Мой ромео 6 марта

ИЗ КНИГИ «ПОЛИХРОМНАЯ ДУША»


Ромео не выходит из моей головы с начала декабря. С первого дня, когда я увидела его. С первого его прихода на работу. С первого взгляда его горячих, опасных,  божественных глаз.

Когда он зашел в нашу комнату, посмотрел на меня - мои руки ослабли, а в мозгу случилось короткое замыкание.
Он невероятно красив.  В нем все гармонично… Человек ли он?

Встречая потом его на улице или в коридоре, я каждый раз  ловила на себе его долгий пылающий взгляд, который смущал меня, ведь мы совсем незнакомы. И я сама стала тайно следить за ним жадными глазами. Его прекрасная легкая фигура с тонкой талией и великолепными плечами притягивает  словно магнит, его нежный голос парализует, и я просто тону в его глазах.

Ничего подобного никогда не происходило со мной, хоть я и была сильно влюблена  четыре раза.

Никакой возможности неформально пересечься с ним у меня нет. И он младше меня на пять лет…  Безнадежность  ситуации я принимаю безусловно, стараюсь лишний раз не разжигать в себе пожар желания. Увидев его как-то раз уходящим домой вместе с одной девушкой, я мысленно с тайным злорадством по отношению к собственной наивности зачеркнула его образ жирным крестом.

Приближалось 8 марта, один из моих любимых праздников.
На праздники  я играю в своеобразную игру -  мысленно придумываю себе один подарок от неба и прошу высшие силы дать мне его. Вчера, пятого марта,  накануне Женского дня на работе, я несмотря ни на что попросила для себя Ромео.
Я просто сказала, что хочу, чтобы он оказался легким и веселым по натуре, и чтобы вечером он был со мной. Это было невероятное, несбыточное желание...  Но вдруг?

Праздник в финансово-аналитическом курятнике отметили тухло обеденным фуршетом. Почему тухло? А что это за восьмое марта без мужчин (в компании, где работает четыреста человек и семьдесят процентов из них мужчины, а семьдесят процентов из этих мужчин успешные и красивые)?  Только Боб, мужчина Ольги Пушной, наш юрисконсульт, присутствовал на этом бессмысленном шабаше. Хоть кто-то открывал бутылки и наполнял бокалы.

В середине фуршета заявился Кузьмин со своим подарком, вызвал меня в коридор и начал ныть, почему я убежала накануне, ведь он специально приехал отвезти меня среди ночи домой (а я до ночи делала отчет), ведь в Москве так опасно ходить по ночам. Наконец-то,  я нашла в себе достаточно сил жестко объяснить ему, что его атаки меня пугают, что я не терплю контроля  и что у меня свои планы на жизнь. Все это было враньем, так как настоящим объяснением моего отказа  является то, что он просто абсолютно не в моем вкусе и что я никогда не трачу свою жизнь на то, что мне не нужно. И я вчера, действительно,  убежала, пригибаясь и прячась за машинами от ксеноновых фар его вольво, которая караулила меня у первого подъезда, потом отключила телефон и поняла, что больше я его терпеть не готова. Есть другие люди, которые очень интересуют меня, а он только мешает.

Фуршет за час сошел на нет, ханжи в сатиновых нарукавниках,  воспользовавшись отсутствием начальства,  побежали  к своим домашним борщам, прибрав в холодильник остатки колбасы и плотно закупорив пробками недопитое  вино.
Я продолжила пилить отчет, тоскливо втыкая в кнопки клавиатуры пальцы со специально наведенным  маникюром… 
Офис досрочно опустел, но в открытую дверь доносилась приглушенная музыка из каких-то соседних департаментов и взрывы наглого смеха мужчин, которые праздновали без женщин наш боевой праздник…

Ко мне подсела Алена Юрьевна и мы стали обсуждать некоторые тайны мадридского двора. Я предложила ей пойти поужинать и достойно отметить наш день в «Мадонне», но она рассказала, какие  дома проблемы и сказала, что скоро уйдет.  Я смотрела в ее усталое лицо, вспомнила, как плохо она выглядит порой с утра, хотя совсем не пьет…  Наверное плачет ночами…  Мне стало жаль, что она так некоммуникабельна, ведь мы почти подруги, а не можем помочь друг другу.

