Битое стекло - был опубликован

… Я стояла на краю пропасти, подняв руки и отдаваясь ветру, который развевал мои волосы. Ярко светило солнце, однако оно совсем не резало глаз.
Мне хорошо и в то же время тревожно. Мне кажется, что я улыбаюсь, хотя на моем лице нет улыбки – улыбается только душа, но это – самое главное.
Сзади послышались шаги, а потом незнакомый голос произнес:
– Здравствуй.
Я повернула голову.
– Кто ты?
Он улыбнулся, и его рыжие глаза блеснули.
– Пойдем. Пора.
Он протянул руку.
– А теперь закрой глаза и шагни вместе со мной вперед.
Я улыбаюсь и делаю шаг в пропасть…




… Открываю глаза…
Вижу перед собой потолок, а в окне – чистое небо.
Проснулась.
Я сажусь на диван и внезапно вижу перед собой мужчину – коротко остриженного с острой бородкой.
Я тут же его узнала.
– Ты из моих снов, – сказала я, совсем этому не удивившись.
– Да, – кивнул он, - и ты знала, что я здесь.
– Да, знала. Но кто ты?
Тогда, во сне, весь окруженный светом, он выглядел как ангел, однако теперь я уже не знала, кто он.
– Я? – казалось, он удивился. – Ты разве ещё не поняла? Я ведь был в твоем сне. – Он помолчал, а потом добавил: – Пойдём, я покажу тебе.
Я застыла в изумлении. Внезапно мне стало страшно.
– Что ты можешь мне показать?
Он засмеялся:
– Увидишь!
Вновь, как и во сне, он подал мне руку, и я взяла ее. Я пошла за ним, оставшись лишь в нижнем белье и майке. Я даже не успела прихватить с собой простынь, чтобы укутаться в неё. Благо, на улице была осень, и мне не грозило умереть от переохлаждения.
Я взглянула на часы, что висели над дверью, – они стояли.  Я хотела взять ключи, чтобы открыть дверь, но мой гость остановил меня.
– Она открыта.
Мне следовало, наверное, удивиться, но я уже ничему не удивлялась.
– Кто ты?
– Я? – Он задумался. – А ты так хочешь дать мне имя?
Я не отвечала, лишь смотрела на него.
– Если хочешь, дай мне имя сама. Назови меня именем самого дорогого тебе человека – того, о ком ты думаешь или думала. Назови меня своим любимым именем.
– Таких нет.
– Тогда нелюбимым, которым ты никогда не назовешь своего ребенка.
Он стоял и смотрел на меня, а я понимала, что у меня нет нелюбимых имен.
– Ну хорошо. Я назову себя сам. Анхель.
– Анхель? – я улыбнулась, и мне было уже не так страшно. – Ангел?
Он кивнул.
– А теперь пойдем. Как ты думаешь, на земле – в мире – больше добрых или злых?
Мы вышли на улицу. Было тихо – город спал.
– Не знаю. Раньше я верила в то, что ни добрых, ни злых нет, что большинство – это неопределившиеся люди. Сейчас… Когда мне хорошо, когда в душе покой, я думаю, что все люди добрые, что каждый из нас смешной. Мне хочется в это верить. Однако часто, когда я читаю в газетах про зверские убийства, про изнасилования, слышу на улице грубость и хамство, вижу зависть, я понимаю, что ошибаюсь, что идеализирую людей,  жизнь. В них есть добро, но они не выбирают между ним и злом. Наверное, им так проще.
– Значит, твой ответ…
– Не знаю. Мой ответ – их нет.
Он улыбнулся, и его глаза загадочно блеснули.
– А вот это мы сейчас и проверим. Взгляни!..
Я посмотрела вперёд и застыла от изумления… Город не спал, как это бывает ночью… передо мной, бесстыдно раскрыв своё лоно, лежала застывшая жизнь. Горящие огни фонарей напоминали светлые пятна с картинок. Редкие машины прекратили своё движение, а люди напоминали собой восковые фигуры.
Было тихо… Так тихо, что я сама не заметила, как заложило уши. Я слышала, как бьётся моё сердце, как  кровь стучит по вискам...
Мне показалось, что этого не может быть! Но передо мной, очерчивая рукой все это безумие, стоял мой ангел и улыбался.
