Привет, я твоя совесть!

Если вечером мешаешь коньяк с шампанским, утром голова звенит, как бронзовый колокол, вот почему на мобильный я взглянула только после второй чашки кофе, так и не приведшей меня в порядок. Сообщений было два:
1. Здравствуйте, я – ваша мысль. Приходила вчера, но вы были заняты и не захотели меня выслушать. Постараюсь зайти попозже.
2. Привет, я – твоя совесть. Ты потеряла меня вчера вечером около девяти. Сейчас занята другими делами, но готова зайти завтра для обсуждения условий окончательного развода. Нашла себе хорошего парня.
- Ну вот! Ещё совесть моя будет со мной разводиться! Да в белых тапках я тебя видела! – хмуро буркнула я и оглянулась, надеясь, что совесть всё же крутится где-то поблизости, но вместо неё в кухню вошёл лабрадор, жующий на ходу томик стихов Бродского.
- Зефир! Отдай поэта! – сказала я, ухватившись за край обложки.
Для меня всегда оставалось загадкой, почему из всех моих книг, беспорядочно раскиданных по квартире, он выбирал только Бродского.
Вспомнив о мысли, заходившей вчера, я с грустью подумала, что она сейчас не помешала бы! Да где там, ищи – свищи ветра в поле.
Пёс лизнул меня горячим языком.
- А что если свистнуть? Пропавшая мысль найдётся? – спросила я его.
Он радостно заскулил.
- Значит, одобряешь! – хихикнула я.
И тут раздался свист, тонкий и противный, он нарастал с каждой  секундой, отзываясь пульсирующей болью в виске.
- Молчи, дурак, денег не будет! – предупредила я чайник, а он в отместку плюнул мне в чашку.
В дверь позвонили.
- Вам бандероль, распишитесь.
- Это какая-то ошибка! – уверенно заявила я.
- Фамилия ваша? – спросил почтальон.
- Моя! – подтвердила я, рассматривая квитанцию.
- Адрес ваш?
- Мой!
- Вот и расписывайтесь!
Пожав плечами, я поставила заковырку, именуемую росписью. Почтальон, вручив бандероль, скрылся из виду.
Повертев пакет в руках, я бросила его на пуфик и пошла допивать кофе. Зефир лениво поплёлся следом.
- Ну, уж нет! – не выдержала я, проглотив кусок безвкусного кекса. -  Зефир, неси сюда эту ерундовину!
 Пёс, понимавший меня с полуслова, принёс бандероль, внутри которой находилась рукопись, та самая, где не хватало пары предложений для завершения сюжета: мысль моя загуляла.
- Или я загуляла? – спросила я сама себя.
Поверх рукописи покоилась записка: «Повесть хорошая, но наш журнал не может её опубликовать. Обратитесь в другое издательство, вам обязательно повезёт».
Телефонный звонок настойчиво звал. С досадой швырнув содержимое бандероли на диван, я сняла трубку.
- Здравствуйте, Лера! – у незнакомца был приятный бархатный голос.
- М – м – м…
- Меня зовут Вадим. Нужно встретиться.
- Зачем? – удивилась я.
- Я нашёл вашу совесть.
- М-м-м… – Выглядела я, конечно, полной дурой.
- Приходите, я жду вас в кафе «Булгаковъ».
В трубке раздались гудки. «Смело!» - подумала я. Зефир помчался к платяному шкафу.
-  Сама знаю, - недовольно проворчала я. – Раздетой не выйду.
Вадима узнать было легко: обладатель бархатного голоса был просто обязан носить такой роскошный  галстук с золотым зажимом. «Где-то я его уже видела!» - мелькнуло в голове. Увидев меня, он вышел из-за стола, чтобы помочь снять шубку. «Вежливый, чёрт! Где-то я его точно видела!»
- Присаживайтесь. Кофе или что-то покрепче?
- От спиртного увольте, а от зелёного чая не откажусь.
- Она тоже зелёный чай любит.
- Кто?
