведенную в счастливом обмороке, придется заплатить ценой. Я бы заплатил чем-нибудь другим, но они принимают только цену (сам термин является до отвращения сакральным). Ценой обычно является самое необходимое для жизни на этот момент. Например, радость. Или надежда.
             Беря в руки нити судьбы, приходится тщательнее следить за базаром. Последствия предсказуемы, но неизбежны. И оба определения не исключают друг друга. Зато они исключают волю.
             Итак, день начинался хорошо.
             Потом она позвонила из больницы
-- Ты как?
-- А ты?
-- Я? Ничего.
-- И я.
             У меня такое чувство, что я без нее всегда ничего и никто.   

             Второй вариант, имеющий место быть:
             Все валится из рук. Целый день курю, пью кофе, хожу из угла в угол крохотной квартиры. Жду результатов, хотя они не сулят мне ничего хорошего. Только отчужденность и отторжение, кессонную болезнь. Потом придется залезть в барокамеру и дышать разряженным воздухом случившегося. Привыкать к тому от чего начал отвыкать, двигаться по кругу.
             И Марусе они сулят.
             Нужно выждать несколько дней. По прошествии которых все замкнется в себе и начнет пестовать новую жизнь, где мне нет места. По сути, это справедливо. От этой справедливости, как от любой другой, тошнит. Если есть возможность пересадить себе пару органов, то я бы хотел другую голову.
             Про пересаживание органов: говорят, можно отрастить себе новую печень или почки. Человек сам себе компьютер, внес изменения, ***к все апгрейдится. Закачал прогу счастья, будь любезен ей пользоваться. Не поставил во время антивирус, умирай зараженным.
             Я живу, видимо, со старой операционной системой.
             Звоню каждый час:
-- Как дела?
-- Через три дня все решится.
-- Будем ждать.
-- Будем.
             Ждем.
             Еще ждем.
             Звоню вечером:
-- Привет.
-- Привет.
-- Не грусти.
-- Не буду.      

             Третий вариант, истинный:
             Да плевал я на все эти кафе и книги, лишь бы Маруся выздоровела. Лишь бы. А там пусть конец всему. Абзац неизбежен, и я его предчувствую.
             Но надеюсь, что любовь вырулит.
             Если быть честным до конца, а только таким и надо быть, то наравне с желанием выздоровления Маруси, я жалею себя. А победить это чувство может лишь любовь. Она, как учили нас классики, не когда для себя, а когда для объекта. Объект любви, хочется сказать что-нибудь из строительной молодости: сдача объекта.
             Но Маруся ни разу не объект. Она лежит на больничной койке и сходит с ума от неизвестности.
             Позвонил с утра:
-- Решилось?
-- Да.
-- И как?
-- Так.
-- Так?
-- Да.
-- Но почему?
-- Потому что, всегда – так.