Гога из Таганрога

 Юрина Наталья \\ Ростовская обл. г. Батайск
ул. Социалистическая 75   

т – 8-909.429.16.41.
 
                Детектив № 1.
               
                «Гога из Таганрога».

                Суббота.
   На улице моросил теплый летний дождь и воздух, чистый от примеси пыли и смога,   пах  лесом, свежестью и влажной скошенной травой. Высокие тополя и трава на газонах, промытая дождем, матово поблескивала необыкновенно-ярким изумрудным цветом.
    Я люблю летний дождь. Но сегодня, в мой день рождения, хотелось тепла и солнца. А вместо этого, я иду под дождем, с двумя тяжелыми сумками,  набитыми продуктами и старательно обхожу многочисленные лужи. Хотя мне уже можно их не обходить, а спокойно идти в брод. В новых туфлях  давно булькает вода, а мелкий  нудный дождик,  обильно сбрызгивал мою экслюзивную прическу. Если конечно прической можно назвать  мокрые светлые сосульки, которые совсем недавно, всего лишь три часа назад, изо всех сил изображали  модельную прическу « Ветер странствий». Хотя,  мне этот ветер странствий, очень напоминал
« Взрыв на макаронной фабрике», но с моей хорошей знакомой Тамарой Драницей не поспоришь. Красавица Тамара прошлогодний лауреат международного парикмахерского конкурса проходившего в Париже. Именно с этой, ею придуманной прической, она победила. И теперь всем знакомым, Драница  активно сооружает на голове этот парижский шедевр. Сначала, я слабо попыталась отбрыкаться от  парижского « Ветра странствий». Но энергичная Тамара, так горела энтузиазмом создать на моей голове этот ветер, а я,   сегодня встала слишком рано,  еще путем не проснулась, и поэтому у меня просто не было сил  отбиться от нее. А потом, должна же я была сегодня, сделать хоть какое-то доброе дело. И почему бы мне не сделать приятное,   моей знакомой приятной женщине.
   Я не предусмотрела только одного, что после серенького хмурого субботнего утра, наступит сумрачный дождливый день. Дождь пошел неожиданно, а на моей голове уже во все стороны топорщился Тамарин сверкающий «ветер», щедро политый блестящим импортным лаком, и  две руки уже были заняты двумя сумками, а так как у меня не было третьей руки, о чем я, как и все женщины часто жалею, то мне пришлось идти домой без зонта, под русским дождем с парижским ветром. В это время, мой черный зонт расписанный белоснежными дельфинами ,  уютно устроился в сухой дамской сумочке - третьей по счету сумочке, висевшей на плече, а дождь, наглыми холодными струйками  стекал мне за ворот и беспардонно разрушал остатки блестящего парижского ветра.
   Дождь моросил, я топала по лужам. Черный «Джип»,   выехавший из за угла,  нагло обрызгал   грязью мою белую ветровку, и мое, и без того плохое настроение,  совсем упало.  Я, чтобы подбодрить себя, ( вообще-то  по своей природе я непобедимая оптимистка),  нарочито весело и беззаботно замурлыкала: « Пусть бегут неуклюже, пешеходы по лужам, а вода по асфальту рекой, и неясно прохожим в этот день непогожий, почему я веселый такой, а я играю на гармошке, у прохожих на виду…» Я так увлеклась  пением, что не заметила, как из соседнего подъезда под дождь выбежала толпа подростков. Зато они меня заметили, засмеялись, а один из них, посмотрев на меня с ухмылкой, покрутил пальцем у виска. Я замолчала. Не из-за него, просто забыла слова песни, и дальше уже шла,  выискивая приятные моменты в сегодняшнем дне.
   Идет дождь, пасмурный день, ну и что, зато в этот радостный день, (или грустный, все-таки, тридцать, а не восемнадцать), я проведу его  весело и беззаботно со своей подругой Ольгой. Чугайновой. Только я и она.
    Родителей у меня нет, они погибли, когда мне не было и двух лет, до четырнадцати лет, меня воспитывала бабушка Наташа, а после ее смерти, до восемнадцати лет я жила с тетей Зоей,  болезненной, ленивой, вечно всем недовольной женщиной. Когда мне было восемнадцать лет, печальная тетя Зоя,  тоже покинула этот ужасный, по ее словам, мир, и в настоящий момент, все мои родственники, это семья моего мужа. Но  так как, мой муж, Федор, два месяца назад ушел к другой, - старой и страшной владелице ресторана Лизавете. ( Да! Да!  Не смейтесь - старой и страшной. И даже,  две пластические операции,  и вся ультрасовременная косметология, не смогли ее сделать красивой и молодой).
   Поэтому сегодня,  я со спокойной совестью «забыла» пригласить на день рожденья  свою свекровку Раису Романовну.  Раз мой муж ушел к другой, пускай  и  свекровка,  уходит к другой невестке, и уже ей доказывает, какая она такая-рассякая, немазаная-сухая…..
   Во-вторых, я радуюсь тому, что сегодня я проведу этот день тихо и спокойно.  Моих сыновей, Антошку и Алешку, уважаемый мной свекор Владимир Александрович, повез их в глухое  село среди дремучих лесов. В этом селе, по прозванью  Глухарево, когда-то жил его дед по матери и сам свекор в детстве, часто бывал там.  А этим летом, ни с того ни сего, он  решил свозить внуков на свою малую родину. Честно говоря,  я была рада его задумке. Хоть я  безумно люблю своих детей, но  должна же я тоже иногда отдохнуть. Все-таки, двое непоседливых сыновей, пяти и десяти лет, не сильно располагают к тихому и беззаботному времяпровождению.
   Поэтому вчера, после отъезда сыновей, я весь вечер,  с огромным удовольствием  составляла свой грандиозный план на эти две недели: миниум домашних хлопот, питаюсь одними пельменями, хожу в театр, в кафе… короче: развлекаюсь, отдыхаю на всю катушку (конечно в свободное от работы время). Жаль, в областной больнице, где я работаю медсестрой, мне не дали  отпуск на июнь. Ну, ничего, и такой отдых, необыкновенное чудо.
    И сейчас, в предвкушении, этих двух беззаботных  недель, мое грустное настроение, навеянное унылым дождем, прошло.
    Я весело шагала по лужам, а в моей голове  опять витали  все новые и новые сумасбродные идеи, по времяпровождению  моих неожиданных каникул. Эти идеи так захватили меня, что до дверей своей девятиэтажки, я дошла, забыв о  противном дожде и противной свекровке. Ведь если положить на чашу весов прекрасный летний дождик и цунами, по имени Раиса, то этот маленький тихий дождик, покажется просто райским наслаждением.
   У  дверей своей девятиэтажки, мне пришлось отвлечься от составления дорогостоящих наполеоновских планов моих развлечений на эти каникулы. ( Отмечу, что  при составлении фантастически дорогих планов, я старалась не думать, где я возьму  деньги на их воплощение.  Могу же  я,  хоть в свой день рождения,  помечтать.). У дверей дома я отложила свои дорогие фантазии на вечер. Сейчас у меня голова была забита другим, как мне  достать из дамской сумочки ключ к  домофону: если у меня, в руках две тяжелые сумки, у дверей разлилась огромная лужа, не ставить же сумки с продуктами в лужу и рядом нет никого, кто бы их подержал.  Кое-как, с большим трудом, я все-таки ухитрилась прижать одной рукой к себе две сумки,  а другой рукой безуспешно  пыталась найти связку ключей в сумочке набитой всякой всячиной, очень необходимой в повседневной жизни, но очень мешающей сейчас. Как только я, с большим трудом,  нашла ключ и  протянула его к домофону,  перед моими глазами замаячил   рекламный листок ярко-лимонного цвета, приклеенный прямо у домофона.
« Езди в такси 300 -300». В этот момент, дверь неожиданно открылась, и я чуть не столкнулась лбом со своей соседкой   Татьяной Утешевой. Увидев меня, она  от неожиданности,  отпрянула от меня  обратно в подъезд. Мне стало смешно. Представляю, какой вид  сейчас у меня,  если даже моя соседка напугалась.  Наверно я выгляжу, как мокрое чучело. Чтобы загладить возникшую неловкость, я широко улыбнулась.
Таня  вышла из подъезда под козырек, и, пытаясь, открыть заевший  голубой зонт, вяло поинтересовалась:
 – Аня, ты вроде детей вчера в деревню отправила, а продуктов накупила на роту солдат.
- А у меня сегодня день рождения, приходи вечерком, посидим.
- Не знаю смогу или нет, ко мне скоро знакомый должен подойти, - уклончиво сказала Утешева  и,  продолжая,  возиться с зонтом, учтиво спросила:
-И сколько тебе стукнуло?
- Триста, - ненароком, я скользнула взглядом по ярко-лимонной рекламе « 300-300», и язык почему-то сам собой выдал  «Триста».
- Триста!  – Таня звонко рассмеялась,- а выглядишь намного моложе. Одолжи мне свой рецепт молодости.
- Ой, тридцать, - смущенно поправилась я и проскользнула мимо не в подъезд, с прижатыми к груди сумками. К лифту, я уже шла, утешая себя тем, что мне, слава богу,  не триста, не девяносто и даже не сорок пять, а всего лишь тридцать.  Женщина, почти  в расцвете лет и   почти уже дошедшая до своего счастья, до родного дома.
     Левой рукой, на которой была тяжелая сумка,  я нажала кнопку лифта. Кнопка не загорелась. Лифт  не  работал, и   мне опять  придется идти на девятый этаж  с сумками. Мое веселое настроение, только что поднявшееся  к небесам, звонко грохнулось,  ниже девятого этажа. Но делать нечего, надо идти,  и я, в который раз,  начала  восхождение на свой  Эльбрус. Шагая по лестнице,  я проклинала лифт, дождь, грязь,  маленькую зарплату медсестры,  ЖЭК, государственную думу, правительство…. и с каждым проклятием,  горное восхождение становилась все тяжелее и тяжелее. На четвертом этаже я выдохлась, поставила сумки на пол и в изнеможении прислонилась к стене. В тихом подъезде раздался шум, кто-то бежал сверху, громко топая по бетонным ступеням. Скоро мимо меня, явно отворачивая  лицо, пробежал молодой парень в черных солнцезащитных очках.  Выглядел он несколько странновато – одет во все  черное, а его солнцезащитные очки в дождливый день, даже несколько заинтриговали меня. Хотя, за время моей работы в  больнице, я видела и не такое. К нам  в больницу,  на скорой помощи  привозили: в морозном декабре - мужчину в плавках и ластах;   женщину  с кастрюлей на голове; старичка в женских панталонах и в бигудях,   голую женщину в сексуальных наручниках, голого мужчину в милицейских наручниках, а один раз, какой-то сумашедший тип, прибежал с умирающей очковой змей. Мы ее спасли. Чем я даже горжусь. Не все же людей спасать, для разнообразия можно и какую-нибудь змею  спасти.
   А вообще, меня смутили не столько его  черные очки, сколько то, что парень пробежал, старательно отворачивая от меня  лицо. Что-то здесь не чисто, подумала я и тут же забыла о нем.
    Я посмотрела вверх  и   горестно  вздохнула. Еще пять этажей, а  ныть уже надоело. Теперь я решила оставшиеся пять этажей вспоминать только хорошее. С пятого до шестого, я напомнила себе, что я счастливая женщина: здорова, как лошадь,  могу дойти с тяжелой поклажей до девятого этажа; у меня есть любимая работа, с нелюбимой зарплатой; меня  любят двое  самых прекрасных мужчин – ПЯТИ и ДЕСЯТИ лет. Затем я вспомнила все хорошие новости,  произошедшие в Иркутске и в стране. На шестом этаже, все хорошие новости закончились.
     Вот жизнь!  Неприятностей на четыре этажа,  а хорошего, всего на один. Но я все равно решила не унывать, и   до своего девятого этажа  шла в  глубокой задумчивости, пытаясь припомнить еще что-нибудь приятное. Больше ничего не вспомнилось, зато, я тихо, спокойно, не замечая тяжелых сумок,  добралась до своей квартиры. У дверей, я  с непередаваемым наслаждением,  поставила сумки на коврик,  достала связку ключей,   поднесла ключ к скважине и мгновенно увидела, что  дверь  чуть-чуть приоткрыта. А я точно помню, что закрывала ее. Мои волосы встали дыбом. И уже не парижским ветром, а исконно русским.
     Караул! Ограбили! Обчистили! Все вынесли! И два немецких сейфовых замка, когда-то поставленных мужем,  не спасли. Правильно я говорила Феде: « Самый секретный немецкий сейф, откроет любой русский  вор»
    Обокрали! В мой день рождения! Вот теперь, я по-настоящему расстроилась. В тот момент, я даже не подумала, ну что можно вынести из моей квартиры! Все мои ценности - это новый немецкий электрочайник, старый японский телевизор в гостиной, новый
телевизор в спальне и антикварный итальянский магнитофон. Самой ценное, что есть  в моей квартире - это дети и я. Но дети уехали, а тридцатилетние вещи в этом мире товарного перепроизводства, уже давно никого не интересуют. Я даже в антиквариат  не гожусь.
     Увидев приоткрытую дверь, я пулей влетела в свою трехкомнатную квартиру. Пробежала в кухню, открыла все шкафы- все на месте. Прошла в детскую - все на своих местах, ничего не пропало,  заглянула в детский шифоньер -  все на месте, даже  новые, еще с ценниками,  куртки сыновей, ярко-синяя и ярко-зеленая,  сиротливо висели на вешалке. И на детских полках,  был обычный,  хорошо знакомый беспорядок. Прошла в свою спальню, огляделась,  все на месте. В моем шифоньере был обычный идеальный порядок.  Я еще раз мельком посмотрела на спальню и  прошла в гостиную. По дороге я  вспомнила про этого  парня в черных очках. Это он! Он меня обворовал!
    Тут же я задумалась. Что вор мог вынести из моей квартиры? Сумки у парня не было, даже маленькой барсетки. А что могло поместиться в  карманах черной ветровки? Драгоценности? Но единственная драгоценность, золотое обручальное кольцо с малюсеньким бриллиантом, и сейчас на моей руке.
    Я остановилась  в дверях гостиной и внимательно огляделась. Посуда из хрусталя тускло сверкала в стенке ровными рядами. Корейский телевизор   и итальянский магнитофон, целые и невредимые, угрюмо молчали на своих местах. Все как обычно. Ничего,  не понимая, я опустила глаза вниз и  застыла в ужасе.   
    Ужас! Кошмар! Боже мой! Убили. Убили. Убили.  В моем доме. У приоткрытой балконной двери,  приоткрытую мной перед уходом  для проветривания,    лежал мертвый,  неизвестный мне, мужчина. Незнакомец лежал рядом с креслом, на боку, свернувшись калачиком. Ярко-красная, еще не успевшая свернуться кровь,  алела  на его  летнем бежевом костюме , а около  груди, на полу поблескивала  кровавая лужица. Почему-то,  в тот момент, я не подумала, что убийца,  может  быть, еще находится в моей квартире,  и,  не задумываясь,  решительно подошла   к убитому.
   Конечно в детективных романах, на этом убийственном месте, обычно героини романов   убегают с громкими воплями, или еще лучше, красиво и эффектно падают в обморок на руки прекрасному мужчине. Но я,  не героиня этого романа, а обыкновенная медсестра. Поэтому я  аккуратно, стараясь не наступить на кровь, прошла к балкону и наклонилась над убитым. Во-первых, я хотела пощупать пульс, вдруг мужчина еще жив и его можно спасти. Во-вторых, я подумала, что если я его не узнала, с первого взгляда, может,  узнаю со второго.
    Я пощупала пульс на ледяной руке, пульс не прощупывался. Приподняла его веки, посмотрела на зрачки. Мужчина был мертв и  бесповоротно. Скорей всего он умер  двадцать минут назад, кровь еще не успела свернуться, да и другие хорошо знакомые  признаки говорили об этом. Я посмотрела на настенные часы – три часа пятнадцать минут,  отметила я про себя и опять взглянула на убитого.  Незнакомец, лежал,  прижав руки к животу,  и чтобы увидеть, характер ранения, я подняла его  руку повыше. В верхней части брюшной полости торчал самодельный острый кухонный нож. Что нож острый, я знаю точно. Это - мой нож. Вернее, нож моего мужа. Он с этим ножом всегда ездил на рыбалку, а я  пользовалась им  для разделки курицы. Федя, при разводе,  хотел забрать этот нож с собой и унести его своей ресторанной  мымре, но я его не отдала. Он мне самой нужен.
    Обычно, этот нож, лежал в кухонном столе, отдельно от других ножей, но сейчас он почему-то оказался в теле незнакомца.
Я безвольно опустила его руку, резко выпрямилась,  и тут мне по-настоящему стало дурно. Убили!  Моим ножом! В моей квартире!
В  голове  что-то звонко зашумело, завертелось, закружилось, в глазах замерцал серебристый туман, и я в полной абстракции опустилась рядом с трупом, но в отличие от него, упала в кресло. Нет, я не потеряла сознание.  Мои глаза, помимо моего сознания,  цепко оглядывали незнакомца.  Может быть,  я его когда-то видела или знала, очень короткое время, поэтому с первого взгляда он показался мне незнакомым.
   Но сколько я не вглядывалась,  вспомнить этого мужчину не могла, зато хорошо рассмотрела. Довольно симпатичный мужчина,  тридцати лет, шатен, высокого роста, плотный, возможно накачанный,  одет в явно дорогой костюм, выглядит, как мелкий чиновник или бизнесмен средней руки. В какой-то момент, мне  показалось, что покойник очень похож на   Ваську Сидорова. Когда-то в седьмом классе, Вася был безнадежно влюблен  в меня.   Естественно, я прекрасно  понимала, что Вася, с возрастом  изменился. Но у мужчины тот же  тип лица, тот же цвет волос, те же остренькие маленькие ушки. Потом, здраво поразмыслив, я подумала, ну какого черта,  Сидоров потащится ко мне через семнадцать лет.  Он уж давно забыл  меня, как  кошмарный сон своего детства.  В общем, я откинула эту идиотскую версию.
   Скоро в моей туманной голове немного просветлело, и  я еще раз наклонилась над незнакомцем. Только теперь я заметила на его белой безжизненной руке  татуировку. На четырех пальцах левой руки, обрывистыми пунктирными линиями, синели четыре буквы  «Гога».  Видимо эта татуировка, была его юношеской глупостью, и он ее пытался  свести. Потому-то синеватые буквы были исчерчены  мелкими белыми шрамами, и скорей всего при жизни, на смугловатой коже руки, покрытой черными волосками, татуировка была почти не видна, но сейчас,  на неестественно белой восковой руке, буквы были видны ясно и отчетливо.
    Гога, значит Георгий. Я стала вспоминать знакомых мужчин по имени Георгий, но единственный, кто мне вспомнился, это  сын моей двоюродной сестры Людмилы. Но этот Гога , не  ходит и не разговаривает. Он еще лежит   в детской коляске. В общем, я зря тратила время, выискивая знакомого Георгия. И этого  Гогу, я точно никогда не видела. Но одно я знала точно -  это то, кто  убил Гогу. Убийца- парень в черных очках, не зря же он пробегал мимо, отворачивая лицо. Но как он попал в мою квартиру? И где он взял ключи?
    Время шло. Надо было что-то делать, пока меня кто-нибудь не застал, раздумывающей о смысле жизни, около трупа,  Я очнулась от размышлений,  встала с кресла,  и на дрожащих ногах прошла к телефону. Сначала я позвонила  на сотовый телефон бывшему мужу. Мне надо было узнать, где он находится сейчас. Я была твердо уверена - Федор не убивал этого Гогу, он даже пойманную рыбу не может убить, везет ее домой в  ведре с речной водой.  Просто сейчас я должна его предупредить о надвигающейся опасности. Все-таки,  он десять лет был моим лучшим другом, к тому же он отец моих детей.  Сотовый телефон  мужа хорошо отрепетированным женским голосом сообщил: «Абонент недоступен». Я перезвонила ему на его новый домашний телефон,  этот номер он дал сыновьям, а я его стырила у них, на всякий пожарный случай, вдруг пригодится. И теперь он пригодился. Длинные телефонные гудки долго и нудно  ныли, и когда я уже хотела положить трубку, противный жеманный  голос Лизаветы  протянул  «Алло-о-о-о».  В ответ, я  еще более противным  голосом попросила позвать  к телефону господина-а-а  Федора-а-а-а Эмануила-а-а. (Эммануил фамилия моего бывшего и  моя тоже). В ответ на мою просьбу, новая «Эмануилиха», узнав мой голос,  недовольно фыркнула, и  манерно сообщила мне, что «господин Э-э-эмануи-и-ил уехал на выходны-ы-е на рыбалку-у-у. Я облегченно вздохнула. Теперь у Феди железное алиби. Надеюсь, его  лучший друг Женя, и их две новые любовницы безоговорочно подтвердят  его. Потом я позвонила в милицию и сообщила, что в моей квартире лежит убитый, незнакомый мне мужчина.
Когда я, с каким-то непонятным облегчением, положила телефонную трубку, то отчетливо услышала тихий шорох в моем коридоре.
     Кто-то находился в моей квартире. Я замерла,  прислушалась, и мне показалось, что я даже слышу чье-то дыхание. А может, это было мое дыхание?   
    Мне стало страшно, вдруг  это вернулся убийца, чтобы уложить меня рядом с Гогой . Я испуганно оглянулась в поисках чего-нибудь тяжелого для защиты, но ничего  кроме журнального столика и телевизора не нашла. Тогда я тихо,  на цыпочках,  прошла к двери гостиной и  выглянула из-за угла в коридор  угла. В коридоре никого не было. Я бегом проскользнула в кухню, схватила саамы длинный нож  и пошла к двери, по пути размышляя, что подумает милиция,  увидев меня   гуляющей по лестничной площадке с ножом. Тогда мне точно не отвертеться. Но и оставаться одной в квартире с убитым  было страшно, вдруг убийца еще в квартире, кто-то же дышал в моем  коридоре. А на лестничной площадке, я могу убежать вниз или  мои крики  услышат соседи.
     Подойдя к приоткрытой входной двери, я еще раз выглянула из-за угла, и смело вышла на площадку. На лестничной площадке тоже никого не было.  Дрожа от страха, я вернулась на кухню, кинула нож в стол, достала из куртки свой сотовый телефон,  вышла на лестничную площадку, и торопливо  набрала сотовый номер, свекра. Хотя Владимир Владимирович, вчера предупреждал меня, что в  Глухарево еще не дошла сотовая связь, но мне так захотелось услышать голоса сыновей, что я, забыв об его предупреждении, позвонила. Оказывается,  и до Глухарева дошла цивилизация. Через пять минут я услышала голос Владимира Александровича. Мы поговорили  с ним несколько минут. Он вкратце рассказал, как они чудесно  проводят время в настоящей тайге. Об убийстве я,  чтобы не портить им отдых,  умолчала. Свекор отдал трубку детям, и я пообщалась с Антошкой и Алешкой. Сейчас,  их голоса звучали для меня, как дивная, небесная музыка. За десять минут я услышала все дремучие Глухаревские новости. Мне, захлебываясь от восторга,  рассказали о веселом щенке Дружке, о рыжей корове МУ-МУ, о наглом поросенке Феде, о доброй бабушке Шуре, и еще много чего интересного из жизни лесных пташек и букашек. На душе потеплело, и я подумала, как хорошо, что хоть у кого-то  на этом свете, все хорошо. После разговора с детьми, я немного успокоилась, и пошла,  обзванивать соседок. Может,  кто-то из них видел убийцу. Возможно даже, кто-то заметил у моих дверей, парня в черных очках.   
    Мои сумки продолжали сиротливо стоять у дверей, но я на них плюнула. В переносном смысле. Плевать на продукты, мне запретила еще моя бабушка.
   Сейчас я молила только об одном, чтобы  кто-то из соседок заметил  парня в черных очках. Тогда милиция займется его поисками, а я автоматически перейду в разряд важных свидетелей. Но иногда, во мне проскальзывала жуткая неприятная мысль. Мужчину убили в моей квартире, моим ножом, вдруг милиция не будет искать парня в солнцезащитных очках,  и сразу, без лишних разговоров,  отправит меня, вместе с моими продуктовыми сумками, в камеру. От видения этой ужасной картины, по моему телу прошел ледяной озноб, и я поежилась. Я уже почти  ощущала своей кожей, короткое следствие  и дальнюю дорогу  в  дремучие колючие леса, может быть даже это будет Глухарево. Вот теперь я еще раз  порадовалась, что  Владимир Александрович увез детей, и они не увидят позора, как их мать и его невестку, увозят в тюрьму. 
   Посреди  лестничной площадки, я замерла и прислушалась. Тишина, ни единого звука. Кто же стоял у моих дверей? Убийца или кто-то из соседей? Если это одна из моих соседок,  то сейчас она  точно  сидит за закрытыми дверями. 
   Хотя  на нашей площадке сплошное бабье царство, мы почти не общаемся друг с другом. Слишком мы разные, никаких общих интересов. Рядом со мной, у нас даже балконы, балконной стеной примыкают друг к другу, живет одинокая пенсионерка  Дина Николаевна Денежкина, бывшая учительница русского языка и литературы. Черноволосая и кареглазая Дина, большая любительница   черной одежды, в одежде другого цвета, я ее никогда не видела, хотя я вообще ее вижу очень редко. Денежкина -  женщина  тихая, неразговорчивая, за десять лет мы сказали друг другу наверно двадцать слов, к тому же по моим неясным ощущениям, бывшая учительница немного с приветом. Видимо, тридцать лет общения с  детьми серьезно отразились на ее умственном здоровье. Дина  живет тихо, к ней никто не ходит, и она ни к кому. Хотя иногда, очень редко, она берет учеников для подготовки к институту. Еще я забыла сказать, что, несмотря на свою необщительность, Дина любит подслушивать под  дверями соседей. Это ее хобби.  Должна же она чем-то заняться на пенсии.  И если мы ее ловим замершей около наших дверей, она всегда смущенно говорит: «Анечка, а я  шла к Вам, соли занять». Лично у меня она уже заняла два пуда соли. И все зря. Кроме боевых криков телевизора, и детских воплей во время игры, она ничего не слышит. С Федей мы жили тихо и незаметно, а я одна живу  еще незаметней.               
    Напротив меня, в соседних квартирах живут Утешева Татьяна и Волкова Клавдия.  Клавдию, многие в доме зовут, Клашка-алкашка. Когда-то, Клавдия,  была директором крупного магазина, но уже лет восемь пьет по-черному. Как она всем объясняет, с горя. Пять лет  назад, ее единственного  сына Диму,  посадили за наркотики. Клавдия спьяну любит буянить, возмущаться несправедливостью жизни и закатывать слезные истерики,  хорошо слышимые через ее  приоткрытую дверь. По пьяни,  она часто забывает ее закрыть. Но Клашку  никто никогда не обворовывает. В ее квартире, уже давно нечего воровать. Все  уже давно вынесли. Сначала ценные вещи выносили   Клашкины пьяные сожители, затем, оставшиеся раритеты, за бутылку, выносила сама Клаша, так что когда подрос ее сын Дима и стал наркоманом, то выносить уже было нечего. В настоящее время, в когда-то богатой, шикарной квартире, находились только Клашка, старый продавленный диван, дряхлый, шатающийся стол и три разномастных стула инвалида, израненных на полях сражений. С Клавдией мы почти не общаемся, хотя она периодически набивается ко мне в подруги, чтобы выпросить у меня денег на похмелье. Иногда я даю. После  великих праздников. Должна же я делать добрые дела. И не только на работе.
     Рядом с ней живет Утешева Татьяна -  молодая, веселая, хорошенькая шатенка  двадцати пяти лет. Таня бухгалтер в какой-то фирме с  закодированным названием, что-то вроде строительно-торгово-экспортная фирма АБВГД-ЭЮЯ.  С ней  мы  общаемся, более тесно, чем с другими соседками, но  сказать, что мы лучшие подруги нельзя. Таня, никогда не бывавшая замужем, постоянно находится в поисках своей половины,  и застать ее дома очень трудно. К себе претендентов она приглашает редко, обычно  она сама скачет  к прекрасному принцу, на своей белой «тойоте».  В двухкомнатной квартире Таня живет одна. Ее отец, после смерти матери, переехал жить в деревню Хомутово, и  появлялся у дочери очень редко.
    Я прошлась по площадке.  К Татьяне звонить не стала. Ведь я видела, как она куда-то помчалась, наверно опять к прекрасному принцу. Я позвонила в дверь Дины Денежкиной. Звонила долго, но никто не открыл дверь. Я, подражая ей, прижалась ухом  к замочной скважине. Мне было слышно, как в ее квартире  работает телевизор, но на мой звонок никто не откликался. Одно из двух: или она дома и не открывает дверь, или ушла, забыв его выключить. Тут же Дина, автоматически попала под мое  подозрение, жаль только, что не у милиции.
      Затем я пошла к Клавдии. Ее дверь, как всегда была приоткрыта. Я вошла в квартиру. Клавдия пьяная, в доску, храпела  на диване, около дивана, на полу, тихо  ворчал во сне, ее   платонический друг Вадим. На столе стояла пустая бутылка
« Российской»,  а несколько сухих килек живописно украшали грязный стол. Я не стала будить мирно спящую компанию, а тихо вышла. Как раз во время. Снизу уже послышались мужские голоса. Наконец-то приехала милиция. Как говорится, раньше сядешь, раньше выйдешь. А моя бабушка, еще бы добавила: « Ожидание смерти, хуже самой смерти»
    Милиционеры тоже проклинали неработающий лифт. Но более, колоритней, чем я. Их отборные маты, посвященные нашему лифту, гулко звучали в тихом подъезде.
    Сердце мое замерло- вот оно,  началось! Чем же закончится мой день рождения?  Где я буду его отмечать - в камере или дома?
Оперативная группа по-хозяйски прошла в мою  квартиру. Я, словно приглашенный гость, следом.  Среди,  более молодых ментов, я сразу  выделила  пожилого лысого милиционера. (В военных званиях я дуб дубом,  но было сразу видно и слышно, по его командному голосу, он  начальник). 
    Я протиснулась вперед мужчин и показала им,  где лежит убитый.  Все прошли за мной. Лысый склонился над Гогой, несколько секунд внимательно смотрел на него, как будто он тоже, как и я,  пытался найти в убитом знакомые черты. Нашел или нет, по его суровому, застывшему лицу я не поняла. Затем он, выпрямился , повернулся ко мне и строго попросил меня,  пройти  с ним в какую-нибудь другую комнату. Его коллеги, громко разговаривая обрывистыми, только им понятными фразами, принялись за дело и лысый, выйдя следом за мной, плотно закрыл  дверь гостиной. Я провела его на кухню, вежливо предложила сесть, сама села за другую сторону стола, сцепила руки на груди и стала быстро, сбивчиво оправдываться.
 - Пришла домой с рынка. У меня сегодня день рождения, покупала продукты. Пришла, дверь открыта. На полу лежит мужчина. В первый раз его вижу. Клянусь, я его не убивала. А нож мой, он в столе десять лет лежал. Я знаю, кто убийца. Когда я поднималась домой,  сверху мимо меня пробежал парень в солнцезащитных очках, а сегодня сами знаете,  идет дождь. Ищите этого парня. Это он убил»
- Поищем, если этот парень, вообще существует, - недоверчиво отрезал лысый, и быстро продолжил, - кто еще проживает в вашей квартире?
- Я и мои дети, пяти и десяти лет,- отчеканила я, дальше наш разговор, продолжался на одной ноте, вернее на двух. Он разговаривал со мной, как строгий директор с провинившимся учеником, отчего я, почему-то чувствовала себя виноватой в убийстве этого Гоги,  и постоянно   оправдывалась.
- У кого есть ключи от квартиры, - агрессивно спросил лысый.
- Один - у меня, второй- у старшего сына, младший без ключей, он их вечно теряет, третьи- ключи  запасные в шкафу, четвертые у бывшего мужа , хотя нет, я забыла, что  он их давно потерял, еще в прошлом году , ( тут я слукавила, ключи у Феди были и сейчас, но лучше милиции не знать об этом).
- Запасные на месте? - сурово спросил лысый.
- Сейчас проверю. 
      Я прошла к входным дверям, заглянула в шкаф для одежды. Вверху шкафа, на гвоздике всегда висели запасные ключи. Сейчас их не было.
 Я вернулась к лысому и виновато сообщила о пропаже ключей.
 И тут он, совершенно неожиданно для меня,  взглянул на меня самым настоящим зверским взглядом, и  веско, с расстяжкой сказал:
- Долго будешь, меня за дурака держать. Хватит юлить - это ты его грохнула. Кто он?  Твой любовник?
Я растерялась, вытаращила глаза,  и одновременно, во мне, что-то всколыхнулось, что-то железобетонное, вроде  китайской стены. Признаваться я не собиралась, даже если меня сейчас же поведут на  расстрел. Я, сжав зубы, твердо посмотрела в его блестящую лысину и,  сузив глаза, выдавила:
- Я его не убивала. Ищите парня в черных очках, пробежавшего по подъезду около трех часов.
- Старая песня. Мы это уже сто раз слышали. Я не я, и хата не моя, и нож не мой, - с нескрываемой враждебностью сказал лысый.
      Я молчала, что я могла сказать, еще раз поклясться! Но и брать на себя чужое убийство я не собиралась. Что обо мне подумают мои сыновья? А что подумает Федя? А на работе? А самое главное, как обрадуется моему убийственному падению,  свекровка? Нет, я не могу доставить ей такое удовольствие.
А лысый, продолжал давить на меня:
- Квартира ваша, нож ваш, а теперь, отгадайте с трех раз, кто убил?
Кто? Дед Пихто и бабка с пистолетом? Или все-таки Вы?
-  Ну и что, что в моей квартире убили незнакомого мужчину?- слабо возмутилась я, - у Донцовой  часто убивают незнакомцев в ее квартире.
- Вы , давно лечились у психиатра? Чего мы мне голову морочите. Кто, такая   Донцова? Я,  что-то  не слышал о Донцовой,  которая забивает всех в своей квартире, – Лысый заорал на меня, выпучив злые зеленые глаза.
- Донцова- это писательница, она детективы пишет- я стала оправдываться , чувствуя себя глупее некуда. Мысленно я уже  проклинала себя, и зачем я эту Донцову приплела, еще бы  мисс Марпл вспомнила.
- Фамилия имя, отчество,- хрипло спросил лысый.
- Анна Андреевна Эммануил, - холодно и гордо ответила я.
- Что? Эммануэль?- лысый  очумело посмотрел в мои голубые  невинные глазки.
- Эммануил. Это  фамилия моего мужа и моя, - даже здесь, я будто  оправдывалась, что у меня такая странная фамилия.
    Лысый  посмотрел на меня, как на больную, широко распахнул дверь кухни и громко распорядился:
- Леша,  сними показания у этой больной. Не забудь,  потом проверить состоит ли эта Эммануэль на учете у психиатра.
А ты,  Макушев, пройдись по подъезду, узнай, кто в пять часов пробегал с девятого этажа.  Не забудь проверить, может,  кто видел, как парень в черных очках перелетал  с девятого этажа на соседнюю крышу.
      В ответ в гостиной раздался мужской хохот.  Не смешно было только мне. Я демонстративно отвернулось от лысины, и  уставилась в окно. Мелкий дождик продолжал бесстрастно моросить по стеклу. И что ему было до меня, до моего дня рождения, до моей несчастной жизни и до Гогиной смерти. Дождик продолжал тихо и спокойно капать  на мои мозги.
   Скоро в кухню вошел белобрысый молоденький милиционер. Наверно Леша. Он важно достал из дипломата бумагу, черную ручку и начал не торопясь записывать,  мои комментарии, мои оправдания и мои впечатления об этом дне.
      Леша, на удивление мне, не пытался меня запугать или заставить признаться в убийстве. Он был спокоен и невозмутим,  дружелюбно задавал мне  вопросы, а я ему любезно отвечала. Скоро, я не выдержала такой лояльности ко мне. ( Вот люди,  с ними обращаются как с людьми, я им не нравится- это я говорю про себя неблагодарную). Я тихо спросила Лешу:
- Скажите честно, вы тоже подозреваете меня в убийстве?
- Нет, я думаю,  вы не убивали. Даже уверен в этом, - продолжая писать, ответил Леша.
- А почему, вы думаете, что это не я. Скажите,  пожалуйста, мне легче будет спать  ночью.
- Потерпевшего скорей всего убила женщина. Мужчины обычно стараются ударить в сердце. Но эта женщина не вы.  Вы медсестра, и уж если бы вы решили  убить человека, то куда бы Вы вонзили нож, - хитро улыбнувшись,  спросил Леша.
- В сердце, - машинально ответила я,  и тут же  стала рассуждать вслух, -  ранение в брюшную полость  не всегда приводит к мгновенной смерти. Гоге просто не повезло. Часто,  раненый в брюшную полость,  какое-то время дееспособен. Он,  может вызвать скорую, выйти из дома, позвать на помощь, а самое главное,  успеть описать нападавшего.
  - Я тоже об этом  подумал,- согласился Леша.
- Спасибо Вам большое, теперь я буду  спать спокойно. Хоть у вас я вне подозрений, - кротко сказала я и тут же поинтересовалась: 
- А  откуда вы знаете, что я медсестра. Вы еще меня о месте работы не спрашивали.
-А я знаю, где вы работаете. Моя мать этой зимой лежала в вашем отделении. Может,  помните   Короткину Нину.
- Нет, не помню , - немного подумав сказала я, - столько человек проходит через наше отделение, всех не запомнишь.
- А мама вас помнит, и очень хвалила. Мама даже убеждена, что если бы не вы, то ее бы наверно вывезли  из больницы на инвалидной коляске.
- Это моя работа, - бездумно отмахнулась  я, - Было бы смешно, если бы медсестра, не обращала внимания на больных. Но все равно, я Вам очень благодарна,  за добрые слова. Тем более именно сейчас.
- Кстати,  давно хотел узнать, откуда  эта странная фамилия Эммануил, - с нескрываемым интересом спросил Леша
     В благодарность, что хоть один человек  верит мне, и к тому же напрочь забыв, об убитом,  я стала шутливо рассказывать Леше семейное сказание:
 - Фамилия Эммануил, вроде бы, венгерская. По семейному преданию, этот венгр Эммануил,  сражался на стороне врага  в  какой-то древней, маленькой,  неизвестной войне. Потом Эммануил попал в плен, а его боевой скакун  погиб на поле сражения.  До Венгрии идти, как до Парижа пешком. Тогда венгерский Эммануил, с горя, влюбился в богатую красавицу-вдовушку и остался навсегда в России…
    Леша громко и заливисто рассмеялся, да так, что на его глазах выступили слезы.
- Не смейтесь, - шутливо вытаращив глаза, сказала я, - Ну кто поверит, что Эммануил остался в  России  из-за старенькой нищей вдовушки.
    В кухню заглянул лысый начальник. Он сурово посмотрел на смеющегося Лешу, потом подозрительно  на меня, и грозно попросил  Лешу, побыстрее   закругляться.  Смущенный Леша задал еще несколько вопросов, быстро собрал свои бумаги, сложил их в пухлый дипломат и торопливо вышел из кухни.
   Я осталась одна. Сидела и слушала переговоры милиционеров. Они, по-видимому, уже собирались уходить. Несколько громких мужских голосов  слышались на лестничной клетке. Напоследок, в затихающей квартире, ко мне  на кухню зашел суровый лысый начальник и отчего-то усталым, поникшим  голосом сказал:
- Нашли мы вашего парня в черных очках.
- Нашли? Так быстро!- искренне и радостно удивилась я, - а еще говорят, что наша милиция плохо работает.
- Зря радуетесь. Это ваш сосед с шестого этажа Корнилов.
- А зачем он отворачивался, - недоуменно спросила я.
- Он  вчера подрался у ресторана, все лицо побито, а очки одел, чтобы фингалы прикрыть.
   Начальник вышел, входная дверь громко захлопнулась и в квартире воцарилась действительно мертвая тишина. Все ушли. Я взглянула на часы. Через двадцать минут должна подойти Чугайнова Ольга, а у меня на столе и конь валялся. Я буквально соскочила со стула, на все шпингалеты закрыла балкон и понеслась готовить праздничный стол.
      Чугайнова, поднимаясь со своего седьмого этажа ко мне на девятый, как обычно опоздала. Необычным было только то, что она опоздала всего на сорок пять минут. Но сегодня, ее опоздание, было благом для меня. Когда она позвонила, куриные окорочка уже лежали в раскаленной духовке, две бутылки грузинской
« Хванчкары» гордо, словно кавказские горы, возвышались на столе, тонко нарезанная колбаса , ветчина, помидоры  и всякая всячина-вкуснятина   украшали белоснежные  квадратные французкие тарелки.   
    У дверей зазвучала соловьиная трель дверного звонка. Это тоже приобретение Федора. Он этот звонок по магазинам целый год искал, и теперь все кто приходят к нам, стоя у дверей, слушают заливистую трель соловья. А наши дети, когда были маленькими, услышав соловьиный напев, выглядывали за дверь, и искали там невидимую голосистую птичку.
   Соловьиная трель предупредила меня о приходе Ольги. Одеться нарядно я не успела, поэтому, впустив Олю в дом, я с улыбкой предложила ей раздеться и пройти на кухню. Сама побежала в спальню, быстро переоделась, надела серую юбку, небесно-голубую кофту, наскоро навела макияж и в полной боевой раскраске,  вместе с итальянским магнитофоном, присоединилась к подруге. Я прихватила его по дороге из гостиной, чтобы включить его на кухне, и через минуту, древний магнитофон, юным женским голосом  запел веселую французскую песенку. 
          Ольга курила у окна и так же, как я недавно, печально смотрела на вечерний дождь. Она уже успела поставить на стол в вазу огромный букет кремово-оранжевых роз и синий пакет с подарком. Улыбаясь, я развернула подарочную упаковку, внутри лежал воздушный шелковый шарф, моего любимого цвета, небесно-голубого. Я от души расцеловала подругу, накинула на плечи небесный шарф, открыла бутылку «Хванчкары», разлила красно-рубиновое вино в хрустальные фужеры, и мы приступили к поеданию моих продуктовых запасов.
   Через десять минут, после начала пира - жить стало лучше, жить
стало веселей, и уже можно было, не печалясь, поговорить о грустном.  Сначала,  Оля, грустно вздыхая,  под солнечную  песенку «Бони М»,  рассказала мне о своем внезапно исчезнувшем любовнике Сергее Гусеве. А я, внимательно выслушав, и успокоив,  начала свое грустное повествование. Я подробно рассказала обо всем, что случилось со мной за последние два часа.  Чугайнова,  неверующая Фома, как всегда мне не поверила. Тогда я  повела ее в гостиную. Она нерешительно остановилась в дверях,  увидела на полу ярко-красную лужу, мгновенно побледнела и тут же, захлопнув дверь, выскочила из гостиной. ( Конечно же,  настоящая кровь в моей гостиной, уже давно была вымыта. Это я, перед ее приходом, налила в гостиной  кетчупа,  должна же я была доказать ей, что убийство действительно произошло в моей квартире. А то, что Ольга, не будет разглядывать,  и пробовать мой кетчуп, я знала заранее).
    Мы вернулись на кухню. И еще раз выпили прекрасную грузинскую « Хванчкару», чтобы быстрее привести Ольгу в чувство. Подруга по профессии психиатр,  обычно имеет дело со  слабенькими нервами и вид крови  действует на нее удручающе.
 После выпитого бокала,  мы  начали обсуждать убийство,  и вдруг, прервав мой разговор, Ольга поинтересовалась, кого я подозреваю в убийстве. Я стала рассуждать вслух, и во время рассказа, наконец-то привела все мои обрывочные мысли, в стройную систему.
    Конечно,  первое подозрение падает на тех, у кого есть ключи. У нас немецкий замок, и сделать с них другие ключи, по твердому мнению моего бывшего, невозможно. Но я думаю, что при желании и умении, все возможно. Но если следовать, что убийца использовал именно наши ключи, то из четверых ключей, один у меня, один у старшего сына. А я  и  Антошка, конечно вне всяких подозрений. Мой свекор, тоже. В настоящее время он с внуками, находится  за сто верст от Иркутска. Третьи ключи у Феди, но он тоже вне подозрений. После этих слов, Ольга  возмутилась, почему это  у меня Федя вне подозрений. По ее мнению, если этот негодяй мог бросить меня, то и убить он мог спокойно. Я бросилась защищать Феденьку, потому что была на сто процентов уверена, мой, вернее уже не мой муж,  невиновен, как младенец. Оля, в ответ на мои уверения, саркастически улыбалась и  раздувала во мне подозрения против Миши.  А ведь, она у меня тоже вне всяких подозрений, хотя я несколько раз давала ей ключи, чтобы она могла встретиться со своим красавцем Гусевым  в моей квартире. Дело в том, что у Оли, очень строгая, верующая мама. Ее кредо - жить с мужчиной можно только в браке. И то что, Оля разошлась с мужем   три года назад, а нового мужа, еще не нашла, Олину маму никак не волнует. Мама Оли твердо убеждена - дочь должна забыть обо  всех мужчинах, в будни работать, по выходным  ходить в церковь, а в свободное время  заниматься   своим  сыном.
   Скоро мне надоело спорить с моей лучшей подругой  из-за этого негодяя и предателя Федора Эммануила. И я опять, по ходу разговора, перебралась к украденным ключам. Я убеждена, сказала я, тот, кто  украл наши запасные ключи, тот и убийца. Но кто он ? Подозреваемых  - легион. Многие в доме знают, что я медсестра, и   жильцы часто обращаются ко мне в каких-то спорных случаях. Например, недавно, в четыре часа ночи у соседа дяди Коли начались колики в животе, и я должна была вынести свое заключение - надо вызывать перепившему мужу скорую помощь, или нет. Но даже если  взять только тех, кто у нас бывает, наиболее часто, то их тоже немало. Во-первых, ко мне часто заходят коллеги по работе. Вот  совсем недавно,  по делам ко мне  забегал главврач нашего терапевтического отделения Пирогов. Следующие подозреваемые,  мои соседи. Ко мне часто прибегает Клавдия  со своими похмельными проблемами, Татьяна с головными болями, и мои соседи старички, живущие подо мной:  дедушка Ваня и бабушка Маня. Ване и Мане, около восьмидесяти лет, здоровье у них, ясно какое, и я давно,  у этой семейной пары, негласно являюсь семейным доктором. 
   Подводя итог, я заявила Ольге, что, честно говоря,  не верю, что кто-то из этих людей убил Гогу.  Разве можно подумать, что Гогу убили -  восьмидесятилетние Ваня или Маня? Смех да и только.  Клаша? Тоже сомневаюсь. Да такой, как Гога, и на сто шагов, не подойдет к Клаве. А Татьяна? Убить такого импозантного мужчину, да у нее рука не поднимется, это все равно, что убить своей собственной рукой прекрасного  принца. 
    Ну, зачем,  им всем надо было убивать Гогу, я ума не приложу, да и не верится мне, что кто-то из них убийца. Тогда Оля напомнила мне еще об одной подозреваемой, моей соседке Галине.
 И по ее мнению, чокнутая Дина спокойно могла убить Гогу. Я стала спорить. Дина,  у меня тоже вне подозрений. В гости она ко мне никогда не заходит, даже за аспирином. Перебрав всех подозреваемых, я опять подвела итог. Кто убил Гогу, для меня тайна за семью печатями.  Скорей всего убийца неизвестный, или плохо знакомый  мне человек. Он подделал наши ключи, а наши пропавшие ключи, скорей всего потеряли дети, и чтобы избежать наказания ничего не сказали мне. Единственное в чем я убеждена, это в том, что кто-то,  имея наши ключи, пригласил сюда Гогу, чтобы его убить. Иначе, зачем приглашать его в чужую квартиру, поговорить можно и в своей. И тут я вспомнила про приоткрытую балконную дверь, и мы с Ольгой стали увлеченно обсуждать этот приоткрытый нюанс. А что если Гога залез ко мне через балкон. А залезть он мог только от Дины, или от Мани с Ваней. У Дины Денежкиной балкон рядом с моим, А Маня и Ваня, живут подо мной,  следовательно, наши балконы друг над другом. Но представить себе, как дедушка Ваня, еле-еле ходивший  с палочкой,  лезет с восьмого этажа на девятый  в мою квартиру, я не смогла, и, представляя, такой вариант,  от души посмеялась. Представить хрупкую, слабенькую  Дину перелезавшую со своего балкона на мой, я тоже не смогла. Хотя, кто знает, вдруг  Денежкина именно сегодня, решила подслушивать  на моем балконе, а Гога,  неизвестно зачем зашедший ко мне, помешал ей осуществить задуманное, и она его грохнула…
  Господи, что за глупости лезут в мою голову. Надо бросать все свои шуточки, и подумать серьезно. Кто убил Гогу?
 Оля выслушала мои сумбурные комментарии,  немного помолчала и добавила: « А ведь, убийца точно знал, что в три часа дня, в квартире никого не будет. Федор теперь живет в другой квартире, дети вчера уехали на две недели, а ты, если  пошла по магазинам, то полдня  тебя точно не застанешь дома». Я с ней, в кои- то веки, согласилась и тут же поежилась, все-таки убийца, очень-очень хорошо знает меня и мои невинные увлечения.
   Кто-то позвонил в дверь. Мы одновременно с Олей вздрогнули, посмотрели друг на друга испуганными глазами и громко  рассмеялись. Я  пошла открывать дверь.
   На пороге стояла моя любимая соседка, та, что живет подо мной – добрейшая бабушка Маня. Она заглянула ко мне, чтобы поздравить меня с днем рождения. Маруся, как зовет ее часто дед Иван,   подарила мне на день рождение алые  пушистые самовязанные  носки, я поблагодарила ее,  усадила за стол и налила в хрустальный фужер немного красного вина.
    Бабушка Маня, к моему удивлению,  уже слышала об убийстве от дедушки Вани, и мы  с ней тут же горячо обсудили эту убийственную тему. Ольга, в нашем разговоре участия не приняла. Она  опять загрустила, встала из-за стола,  открыла форточку, закурила сигарету и, отвернувшись от нас, уставилась в окно. Зато мы, с бабушкой Маней за короткое время успели перелопатить кучу информации. Маруся подробно  расспросила меня о Гоге, о приоткрытой балконной двери, о немецком замке, о потерянных ключах. Выслушав мой подробный рассказ, она  высказала свои подозрения, уверив меня в том, что убийца Гоги, конечно же Клашка-алкашка. Потом Маня поохала, повозмущалась, пожалела меня, попила чай с тортом и торопливо ушла домой.  Долго сидеть у меня она не могла,  дедушка Ваня опять приболел, а так как без Мани, ему еще хуже, и к тому же дедушка, ревнует ее до сих пор  ко всем встречным и поперечным, поэтому  Маня, чтобы не волновать деда,  обычно нигде долго не задерживается. 
     Мы остались с Ольгой вдвоем, благодаря, нашим совместным усилиям, вино испарялось, а мы становились все веселей и веселей. Скоро убитый Гога, которого мы никогда не знали и не видели живым, стал для нас каким-то неодушевленным  героем детективного фильма. Мы  с Олей, навеселе,  стали  строить новые версии, каким образом Гога попал в мою квартиру. И с каждым разом, наши версии становились все фантастичней и фантастичней. Первой начала Оля:
-  Я думаю, Гога, решил заняться с Диной русским языком, но так как Гога делал в каждом слове по пять ошибок. Денежкина не выдержала такого зверского глумления над великим и могучим,  заманила Гогу через балкон в твою квартиру, ну не убивать же его в своей,  и тут же его грохнула. 
- Гога, - задыхаясь от смеха, сказала я, - это мафиози, он назначил стрелку другому мафиози  Магоге, в моей квартире. Гога и Магога, не поделили килограмм героина, и Магога убил Гогу моим ножом.
Потому что, у  любимого пистолета Магоги , от героина: съехал курок, сдвинулся ствол, и поехала резьба.
- Нет, Гога, вор домушник, - заспорила Оля, - Он зашел в твою квартиру, увидел , что воровать здесь нечего, и с горя убил себя.
- Не такая уж она бедная, - обиделась я, - средняя квартира, зато очень чистая. Хотя это идея.  Я продолжу ее. Гогу  зарезал, его друг,  ворюга Магога, чтобы Гога не водил его по таким средним квартирам.
     Мы еще больше развеселились и стали наперебой предлагать новые  версии.
- Гога, инопланетянин. Он случайно свалился с летающей тарелки  и напоролся на  нож.
- Нет, Гога- Бэтмен. Он прилетел из Америки спасать Россию. За ним гнался Джокер, и чтобы не дать ему спасти Россию, Джокер  зарезал Бэтмена.
- Гога-  любовник скалолаз, он лез к прекрасной принцессе бабе Мане. Но нечаянно попал к Клашке. Волкова погналась за Гогой, он залез в мою квартиру и зарезался, лишь бы не достаться Клаше.
- Гога, из клуба самоубийц в Интернете. Ему приказали залезть в эту квартиру и зарезаться.
- А почему в мою, - опять обиделась я.
- Но его же убили у тебя.
   Вдруг Ольга неожиданно замолчала,  посмотрела на меня  гипнотическим взглядом и  странным, словно потусторонним голосом, провещала:
- Аннушка, я думаю,  ты на подсознательном уровне ты уже знаешь,  кто убил Гогу. Вот сейчас быстро, на интуитивном уровне, скажи,  кого ты подозреваешь больше всех. Быстрей говори. Кто убил Гогу?
- Моя свекровка, Раиса Романовна, - не задумываясь, ответила я.
- Опять шутишь,- обычным голосом возмутилась Ольга, - ты ее подозреваешь, потому что  на подсознательном уровне,  желаешь, чтобы Раиса оказалась убийцей.
- Да!  Пусть лучше она будет убийцей, чем те люди, которым я доверяю. Ну, скажи, как мне жить, как общаться с бабушкой Маней, если я буду ее подозревать? И потом, я бы с большим удовольствием носила Раисе передачки в тюрьму.
- Анюта, почему ты ее не любишь? Раиса Романовна хороший человек.
- Раиса хорошая, а я плохая?- демонстративно закатив глаза к потолку, возмутилась я.
- Ты тоже хорошая,-  примирительно согласилась Ольга.
- Она хорошая, я хорошая, но почему-то мы друг друга ненавидим.
- Это у вас подсознательное соперничество из-за Миши.
- Я ее не люблю, потому что она не любит меня. Раиса заявляется ко мне, чтобы тихим ласковым голоском сообщить мне, что я неряха, плохая мать, плохая жена, и почему я должна терпеть эти унижения. Оленька, милая,  не надо сюда присобачивать никакое подсознание. Она сознательно унижает меня, а я сознательно, не люблю такого стиля поведения, так же как и любой нормальный человек.
- Аня, ты должна абстрагироваться, не обращать внимания на мелочи. Когда ты   полюбишь ее, то она полюбит тебя. Не забывай,  что она мать твоего мужа  и бабушка твоих сыновей, - примиряющим тоном сказала Ольга.
- Не могу абстрагироваться, пусть сначала она абстрагируется и начнет уважать меня, - недовольно поджав губы, заметила я и, чтобы больше не говорить о Раисе,   мигом перескочила на более животрепещущую тему, которая волновала меня больше, чем моя ненавистная свекровь. Я стала, как попугай  выспрашивать у моей интуиции:
- Кто  убил Гогу? Кто убил Гогу?...
 - Анюта, - прервала меня Ольга,  - я думаю, интуитивно, ты можешь найти убийцу быстрее милиции. Пойми интуиция, или скажем яснее, подсознание - великое чудо. Еще Бергсон доказал
« Что ум, в силу своей природы расчленяет, всякую вещь на элементы,  лоскутки, и только интуиция может, охватить весь жизненный поток в целостности». Пойми, Аннушка, сейчас интуиция, вытеснена на задворки сознания. Вот вспомни, сколько раз, твоя интуиция, говорила тебе, не делай этого, уйди с этой дороги, обойди стороной этого человека, не покупай эту вещь, а ты не слушалась своей интуиции, и потом попадала в неприятные ситуации.
- А сегодня, моя интуиция, молчала, как рыба, а могла бы сказать мне: «Не уходи, Аня из дома, закройся на семь замков, пригласи семь соседей и сиди дома, как мышь.
- Опять шутишь, - недовольно пробормотала подруга, большая любительница бессознательного подсознания.
- А что делать? Ты же меня знаешь, я и на своих похоронах буду смеяться. И потом, тебя послушать, так у человека, нет никакого  сознания, одно  подсознание.
- Да,  подсознание для нас самое главное. Оно двигает нами и всем живым. Большую часть, того, что мы делаем, бессознательное животное влечение. Скажи мне, чего хотят люди - хлеба, секса и зрелищ. Мозг подает нам команду, требуется пища, для поддержания жизнедеятельности - мы едим, уровень гормонов, нужный для продолжения жизни, повысился – мы стремимся к сексу, мозг затухает, замирает от однообразия, повседневности - мы ищем подзарядку-встряску- яркое зрелище.
- А животным зрелищ не надо, - как всегда, из противоречия,  буркнула я.
- Вот этим мы и отличаемся от животных. Хотя, животным тоже нужны зрелища.  Собака, полгода прожившая в темной одиночной камере, так же, как и человек, сходит с ума.
- Оля, - рассмеялась я, - тебя послушать, так люди  какие-то пещерные троглодиты. Никакого сознания. Одно подсознание. Все, Ольга,  тебе  пора  писать диссертацию «Человек- это животное». Уверена, нобелевская премия тебе обеспечена, - потом, немного подумав, я  согласилась с ней.- Хотя, иногда ты права, у некоторых людей, нет никакого сознания, одни бессознательные инстинкты. Взять Клаву. Все ее сознание – это выпить, поспать, выпить, поспать, выпить… и так каждый день.
   В сумочке Ольги заиграла грустная мелодия   сотового телефона. Звонила ее мама Александра Прохоровна. Как всегда, она  напомнила дочери, что  пора  домой. Оля, выключила сотовый телефон, грустно вздохнула,  потом вместе со мной сознательно и подсознательно,  помечтала о своей собственной квартире, и заторопилась домой. Уже в дверях, собираясь уходить, Оля глядя на меня, сокрушенно сказала:
- Вот мы с тобой смеемся, а вдруг милиция решит, что убийца- это  ты.   Анюта,  тебе надо, все хорошо обдумать, все разложить по полкам и самой вычислить убийцу.
- Да как я его вычислю, - возмутилась я, - Пусть его милиция вычисляет, ей за это деньги платят. И потом я  не убивала Гогу и милиция рано или поздно поймет это.
- Анюта, ты бы поверила,  что в квартире твоего Федора, его кухонным ножом, убили женщину, а он здесь ни при чем?- спросила Чугайнова.
Я призадумалась, потом горько вздохнула и снова согласилась с ней.
-  Ты права, я бы не поверила, что Федя видит убитую первый раз в жизни. Женщину, даже случайно, зашедшую в его квартиру, он бы обязательно заметил и пригласил ее куда-нибудь прогуляться.
    Ольга, собираясь уходить, остановилась и продолжила:
- Помнишь, как муж моей двоюродной сестры Паша, целый  год отсидел за чужое убийство.
- Не помню, расскажи.
- Как только Павел запивал, сестра уходила с детьми  к маме. И как-то в один из запоев, он начал пьянствовать со своими  друзьями, водки было море, потом уснул, проснулся, рядом никого нет, а на полу лежит с ножом в сердце, незнакомый ему мужчина. Паша вызвал милицию, его посадили. Успел отсидеть в тюрьме полгода, и так бы отсидел весь срок - восемь лет, да только настоящий убийца,  в это время тоже находился в этой же тюрьме,  за другое, более легкое преступление, и ему так понравилось ему сидеть в тюрьме, что он сам признался следователю в том убийстве.
- Понравилось сидеть в тюрьме! Как страшно, - ужаснулась я.
- Кому тюрьма, а кому мать родна, - резюмировала Ольга.
- А что там случилось? Как незнакомец попал к Паше?- горячо поинтересовалась я.
- Паша, пошел за бутылкой, у магазина познакомился с двумя незнакомыми мужчинами и пригласил их зачем-то к себе. Привел в свою компанию, все упились как обычно, потом уснули, а эти два друга поругались, один другого убил, и убийца сбежал.  А собутыльники Павла,  проснутся, увидят убитого мужчину и тихо смываются. Паша  проснулся последним и оказался крайним. А что делать? Он ничего не помнит,  даже то, что сам их привел к себе домой. Мораль,  сей басни такова - не пей с незнакомыми, пей с друзьями.
 - Оля, я хорошо помню, что  этого Гогу не приглашала к себе. Надеюсь,   ты мне веришь?- без предисловий спросила я.
- Верю! Но я тебя  знаю двадцать лет, а милиция в первый раз видит, - откровенно сказала Оля.
- В первый раз, я жалею о том, что меня плохо знают в милиции. Знала бы, так каждый месяц наведывалась к ним, - опять пошутила я.
- Анечка-а-а,- Ольга  схватилась за голову, и под ее пальцами короткие светлые волосы буквально встали дыбом, - Боже мой, ты неисправимая оптимистка, как бы я хотела быть такой. Но все таки, хватит шутить, задумайся, покопайся  в своих мыслях, а самое главное - ДОВЕРЯЙ СВОЕЙ ИНТУИЦИИ.
   У Ольги снова зазвонил сотовый. Ее мама не унималась, и подруга заторопилась домой. Я закрыла за ней дверь на все немецкие замки, потом на русскую цепочку, и тут на меня накатил почти смертный, безотчетный ужас. Сегодня, в моей квартире, убили человека! Я ходила по квартире, вздрагивала от каждого стука и шороха и с нетерпением ждала следующего дня, чтобы сменить замки в квартире. Но последующие события, напрочь выбили из моей головы, смену немецких замков, на родимые русские.
     Без всякого настроения, по привычке, я убрала со стола, помыла посуду, приняла горячую ванную, и уже собралась идти спать, как в мою дверь снова  позвонили. Сегодня полночный звонок меня  взбесил. В двенадцать часов пора уже спать,  а не ходить по гостям за таблетками. И все-таки, проклиная себя за уступчивость, я как обычно, пошла к страждущим.
    Я посмотрела в глазок. За дверью стояла,  необычно веселая  Волкова Клава. Я хотела сделать вид, что меня нет дома,  но Клаша громким хриплым голосом заорала на весь подъезд:
- Анка, открывай дверь, я знаю, что ты дома. Открывай быстрей, мне тебе нужно  сказать что-то важное.
Я встрепенулась, вот оно! Клава видела Убийцу,  и я тот час же открыла ей дверь.
    Лохматая, пьяненькая Клава, качаясь, прошла на мою кухню, по-хозяйски расселась за столом и с лукавой ухмылкой, искоса посмотрела на меня.
- Ты видела убийцу? – отчаянно спросила я.
- Видела, вот как тебя сейчас, - с ухмылкой ответила Клава.
- Кто он?-   обрадовалась я, увидев в пьяном Клавином лице свою  свободу.
- Да ты и есть убийца!- бесцеремонно сказала Клава.
- Ты, что опять до белой горячки допилась, - до глубины души  возмутилась я.
- Это не я допилась, это ты допрыгалась,- агрессивно вскинулась Клава.
- Клавочка,-  примиряющее выдавила я, - я никого не убивала, я этого мужчину в первый раз вижу. Поверь мне.
- Вот ты это милиции скажи. А я тебя видела, вот как сейчас вижу, но промолчала, ничего не сказал ментам. Мне тебя жалко стало -  без мужа,  двое детей, мальчишки у тебя хорошие, жаль их без матери оставлять, -  сострадательно покачивая головой, тараторила соседка.
- Клава пошла отсюда вон, я никого не убивала, - отрезала я и, словно плохая театральная актриса,  показала  рукой на дверь.
- Зря ты так Анюта, я тебя уважаю, люблю, и ничего никому не скажу. Честно-честно.  Давай мне на бутылку каждый день, и я молчу, как могила.
- Ты что Клавка, совсем от водки одурела. Где я тебе столько денег возьму. Сама знаешь, сколько я получаю. У меня двое детей, их кормить, одевать надо, а Федя, выдает нам копейки, он же  шофер, а не миллионер.
-А у него теперь жена богатая, рестораном владеет. Пусть у своей Лизаветы попросит. Федя тебе даст денег на детей, а ты мне их будешь отдавать, - деловито зачастила Волкова.
- Ты что не знаешь Федора, он никогда ни у кого не попросит денег.
- А зачем же он тебя бросил и на этой страшилке Лизавете женился. Хочешь сказать, что Федя  увидел в ней прекрасную душу,- искривила рот Клаша.
- Сказать тебе правду!
-Скажи, - мутные глаза Клавдии неожиданно прояснились и загорелись.
- Это я его бросила. Собрала чемодан и выгнала. Надоели его рыбалки, охота, поездки к друзьям в далекие села, из которых он не может выбраться по три дня. Мне надоело закрывать глаза на его гулянки, и поэтому я сказала ему или я, или твои русалки, выбирай.
- И что он выбрал?- глупо улыбаясь, спросила Клава.
- Он выбрал самую страшную из русалок, - зловещим голосом протянула я, и Клава пьяно захохотала.
   Мне смеяться не хотелось, я демонстративно отвернулась от нее, включила телевизор  и невидящим взглядом уставилась в прыгающие, перед моими глазами, расплывчатые кадры.
-Вот, гадина, я же  видела, как тот мужик  зашел в твою квартиру, а через пять минут, ты в своей джинсовой ветровке и  шляпке выбежала, как укушенная. Побежала вниз, аж, пыль заклубилась, - не отставала раздосадованная соседка.
Я, как ошпаренная,  соскочила  со стула, прошла в прихожую, открыла шкаф. Моей дачной джинсовой ветровки и джинсовой шляпы с широкими полями,  не было.  Теперь все понятно, убийца схватил мою одежду, натянул на лицо мою шляпу, и под видом меня вышел из дома.
   Я вернулась к Клаве и принялась выспрашивать у нее, как выглядел убегавший. Какой он? Высокий - низкий, толстый - тонкий, женщина- мужчина? Но ничего путнего Клава не могла сказать. Единственное, что она увидела в пьяном  тумане, как она сама призналась мне - это  мою ветровку и  шляпу. Никакой зацепки. Ну и что теперь говорить милиции: «Моя ветровка и шляпка убили Гогу».
   Я готова была ее убить. Могла бы хоть раз в жизни  посмотреть на мир, вернее на мою дверь, трезвыми глазами. В полном изнеможении, я отстала от Клаши,  выключила надоедливый телевизор, налила оставшееся вино в фужер и поставила его рядом с Клавой. Она, расцвела, раскраснелась, залпом выпила вино, и  снова стала приставать ко мне. Призрак улетающей  бутылки, неумолимо гнал ее к алкогольной цели.
- Анечка, а ты у свекра денег попроси.  Он же живет один, без жены, значит денег у него полно,- почти взмолилась Клава.
- Владимир Александрович, на пенсии, не буду же я у пенсионера последнее отбирать, - не согласилась я.
- Анюта, - еще ласковее продолжила Клава, - А ты у Раисы попроси, она у тебя богатая, главный бухгалтер в этой как ее, лесной фирме. Попроси, будто бы детям надо, а потом, те деньги, отдашь мне.
- У моей  свекровки,  снега зимой не выпросишь. Когда Антоша с Алешей, всю зиму болели,  я попросила у нее взаймы денег, чтобы свозить их на Черное  море. Раиса ни копейки не заняла. Она, сказала мне, что строит квартиру для Феденьки, вдруг я его несчастного брошу, и все ее  доходы  уходят на погашение кредита за эту квартиру.
- И какую квартиру она купила Мишке? - глаза Клавы опять загорелись.
- Не знаю, Раиса, очень скрытная. Но если учесть, что она уже девять лет свои нетрудовые доходы тратит на мифическую квартиру, то я думаю, что это шикарный особняк в Лондоне или фазенда на Марсе. И еще я думаю, что этот особняк, Раиса строит  не для Феди, а для себя. Теперь у нее есть отговорка не помогать  своим внукам, да и сыну тоже.
- Вот жадюга, и не подумаешь на нее, такая вся ласковая, приветливая, - от досады, что ласковая Раиса, ни за что не даст ей на бутылку, Клава, опять переметнулась ко мне и захныкала, как ребенок:
- Анечка, хорошая моя, ну давай договоримся. Ты мне каждое утро не бутылку, а м-а-а-аленькую чекушку приносить будешь, а я молчу до гробовой доски.
- Нет, - твердо и решительно сказала я, (а что мне оставалось делать?) -  Я не буду платить, ни бутылкой, ни чекушкой, ни наперстком. У меня нет денег,  и я никого не убивала. И платить тебе за молчание не буду, ты  все равно завтра же напьешься, и будешь рассказывать  на каждом углу каждой встречной собаке свой секрет.
-Не буду, честное пионерское не буду, - буквально взмолилась Клава.
- Будешь! – вспылила я, - Ты за бутылку Родину продашь.
- Ах, вот ты как, ну погоди,  я  тебя всегда уважала, думала ты человек,  а ты убийца. Завтра сто ящиков водки будешь предлагать, а я не соглашусь.
    Понимая, что ее авантюра с каждодневной бутылкой не удалась, Клаву  затрясло мелкой дрожью, она  швырнула хрустальный фужер на пол, выскочила из-за стола и выбежала из  кухни. Через  минуту Клава опять вернулась, остановилась в дверях и, уперев руки в бока, пригрозила: « Жду  до понедельника, не захочешь давать на бутылку, пойду в милицию и все расскажу».
Потом Клава снова, в третий раз,  выскочила из кухни, и снова в третий раз вернулась, подбежала ко мне, и прямо в мое каменное лицо, истерично прокричала:
- Вы, что думаете. Клава теперь бедная, и можно на нее плевать. Нет! Я богаче всех Вас вместе взятых!
    На Клавину  последнюю речь, я как обычно не обратила никакого внимания. Как только Волкова опустилась ниже городской канализации, то про ее мифическое богатство, не слышал наверно только глухой. О, сколько, воров и грабителей, Клавиных друзей и недругов, пытались отыскать его в Клавиной квартире!  Но еще никому не удалось открыть в  виртуальной   пустоте,  Клавино Эльдорадо.
    Входная дверь, закрылась за Волковой  с ужасающим грохотом. Я подперла подбородок рукой и посмотрела в окно. Черный  дождь капал на черное стекло, и на моей душе было черным-черно. Лишь хрустальные осколки фужера, разбитого Клавой, ярко поблескивали в мертвом электрическом свете.
    Не знаю, сколько времени я просидела на кухне, копаясь, по велению Ольги, в своем подсознании. Я изо всех сил, интуитивно  искала убийцу, но моя интуиция, как раз именно тогда, когда она была мне  нужна  позарез, молчала, набрав в рот воды. Зато, когда ее, эту дурную интуицию, не спрашивают, она лезет и лезет, своими грязными мыслями в мою душу. Скоро я бросила искать эту бессознательную подсознательную интуицию. Единственное, что я поняла, без всякой интуиции, Клава действительно видела убийцу, иначе, откуда она могла знать, что  моя ветровка и шляпка пропали. Что ж значит, Клаву можно вычеркнуть из списка подозреваемых.
    Находиться одной в пустой  квартире было невыносимо тяжело, захотелось срочно выйти на воздух. Но на улице ночь, льет дождь, и я накинув теплую куртку, вышла на балкон. На балконе было сыро и холодно, но воздух, напоенный ночным дождем, пах смолистой  таежной листвой. Небо было черное. Я посмотрела вниз, сквозь темную завесу дождя проглядывали тусклые, как бы размытые фонари,  и освещенные окна близлежащих домов. Скоро меня стало морозить, и я уже хотела  вернуться домой, но тут неожиданно,  рядом с собой услышала тихий скрипучий  шорох. Я, остолбенела,  испуганно оглянулась, свет из гостиной освещал балкон и,  кроме меня здесь никого не было,  значит, шорох мог донестись, лишь с балкона Дины. Как я уже говорила, наши балконы отделяет только глухая балконная стена. Я тихо, почти не дыша,  подкралась к балконной стене, осторожно заглянула за стенку  и испуганно отпрянув, закричала жутким криком. Из черной балконной пустоты, в полшаге от меня, жутко белело лицо  Дины. В первый миг, она действительно выглядела страшно, ее черная одежда, черные волосы и черные глаза сливались с темнотой ночи, а обрызганное дождем лицо, напротив,  сияло неестественным мраморным блеском. Покричав несколько секунд, я закрыла рот, и,  собравшись с духом, снова заглянула на ее балкон, чтобы поздороваться и поговорить с ней об убийстве, но на ее балконе было пусто. После этого, моя интуиция, тут же стала подозревать странную, молчаливую Дину.
     Я вернулась домой. Села за кухонный стол, и какое-то время пыталась придумать, зачем Дина убила Гогу. Но ничего в мою голову умного не приходило. Зато, как только я вычеркнула Волкову Клаву, из списка подозреваемых,  тут же во мне что-то заворчало, заегозило, запищало. Вполне может, даже эта интуиция.  Видимо ей очень не понравилось, что у меня совсем нет подозреваемых. Поэтому, то ли интуиция, то ли грузинское вино, ныли и бурчали в моем теле до тех пор, пока я не стала навешивать убийство на Клаву.
   Теперь я уже рассуждала по-другому. А вдруг, Клава, утащила мои ключи, ветровку и шляпку, потом убила Гогу, и все это затем, чтобы шантажировать меня, каждодневной бутылкой. Смех, да и только, кому скажешь, не поверят. Шантажист, за убийство,  требует бутылку водки. Да, это было бы очень смешно, если бы не было так грустно мне. Кто же убил Гогу? Неужели Клава? Вот и бабушка Маня намекала мне на нее.
   И все-таки, скоро я откинула мысли, что это Клаша убила Гогу. Если здраво подумать, как могла вечно пьяная, пропитая Клава, заманить импозантного Гогу в мою квартиру. Трудно поверить, чтобы  Гога позарился,  на  Клашины худенькие синие ножки.
   Когда я поняла, что моя интуиция, тихо засыпает, я полусонная покинула кухню, прошла в спальню, откинула одеяло, выключила свет и легла в постель. Я зря мечтала, что ночной сон, развеет мои страхи. Как только я легла в постель, сон мгновенно пропал. Какое-то время я стоически пыталась заснуть, упорно считала баранов, потом слонов, потом мартышек, но сон не приходил. Мне все чудились в моей квартире, какие-то шорохи, скрипы, чужое дыхание и я замирала под одеялом от ужаса. Скоро мне  надоело трястись, я встала с постели, включила оранжевую настольную лампу и подошла к книжному шкафу. Перед моими глазами замаячили яркие корешки детективов Донцовой. И тут я вспомнила, в какой-то из этих книжек, есть похожий сюжет. В квартире у Виолы Таракановой убили неизвестного мужчину. Виола начинает расследование и находит убийцу, и я подумала, а что если я, следуя по следам этого сюжета, тоже найду убийцу? Я стала лихорадочно листать книжки, выискивая знакомый сюжет. Но ничего не нашла, может этот сюжет описала Устинова, Малышева или Калинина, или.. или… вот тут я поняла - детективов море, и пока я буду перечитывать все детективы, выискивая похожий сюжет, то успею отсидеть в тюрьме  и даже выйти на волю с непрочитанным детективом в руке.
   Скоро на мои глаза попалась новая, красиво оформленная, еще не прочитанная мной книга из серии «Фэнтэзи», и хотя я,  не очень люблю фантастику, и эту книгу, когда-то купил  Миша, я решила сегодня почитать ее.  Может интересный сюжет захватит меня, и  хоть на какое-то время, я отвлекусь от суровой действительности.
  Я забралась под одеяло с фантастикой и открыла книгу. Сюжет не увлек меня. Я ничего не понимала, предложения распадались на отдельные фразы и я, бросив бесплодные попытки, уставилась на картинку, где зеленый робот шагает по голубому лесу. Как хорошо быть роботом, никаких проблем, печально подумала я.
   А потом, как всегда, моя неуемная бессознательная фантазия, опять понесла меня в голубые дебри. Кто знает, может на планете роботов, тоже происходят ужасные вещи? Например, какой-нибудь  недоделанный  зеленый робот, убивает красного робота, из-за того, что тот не того цвета, а другой,  ржавый, сломаный робот,  выкручивает гайки у своей  прекрасной дамы-роботессы, со словами: « Так не доставайся же ты никому!», а третий, зеленый негодяй, у всех ворует  запасные части, а четвертый, зеленый робот Гога, умирает от того,  что залез не в ту ячейку. Тут мои познания в уголовном кодексе зеленых человечков закончились, я пролистала книгу, чтобы узнать, куда зеленый робот зайдет к концу повествования, и во время перелистывания, на меня упал сложенный вдвое листок бумаги. Я развернула листок. На нем рукою Феди было написано: « Жду  в три часа. Срочно приходи». Я повертела листок. Кому он писал? Непонятно. Но время -  три часа, меня заинтриговали. Примерно в три часа убили Гогу. Хотя,  вряд ли эта записка написана для Гоги. Федор давно живет  у Лизаветы, а эта записка, скорей всего написана им, еще при мне,  для очередной любовницы. Я вложила записку в конец книги, как раз там, где зеленый робот, размножился, так как на иллюстрации вместо одного, уже стояла шеренга зеленых роботов.
         Я отложила книгу. Встала, еще раз пробежалась глазами по книжной полке и,  не задумываясь, взяла роман Федора Михайловича Достоевского «Записки из Мертвого дома».  Насколько я помню из школьной программы, писатель, за участие в политическом кружке Петрашевского был приговорен к расстрелу, который в самый последний момент, а вернее в последнюю минуту, был заменен   каторгой, и талантливый писатель, должен был четыре года провести в сибирском остроге среди уголовных преступников. На основе этих впечатлений и были написаны Федором Михайловичем Достоевским   « Записки из Мертвого дома».
     Эту книгу, мне подарила, узнав о моем дне рождении, одна пациентка. Как знала, что мне дарить на мои именины.  Может даже, ей  интуиция подсказала, что эта книга мне очень скоро пригодится. Я открыла книгу и скоро так увлеклась чтением, что уже не слышала ни посторонние звуки, ни шелест черного дождя.
В отличие от других произведений, «Записки из Мертвого дома» читались легко. Тем более,  сейчас, когда эта животрепещущая тема, затронула меня   до  глубины души.  Кто знает, вдруг меня на днях действительно посадят, а, изучив этот роман, я успею хоть немного вникнуть в суровые тюремные будни.  То что «Записки» написаны  в конце восемнадцатого века, меня не смутило. Как говорила  еще моя бабушка: «Меняются времена, не меняются люди».
      В эту ночь, я читала роман Достоевского так, словно это был самый захватывающий детектив года. Вот бы меня сейчас увидела моя учительница литературы Пелагея Андреевна, или моя бабушка, большая любительница Достоевского. Но они меня не видели.
     Я внимательно вчитывалась в те строки, где писатель описывает, как надо вести себя в остроге. ( Вдруг мне это скоро пригодится). Порадовалась, что в наше время, отменили наказание палками, ( а ведь во времена Достоевского,  осужденного прогоняли сквозь строй солдат, где он получал  до трех тысяч палок. И это наказание -  три тысячи палок, приходилось делить на три части. Иначе осужденный не выдержит. После первой тысячи, когда немного подживет спина, человек шел на вторую тысячу, потом на третью … и, по словам Достоевского, после третьей тысячи палок, редко кто  выживал).
    К тому же, читая Достоевского, я внимательно вчитывалась в точные,  подробные зарисовки психологических портретов: убийц, грабителей, отцеубийц, маньяков и садистов. Особенно, меня заинтересовали убийцы, так как во время чтения, у меня мелькнула мысль, а вдруг среди моих знакомых есть люди со схожими психологическими чертами, тогда я с помощью Достоевского сразу же вычислю убийцу. Психологические портреты убийц, мне не помогли, никто из моих знакомых не был похож на острожных героев Достоевского.
Единственный, кто хоть немного, по характеру,  смахивал на одного из героев записок, убийцу Баклушина, это наш зав.отделением Пирогов. Но если учесть, то, что Баклушин, был  не закоренелый убийца, а скорее убийца из-за любви и дурости, то нашего Пирогова, можно было смело вычеркнуть из моего списка.
   Читая « Записки», я как  уже говорила выше,  успела найти для себя: много познавательного,   успевала улыбнуться, погоревать, посочувствовать, удивиться и даже зарыдать.
     Я даже сейчас помню, где  зарыдала - на 239 странице. Именно там,  Достоевский рассказывает о заключенном, который обвинялся в убийстве своего отца. И этот человек, никогда не сознавался в совершенном преступлении, и в вину которого писатель сам никогда не верил. И вскоре его правота о невинно осужденном человеке, была доказана:  «…Издатель получил известие, что… преступник….. десять лет страдал в каторжной работе напрасно; что невинность его обнаружена по суду, официально. Что настоящие преступники нашлись и сознались, и что несчастный уже освобожден из острога….. нечего говорить и распространять о,  всей глубине трагического в этом факте, о загубленной еще в молодости жизни….»
  Дальше я уже читать не могла, я ревела навзрыд. Впервые, за этот день мой неистребимый, железный оптимизм покинул меня,  и  мне стало по-настоящему страшно. Вот теперь, моя интуиция заговорила, и буквально заорала мне под ухо:  «ТЫ  ТОЖЕ, КАК И ТЫСЯЧИ ЛЮДЕЙ ДО ТЕБЯ,  МОЖЕШЬ СЕСТЬ В ТЮРЬМУ ЗА ЧУЖОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ».
    Я с безысходностью, смотрела в темный потолок, а слезы текли и текли…. Когда высохли слезы, разболелась голова,  и я чтобы уснуть, снова принялась считать слонов, потом баранов, потом мартышек. На сто первой мартышке, я уснула, но ночью мне снились одни кошмары: то  за мной,  с громким топотом гнались громадные бешеные слоны, то зверские бараны с острыми рогами, то длиннорукие зубастые мартышки, кричащей толпой окружали меня.
      
