Чокнутая

   Этот мир мог бы стать моим домом…мог бы…Создал меня…зачем? Я устроена так, будто у меня совсем нет кожи. Всё  восприятие сразу мясом. Но кожа все-таки есть… Вся в синяках, царапинах, шрамах. И только я знаю об этом. И душа моя, и каждая клеточка тела, как стрелка компаса к северу, к теплу, к любви. А жизнь – только боль, ежеминутная, ежечасная, бесконечная.
    И я не знаю, как с этим жить и зачем. Как всё это вытерпеть, вынести. Как смиряться со смертью близких, как научиться слышать слово «убивать» так, чтобы оно не вызывало ассоциаций, чтобы обиды не царапали души. Чтоб между всем этим ещё петь и смеяться. Как научиться делать вид, что нет в мире ничего страшного, позорного, жестокого.
   Может можно какие-то инъекции, таблетки, чтоб обезболивание надолго. Но не превращаться в зомби.
   Такой удивительный и прекрасный мир! С дождями, падающими листьями, снегопадами и метелями, так остро пахнущей мокрой корой деревьев, облаками и солнцем.
   Но нет в мире мира. Бег. По кругу. Или по спирали. Да какая разница. Бег, он и в Африке…Можно и нельзя, законы, каноны, партии, вероучения.
   А для меня мир в улыбке дочери…и сына, которого теперь нет. В капельке-росинке, раскатистом вороньем  «карр», розовеющей кромке горизонта, запахе хлеба, мириадах звёзд засыпающих зимнее морозное небо…
    Творец, кем бы ты ни был, можно разобрать меня на атомы и сложить иначе. Чтобы без вечной пронизывающей муки и радости бытия. Ведь живут же люди…
   И обещание после смерти другой, лучшей жизни…
   Я не просила тебя об этом…
   И ты меня не спросил…