- Совесть. Как вы с ней уживаетесь? – с неподдельным интересом поинтересовался Вадим.
- Уживались! – поправила я его.
Официант принёс чай.
- Колодец Дракона озера Си Ху – изысканный выбор, - заметил мой собеседник. – Хотя шампанское с Хеннесси лучше.
Я с нескрываемым интересом взглянула на Вадима.
- Вы были здесь вчера?!
- Имел удовольствие.
Я густо покраснела, вспомнив вчерашний вечер…
Ужин в «Булгакове» в одиночестве. Никакой романтики, просто от безысходности. Поверьте, я никого не выслеживала и удивилась сама, когда в дверях кафе показался молодой человек в сопровождении тонконогой блондинки. Парочка, занявшая столик в углу, была настолько увлечена друг другом, что ничего вокруг не замечала.
Я заказала Хеннесси к двум бокалам уже выпитого шампанского.
Стул цеплялся за мою юбку, умоляя не делать ничего такого, о чём я потом пожалею. Но куда там, не сдержалась! Лишила любимого дара речи, молча вывернув ему на голову блюдо с крабами! Крабам всё равно уже было не больно! Блондинка истошно завизжала! Вернувшись за столик, я залпом осушила бокал коньяка.
- Ты потеряла совесть!..- завопил любимый.
- И слава богу! – заявила я.
На часах было без трёх минут девять.
- Рассчитается мой бывший муж с крабами на голове! - сказала я и выпорхнула из кафе в объятья зимнего холода…
- А вы, значит, нашли мою совесть? – отогнав воспоминания, спросила я Вадима.
- Скорее, она меня нашла! – улыбнулся он. – Предлагаю сделку.
- Я и сделка – это несовместимо!
- Вы заблуждаетесь, уверяю. Сделка, кстати, для вас очень выгодная.
- Рассказывайте! – согласилась я.
- Плачу тысячу долларов, а вы забираете совесть назад!
Откровенная ухмылка поползла по моему лицу. Заметив это, Вадим удвоил ставку:
- Две тысячи!
- Я, можно сказать, только жить начала!
- Две с половиной! – не отступал Вадим.
- Что заставляет вас вести такой постыдный торг? – вмешалась совесть.
- Явилась, не запылилась! – заметила я.
- Неужели не рада меня видеть? – изумилась она.
- Не в восторге, скажу прямо!
- А что плохого я сделала тебе? – обратилась моя совесть к Вадиму.
- Не даёшь работать! Замучила нравоучениями! Плачу три тысячи, только заберите её! - взмолился Вадим.
- Соглашайся, дорогая, сумма приличная! – быстро шепнула совесть мне на ухо.
- Ну, совесть, ты у меня ещё та штучка. Вот уж удивила, так удивила!
Идёт! – восторженно произнесла я. – Но не сегодня, дайте ещё один день насладиться свободой!
- Вы умеете быть дерзкой! – похвалил меня Вадим.
Я неопределённо пожала плечами. Совесть, посчитав дело сделанным,  удалилась.
- Давайте отметим сделку! – предложил Вадим.
- Почему нет? – миролюбиво согласилась я.
Официант – вёрткий малый, выросший как из-под земли, зажёг свечи и ловко откупорил бутылку шато-лафит. «Главное, не увлекаться!» - сказала я себе. Бросив взгляд на циферблат, приятно удивилась – два часа - как одно мгновение! Звон упавшей на пол вилки вернул меня на землю.
- Какая я неловкая!
Одновременно наклонившись, мы столкнулись лбами!
- Извини … те! – Обхватив моё лицо тёплыми ладонями, Вадим
вглядывался в мои глаза, будто невесть что в них нашёл.
- Давай на «ты»? – вдруг предложил Вадим, помогая мне подняться.
Я почему-то так разволновалась, захотелось немедленно закурить. Порывшись  в сумке в поиске сигареты, выложила на стол мешавшую серую папку.
- Дай-ка угадаю, что здесь? – оживился Вадим.