                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
    Я уснула только под утро, и с удовольствием бы проспала до позднего обеда, но выспаться в это воскресенье мне не удалось. Рано утром в мою дверь позвонили. Я открыла глаза, в мое окно заглядывало неяркое, нежное  утреннее солнце. Мне надо было вставать, идти открывать дверь, а у меня не было ни  сил,  ни желания двигаться, открывать дверь и  тем более с кем-то общаться. Но звонок не умолкал и  продолжал надсадно надрываться. Я какое-то время терпела, ожидала, что незваному гостю надоест это бессмысленное занятие, и он  исчезнет, смоется, испарится, но упрямый гость продолжал завывать  у моих дверей. Скоро я, не выдержала этой пытки, соскочила с теплой постели, накинула голубой халат, расписанный белыми облаками, и побежала к двери.  Все  время этого короткого пути, мое сердце давило и жгло, словно тот, кто сейчас звонил в дверь, принес мне ужасное и страшное  известие.
    Я, дрожа от страха, распахнула дверь, и как сова, удивленно  вытаращила глаза – у моего порога стоял жаворонок - моя свекровка Раиса Романовна. Улыбающийся жаворонок, отодвинув сову, влетел в мое дупло и  пропорхнул на кухню. Сова - невыспавшаяся, недовольная и злая поковыляла следом за жаворонком.
    Раиса Романовна была весела до безобразия и своей прекрасной чарующей улыбкой, испортила мне, и без того плохое, утро. Но я все равно сегодня, по велению Ольги,  решила абстрагироваться и полюбить Раису,( вдруг я вижу ее в последний раз в жизни) Тем более сейчас,  абстрагироваться и не обращать на нее внимания, мне  было не в тягость: мои мозги и эмоции еще не проснулись, и все сознательно- бессознательное тоже еще крепко дремало.
    Раиса, по-привычке, словно выискивала в моей кухне  беспорядок, зорко окинула мою кухню.  И опять его не нашла. Затем, она  порылась в своей экслюзивной  итальянской сумочке,  и торжественно выставила мне на кухонный стол,  красивый керамический горшочек с прекрасным кактусом.
     На мохнатом, колючем кактусе красовался один-единственный белоснежный цветок. ( Опять, Раисин намек, недовольно подумала я.  И хотя у меня с утра плохо варили мозги, я сразу поняла, что колючий кактус- это конечно я. А вот один белый цветок, вызвал у меня некоторое недоумение. Если этот цветок, по мнению Раисы,  единственная  хорошая черта моего характера, то, что это за черта, опять же по ее мнению, я так и не поняла. А спрашивать,  мне по привычке,  и не хотелось).
     Мне надо было срочно изобразить восхищение, ведь я впервые,  в своем таежном буреломе увидела цветущий кактус, но в свете последних событий, невзрачный  африканский цветок меня не заинтересовал, и я продолжала тупо, словно сова с дуба,  рассматривать  полевого жаворонка. 
     Ну что сказать, моя свекровка, как всегда прекрасна и обворожительна. Своего сына, Михаила, она родила в 16 лет, сейчас ей 46, выглядит на 33, как ей это удается, непостижимая тайна, которую   мне не разгадать никогда.
    Жаворонок без остановки  щебетал. Он поздравил сову с днем рожденья; извинился, что не смог прилететь вчера; поинтересовался, как отдыхают маленькие птенцы. Сова монотонно бубнила ответы, мечтая лишь об одном, чтобы жаворонок,  быстрее улетал с чужого леса,  и совушка, снова бы завалилась спать в свое дубовое дупло.
     Но жаворонок, не обращая внимания на  полусонное совиное бубнение , продолжал весело щебетать:
- Ты, что Анюта, без Феденьки, совсем озверела, уже начала мужиков мочить.
- Откуда вы знаете? - угрюмо спросила я.
- Клава мне рассказала, я сейчас ее у твоей двери встретила. Она мне и рассказала, что вчера у тебя какого-то неизвестного мужчину убили. Какой ужас! Убийство!-  ужаснулась свекровка.
- И все? Больше Клава ничего не говорила?-  подозрительно и испуганно  спросила я. Сердце мое екнуло,  и моя  утренняя дремота мгновенно исчезла.
- А что еще она должна рассказать?-  удивилась Раиса, округлив свои  удивительные необыкновенно-синие глаза. 
 - Не обращайте на меня внимания, Раиса Романовна. Я еще не проснулась, и наверно всякую ерунду говорю,- кисло улыбнулась я.
- Да, да конечно, я же знаю Анюта, что ты сова. Хорошо, что Антон с Алексеем, все в  папу, жаворонки.
- Хорошо, - кисло и односложно подтвердила я, недовольно отметив  про себя, что Раиса в сто первый раз оскорбила меня, назвав  совой.
- Феденька, не забегал, - заинтересованно спросила свекровка.
- Нет, уже два месяца  мимо не пробегал, - бесстрастно ответила я.
-У него сейчас дел полно, - бросилась защищать своего сына свекровка.
- Мог бы хоть раз мимо пробежать, и в клювике деньжат подбросить,- изо всех сил вежливо, проворковала я.
-Ой, а я забыла, мне Феденька денег передал для вас, да я от себя немного добавила, - Жаворонок аккуратно выложил на стол приличную стопку сотенных, дубовых  купюр. Сова остолбенела, и чуть не свалилась с дубовой ветки, то есть с дубовой табуретки. Впервые, за одиннадцать лет свекровка подбросила мне деньжат.
- Зря ты Анюта, Феденьку, выгнала. Таких мужиков сейчас днем с огнем не найдешь. Оставила детей без отца, и почему ты такая вредная, - Раиса, как всегда любезно, в сотый раз сообщила мне о моей вредности.
- Зато ваш Федя, слиток золота. Сами знаете, почему я его выставила,- недовольно сказала я, - надоело глаза на его амуры закрывать. В последний раз, он что натворил, сами знаете, три дня проболтался на рыбалке и притащил мне в понедельник пять килограмм протухшего минтая.
- Ну не удалась рыбалка. Федя мне все объяснил, он не хотел  домой без улова возвращаться, - извиняющее, прощебетал жаворонок.
- Интересно, чтобы Вы сказали, Раиса Романовна, если бы я ушла на три дня по ягоды, а потом притащила домой ведро развесистых апельсинов, - вспылила я.
 - Анечка, ну что у тебя за характер. Все мужики изменяют.
Терпение и смирение, вот что украшает женщину,- добродушно проворковала Раиса.
- Раиса Романовна, Вы, что уже Библию начали изучать? А вы еще не дошли до того места, где говорится, что муж и жена, должны быть верными друг другу,- без всяких эмоций сказала я.
- С тобой бесполезно говорить. Посидишь одна узнаешь, почем фунт лиха. Подумала бы о детях, - впервые, за это утро,   свекровка  кажется,  немного вспылила. Или мне это показалось?
- Я о детях и подумала, -  продолжила я дудеть в свою дуду,- хочу воспитать из них настоящих верных мужчин, а не бабников и предателей, как Ваш,   Федюнька. К тому же Вы забыли, что я ему предложила выбирать или я,  или его компания однодневных бабочек. И Федя выбрал  Лизавету и компанию.
- Ладно, с тобой спорить бесполезно. Такой упрямой,  и вредной,  как ты еще поискать надо. Я убегаю, у меня, в отличие от тебя, дел полно.
     Дверь в моем дупле тихо захлопнулась. Веселый жаворонок упорхнул, а недовольная дубовая сова, еще  долго не могла успокоиться и, пыхтя, копошилась в своем дупле.
    Я без устали ходила по квартире и мысленно возмущалась, этой лицемеркой.  Сама святая Раиса, сегодня с утра прочитала мне проповедь о правилах семейной жизни. Терпение и смирение-  смех да и только. Изменяла своему мужу направо и налево, потому Владимир Александрович и сбежал от нее. А теперь мне, самой верной женщине на свете, читает мораль о верности и долге. Два сапога пара, она и ее сынок, потому и защищает его.
   Я еще долго бегала по квартире и в сердцах,  костерила свекровь. Что ж сегодня, я опять  не смогла  полюбить Раису. Зато успела помечтать о том, что скоро Раиса полюбит, за смирение и терпение ресторанную Лизавету и будет  ранним утром посещать  ее скворечник. Надеюсь, что Лизавета тоже жаворонок и им будет, о чем пощебетать на ранней зорьке.
    Наконец я успокоилась и позвонила детям. Глухарево глухо молчало, то ли дети еще  спали, то ли цивилизация успела за ночь покинуть это дремучее село. Горько вздохнув, я выключила сотовый, и пошла, смотреть телевизор. В отличие от работящей Раисы,  у меня нет никаких, даже малюсеньких  дел. Дети в Глухарево со свекром,  дома чисто, в холодильнике полно продуктов от вчерашнего пира и в кои-то веки, я могу не спешить к  кастрюле, плите, утюгу и  стиральной машинке.
    У телевизора я просидела ровно одну минуту. Как всегда Раиса, своим щебетанием, так  запудрила мне мозги, что я на какое-то время забыла о подлой шантажистке Клаве. К тому же, сейчас, я  вспомнила, что Раиса повстречала Клаву у моей двери. А так как Волкова, тоже сова, и еще совее, чем я, Клава спит сутками,  то меня, конечно заинтересовало, что могла  сова-волчица Клава вынюхивать под моей дверью таким ранним утром.  Воспоминание о шантажистке Волковой, вконец испортило мне настроение, и я  отправилась к телефону, чтобы посоветоваться со своей  подругой. Вдруг, ее психологическое мышление, подскажет мне выход из моего  тюремного тупика. Я набрал Ольгин номер, через минуту  услышала ее тихий, мелодичный еле слышный голос «Алло».  Я в ответ, словно заговорщик зашептала в телефонную трубку:
- Оля, пожалуйста, бросай все дела и  беги ко мне. У меня опять проблемы.
- Не могу, мама не отпускает, - чуть не плача ответила подруга.
-  Мама не пускает?- не обращая внимания на Олину шутку, я продолжила зачем-то таинственно шептать, - Слушай Оля, я бы сейчас с удовольствием с тобой посмеялась. Но мне сейчас не до смеха. Речь идет о  моей жизни и смерти. Вернее, о моей страшной жизни в тюрьме. Олечка, хватит шутить,  быстрее поднимайся ко мне.
-Ы-Ы-Ы……., - из телефонной трубки понеслись горькие рыдыния.
- Что случилось?- всполошилась я.  Похоже, что не я одна вчера залезла в тупик.
- Не могу выйти из дома, - сквозь всхлипы, продолжая рыдать, мямлила подруга.
- Что совсем не можешь выйти?- искренне удивилась я.
- Не могу, мама закрыла меня на замок, который не открывается изнутри.  А ключи куда-то спрятала, не перепрыгивать же мне теперь с седьмого этажа на девятый.
- А где мама сейчас?- уточнила я
- Ушла в церковь, а меня, за то,  что я с ней не пошла, закрыла,- наконец-то перестав рыдать, ответила Оля.
-Да, тяжелая ситуация, что это с Александрой Прохоровной случилось. Объясни-ка  мне, как великий бессознательный психиатр,- по привычке пошутила я.
- Не могу! Это моя мама, а  своей матери я не могу ставить
неутешительный диагноз.
- Значит, диагноз все-таки есть. Х-м-м-м. Ольга, сколько ты можешь это терпеть, -  возмутилась я.
- А что делать?- горько вздохнула подруга.
В моей голове мгновенно выстроился план действий, жаль только, что я не могу свои проблемы, так быстро разрулить:
- Оля слушай, меня внимательно: в понедельник, снимай квартиру, забирай  Никиту и уходите вдвоем жить в съемную квартиру.
- Я не могу уйти.  Вчера вечером я маме сказала, что уйду на квартиру, а  она пригрозила мне, что раз я ее бросаю на старости лет, то она напьется таблеток и умрет.
- И давно это у нее?- с ужасом спросила я.
-Почти два месяца меня терроризирует. Мне стыдно было тебе это рассказывать, все думала, мама успокоится, утихомирится, но все бесполезно, с каждым днем все только хуже и хуже. Как ты Федю  выгнала, так и у нас начался бедлам. Словно какое-то затмение над нашими домами. И у тебя проблем выше крыши, и у меня тоже. Да еще Гусев  куда-то исчез. То ли от меня сбежал, то ли его убили.
Не знаю что делать?
-Так, - решительно сказала я, - я сейчас все равно  что-нибудь придумаю, как говорила  моя бабушка: «Из любой ситуации есть два выхода».
     Я положила телефонную трубку, вышла на балкон и внимательно посмотрела на плывущие облака. Я всегда так делаю, еще с детства. Перед смертью, чтобы я сильно не плакала, моя бабушка сказала, что всегда будет  рядом со мной, будет помогать и охранять меня:   днем - с  белого облака, а ночью - с самой яркой звезды. Я конечно,  давно не верю в эту сказку, но в трудных ситуациях, по старой  привычке,   смотрю на облака или звезды, и представьте себе, очень помогает.       
     И сейчас я посмотрела с девятого этажа в голубое бездонное небо. В вышине,  словно огромное перо, медленно плыло  белоснежное перистое облако. Легкий влажный ветерок, дул в нашу сторону, и облако, подхваченное теплым воздушным потоком,  медленно приближалось  к нашему дому. Я давно не видела такой красоты, и с   восхищением залюбовалась им. Но, прекрасное  облако, двигалось намного медленнее, чем мои мысли. В это время, в моей голове, словно счетчик фортуны, крутились всевозможные варианты выхода из Ольгиного тупика. ( Странно только почему, этот счетчик не работает так быстро с моими собственными проблемами).
    Через некоторое время, перебрав десятки вариантов, среди которых были и фантастичные,  и  правдоподобные, я опять пошла,  звонить Чугайновой.

