Родительское счастье
Годы назад он пустил по наружным стенам дома ползучие розы. Сам сажал, сам прививал и направлял. Хотел чтобы в окна спален жены и дочек весной и летом заглядывали красивые, благородные цветы. А им почему-то было все равно. Они постоянно задергивали шторы: днем от солнца, а вечером от любопытных взглядов. Господи, да кому тут было заглядывать в их окна!
А розы стучались в стекла, оплетали ставни и карнизы и даже образовали подобие живой арки вокруг парадного входа. Сегодня двое высоких грузчиков задели головой и сбили пару созревших пурпурных цветов, разнеся осыпавшиеся лепестки по крыльцу и прихожей....
Внизу, в большом кабинете двадцатичетырехлетняя девушка деловито рылась в бумагах. Некоторые она фотографировала на мобильник, другие комком совала в дорогую кожаную сумку.
- Эй! А почему ты роешься в папиных бумагах? Кто разрешил?
За спиной девушки вдруг вырос пожилой садовник – высокий, жилистый бородач, много лет проработавший на них. Вернее сказать – на него. Жена и дети не интересовались ни садом, ни огородами, ни виноградником. Сегодня сбежавшая три месяца назад супруга пожелала вывезти из дома то, что считала своим, но потребовала, чтобы его в доме не было. Поэтому наблюдение за порядком во время «акции» он поручил садовнику.
- Это – дом моей матери, и все, что здесь находится, принадлежит ей и мне, понятно? – грубо и вместе с тем надменно ответила девушка, окинув садовника полным презрения взглядом.
- Да, но мама твоя здесь не живет, а это бумаги твоего папы, так что...
- Посмотри внимательно и прочитай по моим губам: ПОШЕЛ НА ***! Понял меня?! Или еще раз повторить? – девушка повернулась спиной и начала копировать номера телефонов с отцовского автоответчика
- Ого! – садовник густо покраснел и стал набирать его номер по своему мобильнику...
Конечно, на время визита супруги, ее грузчиков и помощников (о внезапном приезде старшей дочери стало известно позже) он вывез из кабинета свой компьютер, все мало-мальски важные бумаги, словом – все, что не следовало терять, оставив только старые счета и утратившие актуальность фолдеры. Но тем не менее...
Девушка продолжала возиться в кабинете. Мать сказала, что добраться до основных денег отца можно только в случае его смерти или попадания под суд и тюрьму.
На самом деле мать девушки ошибалась. Умирать он пока не собирался, да даже если и собрался-бы, то на этот случай уже было составлено и нотариально оформлено достаточно хитрое завещание, а что до тюрьмы – так он, конечно, занимался разным, но вроде как сажать его было все-таки не за что. И хотя зарекаться от суда и срока не следует никому, но в этой стране собственность живого человека священна, даже если это осужденный преступник. Бывшая супруга плохо разбиралась в законах. От этого он экранировал ее в течение двадцати пяти лет жизни в трех разных странах. Странно, что старшая дочь – выпускница престижного американского университета – разбиралась в этом не лучше матери. Жизненный опыт оставлял желать лучшего, а вот алчность оказалась развита сверх меры... Интересно, почему? Вроде как он всегда учил детей, что деньги при всей их важности являются далеко не единственной жизненной ценностью, да и счастья сами по себе еще не гарантируют. Видимо, плохо учил... Не в коня корм... Да и не так много времени на воспитание детей у него было: все пахал да изыскивал способы заработать им на то, что считал достойной жизнью. Вот и заработал...
Между тем дочь искала в кабинете компромат на отца. С чего она решила, что на него вообще есть компромат? Да еще в собственном кабинете! Да еще в кабинете, специально приготовленном к визиту близких, по собственной воле переставших быть близкими и ставших врагами! Нет... точно жизненного опыта недостает... Но девушке так хотелось найти хоть что-то, что могло-бы подкрепить доносы, которыми ее мать уже засыпала добрую дюжину различных инстанций! И еще ей хотелось поехать кататься на лыжах в швейцарские Альпы и провести серфинг-отпуск на Гаваях, куда отец когда-то возил еe в детстве...
А он тем временем говорил по мобильнику с садовником.
- Не могу я с ней справиться! – кричал в трубку раскрасневшийся от возмущения бородач, - Она хамит и шурует в твоих бумагах! Надо срочно вызывать полицию! Пусть они с ней разберутся!
- Ну надо – так вызывай!- согласился он после секундного колебания.
Если отец не справляется с выросшим из гнезда птенцом, то пусть теперь этим пернатым займутся профессионалы. Мда... Профессионалы... В старое время во всех обществах, стремившихся если не к развитию и процветанию, то хотя бы к самосохранению, детьми занимался железный треугольник: семья, школа и церковь. А теперь? Семью давно подрезали большевики и их западные апологеты. Школу развалили они же, а церковь убила сама себя... Вот раньше пришел бы священник, да и спросил бы, строго сдвинув брови: «Вы что же это тут творите, а?!» Да наложил бы епитимию... А теперь?.. Да ладно... Не надо глупых мыслей... Все равно без толку. Значит вместо попа придет полицейский – тоже в черном облачении...
- Сударыня, попрошу Ваши документы! – два констебля неожиданно возникли в дверях разоренного отцовского кабинета.
- Документы? По какому праву?! Я – у себя дома! Покажите ваши служебные жетоны! – девушка говорила жестко, дерзко, но обычная самоуверенность вдруг начала резко таять.