А я смотрела и смотрела, вспоминая, что в детстве, как и любой ребенок, мечтала как раз об этом: чтобы мир застыл, и можно было, ничего и никого не боясь, унести с магазина сколько угодно сладостей…
– Ну что, идем?
– Куда?..
– Как куда? – Анхель усмехнулся. – Конечно же, проверять истинность твоих слов. Не бойся, идем, – сказал он ласково, протягивая руку.
Анхель сказал это так нежно, что я поверила ему и, расслабившись, пошла вместе с ним. Мы подошли к женщине – молодой, лет двадцати пяти. Она была одета в брючной костюм; по её глазам можно было определить, что она куда-то спешила. Её рука что-то держала в сумочке.
Сотовый? Или, может быть, газовый баллончик?
– Начнём?
Его посвистывающий голос вывел меня из раздумий.
– Начнем что?
Он встал слева от неё так близко, словно хотел ей что-то шепнуть или поцеловать в шею, и стал говорить:
- Она родилась в 1980 году, в апреле 22 числа. Зовут ее Аня… мне не интересно ее имя, но я подумал, что тебе оно важно. Так вот… Родители… Отца не было, а мать периодически выпивала и иногда поддавала своей дочке за полное отсутствие успехов в учебе. Однажды мать сильно напилась и избила свою дочку (мать была сильная, ей приходилось много и тяжело работать). А потом уснула. И доченька, вытирая окровавленную губу, решила отомстить. Она наполнила ванну водой и перетащила туда мертвецки пьяную мамашу. Знала бы ты, как долго она тащила свою маманьку до ванны! Та погибла. Захлебнулась.  А доченьку не заподозрили. Тетя взяла её к себе. У тети было два ребенка – два мальчика: один – старше нашей героини, другой – младше. Старший не любил Аню и подозревал ее. Однако на этом не закончилось: однажды, уже лет семь спустя, он со своим другом изнасиловали ее. Она убила их обоих. Не поймали. Ане приходилось трудно, и она с успехом продала свою душу лжи и лицемерию, а тело – тому, кто сильнее. Нашла богатого старого дурочка и живет, наконец ни о чем не заботясь. А теперь скажи, достойна ли она жить?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты – судья, я пробую тебя на роль Бога. Мало ли что может случиться. Так как? Что-нибудь оправдывает её?
– У неё… – Я растерялась, а сердце тревожно забилось. – У неё не было отца, и мать – пьяница. У неё было сложное детство.
- Проживи она достойно, – неожиданно громко и властно заговорил Анхель, – была бы известным борцом за справедливость. Её центры для детей из неблагополучных семей располагались бы по всей стране. Зло, как ни печально, это слабость и невежество человеческой души, а у каждой души есть свое предназначение. И на данный момент Аня отвечает не только за души убитых, но и за души так и не спасенных ею детей.  Ну, так как, достойна?
– Я не знаю. Значит, не оправдала…
- Ясно. Ответ понятен. Недостойна.
Он толкнул фигуру женщины. Она пошатнулась и упала назад, а я услышала звон бьющегося стекла.
… То, что являлось человеком, разлетелось вдребезги… Живым человеком…
Мгновение я стояла в шоке, а потом упала на колени.
– О Боже мой… Ты… Ты убил её! Она же… – На моих глазах проступили слезы. – За что? Зачем?
Он засмеялся, и в его рыжих глазах я увидела огонь.
– Я ненавижу тебя! Ты не можешь быть Анхелем! Ты не ангел!..
– Да? – Анхель улыбался. – А кто же?
– Ты демон…
– Ты так ничего и не поняла, – грустно сказал он. – Идем же. Твои слезы ничего не меняют. Мы ведь поспорили.
– Когда?
– Недавно, забыла? Вытри слезы, а впрочем, можешь и не вытирать.
Он поднял меня на ноги и повел дальше. Мы подошли к человеку. У его пояса застыла падающая бутылка пива. Лицо мужчины выражало удивление, испуг и застывшую в своей ранней стадии досаду.