- Опять смотрела на облака?- многозначительно спросила Ольга.
- Посмотрела! И под воздействием, небесной природы,  у меня созрел новый гениальный план,- решительно заявила я.- Слушай меня внимательно. В понедельник,  ты  находишь квартиру подальше от мамы, а когда Александры Прохоровны не будет дома, собираешь вещи, забираешь Никиту и уходишь в новую квартиру. Маме оставишь записку, что ты вышла замуж, и теперь будешь жить со своим мужем. Раз ты вышла замуж, она быстро успокоится и  перестанет тебя терроризировать. Не будет же она разрушать жизнь своей единственной дочери.
- А где я возьму мужчину?  Сама знаешь, уже три года найти его не могу, - расстроенным голосом сказала Ольга.
- Если мама придет к тебе в гости, скажешь, что он уехал в командировку, а я тебе старую Мишину куртку принесу, ту в которой он машину ремонтирует. Ты повесишь ее на вешалке у входа, чтобы в твоем доме мужским духом пахло.
- Все равно она меня скоро раскусит, - меланхолически протянула Ольга.
- Не раскусит. Я вот что еще придумала.  Побегаю по отделению, поищу тебе временного мужичка из врачей или пациентов. Иногда будешь приглашать его в гости вместе с мамой. Он посидит за столом с вами, поговорит с  мамой часа полтора, потом вместе Александру Прохоровну проводите до остановки, и делайте, потом,  что хотите. Естественно мы ему заплатим. Хотя нет, хватит с него хорошего коньяка,  закуски и братского поцелуя.
- Аннушка, ты гений,  и как я сама до этого не додумалась,- обрадовалась моя подруга, и тут же заинтересовалась моей проблемой:
-А что опять случилось у тебя?
- У твоего телефона Никита не стоит!- тихо спросила я.
-  Никита, как всегда задачки решает,- ответила Оля
- Наверно он у тебя великим математиком станет. Мальчишка,  в воскресенье, для развлеченья, задачки решает. Я бы так не смогла,- искренне похвалила я будущего российского великого математика.
-Да уж точно, ты задачки  и в будни-то  не решала, только на контрольных, - напомнила мне подруга.
 -Потому-то,  из института с первого курса вылетела. Но вернемся к нашим баранам, а вернее  к Клашке-алкашке. Вчера она, сразу после тебя, приходила ко мне и сообщила, что видела Гогу входившего в мою квартиру и убийцу убегающего  в моей куртке и шляпке. Помнишь ту, в которой я на дачу  езжу.
-Прекрасно!- радостно закричала Ольга.
- Ничего прекрасного здесь  не вижу. Клава решила меня шантажировать. Она предложила мне, чтобы я каждый день давала ей на бутылку водки, а если я не буду ей платить, то  в понедельник она пойдет в милицию, и заявит там, что я убийца,- беспомощно вздохнула  я.
- Ужас!- с негодованием прокричала подруга, и озабоченно поинтересовалась,- а Клава видела, того кто, вышел из твоей квартиры? Что она тебе рассказала? Описала его?
- Ничего внятного не сообщила. Клава, как всегда, была  пьяная в доску и все видела в алкогольном тумане. Погоди, я только сейчас подумала:   может быть, Клава  узнала, того, кто вышел из моей квартиры, но, увидев, пустую бутылку на своем столе, решила  шантажировать меня.
- А почему, она решила тебя шантажировать, а не  того, кто вышел из  твоей квартиры,- поразилась Оля.
-Меня решила шантажировать потому, что   убийцу она видит в первый  раз,  не знает где его искать, чтобы выпросить на бутылку. А  я,  как всегда под рукой, вернее всегда под ее дверью.
- Знаешь, Аня, я уверена, убийца кто-то из твоего окружения, и Клава его хорошо знает. А к убийце она не пошла, потому что его  боится, а тебя нет, - горячо убеждала Ольга.
- Или убийца сама Клава, - не очень уверенно сказала я.
- Это тебе интуиция подсказала?- поинтересовалась Ольга.
-Не знаю, она не представилась мне, но какой-то внутренний голос, шепчет мне - это Клава!- более уверенно пролепетала я.   
- Это интуиция! -  обрадовалась, моя подруга, большая любительница подсознательной интуиции, - Аня,  раз интуиция говорит тебе, что  убийца – Клава, значит, это она убила.  Помнишь, вчера вечером, интуиция  бабушки  Мани, тоже говорила, убийца-Клава. Надо было сразу к ней прислушаться, недаром  говорят, что старые люди лучше оценивают  людей и ситуацию. И я теперь,   после твоего рассказа о Клавином шантаже, уверена - это Клава убила Гогу.
- Ты думаешь, этот красавец Гога, пошел с нечесаной Клавой Шуры-муры крутить. Не верится, - пошла на попятную  я.
-Клава, алкоголик, не совсем нормальный человек, прямо скажем больной человечек. И часто, алкоголики, чтобы достать бутылку, настолько изобретательны, что даже, мы психиатры диву даемся. Сколько я их за свою практику перевидела, то за бутылку водки всю семью перебьют, то в магазине за бутылку продавца зарежут, то еще какую-нибудь подлость сотворят. Помню даже, один наш больной, шесть лет рыл подкоп под сберегательный банк. Хотел, каждый день там брать деньги, и только на одну бутылку, чтобы никто ничего не заметил. Кошмар. Ничего святого у них нет.  И эта Клава, может именно сейчас находится в белой горячке, вот и решила двух зайцев убить, и Гогу зарезать, чтобы его деньги  прикарманить, а потом и тебя  на крючок,  с бутылкой подцепить.
- Оля, может мне сейчас пойти в милицию, и на Волкову заявить? Пусть они сами с ней разбираются, - загорелась я, и тут же остыла. -  Нет, не пойду. Что я скажу в милиции, посадите срочно Клаву- моя интуиция ее подозревает. Да меня опять за сумашедшую примут. И потом, а вдруг Клава ни в чем не виновата, и она действительно  видела настоящего убийцу. У меня голова кругом. Что делать? Кто убил этого Гогу?- задумчиво пробормотала я.
- Не хочешь - не ходи! Но я тебе советую, пока милиция не найдет убийцу, тебе лучше, откупаться от Клавы бутылками, - горячо посоветовала Оля.
- Ни за что! Ты что Клаву не знаешь, она мою бутылку выпьет и своему  Вадиму, и всей своей пьяной компании расскажет, что я- убийца. К тому же,  я точно знаю, что ее приходящий бутылочно-платонический Вадим- стукач, и состоит у нашего участкового на содержании. За рюмку, Вадим, весь микрорайон  посадит, заложит, закопает и раскопает.
- Откуда ты знаешь?- живо поинтересовалась Ольга.
- Наш участковый, Николай Владимирович,  недавно лежал у нас с воспалением легких. Как-то я мимо них шла. Николай  с Вадимом сидели в больничном  дворе на лавочке, и видимо, как все пациенты, на людей  в белых халатах  не обращали внимания, поэтому я, совершенно случайно, многое  услышала из их разговора, - устало пояснила я.
-И что ты услышала?- с любопытством спросила Ольга.
- Почти ничего, что бы я поняла.  Вадим, говорил  шифрованным, странным языком, так что, половина его речи для меня китайская грамота. Одно я поняла из их разговора,  Вадим, по поручению Николая, следит за каким-то Пузырем. Ты его знаешь?
-Первый раз слышу,- немного подумав, ответила Ольга.
- Я тоже,- немного неуверенно сказала я, почему-то именно сейчас,
Пузырь вызвал во мне какие-то отдаленные неясные воспоминания.
Но,  честно говоря, мне сейчас не было дела ни до пузыря, ни до селезенки. 
- Аня, сейчас успокойся,  иди на балкон,  посмотри на бабушкино облако, а я когда моя мама вернется с церкви, сразу же пойду к Клаве и с ней  поговорю. Должна же у нее совесть быть. Сколько  раз ты ей помогала, сколько раз откачивала эту синюю свинью. Вот неблагодарная!- взволнованно и нервно возмущалась Чугайнова.
-Оля, что с Волковой говорить, у нее давно вместо души, бутылка водки. Сама знаешь, если будут  расстреливать   меня и бутылку, отгадай с двух раз, кого она будет закрывать своим пропитым, истощенным телом?- устало объяснила  я.
- Все равно пойду к ней. Если она не отстанет от тебя , я ее точно прихлопну, пьяница несчастная. Или еще лучше, я пригрожу ей, что в психушку, ее запихаю, а там ей бутылки не видать, как своих ушей. Пусть там пьет воду из-под крана.
-Страшнее наказания для Клаши не придумаешь, - засмеялась я.
     Мы еще немного поговорили, я положила трубку, и на меня напал  волчий  аппетит.
       Вылавливая  из дверцы  холодильника,  «Российский» сыр и полусухую « Байкальскую» колбасу, я  заметила на полке какой-то непорядок, а непорядок я замечаю всегда и везде: и дома, и на работе, и на улицах города - вот такой у меня бзик. Я окинула беглым взглядом верхнюю полку, и сразу заметила- пропала маленькая зеленая двухсотграммовая бутылочка с медицинским спиртом для инъекций. Обычно, эта бутылочка годами  стояла в углу на первой полке. Иногда мне приходится делать уколы подругам, своим детям,  соседям, и если бутылочка опустошалась, я подливала в нее, на всякий пожарный случай, еще спирт. Но сегодня бутылочки не было видно. Я  перебрала весь холодильник, заглянула во все холодные углы, вдруг ее кто-нибудь переставил в другое место, но бутылочку,  так и не нашла.
   Вот они! Следы убийцы!  Есть мне, мигом расхотелось. Я сложила продукты обратно, вышла на балкон, уселась  на стул  и стала смотреть на белоснежные ажурные облака. День разгорался. Ярко светило солнце. Перья облаков,  уменьшились, осыпались, стали более рыхлыми и дырявыми, но все равно,  украшали ярко-голубое небо. Под окном, в кроне огромного тополя весело чирикали воробьи. Высоко в небе кружились стая ласточек. День был прекрасный,  и моя интуиция стала орать мне на ухо, кто убил Гогу.
      Интуиция болтала и болтала, и теперь я уже точно знала , что убийца-  Волкова  Клава. Это она украла мои ключи, выпила мой спирт и убила Гогу.  Ну  кто кроме нее полезет ко мне, чтобы выпить двести грамм спирта. Конечно же – это не  Маня, не  Ваня,  не Таня и не Дина. Дальше я уже, без интуиции, выстраивала свою стройную версию, подтверждающую мои подозрения. Дело было так. Клава увидела в магазине мужчину покупавшего бутылку. Допустим, Гога собрался в дождливый субботний день, идти к другу, или к любовнице. Каким-то образом, Волкова упросила Гогу зайти к ней, вернее, она уже заранее знала, что поведет его ко мне.
Гога зашел ко мне, Клава его убила,  выпила весь мой спирт, его бутылку положила за пазуху, и  вышла из квартиры, зачем-то в моей куртке и шляпке, (как будто ее никто не узнает, по ее пьяной походке). Потом  Клава пошла,  пьянствовать с Вадимом. Вечером Клаша проснулась, бутылка пуста, деньги Гоги, как всегда стащил платонический друг Вадим, и тогда Клава, подгоняемая призраком бутылки, помчалась вытягивать из меня три вагона спирта. И сегодня ранним утром, она наверно, пошла ко мне с украденными ключами, чтобы опять стащить что-нибудь из спиртного. Но ей помешала Раиса.  Все сходится и очень похоже на правду. Правильно, Ольга, сказала, некоторые алкоголики, на все пойдут ради выпивки, и на воровство медицинского спирта, и на убийство.
       Я успокоилась, интуиция тоже – следствие завершено, убийца нашелся. Под лучами яркого летнего солнца, мой неиссякаемый оптимизм опять оживился, и я была уже уверена, что очень скоро я придумаю, как мне разоблачить эту подлую волчицу. После всех этих передряг, во мне опять проснулся волчий аппетит. Я пошла на кухню - наскоро отварила пельмени. Не успела я сесть за стол, как в мою дверь опять позвонили, и я задумчиво отметила про себя, что после совершенного в моем доме убийства, я стала что-то слишком  востребованной. Гости, идут ко мне, прямо, как к Кремлевской стене.
    Я пошла к двери с поварешкой, надеясь, что сейчас у моих дверей стоит приятный мне человек,  а не эта убийца и негодяйка  Клава. Иначе, я просто не выдержу ее пьяного улыбающегося лица, и тресну ее, вот этой поварешкой в лоб.
    За дверями стояла веселая, улыбающаяся Татьяна. В отличие от меня, до сих пор,  гуляющей по квартире в голубом халате, хорошенькая модная  Утешева выглядела, как картинка из гламурного журнала.
    Я, не слушая ее слабых возражений,  буквально затащила ее к себе,   усадила за стол,  разложила в белоснежные квадратные тарелки  пельмени, подлила сметаны, и мы принялись за завтрак. Пельмени закончились быстрее, чем наше бурное обсуждение вчерашнего убийства. Сначала я подробно рассказала, обо всем, что случилось в моей квартире,  а потом Утешева, сообщила мне очень много полезного, для разоблачения Клавы.
  Татьяна рассказала мне, что когда мы столкнулись у дверей подъезда, она пошла в гости к  своему другу. Но друга, по какой-то неведомой ей причине, дома не было, хотя они заранее договорились о встрече. Возвращаться домой, и  сидеть в одиночестве  у телевизора, ей не хотелось, и Таня пошла, гулять по магазинам, потом зашла к знакомой. Домой она пришла поздно, и по дороге к дому встретила пьяненькую Клаву. Волкова выходила из вино-водочного магазина в моей куртке, и Татьяна решила, что Клава украла мою куртку.

- В моей куртке!!!! – чуть не задохнулась  от возмущения я, но тут же мое кипение остыло, (неужели Клава, такая дура, что сразу же после убийства, вместо того, чтобы выбросить мою куртку, надела ее и потащилась в магазин).  Поэтому, я недоверчиво спросила соседку:
- А может это не моя куртка? Другая. Похожая.
- Твоя. Точно твоя. У тебя на куртке,  на спине красная звезда вышита. Я такой звезды ни у кого не видела, - непререкаемо заявила Таня.
- Да, ты права, красная звезда только на моей партийной джинсовой спине. Мне эту куртку продала  медсестра Ирина Сергеевна.  Ее сын, сейчас работает по контракту в Японии. И недавно,  он прислал ей эту куртку с Хиросимы. Она ей малая оказалась, и я с удовольствием  купила ее. 
    Таня возмущенно осудила воровку Клаву. Затем я в красках, рассказала Татьяне  о шантаже Клавы, и о своих подозрениях, что именно Клава, убила Гогу. В ответ Татьяна, тихо и ненавязчиво, попыталась внушить мне, что это мой бывший муж Федя, мог пригласить этого Гогу, в свою квартиру. Но я, сразу же отвергла эти бездоказательные обвинения. Мой муж, как жена Юлия Цезаря вне всяких подозрений. Слишком уж хорошо я его знаю. Федя не способен на убийство. Татьяна не стала спорить со мной, и мгновенно поменяла свои подозрительные убеждения  на  мои.  Теперь  Утешева,  подозревала в убийстве только Клаву. И скоро,  после бурного обсуждения всего происходящего, мы вместе с Татьяной решили, сейчас же пойти к Клаве, отыскать у нее мою куртку и выбить из Клашиной пьяненькой души, признание в убийстве.
    Клавина дверь, как всегда была открыта для всех, и для нас тоже. Мы с Таней, с какой-то  опаской, (все таки идем к убийце), прошли мимо пустой кухни, пустой спальни, и друг за другом вошли в большое зало, где  Клава обычно пила, спала и принимала гостей. Волкова как обычно спала. На сером столе стояла пустая бутылка,  грязная сковорода и  пучки укропа, живописно раскиданные по  столу.
   Так, как прятать что-либо у Клавы было некуда, то мою куртку мы нашли, а вернее увидели сразу. Куртка аккуратно  висела на спинке стула, и красная звезда, с дизайнерским шиком  украшала Клавино серое безжизненное пространство. Мы, с Татьяной многозначительно посмотрели друг на друга, и молча, без слов, на цыпочках подошли к спящей  Клаве, чтобы клещами вытащить из нее правду. Татьяна,  первой, начала энергично тормошить Клаву, я следом за ней,  принялась изо всех сил толкать Клавино алкогольное тело. Мы от всей души толкали, валяли, перекатывали  и  тормошили Клашу, но никак  не могли разбудить ее. Волкова усиленно  сопротивлялась нашим титаническим усилиям. Она,  шипела, завывала, отталкивала, извивалась, отбивалась руками и ногами, и даже, обзывала нас, своих любимых соседок, грубыми бранными словами. После  Клавиных изощренных  слов,  мы еще больше разозлились, удвоили свои усилия, и скоро, наши усилия были вознаграждены. Клава проснулась и открыла глаза Мы, дружно склонились к ее лицу, и пристально уставились в ее мутные, косые глаза, разбегающиеся в разные стороны, как будто Клаша, пыталась посмотреть двумя глазами, на двух разных людей - на меня и на Татьяну. Мы замерли над Клавой, ожидая того момента, когда Клава наконец-то сфокусирует  свой разбегающийся взгляд, в одной точке, и окончательно проснется. Нетерпение наше вырастало, но полусонная  Волкова, продолжая смотреть на нас косым, бегающим взглядом, вдруг пьяно и полувнятно прошелестела:
- Хочешь меня теперь убить? Не убьешь, я все описала, описала, - повторила последнее слово Клава, и вновь, закрыв глаза, захрапела.
     Мы одновременно выпрямились, резко выдохнули, и, с диким ужасом посмотрели друг на друга. У меня появилось желание, сейчас же  провалиться сквозь землю. Татьяна, испуганно глядя на меня, покраснела, словно вареный рак. Не знаю, как со стороны выглядела я – бледной, красной, или синей, но более идиотского положения не придумаешь. Шла разоблачать убийцу, а убийцей назвали меня. Теперь  Утешева, точно подумает, что Гогу убила я.
   Поэтому, пока подозрение не перекинулось с Волковой на меня, я принялась стоически придумывать  себе оправдание. Но Татьяна меня опередила:
- У Клаши  наверно белая горячка началась, поэтому она всякую чушь городит.   
 - Пьяница проклятая,- поддержала ее я,- убила Гогу, стащила  мою куртку, и  меня же обвиняет.
- Анюта, что это она про записи говорила, давай найдем ее записи и в милицию отнесем, - предложила Таня.
- Хорошо, давай,  я пойду в эту сторону, а ты в другую, заодно поищи в той стороне пустыни мою шляпку.
    Мы ринулись увлеченно обыскивать Клашину хату. Как я уже говорила, прятать здесь было некуда.  Мы разошлись по разным комнатам, но очень скоро я вернулась к Клаше, с пустыми руками.
Моей шляпки нигде не было, и единственное что я  нашла на столе  под сковородой, это неведомо, как залетевшую сюда старенькую рваную, пропитанную жиром книжку Агнии Барто. Я внимательно пролистала тоненькую детскую книжку. Никаких Клавиных записей. Если не считать того, что у плачущей Тани, на голове были, пририсованы чьей-то неумелой детской рукой, рожки; у Мишки с оторванной лапой, сияла  кривая корона, а  у бычка, идущего по  доске, на рожках красовались два красных бантика. Скоро  ко мне вернулась расстроенная Татьяна. Я  уже сидела  около спящей Клавы на краю дивана, и задумчиво смотрела на свою звезданутую куртку. Таня опустилась рядом,  на  колченогий стул и развела руками.
- Ужас! Никогда не видела такой вопиющей пустоты: ни старой мебели, ни вещей. Почему у нее так пусто в квартире?- удивилась Таня, знавшую Клаву, всего два года, и вряд ли бывавшую у нее в гостях раньше.
-Ты просто не видела, как она раньше шикарно жила. У Клавы, вся мебель была декорирована, под антиквариат, и не только мебель, каждая мелочь домашнего обихода. Здесь все было, как в  музее. Поэтому, она и смогла продать все, до последней серебряной ложки. Ты попробуй сейчас постараться продать большую часть своих вещей, не получится! Никто не возьмет у тебя старую фабричную табуретку, даже задаром. А за Клавину табуретку, на моих глазах драку устраивали.
- А ты давно живешь в своей квартире?
- Давно. С детства. Она мне после бабушки досталась.
И Клаву, я хорошо знаю. Она с моей бабушкой дружила, а ее сын Дима, с детства был влюблен в меня. Даже жениться на мне мечтал в четыре года, а в семнадцать лет он подсел на наркотики, потом тюрьма, вышел опять сел. И где он сейчас не ведает даже его мать.
-Понятно. А ты тоже ничего не нашла?- беспомощно вздохнула Утешева.
-Нашла! - торжественно объявила я.
- Где?- вскинулась Татьяна, и окинула, пустую комнату вспыхнувшим взглядом.
  Я, стараясь не рассмеяться,  показала глазами на стол, где рядом со сковородой лежала рваная книжка Агнии Барто.  Татьяна взяла книжку, внимательно перелистала ее и удивленно посмотрела на меня.
- Что это?
- Это Клавины записи!- преувеличенно серьезно пояснила я.
- Тут ничего нет, - удивилась соседка.
- Как нет, все есть, - стараясь сдержать смех,   серьезно сказала я.- Смотри внимательно в эту книгу, видишь здесь  шифрованные записи: к Мишке с оторванной лапой, Клава пририсовала корону; к Тане, она пририсовала козьи рожки,  к уплывающему мячику, два глаза и улыбающийся рот; к бычку, два бантика, а к доске, по которой  идет  бычок, четыре колеса. Мы сейчас с тобой возьмем Клашины записи, пойдем  в милицию,  они эту книжку в ФСБ передадут, а там уж пусть лучшие разведчики России,  расшифровывают Клавины рисунки. Возможно, они даже ЦРУ привлекут, нечего им там сидеть без дела.

Как только, я представила воочию, как я заявлюсь, с Клавиными записями в милицию, или в ФСБ, я уже не выдержала,   и громко  рассмеялась. Через секунду, и Таня,  осмыслив, всю комичность этой ситуации,  залилась раскатистым смехом. Мы так смеялись, что у нас на глазах выступили слезы, а Таня,  раскачиваясь от смеха, сломала ножку старого стула, и,  задрав ноги вверх, с треском упала на пол. Нам стало еще веселее. Клава, не подозревающая о том, что ее секретные записи уже стащили, продолжала сладко спать, и мы бы с Таней, еще долго веселились рядом с ней, но  неожиданно, в разгар нашего веселья, заявился  злой и хмурый Вадим. Он остановился в дверях и  злобно  посмотрел на нас. Наш веселый смех мгновенно затих, и мы, не сговариваясь, поспешили покинуть Клавино поле чудес.
    Я  дошла до входной двери первой, изо всей своей дурной силы распахнула ее, но Клавина раздолбанная   дверь,  открылась лишь наполовину, как будто она встретила за порогом какое-то  невидимое препятствие. Я испуганно выглянула в приоткрытую дверь, ожидая увидеть что-то страшное, к примеру, еще один труп. Но за Клавиными дверями,  стояла бледная, испуганная Денежкина. Она безвольно потерла на  лбу вспухающую шишку и посмотрела на нас с Татьяной, злым, ненавистным взглядом.  Или мне это показалось. И зачем Гога зашел в мою квартиру, невесело подумала я, теперь я всех подозреваю. А раньше. Любопытство Дины,  лишь забавляло.
     Мы прошли мимо Дины, словно ее здесь не было.  Мы с Татьяной зашли ко мне  домой, я закрыла дверь, и только тут я вспомнила, что со страху, забыла забрать с собой свою звездную куртку. Я хотела вернуться к Клаве, но Татьяна меня остановила, напугав тем, что на куртке могут остаться следы крови убитого Гоги, и тогда мне светит срок.
     Помня об уликах, на моей куртке, я позвонила в милицию, чтобы они срочно забрали у Клавы,  очень важное, звезданутое у меня,  вещественное доказательство, но на телефоне сидел, какой-то милицейский невежда, про вещественные доказательства,  он видимо никогда не слышал, и поэтому,  милиция,  мягким и приятным голосом отправила меня с моей курткой  к психотерапевту.  Значит к Ольге - по совместительству она психотерапевт. Что делать дальше я не знала.    Где искать в воскресенье Гогиного следователя  тоже.  Я опустила руки,  и Татьяна, чуть не силком потащила меня к себе домой.
   В квартире Утешевой, как всегда было чисто и уютно. Вся немногочисленная обстановка,  сверкала французским блеском и китайским шиком. В том смысле, что Татьяна была сдвинута на китайской культуре, и ее квартира была стилизована под русский Китай.
   Татьяна провела меня на свою розово-вишневую кухню и тут же принялась хлопотать, накрывая на стол. Я хотела,  было отказаться от второго обеда, ведь мы только недавно вышли из-за стола, но, увидев, выставляемую на стол опустошенную наполовину бутылку французского вина, я махнула рукой, и с горя, согласилась немного выпить.
    Хорошо жить на девятом этаже, никакой серый дом, никакая крутая крыша,  не заслоняет небесную природу. Кухонный стол Татьяны стоял у открытого окна. В окно заглядывал свежий ветер, недалеко от нас  парили ласточки и вороны, и полупрозрачные облака, а мы маленькими китайскими рюмочками дегустировали «Мозель». Какое-то время, мы опять обсуждали Клаву. С удовольствием нагрузили на нее три вагона улик, но скоро, наш разговор плавно переехал на другие рельсы.

- Аня, я к тебе знаешь,  почему зашла. Хотела  попросить тебя сходить со мной в три часа в одно место, - вкрадчиво сказала Татьяна. 
- Куда? – удивленно спросила я.
- Я тут по Интернету с одним интересным мужчиной познакомилась. Герман зовут. Сегодня мы встречаемся у него в три часа, а  одна идти боюсь. Вдруг он интернетный маньяк, - вздохнула Таня.
- Я тоже тогда боюсь, поэтому не пойду. Мне еще маньяка не хватало, для полного счастья. Хватит с меня Гоги, - сообщила я.
- Нет, нет. Он не маньяк. Мы с ним много раз по Интернету разговаривали, он бизнесмен, ищет подругу для семейной жизни.
- А сколько ему лет?- поинтересовалась я.
Немного помолчав, Таня смущенно сказала,- Всего сорок три.
- Что-то он поздновато ищет жену. Может он действительно маньяк,- высказала свое предположение я.
- Аня, успокойся, никакой он не маньяк. Но ты мне сегодня,  очень нужна, - чуть не взмолилась соседка.
- Зачем? Раньше ты меня никогда к своим знакомым не приглашала?- удивленно пролепетала я.
- Раньше у тебя был муж, - объяснила она.
- Танечка извини, но мне неохота никуда идти. Иди одна, или подругу с собой пригласи,- вежливо отнекивалась я.
- У меня нет подруг, - взволнованно пояснила Таня.
-Нет!!!
- Все мои подруги уводят у меня мужчин. И я решила больше их не заводить. Знакомых у меня полно, а подруг нет, - с досадой объяснила Таня, и тут же продолжила настойчиво уговаривать меня, - пойми,  ты мне,  очень нужна. Ты,  посмотришь на него со стороны, оценишь, стоит ли мне с ним время терять. А то встречаешься, встречаешься, и все напрасно, а годы-то идут, мне скоро двадцать шесть в лоб стукнет.
-Ты думаешь, я его за сорок минут узнаю. Тут пуд соли надо съесть, и триста тонн чая выпить.
- А мне кажется, ты разберешься в Германе быстрее меня.
- Ерунда, почему это я разберусь быстрее, ты тоже не девочка,
все-таки двадцать семь годков,- заспорила я.
-Во-первых, ты опытней меня, одиннадцать лет была замужем. Во-вторых, меня никто по-настоящему не любил, а в тебя мужчины влюбляются, значит, интуитивно ты хорошо понимаешь и знаешь их,- пояснила Таня.
- Кто в меня влюбляется? Не смеши меня. В четыре года в меня влюбился Дима, в седьмом классе недотепа Васька Сидоров, и в восемнадцать влюбился Федор. Все! Таня, уверяю тебя, только  малолетние придурки,  могут влюбиться в меня, - подвела неутешительный итог я.
- Дедушка Ваня, тоже тебя любит, - упрямо сказала Таня.
- Ну,  хорошо, к малолетним придуркам, добавим, старых маразматиков. Ой, прости меня, пожалуйста дедуля Ванечка, что я,  на тебя ляпнула плохое….  Ты лучше Ольгу возьми, она психолог по работе, и по призванию, обожает копаться в фрейдистких лабиринтах души.   Она быстро тебе твоего Германа разберет по косточкам, вернее по нервам, и даже составит график каждого его нервного вздоха.
- Нет, с Ольгой, не хочу.
- Почему?
- Не хочу объяснять.
- Не хочешь? Тогда не пойду с тобой.
- Я ее   боюсь.
- Боишься! Странно, а я,  ее не боюсь. Наверно ты нервничаешь, потому что она невропатолог.
- Может быть,- уклончиво пробормотала Таня, и вновь ринулась к своей цели, - Анюта, сходи,  пожалуйста,  со мной. Вдруг это моя судьба.
- Ну, если судьба, то тебе лучше одной идти. Я только помешаю, вдруг он, в сорок три года, еще ребенок, и влюбится в меня.
- Не влюбится, - уверенно сказала Таня.
- Почему?!- возмутилась я.
- У тебя двое детей, а он ищет женщину бездетную, - Татьяна взглянула на часы и занервничала, время подходило к трем, -
Аня, ну что тебе делать дома, детей нет, Феди тоже, прогуляешься, развлечешься, и заодно меня выручишь. Посмотришь на Германа своим опытным взглядом, и посоветуешь, как мне себя с ним вести, чтобы он женился на мне. Я хорошо помню, как ты рассказывала, что у тебя было два жениха, но тебе понравился Миша, и он вопреки воле Раисы Романовны  в двадцать лет женился на тебе. Я думаю, если мужчина в двадцать лет вступает в брак, то это настоящая любовь.
 
     Время встречи с интернетным кавалером было все ближе и ближе, и я, наверно под алкогольным воздействием  вина, сдалась. Идти мне не хотелось, но скрепя сердце я решила  сделать доброе дело моей хорошей соседке.  К тому же, подумала я, а что мне делать?  Только сидеть дома и переживать, думая о Гоге. К тому же завтра меня может быть посадят, так что на прощание, на воле  развлекусь, и заодно полюбуюсь на  принца из Интернета.
   Я пошла домой переодеться. За всеми этими событиями, я впервые в жизни полдня хожу  в халате, и даже не замечаю этого.  Я переоделась в белую футболку, джинсовую юбку, навела макияж, расчесала свои химические кудряшки, нарисовала огромные, невинные глазищи, и пошла к Татьяне.  Она уже во всеоружии, ждала меня на лестничной площадке. У подъезда, нас ждало такси, вызванное Утешевой.
     За окном мелькал городской пейзаж. Я смотрела из окна такси на свой родной любимый Иркутск. Но настроение было на нуле. Я уже жалела, что согласилась идти с Утешевой,  к какому-то неизвестному мне Герману.  Герман - Гога.  Опять «Г» подумала я, наверно это не к добру. Но продолжала ехать неизвестно куда, неизвестно почему. Татьяна, в отличие от меня была весела и оживленна. Она увлеченно рассказывала мне о какой-то неизвестной мне Розе Циммерман, так будто я знаю эту Розу сто лет.
 Я вновь  решила позвонить детям, узнать, как там у них идут дела. Глухарево опять молчало, и я стала нервничать. Почему они не отвечают? Когда, мои переживания достигли критического апогея, и я уже готова была выпрыгнуть из такси, и бежать пешком в дремучее Глухарево, позвонил свекор.  Владимир Александрович, был весел и быстро успокоил меня. Сейчас он вместе с детьми находится на берегу Ангары, недалеко от Глухарево, в старинном мужском монастыре. Там несколько монахов-сподвижников вместе с отцом Севастьяном восстанавливают старинный монастырь, и он с детьми, по мере сил, решил помочь им в восстановлении храма. Из-за высокой горы, связь здесь очень плохая, сам он звонит  с вершины горы, куда полдня взбирался,  чтобы предупредить меня, что у них все хорошо, но ближайшее время, связи с ним и детьми не будет. Я успокоилась, подробно расспросила о сыновьях, попросила его и детей помолиться за меня, и мы закончили недолгий разговор на окраине города, у ворот кирпичного двухэтажного особняка.
    Мы с Таней  вышли из такси и остановились. За высокими железными  воротами, выкрашенными черной краской, злобно надрывалась черная собака. Что собака черная, мы видели очень хорошо, потому что она видимо уже  давно сделала  под черными воротами дыру-подкоп, и мы  видели через эту черную дыру:  черную лохматую голову, желтые клыки и бешеные гляделки. Мы стояли , как вкопанные и боялись пошевелиться. Казалось, еще миг, и эта черная клыкастая тварь, проскользнет в подкопанную  дыру и бросится на нас. Убегать мы тоже боялись. Вдруг увидев, наши убегающие дамские турнюры, собака еще больше озвереет, догонит нас и разорвет.
    Я в который раз, может в тысяче первый раз, зареклась делать добрые дела. Бледная, трясущаяся Татьяна, посмотрела на меня, словно малое дитя,  на мамку и  тихо, еле слышно, проблеяла:
- Что делать?
- Стоять! Будем стоять до посинения. Надеюсь, принц выйдет из Интернета и нас спасет, -  стараясь,  казаться уверенной сказал я.
- А если не выйдет?- промяукала Таня.
-Если через десять секунд принц не выйдет, будем убегать
этой черной дыры.
-  Анечка, ты еще можешь шутить, я уже почти дошла до инфаркта.
- Танюша, поверь мне, я не хотела шутить, так получается, видимо это на генном уровне, такой меня сделала мать-природа. Меня сейчас саму трясет, как Жучку, и я уже вижу, как ко мне подходит инфаркт, инсульт, белая горячка и Барабашка с Кондрашкой.
   В ответ на мои слова, Татьяна так раскатисто рассмеялась, что злобная собака,  испуганно замолчала, и мгновенно исчезла из черной дыры.
   В черных воротах, со скрипом  открылась черная дверь. В дверях стоял маленький, лысый мужчина с аккуратными усиками. Так как принцесса Татьяна, увидев принца, почему-то замерла  с бледным испуганным лицом, то я улыбнулась ему, своей самой обворожительной улыбкой. (Хотя моя свекровка,   Раиса, называет эту улыбку, улыбкой идиотки. Но я, не обращаю внимания на ее мнение, так как знаю, многие мужчины, ловятся именно на эту улыбку. Например, наш зав. Пирогов не раз меня просил почаще, ТАК улыбаться, а мой муж Миша, не раз мне говорил,  именно из-за этой улыбки он влюбился в меня.  Видимо, именно поэтому,  моей свекровке,  не нравится  моя  обворожительная улыбка).