В этот момент появился Александр Демидов (а я почему-то так и знала, что он заедет, хоть ему и не нужно, он только из командировки, из какой-то караганды). На душе немного полегчало,  оттого, что мои догадки относительно него оказались верны, и что он не просто так всегда рядом, и что «Мадонна» будет в любом случае. Однако,  помаячив в дверях и поняв,  что у меня серьезный разговор и подходить неуместно, он стал делать мне отчаянные  знаки, что ему очень нужно уехать, он сожалеет, и он мне потом позвонит. Алена сделала вид, что не замечает эту морзянку, а я поняла, что никакой прекрасный мужчина мне сегодня не светит. 
А от непрекрасного придется опять спасаться бегством.

Ладно, подумала я, черт с этим праздником, спокойно доделаю работу…  Вышла в банкомат снять немного денег на завтра, просто чтобы взбодриться и отогнать легкое опьянение от фуршета. Возвращаясь, проходила по коридору, услышала за спиной писк системы контроля доступа, который не прекращался. Я машинально обернулась. В дверях стоял Ромео и через плечо смотрел на меня своими опасными глазами. Я набралась смелости и тоже стала смотреть на него…  Он наклонил голову, словно птица, и многозначительно улыбался. Я тоже наклонила голову, мы оба засмеялись и разошлись…  А что можно сказать друг другу – ведь мы не знакомы, только безликая переписка и пара телефонных разговоров по делу, от которых хоть и мутится в мозгах и пропадает последняя логика, но более никакого толку… Ведь не скажешь постороннему человеку – пойдем со мной?

Вернулась на место и пыталась продолжить работу, но в голову лезла только музыка.
Какой подарок я просила на восьмое марта? Конечно, Его. Так и думала – дай Боже мне моего Ромео. Ну вот, наверное, эта встреча и этот взгляд  и были подарком  мне… Так подумала я… Потом я подумала – зачем я отвернулась и ушла?

Надо заканчивать с работой, все равно не будет толку. Лучше пойду, погуляю по Москве…
 
Вдруг в дверях нарисовался полковник Буровцев с вопросом – почему тут сидишь? Схватил меня за руку и стал тащить в департамент работы с промышленностью. Я ему сказала, что я там никого не знаю, он сказал – не может быть.  Я подумала – а что я теряю? Сказала Алене, что вернусь, и пошла с полковником…

Это оттуда доносилась музыка и лошадиное ржание.  Тот, кого я увидела первым, был Ромео. Он стоял и улыбался. Далее мое фантастическое желание стало быстро сбываться  с буквальной нереальной точностью. Он  подошел ко мне и  взял меня  за руку, говорил что-то, потом принес  со стола яблоко и со словами «прекраснейшей» дал его мне, со значением глядя на меня. Он не отводил своих волшебных сияющих глаз и, глядя, кажется,  прямо в мое сердце, сказал, что я самая красивая женщина.  Он был восхитительно пьян, я воспользовалась его  безоружностью и тоже сказала, что он самый красивый мужчина, что он похож на бога Вишну… (Какой он – этот бог?  Я думаю вот такой, легкий и сильный с огромными черными глазами и волнистыми волосами, в венке из волшебных цветов,  с тонкой талией и нежными теплыми руками,  с таким же мелодичным голосом)… и что я давно хотела ему это сказать…  Я сказала это,  почти касаясь губами его щеки, потому что было очень шумно, а он наклонился ко мне и вцепился в меня. Его руки были теплые и поразительно мягкие, и он знал, где дотронуться, чтобы моя голова кружилась бесконечно. Его лицо вблизи оказалось еще прекраснее, его губы были очень красивыми, нежными и жадными, в дерзких глазах  Бог и Дьявол соперничали за право представить его мне.
Я прижала к груди его яблоко и сказала, что сделаю из него гербарий.