– Начнем? – Он посмотрел на меня, и его рыжие глаза горели от предвкушения. Повернувшись к человеку, он начал говорить: – А этот – весьма интересная личность. Но, увы, о ней недолго рассказывать. Родился в богатой семейке, где родители выполняли любые его прихоти. Как следствие: не привык к отказам, всё считает своим, к тому же необычайный нарциссист. В семнадцать он мечтает об одной девушке. Чистая и светлая любовь, похожа на сказку. Он готов её одарить, но… – Анхель смеется, - она отказывает. Он насилует её, шепча полный бред, и убивает. У родителей очень много денег, и историю  предают забвению. Он продает наркотики своим друзьям, потому что они – не его друзья. Иногда балуется сам. Его жена – наркоманка, он сам приучил ее к наркоте. Кстати, в Бога не верит. Ну, как, достоин он жить или нет?   
– Да! – выкрикнула я, пытаясь спасти жизнь человеку.
– Нет, – покачал Анхель головой, – ты лжешь. И притом совершенно безосновательно: у него было хорошее детство, в отличие от Ани, ведь так?
– Нет.
– Опять лжешь, но твои глаза не могут лгать. Нет, ему нет оправданий… – Он состроил печальную рожицу: – Прощай.
Анхель решительно толкнул фигуру и сделал это с такой силой, что она отлетела на метров десять и задела другую. Обе они при ударе треснули, а при падении разбились на мелкие осколки.
На мгновение мне показалось, что я сойду с ума.
– Нет…
– Упс!.. Не подрассчитал…– Он подбежал к осколкам обоих тел, внимательно посмотрел, а потом махнул рукой: – Не волнуйся, тот вообще с тюрьмы за изнасилование и шел грабить какой-то там киоск. Он ведь тоже виновен, так?
– Да, – выдавила я из себя, с ненавистью посмотрев на ангела.
Тот хлопнул в ладоши:
– Замечательно. А теперь дальше, да?
– Я не пойду.
Он посмотрел мне в глаза, и на его лице не было улыбки.
– У тебя нет выбора. Я показываю тебе мир.
Анхель взял бутылку, застывшую в воздухе, а потом отпустил. Она звякнула об асфальт и разбилась.
Мы пошли дальше.
– Вообще, вы, люди, невероятно странные. Вас создал Бог, но вы, неблагодарные, забыли его заветы. Вы становились злее и злее. Но ладно бы дело кончилось только этим! – вы обнаглели до такой степени, что стали отрицать Его! Того, кто реальнее вас! Впрочем, мы пришли.
Это был автомобиль. На переднем сиденье сидела женщина. Светофор показывал зеленый, и, пускай пешеходы отсутствовали, было видно, что женщина ждала зеленого, чтобы тронуться.
– Что ж, соблюдение дорожных правил ей зачтется, – тихо проворчал Анхель и посмотрел на меня. – Так, это следующий субъект… субъектка. Она – лесбиянка, хе-хе, хотя узнала  об этом лишь пять лет назад. Детство, отрочество, юность ничем не примечательны; много романов, но не бурных: парни являлись для нее скорее украшением, поддержанием статуса красавицы, но совсем не предметом страсти. Всегда бросала первая. Все было хорошо, пока наша героиня – Полина – не встретила лесбиянку Маньку, что была влюблена в Полину по уши. Наша героиня сначала мягко отказала ей, но та не унималась. И знаешь, Маньке удалось-таки заполучить несчастную девушку. И Полине понравилось!.. Мало того, она стала понимать, что в ней есть что-то лесбийское. Полина пришла в ярость и… В общем, она убила Маньку, так что Маньке недолго пришлось радоваться. Но с убийством страсть не утихла – напротив, лишь возросла. Полина поняла, что успела полюбить её. Сначала Полина очень страдала, но затем разум ее чуть съехал, и она стала искать ту, что была бы  похожа на Маньку. Полина занималась любовью, насиловала, если ей отказывали, хотя ей редко отказывали. Полина чувствовала зависть, видя чужую любовь. Теперь ей легче – страсть по Маньке проходит. Ну и как?
Я подошла к автомобилю и заглянула Полине в глаза. Красивые, цвета бирюзы, со странным разрезом и длинными ресницами. Полина была очень красива…
– Она…О да, ей редко отказывали.
Я увидела в ее глазах боль и вину. А еще одиночество. Такой человек никогда не будет счастлив, он всегда будет страдать.