   В ответ на мою обворожительную улыбку, Герман улыбнулся еще обворожительней, и любезно сообщил нам, с Татьяной,   что он уже давно не видел таких веселых женщин, как мы.
   Герман провел нас в дом по веселой  английской лужайке. Черной собаки не было видно и слышно. Она словно исчезла в черной дыре. Мы прошли по коридору, в середине которого зиял черный квадрат открытого подвала. Герман, увидев наш горячий интерес к зияющему подвалу, суетливо извинился, и виновато объяснил, что он уже неделю проветривает и сушит подвал. А сегодня он, привыкнув к его открытости,  забыл  закрыть его перед нашим приходом.
    Таня, с опаской глядя на черную подвальную бездну, приняла его извинения, а я нет, поэтому, я недовольно хмыкнула. Этот черный квадрат подвала Германа, вызвал во мне дрожь.   Следуя за мужчиной, мы скоро очутились в просторной, современно обставленной гостиной. Таня  похвалила гостиную. Я промолчала, мне она не понравилась, слишком много  коричневых тонов. Герман предложил нам располагаться и показал  рукой на темно- коричневый диван и коричневый столик. На столике стояла одна-единственная крохотная кофейная чашка,  и крохотное коричневое пирожное. Я уступила Татьяне место у единственной чашки, и любезно сообщила гостеприимному хозяину, что  кофе я не люблю. ( Хотя, как вы заметили,  мне его никто и не предлагал).
   Гостеприимный Герман, внимательно посмотрел на мою обворожительную улыбку, вышел на кухню, и скоро вернулся с красным пластмассовым подносом, на котором стоял один стакан  воды. Я улыбкой, поблагодарила Германа, и так как я уже давно, не пила в гостях воды, то с большим удовольствием выпила двести грамм водопроводной воды.
   Улыбчивый Герман расположился напротив нас, и вежливо предложил Татьяне выпить кофе. А так как говорить с набитым ртом, она не могла, то мы все трое, во время Таниного чаепития, философски и многозначительно молчали. Я молчала, потому что не хотела перетягивать одеяло на себя, ведь Утешева пригласила меня оценить Германа, а не очаровывать его, своей идиотской обворожительной улыбкой. Почему молчал Герман, я не знаю.
   В полном молчании, Таня съела пирожное, выпила кофе.  Почему-то последним кусочком пирожного она подавилась и закашлялась. Мы  терпеливо ждали, когда Таня откашляется. Потом принц Герман торжественно сообщил Татьяне и мне, за компанию, что он давно ищет женщину, которая примет и поймет его невинное увлечение, или вернее сказать мужское хобби. И если он  встретит такую женщину, то сразу на ней женится. Я была заинтригована, что это за хобби, от которого шарахаются все невесты. А  Герман,  заинтриговав нас, потенциальных невест,  прошел к противоположной стене гостиной и нажал на невидимую нам кнопку.  Деревянная стена из мореной лиственницы, медленно разошлась и мы с Таней увидели еще одну стену, сплошь увешанную холодным оружием: ножами, кинжалами, шашками, кортиками. Надо сказать, что почти все Герман-ское оружие, а именно ножны и рукоятки,  были богато изукрашены орнаментом, цветными стекляшками, поделочными минералами или чернением.  Но некоторые ножи, на мой взгляд,  выглядели просто и безыскусно. Наверно,  это были ножи из кухонного набора Людовика Восьмого. Я хотела сказать об этом Утешевой, но еще раз взглянув на Германа и его холодное оружие, благоразумно промолчала.
    Герман  снял со стены богато украшенную шашку, вынул ее из красивых ножен, и пошел к нам с обнаженной шашкой. Мне стало плохо. Я вспомнила ВЕЩИЕ слова Ольги: « Доверяй своей интуиции».
   А я опять ее не послушалась. И Ольгу, и интуицию. Ведь не хотела же я ехать, душа не лежала, ноги не шли, и зачем я потащилась сюда. Один черт знает. Я обернулась к Татьяне. Она выглядела так, как будто к ней идет не принц Герман, а сама смерть. Она была белее снега, а ее руки с длинным синим маникюром, сотрясала  мелкая дрожь. Я не видела себя со стороны, но решила, что наверно я выгляжу не лучше. Умирать так с музыкой, подумала я. Поэтому, гипнотическим голосом, выученным у Ольги, я  попросила Германа нас не пугать, и убрать свое оружие на место. Но на интернетного принца, мой медицинский гипноз, не подействовал. А ведь на многих, он хорошо действует. Особенно, когда я, гипнотическим голосом говорю нервным больным перед операцией, чтобы они не волновались, и что у них обязательно «Все будет хорошо!».
   Но на Германа мой гипнотический талант, не оказал никакого воздействия. Он, с обнаженной шашкой подошел к нам, с обворожительной улыбкой заверил нас,  что нам нечего бояться, и откровенно любуясь клинком,  несколько раз энергично взмахнул, перед нами, шашкой. В тот миг, я решила, вот она, моя смерть- смерть  из Интернета. Недаром еще моя  бабушка говорила, что от этой техники только одни беды. Правда она говорила это про танки и самолеты. Но сейчас это не имело никакого значения.  Герман, помахав перед нами шашкой,  сел напротив нас, и принялся увлеченно объяснять интересную  историю этой есаульской шашки.  Обнаженная шашка лежала на столе, клинок светился холодным блеском. Испуганная Татьяна смотрела на  шашку, словно удав на кролика. Но я, без борьбы сдаваться не собиралась, и во время Германова «Сказания о  Шашке», нервно оглядывала гостиную, выискивая пути выхода из этой проклятой Германии  и средства самообороны против нее же.  Герман скоро закончил свое повествование, вложил шашку в ножны, повесил ее на прежнее место и  снял со стены древнерусский кинжал, кажется Владимира двадцатого.  Мы опять вежливо выслушали новое кинжальное сказание. Герман опять пошел к оружию, уже за морским офицерским кортиком времен Петра первого, и тут я тихо шепотом сообщила Тане в кратких словах путь нашего избавления. Мой план состоял в трех словах, которые я тихо прошептала ей на ухо:  грипп,  плохо, природа. Надеюсь, несмотря на ее шоковое состояние, и удивленный взгляд, она меня поняла. Ведь  я не могла, в двух шагах от Германа, долго объяснять  свой план.
  Герман снова вернулся к нам, вытащил острое лезвие из ножен повертел им, любуясь блеском стали, и я, закрыв глаза,  медленно сползла с дивана,  и  шумно, но интеллигентно, свалилась  на пол. Изо всех сил, я изображала  для Германа,  женщину, которой плохо, или еще вернее, женщину, которая совсем потеряла свое сознание, если она притащилась к нему. Я, тихо лежала на полу. В это время, Таня, следуя моим указаниям, сообщила Герману, о моем гриппе, о том, что мне плохо, а так же,  что меня срочно надо вынести   на природу, и  она поможет ему вынести меня.
   Я продолжала интеллигентно изображать бессознание, надеясь, что Герман с Таней по пути на природу, не скинут меня  в коридоре, в открытый черный квадрат подвала.
    Об этом я тоже подумала,  потому-что   я уже стала подозревать подозрительную Утешеву. Зачем она потащила меня, к этому странному воинственному Герману?  А то, что она сама сидит,  ни жива, ни мертва,  это еще ничего не значит,  может она  волнуется перед моим убийством. Не каждый же день убиваешь своих соседок.
    Принц, не стал тащить меня на природу с принцессой.  Он решил меня сам вынести в поле. Но сначала, я услышала, как сдвигается стена и закрывается оружие. Я возмутилась. Кавалер называется! Негодяй! Ему шашка дороже умирающей принцессы. Лежи тут, как дура, на полу, без сознания, и жди, когда он меня пойдет спасать.
  Наконец-то, Герман вынес меня, из замка и аккуратно  уложил на английскую лужайку. Потом, принц,  от всей души звезданул меня по щеке. Видимо, чтобы я быстрее приходила в себя, или, в отместку, за то, что  я не дала ему вдоволь похвалиться своим оружием. Я,  изображая слабость, поднялась с земли, и Герман, крепко вцепившись в мою талию, довел меня до деревянной ажурной беседки. Посадил он меня так, что выход из этой беседки, он закрывал своим телом, а ажурная вязь беседки, не давала мне возможности выпрыгнуть из нее.  Я оглянулась в поисках моей подозрительной подруги. Татьяна исчезла, и на природе мы остались вдвоем: я и Герман.
    В моей голове начались крутиться новые пути выхода, теперь уже выход из Герман-ской беседки. А Герман, все говорил и говорил. Он жаловался, ныл, ворчал,  и объяснял мне, что современные женщины, не уважают мужчин, не понимают их мужских занятий, что женщины стали капризные и стервозные и т.д. Я слушала, и мне даже стало жалко бедного несчастного Германа. Но себя мне было жальче. Я решила усыпить его внимание, и врубила на всю мощь все свое обаяние. Говорят же,  что иногда убийцы, полюбив свою жертву, не убивают ее.
      Я изо всех своих дамских сил, очаровывала его, хлопала голубыми нарисованными глазищами, обворожительно улыбалась, со всем соглашалась, делала комплименты, и, наконец, самое главное изображала глубочайшее внимание и понимание современных мужчин. Герман, скоро проникся ко мне искренним интересом и расположением. Он положил  на мою голую коленку свою ручищу, потом стал ее нежно поглаживать, потом предложил мне отметить нашу встречу рюмкой водки. Водку я не люблю, и никогда ее не пью, пью только вино. Но в этот момент, я так полюбила водку, что срочно отправила Германа за ней. Принц, галантно предложил мне выпить ее в гостиной на диване, но я, кивая на свое плохое физическое состояние, кокетливо отказалась, и предложила ему принести рюмку  в беседку. Так будет романтичней, объяснила я ему. Радостный и оживленный Герман ушел в дом, а я со всех ног кинулась к Герман-ским черным воротам. Я подергала ручку. Ворота были закрыты на замок,  я оглянулась, и увидела около гаража, в углу  забора,   гору аккуратно сложенных кирпичей. Я кинулась к кирпичной горке, обдирая коленки забралась на них, и,  встав на забор спрыгнула вниз.
    Приземлилась я удачно. Если не считать ободранных в кровь коленок и  ладоней. Я кинулась бежать, на меня оглядывались люди, но у меня было одно желание,  отбежать, как можно дальше от Герман-ского дома.
   Почти задыхаясь от бега, я остановилась на остановке и обомлела, моя сумочка с деньгами и сотовым телефоном осталась у Германа на диване в его гостиной. Просить денег у прохожих  бесполезно, никто не даст, да и вид мой сейчас, не вызывает доверия. Лежание на полу, валяние на английской лужайке и  прыжок с забора, не прошел бесследно, для моей белой футболки и голубой джинсовой юбки.
     Пришлось идти домой пешком. Я находилась на другом конце города, этот район,  почти не знала, но из-за моего потрепанного вида, я обходила стороной прямые центральные улицы, и шла, только по тихим  малолюдным  улочкам. Часть этих улочек заводили меня в тупик, часть уводили в сторону от главного направления, иногда я просто блуждала в трех соснах, и от этого и без того долгий  путь, удлинялся еще больше. Я шла домой и костерила, свою веселую соседушку Татьяну. Теперь моя интуиция, говорила мне - это она убила Гогу. А потом зачем-то решила убить меня и притащила к этому Герману. Но тут моя соседка просчиталась. Я как всегда выбралась из пропасти.
    К дому я подошла, когда на улице уже темнело, закат догорал, и только тонкая  кромка розовых облаков, еще украшали горизонт.
Я шла к своему подъезду, и  была счастлива, наверно так же, как моряк, возвратившийся к родным берегам из долгого заграничного плавания. Но полностью насладиться этим счастьем мне не удалось. Сверху меня окликнули, я подняла голову и увидела на балконе Чугайнову Ольгу. С ее балкона хорошо просматривается вход в наш подъезд,  и она, увидев меня, неистово и заполошно махала мне руками,  знаками приглашая меня срочно зайти  к ней. Я в ответ устало и согласно махнула рукой,  поднялась на лифте на ее седьмой этаж. У лифта меня встретила  бледная взволнованная Ольга. Она нервно схватила меня за руку, и, прижав палец к губам, повела меня к себе домой.
   Ольга молча прошла в свою комнату, я за ней. Она плотно закрыла дверь и тихо, нервно прошептала:
- Говори тихо, мама дома.
- А что случилось?- уже ничему не удивляясь, устало спросила я.
- Клаву убили, у твоих дверей, в твоей звездной куртке, и с твоими ключами в руках, - пояснила Ольга.
- Ужас! Кошмар! Вот сейчас меня точно посадят,- измученно сказала я.
- Милиция еще не уехала. Они  твоими-Клавиными ключами открыли твою квартиру  и там тебя  дожидаются. Я хотела тебе все это сообщить, но твой  сотовый не отвечает. Пришлось стоять на балконе,  и ждать тебя, чтобы предупредить.
- Спасибо,-  сердечно поблагодарила я.
- Ты где была? У тебя есть алиби, - прошептала Ольга.
- Нет,- безнадежно прошептала я.
- Надо срочно придумать! Думай! Смотри на облако!- настойчиво сказала Оля.
- А во сколько Клаву убили?- выдавила я.
- Не знаю, но нашли ее девять. Сейчас девять часов сорок пять минут. Это Дина увидела Клаву у твоих дверей и позвонила в милицию. А ты где ты была в девять часов?
-  Примерно в девять часов, я была в неизвестном  квадрате нашего города.
- Опять шутишь, да что ты за человек,- возмутилась Ольга, - Тебе плакать надо, а не шутить. Вот посадят тебя в тюрьму за твои шуточки, будешь знать.
- Я не шучу.  Я,  правда,  не знаю. Примерно в это время,  я шла  где-то в районе Рабочего предместья, а где, сама сейчас не найду. Я этот район совершенно не знаю, и по каким улицам выходила из него, тоже не скажу.
- Ты что там делала? – поразилась Ольга.
    Я  кратко рассказала Оле, о своей поездке с Татьяной к ее знакомому из Интернета, о моем побеге от него, и о моем путешествии по неизвестным дырам нашего города. Выслушав мой рассказ,  Ольга опять пристала ко мне с этим алиби. Ну, где я его возьму? Я попросила Олю, сказать милиции, что мы были вместе с ней, например, мы гуляли по магазинам, но она, вздохнув, объяснила мне, что не получится. Ее мама целый день  сидела с ней  дома, и уже успела сообщить милиции, что дочь  была весь день дома, а Аню она сегодня не видела. Я попросила у Ольги ее сотовый, и позвонила Феде, пусть он меня, по старой дружбе, выручает. Сотовый Федора, опять  сообщил автоматическим голосом :
« Абонент не доступен». Да где же он бродит, этот Федун-бредун, возмутилась я. Вечно, когда он мне нужен, его нет.
    Ольга совсем загрустила, я тоже. Но немного, подумав, я попросила Олю позвать эту подозрительную Утешеву сюда, пусть она мне делает  алиби. Ольга ушла и скоро вернулась с Татьяной.
  Таня, увидев меня, с радостными воплями бросилась мне на шею. По ее словам, она уже не ожидала увидеть меня живой. Потом, она рассказала мне, что произошло с ней, после ее побега от Германа.                Таня сбежала тем же путем, что и я, через кирпичную горку, и  забор.  И так как, в отличие от меня,  она не теряла свое сознание,  то свою сумку прихватила с собой. Татьяна добежала до остановки, спряталась за магазином и вызвала к себе своего знакомого, бывшего боксера, чтобы он помог ей спасти меня от Германа.
  Таня, действительно уже боялась за мою жизнь. Дело  в том, что по Интернету давно гуляет то ли правда, то ли байка, что неизвестный маньяк знакомится по Интернету  с дамами, а потом эти дамочки, исчезают в неизвестном направлении. Поэтому то, она пригласила меня сходить с ней  к Герману - вдвоем безопасней.
   Прячась за магазином, Татьяна дождалась боксера с его «Джипом». Они, вдвоем вернулись к Герману, но он сообщил им, что ты уже ушла домой.  Боксер, хотел осмотреть дом, но хозяин отказался и спустил злобную собаку. И спасателям,  пришлось самим спасаться, они быстро сели в машину и умчались подальше от Герман-ской злобной собаки. Боксер довез Татьяну до дома, и она стала в полном беспокойстве дожидаться меня.
   Татьяна закончила свой рассказ и виновато сказала:
- Анечка, я честно не знала, что Герман, будет бегать около нас с ножами. По Интернету, он мне показался настоящим принцем.
- Танюша, милая моя, в  Интернете,  я тоже представлю себя принцессой или королевной. Надо было сначала с ним в кафе поговорить или в многолюдном сквере пообщаться, и не раз, а пятьдесят раз, а ты потащила меня сразу к какому-то Герман-скому придурку, мало мне своих неприятностей,-  возразила я.
- Анечка, я не знала, что так получится. Ты  веришь мне!- чуть не плача сказала соседка.
    Я посмотрела в ее детские, честные-пречестные глаза и поверила.
Разве может, человек с такими простодушными глазами врать. А потом, должна же я хоть кому-то верить.
- Танюша, я тебе верю, но сейчас речь, о другом. Мне срочно нужно алиби, скажи, пожалуйста, милиции, что с шести  до девяти часов, я с тобой пила чай, или вино.
- Не могу.  Я бы с удовольствием, но не получится. Ты же знаешь эту черную змею, всевидящую  Дину. Когда я пришла домой от Германа, она у Клавиных дверей стояла, а когда Клаву убили, Дина мне сразу позвонила в дверь и почему-то, с моего телефона вызвала милицию.
- Как мне эта учительница литературы надоела!!! Нет, чтобы Достоевского читать, она под нашими дверями ночует. А ведь, Дина Николаевна Денежкина прекрасно знает, жизнеописания Федора Михайловича Достоевского,  намного интересней нашей  домашней  рутины,- взвыла я, и мстительно продолжила - Все хватит! Эта Дина, меня достала. Если меня сегодня не посадят, я займусь этой черной змеей, и отучу ее шнырять под дверями со своими  наушниками.
- А зачем, Дина, звонила от Тани?- прищурив глаза, удивленно спросила Ольга.
- Чтобы не оставлять отпечатки пальцев на своем телефоне,- пошутила я.
- Опять шутишь,- простонала Ольга.
- Ой, - вскинулась Татьяна, - я сейчас только вспомнила, а  Дина зашла ко мне звонить в милицию в перчатках, и от нее, как-то странно пахло, каким-то дезинфицирующим раствором.
- У Дины, экзема на руках,- пояснила я,- поэтому, она обрабатывает лекарством руки, и надевает хлопчатобумажные перчатки. Я помню, она, несколько лет назад, со мной советовалась, как ей лечить на руках экзему.
- Эта Дина, такая странная. Я ее даже боюсь,- сердито сказал Таня.
- Меня тоже, от одной ее черной одежды, в дрожь бросает,- поддержала ее Ольга.
-  Зря боитесь, она выглядит ядовитой змеей, а на самом деле безобидный, несчастный уж. Поверьте моей интуиции, Дина-несчастный одинокий человек.
- Все равно, я ее боюсь, - упрямо прошептала Таня.
- Что делать?- задумчиво сказала я, и посмотрела в окно. Бледно- розовое облако еще сияло над ультрамариновым горизонтом.
- Что делать?- одновременно сказали Ольга и Татьяна и посмотрели на меня так, будто я уже шагаю в кандалах, по дороге в тюрьму. Мне  не понравился их сокрушенный взгляд, и я в раздумье сказала:
-Таня, говори номер телефона Германа. Пусть он меня выручает.
Раз из-за его мужского хобби я залезла  в эту черную дыру, то пусть теперь он меня оттуда и вытаскивает.
    Татьяна сбегала домой, принесла мне  номер телефона Германа и я торопливо набрала его номер. Я учтиво попросила Германа подтвердить мое алиби в милиции, и на мое удивление, Герман, без всяких объяснений с моей стороны, с радостью в голосе согласился подтвердить мое липовое алиби.  Все-таки,  странный он тип, подумала я, я бы никогда на это не согласилась, а его радостное согласие на мое алиби, удивило меня еще больше.
   Но сейчас у меня не было выбора. Не искать же мне того, кто подтвердит мое липовое алиби, с грустью в голосе. На всякий случай,  я, чтобы Герман ничего не напутал и не забыл, я объяснила  ему три раза, что с трех часов до девяти, я сидела на его диване и пила воду. Герман был на все согласен, и я,  еще немного поговорив с ним на оружейные темы, простилась. После разговора с ним  горло, от волнения пересохло и я попросила у Ольги стакан чая. Ольга  принесла мне стакан теплого чая. Так, как для встречи с милицией я была одета не презентабельно, а точнее всего, выглядела так, как будто меня протащили по асфальту, то я попросила у Ольги чистую одежду, и переоделась в практичные черные брюки и черную атласную блузку. Вдруг мне придется спать на нарах,  к тому же черный цвет мне к лицу, хотя, как я обычно шучу:  «Мне все идет, я пойду, и одежда пойдет».
     Алиби было готово, и я, поцеловав на прощание подруг, пошла сдаваться милиции. Милиция,  встретила меня в моей квартире, с такими радостными возгласами, как будто они увидели свою старую знакомую. Видимо, им уже надоело меня ждать, они  собирались уезжать, и тут, на их счастье, появилась я, собственной персоной.
  Я с порога, рассказала милиционерам о своем липовом алиби, но оно им  почему-то не понравилось, тут же проверять  его не стали, а вежливо пригласили меня проехать к ним. Я попыталась, нажимая на свое алиби, слабо сопротивляться. Но, лысый командир, со словами, что если они не заберут, такую опасную женщину, как я, то я скоро, перебью всех соседей, вежливо взял меня под руку и настойчиво вывел из дома.
  Пришлось мне ехать с ним - с милицией не поспоришь. Мы, дружно, вышли из моей квартиры, я  поздоровалась с Диной, загорающей у моих дверей, и на прощание, весело  пообещала ей, что скоро зайду к ней   в гости. В ответ, Дина, с ужасом посмотрела на меня, потом на милиционеров, и мгновенно укрылась за дверями своей квартиры. 
    Меня привезли в милицию. В отделении все, кто ехал с нами, куда-то разошлись, и невысокий симпатичный милиционер, провел меня в зеленый, тесный, недавно отремонтированный,  кабинет. Здесь мы  познакомилась с ним уже поближе. Милиционер, сел за новый канцелярский стол, посадил меня напротив, и   галантно представился: Макушев Анатолий Николаевич, старший следователь, и дальше  он сообщил мне, что именно он, Макушев, займется мной, особо опасной рецедевисткой Эммануэль.
     Жаль, очень жаль, а я думала, что мной займется добрый Леша. Значит не судьба. Но шутник Анатолий, был тоже ничего. Он все время  пытался, на мой взгляд, неудачно, шутить. И все время,  нашего расследовательного общения, он, шутливо,  обращался ко мне  - госпожа Эммануэль. И,  чтобы  ему было, не совсем скучно, еще он,  к месту,  и не к месту, называл меня блондинкой, каковой  я, и  являюсь на самом деле, ведь я,  настоящая блондинка.
    Через полчаса ему надоело шутить,  и Анатолий  вцепился в меня, словно клещ. Ему очень-очень хотелось, чтобы я призналась в убийстве Горина  Георгия Ильича и Волковой Клавдии Викторовны. Так я узнала, как звали Гогу, при жизни.
   Но я не хотела признаваться в убийстве, и твердо стояла на своем. Георгия и Клавдию я не убивала,  и признаваться в их убийстве не собираюсь, тем более у меня есть два  алиби, на два убийства: поход на рынок и встреча с моим знакомым из Интернета, Германом. Но мои алиби, на Макушева не произвели никакого впечатления, он как будто не слышал моих слов.
И следующие, два часа, он, то угрожал мне, то ласково уговаривал меня признаться и подписать заявление с повинной.  Но я упорно стояла на своем, а заодно успевала выпытывать у Анатолия, очень много интересной для меня информации.
  Под предлогом, что может быть я, когда-либо, очень  короткое время общалась с Гориным Георгием, или его женой, по работе, или по месту жительства, или виделась с ним через общих знакомых, я попросила Анатолия, сообщить мне его адрес, место работы и имена близких родственников. Так я узнала, что  Гога четыре года назад приехал в наш город из Таганрога, в коем я никогда не была и мимо не проезжала. Я вообще,  кроме нашего города и Москвы, нигде не бывала, о чем я, тот час же сообщила следователю. Под этим же предлогом, я узнала имя его жены. Макушев сообщил мне, что Гога из Таганрога, женат уже в третий раз, а его третья жена Звездина  Ольга  Николаевна, учительница русского языка и литературы. И я опять сообщила следователю, что Звездину Ольгу, не знаю и даже рядом с ней,  никогда  не стояла. Так же я узнала  адрес Горина, а вдруг, я вспомню его лицо по его квартире.  Но его адрес, тоже  ни о чем мне не говорил. Хоть Гога  жил, на той же улице, что и я, а именно на Байкальской улице,  но его дом стоял в четырех километрах, от моего – такая длинная наша улица. И опять я разочаровала Макушева. Может быть,  я Гогу и видела где-нибудь, когда-нибудь из окна троллейбуса на его остановке, но почему-то не запомнила. Напоследок я узнала, адрес его матери и имена детей, но и здесь было пусто. Мать Гоги, и его дети от первого брака, живут в Таганроге – значит, и с ними я нигде не  соприкасались.  И место его работы, оптовая  фирма «Центр.Рос.Упр.», сокращенно ЦРУ, ни о чем мне не говорило, и знакомых у меня в этой фирме никогда не было.
    Скоро я бросила искать общих знакомых с Гориным, и  попыталась передать Анатолию, мою уверенность, что вместо Клавы,  хотели убить меня. Комплекция наших фигур отдаленно похожа, особенно со спины и в полутьме;  на Клаве была надета моя куртка со звездой, которую она украла у меня, вместе с моими ключами. Клава шатенка, но в полутемном подъезде убийца мог ошибиться. А самое главное, Клаву нашли у моих дверей, значит, ее убили именно в тот момент, когда она,  или хотела войти в мою квартиру или оттуда уже выходила - это значит, что убийца просто перепутал нас. Для подтверждения своей теории, так как я не знала, как убили Клаву, я поинтересовалась у Макушева, как убили Клаву, и где  стоял убийца Клавы, лицом к ней или за ее спиной и Анатолий, немного помолчав, нехотя, сообщил мне,  что убийца вонзил ей нож в спину.  И тут, я откровенно возликовала и пристала к Анатолию со своими неопровержимыми доказательствами -  я была права! Убить хотели меня, а не Клаву, ведь убийца не видел ее лица, значит,  я не виновата, и меня надо срочно отпустить домой.  Анатолий, на несколько минут,  призадумался, выкурил сигарету, вышел из кабинета, через две минуты вернулся, сел за стол и  сообщил мне,  что моя версия, хоть и  красивая, но хрупкая, потому что,  по словам, Вадима Дымова, Клавиного сожителя, куртку с ключами в кармане, Волкова нашла в своей квартире на стуле, и вполне возможно, что ей эту куртку подбросила я. А Волкова Клавдия, опять же, по словам Вадима,  как честная женщина, пошла отдавать ее мне. Но у дверей моей квартиры ее  убили, армейской финкой.  Вадим же, в это время, неожиданно уснул от усталости, и поэтому, Волкову, нашла Денежкина, а не он. ( Ага, уснул от усталости, мысленно проворчала я, наверно выпил стакан водки и вырубился).
   В ответ, на  плохое следствие следователя Макушева, я тихо возмутилась, и, покраснев, спросила:
- Зачем мне убивать Клаву, если все ее добро, это пустая бутылка водки.
Макушев, пристально глядя мне в глаза заявил :
-Волкова видела убийцу Георгия Горина, и тот, кто ее убил, тот убийца Горина. А убийца, Вы, госпожа Эммануэль.
- Это она Вам сказала? Она врет! - несчастным голосом заявила я и успела еще подумать, что Клава ведь обещала молчать до понедельника.
Макушев еще некоторое время, ожидая моего признания, сверлил меня глазами. Но я, молчала, как партизан. И скоро он первым  нарушил тишину:
- На Ваше счастье, кто убийца, она Дымову  не сказала, обещала сказать это, в понедельник, но я думаю, что мы скоро сами узнаем, кто убил Волкову, и тогда уже Госпожа Эммануэль, вам не поздоровится. Лучше сейчас пишите явку с повинной. Меньше получите, а лишний год  в тюрьме, я думаю, Вам не нужен.
   Я опять стала уверять Анатолия, что у меня есть алиби, и буквально вложила в его руки бумагу с  номером телефона Германа. Анатолий, нехотя позвонил, выслушал Германа, потом недовольно проворчал, что знает он эти алиби, уже не раз, на его памяти, друзья или подруги предоставляли убийцам липовое алиби, и что мое алиби тоже надо еще проверять и проверять. От его слов меня бросило в дрожь, ведь если милиция насядет на Германа, то он, скорей всего, тут же  откажется от моего алиби.
  Мы с Анатолием, еще немного поспорили, я его уверяла, что  чиста, как младенец, а он уверял меня, что убийца - я, или кто-то из моих  знакомых, ведь во время убийства Горина, моя дверь была открыта  моими родными ключами.
  За окном чернела тьма.  Макушев, видимо  уже не знал, о чем   еще можно говорить со мной. Ну не будем же мы с ним говорить о Достоевском. Не то время и не то место. Тоскливо взглянув на часы, он начал  зевать, потирать покрасневшие глаза, убирать бумаги в сейф, и еще более напористо нажимать на мое упрямое несознательное сознание, но я продолжала упираться, как блондинистый баран. Скоро  ему, видимо до зеленых обезьянок, надоело возиться с упрямой блондинкой, госпожой Эммануэль, и чтобы я, до утра немного подумала в спокойной обстановке, Анатолий  любезно приказал отвести меня в обезьянник.
   Впервые в жизни я очутилась за железной решеткой. Обезьянник был маленьким. Наверно, для четырех обезьянок. Но, нам было просторно, ведь обезьянок было всего две. Я, и  пьяная, бичеватая старушка. Нет, на обезьянку, она не была похожа, скорей всего, она похожа  была, на старую, потрепанную джунглями, мартышку. Увидев меня, старушка развеселилась, и громким, пьяным голосом запела песню: « Я хорошая, я пригожая, только доля такая….»
 Я, поздоровалась с пьяной женщиной, и, подчинившись милицейскому произволу, спокойно села в грязный уголок обезьянника. Делать мне было нечего, детектив я  с собой не прихватила, и я внимательно оглядела  помещение. На это хватило одной секунды. Рассматривать здесь было нечего, пустое, без всякой мебели пространство, вернее  обезьяний пятачок. Я села в уголок, обхватила колени руками и стала размышлять, кто из моих знакомых убил Гогу. А что здесь еще делать?
 Старушке, видимо не понравилось мое тихое созерцательное настроение, и она принялась, еще громче завывать, на одной тоскливой ноте: « Я хорошая, я пригожая, только доля такая…»
Скоро у меня, от ее громкой  завывательной песни разболелась голова.
   Я вежливо попросила старушку, не петь - она продолжала. Я любезно намекнула ей, что у нее нет слуха – старушка продолжала. Я терпеливо объяснила, что я не люблю эту песню, особенно в ее исполнении - она из вредности принялась завывать еще громче. Я посмотрела в зарешеченное пространство. Рядом никого не было, и я не могла никого попросить, чтобы эту песенную старушку угомонили. А замызганная, пьяненькая старушка,  словно попугай, повторяла снова и снова, что она хорошая и пригожая.
Я терпела, терпела, терпела, а надо сказать, я очень терпеливая женщина. Мой муж Федя, это подтвердит. Но мое терпение, тоже когда-то кончается. Я встала, потянулась, чтобы размять занемевшие мышцы, неторопливо подошла к старушке, и  металлическим голосом зеленого робота сказала:
-  Привет. Привет. Я, инопланетянка, инопланетянка, Эммануил, с планеты Ням-Ням. Хочу есть, хочу есть.  Мне  Ваша песня очень понравилась, очень понравилась. Полетим со мной на мою летающую тарелку, на мою тарелку, на мою тарелку, ням-ням, ням-ням, ням-ням.
 Последнее мое «ням-ням», я протянула зловещим голосом мультяшной бабы Яги.  Старушка, явно меня испугалась. Она выпучила пьяные глазки, задрожала, прекратила петь и  отползла подальше от меня, в противоположный грязный уголок. Я сразу поняла,   она  не хочет лететь со мной на мою летающую тарелку. Ну и не надо. Мне и одной на ней хорошо. Только, кто мне скажет , почему я свалилась со своей звездной тарелки в эту клетку?
  Настала тишина. С потолка лился тусклый,  грязный свет. Я опять села в свой обезьяний уголок и пригорюнилась.
Что будет со мной завтра? Может меня посадят в настоящую камеру? А сколько продержат? Год? Два? Пока я не признаюсь?
В клетке, мой неиссякаемый оптимизм, напрочь,  покинул меня. Я задумалась. Проблемы, кругом одни проблемы, причем с камерным уклоном. Ну, кто же убил Гогу из Таганрога?
    Скоро, я устало склонила голову к коленкам, и с думой « Что мне делать?», куда-то  полетела. Наверно на планету обезьян, успела полусонно подумать я. Но я осталась на земле.
   Я сидела в яркой солнечной комнате  с книжкой в руках. Напротив меня, на диване, сидела бабушка Наташа,  со своим неизменным вязанием. Она вязала мне голубой пушистый свитер.
Я  смотрела на бабушку так, как будто давно ее не видела. Она, заметив мой пристальный взгляд, ласково улыбнулась, отложила вязание и ласково сказала: « Не печалься Анюта. Горы, и то от времени разрушаются, а твоя проблема, лишь маленькая горка песка, жди, время все расставит на свои места, или дождь смоет горку в канаву, или ветер ее разметет по дороге». Я радостно потянулась к бабушке, чтобы прижаться к ней и больно упала…. на грязный пол мрачного полутемного обезьянника.   Я открыла глаза,  в противоположном углу музыкально храпела песенная старушка.  Меня неумолимо тянуло спать, и я опять полетела куда-то, наверно теперь уже на планету зеленых обезьян.
   Рано утром меня разбудил полусонный, незнакомый мне милиционер. Старушки уже не было, видно она уже ушла петь песни к себе домой. Милиционер провел меня в пустой кабинет, я подписала скрипучей ручкой, подписку о невыезде и меня равнодушно выставили из милиции.
 