«Совесть и тут наболтала лишнего!» - подумала я про себя, а вслух предложила:
- Попробуй! 
- Рукопись твоей повести.
- Ты – волшебник? – предположила я, выпуская колечко дыма. Вадим попытался надеть его на палец, но колечко, потеряв форму, растворилось в воздухе.
- Нет, только учусь!
- Жаль, если бы был волшебником, смог бы выполнить моё желание! – промурлыкала я.
- Какое? – оживился Вадим.
- Хочу, чтобы мою повесть издали.
- Это даже для волшебника не просто.
- Думаешь, она так плоха? – с деланным равнодушием уточнила я.
- Нет. Ты не можешь написать плохой повести!
- Тогда почему она не в печати?
- Потому что…  – Вадим задумался, подбирая нужные слова.
- Говори, как есть!
- Ты не дочь, не жена и даже не любовница того, от кого это зависит!
- Значит,  у меня нет ни одного шанса стать известной! – улыбнулась я. – Если только …
На следующий день, набрав номер редакции, я попросила соединить меня с главным редактором.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте! – ответили мне грубым прокуренным голосом.
- Вас беспокоит Валерия Маковецкая. Мне бы хотелось поговорить по поводу рукописи.
- А что у вас, милочка?
- Хотела бы подробнее узнать свои недочёты! – ласково проворковала я. – Поверьте, я постараюсь уложиться в пятнадцать минут.
- Завтра в одиннадцать! – рявкнули на том конце и положили трубку.
Утром я долго прихорашивалась, собираясь произвести на главного редактора неизгладимое впечатление. Короткая юбка, декольте на кофточке, высоко поднятые волосы, открытая шея!
За нужной мне дверью прокуренный голос с кем-то ругался, не стесняясь вворачивать крепкие словца! Очередная фраза «мать вашу» положила конец разговору, и из кабинета пулей вылетел молодой человек в сером костюме с кипой бумаг в руках. Проводив его тоскливым взглядом и  быстро поправив вырез на кофточке, я постучала в дверь.
- Войдите!
Лицо моё вытянулось от удивления. В огромном кресле сидела дородная брюнетка с массивной золотой цепью на мощной шее и с сигарой в зубах.
- Вырядилась! – хихикнула я про себя, а вслух обречённо произнесла:
- Здравствуйте!
Редактор небрежно кивнула, махнув рукой в сторону стула.
- Что у вас?
- Вот! – протянула я рукопись.
Брюнетка скользнула взглядом по моему декольте.
- Чёрт знает что!
- Это вы о рукописи или о декольте? – с вызовом спросила я.
- Это я о том, что вам не ко мне, милочка! – вернув мне папку, прорычала она. - По коридору направо в последнюю дверь!
  Оказавшись за дверью, я пришла в восторг от самой себя!
- Доведу это дело до конца или я не Маковецкая!
Распахнув без стука дверь с табличкой «Директор», я метко выбила кофейную чашечку из рук её владельца. Сделав двойное сальто и выплеснув по пути кофе, она ловко приземлилась на ковёр.
- Ну вот, теперь вы обвините меня во всех смертных грехах! – возмутилась я, любуясь коричневым пятном на белой рубашке хозяина кабинета.
- Хорошо, что это кофе, а не блюдо с крабами! – устало, вздохнул пострадавший.
На несколько секунд я застыла от удивления, затем констатировала непреложный факт:
- Волшебство.
- Привет, Лера! Ты за совестью?! – поинтересовался Вадим.
- За ней!
Достав из сейфа пачку банкнот, он положил её на стол.
- Мои три тысячи? – деловито уточнила я.
- Ну да!
- Можешь оставить их себе! Моя совесть не продаётся! – я гордо направилась к двери.
- Лера, куда же ты?! – изумился Вадим.
- Домой! Наша сделка завершена!
- Ты не можешь вот так просто уйти!
- Почему? – осведомилась я. – Совесть я забрала. Ты свободен!