– Виновна?
Я посмотрела на него.
– Нет… Нет, нет, нет! – я упала на колени и зарыдала, зная, что Анхель все равно убьет ее.
– Значит, виновна? – усмехнулся он.
– Но всему виной  любовь!.. – Прокричала я и сама не поверила своим словам.
– Ха! –  Он засмеялся. – Свою любовь она убила, а своей черной завистью поломала жизни многим. Виновна?
– Нет…
– Да!
– Нет! – закричала я.
– Умоляю, с каких это пор любовь стала убивать?!! Виновна, и ты это знаешь…
Он схватил фигуру за плечо и дернул на себя, вытаскивая из машины. Раздался треск, и то, что было человеком, вновь стало осколками стекла.
–Нет… – я рыдала, а перед глазами стоял взгляд этой девушки, полный страдания и тоски. – Будь ты проклят, ангел! Будь ты проклят!.. Я ненавижу тебя!
– Ну и хорошо. Ты замерзла.
Я хотела было ответить, что нет, но тут поняла, что уже давно не чувствую тела. Изо рта шел пар.
– Дать пиджак?
– Нет.
Анхель только усмехнулся и, сняв пиджак, накинул его на меня.
– Кто ты? Ты ведь не ангел, ты не имеешь права носить это имя.
– Да, я не ангел, но имя – это лишь бессмысленный набор букв. Я могу принять свой истинный облик, но тогда ты увидишь лишь тень. Я – то зло, что сидит в тебе, что порой ненавидит этот мир. Если хочешь, я – твоя будущая смерть. Я всё твое негодование! Но это неважно. Мы идем дальше. Вставай.
– Это я тебя впустила, так?
– Возможно. Идем. Неужели я не найду в этом  жалком мире ни одного порядочного человека? Проклятье…
Мы шли дальше и остановились возле шикарного джипа. Анхель разбил окошко, и я увидела лицо мужчины –  тонкие губы, широкий нос и пустые карие глаза. К уху был прислонен сотовый телефон.
– У, хороший экземпляр. Вырос в трущобах. Учеба – на нуле. Но был ловкий и хитрый. Один из первых, кто понял, как можно зарабатывать деньги. Погряз во лжи и лицемерии. Превратился в домашнего тирана. На уме лишь деньги. Его всё время грызёт зависть, и эта зависть погубила его бывших друзей. Но говорит, что верит в Бога. Именно это, кстати, и удерживает его от того, чтобы убить человека, хотя даже не сама вера, а страх ада. Концепцию ада он усвоил благодаря своей весьма набожной тире фанатичной матери. Видишь, он не выбрал зло, не выбрал добро. Ты сказала, так проще. А знаешь, почему? Потому что так удобнее. Быть добрым – тяжело и страшно, быть злым – совесть не позволит, замучает, сука она такая. – Анхель неожиданно вышел из себя. – Вот человек и балансирует между ними. Более того, он придумал, что добро не может существовать без зла!.. Какая чушь!!?... Беда в том, что зла действительно нет, а есть лишь слабость. Слышишь, только слабость заставляет человека бояться, лгать, предавать, потакать себе!.. Но мы отвлеклись. Он виновен? Его ничего не оправдывает – семья-то у него была и есть хорошая. Твои глаза говорят: виновен. А твой рот?
– Да, – выдавила я из себя.
– Слушай, тебя на Последний суд прямо надо, а!!! Честная, справедливая и безжалостная. Ух! – он потряс кулаком в знак восхищения. – Но ты права… Он недостоин.
Анхель толкнул джип, и автомобиль завертелся в воздухе.
Я поняла, что больше так и не могу.
– Отпусти меня, умоляю…
– Отчего же? Разве тебе было неинтересно? У нас только все стало получаться…
Я молчала. Не было сил даже ненавидеть, даже плакать – слезы просто застыли в глазах.
Неожиданно Анхель посерьезнел, и в его глазах исчез сарказм.
– Идем, нам осталось недолго. Не бойся.
– Ты лжешь…
– Разве я лгал тебе? Сильным незачем лгать. Идем. У тебя нет выбора.
– Ты прав, у меня его нет.
Я протянула ему руку.
И внезапно все стало исчезать…