                ПОНЕДЕЛЬНИК
   
Я успела съездить домой, принять ванну с апельсиновым маслом, и привести себя в приличное состояние. На работу я опоздала, и на утреннюю пятиминутку тоже.
  В кабинет, я вошла, когда ночная медсестра Людмила Николаевна, сообщала дневной смене об умершем, ночью от инфаркта, Табакове.  Я тихо прокралась в  уголок, на свое постоянное место и, под пристальным взглядом зав.отделения  Николая Ивановича Пирогова, села на стул и смущенно потупила глаза. Он это любит.
И еще он обожает рассказывать нам, о  великих деяниях, своего полного тезки, великого русского хирурга Николая Ивановича Пирогове. Наверно все наше терапевтическое отделение,  о жизни, и научных достижениях, великого хирурга Пирогова, знает больше, чем о жизни и деятельности нашего зав.отделения, жизнь которого протекает на наших глазах, триста пятьдесят дней в году. Наш Пирогов, любит, к месту и не к месту, всем рассказывать, что знаменитый хирург Пирогов, не только основоположник российской хирургии, экспериментальной  и военно-полевой хирургии, но и первый, кто разработал ряд важнейших операций и хирургических приемов,  вошедших  в мировую медицинскую практику. И наш Пирогов, рассказывает это так, будто - это он сам: первый выдвинул идею костной пластики,  первый использовал эфирный наркоз в клинике,  первый ввел гипсовые повязки,  первый отказался от ранней ампутации конечностей при огнестрельных ранениях, первый ввел лазареты и проведение операций на поле боя…. Слушать это можно было бесконечно… но если кому-то хотелось подольстить нашему зав.отделению, то лучшей темы было не найти.
   Наш Пирогов, в отличие от великого Пирогова, давно почившего, не собирался, игнорировать моего опоздания. Зав.отделением иронично посмотрел на меня и  усмехнулся:
- И где это, наша Эммануэль, задержалась?
   Все, как обычно рассмеялись. Я, скромно потупив глаза, печально вздохнула, но Пирогов, все равно закончил, свою, надоевшую мне до оскомины,  шутку:
-  Знаем, знаем, где вы задержались, дорогая Эмануэль. Можете нам не объяснять.
  Смех стих, и замолчавшая было, Людмила Николаевна продолжила рассказывать собравшейся здесь дневной смене, о высокой ночной температуре у больного Москвина, и о, вновь прибывшем с аппендицитом, на скорой, Медынском.
   А я, краем уха, слушая ее неторопливые сообщения, в который раз, прокляла себя, что я связалась с этим Федором Эммануилом. Я уже давно поняла, Эммануил, глупая, дурацкая фамилия. А ведь когда-то в молодости, она казалось мне красивой, экстравагантной, аристократичной, и я просто мечтала ее заиметь. Но вышло так, что одну ненавистную мне фамилию, я сменила на другую, такую же глупую, как и моя прежняя. Ведь моя девичья фамилия Капуста.  Как я  эту фамилию Капуста не любила! Ее тоже, как Эммануил, везде склоняли, и шутили над ней. И когда за мной стали ухаживать два кавалера: Федор Эммануил и Сергей Заяц, я сразу выбрала Эммануила.  Мне казалось, что менять фамилию Капуста на фамилию Заяц, глупо. Я, как сейчас, помню,  всем своим подругам, шутливо говорила:
- Я Капуста он Заяц. Боюсь, как бы этот заяц,  не съел  капусту.
   А может быть, я ошибалась? И этот Заяц любил бы меня, как свою самую любимую и единственную Капусту. Кто знает?
Интересно, где сейчас этот Заяц? Женат?  Или уже давно развелся, облысел, и, беззаботно прыгает по городскому огороду, вышивая одиноким зайчихам беленьких, пушистеньких зайчат.
   Пятиминутка закончилось и  все разошлись. Мы с Ириной Сергеевной, моей напарницей со второго поста, и новой процедурной медсестрой Мариной Иннокентьевной, немного поговорили о своем,  задушевном, и разошлись по своим постам. Я прошла на свой первый пост,  и приступила к своим, привычным, рабочим  обязанностям. В первую очередь я, просмотрела процедурный лист, и прошлась  по палатам.  В  первой палате, я напомнила  Русаковой, чтобы сегодня перед сдачей крови, она ни в коем случае,  не пила и не принимала пищу. Потом  зашла, во вторую, к старенькому дедушке Андрею Казакову, мне надо было ему напомнить, чтобы он сегодня обязательно прошел ЭКГ. Так как дедушка, поступил к нам, после инсульта, и иногда забывал, даже свою фамилию, я ему несколько раз громко и отчетливо напомнила об ЭКГ. Казаков, зная о своей забывчивости, сидя на кровати, подал мне трясущейся старческой рукой, листок и ручку. И я ему на этом листке, все подробно расписала: и номер кабинета, и путь следования, и даже план заворотов и поворотов к кабинету ЭКГ. Дорисовав план,  я  положила листок на тумбочку и ласково ему улыбнулась.  Казаков, со слезами на глазах,  поблагодарил меня, и попытался вручить меня  апельсин, но я отказалась, ему витамины больше нужны.
   Предупредив, об назначенных им процедурах,  по всем палатам,  из  последней палаты  я прошла в конец коридора в ванную, чтобы забрать там приготовленные  анализы мочи. Войдя туда, я улыбнулась. На окне, в белом пластмассовом ящике, среди шеренги маленьких баночек, стояла полная трехлитровая банка мочи. Так как, за время своей работы в отделении, я уже не раз сталкивалась с этой мужской больничной шуткой, то  сразу прошла во вторую мужскую  палату. У меня не было сомнения, что это опять мужская палата, под предводительством Сергея Аксенова, пошутила над  наивным деревенским парнем Хомутовым. Наверно, вчера весь вечер, вся палата искала трехлитровую банку из-под огурцов,  потом дружно ее вручили   простоватому  Хомутову, и посоветовали ему,  для полноты и чистоты анализа,  заполнить ее доверху. А потом, весь вечер, пока он трудился над наполнением анализа, тихо посмеивались над ним. Я вошла во вторую палату, и  взгляды всех мужчин скрестились на мне. Они   с нетерпением ожидали моей реакции на  трехлитровую банку. Я  поздоровалась, улыбнулась и, жалея недотепу, Хомутова, вежливо его попросила, вылить в туалет свой огромный анализ, а завтра с утра, приготовить уже другой, маленький и стограммовый. Мужская палата,  закатилась от смеха. А Хомутов, поняв, что над ним опять пошутили,  багрово покраснел и забрался под одеяло.
   Предупредив Хомутова, я, опять пошла в ванную,  и по дороге печально думала, что всегда и везде: и в больнице, и в школе, и на работе, есть свои шутники и  простаки. И, конечно, простакам всего трудней. Ведь если над тобой смеются, это всегда горько и обидно. Но что поделаешь, такова жизнь - ты, или шутник, или простак, другого  не дано. Так распорядилась природа.
    Я понесла приготовленные анализы на первый этаж в диагностическую лабораторию, и по дороге на лестнице второго этажа встретила зав.отделением Пирогова. Он взглянул на меня,  и мне показалось, что он как-то странно смотрит.  Я   испуганно подумала, неужели, он уже знает о том, что я побывала в милиции. Но Пирогов, после короткого подозрительного взгляда, мило мне улыбнулся, и я успокоилась. Теперь из-за этих убийств,  мне все взгляды будут казаться подозрительными. Скоро, я буду видеть подозрительный блеск, даже у продавщицы хлебного магазина.
   В лаборатории, я отдала анализы, и  несколько минут поговорила с  моей давней приятельницей Надеждой Емельяновной. Возвращаясь в свое отделение, я опять на лестничной площадке второго этажа  встретила Пирогова, и  он опять, как-то странно и подозрительно смотрел на меня. И  даже, невнятно что-то буркнул, и замолк, как будто что-то хотел мне сказать и передумал.  Но, я уже решила не обращать внимания, на все его подозрительные взгляды, или я сегодня точно  свихнусь.
 Я вернулась нас свой пост. Сверяясь с процедурным листом, я разложила таблетки для больных, и разнесла их по палатам. В четвертой палате, Дутова, вздорная и склочная  женщина, опять затеяла склоку. Видимо за ночь, она придумала новый способ, как слить  свою накопившуюся злобу, в данном случае на меня. Я аккуратно положила таблетки в пластмассовом стаканчике на ее тумбочку.
  Дутова соскочила с кровати, нервно высыпала таблетки на руку, понюхала, пересчитала их, и  стала, громко, на всю палату, возмущаться количеством и качеством принесенных ей таблеток.
 Дутова, продолжала громко и зло возмущаться, я молча,  разносила таблетки по палате, но когда я, уже  хотела спокойно выйти, она преградила мне путь своим больным телом и, брызгая ядовитой слюной, закатила истерику.  Я внимательно посмотрела,  в ее красные, налившиеся кровью глаза, и так как Дутову,  возможно, скоро мог хватить инфаркт, а я, как медицинский работник, должна его предотвратить, то я,  мило улыбнулась, и ровным, спокойным тоном, предложила  обращаться со всеми  претензиями, по количеству и качеству назначенных ей лекарств, к ее лечащему врачу: доктору медицинских наук, заслуженному врачу России, автору многих научных публикаций, в российских и зарубежных научных изданиях,  Курбатову Михаилу Прохоровичу. После моих слов, Дутова,  сдулась, поникла, и как будто успокоилась, а я, продолжая мило улыбаться,  добавила, что Михаил Прохорович сейчас в своем кабинете,  она может подойти к нему, и посоветовать, ему изменить Ваше лечение, сообразуясь с Вашими научными рекомендациями.  После моих слов, Дутова, зло дернулась и, как ошпаренная, выскочила из палаты. По палате прошел сдержанный смешок. Я, стараясь не расхохотаться, вышла.  Дутова, нервно ходила по  пустому коридору туда и обратно. Видимо уборщица Дутова, уже передумала, предлагать свои научные рекомендации  доктору медицинских наук, заслуженному доктору России,  и автору многих зарубежных публикаций. Скоро Дутова,  успокоилась, села на диван около фикуса и стала его внимательно разглядывать.
  Я вернулась к своему столу, и наконец-то вспомнила о своем немецком сейфовом замке, и о том, что теперь его могут открыть,  все кому не лень, добраться до моего девятого этажа. Я набрала  по рабочему телефону,  телефонный номер фирмы «Сервис», договорилась с ними о замене замков на семь часов вечера, и вновь вернулась, к своей Альфа и Омеге - процедурному листу.  Когда я отмечала выполнение назначений в процедурном листе, мне на пост позвонили из операционной. Пора везти больную Аршанову на  операцию. Я сходила за нашей старой, еле ползающей каталкой, позвала  медсестру с первого поста Ирину Сергеевну, и мы пошли в четвертую палату к лежачей больной Аршановой.  Аршанова- женщина очень  полная, за сто килограмм, и мы с Ириной с большим трудом и с большими предосторожностями, переложили ее на каталку. Уложив ее на каталку, я  по привычке, поддержала грустную и бледную  Аршанову, сказала ей, что «все будет хорошо», и вернулась на свой пост. А Ирина Сергеевна, так как сегодня была ее очередь, везти больную в операционную,  повезла Аршанову в операционный блок. Когда Ирина вернулась, и каталка освободилась, мы с ней, на эту же дребезжащую каталку переложили, парализованную Коломийцеву, и теперь уже я, повезла ее  на рентген. Я опять по дороге встретила Пирогова, и опять он мне подозрительно улыбнулся, и опять я, дежурно улыбнулась в ответ. После рентгена, я отвезла Коломийцеву в палату и опять, мы с Ириной Сергеевной,   переложила ее на кровать. Не успела я присесть, к процедурному листу, как меня позвали из палаты к Бадмаевой. У нее поднялась высокая температура и появилась одышка. Я сходила к Курбатову Михаилу Прохоровичу в кабинет и позвала его к Бадмаевой. Он ее осмотрел, я записала его назначение в процедурный лист, и следуя его назначению, поставила Бадмаевой внутримышечно Кетонал. Как только я освободилась и вернулась к процедурному листу, пришла Шамсутдинова из третьей палаты, у нее поднялось давление.  Измерила ее давление- 120 на 180, поставила укол, и посоветовала пока не вставать с постели….
   И так время летело. Несколько раз мимо меня  прошел зав. отделением Пирогов, и опять, как–то странно поглядывал на меня. Меня уже его подозрительные взгляды, стали нервировать. Что я сегодня делаю  не так, как обычно?
 Полдня пролетело, как один миг. Больные  уже пообедали и разошлись по палатам. Ко мне пошла Ирина Сеогеевна, с первого поста,  и позвала меня  на обед. А  я, сегодня, за всей этой нервотрепкой, совершенно забыла об обеде, хотя последние мои приемы  пищи, были: стакан воды у Германа, теплый чай у Ольги,  два стакана воды в милиции и две чашки утреннего, почти холодного кофе, дома.
  За обедом, вполуха слушая, каблучную проблему Ирины Сергеевны, я думала, о своем. А Ирина Сергеевна, продолжала сокрушаться,  о  каблуке, вчера отлетевшем от  новых босоножек. Я по привычке покачивала головой, словно понимала ее подкаблучную боль, и мысленно завидовала Ирине. Мне бы эту проблему- всего лишь поломанный каблук, а тут вся жизнь крушится и ломается, и скоро отлетит в иные дремучие края.  Хотя в лучшие времена, и у меня, поломанный  каблук – великая проблема. Недоев, макароны, я встала из-за стола, и Марина Иннокентьевна, участливо поинтересовалась, не заболела ли я. Ирина Сергеевна, горячо поддержала ее и сообщила мне, что сегодня я выгляжу очень странно – ни разу за обедом не пошутила. Я, их успокоила, мол,  все у меня хорошо, и  ушла к себе на пост. Сегодня,  мне хотелось тишины и одиночества, если таковое можно  найти в нашем многолюдном отделении.
   После обеда, время летело еще быстрее. Я измерила температуру у всех больных, потом занесла ее в процедурный лист, следом разнесла по палатам таблетки. Дутова, уже не пересчитывала таблетки,  а с  унылым, печальным видом читала детектив. Видимо она приуныла, так как в этом агрессивном мужском детективе, уже на тридцатой странице, тридцать три трупа.
   Во время раздачи лекарств, я заметила, что, Надежда  Шишина,  которой операция была назначена на завтра, совсем приуныла. Она исступленно смотрела в потолок, и беззвучно плача, кусала сухие потрескавшиеся губы. Я наклонилась к ней и  успокоила, завтра, ее операцию будет делать Михаил Прохорович Курбатов, самый лучший врач на планете. Надежда Шишина  посмотрела на меня и улыбнулась.
  После  раздачи таблеток, я сделала уколы лежачим больным, сходила к дедушке Казакову и отвела его под трясущуюся ручку в процедурный кабинет. Он  опять забыл про назначенные ему уколы. Вернулась на пост, отметила в процедурном выполненные назначения. Прошлась по палатам,  предупредила вновь поступивших больных, Медынского, Горбачеву  и  Заиграеву, чтобы они утром приготовили анализы, поставили в ванной, а в процедурном кабинете сдали кровь на РВ и сахар, и что перед сдачей крови не пить, и не есть. Вернулась на пост. Опять мимо проскользнул Николай Иванович Пирогов, несколько минут, пока я заполняла процедурный,  постоял, подышал за моей спиной и ушел. Я уже и не знала, что по этому поводу думать. Пирогов сегодня прямо не отстает от меня. Никаких замечаний по работе не делает. Значит с этой стороны порядок. Но что ему нужно от меня? Неужели он имеет отношение к убийствам. Я вспомнила, что  Пирогов, недавно заезжал ко мне домой, чтобы попросить меня, уделить особое внимание больному Кварцхелия, он отец какого-то городского шишки, но он мог бы об этом попросить меня на работе, да и Кварцхелия, через день от нас ушел в какую-то частную клинику. Может быть, именно Пирогов, украл мои ключи? Я опять по совету Ольги прислушалась к своей интуиции. И она мне тихо, почти неслышно, пролепетала, что Николай Иванович Пирогов, к убийствам не имеет никакого отношения. 
  Я смотрела вслед  Пирогову, словно пыталась по его спине, определить, степень его вины, но он уже исчез во второй палате. Зато я увидела, недалеко от себя,  Дутову. Она опять,  любовалась нашим чахлым фикусом. Что ж, подумала я, любая природа, улучшает самочувствие. Пусть, получает добрую  фикусовую энергия.      
Я продолжила заполнять процедурный лист, но мне опять помешали. К  моему столу подсел, общительный, юморной Аксенов Сергей. Видимо он из тех, кто любят клеиться к медсестрам. Хотя, не к больным же женщинам ему клеиться. Мужчинам,  больные женщины не нужны. А молодые и красивые в нашем отделении лежат редко, у нас в основном  женщины предпенсионного и пенсионного возраста.
   Аксенов, лечился в нашем отделении от воспаления легких, через два дня ему на выписку, и так как он был уже почти здоров и выспался на десять лет вперед, то  просто уже не знал, чем заняться, и куда деть свою неуемную энергию. От нечего делать, Аксенов принялся развлекать меня, мешал мне работать, я отложила ручку, задумчиво посмотрела на него и вспомнила свое воскресное обещание, найти Ольге, мифического мужа. На ловца, как говорится и зверь бежит.  Я мило улыбнулась Аксенову, и вначале поинтересовалась, женат ли он, так как я не собиралась, даже ради лучшей подруги, ломать чью-нибудь семью. К Ольгиному счастью, Сергей оказался неженат. После этого вопроса, он,  меня ни с того ни с сего, спросил, уехала бы я из России в Америку, или нет. Я, засмеялась и уверенно сказала, что, как говорила еще моя бабушка: « Родину и мать не выбирают, с нею живут и умирают». Аксенов, почесал затылок, и нарочито беззаботно  стал  рассказывать мне, что его жена, в прошлом году познакомилась по Интернету с американским китайцем, и, не говоря ему ни слова,  уехала с дочкой в Америку. А теща, после ее отъезда, заявила, что американский китаец, лучше, чем русский шофер. И Сергей  весело поинтересовался, вышла бы я замуж за американского китайца. Я, ответила, что  нет,  у нас  своих китайцев полно,  и не стоит за ним ехать в Америку.  Аксенов, на мои слова, шутливо заметил, что американский китаец, это уже другой китаец, ведь он АМЕРИКАНСКИЙ. Мы с ним посмеялись над этой идиомой, и я, чтобы не тратить времени даром, у меня полно работы, предложила ему после выписки, помочь одному очень хорошему человеку. У Аксенова загорелись глаза, и  еще не зная, что ему придется делать, он сразу согласился. Я, вкратце рассказала ему о моей подруге Ольге, о ее верующей матери Александре Прохоровне, и о мифическом муже, которого нам надо найти, чтобы он два раза в месяц, изображая Ольгиного супруга, посидел с мамой за столом. От слова,  застолье, глаза  Аксенова,  заискрились фейерверком, и он сообщил мне,  что согласен изображать мужа, каждый день, если будет  закуска и коньяк, а для Александры Прохоровны, чтоб ей  было некогда  скучать, он приведет к Ольге, своего соседа старичка. У него, дома лежит парализованная бабушка, а он тоже любит, каждое воскресенье ходит в церковь. Так что, когда он познакомится с Александрой Прохоровной, они могут  в церковь ходить вдвоем.
   Мы с Аксеновым, еще немного поговорили,  назначили время театрализованной деятельности, под кодовым названием «Мифическая встреча с немифическим коньяком», и Аксенов ушел в свою палату. Я тут же по рабочему телефону, позвонила в неврологическое отделение, вызвала к телефону Ольгу, и сообщила ей, что приходящий муж найден, через три дня назначена встреча, и она может  уже подыскивать себе квартиру. Ольга поблагодарила меня, но по-моему, я не услышала  в ее голосе радости. Может, ей не понравилось, что ее приходящий муж, шофер. Но где я ей найду ей неженатого врача или бизнесмена. И потом, я же ей не партнера по жизни нашла, а  собутыльника для застолья. Ведь, Аксенов, всего лишь будет,  сидеть за столом, и изображать мифического любящего мужа и веселье, после немифического трудового дня, простого русского шофера.
  Время неслось, в конце  рабочего дня, мне пришлось идти в Ольгино отделение, чтобы забрать в неврологии,  заключение для нашего больного Михайлова. Получив заключение, я заглянула в кабинет к Чугайновой, но ее там не было, зато там была коллега Ольги, врач-неврапатолог Елена Лапенко. Лапенко, увидев меня, улыбнулась и пригласила меня в кабинет для какого-то важного разговора. Я вошла, и села рядом с ней на маленький диван.
  Елена спросила, как у меня дела.  Я, не желая посвящать ее в мои плохие дела, сказала, что у меня все нормально, и поинтересовалась, куда ушла Ольга.  Лапенко ответила, что Ольга сегодня, отпросилась пораньше, у нее какие-то дела. Потом, явно испытывая неловкость, Елена, сказала, что давно хотела со мной поговорить  об Ольгином любовнике Гусеве, и видимо, не зная,  как начать неприятный ей разговор, она замолчала. Я ждала. Наконец, Елена  собралась с духом и приступила к главному:
- Анна Андреевна. Вы должны поговорить с Ольгой Дмитриевной. Гусев ей не пара.
- Почему? - изумилась я. - Ольга любит Гусева, а Сергей Ольгу. И нет никаких причин разрывать их зарождающиеся отношения.
-  Аня, дело в том, что Сергей Гусев, бывший пациент  нашего неврологического отделения. Здесь Ольга Дмитриевна с ним и познакомилась. Я сразу отговаривала ее от этой связи. Но Ольга Дмитриевна, никого не хотела слушать. Она уверена, что талантливый художник-дизайнер Гусев, попал сюда по ошибке. Он жертва мирового, семейного заговора. А между тем, Гусев, бывший наркоман, с неустойчивой нервной психикой, патологически ревнив, лживый, подвержен вспышкам агрессии, и может быть социально опасен. Ольге Дмитриевне, с ним просто опасно общаться. Но, Ольга, сама прекрасный врач, не хочет ничего замечать. Она видит, только другую его  сторону, фальшивую и лакированную. Конечно, ничего не скажешь, Гусев, мужчина очень красивый,  и умеет, когда  ему надо, произвести хорошее впечатление, а  на женщин особенно.  Тут он просто гений. Я, к Ольге, прекрасно отношусь, и несколько раз, пыталась поговорить с ней о Гусеве. Но меня она, даже не хочет выслушать. Я знаю, Анна андреевна, вы с ней подруги, поговорите с ней, может тбыть Вас она послушает.
  Я, слушала Елену, раскрыв рот. Я ничего этого не знала. Из  уст Ольги, я слышала о Гусеве Сергее, только хвалебные отзывы, и в моем представлении, он уже давно парил в облаках, на своих прекрасных гусиных крыльях.
    Лапенко замолчала. Я встала с дивана, озадаченно распрощалась с ней, и пошла в свое отделение. По дороге, я заметила, что заключения Михайлова в моих руках нет. Я его оставила в Ольгином кабинете, и мне пришлось возвращаться обратно. Елены Лапенко в кабинете уже не было, я взяла с дивана заключение и вышла.
   По дороге в свое отделение в моей голове закопошились нехорошие мысли об этом живописном гусе. Лишь после разговора с Еленой Лапенко, ко мне пришла мысль, которая почему-то  не приходила ко мне  раньше. Почему Ольга никогда не знакомила меня со своим  красавцем Гусевым? А ведь раньше, она всегда знакомила меня со своими  друзьями. Так почему, именно в этот раз, она тщательно скрывает его от меня? Боится, что он переметнется ко мне? Или здесь есть какая-то другая, неизвестная мне причина?  Теперь,  моя интуиция, уже кричала, что с этим гусем обязательно надо разобраться. Я ведь, несколько раз давала Ольге ключи, чтобы она встретилась со своим художником у меня на квартире. А что если - это Сергей Гусев, украл мои ключи, потом, по каким-то причинам, приревновал Ольгу к Георгию Горину, заманил его ко мне, убил,  потом убил Клаву, так как она видела его выходящим из моей квартиры. Или он все таки, хотел убить меня. Ведь Клава была в моей куртке, а Гусев ее мог не раз видеть в моем  шкафу для одежды. Но если он хотел убить меня, то почему? Я его никогда не видела, и знаю о нем, лишь со слов Ольги. 
  Входя в свое отделение, я уже решила сегодня вечером серьезно поговорить с Ольгой.   Я опять прошлась по палатам, и, взглянув на часы, заторопилась. Рабочий день заканчивался, и через пять минут начиналась вечерняя пятиминутка, которая никогда не улаживалась в пять минут.
   Как обычно, на пятиминутке, дневная смена доложила ночной, об ухудшении или улучшении состояния каждого больного. Я опять слушала все вполуха, потому что я, вместе с моей интуицией, составляла новый список  подозреваемых. Теперь главным моим подозреваемым стал художник Сергей Гусев.  Пятнадцатиминутка завершилась, и я пошла переодеваться.
   По дороге домой я зашла в хлебный магазин и магазин
« Прикольный». В «Прикольном» я взяла для перевоспитания учительницы Дины Николаевны, прикольный коврик,  несмываемую краску и подушечку - кричалку. По словам продавца, прикольный коврик, обливал того, кто на него наступал; несмываемая краска не смывалась три дня; а многоразовая подушечка-кричалка, подлаживалась под обычный коврик у дверей, и при нажатии на коврик, подушечка  истошно кричала:
« Помогите!». Я заплатила за приколы, и, улыбаясь, пошла домой. Моя операция, по перевоспитанию Денежкиной Дины Николаевны началась.
     Лифт опять не работал. Я поднималась на свой девятый этаж по лестнице и мечтала, лишь об одном: весь вечер провести его у телевизора. Мои прежние мечты о моем культурном,  бурном и феерическом  времяпровождении   каникул, уже давно исчезли. Мне уже ничего не хотелось. Моя жизнь в последнее время, и без того полна была  сногосшибательных и криминально-убийственных впечатлений.
   Я подошла к своей квартире, и моя душа ушла в пятки. У моих дверей стоял  Герман. Я мгновенно посмотрела на его руки, не прихватил ли он из своих раритетных запасов кинжал  или шашку. Не прихватил. В его руках была моя  белая лакированная  сумка. Герман улыбнулся и протянул  мне мою сумку. Я, машинально улыбнулась в ответ, и стала открывать дверь. Хоть Герман, мне нужен был, как капусте зонтик, но он должен в ближайшее время, подтвердить мое алиби,  поэтому мне придется сейчас быстро придумывать,  как выставить его из дома через пятнадцать минут, но при этом выставить так, чтобы он не обиделся и не побежал в милицию.
  Я провела Германа в кухню. После убийства Гоги, гостиная вызывала во мне неприятные чувства. Пока Герман разглядывал мою солнечно-апельсиновую кухню, я  включила чайник и накрыла на стол.
  Мы с Германом приступили к чаепитию. Я изо всех дамских сил расхваливала Утешеву, надеясь, что принц из Интернета, повернет свой мужской взгляд на  дверь Татьяны. Мне самой такой Герман не нужен, но я еще тешила надеждой, что вдруг, у Татьяны с Германом, что-нибудь да получится.
    Но Герман, выслушав хвалебные оды в  адрес Татьяны, сообщил мне, что теперь ему понравилась я, и он намерен, поближе познакомиться,  именно со мной.
   Дальше, чтобы отбить у него желание, подходить ко мне слишком близко, я изощрялась, как могла.
 Я сказала Герману, что я замужем. Он, оказывается уже знал, что мой муж живет с другой. От кого он это узнал, как я у него не выпытывала, он не сказал.
  Я сказала ему, что мне тридцать семь лет, и он может найти себе подругу помоложе. Герман мне не поверил, видите ли, он прекрасно видит, что мне от силы двадцать четыре года.
Я сообщила ему, что у меня  двое сыновей. Он сказал, что это для него не важно.
Я пояснила ему, что я не собираюсь замуж, пока мои сыновья не вырастут. Герман  мне ответил, что он и не собирается жениться, у него всего лишь маленький магазинчик, и прибыли от него,  хватает, только на приобретение нового оружия. Он ищет всего лишь красивую умную женщину (ха-ха-ха наглый комплимент),  с которой они будут встречаться, один раз  в неделю,  один часик, и желательно у него. А сегодня, так как мои дети  уехали, ( и это,  он откуда-то знает), он приглашает меня сейчас же отправиться на несколько дней в романтическое турне по Байкалу.
   И Герман, жадно поедая пельмени, уже принялся вслух мечтать:  байкальские волны, отроги Саянских гор, палатка, ночной костер, звездное небо, дикая природа, где можно запросто увидеть и настоящего медведя, и нерпу- романтика!!! Услышав, его предложение о байкальском турне, я состроила печальное лицо, и грустно вздыхая, сообщила романтику Герману,  что романтичное путешествие не для меня – у меня подписка о невыезде  в милиции лежит. Глаза Германа загорелись, и он с восхищением посмотрел на меня. По-моему, в рейтинге невест нашего города, я заняла первое место, и Герман мне тот час же сообщил об этом. Оказывается, он еще никогда не встречал такую воинственную и неординарную женщину, как я. Еще бы, поддакнула я, не каждая невеста может похвастаться, подпиской о невыезде и липовым алиби.
  Какое-то время, Герман пытался мне доказать, что Байкал не входит в подписку о невыезде, ведь наш город стоит у Байкала и нам можно пока остановиться недалеко от города на ближайшей дремучей  полянке.  Но я была непреклонна. А вдруг милиция, сочтет это побегом? А я пока не собираюсь загорать летом в камере. По лицу Германа, видно было,  он искренне расстроился. Ну, ничего, утешила его я, скоро мои дела с милицией утрясутся, и может быть я, посещу его, как-нибудь вечерком. ( Ага, пусть ждет, дожидается  со своей боевой шашкой,  пока она  не проржавеет. Я что, с дуба рухнула,   тащиться на другой конец города, чтобы посмотреть, как он размахивает, в двух шагах от меня, своей  есаульской шашкой).
  Позвонил сотовый. Номер не определился, и после моего « Алло» телефон тут же отключился. Я под предлогом, что меня срочно вызывают на операцию к раненому генералу, быстренько выставила Германа, пообещав ему в ближайшую неделю позвонить.
  Закрывая за ним дверь, я невесело подумала, и ведь есть же люди, на которых природа отдыхает, и даже не отдыхает, а спит летаргическим сном.  Я убрала со стола остатки пиршества, приняла ванную, надела мою любимую небесно-лазурную футболку, белые шорты и, наконец-то   прилегла в спальне у телевизора. Шел  мой любимый сериал «Папины дочки». К Ольге, я решила сходить после сериала.
   Но досмотреть мою любимую серию, мне не удалось, моя дверь опять залилась соловьиной трелью. Надеюсь это, не романтик Герман, подумала я, и  пошла, открывать дверь. На пороге стояла взволнованная баба Маня. Она, чуть не плача сообщила мне, что Ваня, кажется, опять помирает.
-Скорую помощь вызвала? – быстро спросила я.
- Нет. Ты же знаешь Аня, Ваня в этом году уже девятый раз умирает. Что же я буду, каждый раз скорую тревожить.
Лучше ты, Анечка, его посмотри. Если он, и правда умирает, тогда я скорую помощь вызову.
   Я закрыла дверь, и мы пошли к Мане. Никаких лекарств, я с собой, я не прихватила, у Мани и Вани, их полный сундук. Или вернее сказать,  декоративный хохломской сундучок, сделанный в Китае. И размером этот сундучок, с маленький чемодан.
  Мы торопливо вошли в Манину квартиру и сразу прошли в комнату к дедушке Ване.   Дедушка Ваня, бледный, с испариной на лице,   тихо стонал.
    Я измерила ему давление – давление чуть повышено, но для его возраста, в норме; послушала пульс – чуть повышен; измерила температуру – 38,8;  посмотрела  горло – фолликулярная ангина. Бабушка Маня стояла рядом, и пока я  осматривала Ваню, давала мне советы, что мне делать, и на что обратить особенное внимание. Но как только, я выяснила, что у дедушки Вани ангина, и сказала ей об этом. То бабушка, тут же притихла, и теперь уже она, с большим вниманием,  слушала мои советы. И слушала она меня так, как будто она сама  никогда, не лечила ангину  у своих семерых детей и огромного количества внуков и правнуков. 
   Бабушка Маня вышла за лекарствами. Я присела рядом с дедушкой и погладила его по руке. Дедушка Ваня слабо улыбнулся. Бабушка Маня принесла из своей комнаты свой «медицинский» китайско-хохломской сундук, и  я выбрала  лекарства, необходимые для лечения. Маня быстро, как молодая, сбегала за стаканом воды для лекарств. Я помогла ей развести воду с уксусом и обтерла дедушку мокрым полотенцем, намоченным в уксусной воде. Кстати, этот рецепт советую всем - уксус, разбавленный водой, очень хорошо сбивает температуру.
  Когда, мы с бабушкой Маней, уже сделали для Вани  все, что могли, и я уже собралась уходить, Ваня, тихим голосом попросил Марусю наклониться к нему. Маня, участливо, наклонилась и дедушка, дрожащим голосом, прошелестел:
-Ну, что, Маня, рада, что я помираю, теперь-то ты можешь спокойно  своих любовников домой приводить.
  Семидесяти семилетняя бабушка Маня, молча выслушала обвинение, выпрямилась, сердито махнула на деда рукой и вышла из комнаты.
 Я  хотела выйти следом за бабушкой Маней, но дедушка Ваня схватил меня за руку, и начал нашептывать мне какой-то бред.
   Он испуганно смотрел на меня, и быстро шептал, будто бы,  Маня, в юности, работала на алмазной фабрике в Мирном, и там, на алмазной фабрике, в это время пропал огромный алмаз «Мария», а украла его Маруся, и теперь, она на этот алмаз, заводит, себе молодых любовников.
   Я вступилась за бабушку Маню, поругала дедушку Ваню,  посоветовала ему  выкинуть всю эту ерунду из головы и заснуть, после сна ему будет обязательно легче.
Но Ваня, цепляясь за мою руку, вновь завел свой ревнивый бред. Испуганно оглядываясь на дверь, он зашептал, что старушки очень любят молодых парней. Я засмеялась, и посоветовала Ване, успокоиться и не тревожиться: «Может быть, старушки и любят молодых парней, но  молодые парни, уж точно, не любят старушек».  Дедушка, укрылся одеялом,  еще несколько раз пробормотал из- под одеяла: « Мария, Мария. Это она, она.» .  Я приоткрыла теплое одеяло,  потрогала рукой его лоб, температура спадала, и я вышла из его комнаты.
   У выхода, меня остановила бабушка Маня, и позвала меня на кухню, попить чай с липовым медом. Я с удовольствием согласилась.
   На чистой и уютной кухне Маруси, за столом уже пили чай с липовым медом, клубничным вареньем и домашними булочками, часто гостившая у бабушки,  внучка Ксения с годовалым  белокурым правнуком Ванечкой и незнакомый мне, хмурый, рыжеволосый молодой мужчина. Так, как внучку Ксению, я хорошо знала, и общались мы с ней  довольно часто, то бабушка познакомила меня с неизвестным мне, рыжеволосым мужчиной. Рыжий Иван, оказался ее внуком, приехавшим два дня назад из Железногорска. Бабушка сообщила, что внук Иван решил перебраться из маленького городка, в наш областной центр, и теперь он подыскивал себе хорошую  работу.
   Я села за стол рядом с Ксенией и Ванечкой, состроила малышу, смешную рожицу,  и Ванечка рассмеялся. Бабушка, мне еще раз напомнила, что Ивана, я должна хорошо знать, он приезжал к ней летом в гости, когда ему было девять лет.   
 Я, честно сказала, что Ивана не помню, тем более, что двенадцатилетний мальчик, за эти годы, слишком изменился. А про себя я подумала, что всех бабушкиных детей, внуков и правнуков, разбросанных по всей России, я никак не могу запомнить. Одни стареют, другие вырастают, одни уезжают, другие приезжают, третьи  исчезают на много лет, и только бабушка Маруся, может запомнить их имена, возраст, и место проживания.
   Белокурый пухленький Ванечка раскапризничался, и Ксения ушла в комнату улаживать его спать. Мы остались втроем, но разговаривали в основном с бабушкой. Рыжий Иван, мрачно молчал, и наскоро выпив чай, ушел из кухни. Мы остались с бабушкой вдвоем, и я заинтересованная, Ваниным бредом, спросила Маню:
- Маруся, мне Ваня, сказал, что ты работала на алмазной фабрике, в Мирном. Это правда?
-  Да работала. Но когда это было, пятьдесят восемь  лет назад, я уж и забыла об этом. А почему ты спросила?
- Просто так,- уклончиво пробормотала я,
- Наверно опять, старый дурак, про алмаз вспомнил, - возмутилась Маня.
-  Расскажи, бабушка, пожалуйста, про алмазы. Люблю про бриллианты слушать. Наверно, никогда их не куплю, так хоть послушаю твои дорогие бриллиантовые истории,- улыбнулась я.
– Ладно, слушай, - улыбнулась Маня, - только начну издалека. Мы ведь вместе с Иваном, на алмазной обогатительной фабрике работали, там  мы и познакомились. А  когда мы с ним еще встречались,  на заводе пропал алмаз. Ужас, что там потом творилось. Всех начальников пересадили, а директора расстреляли. Тогда строго было, боялись  песчинку песка взять, не то, что сейчас, а тут редкий алмаз, пропал. Ему даже имя успели дать «Мария», потому что его работница Мария нашла.
- Вы!- обрадовалась я.
- Нет, не я. Другая, простая работница, фамилия   у нее кажется  была Дорина, или Горина, а может  Егорина. Забыла,  память стала дырявой. Да это и не важно, а  вот ее имя, я из-за этого алмаза хорошо помню. Алмазы, знаешь, как находят на фабрике.
-Нет.
- Я тебе кратко расскажу, мелочи выкину из рассказа. Не знаю, как сейчас на фабрике алмазы добывают, наверно более механизировано, везде  компьютеры, а в наше время проще было. Ты наверно знаешь, что кимберлит, переводится, как  алмаз. Так вот сначала  кимберлитовую  породу добывают из земли  из кимберлитовой трубки. А трубка эта – проще сказать, огромная яма-труба в земле. Потом добытую кимберлитовую породу на обогатительную фабрику увозят, там ее дробят на разные фракции, отсеивают, и дробленую породу, в чан со специальным  маслом,  опускают. Так как алмазы легче, они вместе с сопутствующей  породой,  вверх всплывают, то, что всплыло,  собирают с поверхности масла, и на  конвейер сбрасывают, дальше опять отсеивают, дробят, но это не суть важно для моего рассказа.
   Кто не знает всех тонкостей, то им кажется, найти алмаз, проще простого, но на самом деле, большой чистый алмаз редко встречается. Ведь,  когда необработанные алмазы идут по конвейеру, они похожи на груду обычных камней, и часто алмазы, находятся именно внутри камня,  другой породы. Да и сам алмаз, пока его не огранили, невзрачный, невидный, как простой камешек. Процентов сорок алмазов, так и не находят в кимберлитовой породе, и они уходят в отвал. И большой алмаз находят очень редко.  А если находят, то он может быть с трещинами, мутный, не того цвета, или с дополнительными вкраплениями других минералов. Я помню, нашла большой алмаз, обрадовалась, уже о большой премии мечтала, и даже уже мысленно на нее в Сочи съездила и тряпок накупила в нашем японском магазине, а мой алмаз, оказался, бракованным,  мутный и с трещиной. А Марии повезло. Она этот   алмаз нашла, когда он с конвейера упал, так что Мария,  как говорится, подобрала его с пола. Я уж забыла об этом алмазе. А Ваня, через пятьдесят восемь  лет вспомнил, и теперь, как у него в голове лысой и дырявой, стукнет что-то, он начинает всем на ухо шептать, что  это я, алмаз  « Мария» украла. Вот старый дурак!  Если бы он, это в советское время это говорил, то меня бы, за алмаз, который я и в глаза никогда не видела, давно бы расстреляли.
     Чаепитие закончилось, я поблагодарила Маню, за чай с медом, за интересный  алмазно-обогатительный рассказ, и еще раз зашла к дедушке Ване. Он спал, но во сне, тихо бормотал: «Мария, Мария…».
  Я вышла из соседской квартиры, взглянула на свой девятый, но решила домой не подниматься, а  спуститься ниже, на седьмой этаж к Ольге  Чугайновой, которая, как раз  жила под Маниной квартирой, а, следовательно, и под моей. Я позвонила в дверь к Ольге.  Мне долго никто не открывал, и когда я уже собралась уходить, дверь мне открыла, полусонная, взлохмаченная Ольга.
  В квартире пахло свежеиспеченными пирожками. Я прошла за ней в ее комнату и уселась в кресло напротив окна.
За окном вечерело, и яркий закат, багряной полосой протянулся по небу.
Я несколько секунд, пока Ольга застилала постель, любовалась  закатом, и лишь потом приступила к неприятному для меня разговору:
- Привет брюква, - сказала я, вспомнив, выдуманные нами, детские клички. Никто о них не знал, и пользовались мы ими,  лишь наедине, для веселья. 
- Привет капуста, - сонно зевая, ответила заспанная брюква.
- Дорогая, уважаемая брюква, я хочу с тобой поговорить, о твоем Гусеве. Сегодня я узнала, что твой красавчик, Гусев, редиска. Если ты забыла, то я могу напомнить, редиска - это очень нехороший человек.
- Кто тебе сказал?- вскинулась Ольга и бросила застилать постель.
- Не скажу, тайна! - уперлась я.
- Не смеши меня, тайна мадридского двора. Это тебе Лапенко сказала, да?
- Не скажу. Но моя интуиция говорит, что тебе надо срочно бросить эту красно-белую редиску.
- И не собираюсь. Насколько я помню по школьным годам, твоя интуиция, не раз нас заводила нас в хреновый огород.
- Но мы же всегда убегали, не помяв ни одного своего листочка,- напомнила Ольге я.
-Точно, - засмеялась Ольга, - это хреновые корешки, после того, как там побывали брюква и капуста, долго потом выпрямляли свои хреновые листы.
- Гусев - редиска! - упрямо заявила я.
- Уверяю тебя, Сергей, не редиска, а огурец. А Елена Лапенко, завидует мне,  Сергей, красавец, каких поискать. Елена, и сама около него увивалась, а Сережа один раз встретился с ней, а потом  со мной стал встречаться. А Елене, это нож по сердцу, Как!  На ее глазах, да со мной.
- А почему твой красавец Гусев лежал в неврологии.
- Все понятно! Значит это Лапенко! – возмутилась Ольга, - Аня, как ты думаешь, я хороший специалист.
- Хороший,- миролюбиво согласилась я.
- Тогда верь мне. Он лежал у нас, потому что, он прятался, от ревнивого мужа. Сережа встречался с одной женщиной, но он не знал, что она замужем. Кстати, ее тоже как нашу Утешеву, Таня зовут. И эта Таня,  представилась ему одинокой вдовой. Потом выяснилось, что  муж у нее есть, и он  работает охранником у одного очень крутого типа.
- Зачем же Таня завела любовника, - перебила я, - такой муж и ее, за компанию с любовником  прихлопнет.
- Наверно влюбилась в него без ума. Сергей, очень красивый мужчина. Таня наверно думала, все будет шито-крыто и никто ничего не узнает. А муж, все узнал, ему соседка рассказала. Таня, на свою беду,  как-то со своей соседкой разругалась. А соседка,  утром увидела, как она садилась в машину к Сергею, а вечером, из мести, сообщила мужу. Таня, успела, всего с одним фингалом, убежать от разъяренного мужа и спряталась  у дальнего родственника. А муж стал разыскивать Сергея. Но Таня, уже  ему позвонила, все объяснила, и попросила, срочно исчезнуть, в знакомых местах не появляться, а потом может быть, все утрясется, и она, уверит мужа, что соседка, из мести, ее оболгала. А куда ему бежать?  К знакомым нельзя, а к незнакомым, не пойдешь. Тогда Сергей, решил залечь в нашей неврологии. Он здоровый, как бык, в обычное отделение его не возьмут, а в нашем, можно сказать, что у тебя депрессия, ты хочешь покончить с собой, и тебя срочно положат. Но ты, Анюта, о том, что сейчас узнала,  никому не рассказывай, хорошо.
- Клянусь капустой! Никому не скажу. А ты эту Таню видела?
- Нет, никогда. 
- А может Гусев, лжет. Мне сказали, что Гусев  лживый, социально опасный тип, и тебе с ним опасно общаться.
- Лапенко сказала!- утверждающе протянула Оля и, пожав плечами, продолжила, - скажи мне, если Сергей, так опасен, зачем Елена, хотела, завести с ним отношения и липла к нему, как вьюнок к забору. Почему?
Я недоуменно пожала плечами.
- Надеюсь теперь, ты все поняла. Если бы Елена считала, его как врач, социально опасным, она бы никогда, не пыталась сойтись с ним поближе. Не бери в голову и о Гусеве забудь. У нас все хорошо.
- А твой Гусев нашелся? – спросила я.
- Нашелся. Я сегодня с ним встречалась,- улыбнулась Ольга.
-  Пожалуйста, познакомь меня с ним, я хочу составить о нем свое впечатление, - попросила я.
- Ты за один час собралась с ним, как ты говоришь, пуд соли съесть и  три тонны чая выпить, - спросила Оля.
- А я свою интуицию включу, - пообещала я.
- Анюта, извини, но не познакомлю, - уперлась Ольга.
-  Почему?
- Почему, почему? По кочану и по капусте, если тебя удовлетворит этот ответ, - занервничала Ольга, и тут же сменила тему разговора,- Аня, ты прислушалась к своей  интуиции? Ты поняла, кто убил Гогу и Клаву.
- Оля, вместо Клавы, мне кажется, должны были убить меня, -  сокрушено сказала я.
- Не может быть! - поразилась Ольга.
- Может! Клава стояла у моих дверей,  в моей куртке, а убили ее со спины, значит, убийца ее не узнал и принял Клаву за меня.
- Ты это в милиции узнала?
- Да.
-А еще что они рассказали? – поинтересовалась Оля.
- Я узнала там,  где он работает, где живет, и кто его жена, - пояснила я, и тут же спросила, - Оля, ты слышала, когда-нибудь про Горина Георгия? Может быть, Сергей Гусев про него что-то говорил?
- Нет, в первый раз слышу,-  помедлив, ответила она.
- Горин Георгий - это  Гога, - расшифровала я.
- Понятно, я попробую, поговорить о Горине, со своими знакомыми.  Может быть,  кто-то из них его знает, - задумчиво протянула Оля.
-Ольга знаешь,  что я придумала, ты меня сейчас загипнотизируешь, покопаешься в моем подсознании и сразу же узнаешь, кто убил Гогу,- предложила я.
- Не могу, ты не поддаешься гипнозу, - не согласилась Ольга.
- Почему?
- Потому, что часть людей, не поддаются гипнозу, их твердокочанная капустная личность, яростно сопротивляется постороннему вторжению и вмешательству в их «Я». И ты, Капуста, среди этих людей.
- А Раиса Романовна говорит, что я проста, как капуста.
- Раиса Романовна, как всегда права. Снаружи, ты простая капуста, но только если снять все твои  изумрудные листья, то там найдешь, стальной, пуленепробиваемый кочан, - пояснила подруга и спросила, - а сейчас ты кого  подозреваешь?
- Всех!
- Надеюсь,  я в число подозреваемых, не вхожу, - поинтересовалась   Оля.
- Конечно,  нет. Ты у меня вне всяких подозрительных подозрений. Ты же моя подруга, а друзьям я всегда верю, - уверенно заявила я.
- Спасибо, - улыбнулась Ольга.
Дальше обсуждать Гусева нам помешала мама Ольги. Александра Прохоровна пришла с магазина, заглянула к нам в комнату и  добродушно позвала нас отведать, только что испеченные капустные пирожки.
   После посещения Ольги, я в тапочках, почти не слышно,  поднималась на свой девятый, и может быть, поэтому увидела у неработающего лифта, прильнувших друг к другу, Денежкину Дину и Дымова Вадима. Они о чем-то тихо разговаривали. Увидев меня Вадим, отпрянул от Дины, и, низко склонив голову, проскользнул  к выходу на лестницу. Следом за ним, и Дина испарилась за своей дверью. Я задумчиво посмотрела на Динину дверь, и задумалась. Интересно,  о чем могли разговаривать тунеядец-алкоголик и учительница литературы. Неужели  они тайно обсуждали крестьянскую философию графа Льва Николаевича Толстого или любовную лирику Сергея Есенина? Нет, скорей всего, Вадим выпрашивал у Дины деньги на бутылку.
 Я подошла к своей двери, и охнула, в дверях торчала записка: «Приходили, звонили,  Ваш сотовый не отвечал. Фирма  «Сервис».  Я совсем забыла о « Сервисе»!  И опять, я сегодня ночью,  беззащитна, как капуста на пригородном поле. Хотя, ключи Клавы лежат в милиции, но где гарантия, что убийца,  не успел сделать с них слепок.   
  Я вошла домой, принесла к порогу, все прикольные гадости и по очереди разложила их на лестничной площадке. Обливающий коврик, я оставила на завтра, подушечку-кричалку я положила под коврик у двери, а несмывающейся краской, предварительно надев перчатки,  обработала  замочную скважину и дверную ручку. Закончив прикольную работу. Я удовлетворенно улыбнулась, вернулась домой, и тщательно закрыла дверь на все немецкие замки и на толстую русскую цепь. Ей я доверяю больше.
     Я вернулась в спальню, легла на постель и включила телевизор. По каналу « Культура» показывали  джунгли и  обезьян. Кажется, это были мартышки, но пока телевизор еще не сообщил мне, из какого они семейства. Он наверно рассчитывал, что я смотрю фильм с самого начала. Обезьянки весело скакали по веткам, играли, и я им завидовала. Никаких проблем, хотя нет… я уже вижу их проблему… из густых зарослей выглянул  тигр… , но досмотреть, фильм про проблемы обезьян,  я не успела. Заиграла веселая мелодия сотового, и я взяла его в руки.
-  Алло, - беззаботно сказал я.
 - Отдавай, сука, то, что ты  Гоги взяла, - прорычал хамский голос злобного тигра, который испортил мне  мое  настроение.
- А что мне надо отдать: алмазы, наркотики, золото, вы только скажите что, и я вам отдам,- торопливо зачастила я.
 - Ты что, дура?  Так я тебе по телефону, и сказал. Гони быстро, то, что ты взяла, - агрессивно сказал неизвестный.
- Я честно не знаю! Если это деньги, скажите мне  сколько надо. Я завтра возьму ссуду в банке, и Вам отдам, - от волнения, я не подумала о том, какой банк, даст медсестре ссуду. Только банк
« Рус.Идиот.»
- Хватит, дуру из себя строить. Я не шучу. Ты вчера видела у дверей труп? – по-тигриному взорвался незнакомец.
- Нет, не видела, – честно ответила я.
- Ну, значит скоро, увидишь свой труп. Выгляни в окошко, -
по-командирски, приказал незнакомец.
    Я подошла к окну и посмотрела вниз. У нашего подъезда стоял черный «Джип» с тонированными стеклами, а рядом, стояли две гориллы, зверского вида. Сердце мое замерло. Я вернулась к телефону и взяла трубку.
- Видела?
- Видела, - еле слышно пробормотала я.
-  Слушай внимательно, завтра, я тебе позвоню, и ты узнаешь, где мы встретимся. Не  забудь прихватить с собой Гогин подарок. Запомни,  в милицию не звони, у меня там свои люди. Узнаю, тебе крышка. Все готовься!
   Я застыла у телефона с извечным русским вопросом. Что делать?
Ведь я даже не знаю, что незнакомец требует от меня: деньги, алмазы, золото, наркотики? Дальше моя фантазия уже не работала. И где я все это возьму? Звонить в милицию нельзя. Тигр  мне запретил, у него там свои люди.
   Если я не знала что делать дальше, зато я уже точно  знала, кто убил Клаву. Это тот, кто недавно звонил мне, или его подручные. 
  У меня опять в голове сверкнула молния, а может быть  интуиция. Я соскочила с постели, пробежалась по квартире, и тщательно проверила, все ли лежит на своих местах. Везде был идеальный порядок. Я села на диван. Значит, все происходило по следующему сценарию.               