- Необходимо подписать договор на издание рукописи!
- Если мне не изменяет память, я - не дочь и не жена издателя!
- А как на счёт таланта? – почти выкрикнул Вадим.
- У меня его нет!
- Есть, не сомневайся. Иначе бы я с тобой не разговаривал.
- Послушай, не морочь мне голову! В первый раз ты мою рукопись завернул! И никакой талант не помог! Почему сейчас всё наоборот?
- Твоя совесть во всём виновата!
- Нет, вы это слышали?! – возмутилась совесть.
- И потом … я тебя лучше узнал, Лера!
- Значит, личные отношения всё же важнее? Может, ты ещё хочешь, чтобы я стала твоей любовницей?! – завопила я. Интересно, что случилось с моей совестью: раньше она  разыграть такую сцену не позволила бы! Совесть тут же явилась, легка на помине:
- Парень он нормальный, не сомневайся!
- Сводня ты, а не совесть! – сердито выпалила я.
- Я не сводня! – обиделась совесть.
- А кто ты?
– Я – купидон! – подумав, ответила она.
- Да иди ты! – послала я совесть подальше и выбежала из кабинета.
Интересно, с чего это со мной приключилась такая истерика?
Родная квартира встретила меня какофонией: зуммер телефона соревновался с Зефиром, громко лаявшим с тоски. Сняв трубку, я услышала:
- Через пятнадцать минут в «Булгакове». Крабов я закажу!
- Никогда! – твёрдо заявила в ответ я.
- Ну и дура! – заметила совесть. – Он, между прочим, такой же несчастный и одинокий, как ты.
- Не мои проблемы!
Я подошла к зеркалу. От причёски остался пшик, глаза заплаканные! Интересно, когда это я успела пореветь? Идти в таком виде в «Булгаковъ» просто невозможно!
- Хотелось бы знать, где моя пропавшая мысль? – подумала я, ощущая в голове космический вакуум. – И о чём она?..
Мысль, представьте, явилась поздно ночью, нагло меня растолкав.
- Где шлялась? – зашипела я спросонья, словно кошка.
- У нас знатные посиделки вышли! – не смущаясь, заявила гулёна. – С другими мыслями!
- Ладно. Выкладывай, что хотела! – примирительно произнесла я.
- Слушай, прошлой ночью в «Булгакове» напротив тебя классный парень сидел. Глаз от твоей мордашки оторвать не мог.
- Ну и что?
- Я подумала: неплохо бы тебе с ним переспать.
- Пошла вон, - лениво отмахнулась я на циничное предложение собственной мысли.
- А что, дама ты теперь свободная…
- Послушай! – перебила я мысль. -  Чего же ты сразу испарилась, не доведя дело до конца?
- С совестью твоей не пришли к единому  консенсусу! Поругались. Вздорная штучка… Кстати, где она?
- Спит. Умаялась, бедная.
- Отлично, можно поговорить без ханжества! Так как насчёт того парня? Может, опять смотаемся завтра в «Булгаковъ»? Вдруг он там снова появится?
- Иди, гуляй дальше! Опоздала! – перевернувшись на другой бок и став с постели, я направилась в туалет, но по ошибке забрела на кухню. На столе стояла бутылка вина и три фужера, а огромная чашка с недопитым чаем прописалась на посудомоечной машине – типичная картина холостяцкой жизни. Ничего, приберём!
- Лера, ты куда исчезла?
Я вернулась в спальню и, юркнув в постель, пристроилась удобнее на груди Вадима.
- Ну, ты даёшь! – восхитилась мысль. – А что говорит совесть?
- Ничего не говорит, сладко спит. Она теперь живёт собственной жизнью.
- Ну да, - сонно прошептала  совесть. – Для себя пожить…
- Понятно, - вздохнула мысль. – А что будет дальше?
- Ничего не хочу знать! – беспечно заявила я. – Что будет, то и будет!
И мы трое, впервые в жизни, пришли, наконец, к согласию.