Блестящие жетоны были показаны и неприятный для девушки диалог продолжался.
- Вы говорите неправду, сударыня. Вы не живете ни в этом доме, ни даже в этой стране. Вот уже пять лет как Вы постоянно проживаете в США по адресу...
Полицейские «пробили» девушку по своей системе еще в машине по пути к дому. Что поделать? В наше время стало совсем уж непросто держать инкогнито.
- Более того, здесь не проживает даже Ваша мать после ее ухода от Вашего отца. Дом продан, и только Вашему отцу разрешено находиться здесь в течение еще одной недели. А Вам можно гостить тут только в случае, если он разрешит.
- Разрешит?!! Да он – преступник! Он уклоняется от уплаты налогов! (Это была неправда, хотя неправда опасная) И еще! Смотрите, у него тут несколько паспортов! (Да, у него - двойное гражданство, что не является преступлением, а паспорта она нашла старые, давно «погашенные», которые он хранил как сувениры) Вы должны немедленно арестовать его!
- Сударыня, мы здесь не для ареста Вашего папы. Мы приехали по поводу не его, а Вашего поведения. Сейчас мы с ним свяжемся, и он решит, можно-ли Вам здесь оставаться.
Девушка презрительно и в то же время неуверенно усмехнулась. Констебль набрал его номер...
Разговор занял пару минут. Он сказал, что старшей дочери не следует находиться в доме в его отсутствие, а значит ее сейчас выведут на улицу и отправят на все четыре стороны.
- Итак, сударыня, Вам придется покинуть это помещение вместе с нами. Предупреждаем, что в случае повторного вторжения без согласия Вашего отца мы будем вынуждены Вас арестовать. Прошу на выход!
- Мой папа не хочет меня в своем доме! – лицо девушки скривилось, приняло страдальчески-детское выражение, и крупные слезы брызнули из сузившихся глаз. Слезы всегда были ее оружием – особенно если она хотела добиться чего-либо от мужчин. Но полицейским был также знаком этот метод, и они сделали вид, будто не видят слез.
- Она украла его бумаги! – пробасил садовник из-за спины констебля, - Пусть сейчас же положит на место!
- Сударыня, верните на место то, что Вы здесь взяли!
- Я ничего не брала в комнате этого уголовника!
- Сударыня, последний раз просим вернуть взятое Вами на место. В противном случае мы вызовем офицера-женщину для личного досмотра, и взятое придется все равно вернуть, но еще и после унизительной процедуры. К тому же тогда мы будем вынуждены завести на Вас дело. Нужно-ли Вам это?
Девушка по мановению ока прекратила плакать и вышвырнула скомканные бумаги из карманов и сумки на стол. Потом еще раз потребовала предъявить жетоны и демонстративно записала имена, фамилии и личные номера полицейских.
- Я буду жаловаться на вас в Главное Управление! Вы ведете себя непрофессионально и попираете мои гражданские права!
- Жаловаться как раз и есть Ваше бесспорное гражданское право. А пока попрошу на выход. Не забудьте ключи от Вашей машины. Мы подождем здесь пока Вы не уедете...
_______________
Констебль позвонил ему еще раз и доложил, что его кабинет очищен от посторонних... Ну что ж... раз так - значит так...
В голову лезли воспоминания... Вот она родилась... Маленький, очаровательный комочек.. Даже еще не куколка... Вот он катает ее в коляске... Вот они гуляют в парке... Она сидит на плечах у папы... Вот она пошла в школу... Вот он учит ее плавать...
Когда это началось? В подростковом возрасте? Откуда ни возмись – какое-то непонятное презрение к родителям. А потом – мат и оскорбления в адрес отца... Регулярно... Дать подзатыльник или пощечину нельзя! Посадят в тюрьму... Призвать к порядку словесно – невозможно. Она не уважает его... Да и никого, похоже, не уважает...
Ее мать поддерживает хамство в адрес отца: «Ты не должен так это воспринимать! Здесь так принято! Это – не мат, а местный молодежный жаргон! Оне не свидетельствует о неуважении!»
Ага! Как бы не так! Может быть, здесь это и принято... в определенной деградирующей среде, но я этого терпеть не буду...
Вскоре дочь стала обкладывать и мамашу. Он самоустранился. Твое воспитание, дорогая! Получила то, что хотела... А я умываю руки... Оба родителя вздохнули с облегчением, когда первенец по собственной воле, если не сказать – капризу, переехал в США...
А потом их брак треснул и распался. И вот теперь... теперь все – в прошлом... И у всех начнется что-то новое. Отдельное...
В пустом доме гуляло эхо. Бывшая супруга вывезла почти все вещи и наспех посрывала со стен все картины. Грузчики вынесли всю мебель. Через неделю он переедет в другое место, оставив ключи новому владельцу дома, сада, виноградника...
На выложенной красивым узором плитке прихожей и опустевшем крыльце россыпью лежали раздавленные пурпурные лепестки роз.
Виктория, 24 июня 2010
Иллюстрации: Владимир Третчиков
Свидетельство о публикации №210122800081
А что же произошло в душах близких людей?
Или всё предопределено заранее?...
Валерий Могильницкий 20.11.2014 13:13 Заявить о нарушении
Шамиль Дмитриевич 20.11.2014 16:43 Заявить о нарушении