Клава пошла ко мне  воровать спирт. Она его уже давно выпила, но, как обычно, после сна забыла об этом. Итак, Клава, в моей звезданутой куртке, подошла к моей двери, протягивает ключи, чтобы открыть дверь, но ее, именно в этот момент убивают. Почему, именно в этот момент, да потому что убийце, кто-то помешал войти в мою квартиру. Ведь Клавины ключи забрала милиция, а в моей квартире  обычный порядок, а если бы убийца вошел ко мне, чтобы поискать здесь Гогино сокровище, то  мой бы идеальный порядок превратился  в бардак. Но кто ему помешал войти ко мне? Дина? Или кто-то другой, неизвестный? А моя соседка Дина, нашла убитую Клаву намного позже. Эх, Клава, Клава! Зря ты пошла воровать. Правильно моя бабушка говорила: «Водка - до добра не доведет». Спала бы ты Клава дома, до сих пор бы пила.
  Я подошла к окну « Джип» продолжал стоять. Выглянула в глазок, на лестничной площадке никого не было. Хотя я наверно зря беспокоюсь, сегодня я могу спать спокойно, ведь мне дали время  до завтра, значит, сегодня они,  меня убивать не придут. А что мне делать завтра? Ложиться, как Гусев в неврологию. Да вся больница от смеха лопнет, а неврология особенно.
    Я  машинально взглянула на экран телевизора. Тигровая проблема мартышек, уже исчезла в густых джунглях, и они опять прыгали по деревьям. Везет же некоторым мартышкам, невесело подумала я, и достала из сумки сотовый. Кому позвонить? Может  Феде? Но что он может сделать, против этих зверских джунглей. Пока я раздумывала, телефон, в моих руках, опять весело запиликал. Теперь я уже услышала веселый и бодрый голос зав.отделения Пирогова:
- Анна Андреевна, я сейчас к вам заеду.
- Нет!! Не приезжайте!- в ужасе закричала я.
- Почему? – растерянно спросил Пирогов.
- Я боюсь за вашу жизнь, - сказала я.
- Ничего не понимаю. У меня сегодня ухо заложило, отит,  и я наверно очень плохо Вас понимаю, - недоуменно пробормотал Пирогов.
- Я тоже, Николай Иванович, ничего не понимаю.
 Но сегодня, я вас очень, прошу, не заезжайте ко мне, лучше на следующей неделе, или через две…- предложила я, а сама подумала, если конечно через неделю я останусь жива.
- Анечка, я давно Вам хотел сказать…- замялся Пирогов и через минуту продолжил, - может я, все таки  сегодня заеду к Вам, и мы поговорим тет-а тет,
-Нет, сегодня не могу,- твердо сказала я, и тут сотовый неожиданно, вырубился, то ли Пирогов, решил больше со мной не связываться, то ли мой сотовый, решил отстраниться, от всех моих проблем.
 Я опять задумалась, почему Пирогов хочет заехать ко мне именно сегодня, и именно сейчас, после бандитского звонка. Я прекрасно понимала, что он давно облизывается на меня, как кот на сметану. Хотя на кого ему еще облизываться. В нашем отделении молодых сотрудниц почти нет. В радиусе, от двадцати до тридцати лет, молодых,  в нашем терапевтическом, всего трое: беременная Марина Иннокентьевна, толстая-претолстая Ирина Сергеевна, и я.
Но почему-то раньше, Пирогов не приставал, ко мне столь явно, только облизывался, а сейчас, именно через минуту,  после бандитского звонка, пристал, как репей. А что если,  это бандит, приказал Пирогову, срочно внедриться в мою квартиру,  поискать у меня Гогино сокровище, и если зав.отделением не найдет у мед.сестры  алмазы или золото, то тогда он, должен постараться выпытать у меня, где спрятано то,  не знаю что. Или еще хуже, он приказал Пирогову убить меня, и забрать в моей квартире деньги, золото, наркотики, алмазы…Короче выбирайте, что хотите, что вам больше по вкусу. Мне лично уже ничего не нужно, даже денег. Живут, же мартышки без денег, и счастливо живут. Кстати, голос из телевизора,  уже сообщил мне, что это все-таки мартышки. Я бессмысленно смотрела в телевизор, у меня  уже крыша съезжала от всех этих убийственных проблем, а глупые мартышки, продолжали  суматошно носиться по веткам и, назло мне, веселиться.
    Я бросила думать о мартышках, сначала надо разобраться с Пироговым. Моя интуиция, уже начала подозревать его. Во-первых, он сегодня весь день подозрительно смотрел на меня,
как, будто хотел о чем-то спросить. Может даже, он хоте что-нибудь выведать, об убийстве Гоги.  Во-вторых, зачем он напрашивается ко мне  в гости,  у него, между прочим, есть жена и ребенок – студент медицинского института. В-третьих, Пирогов позвонил мне, сразу после бандитов. Вдруг его об этом попросили, какие-нибудь его знакомые, а он ни о чем и не ведает. Придумать четвертое я не успела, сотовый опять заиграл веселую мелодию.
-Ну, что Анечка, подумала. Я уже к тебе еду,- уверенно заявил Пирогов.
- Николай Иванович, пожалуйста,  извините меня, но сегодня не могу с Вами встретиться, мне надо   срочно уехать из дома.
- Куда?- заинтересовался Пирогов. (Ага! Ему интересно! Почему?
Пусть у своей жены спрашивает.)
- Наверно в тайгу поеду, - не подумав, сказал я.
- В тайгу? Ничего не понимаю, зачем в тайгу.
- Николай Иванович, дайте мне срочно отпуск, - привязалась я к нашему зав. отделению. - Я уже несколько лет, не ходила летом в отпуск, а по закону я имею право, взять его летом. У меня двое несовершеннолетних детей.
- Ты что, Анна, совсем сдурела! А кто работать будет? – мгновенно разозлился Пирогов. Наконец-то  он вспомнил свои прямые обязанности.
- Николай Иванович, помните к нам недавно,  медсестра приходила устраиваться, Наталья Пядушкина, а вы ее не взяли.
- У нас нет мест, потому и не взял,- отрезал Пирогов.
- Есть! Сейчас, Вы на мое место,  возьмете Пядушкину, потом Ирина Сергеевна уходит в отпуск, потом Мария Ивановна  идет в отпуск, потом Марина Иннокентьевна уходит в декрет, а это как вы понимаете, на два три года. Еще у нас Людмила Николаевна в октябре собирается уходить на пенсию. Итак, через три месяца освобождается два места,  а пока Пядушкина пусть поработает на подмене.
- Да-а-а, - протянул Пирогов, - Вы я вижу,  лучше меня знаете обстановку в нашем отделении.
- Николай Иванович, миленький, родной, срочно надо,- взмолилась я.
- А где я теперь искать эту Пядушкину буду? – спросил Пирогов.
- А у меня ее телефон есть. Записывайте. Она уже завтра может на работу выходить, медосмотр  она прошла.
- Анечка, а может, мы сегодня  поговорим, - опять привязался Пирогов.
- Извините, Николай Иванович, я уже с чемоданом у дверей стою. И «Джип» внизу меня ждет, - отнекивалась я.
- Вы «Джип» купили? Вы что банк ограбили?- поразился Пирогов.
(Вот пристал, как банный лист. Может, мы клад нашли, и что теперь всем, направо и налево,  рассказывать будем).
- Нет, не купили. Его, специально для меня, мои незнакомые друзья пригнали. Извините, Николай Иванович, я тороплюсь. А заявление на отпуск я завтра вам с утра принесу.
   Я отключила сотовый. Фильм, про счастливых мартышек закончился, началась музыкальная передача « Виртуозы Москвы», и печальная, тоскливая  скрипка «Амати» стала играть на моих нервах.
Куда бежать? В Глухарево, в монастырь к детям? Нет! Тогда я приведу убийцу  прямо к Алешке и Антошке. Меня передернуло от ужаса и руки задрожали.
  Я  выключила тоскливый скрипичный телевизор и набрала номер Глухарево. Глухарево опять молчало. Хотя свекор предупредил меня, что звонить часто из монастыря он не сможет, но именно сейчас, мне  захотелось услышать голоса детей. Хорошо, что их сейчас здесь нет, вздохнула я.
   И тут, я ясно осознала, что если бы дети не уехали в Глухарево, то они бы в этот дождливый день, вдвоем носились по дому, и несчастный Гога, никогда бы не вошел в мою квартиру, и остался бы жив. Тот, кто его сюда привел, очень хорошо знал, что дома никого нет.
   И теперь я проклинала себя, что так радовалась отъезду детей, ведь именно мои сыновья, уберегли бы меня от этих страшных, ужасных событий. И Гогу тоже.
   И все-таки, кто этот, хорошо знакомый мне человек? Человек, который привел в мою квартиру Гогу.
   Я перебрала всех, кто так или иначе, мог знать все о моей семье.
                Это  мои соседи:
Дина Денежкина. Дина со мной не общается, но постоянно подглядывает и подслушивает у моих дверей.
Таня Утешева – в последнее время, она частенько ко мне заходит за таблетками от головной боли.
Клава Воронова, а через нее, Вадим Дымов, в курсе всех моих дел. Затем Ваня, Маня, и скорей всего их рыжий внук Иван. Я знаю, что Маня, все рассказывает деду, а так как  Маня и Ваня глуховаты, и общаются на громкой волне, то их рыжий внук Иван,  мог невольно услышать от бабушки, и то, что Антошка с Алешкой  уехали, и то, что Федор,  ушел от меня, и то, что я ушла из дома, и надолго. Тем более, я вспомнила, что в тот день, когда убили Гогу, Маня заходила ко мне  утром, и мы с ней, немного пообщались. А значит, она была в курсе, что я ухожу.
Потом, Александра Прохоровна и Ольга. Они  тоже знают обо мне все, но в них я уверена - они чисты, как стеклышко.
Теперь Гусев Сергей. Я его никогда не видела, но он бывал у меня, Ольга, общается с ним, и вполне вероятно, что она иногда говорит  ему обо мне.
 Итак, мне надо найти адрес  этого гуся, и завтра заняться им. Эта идея, мне понравилась. Гусева я не знаю, и значит, он больше всех, подходит на роль убийцы. Ну не Ваня же, с Маней убили Гогу.
 
Следующие, кто в курсе всех моих дел, это  моя семья. Свекор с детьми уехал в дремучее Глухарево. Значит, возьмем только тех, кто сейчас здесь, в городе – это Раиса Романовна, Федор и его ресторанная мымра Лизавета. Лизавета, тоже могла каким-то образом быть связана, с Гогой. Может быть, он бывший ее любовник, или пятый по счету муж. Ведь Федор у нее восьмой или девятый гражданский муж. К тому же, Раиса Романовна, тесно общается с Лизаветой, и наверно, уже рассказала ей обо мне, все, что можно, и что нельзя. Значит, к рыжему Ивану, и Гусеву,  прикрепим  подозрительную Лизавету.

Теперь, мои сотрудники:  дневные медсестры, Ирина Сергеевна и Марина Иннокентьевна,  не раз бывали у меня дома. На работе мы все обсуждаем домашние проблемы,  так что они в курсе всех моих событий, а я их. Следующий, Пирогов. Случайно или нет,  сегодня, он просто мечтал, заехать ко мне? Нет, Пирогова я исключу. Мне надоело, вешать на него всех собак. В принципе, он добрый и безобидный человек, тем более он отпустил меня летом в отпуск, а я, неблагодарная, подозреваю его во всех грехах. Нехорошо! Да  и моя интуиция, наконец-то, пробормотала мне, что скорей всего Пирогов,  именно сегодня узнал, что я разошлась с мужем, и поэтому, он приступил, к активным боевым действиям.

Отдельно выделю Германа. Я думаю, вряд ли он убийца. Познакомились мы с ним случайно, да и сама Таня знала его, только через Интернет, и  сбежала от него еще быстрей меня.
Я сбежала от него намного позже, но, учтите, я была без сознания, и в отличие от Тани, не оставила бы свою  подругу, одну, на территории вражеской Герман-и-и.
  Я подсчитала всех,  кто мог знать, что в моей квартире никого нет, и удивилась, как много людей в курсе всей моей жизни. А если взять, еще более дальних друзей, и знакомых моих знакомых, которые тоже в курсе некоторых моих событий, то... 
   Я решила посоветоваться с Ольгой, насчет огромного количества моих интуитивных подозреваемых, и позвонила ей. Телефон взяла ее мама, и я попросила позвать Олю, к телефону, В ответ, Александра Прохоровна,  добродушно сообщила мне, что Оля ушла на ночное дежурство.
  Я отключила сотовый и удивилась. Какое дежурство? Нет у нее сегодня никакого ночного дежурства. Все понятно, Ольга ушла к Гусеву.
  Я опять задумалась. Надо срочно, пока меня не убили, искать убийцу. Ведь его  никто  не ищет.  Следователь Анатолий Макушев, уверен, что это я, и скорей всего ищет доказательства моего причастия к убитому. И он, в какой-то мере, прав. Трудно поверить, что в чьей-то пустой квартире, убили мужчину, случайно зашедшего в эту квартиру.
   Поэтому хватит шутить. Почти на моих глазах, уже убили двух человек, Клавдию и Георгия, и если я срочно я не найду убийцу, то скоро и меня положат  в морг, рядом с ними. Б-р-р-р.   
    Все!  Решено! Завтра я начну искать убийцу, и я уже придумала как. Я зайду с другой стороны, и буду  искать убийцу, не рядом с собой, а через  окружение Горина. Пообщаюсь с его знакомыми, друзьями, женой.
    Без всякого сомнения, Горин близко общался со своим будущим убийцей. Иначе, он бы не пошел на эту встречу, в незнакомую ему квартиру. И тем более, он не пришел бы сюда со своим ценным багажом: с золотом, наркотиками, деньгами, алмазами…
Если я права, то  скоро, я найду в его окружении,  человека, которого хорошо знали  мы оба.
 Как только я успокоилась, и уже стала намечать план, завтрашнего расследования, я вспомнила, что злобный тигр  предупредил меня, именно завтра, сидеть у телефона, и ждать его звонка.
    А что толку, ждать этого звонка. Допустим, он мне позвонит, и  прикажет,  взять с собой  сокровище Гоги, и идти с ним к памятнику Ленина. А что я им понесу, свой новый телевизор, больше-то у меня ничего нет. Я же не виновата, что в моей квартире нет никаких сокровищ!!!
   Стоп!!! Сказала мне интуиция, а если это неизвестное мне богатство, и сейчас лежит у меня дома, недаром же убийца, хотел проникнуть в мою квартиру, да и бандиты требуют его именно от меня. Я соскочила с дивана и по зову моей  интуиции, ринулась искать в своей квартире: золото, алмазы, наркотики, деньги…. Выбирайте  то, что Вам нравится. Интересно угадаете, ли вы? Я не угадала.
 Я торопливо выкидывала вещи на пол: из шкафов, шифоньера, стенки, перевернула все диваны и кресла, в буквальном значении. Мне казалось, что сокровище, может быть приклеено скотчем к их днищу. Я  выставила на пол все кастрюли и посуду, потом высыпала все крупы по разным тарелочкам, но ничего ни в манке, ни в муке не нашла. Тарелки, с разными крупами, так и остались стоять на столе, на плите, в раковине и на полу кухни. Я уже на все махнула рукой. Что главнее, мировой порядок или моя жизнь? Если я найду, то, что нужно тигру, то я буду жить до ста лет. Вот тогда в этом мире будет полный порядок. 
    И я опять пошла, рыться и копаться во всех уголках моего дома.
 К двенадцати часам ночи, в моей квартире был полный разгром.
Я уже перерыла все, что могла.  Я даже пыталась залезть в телевизор, и магнитофон, а вдруг, там  лежат маленькие-премаленькие  алмазы, но и там, кроме пыли, ничего не было. Зато, теперь я точно знаю, что магнитофона у меня больше нет. Какие-то неизвестные мне запчасти начисто отвалились и затерялись в мировом погроме.
  Я устало села на перевернутое, вверх ногами кресло, оглядела бедлам, который устроила моя  бессознательная интуиция, и наконец-то включила свое сознательное сознание. И оно мне сказало, что я настоящая капуста.
   Это убийца Клавы, думал, что  «это» лежит в моей квартире!
А я то, должна была понять, что Гогу убили, именно из-за того, что он принес с собой. Значит убийц, было ДВОЕ!!! И Гогу, и Клаву убили разные люди. Убийца номер один, убил Гогу, забрал у него  «сокровище икс» и унес его с собой. Потому-то он привел Гогу, не к себе, а ко мне. Он заранее знал, что убьет Гогу и заберет его драгоценный багаж. А так же, он рассчитал, что и милиция, и бандиты займутся мной, а не им. И теперь, он тихо сидит у телевизора, смотрит фильм про глупых мартышек, и посмеивается надо мной.
 А убийца номер два, это бандит, который мне звонил. Он знал, что Гога,  пошел в мою квартиру с ценным грузом. Когда убийца номер два, назовем его тигр, узнал, что Гогу убили и товар при нем не нашли. Тигр принялся за меня. Поэтому, номер два, принял  Клаву, за хозяйку квартиру, убил ее, чтобы войти внутрь, и поискать там сокровище, которое было у Гоги. Но, войти ему,  кто-то помешал, и мое жилище осталось неприкосновенным. Так кто же ему помешал? Может убийца номер один?
   Я задумалась, то у меня  подозреваемых, вагон и маленькая тележка, то убийц двое, а скоро на двоих убитых, будет четверо.
Больше я решила ни о чем не думать. Завтра я узнаю много интересного и важного, и тогда я буду строить более реальное заключение.
  Я  сидела на кресле и любовалась своим интуитивным разгромом. Ну и кто теперь будет убирать все это? Конечно же, не интуиция.
    Вдруг, в полной тишине, раздались жуткие, истошные крики: «Помогите! Помогите!» Я в ужасе кинулась к двери. Кого убивают в этот раз?  Олю? Маню? Ваню? Таню? Дину? Вадима? Александру Прохоровну? Пирогова? Определить голос, я не могла, но когда тебя убивают, то любой закричит не своим голосом.
   Подбежав к двери, я выглянула в глазок. Дверь Дины была закрыта. На полу лестничной площадки лежала неподвижная Утешева Татьяна. И больше никого рядом с ней не было.  Я, опять, не подумав, что убийца, может быть, спрятался за лифтом и дожидается меня, бросилась спасать Таню. Я открыла дверь, выбежала на лестничную площадку и наклонилась над ней. Вдруг ее еще можно спасти. Я выслушала ее пульс, поверхностно осмотрела тело и черепную коробку, но никаких повреждений не нашла. Даже пульс ее был почти в  норме. Наверно простой обморок, мгновенно решила я, и хлопнула ее по щеке. Таня открыла осоловелые, мутные глаза и тихо простонала: « По-мо-ги-те-е». 
   Значит убийца, все-таки здесь был. Я быстро схватила Таню за ноги и потащила ее от убийцы в свою квартиру. Когда Танино бессознательное тело, с моей помощью, доползло до порога, вновь раздались истошные, жуткие крики: « Помогите!». Отрывшая было глаза, Таня опять провалилась в обморок, а я, испуганно, рывком втащила ее тело в свою квартиру и, в ужасе, захлопнула дверь.
   Утешева, выглядела белее снега, и я более увесисто хлопнула ее по щеке. Наконец-то она открыла глаза, посмотрела на меня несчастным взглядом, и я побежала спасать Дину. По дороге, в моих руинах, я увидела маленький топорик для рубки мяса,  схватила его, для самообороны, и выскочила на балкон.
   Если бы мне сейчас сказали, что я за одну секунду, с топориком в зубах, перелезу на девятом этаже, со своего балкона на балкон Дины, я бы не поверила. Но я перелезла, и через открытую балконную дверь ворвалась в ее квартиру. Дина живая и невредимая сидела на диване у телевизора. Она  слушала «Виртуозов Москвы» и печальная скрипка услаждала ее слух.
  А теперь представьте себе картину  « Не ждали». 
Я, взлохмаченная, с воинственным взглядом,  маленьким топориком в руках, стою напротив учительницы литературы и русского языка. Да, такое и в страшном сне не привидится. А вот Дине привиделось, и поэтому она упала в обморок.
    Я хлопнула Дину по щеке, и пока она не очнулась и снова не увидела соседский топорик. Я пулей, выскочила из ее квартиры на лестничную площадку.
  Я позвонила в свою дверь. Дверной звонок залился соловьиными трелями, но мне никто не открывал. Наверно Таня еще лежит в обмороке. Я вернулась к Дининой двери, чтобы  по ее балкону вернуться к себе домой, но Дина мне тоже не открыла. Я повернулась к лестнице, чтобы пойти к бабушке Мане. Но Маня, напуганная истошными криками, уже поднималась по лестнице ко мне,  но, увидев меня, с топориком в руке,  круто развернулась и убежала. Значит, к бабушке Мане, лучше с топориком, не ходить. Я вернулась к своим дверям, поставила топорик в темный угол за ящик, и рядом с топориком, на полу,  увидела  черную подушечку-кричалку. Я  все поняла!
   Вот кто кричал: «Помогите!». Видимо, Таня подошла к моей двери,  наступила на коврик, и «подушечка-кричалка», лежавшая под моим ковриком, истошно закричала: «Помогите!». Таня упала в обморок. Следом, я выскочила за дверь, но видимо, не наступила на коврик, или наступила только на край коврика, поэтому, «кричалка», молчала. Но когда, я потащила Таню к себе, и  ее тело протащилось по коврику, «подушечка» опять закричала. Я рывком втащила тело в дом, коврик сдвинулся и «кричалка» вылетела из-под коврика, в уголок. А так как я, во время вторых криков «кричалки»,    видела, что Таня в обмороке, и кричать не могла,  то решила, что «Помогите!», кричит Дина,  и побежала ее спасать.
   В итоге, желая наказать Дину, я напугалась сама, и перепугала всех соседей. Правильно говорила моя бабушка: « Не делай гадость другим, не получишь ее сама». Я подняла  с полу глупую идиотскую  шутку-подушку и выбросила ее в мусоропровод.
  Я снова вернулась к дверям и опять нажала дверной звонок. Таня не открывала мне дверь. Я продолжала звонить, и, по-моему, мой звонок-соловей уже охрип от пения, но Утешева, все равно  не впускала меня домой, и я, телеграфным столбом, под соловьиное пение, стояла у своих дверей.
   Спасла меня, от ночевки под моими дверями, моя родная милиция. Снизу, по лестнице поднимался милицейский наряд. Здоровый, двухметровый амбал, остановился около моих дверей, и зычным, громовым голосом,  крикнул: «Милиция! Откройте». И дверь, мгновенно открылась. Таня, увидев меня,  бросилась мне на шею. Она уже не ожидала увидеть меня живой. Утешева торопливо рассказала милицейскому наряду, почему она, их вызвала и, они, посмеиваясь, ушли.
   Как я поняла из ее рассказа, когда она очнулась и поднялась с пола, то прошлась по комнатам, увидела мой страшный разгром и перепугалась. Она, мысленно, объединила ужасные крики: «Помогите!» и мой бардак, и тут же решила, что этот погром устроил убийца, а меня, мертвую и бездыханную, закопал где-то здесь в куче тряпья. Таня вызвала милицию по моему телефону, и уже хотела возвращаться домой, как в дверь позвонили. Таня еще больше перепугалась, она решила, что это вернулся убийца. Если я лежу мертвая и бездыханная в горе тряпок, дети в деревне, Федор здесь не живет, то кто мог, звонить ко мне, только убийца. Таня закрыла дверь на цепочку, спряталась в туалет, и решила  там, дожидаться спасительной милиции.
    Мы остались с Таней вдвоем, и я ей рассказала, свою историю: про «подушечку-кричалку», про топорик, балкон, Дину и мы с ней от души посмеялись. Когда мы вдоволь нахохотались, я позвала ее пить чай, и мы прошли на мою кухню. На кухне, я опять схватилась за голову, пройти, и тем более сесть за стол,  было невозможно. Тарелочки с крупами заняли все кухонное пространство, и Таня позвала меня, пить чай к себе.
   Мы зашли к ней в  квартиру. Таня, пошла в ванную вымыть руки, я помыла руки, после нее. Вымыв руки, мы прошли на кухню. Татьяна открыла холодильник, вытащила масленку, поставила ее на стол, и в ужасе уставилась на свои ярко-зеленые руки. Я посмотрела на свои, и мои руки сияли  изумрудным цветом. Таня кинулась в ванную отмывать  руки под краном. Я стала отмывать несмываемую краску на кухне. И под журчание потоков воды,  рассказала ей, про еще один мой прикол,  несмывающуюся краску.
   Мы вдвоем долго отмывали руки: терли мочалкой, пемзой, солью, содой, стиральным порошком, хлоркой, но краска на ладонях, лишь чуть-чуть поблекла. Мне первой надоело издеваться над моими руками, я выключила кран, вернулась к Татьяне, и объяснила ей, как медик, что краска исчезнет, лишь тогда, когда слезет старая кожа и нарастет новая, а это произойдет лишь через два-три дня. Утешева  расстроилась. Завтра она идет знакомиться с Макаром, новым женихом из Интернета, и зеленые руки, могут отпугнуть его.
  Мы сели за стол, я  зелено-изумрудными руками, намазала булочку маслом и без предисловий спросила Таню:
- Ты когда-нибудь знала  Горина Георгия?
- Первый раз слышу, - ответила Татьяна, - а кто это?
-  Это, тот, кого убили в моей квартире, - пояснила я.
- Кошмар, бедный Горин, наверно у него жена, дети маленькие, а его убили, - расстроилась Таня.
- Он давно уже бросил своих детей. Они живут в Таганроге. А ты учительницу русского языка и литературы Звездину Ольгу, не знаешь?
- Нет, не знаю. А это кто?- удивленно спросила она.
- Гражданская жена Горина.
- Аня, ты у Дины Денежкиной, про Звездину спроси. Может она знает ее. Она тоже учительница.
- Я уже к ней ходила, звонила, звонила в дверь, но она мне даже дверь не открыла. А теперь, после моего прикольного явления с топориком, тем более не откроет дверь, и даже разговаривать не будет, - огорченно сказала я.
- Аня! Я вспомнила! – закричала Таня.
- Горина или Звездину?- обрадовалась я.
- Я вспомнила, зачем к тебе шла!
- Знаю, знаю. Можешь не говорить. Наверно опять  хотела меня позвать к интернетному принцу Макару, чтобы теперь, и этот принц из Интернета, загнал нас туда, куда Макар телят не гонял, - засмеялась я.
- С Макаром мы встретимся в кафе. Среди народа безопасней. Я вспомнила, вот о чем: мне кажется, что в Клавиной квартире кто-то ходит, - округлила глаза соседка.
- Сейчас, позвоним в милицию, пусть они проверят, - вскинулась я, встала из-за стола и пролила чай на пол.
- Бесполезно я уже звонила, - огорченно вздохнула Таня, - Они мне сказали, что если Вам что-то кажется, то креститься надо. А они не собираются ездить по вызовам, когда кому-то,  что-то покажется. У них и так работы много.
- Давай сами проверим, - предложила я.
- А как будем проверять? – заинтересовалась Таня.
- Сейчас мы вдвоем подойдем к ее двери  и позвоним, - объяснила я.
- Ой, нет, я боюсь, а вдруг, там убийца – испуганно сказала Таня.
- А мы еще бабушку Маню позовем и дедушку Ваню, не будет же он нас четверых убивать.
- Нет, не пойду, - отказалась Таня, - я завтра иду с Макаром знакомиться и больше никаких повреждений не хочу. Хватит с меня ободранной спины, синяков на ногах и зеленой краски на руках.
- Хорошо, - миролюбиво согласилась я, -  будем слушать через стаканы, дай мне два тонких стакана и пойдем к стене.
  Таня достала из кухонного шкафа стаканы, и мы прошли к ней в спальню. Я приставила стакан горловиной к стене, ухо прижала к донышку, и стала внимательно слушать. Таня, повторила мои действия. Мы, замерев дыхание, долго прислушивались, но в квартире Клавы стояла гробовая тишина.  Скоро мы, бросили это грязное дело, и я, поблагодарив Таню за чай, отправилась домой.
   В разгромленной спальне, я позвонила бабушке Мане, успокоила ее,  рассказала о моем прикольном приключении, завела будильник на девять часов утра, так как рано  ходить в гости неприлично, и легла спать.
 
                ВТОРНИК.
   