Мы пили вино и смотрели, как играет в карты на раздевание Департамент работы с промышленностью. Полковник Буровцев стоял с нами и говорил мне, какая я умная и красивая, какая у меня харизма, рассказывал про свою жизнь и явно намекал мне, что у него на меня виды. А Ромео периодически отходил выпить водки, потом подскакивал, целовал меня куда придется, поправлял мои волосы, все время нараспев повторял мое имя, как будто играл им, быстро гладил по руке, отчего во мне случался пожар и истома… 
Сотрудники, которые знают меня только по рабочей переписке и даже боятся спорить, когда я пишу  резюме по различным вопросам, смотрели с великим удивлением на такую вольность. Мне было безразлично, так как материализовалась моя навязчивая безумная мысль последних месяцев… 
Под конец мероприятия, когда все стали собираться,  Паша Великанов стал произносить тосты в мою честь, все построились выпить за меня, хотя в комнате были и другие женщины, мне стало неловко и я решила сбежать. Сделав глубокий книксен, я поблагодарила за приглашение и скрылась. Долго прихорашивалась в удаленном туалете, смотрела в свое бледное отражение в ужасном неудачном свете, когда вышла, никого не осталось…  Только мусор на столах и пустые бутылки за стеклянной дверью.
Я вернулась к себе, на душе было легко и тепло.  Алена Юрьевна еще сидела за работой, но я не стала разговаривать, чтобы не  растерять сладкий вкус нежных губ Ромео в уголке рта. Я выключила компьютер, забрала флешки, чтобы поработать дома, и пошла на улицу.

Накатило непреодолимое желание погулять, но на мне была прозрачная юбка, которую приходилось без конца придерживать рукой, чтобы чехол не  задирался  при ходьбе. Я решила заехать домой переодеться,  выпить вина и пойти погулять по городу.

На платформе метро я увидела фантастическую мужскую фигуру в итальянском узком пальто с оранжевым шарфом на шее, затянутым красивым узлом,  с длинными огненными волосами, заплетенными в косу, с бородкой мефистофеля и огромным букетом оранжевых роз в изящно отставленной руке. Это был наш юрист Андрей, мой «крестник», как его называют в курятнике, потому что я много консультировала его поначалу по разным вопросам. «Завидую твоей женщине», сказала я, любуясь безумной картиной и особенно букетом. Он засмущался, потом засмеялся и сказал, что это не совсем его женщина, что он едет на старую работу, сам не знает, сколько там женщин, поэтому купил побольше цветов. Он подарил мне самую красивую розу, мы ехали и болтали, потом я вышла на своей станции и пошла домой… Грусть о том, что скоро я перестану быть женщиной по причине запредельного возраста, мешала быть счастливой на сто процентов.

Дома   побросала одежду на пол, включила аську и стала пить вино, болтая  с разными людьми. Никуда не пошла. Наутро перечитала хистори и долго смеялась, увидев, что последний идиотский разговор с Ежом Мракобесовым (так называет себя в сети один мой бывший сослуживец)  я вообще не помню. И была счастлива, вспоминая предыдущий день и убедившись, что в моей постели не оказалось следов Ромео.

Роза распустилась в хрустальной вазе,  пылая как огромный раскаленный уголь,  и была нежна и свежа как губы Ромео. Моего Ромео. Его, вообще-то,  зовут Роман.

На следующую ночь, уже под утро, на машине из командировки приехал Серж, усталый, голодный, как всегда совершенный….   Сдернул меня с дивана, на котором я весь день прождала его. И я привычно  перешла в другое измерение.