Я проснулась в три часа ночи. В ночной тишине раздавался скрипучий, странный звук, как будто, кто-то ковырялся в моем замке. Я замерла от ужаса. Скрип продолжался, я прислушалась, но теперь мне уже было не понятно, откуда идет звук, от моей двери, или из квартиры  Дины. Собравшись с духом,  я тихо поднялась и подошла к двери. Теперь я отчетливо слышала, скрежет идет от моей двери. Я открыла шкаф для одежды, схватила детский сапог и принялась изо всех сил колотить сапогом по двери. Железная немецкая дверь испуганно загрохотала, русская цепь беззаботно загремела, и я понадеялась, что, тот, кто пытался открыть мой замок, испугался бешеного интернационального грохота, и ушел.
   Я перестала бить сапогом по двери и прислушалась. За дверями стояла тишина, я посмотрела в дверной глазок, на лестничной площадке освещенной, тусклым светом сороковаттной лампочки, никого не было. Я оглядела прихожую, чем бы мне подпереть дверь, в которую все пытаются войти. Шкаф для одежды, я вряд ли сдвину. Я прошла в гостиную, притащила к двери   одно тяжелое кресло, потом  другое, еле-еле взгромоздила их друг на друга,  нижнее кресло подперла прикроватной тумбочкой, и все это подперла  шваброй, так, чтобы швабра, упираясь в противоположную стену, закрепляла все это сооружение. Закончив работу, я придирчиво, осмотрела мою китайскую стену и вернулась в спальню.
   Я легла в постель, но уснуть уже не могла. Невеселые мысли вертелись в моей голове. Если недавно, когда я задумала проводить свое  расследование, мне все казалось, проще пареной репы, то сейчас, рассследовательская эйфория покинула меня, и мне стало по настоящему страшно. Убийца буквально  сидит под моими дверями. Клаву уже убили. Кто следующий?
  А может все-таки его поискать?  А если я, увижу его, лишь в тот момент, когда он начнет меня убивать? Мне стало еще страшнее.
Это в детективах все легко и просто. А в жизни? Как я буду проводить расследование? А вдруг со мной никто не захочет разговаривать? Ведь во всех  детективах,  расследование  ведет или милиция, или жена милиционера, или молодая, красивая богатая женщина, которой все с удовольствием помогают. Никто же  не поверит детективной истории, в которой, старая, страшная уборщица, расследует запутанное преступление, ей все помогают, и конце романа она находит преступника, которого много лет, не могли найти лучшие сыщики России.
   А интересно, удивилась я, а почему никто не напишет, детектив, где преступление расследует продавщица колбасного отдела или тракторист широкого профиля? Хотя, если  здраво подумать, если бы я писала детектив, то в моем бы  детективе, тоже были: красивый замок у  Черного моря; миллионер; его  жена, убитая странным и непостижимым образом; знаменитая актриса; прекрасная дочь московского авторитета, (чтобы ее все подозревали в убийстве жены миллионера); красивый мужчина - секретарь миллионера, (он, конечно же,  внебрачный сын миллионера, о котором, сам миллионер,  еще и не подозревает),  и знаменитый сыщик Зигмунд Федорович  Фрейдов.
   Ну скажите мне, о чем можно написать в детективе, где героиня – бедная мед.сестра, а все ее подозреваемые: бабушка Маня, дедушка Ваня, алкоголичка Клаша, тунеядец-алкоголик Вадим … все дальше не буду  портить Вам  настроение, но одно я скажу точно: «Никто,  такой бедный, пролетарский  детектив читать не будет, и я,  в том числе.
  Спать не хотелось, и я взяла с полки  бабушкину книгу, Лев Гумилев «Этногенез и биосфера Земли». Начала читать, но философский труд,  меня надолго, не заинтересовал. И нет тут ничего удивительного. А почему меня, при моих проблемах, должно интересовать, почему одни народы и государства исчезают бесследно, а другие появляются ниоткуда и занимают огромные территории. Ведь никого же завтра не заинтересует, почему исчезла  такая огромная и прекрасная страна, как Великая Капустляндия. И опять же, никто, кроме моих сыновей и моих друзей,  не заметит ее исчезновения. Как будто этой зеленой капустной страны, никогда и не было.   Я впала в еще большее уныние, посмотрела на свои прекрасные зеленые руки,  положила философский труд Льва Гумилева на полку и сняла детектив.   Я задумчиво открыла потрепанную книгу, начала читать, и сразу же наткнулась на следующие слова: «… когда Зинаида подошла к дому Клеопатры Ивановны, и прикоснулась к бронзовой дверной ручке, жестокий убийца неслышно подошел к ней  и-и-и…». Почти как Клаву,  подумала я, и тут же  в моей голове сверкнуло озарение:
«ВСЕ, О ЧЕМ ПИШУТ В КНИГАХ, КОГДА-НИБУДЬ, С КЕМ- НИБУДЬ ПРОИСХОДИЛО!».
    И значит, обрадовалась я, если другие люди, не имеющие никаких навыков следствия,  находят преступников, то почему я это, не могу сделать! Я отложила детектив и сразу же заснула.
    В девять часов, зазвонил будильник, но я продолжала лежать под одеялом, ожидая той сладостной секунды, когда будильнику надоест звонить, и он замолкнет. Ведь у меня отпуск! А заявление Пирогову, можно отнести, после обеда.
  Так бы я, и уснула дальше, но зазвонил сотовый, я   вспомнила про тигра и  мгновенно соскочила с постели. Беря с тумбочки сотовый, я нервно думала, неужели мне уже звонят, чтобы я несла  в назначенное место сокровище Гоги. А я еще не успела убежать из дома в неизвестном направлении.
   Но я услышала голос моего бывшего мужа, Феди. Говорил он, как всегда спокойно и взвешенно:
-Анюта, ты мне пока не звони. Сейчас мне надо срочно исчезнуть, потом я сам тебе перезвоню.
- Неужели,  Лизавета уже собралась из тебя котлет наделать для своего ресторана, и ты сбежал, - пошутила я.
- Я бы  с удовольствием сейчас с тобой посмеялся, но пока мне не до смеха, - сказал Федор,  я подумала, что где-то я  уже слышала  эти слова, и встревожено спросила, - а что случилось?
- Ничего не случилось. Все хорошо, скоро я тебе позвоню,- и телефон отключился.
   Я положила сотовый на постель и задумалась. Что у него случилось? Может,  он разбил шикарную машину, которую ему подставили бандиты, и денег заплатить за разбитый бандитский «Форд» у него нет, или  у его новой любовницы оказался муж, охранник очень крутого типа, или что-то другое,  неизвестное мне…?
 Я взглянула на часы и стала быстро собираться. Мне еще перед расследованием надо забежать к Пирогову, и подписать у него заявление на отпуск.
   Я пошла на кухню готовить завтрак и опять увидела,  многочисленные тарелочки с крупами, расставленные на полу, в раковине, на столе. Убирать или не убирать? У меня нет времени  наводить здесь порядок, но если я сейчас  не разберу эти макаронно-гороховые завалы, и не позавтракаю, то вечером, если меня не убьет мафия,  то я сама умру от голода. Я решила убраться. Через сорок минут кухня приобрела вполне приличный вид, я торопливо позавтракала и подошла к окну. «Джип» продолжал стоять у нашего подъезда. Как теперь мне выйти из дома? С девятого этажа не спрыгнешь, значит надо одеться так, чтобы эти мафиозные структуры, меня не узнали. Я пошла к своему шифоньеру, посмотрела на пол, где валялась гора разноцветного белья и  решила в спальне тоже прибраться, развешать на вешалки мои вещи,  иначе я в этом хаосе ничего не найду. Я вешала на плечики одежду и присматривалась к ней, в каком из этих платьев я буду незаметной. В итоге я пришла к неутешительному выводу. Невозможно изменить свою внешность, надев летний сарафан или в блузку с юбкой. И даже если я надену бейсболку  или шляпку, и натяну ее до подбородка, то мои охранники у подъезда заметят меня, в шляпке и бейсболке, натянутой до ушей, еще быстрее, чем без них. Конечно, можно надеть парик, но где я его возьму. У меня, его никогда не было. У Ольги тоже нет. Может взять у  бабушки Мани  черный деревенский  платок с  красными розами и повязать его на голову? Еще смешнее.
   Одеться,  как мужчина? Опять не пойдет. У меня нет мужской одежды моего размера, а если я надену,  одежду Феди, то буду выглядеть, как Филиппок. К тому же, моя фигура, и отдаленно не напоминает мужскую, слишком много разных выпуклостей, которые можно скрыть, только надев восемь мужских рубашек, и пять ужимающих эластичных трико. А лицо? Не рисовать же мне черным фломастером усы и бороду. Вот и первая моя проблема. А ведь во всех детективах, женщины-детективы спокойно переодеваются в мужскую одежду. Итог неутешителен, из капусты не сделаешь морковку.
   Я решила не морочить себе голову, а идти в том, что у меня есть, я надела серый, с голубой искоркой, летний костюм,  посмотрелась в зеркало, и удовлетворилась своим выбором. На фоне многочисленных серых зданий нашего города, я как раз буду выглядеть незаметно. А самое главное, кроме ярко-выраженной серости, этот костюм имеет глубокие карманы,  и в них можно спрятать свои зеленые руки.
    Я разобрала мебельные завалы у дверей, опять позвонила в фирму «Сервис», и предупредила их, если меня не будет дома, то пусть обращаются в  32 квартиру, к  Михайловой Марии. Ключи от моей квартиры, я оставлю ей, ей же, они передадут новые ключи от моего замка.
 Я вышла из квартиры.  Дина стояла у своих дверей, я поздоровалась и уже хотела объяснить вчерашнее недоразумение, но она, уже скрылась в своей квартире. Лифт  работал, но я спустилась к Мане, по лестнице, это более безопасно. В лифте, я буду, как мышь в мышеловке. Я зашла к Мане оставила у нее свои ключи,  деньги для оплаты работы фирмы «Сервис», и предупредила ее, чтобы она, мои ключи никому не давала,  о замене моих замков, никому не говорила,  все держала в секрете и даже от дедушки Вани. Маня удивилась, но спрашивать ничего не стала. Но я теперь была спокойна, бабушке Марусе, я доверяю, как самой себе.
  Тихо спускаясь вниз по лестнице, я еще не знала, как  выйду из своего подъезда, но как говорится, не имей сто рублей, а имей сто друзей. На пятом этаже я встретила свою хорошую знакомую Викторию. Она была в блондинистом парике, и я, незаметно от нее, напросилась  к ней в гости.
В квартире, Виктория,  попыталась усадить меня за стол, но я отказалась, отговариваясь тем, что мне некогда, я тороплюсь, и сразу приступила к делу:
- Викуля, я у тебя видела парик шатенки, дай мне его, пожалуйста, я его вечером постираю и отдам тебе, - попросила я.
- Я бы с удовольствием, но… - замялась Вика.
- Вика, я тебе клянусь, ни одного волоска с твоего парика, не упадет, - заверила ее я.
- Да я бы тебе его с удовольствием дала, но я его позавчера потеряла, - доверительно сказала Вика.
- Потеряла? Интересно, а где можно потерять парик? Признавайся.
- В воскресенье я поехала со своим другом на речку Куду. Вначале мне очень  понравилось, но дальше было настоящее позорище. Этот придурок,  Саша, перепил, и стал  меня, шутя топить. А я откуда знаю, шутит он, или нет. Я стала от него вырываться, мы немного поборолись в воде, потом Саша отстал, я вышла на берег, смотрю, на меня все смотрят как-то странно,  я подумала это наверно из-за того, что когда Саша  меня топил,  все  видели эту борьбу нанайских мальчиков. Я легла  загорать, чувствую,   солнце слишком мою голову припекает, провела рукой по голове, нет парика, посмотрела на воду, тоже нет, значит, уплыл мой парик в Монголию. И представь себе, Аня, стою я на пляже, как марсианка, голова лысая, как коленка. А Саша увидел меня и давай, как конь ржать.
- Вика, бросай ты его. Если мужчина топит женщину, даже шутя,  его  срочно надо выбросить, а то он в следующий раз, шутя, сбросит тебя с пятого этажа, - посоветовала я.
- А он, сам меня уже бросил. Увидел лысую и бросил, - сказала расстроенная Вика.
- Я давно хочу у тебя спросить, а почему ты ходишь в париках?
- Волосы выпадать стали, просто ужас, вот и приходится в париках ходить, - пояснила она.
- Значит, тебе срочно, надо идти  к эндокринологу. Скорей всего у тебя проблемы с щитовидной железой. Полечишься, и волосы опять вернутся на твою инопланетную лысину, - уверенно сказал я.
- Спасибо тебе, Анечка, что посоветовала, а то я, чем только  голову не лечила. И  кефиром, и сметаной, и перцовой водкой, и луком с чесноком, и даже  капустные листья прилаживала, ничего не помогает.
- А у тебя других париков нет. Может, есть еще какой-нибудь?
-Больше нет. У меня, их только два было – рыжеватая шатенка и платиновая блондинка. Возьми блондинку, - Вика сняла парик, сверкнув лысиной, и  подала парик мне.
- Зачем, мне блондинка, я сама блондинка. Мне нужно другого цвета.
   Вика развела руками,  я разочарованно пошла к выходу, но у дверей соседка остановила меня. Она вспомнила, что у нее есть еще один парик, этот парик ей подарил бывший муж к ее зеленым глазам, но она,  его никогда не носила, и поэтому,  совсем забыла про него. Вика ушла в комнату, и скоро вернулась с черным пакетом. Я достала из пакета парик и вздрогнула. Не удивлюсь если, волосы на моей голове встали дыбом. На длинных, черных, как вороново крыло волосах, сияли  ярко-зеленые пряди и кудрявая зеленая челка. Я повертела в руках черно-зеленый парик и отдала его обратно. Пришлось сказать Вике, что это не парик, а какая-то опера «Водяной и болотная царевна». Вика засмеялась, и сказала, что этот болотный парик, очень подходит к моим рукам, а потом заинтересовалась, что это за лекарство, которое красит руки в зеленый цвет. Пришлось рассказать ей вкратце, вчерашнюю прикольную суматоху. Еще в начале моего рассказа, Вика закатилась от смеха, заодно с ней, посмеялась и я.
    Выходя от Виктории, я уже знала, как я выйду из дома, и поможет мне в этом один мой очень хороший друг  Илюша. Илья   не работает, не учится, ничем путним не занимается, встает поздно, и в  рабочее время, я обязательно застану его дома. Я спустилась на первый этаж, позвонила во вторую квартиру, дверь открылась, и пятилетний, конопатый мальчик Илюша, друг Алеши, с нескрываемой радостью встретил меня.  Я весело поздоровалась с ним, и уверенно пошла к балкону. Илюша шел следом за мной, и выспрашивал меня, почему у меня зеленые руки и когда приедет,  Алеша. Я успела ответить на все его вопросы, вышла на балкон, сняла босоножки, задрала повыше юбку и спрыгнула в черемуховые кусты. Приземлилась я на газон очень удачно, хотя балкон, был довольно далеко от земли. Я надела босоножки, одернула юбку, и обернулась к моему другу.  Удивленный и онемевший от такого выхода, Илюша,  на прощание, махал мне загорелой ручкой. Я   послала ему в ответ,  дружеский воздушный поцелуй и пошла вести мое расследование.
    Балкон Илюши выходил на другую сторону дома, весь первый этаж заслоняли ряды разросшейся черемухи, а за черемухой,  находился дырявый забор  девятой школы. Я по тропинке, прошла сквозь густые заросли,  сквозь дырявый забор и, не оглядываясь назад, чтобы это не выглядела странно, пошла  в свою больницу. Моя работа находится, в пятнадцати минутах ходьбы от моего дома.
  Через безлюдный приемный покой, с другой стороны здания, я прошла в свое отделение. На моем первом посту сидела молодая, симпатичная Пядушкина. Я помахала ей рукой и пошла в кабинет к Пирогову. Я заглянула в кабинет, Пирогов был занят, пришлось ждать, когда он освободится, и через пять минут, самая  скромная Эммануэль в мире, вошла в его кабинет. Сегодня Пирогов, был серьезен, как никогда. Он, не глядя на меня, подал мне листок, и продолжил заниматься своими бумагами. Я молча, написала заявление, и подала ему  заявление через стол. Николай Иванович взял листок, посмотрел на мои зеленые руки, и еле сдерживаясь от смеха, подписал мое заявление на отпуск. В дверях я помахала ему  изумрудной сексуальной рукой и вышла.
   Я поднялась в неврологическое отделение, прошла на первый пост и попросила медсестру Галину Александровну, позвать Елену Лапенко на лестничную площадку. Лапенко появилась через минуту, и я, добродушно поприветствовав ее, попросила  принести мне домашний адрес Гусева Сергея. Елена ушла. Спрашивать ее, встречалась она с Гусевым или нет, я не стала. Знаю, по-своему опыту, это бесполезно, каждый будет рассказывать эту историю пожара, со своей колокольни. Один видел, когда дом загорался, другой, когда дом догорел, а третий, вообще не видел пожара - за его высоким забором ничего не видно. Елена принесла мне адрес, я поблагодарила ее и торопливо  ушла.
    Теперь мой путь лежал к Ольге  Звездиной, жене Георгия Горина. Надеюсь, увидев, мои изумрудные руки, учительница не подумает, что я сбежала с больницы. С больницы я не сбежала, а ушла в законный отпуск.
   Я  подошла к пятиэтажному кирпичному дому, поднялась на второй этаж и позвонила, но дверь никто мне не открывал. Пришлось,  достать из сумочки полиэтиленовый пакет, положить его на лестницу и  сесть на ступеньку. Я приготовилась ждать Ольгу Звездину, хоть до посинения,  (до позеленения, я уже дошутилась).
   Я была уверена, без дружеского содействия жены Горина, ни его друзья, ни коллеги, разговаривать со мной не станут. Только  с ее помощью, мое расследование, пойдет быстрее и продуктивнее. К тому же, кто больше всего знает о мужчине, только его жена.
   Через полтора часа, к двери подошла симпатичная женщина в черном платье. Я встала с лестницы, подошла к ней и представилась. Звездина, с откровенным испугом посмотрела на меня, на мои зеленые руки, и дрожащим голосом, попросила меня срочно уйти, так как с убийцами, она разговаривать не собирается. Я, пока она не сбежала от меня, принялась вкратце,  рассказывать ей,  в какое положение я попала из-за неизвестного мне Горина, но Звездина, не дослушав меня, вошла в квартиру и захлопнула перед моим носом, железную дверь. Я некоторое время, растерянно постояла, и уже хотела продолжить нахально,  звонить в ее дверь, но снизу послышались голоса мужчин, и я интуитивно, почувствовала, что любые мужчины, сейчас,  для меня опасны. Я тихо забежала на третий этаж, остановилась,  прислушалась к шагам и решила, если эти мужчины пройдут через второй этаж, значит, они идут не к Звездиной, и они мне не опасны, но если они зайдут к ней, то это возможно, те бандиты с «Форда», которые разыскивают меня.
    Двое мужчин, в черных костюмах, остановились у Ольгиной двери,  позвонили и Звездина из-за двери, спросила их, кто они.  Мужчины представились сотрудниками  ритуального агентства
«Некрополь», им срочно нужно подписать некоторые бумаги и вдова Горина,  впустила их в квартиру.
   Я  со своего места, не видела ничего, кроме двух черных спин и коротко остриженных затылков, а слишком высовываться, я боялась. Пока ничего опасного, решила я, и успокоилась. Горин еще лежит в морге, вдова готовится, к похоронам, а сотрудники
«Некрополя», не опасны живым.  Я сидела на третьем этаже, и у  меня уже созрел план, что я ворвусь к учительнице, именно в тот момент, когда она будет выпускать  сотрудников «Некрополя» из своей квартиры. Но сотрудники, что-то не торопились выходить от вдовы. Я продолжала ждать. Мимо меня прошла девочка с рыжим спаниелем, потом пожилая дама в соломенной шляпке, потом молодая женщина с детской коляской, и я уже стала волноваться. Чтобы зря не волноваться за Звездину, я позвонила в милицию. Лучше побеспокою их напрасно, чем потом буду проклинать себя всю свою жизнь.
     Милицейский наряд приехал через четыре минуты. Мужчины  позвонили в дверь, и громко сказали: « Милиция! Откройте!» 
  Через  минуту, дверь открылась, и на площадку выскочила, бледная и заикающаяся, Звездина. Вдову  колотило от нервной дрожи. Она, стала торопливо,  рассказывать милиционерам, что у нее только, что были бандиты, они перерыли весь дом, угрожали ей и требовали отдать им, какие-то деньги, которых у нее никогда не было. Сейчас их  в квартире  нет, они сбежали, спрыгнув с балкона.
  Милиционеры и хозяйка вошли в квартиру, дверь громко захлопнулась и я опять приготовилась ждать. Если я сейчас уйду, то  потом вдову Горина, я не выловлю, до сентября. Возможно даже, сразу после ухода милиции, она соберет свои вещи и постарается исчезнуть из дома надолго.
   Милицейский наряд  ушел, их шаги затихли, хлопнула подъездная дверь, и я снова пошла к жене Горина. Я позвонила, но Звездина,  из-за двери, прокричала мне, чтобы я уходила, иначе она вызовет милицию. Хорошо, решила я, тогда я тоже буду орать, и мы будем разговаривать с учительницей через дверь. Тогда я на весь подъезд, крикнула, что это я вызвала милицию, что если бы не я, она бы уже была мертвой,  и теперь за то, что я спасла ей жизнь,  в ответ получаю черную не благодарность.
   В подъезде наступила тишина. Звездина молчала. Я еще раз крикнула, что мне надо, лишь поговорить с ней, и я сразу же уйду. Видимо учительнице русского языка, надоело кричать через дверь, да и сообщать всему подъезду, с своих проблемах, ей не хотелось. Она  осторожно выглянула, посмотрела по сторонам, втянула меня за руку внутрь, закрылась на все замки и провела меня на кухню. На ее кухне был такой же разгром, как  вчера у меня.
    Я села за стол, и подробно рассказал ей, в какой переплет я попала, из-за ее мужа, которого, в глаза никогда меня не видела. Учительница, выслушав мой рассказ,  недоверчиво посмотрела в мои честные глаза, и уверенно сказала, что если  я действительно, не имею к убийству Георгия, никакого отношения, то без всяких сомнений, Гошу убил,  кто-то из моих близких знакомых. Я развела руками, своим друзьям я доверяю, и сомневаюсь в их причастности. Учительница неодобрительно покачала головой, и  я попросила ее ответить на мои вопросы. Это не только в моих интересах, но и ее. Эти люди, как она уже поняла, шутить не будут, и если мы хотим остаться живыми и невредимыми, то мы с ней, обязательно должны найти эти деньги, и каким-нибудь окольным путем, не засвечивая нас самих, передать их милиции. Бандиты  узнают, что деньги в милиции, и они от нас тот час отстанут. Учительница, немного помолчала, и согласилась помочь мне.
- Вы знаете, какие деньги они ищут?- спросила я.
- Нет, первый раз слышу, - быстро ответила Звездина.
- Может быть, на его фирме, какие-нибудь деньги  пропали?
- Нет, точно нет. Вчера ко мне, с Гошиной работы приезжали, привезли деньги на похороны, я их чаем напоила, мы поговорили, но ни о каких деньгах и речи не было. Кроме того, в оптовом  «Центр. Рос.Упр», или, в как его шутя, все сотрудники называют Ц.Р.У. , моя подруга  Галина работает, и она мне тоже ничего о пропавших  деньгах не говорила.
- А чем он занимался на оптовой фирме ЦРУ?
- В основном Гоша ездил по стране, закупал продукты с  фабрик, подписывал договора на поставки, занимался их отправлением. Раньше таких людей называли снабженцами.
- Он любые продукты закупал, или определенные?
- В основном, мясные и колбасные изделия, но часто, в этом же городе, еще что-нибудь закупал и отправлял.
- Понятно, значит ЦРУ, в основном закупает мясо и колбасу.
- Нет, это Гоша, работал в мясном направлении. А ЦРУ закупает все подряд: и колбасу, и мясо, и крупы, и макаронные изделия, - пояснила Звездина.
- Вы не знаете, а в ЦРУ, никакие вагоны с колбасой и мясом не пропадали?
- Нет, не пропадали. Я же говорю, у меня там подруга работает.
- А с кем, Георгий  дружил на работе или вне работы. Назовите мне, пожалуйста, имена и адреса всех его друзей.
- Да у Гоши здесь друзей  почти не было. Он же два года назад сюда переехал  из Таганрога. Все его друзья юности остались там. А здесь, в основном он общался, с Евгением Леонидовичем Мурыгиным. Они с Гошей работали вместе. Иногда Женя Мурыгин к нам заходил.
- Скажите, мне, пожалуйста, адрес и  телефон Евгения Мурыгина, рабочий и сотовый,- Звездина вышла, принесла из другой комнаты красную записную книжку и продиктовала мне адрес и телефон Мурыгина.
-Можно мне просмотреть эту книжку, вдруг я там что-нибудь найду интересное, вежливо попросила я.
- Это моя книжка. Гошина книжка пропала вместе с его кейсом.
- Значит, утром он ушел с кейсом, а нашли его уже без кейса, - задумчиво протянула я и продолжила, - а документы там были?. 
- Скорей всего нет. С ЦРУ мне никто не звонил и не просил никаких накладных вернуть, значит, в его кейсе их не было, - пояснила Звездина.
- Ответьте мне, пожалуйста, на один очень нескромный вопрос. А любовница у Георгия была? 
- Нет, никогда! Гоша мне сам сказал, ему все надоели, он уже не в том возрасте, чтобы бегать с молоденькими девчонками, - возмущенно сказала учительница.
- А может быть, у Вас было, какое-нибудь легкое подозрение, что у него в последнюю неделю появилась женщина…
- Нет, никаких подозрений. Гоша говорил, что я него любимая и единственная, - Звездина заплакала.
Я подождала, когда она успокоится, и задумчиво спросила:
- Дома у Вас никаких денег не нашли?
- Нет. Зато моих, личных, две тысячи забрали.
- А куда он мог  спрятать деньги? Подумайте. Может у вас есть дача?
- Нет у нас дачи, и не было у него никаких денег, это роковая ошибка. Эти бандиты, что-то напутали. Я им об этом говорила, а высокий,   сказал мне: «Заткнись, училка». А другой, амбал, заржал: « Наконец-то ты Федя, хоть какой-то училке, сказал, заткнись», - возмутилась учительница.
- Знаете, я сейчас подумала, чтобы хорошо узнать человека, надо узнать, о чем он мечтает. О чем мечтал Георгий? Наверно он Вам не раз об этом говорил, - задумчиво протянула я.
- Гоша мечтал завести свое дело. Он сам мне говорил, надоело ему, под чужие приказы, прогибаться и подстраиваться, хотел сам стать хозяином. Гоша, много работал, копил деньги, поэтому вряд ли, он бы завел любовницу, на любовницу деньги надо тратить, а он, как бык, шел к своей цели.
- А в каком городе, Георгий был последний раз?
- Во Владикавказе.
Я уже хотела уходить от вдовы Горина, но в моей голове всплыло, что и Дина Денежкина, и Звездина, обе учительницы русского языка и литературы, и поэтому спросила:
- Вы знаете Дину Николаевну Денежкину, она в девятой школе раньше работала?
- Дину Николаевну! Хорошо знаю. Мы с ней шесть лет назад, вместе в девятой работали. Меня туда после  института  направили, а потом, я дождалась, когда в нашей школе, семьдесят третьей место освободится, и в нашу школу перешла. А почему вы спрашиваете про Дину Николаевну? Она то, тут при чем.
- Это моя соседка. И иногда я думаю, что она возможно причастна к убийству Вашего мужа. Видите ли, Дина Николаевна, очень странная женщина, вечно молчит, ни с кем не общается, от людей прячется,  -  сказала я, и тут же подумала, наверно это жизнь, заставила Дину прятаться от людей, особенно от тех, кто с топориком по ее квартире бегает.
 – Дина Николаевна, очень хорошая женщина. А что молчаливая, она всегда была такой, особо ни с кем в школе не дружила, но если ее попросишь, она всегда тебе поможет. Лично мне, она много помогала. Я когда  пришла в школу после института, многое не понимала и не знала. И Дина Николаевна моим наставником была. Но я слышала, что после всех этих неприятностей, она совсем впала в депрессию,  из школы уволилась, и даже до пенсии не доработала.
- Какие неприятности? - заинтересовалась я.
- Сначала, у нее сын во Владикавказе погиб. Отец  Дениса во Владикавказе жил, и Денис после армии, уехал  к своему отцу, а потом он бесследно исчез, но слух был, что он с каким-то бандитом связался, тот его убил, а концы в воду.
- А может, Денис куда-то уехал, например, за границу Труп же не нашли, - предположила я.
- Не знаю, но я слышала, но Дина Николаевна была уверена, что ее сына убили. А мать лучше знает.
-  А вторая неприятность?
- Потом, сразу же после исчезновения Дениса,  в девятой школе, у директрисы, крупные деньги пропали, и так получилось, что  Дина Николаевна,  была под подозрением. Но я уверена, она ни в чем не виновата, Денежкина очень честный и порядочный человек.
- А Дина Николаевна вашего мужа знала?
- Вряд ли. Гоша, как я уже говорила, приехал два года назад из Таганрога, а с Денежкиной, мы уже шесть лет не общаемся. Живем мы далеко, друг от друга, да и учителям некогда по гостям бегать: уроки, дополнительные занятия, тетради надо проверить, внеклассная работа на мне, подготовиться к урокам надо тоже надо, да и домашнюю женскую работу никто, для учителей не отменял. Я думаю, Вы, зря  хотите Дину к Гоше привязать. Поверьте мне,  Гоша и Дина, люди  из разных миров, и никогда им не пересечься.
   Я поблагодарила Звездину, записала ей свой номер телефона, чтобы она, если что узнает или вспомнит, обязательно позвонила.
     Я вышла из тихого подъезда, прошла до угла  дома, села на лавочку в густых зарослях сирени, чтобы они скрывали меня, и позвонила Мурыгину на сотовый. Я хотела договориться с ним о встрече, и желательно, подальше от этого колбасно-оптового ЦРУ. Вдруг эти деньги, все же имеют какое-то отношение к фирме, и мне не хотелось бы, без лишней надобности,  в открытую, бродить вокруг этого подозрительного ЦРУ.  Через пять секунд я уже услышала его голос.
-Алло, - сказал Мурыгин.
- Добрый день, Евгений Леонидович. С Вами говорит  Анна Эммануил. Я бы очень хотела с вами встретиться, поговорить о Горине Георгии, и о пропавших деньгах….
  Сотовый Мурыгина отключился и больше не отвечал. Я сидела в кустах сирени и  проклинала себя. Зачем я сразу сказала, про деньги. Мне  надо было, придумать какой-нибудь другой предлог, например: я увидела Вас и влюбилась, давайте встретимся. Меня зовут Эммануэль.  А я сразу, в лоб, где деньги, где деньги, отдавай деньги… Вот, что значит, если за дело берется человек, который не знает специфику этой работы. Любой бы сыщик знал, как вести разговор. А я, натыкаюсь на все грабли. Никто же не приходит с улицы на мое место, и не начинает  лечить больных. Опять же у меня нет выхода. Тут, как говорится или кошелек Гоги, или моя жизнь.
   Теперь я, позвонила в фирму ЦРУ, и попросила позвать к телефону Евгения Леонидовича. Но приятный женский голос ответил мне, что Мурыгина Евгения Леонидовича, нет. Тогда, я поинтересовалась, почему его нет, или он уехал в другой город, или он скоро появится. В ответ, приятный голосок, возмущенно мне ответил, что это секретная информация фирмы, и она не собирается всем сообщать, что Евгений Леонидович, взял отгулы на три дня.
Я позвонила Мурыгину домой, на  его, домашний телефон.  Тоже ноль.
 И где мне теперь этого Мурыгина искать, расстроилась я. Сотовый он отключил, в ЦРУ он взял отгул на три дня, и домашний не отвечает. И я опять задумалась. Куда идти, куда податься? 
  Я вспомнила, о другом своем подозреваемом, о Сергее Гусеве. Надо проследить за ним. Он тоже очень подозрительный тип. Во-первых, он необыкновенно красив, а это уже очень и очень подозрительно… додумать дальше я не успела, потому что рядом с моей лавкой,  на асфальт, упала старая  женщина с  хозяйственной сумкой. Я помогла ей подняться, посадила на лавочку, и она, тихим, болезненным голосом,  попросила меня помочь ей дойти до дома, так как сегодня жара, у нее поднялось давление,  сама она еле-еле идет, а сумки с продуктами не бросишь на улице. Я согласилась ей помочь. Женщина немного передохнула в сиреневом тенечке. Я взяла, ее действительно  тяжелую сумку и мы медленно, останавливаясь, на каждом  шагу, пошли до ее квартиры.
  Женщина, медленно, вошла в подъезд Звездиной, и я еще раз, мысленно, треснула себя по лбу. И как я не подумала? Ведь в детективах, сыщики, всегда опрашивают соседей, а я и здесь окапустилась. Пробежала, как савраска, мимо моих важных и ценных осведомителей.
    По дороге женщина, мне  представилась, зовут ее Светлана Сергеевна. Мы дошли с ней до четвертого этажа, и она пригласила меня к себе попить холодный компот. Я с удовольствием согласилась.
  Попивая холодный компот, я сказала Светлане, что я сотрудница Георгия Горина, и что у нас на фирме, все гадают, кто его убил.
Светлана, тут же включилась в наши гадания, и уверенно, заявила:
- Что гадать-то, Горина убила его любовница.
- Любовница? – деланно удивилась я.
 - Конечно любовница. А кто еще? Жена его Ольга Николаевна учительница. А учитель, разве может быть убийцей. Учитель, есть учитель. И друзья у него все представительные, важные. Они тоже убивать его не будут. Кто остается? Только любовница. Это она его убила и сбежала в Германию, или еще куда-нибудь заграницу.
- А вы его любовницу видели, - заинтересовалась я.
- Откуда, я ее увижу. Он домой их не водил. Дома жена  учительница, но соседки говорят, что Горина  нашли  мертвым, на квартире его любовницы. И имя ее говорили, какая-то Эммануэль, наверно извращенка какая-то. Вот и водись потом с этими извращенками. Убьют и не поморщатся.
   После этих соседских откровений, я быстро  допила компот и торопливо  распрощалась.  Я шла по улице, в полной прострации. И чего я добилась. Вдову расспросила, ничего интересного не узнала. Соседей, тоже посетила, но узнала от них самый большой секрет. Кто убил Горина? Все соседи говорят, что Горина убила Эммануэль. И кто же она такая? И где же ее искать ее, эту, несчастную Эммануэль? А вот и она сама, извращенка с зелеными руками. На улице, уже стали оглядываться на мои зеленые руки, и я быстро засунула их в карманы.
  На улице стояла невыносимая жара, я купила в магазине воду, и без конца пила ее маленькими глоточками. Гусев жил далеко и я с двумя пересадками, наконец-то добралась до его дома. 
   Я позвонила в дверь и скоро выглянула улыбчивая красивая женщина, лет тридцати. Я вежливо попросила позвать Сергея Гусева.  Красивую женщину, от моих слов, перекосило от злости, и она злобно заявила мне, что не знает, где бродит эта сволочь, скотина, животное, негодяй… дальше запрещено цензурой.
Женщина перечислила все о своем любимом муже, дверь опять захлопнулась перед моим носом, и я грустно подумала, что в последнее время, что-то никто не хочет со мной разговаривать.
Но поговорить мне с женой Гусева все равно было надо. Лапенко дала мне только этот адрес. Теперь мне нужно от жены узнать адрес его матери. Скорей всего Гусев  у нее, или, по крайней мере, мать знает, где  сейчас находится ее сын.
   Я позвонила опять и красивая женщина, вылетела мне навстречу, как фурия. Я так испугалась ее вида, что отбежала от нее подальше.
- Извините, - быстро начала я, - я художница, мы вместе с Сергеем оформляем кафе, и мне его срочно нужно найти, иначе хозяин кафе, расторгнет с нами договор. И тогда мы потеряем  деньги, а у меня дети. Дайте  мне, пожалуйста, адрес его матери.
- Так я Вам и поверила! Не смешите меня, кафе какое-то придумали. Наверно облапошил он Вас, вот, вы его и ищете.
- Честно сказать, мне ваш Гусев, совсем не нравится. Он не в моем вкусе, - честно заявила я. И я не врала, ведь Гусев действительно мне не очень понравился, потому что я его никогда  не видела.
- В первый раз, такое слышу,  обычно я вижу сопли, и слезы, - жена Гусева, откровенно была поражена тому, что мне ее муж не понравился. Она недоверчиво посмотрела на меня, а я, еще раз поклялась, что он не в моем вкусе, и Гусев мне даром не нужен.       Красивая женщина, мгновенно оттаяла, потеплела, видимо, ее порадовало то, что кто-то еще, в этом мире разделяет ее нехорошее мнение об ее благоверном.
- Хорошо, слушайте, - улыбнулась жена, -  его мать живет в соседнем  доме. Вы, как выйдете сразу его увидите, дом розового цвета,  войдете в первый подъезд, квартира 12. Только когда Вы встретитесь с моей свекровкой, не забудьте ей передать, что она настоящая скотина, такая же, как ее сынок. Дверь захлопнулась.
    Я дошла до розового дома. Здесь мне дверь  открыла, приятная, седая старушка. Старушка, увидев меня, обаятельно улыбнулась, и я попросила ее, позвать Гусева Сергея. Лицо приятной старушки перекосилось, и она зло крикнула мне в лицо:
- Не знаю, где этот гад,  бродит! Ищите, его у этой гадины, его жены. Когда дойдете до нее передайте моей невестке, что она гадина и сволочь!
   Старушка хотела захлопнуть перед моим носом дверь, но я, наученная горьким опытом,  вцепилась в ее руку мертвой хваткой, и  завела старую песню: кафе, дизайн, хозяин, деньги потеряю.
  Услышав про потерю  денег,  старушка подобрела, и охотно сообщила мне адрес  мастерской ее сына.
  Я вышла из розового дома,  и теперь-то уж не забыла, про своих ценных свидетелей-соседей. На лавочке, у розового  дома, сидели две говорливые бабушки. Я подсела к ним, и принялась выспрашивать о Гусеве. У бабушек Сергей Гусев был на хорошем счету. В их,  красочном описании, Гусев был: настоящий мужчина, красивый, любезный, вежливый, добрый, и вообще, человек, приятный во всех отношениях.

   Я поехала в мастерскую Гусева и по дороге соединила всю собранную информацию об этом  гусе. Если поменять местами характеристику бабушек, его жены и матери, то получится: красивое животное, настоящая сволочь, вежливая скотина, любезный гад и приятный негодяй. Я прислушалась к своей интуиции, и она мне тихо и неуверенно прошептала, что это Гусев убил Гогу. Ну, что ж, передам эту информацию Ольге. Но заранее знаю, она моим словам не поверит. Ольга влюблена в Гусева  по уши. И я это, прекрасно вижу, ведь я ее  знаю, даже лучше, чем она сама  себя.
   Жара достигла своего апогея. Город плавился, а я уже готовилась испариться.  И когда,  худенькая, невысокая рыжеволосая девушка впустила меня в мастерскую, я почувствовала блаженство.  Большие окна в мастерской были распахнуты настежь, работал кондиционер и легкий прохладный ветерок гулял по просторной светлой комнате. Девушка прошла на продавленный диван, села закинув,  нога на ногу, и молча, недружелюбно посмотрела, на меня.
  Я с любопытством, оглядела картины, развешенные по стенам: пейзажи, натюрморты, и всевозможные прикольные портреты котов. Коты гуляли с дамами под ручку, пили пиво с килькой, летали над городом, пили на троих под забором и загорали на плоту, выставив, на солнце свой круглый, пушистый  животик…  Девушка хмуро молчала. Я села напротив нее, в кресло, вытянула уставшие ноги и попросила позвать Гусева.
- Его нет, – коротко, без всяких эмоций ответила девушка.
- А где он? – спросила я
- Не знаю, - флегматично сказала она.
- А кто знает?
- Не знаю.
   Мне уже надоело вести такой короткий диалог, и я, ее спросила:
- Как вас зовут?
- Ия.
- Ия? А если точнее.
- Галия Мухаметшина.
- Дорогая Галия. Я следователь по особо важным делам.   Гусев Сергей, важный свидетель по убийству Горина Георгия, и мне его срочно надо найти. Это в его интересах, иначе мы решим, что  он скрывается от правосудия, и ему придется отправиться  за решетку.
Давайте сделаем так. Вы мне напишете все имена и адреса, его любовниц и друзей.
   Девушка лениво встала, взяла с маленького столика, карандаш и листок, и не торопясь,   написала мне имена и адреса, по которым можно найти Гусева.  Я взяла в руки листок, и мне стало плохо… наверно от жары. Листок был исписан от начала до конца, мелким убористым почерком. В ужасе я подняла глаза к потолку, чтобы не глядеть на этот список. По этим адресам, мне придется бегать, до нового года, а у меня времени осталось, считанные часы. Я, еще раз внимательно посмотрела на листок и рассмеялась. Адреса, написанные Галией, выглядели следующим образом:  Галина Антипенко, остановка кинотеатр «Баргузин», серый пятиэтажный дом сразу за кинотеатром, первый подъезд от мусорки, четвертый этаж, коричневая дверь направо. Заиграева Светлана, поселок Первомайский, оранжевая хрущевка за деловым центром «Фортуна», первый подъезд со стороны зеленого ларька, не перепутайте с белым ларьком, второй этаж, дверь налево, на двери написано матерное слово из пяти букв, не перепутайте, с дверью, где матерное слово из трех букв.
- Интересное описание адресов, - улыбнулась я.
- А я все эти адреса, знаю лишь в таком варианте. Цифры в моей голове не держатся, я как художник, мыслю образами, так мне легче запомнить, - усмехнулась Ия.
- А Вы что, к его любовницам в гости ходите? – полюбопытствовала я.
- Конечно. Иногда,  у нас общая работа, например сейчас, мы вместе, оформляем  деловой центр. И мне, время от времени, приходиться будить Гусева, потому что он дрыхнет у своих любовниц, а времени на оформление в обрез.
Я еще раз просмотрела список и сурово сказала Галие:
- А Вы меня обманываете, где адрес его последней любовницы?
- Она первая в этом списке, - лениво ответила Ия.
- Вы лжете. У меня другие сведения, его последняя любовница Чугайнова Ольга Дмитриевна.
- В первый раз слышу это имя. Вас наверно кто-то обманул.
- Но мне сказали это имя - растерялась я.
- Мало ли, что вам сказали. Я лучше знаю. Все его подруги, обязательно заходят в мастерскую, ведь Сергей чаще здесь живет, чем дома у жены. 
- Нет, я Вам не верю! Придется Вам пройти со мной в милицию, -
продолжала упорствовать я.   
- Я правду говорю, - обиделась Ия, - не верите мне, сходите  к Гале, и она Вам скажет, что вчера Сергей сейчас живет у нее.
- Извините, а у меня были другие сведения.
- Значит, они устарели. Время не стоит на месте, и Гусев  летит вместе с ним.
-  А вы, в каких с ним отношениях, - поинтересовалась я.
- Ни в каких. Он не в моем вкусе, - спокойно сказала Ия.
- А почему вы в его мастерской?
- У меня нет своей мастерской. Аренда мастерской стоит дорого, и выгоднее оплачивать ее пополам.
-А почему, Гусев не взял мужчину?
-  До меня Сергей делил мастерскую  с Олегом Рудневым. Но Гусев,  психованный, и ревнивый. Как-то к Сергею пришла Татьяна,  вроде бы она улыбнулась Королеву, и потом  пошла такая драка, что они все тут переколотили. После этого Олег снял другую мастерскую, а Гусев позвал меня. Я тихая, спокойная, со мной очень трудно поругаться, да и его женщины меня не интересуют.   
- Ия, скажите мне честно, Гусев может убить человека. А то я может быть, зря его подозреваю, - проникновенно спросила я.
- Убить? Не знаю?  Вроде бы, он еще никого не убивал, да и зачем ему убивать, он и так хорошо поживает, никаких обязательств, одни удовольствия, - бесстрастно сказал Ия.
- А деньги? Его интересуют деньги? Может он из-за денег убить?
- Из-за денег, я думаю, что нет. Его любовницы покупают, его прикольных котов,  втридорога.
- А из-за  чего он может убить?
- Из ревности. Хотя, Сергей  всех своих женщин ревнует, но еще никого за свои тридцать лет не убил, - подвела итог Ия.
- Ия, запишите мне номер его сотового  телефона.
- А он у него отключен, все равно не дозвонитесь. Опять наверно от ревнивого мужа скрывается или  проигрался до трусов в казино.
- Все равно напишите, вдруг я дозвонюсь.
Ия написала номер телефона, я взяла листок и вышла из свежей прохлады мастерской в жаркое уличное пекло.
  На улице я позвонила Гусеву, но его сотовый  был заблокирован. От кого он скрывается? От ревнивого мужа? От бандитов? Или от казино?
В моей голове, опять был полный разгром. Ольга говорит мне, что Гусев ее любовник, а его соратница по художествам, никогда о ней не слышала. Кому верить?
   Я решила верить Ольге. Скорей всего она в мастерской никогда не была, и  Ия ее,  никогда не видела. Тем более, я сама знаю, что Ольга не раз просила ключи от моей квартиры, чтобы встретиться с ним у меня. Домой водить мужчин, ей не разрешает мама.
  Я поехала к Галине Антипенко, последней его любовнице, по словам Ии. Но в квартире Галины, мне никто не открыл дверь. И это не удивительно, сейчас все нормальные люди или работают, или отдыхают на природе. Следующая была Заиграева. Она сообщила мне, что Гусева уже неделю не видела, но по ее сведениям, он отправился на Байкал писать котов на природе. Хорошая отговорка, подумала я. Сидеть на берегу Байкала и рисовать пузатых котов, с натуры. Дальше, я упорно двигалась по списку  Ии.
   В итоге, я узнала. Иванова, не знает, где Сергей, но ждет его не дождется. Склянова, не видела его, и видеть не желает.
Сидорова, переехала на другую квартиру, и куда она переехала соседи не знают. Кокорина, ждет от него ребенка и сама его ищет, чтобы он признал отцовство, и начал платить ей алименты.. Султанова  Валентина, передала мне, что как только встретит Гусева, то оторвет ему яйца. Пьяненький художник Тарасенко Игорь, рассказал мне, что Сергей, необыкновенно одаренный художник, прекрасный человек и настоящий друг. А Ерофеевский Валерий, вообще отказался со мной разговаривать.
  До конца списка Ии,  я так и не добралась, но если учесть, что все, к кому я ездила, живут далеко друг от друга, то я потеряла кучу времени, при нулевом результате. День клонился к вечеру, жара  спадала, а  мне уже надоело бегать без толку, за этим необыкновенно одаренным негодяем Гусевым. Лучше завтра с утра я засяду в его мастерской, и буду ждать его там до посинения. Должен, же Гусев зайти в свою мастерскую. Это, все же его рабочее место. Хотя, художники свободный народ, и на своем рабочем месте он может появиться через неделю, или две, или никогда. Вдруг, он имеет какое-то отношение к Гогиным деньгам, и заполучив их, решил сменить место жительства на Таганрог.
   Я стояла на остановке, и высматривала автобус, который доставит меня до дома  Мурыгина.  Это, лучший друг Гоги, и он мне, наверно расскажет, очень много интересного и позновательного. Хотя, я думаю, скорей всего Мурыгин, к деньгам, не имеет никакого отношения. Я его не знаю, он меня, и мои ключи у него никак не могли оказаться.
  На остановке, где я высматривала маршрутку, которая довезет меня до Мурыгина, заиграла радостная мелодия моего сотового.  Я достала телефон из сумочки и скоро  услышала незабываемый, жеманный  голос Лизаветы:
 - Анна Андреевна, вы знаете, что Миша пропал. Сегодня мне, какой-то мужчина целый день звонит,   и все  спрашивает, где он и когда вернется. Скажите, Федор, случайно, не у Вас?
- Нет, не у меня, он должен быть у вас, - многозначительно сказал я.
-  Значит опять с друзьями. Я бы сейчас всех его друзей поубивала, особенно этого Гришу. Анна Андреевна, Ваш муж, вообще дома когда-нибудь находился, или он все время у друзей околачивался?
- У меня находился, - опять многозначительно сказал я.
- Если, он у вас появится, передайте ему, что бы он срочно зашел ко мне, - по-командирски, приказала Лизавета и выключила сотовый.
   После ее звонка, я встревожилась за Федю, и решила съездить к Лизавете в ее банановый ресторан, что бы разведать обстановку.  Я была уверена, что застану ее там в любое время суток, потому что Лизавета, буквально не вылезала из своего ресторана. Она следила, за каждым вздохом и движением ресторанной обслуги, и вообще все, вплоть до бурления чайника, не проходило мимо ее цепкого взгляда.
  И к тому же, я еще с утра, хотела повидать Лизавету. Она мне всегда казалась подозрительной, а после убийства Гоги, тем более.
     Ресторан  «Банановый рай» мне очень понравился. Все было в зелени и цветах. Стены и потолок обвивала искусственная банановая листва, искусно переплетенная  с желтыми пластмассовыми цветами, работали кондиционеры, а где-то в бананово-цветочных зарослях, чудесно пели  невидимые, магнитофонные птицы. Я  думаю, лютой зимой или в сырой дождливый день, здесь действительно можно прекрасно отдохнуть.
    Я прошла в дальний угол ресторана, прикрытого зеленой ширмой, села у окна, задрапированного зелеными ветками, и принялась рассматривать стол. Под стеклянной крышкой стола блестел золотистый песок и россыпь белых камней, стилизованных под алмазы.
   Ко мне подошла красивая, черноокая официантка, и я попросила позвать ко мне директора  ресторана Елизавету Зубцову. Официантка испуганно вздрогнула. Видимо, она решила, что я не успев  здесь выпить, даже чай, уже решила пожаловаться, на плохое обслуживание. Я улыбнулась черноокой официантке, и продолжила разглядывать райские алмазы и банановые цветы. Только, не подумайте, что я никогда не бывала в ресторанах.
Каждый год, мы  с Федей, отмечаем день нашей свадьбы в ресторане. И каждый раз, в разном, но в этом «Банановом рае», я никогда не была.  Интересно почему?   
  Лизавета, выплыла ко мне, выставив вперед, свои прекрасные силиконовые груди  и  сексуальные силиконовые губы. В этот раз она мне показалось намного симпатичней, чем в первый. Но когда, к нашему столу, подошла с подносом, очаровательная официантка, я опять вернулась к своему первоначальному впечатлению.
  Через, несколько секунд, после появления Лизаветы, алмазный стол покрылся многочисленными яствами.  Я, посмотрела на прекрасно оформленные блюда, и только сейчас поняла, как я проголодалась. Ведь, я весь день питалась одной водой. 
   Я приступила к пиршеству. Лизавета высокомерно разглядывала меня. Мне было все равно. В сущности, у меня не было к ней ни зависти, ни злости. Я не любила ее, не потому, что Федя ушел к ней, а совсем по другой причине - Лизавета, не нравилась мне, как человек. Мне не нравилось ее жеманство,  манерные ужимки, ее протяжная, льстивая речь, высокомерная интонация  и фальшивые улыбки. Наверно, вы тоже, не раз, встречались с такими людьми. А Вам, они нравятся? Я лично бы, не хотела остаться с Лизаветой, вдвоем  на темной дороге, тем более, если в моем дырявом кармане, лежит одна ржавая копейка.
 - Анна Андреевна, Вы знаете, где Федор? – еле сдерживая злость, спросила Лизавета.
- Не знаю, сама хотела, у вас узнать, потому и заехала,-  любезно ответила я.
 - Я его уже несколько дней не вижу, исчез и ничего не сказал. Я думала, он к Вам вернулся, но Раиса Романовна, мне сказала, что у вас Федора нет.
- А может, он спрятался под койку, - засмеялась я.
Лизавета, криво улыбнулась, моей шутке, и высокомерно продолжила:
- Может, Федор обиделся на меня, что я много работаю, но мог бы хоть проститься перед уходом. Конечно, я виновата, каждый день, в своем ресторане. Думаете легко, иметь свое дело. Тут работы на двадцать пять часов, а сутках всего двадцать четыре. Я уже и не рада, что купила этот ресторан, он у меня все соки выжимает. А что, я Вам все это говорю, Вам меня не понять. Это у вас на работе сделал укол и сиди чай попивай.
- А давайте поменяемся. Вы пойдете пить чай ко мне в больницу, а я к вам в ресторан, - любезно предложила я, но Лизавета от моего предложения,  почему-то вздрогнула. Видимо она, не любит пить чай, улыбнулась я.
- А почему у вас зеленые руки, Анна Андреевна? Наверно новый крем для омолаживания? Вот моя подруга Изольда, купила дешевый крем от морщин, и потом месяц лечилась у дерматолога.
- Нет, это очень дорогой крем, из листьев Нгомбо Икуамборо. Его делают, лишь шаманы племени Коаго-манана. Говорят сама королева Елизавета,  берет для себя всего пять баночек в год. Мне его из Африки, один дипломат привез. У нас его мама лежала, и он в благодарность, преподнес мне этот уникальный крем, - вдохновенно врала я.
 - А что, этот дипломат, для своей мамы, получше больницу не мог найти, - поморщилась Лизавета.
- Александр Сергеевич, положил ее к нам, потому что, в нашей больнице, самая низкая смертность. И это, при том, что в соседней частной клинике, стараются не брать тяжелых больных, чтобы они не портили  своей смертностью, их показатели. Не верите? Посмотрите в Интернете. У нас самые низкие показатели в городе.
- Я слышала, вы какого-то, мужчину убили?- ехидно сказала Лизавета и я поперхнулась клубничным желе.
- Кто Вам эту чушь сказал?
- Раиса Романовна.
- Слушайте ее больше. Если бы я была убийца, разве меня бы выпустили бы  милиции, - проговорилась я.
- А Вы были в милиции?
- Да была. И даже сидела в обезьяннике, - честно сказала я, потому что мне уже надоело врать.
- Обезьянник? Что это такое? – Удивилась Лизавета.
- Это клетка, где сидят арестованные обезьянки, - засмеялась я.
- Ужас! Надеюсь, я там никогда, не буду!
- Надейтесь, Лизавета, надейтесь. Надеяться  никому не запрещено.
     Лизавета, разозлилась, резко  встала из-за стола, прошла до середины ресторана, вернулась ко мне, и сказала, глядя на меня сверху вниз:
- Знаете, что меня удивляет?
- Что?
- Что такой хороший мужчина, как Федор, прожил с Вами одиннадцать лет!!!
- А меня нисколько не удивляет, что он сбежал от Вас, через два месяца, -  деланно хлопая невинными глазками, ответила я.
 Лизавета умчалась от меня со скоростью кометы, и скоро она испарилась  за дверью, задрапированной банановыми листьями.  Я сидела за столом, и опять ругала себя. Мне надо было выведать у Лизаветы, какие-нибудь подозрительные сведения. А вместо этого, мы поговорили о креме и обезьянках.
    Я положила на стол чаевые, пошла к выходу, открыла дверь на улицу и  остановилась. На автомобильной площадке, расположенной на углу ресторана, остановился черный «Джип». Я, круто развернулась и  вернулась в свой уголок за зеленой ширмой. Осторожно отодвинув на окне, пластмассовую листву, я посмотрела на улицу. Из только, что подъехавшего «Джипа» вышла молодая пара. Я облегченно вздохнула. Теперь мне, в каждом «Джипе»  будут мерещиться бандиты. Я опять пошла к выходу, осторожно выглянула, теперь, к ресторану подъехал черный «Мерседес», но двое мужчин выходивших из машины, выглядели, как  бандиты, и  я опять вернулась в свой уголок. Официантки недоуменно смотрели на мои ресторанные метания, но пиршество, выставленное мне Лизаветой и ее фальшивые улыбки мне, перевели меня в ранг неприкасаемых. Вновь, раздвинув на окне ветви, я увидела, что двое мужчин, бандитского типа, направляются  в коммерческий банк, расположенный рядом с рестораном. Потом подъехал еще один  черный «Джип», из него вышла пожилая женщина, потом  подъехал «Лексус» , владелец направился в банк…
   Пока я сидела, выглядывала в окно, и набиралась смелости, чтобы выйти  из ресторана.  К ресторану подъехал еще один черный «Джип». Из машины опять вышли двое мужчин, бандитского вида. Интересно, подумала я, куда они направятся в ресторан или в банк? Мужчины, уверенно вошли в ресторан и направились к задрапированной двери, где скрылась Лизавета.  И, только сейчас, более близко, увидев их лица, я узнала их. Именно они, вчера стояли  у моего подъезда.
  Я еще глубже забралась за ширму и буквально зарылась в банановых листьях. Надеюсь, Лизавета, подумает, я уже ушла и не направит этих бандитов в мой банановый уголок.  Кроме того, у меня мелькнула, мысль,  подождать дальнейшего развития событий. Вдруг, мне и Лизавету придется спасать, точно так же, как Звездину. Или она с ними заодно? И я сейчас увижу, как Лизавета проводит их до дверей, рассыпаясь в любезностях. 
  Как только бандиты, одни, без Лизаветы, вышли из ресторана,  я  метнулась к задрапированной двери. Официантка, привыкшая к моим  ресторанным метаниям, уже не обращала на меня внимания.   
   За дверями рая, зияла полутьма. Направо,  по коридору слышалась речь поваров и бряканье сковородки. Налево, в двух шагах от меня, в узком закутке, виднелась еще одна дверь. Я подошла к ней  и прислушалась. Лизавета громко разговаривала с кем-то по телефону, и ее громкая, испуганная речь, часто  прерывалась долгим молчанием. Она слушала ответы невидимого собеседника.
 - Тебе хорошо говорить… Не знаю, что делать. Эти отморозки Пузыря, обещали сжечь  ресторан, если я им не подам Федора на блюде….А где я его возьму? Смылся куда-то… Конечно я его люблю, но своя жизнь дороже… Ты что, не понимаешь, если они,  сожгут его ресторан, то он сразу же меня уволит ….и где я потом такое место найду….ну хорошо, есть у меня деньги, но на такой шикарный ресторан не хватит. К тому же, как только я куплю себе маленькое кафе, этот гад, тут же  у меня,  его отберет, за этот сожженный банан…. Нет, я не успею взять…хорошо, встретимся в семь  у тебя.
  Лизавета закончила разговор, и громко, навзрыд заплакала. Мне ее стало жалко. Я быстро вышла из ресторана, опять забралась  в кусты и позвонила Ольге, что бы она срочно подъехала к ресторану «Банановый рай». Чугайнова, ответила мне, что сегодня, она не может идти в ресторан, мама попросила ее сходить вместе с ней в магазин.
  Я пристала к ней, как репей. Пусть выручит меня, ведь речь идет о моей жизни и смерти. Я объяснила, Ольге, что мне  срочно надо узнать, к кому поедет Лизавета в семь часов. Мне самой следить за ней не с руки, Лизавета прекрасно знает меня, а Ольгу она никогда не видела, и поэтому она может ходить за ней по пятам, не опасаясь быть узнанной. Ольга опять заартачилась, следить за мафией, она не собирается, и мне не советует. Потом, мы долго перепирались. Ольга меня отговаривала, лезть в дремучие дебри, а я хотела в них залезть и найти, или деньги, или убийцу. Лишь после того, как я сказала, что поеду сама следить за Лизаветой, Чугайнова, неохотно  согласилась, и я заказала для нее такси до «Бананового рая».
  Я сидела в кустах, и собирала разрозненные сведения, о Лизавете.
 Теперь я точно знаю, что Лизавета, сама боится отморозков, неведомого мне Пузыря. Ресторан, принадлежит не ей, а другому человеку,  она лишь управляющая. Интересно кому он принадлежит? А вдруг одному моему знакомому? Кроме того, у Лизаветы есть деньги, чтобы открыть свой ресторан. Откуда они? Скопила сама? Но много ли людей, работая на хозяина, могут скопить на свой ресторан? А если у нее есть деньги,  почему она давно, не купила себе ресторанчик. Моя говорливая интуиция пристала ко мне, уже с новым подозреваемым, теперь это была  Лизавета. А ведь, совсем недавно, эта интуиция была другого мнения. Вот и верь этой несознательной подсознательной интуиции.
   Я сидела в кустах и ждала Ольгу. Мой сотовый заиграл мелодию, я взяла трубку, и услышала злобный голос:
- Отдавай, что взяла. Мы тебя скоро найдем Эммануэль, и тогда…, - Я не стала дослушивать угрозы и выключила телефон. Настроение упало до нуля.  Телефон опять позвонил, теперь я внимательно посмотрела на номер, это был сотовый моего свекра, Владимира Александровича.             Сначала, я услышала голос свекра. Он сообщил мне, что у них все хорошо и дети здоровы. Потом я слушала,  радостные и счастливые, голоса детей: у  них все хорошо, они не болеют. Вчера они катались на  лодке,  с отцом Севастьяном, и видели  медведицу с медвежонком, плескающихся  в реке. Еще я узнала, что отец Севастьян, хвалит их за работу, и все время говорит им, что без их помощи, они бы никогда не сделали, столько дел в монастыре. Потом, младший Антошка дал мне послушать настоящий лес, и я услышала, ясно и отчетливо, шум таежной листвы и кукование кукушки.
   Разговор  закончился. А  я смотрела в небо и думала, как хорошо, что на нашей земле, где-то есть настоящий рай. Не, этот,  банановый, с искусственными листьями и цветами, а настоящий русский, дремучий, нехоженый рай с прекрасными настоящими цветами. 
    Скоро приехала Ольга. Такси, она оставила за углом. На этом такси, она должна была отправиться следить, за Лизаветой. Время до семи еще оставалось, и Ольга подошла ко мне. Мы поздоровались, и она недовольно сказала:
- Не нравится мне эта затея.
- А что делать? Сидеть и ждать, пока меня убьют, отдавать-то мне все равно нечего. А мою зарплату они, вряд ли захотят взять, вместо Гогиных денег.
- Аня, тебе надо срочно уехать и подальше отсюда, - строго сказала мне Ольга.
- А куда бежать? В монастырь не могу, тогда они доберутся до моих детей. А, кроме того, ты забыла, что  у меня подписка о невыезде в милиции лежит. Как только я уеду, меня тут же выловят и посадят, - устало возразила я.
- А если к знакомым спрятаться, - предложила Ольга.
- Ты думаешь, мафия меня там  не найдет? У них  наверно, уже есть весь список моих знакомых, и близких, и дальних. Я сама,  уже все  варианты перебрала, но, куда ни кинь, везде клин, куда не глянь, везде дрянь.
- Хорошо, тогда ты спрячешься у меня, - предложила Ольга.
- Нет. Пусть лучше меня одну убьют, - не согласилась я, и посмотрела на часы. Времени оставалось мало, и я принялась давать инструкции подруге:
- Оля, мы с тобой будем переговариваться по телефону, и ты будешь мне все сообщать. Близко к ним не походи, старайся прятаться. А чтобы никто, наших переговоров  не понял, мы будем с тобой шифроваться.
- Как? Я ни одного шифра не знаю.
- Как в детстве, помнишь? Лизавета, у нас будет вобла, а тот неизвестный, будет килька.
-А почему вобла и килька?
- А ты что предлагаешь? Ходить за Лизаветой и орать в трубку, Лизавета Зубцова встретилась с высоким блондином в белой рубашке?
- Но  килька и вобла, звучит глупо.
- Придумай сама.
   Ольга, глубокомысленно задумалась, и через некоторое время, посмеиваясь, согласилась на воблу и кильку, потому что, во-первых, нам  будет не скучно вести переговоры, а во-вторых,  можно будет, потом посмеяться.
  Времени оставалось мало, и Чугайнова  заранее пошла  садиться в такси, за углом.
    Я сидела в кустах и ждала звонка Ольги. Скоро она связалась со мной. Все время, нашего шифрованного разговора, мы покатывались от смеха.
- Все приплыли, - сообщила Ольга.
- Куда? – спросила я.
- К магазину « Причал».
-Где он находится?
- На набережной, у Ангары. Вобла выплыла и встретилась с килькой.
- Килька женщина или мужчина?
- Килька, мужчина.
- А как килька выглядит?
- Как килька.
- Как???
- Худой, маленький, черненький. Ты угадала его вид.
-  Сними кильку на сотовый, - попросила я.
-  Ты что с ума сошла, килька рядом с воблой, а я  подойду к нему, и скажу, а можно я Вас сниму, на свой сотовый.
-А где килька сейчас?
- Килька с воблой заплыли в магазин. Купили бутылку водки и закуску. Выплывают. Садятся в лодку воблы.
- Плыви за ними.
- Не могу. Моя подводная лодка смылась.
- Ты сказала ему не всплывать.
- Сказала! А этот лещ уплыл. Наверно он послушал наши шифрованные разговоры, и уплыл подальше от греха.
- Лови быстрей,  другую подводную лодку, заорала я.
- Не ори, уже плыву в подводной лодке и капитан подводной лодки, смотрит на меня, как на жареную акулу… Все, баста, наш корабль лег на дно среди других кораблей.
-Килька уплыла?- разочарованно спросила я.
- Уплыла в неизвестном направлении. И я тоже, разворачиваюсь и плыву в свою подводную пещеру. Все! Отбой! До встречи, морская капуста.
  На улице стало темнеть. А мой подозрительный корабль продолжал стоять на одном месте. Подозреваемых, полно, а что толку. Ничего интересного я не узнала. Ни Мурыгина, ни Гусева я не нашла. Лизавету упустила. Да-а-а, следователь из меня, фиговенький. Хотя, прошел всего один день.
   А теперь, что делать ? Идти домой? Но дойду ли я до своей квартиры. А если в ней меня уже ждут. И новый замок, поставленный фирмой «Сервис», уже давно разрезан на железные ленточки.
   Я решила идти ночевать к своей хорошей знакомой Вороновой Галине. Но их не было дома, и, скорее всего,  они куда-то уехали. В  окнах не было света, и, несмотря на жару, все форточки были плотно закрыты.
    Я поехала домой. Как говорила еще моя бабушка: «Бог не выдаст, свинья не съест». По дороге, из окна маршрутки, я увидела милицейский «уазик», и в моей голове сверкнула еще одна мысль. Я решила заехать к следователю Макушеву. Может быть, я его уговорю, выделить мне охрану, хотя бы на эту ночь. В американских фильмах охрану дают, значит и нам должны предоставлять такие же услуги.  Хотя, обычно охрану дают свидетелям, а не подозреваемым. Но я решила не обращать внимания, на эту ерунду. Подозреваемые тоже хотят жить.
     Я вошла в родную милицию, и в нерешительности остановилась.
А вдруг,  Анатолий Макушев, давно уже дома, и к кому мне тогда обращаться с такой идиотской просьбой?
  Дежурный, на входе, посмотрел на меня, и сурово, спросил: «Вы, по какому я вопросу?». Я ему наплела, что я сестра Анатолия Николаевича Макушева, приехала к нему из Таганрога, и мне надо на минутку зайти к нему. Дежурный, взял у меня паспорт и пропустил меня, чрез турникет.   Я вошла в кабинет моего следователя, и по-моему,  Макушев, не очень обрадовался такой сестренке, как я. А Вы бы обрадовались?
   Я сбивчиво рассказала следователю, о моем параллельном расследовании, о бандитах,  об угрозах в мой адрес, назвала всех моих подозреваемых, и, прижав руки к сердцу,  попросила дать мне на ночь любого охранника-милиционера, конечно не бесплатно, а за вознаграждение. Одна ночь – тысяча рублей.
    Сначала, Макушев,  вспылил, и заявил мне, что если он,  всем, кто будет просить охранника,  будет их выдавать, то тогда в милиции не останется ни одного сотрудника. Мол, ему только, что звонила бабушка Карнаухова и просила у него охранника, для защиты от волосатых инопланетян.
Я ласково напомнила, Макушеву, про оплату - тысяча рублей, за ночь, но чтобы у охранника обязательно был пистолет.  Макушев, немного подобрел, но все равно отказался дать охрану, видите ли, сегодня он не может, а завтра с удовольствием придет забесплатно.
  Я вышла из кабинета и пошла  домой. К своему дому, я кралась вдоль темного школьного забора. Надеясь в душе, что его темнота хорошо скрывала, мою криминальную тень. Мой тернистый путь опять лежал к балкону моего друга Илюши. Школьное поле не освещалось. Но светила яркая луна, и я недалеко от себя, увидела Вадима. Дымов шел через футбольное поле, и направлялся он к нашему дому. Я застыла на месте и прижалась к забору. Дымов скрылся, и я задумалась. Зачем он пошел к нам? Квартира Клавы опечатана, а в нашем доме знакомых алкаголиков, у него нет. Кто Дымов убийца или нет? Моя интуиция молчала, как рыба.
   Я подошла к Илюшиному балкону. Именно из его комнаты, можно выйти на балкон, и я порадовалась этой моей удаче. Должно же мне сегодня, хоть где-нибудь повезти. Но балкон был намного выше меня, и спрыгнуть с него легче, чем забраться на него.
  Из открытого окна гостиной, доносился громкий звук включенного телевизора. И мне было слышно, что мама Илюши, Маргарита Петровна, смотрит «Улицу разбитых фонарей».  Я тихо крикнула: «Илюша». Мальчик выбежал на балкон, увидел меня,  просиял и помахал мне рукой. Я попросила Илюшу, скинуть мне вниз стремянку. Она стоит   в углу балкона. Я это знала, потому что сама, не раз просила ее у Маргариты Петровны. Стремянка была китайская, из легких дюралюминевых трубок, и я не боялась, что Илюша надорвется.
На балконе послышался грохот. Илюша, забыв о предосторожностях, тащил стремянку по балкону. Мальчик с трудом втащил ее на перила и скинул  вниз.
Стремянка, упала на землю, и громко лязгнула. Из гостиной послышался  голос Маргариты Петровны: « Илюша, что ты там опять вытворяешь, я тебе   машинку купила, сиди тихо и играй с ней».
   Я, конечно, могла попросить Маргариту, скинуть мне стремянку. Но она, редкая сплетница, и потом такую чушь навыдумывает, что лучше с ней не связываться. Тем более, этот мой таинственный путь, надо держать в глубоком секрете, особенно от болтливой Маргариты.
 Я  поставила стремянку, забралась наверх, перелезла через перила балкона, и тихо, стараясь не шуметь, втащила стремянку обратно. Илюша, смотрел на меня, разинув рот. Я села в темный уголок, на ящик, приложила палец к своим губам, и тихо попросила Илюшу, выполнить мое секретное задание. Ему надо сбегать на седьмой этаж, к тете Оле, маме  Никиты, и сказать ей,  чтобы она ждала меня с приоткрытой дверью. Если ее, и Александры Прохоровны не будет,  то нужно подняться на восьмой, к бабе Мане, и  сказать ей точно такие же слова. Илюша слушал меня,  и радостно кивал белобрысой головой.  Выполнять мое задание, Илюша отправился бегом. Вот, что значит настоящие друзья, улыбнулась я. Если, Вы думаете, что я шучу, называя Илюшу своим другом, то вы ошибаетесь. А как еще назвать человека, с которым, пьешь чай, гуляешь по городу, ходишь   в цирк, купаешься в речке… Маргарита Петровна очень занятая женщина, она адвокат, и я частенько беру Илюшу вместе со своими детьми.
    Скоро, раскрасневшийся и запыхавшийся, Илюша вернулся, и  сообщил мне, что у тети Оли никто не открывает, а бабушка Маня дома и ждет меня. Я, поцеловала его в щечку, и уже хотела подняться с ящика. Но в  дверях балкона, появилась Маргарита. На полутемный балкон она не вошла, а остановилась в дверях. Меня она, в дальнем темном углу, не видела. Илюша испуганно подбежал к ней, и Маргарита строго сказала: «Илюша, ты, что на балконе делаешь, я сказала тебе играть с машинкой».
  Илюша вернулся в свою комнату. Я сидела в уголке и гадала. Вышла Маргарита из комнаты сына или нет?
    Скоро Илюша вернулся ко мне и тихо спросил:
- А вы почему, тетя Аня, через балкон ходите?
- Я прячусь, за мной бандиты гонятся.
- Вот здорово! Везет  же Вам! А какие они бандиты?  Страшные? – радостно сказал Илюша и его  глаза загорелись.
- Очень страшные!
- А вы мне их покажете?
- Маленьким детям нельзя смотреть на бандитов.
- А откуда берутся бандиты?
Я задумалась, а правда откуда? Мальчик ждал, и я тихо сказала:
- В лесу живут белочки, мышки,  зайчики, а еще в лесу живут страшные волки, и  если в лесу живут белочки, то обязательно там живут волки.
- А белочки, могут спрятаться от волков! Залезут на дерево  в дупло, спрячутся, и волки их не достанут.
- Правильно, Илюша.  Твой  дом - это твое дупло.
- А если позвать охотников, и они всех волков поубивают.
- Не получится, у волков есть волчата. А потом, лес огромный, там есть: густые непроходимые чащи, глубокие норы, высокие горы. Охотники мимо волка пройдут, и его не заметят. А как  только, охотник уйдет, волки выбегут, и пойдут  бродить  по лесу, белочек пугать.
- А белочки хорошие! Они  орешки собирают и  грибы сушат.
А как, тетя Аня, сделать, чтобы всех волков поубивать?
- Мой дорогой философ Илюша, это невозможно. Пока есть лес, там всегда будут жить  волки.
- А если весь лес вырубить, - упорствовал Илюша.
- Тогда исчезнут и плохие волки,  и хорошие  белочки, - грустно улыбнулась  я, и пошла к бабушке Мане.
     Бабушка  Маня ждала меня, стоя  в открытых дверях. Я забежала в ее квартиру, и она быстро закрыла дверь на все замки.  Маня усадила меня пить чай с гречишным медом, и я стала, тихо рассказывать ей, о  своих следственных приключениях.
  Во время моего рассказа, в кухню вошел рыжий Иван, и я замолчала. Иван сел за стол пить с нами чай, и все время, как-то странно поглядывал на меня. К чему бы это? А когда он, допив чай, неожиданно мне улыбнулся, моя интуиция, сразу же стала его подозревать? Неужели внук Иван, тоже имеет какое-то отношение к убийству. После ухода внука, Бабушка Маня, пристала ко мне с непристойным предложением. Она предлагала мне внимательно присмотреться к ее внуку. Иван, мужик хороший, по профессии инженер-строитель, а я живу одна, без мужа, а детям нужен отец, и мне, сам бог велел, ловить такого мужчину. Я стала отбиваться, замуж я не собираюсь, я еще с Федором не разошлась, и вообще, я, пока дети не вырастут, замуж не пойду. Бабушка  Маня, услышав мое заявление, охнула, и принялась уговаривать меня еще настойчивее. Иван еще несколько раз заходил на кухню, пил чай и улыбался, явно не бабушке. Потом на кухню пришел здоровый и бодренький дедушка Ваня. Он стал ругать меня, за то, что я веду какое-то расследование, а потом стал настаивать, чтобы я срочно уезжала в деревню, и не рисковала своей драгоценной жизнью. Интересно откуда он это узнал? Наверно ему синица рассказала.
  К бабушке Мане, на ночевку, приехали два внука Дима и Паша. И в доме сразу, стало шумно и тесно. Я немного пообщалась с Димой и Пашей, рассказала им почему у меня зеленые руки, и мы с бабушкой Маней пошли ко мне домой. Первой на мою площадку поднялась Маня. Она проверила все углы. Я ее, в это время, ждала на восьмом этаже, рядом со мной стоял дедушка Ваня.      Маня открыла моими новыми ключами дверь и позвала меня. Я бегом добежала до своей квартиры, и Маня быстро закрыла дверь.
   Мы прошли на кухню, я включила чайник и мы, опять, сели с бабушкой пить чай. Здесь нам никто не мешал. Я рассказала до конца, о своем расследовании, и бабушка принялась меня отговаривать меня от всяких следствий, так как они могут привести к тяжелым последствиям. Потом она  стала уговаривать меня, присмотреться к Ивану. Но я, посмеиваясь, сказала, что я сегодня целый день ко всем, так присматривалась, что у меня уже заболели глаза. Мы еще немного поговорили, и я пошла, провожать бабушку к двери.
  Я внимательно посмотрела в глазок. На лестничной площадке никого не было. Я открыла дверь, и вышла на площадку, чтобы видеть, как Маня идет домой. Маня, вцепилась в мою руку и стала заталкивать меня в квартиру, чтобы убийца не увидел, что я уже дома. Я упиралась, заявляя, что вдвоем, мы от любого убийцы отобьемся, и потом, я себе не прощу, если из-за меня убьют ее. Мы немного поборолись с ней, но я была сильнее, и наконец-то, Маня спустилась на свой восьмой этаж, живая и невредимая. Я повернулась к своей двери и обомлела. На моем, пороге, закрывая мне проход, стоял улыбающийся Герман. Мое сердце упало в пятки.
- Ты, откуда здесь появился, - еле сдерживая страх, спросила я.
- Из лифта, - недоуменно ответил Герман.
- Я не слышала, как поднимался лифт, - дрожащим голосом, пропищала я.
- Наверно, ты так увлеклась дракой с бабушкой, что не обратила на лифт внимание. А ты правильно сделала, что выгнала старушку, я их тоже не люблю. Они вечно ворчат и всем недовольны.
- Дорогой Герман, пожалуйста, выйдите из моих дверей. Иначе я, за Вашу жизнь я не отвечаю. За мной гоняются бандиты, и по ошибке, они могут, и Вас за компанию со мной, убить.
 - А я это знаю, поэтому прихватил с собой, испанский кинжал семнадцатого века. Очень удобный, - и Герман показал мне длинный, острый кинжал.
   В моей голове помутилось. И бессознательная интуиция, и сознательное сознание, решили закрыть глаза, чтобы не видеть того, как их будут резать на отдельные мыслишки. Поэтому они,  вместе со мной полетели в космическое пространство. Там летали звезды, кометы и зияла черная пустота.
   Я очнулась в гостиной на диване. Рядом со мной сидел Герман, из его кармана выглядывал испанский кинжал семнадцатого века, и по-моему он был, в ножнах. Я, еле приподнялась с дивана, и посмотрела на свое тело. Все в порядке. Герман не успел оттяпать у меня, ни одной моей капустной мыслишки. 
   Герман, улыбнулся мне обаятельной улыбкой, я улыбнулась, еще обаятельнее. Ведь, мне, придется опять его очаровывать, чтобы он, не прирезал меня до того, как я от него сбегу. Герман   оглядел мой бардак в гостиной и спросил:
- А что, у вас случилось? Вы ремонт затеяли?
- Нет, это я по просьбе своих бандитских товарищей, искала здесь, их чемодан.
- Нашли?
- К сожалению, нет. И даже не знаю, почему они его ищут у меня.
- Давайте, я  Вам помогу поискать. У мужчины, зрение лучше женского.
- Ищите, - предложила я, и двинулась к двери, чтобы убежать. Но Герман, почему-то передумал рыться в моих вещах и пошел за мной. И шел он, так, что перекрывал мне мой единственный путь отхода, входную дверь.
Мы дружно, вместе с вражеским Германом, прошли на мою кухню. Я включила чайник, и поинтересовалась:
 - Герман, вы зачем ко мне пришли? Говорите прямо и честно, я не люблю, когда юлят.
- Милая Аннушка, я же Вам, еще в тот раз сказал, что Вы мне очень понравились. Я никогда не видел, такой оригинальной и экспрессивной женщины. И сегодня, вы еще раз подтвердили это.  Ваши оригинальные зеленые руки, привели меня в такое возбуждение. Обычно женщины, после третьей встречи, вызывают у меня тоску. А с Вами, мне кажется,  никогда не будет скучно.
- Да, со скуки со мной не помрешь, - согласилась я, и,  улыбнувшись Герману, самой  очаровательной улыбкой,  бросила в ему в чай  две таблетками снотворного. Они всегда лежали у меня в баночке, на самой верхней полке, законспирированные от детей, надписью «Рыбий жир». Герман с удивлением посмотрел на мой рыбий жир и поинтересовался:
- А зачем Вы, в чай рыбий жир положили?
- Вы, сами говорили, что я оригинальная женщина, поэтому я всех мужчин, кормлю чукотским рыбьим жиром, чтобы они сильно не перевозбуждались от одного моего вида, и к тому же, рыбий жир очень полезен для мужчин.
- А где Вы его берете? - заинтересовался Герман.
- Мне его шаман Рытхеу, привозит из Магадана. У него был дедушка, профессор Петербургского университета, и когда его посадили в магаданскую зону, он от безделья придумал новую формулу рыбьего жира. Он сам его всегда принимал, поэтому спокойно, просидел в Магадане пятнадцать лет, и в добром здравии вернулся в Ленинград. Хотя нет, профессор, не совсем в добром здравии вернулся, потому что он выехал из города  Санкт-Петербурга, а вернулся в Ленинград, и к тому же, он забыл взять с собой, к своей прежней жене, своего чукотского сынишку. 
- Вы еще интереснее, чем я думал. У Вас есть знакомый Шаман!
Познакомите меня с ним.
- Обязательно. Пейте чай, и он сейчас прилетит к Вам, - засмеялась я.
- Прилетит, как виртуальный шаман? Или он будет в каком-нибудь необычном образе? - заинтересовался Герман.
-Скорей всего, в каком-нибудь образе, может даже моего дивана, - пояснила ему я.
    Герман одним глотком выпил мой чукотский чай, встал из-за стола и со зверским лицом пошел ко мне. У меня успела мелькнуть мысль. Что он собрался делать? Убивать меня или тащить  на шаманский диван?
  Я вытянула зеленые руки и гипнотическим голосом провещала:
- Не сейчас. Еще рано. Ждите появления Рытхеу. Ложитесь на диван, и скоро Вы увидите, небо в алмазах и Рытхеу.
- А вы придете?
- Обязательно приду и утащу Вас на свою лестничную виртуальность.
- Лестничную виртуальность? - удивился Герман
- Лестница – это образ. Понимаете? Лестница в небо. Лестница в счастье. Идите и ложитесь, ждите меня, и я скоро к вам приду.
   Герман ушел, я пила чай с клубничным вареньем, и  слышала, как он долго ворочался на диване.
  Наконец-то он уснул. Я аккуратно, вынула у него из  кармана испанский нож, положила его под диван, и потащила Германа за ноги, на  лестничную площадку, потом в лифт и отправила его в неизвестность первого этажа.
  Я закрыла дверь и вздохнула спокойно. Может мне, этот рыбий жир, еще отморозкам Пузыря предложить. Хотя нет, до того, как рыбий жир  подействует на них,  они уже успеют меня, отправить в виртуальное царство. Зазвонил сотовый и Анатолий Макушев сообщил мне, что ко  мне направляется молодой охранник, лейтенант Роман Спорыхин.
   Я выглянула в окно, к моему подъезду подъехала милицейская машина, и черный «Джип» Пузыря, мгновенно умчался в неизвестном направлении. Из машины вышел мужчина и вошел в подъезд.
  Скоро в мою  дверь позвонили, соловей –звонок залился трелями. Я выглянула в глазок. За дверями стоял молодой здоровый парень, в штатской одежде. Он мне показал в глазок свое милицейское удостоверение, и я впустила его в дом.
  Роман прошелся по квартире, посмотрел на мой погром, и поинтересовался:
- Когда здесь были бандиты?
- Вчера. На кухне и в спальне я успела прибраться, - ответила я.
- Они называли себя, во время разговора по именам?
- Называли, одного из них звали Интуиция, - честно и правдиво ответила я.
- Странное имя. А жена Горина, Звездина, говорила мне, что одного их них зовут Федя.
- Вы тоже работаете вместе с Макушевым.
-Да.
- А что за деньги ищет Пузырь?
- Это тайна следствия.
  Я позвала Романа на кухню, накрыла стол, достала свой неприкосновенный запас, бутылочку красного вина «Барон де  Ришелье», и во время ужина, все-таки, выпытала у него, какие деньги ищет Пузырь.
   Оказывается, Горин Георгий, чтобы заработать на свое дело, привозил наркотики, и его разъездная работа в ЦРУ, помогала ему в этом. Официально Горин, заказывал и отправлял продукты, а неофициально, тайком, на железнодорожном вокзале вкладывал пакет с наркотиками, в помеченный им, ящик с продуктами. И наркотики,  в вагоне с колбасой и лапшой, благополучно прибывали в наш город. Потом Горин забирал пакет, отдавал его Пузырю, от него получал деньги, и эти деньги уже передавал другому  человеку. И пока милиции этот человек неизвестен.
   Но именно, в тот момент, когда Горин, уже, получил деньги, и должен был передать их, его убили в моей квартире, а деньги пропали. От Пузыря, потребовали, вернуть деньги за полученный товар, и теперь, он роет носом землю, чтоб найти их. Теперь мне многое стало понятно,  и я поинтересовалась, перестали ли в милиции, подозревать меня. Спорыхин меня успокоил, после убийства Волковой, и всей собранной информации, они решили, что я случайный элемент, в этой денежной комбинации. Во-первых, Волкову Клавдию убили, чтобы попасть в мою квартиру, но видимо  убийце, кто-то помешал войти. Так как мои ключи остались у Волковой в руках, а моя квартира осталась закрыта. А во-вторых, на время убийства Горина и Волковой у меня алиби. Во время, убийства Горина, на мини-рынке, где я часто бываю, меня запомнили многие продавцы, так как я успела с некоторыми из них поговорить, а с одной из них посмеяться. Второе алиби, подтвердил Герман Марцинечко.
   Роман, основательно поел, раскраснелся, и принялся навязываться ко мне в мужья. Сам он, приехал из деревни, живет на квартире, а я одинокая женщина с трехкомнатной квартирой, могла бы приютить бедного молодого мента. Я ответила, что подумаю, над его предложением, а сама, решила ни за что с ним не связываться. Не хочу быть коротким страшным полустанком, на его прекрасном молодом  пути.
   Я отправила Спорыхина смотреть телевизор в гостиную, а сама стала убирать в квартире, грязные следы, моей бандитской интуиции.
     Через полчаса, ко мне забежала Татьяна. Она уже у входа сообщила мне, что Макар из Интернета, увидев ее зеленые руки, смылся через пять минут после знакомства. Я провела ее на кухню. Роман пришел следом и посмотрел на нее подозрительным милицейским взглядом. Я его успокоила, что это не бандитка Сонька Золотая Ручка, а моя хорошая, любимая соседка Татьяна Утешева. Спорыхин вернулся к телевизору, а Татьяна печально сказала:
- Везет же тебе, не успел Федор уйти, а у тебя уже полно мужиков.
Даже Герман, к тебе ходит, а не ко мне.
- Могу подарить его тебе, - предложила я.
- Нет, не надо, - испугалась Таня и спросила, - а что ты с ним сделала. Я его в лифте на первом этаже видела. Открываю лифт, он спит на полу. Я его еле разбудила, а он мне спросонья говорит: «Я теперь все понял. Ты приходила ко мне домой в виртуальном образе. Я думал вас двое, а это была ты одна, разделенная на две половины». Я ничего не поняла. Герман поднялся, поцеловал меня,  и пошел, как пьяный, к выходу.
  Я рассказала Татьяне, о Германе, испанском ноже и рыбьем жире. 
 Мы с ней славно посмеялись, на наш громкий смех пришел Роман Спорыхин, посмотрел на наши зеленые руки, и поинтересовался, зачем мы их выкрасили. Я ему все рассказала, и теперь, мы уже смеялись втроем. Пока мы смеялись, у меня в голове мелькнула еще одна мысль. Надо Романа и Татьяну, соединить. Хватит ей бедной метаться по Интернету. Все равно толку от этих интернетных Германов не будет.
   Не буду рассказывать, как я это сделала. Но под моим чутким руководством, они плавно переместились в квартиру Утешевой. Там Спорыхину будет удобней, у меня на троих трехкомнатная квартиру, а у Тани, на одну, двухкомнатная. Отправляя, моего охранника,  охранять мою соседку, я отдала ему обещанную тысячу, но он ее не взял. Кроме этого, я включила  номер сотового Романа, в свой список, и предупредила его, чтобы он летел ко мне, со своим пистолетом, по первому писку моего сотового.
   Наконец-то я привела свою квартиру в приличное состояние.
И все своими руками. А эта подсознательная Интуиция,  тихонько сидела, сопела, болтала ножками, и в безделье, рассуждала о том, кто же убил Гогу. И опять у нее было полно подозреваемых.
   Но эта же интуиция подсказала мне, что я еще не проверила, кто обитается в Клавиной квартире. Если Таня слышала, в пустой квартире, какие-то звуки, не Домовой же там бродил. Несомненно, это был человек. Я позвонила Роману Спорыхину, объяснила ситуацию, и попросила его выйти на площадку.
  Мы стояли втроем у двери Клавы. Я, Татьяна и Роман. Роман, в отличие от нас, сразу заметил, что ленточки, которой они опечатали квартиру, уже  нет. Он позвонил в квартиру, за дырявой дверью, произошло, легкое, едва уловимое движение и все затихло. Дверь никто не открывал. Таня предложила Роману выбить хлипкую, еле живую, дверь, но он отказался. Без ордера на обыск, он не имеет права. Мы еще немного постояли, порассуждали, кто бы это мог быть и разошлись по домам. Спорыхин, дождался пока я войду в квартиру, и ушел к Татьяне.   
  Я вошла в дом, прошла в спальню и включила телевизор. Но посмотреть телевизор, мне  не дали.  В мою дверь опять позвонили и дверной звонок, залился соловьиными трелями. Я взяла сотовый в руки, и вместе с ним подошла к двери. Если по мою душу, пришли, бандиты Пузыря, то я тут же вызову  Спорыхина. Надеюсь, он не забудет захватить свой пистолет. Кстати, надо не забыть, предупредить его об этом.
    Я посмотрела в глазок, у моих дверей стоял Николай Иванович Пирогов, тезка великого русского хирурга Пирогова. Я затаилась, звонок-соловей заливался, дверь не открывалась, но Пирогов упорно не хотел уходить. И я  опять стала  его подозревать.
Зачем он второй день, пытается попасть ко мне домой? На мое место села молодая красивая Пядушкина, а он все равно идет ко мне. Неужели, он как-то связан с Пузырем, и ему приказали найти у меня деньги.
   Долго под моими дверями Пирогову стоять не пришлось. Я услышала, как на площадку вышел Роман Спорыхин, и отправил Пирогова домой спать. Пирогов ушел, но не успела я снова улечься у телевизора, как  пришла Ольга.
    Мы прошли в мою комнату. И я, вновь рассказала, о всех моих следственных мероприятиях. Если, Вы, думаете, что я глупая женщина, так как рассказываю всем подряд, о моем следствии, то Вы глубоко ошибаетесь.
   Я уверена, что Федя, Таня, Оля, бабушка Маня, дедушка Ваня, их годовалый внук Ванечка,  вне всяких подозрительных подозрений. Об этом же мне говорит, моя бессознательная интуиция.
   Потом мы обсудили Лизавету. Я подробно выспросила, у Оли, как выглядит Килька, как они встретились с Лизаветой, и кто он по ее мнению: деловой  друг Лизаветы, или любовник. Ольга затруднялась ответить, но я пристала, как капустный лист, и она неуверенно сказала, что он похож на делового  любовника Лизаветы. И я тут же, обвинила Лизавету в убийстве Гоги и Клавы.
Раз у нее есть деловой любовник, значит она убийца. Ольга, была против моих обвинений. По ее мнению, Лизавета, тут ни при чем.
Я еще немного поспорила, для приличия, и у меня сверкнула новая мысль. ( Иногда я сама удивляюсь, как от сверкания моих мыслей, еще не задымились мои  мозги?)
-  Оля, знаешь, что я придумала, - неуверенно начала я.
-Что??? Молчи, несчастная!!! Опять наверно, в твоей голове сверкнула новая фантастическая  идея, - заявила Оля.
- Эта идея реальна, как килькин хвост. Ты меня научишь гипнозу, а я буду ходить и всех своих подозреваемых гипнотизировать. И так я узнаю, кто из них убийца. Научишь меня?
- Аня, зачем тебя учить гипнотизировать, ты и так, всех, кто близко подходит к тебе, гипнотизируешь. Меня ты уже давно загипнотизировала. Сколько раз, я говорила себе, что не буду поддаваться на твои капустные затеи-идеи, и все равно поддаюсь, и все равно иду за тобой, как последняя дура.
- Ты же сама говорила, что человек, ВО ВСЕХ СВОИХ ПОСТУПКАХ, В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ДУМАЕТ О СЕБЕ. Если бы ты не захотела, ты бы не пошла. Значит, ты сама хочешь идти со мной. Почему? Разбери это психологически. Ну?
-  Надо подумать, - почесала нос Ольга.
-  Не надо думать, я сама тебе скажу. Ты идешь, потому что знаешь, что это будет интересно и смешно. Разве килька и вобла тебя не рассмешили?
- Я до сих пор, как вспомню, так смеюсь. И еще, я удивляюсь, почему таксист испугался и сбежал. Это было так смешно!
Мы еще немного вспомнили наши килькины преговоры, посмеялись, и я переменила тему разговора:
- Оля, я хотела поговорить с тобой о Гусеве. Сегодня я узнала, что этот живописный гусь, не гусь, а подлый котяра…
- Можешь уже не продолжать, - перебила меня Ольга, - я уже сама все поняла и сегодня, с ним рассталась.
- Прекрасно. Значит впереди у тебя новая широкая дорога, и повезет тебя по ней шофер Аксенов Сергей. С ним ты тоже не соскучишься.
- Аня, я не буду с ним знакомиться. Я его еще не видела, но моя душа уже к нему не лежит. Особенно после твоих слов, что с ним не соскучишься. Мне хватит тебя одной, - уперлась Ольга.
- Поверь моей интуиции, у Вас все получится, - заверила я.
-  Я подумаю над твоим предложением. А теперь, я с тобой хочу поговорить, о твоем новом друге, - укоризненно сказала Ольга.
- О ком? У меня нет новых друзей, все старые, - заверила ее я.
- А Герман? Аня, срочно перестань встречаться с ним, по твоим рассказам, я поняла он неадекватный человек, поэтому он опасен.
Сама подумай, кто из сороколетних мужчин, будет размахивать оголенной шашкой перед лицом женщины. Он же прекрасно понимает, что вы  боитесь  его шашку.
- Оля, я сама не хочу с ним общаться. Это он, как банный лист, ко мне привязался.
- Аня,  ты сама притягиваешь к себе и друзей, и неприятности.
- По-моему, неприятности,  я  притягиваю больше. Интересно почему?
- Присматривайся лучше к своим новым друзьям, например к Утешевой Татьяне.
- Что поделаешь, как только заводишь новых друзей, так сразу же вместе с ними получаешь их неприятности. И одно от другого неотделимо, - философски сказала я,  и опять пристала к Ольге, чтобы она научила меня гипнозу. Кое-как Ольга согласилась. И мы приступили к моему обучению.
   Ольга ушла поздно, и я легла спать. Через час меня разбудил звонок, я спросонья взяла сотовый, и услышала взволнованный голос Федора: 
- Аня, срочно собирай вещи, и беги из дома. Срочно!!!
- Куда?
- В монастырь.
- Ночью? Пешком через тайгу?
- Иди к бабушке Мане, а утром пусть, Маня с Ваней,  проводят тебя на вокзал.
-  Ты один сейчас? Рядом никого нет?
-  Я один в тайге…. Сотовый отключился, и дальше я слышала только таежную  тишину или это была  дремучая пустота…?
Я соскочила с постели и заметалась по квартире. Быстро собрала вещи в походную сумку, подошла к двери и взглянула в глазок. У моей двери стояли два бандита, и один из них, копался в моем новом замке. Я, трясущимися руками, вытащила из сумки сотовый телефон и позвонила Спорыхину.
   К двери я уже боялась подходить, вдруг начнется стрельба, но скоро мне позвонил Спорыхин, и сообщил, что незваные гости уже едут в милицию, и я могу спокойно спать. Сегодня, меня уже никто не побеспокоит. Я походила с сумкой по квартире. Идти к Мане не хотелось, я не люблю спать в чужом доме. Вскоре я поставила сумку к постели и опять легла спать.
   Поспала я всего двадцать минут. Меня разбудил мой сотовый, я не открывая глаз, протянула руку, взяла его, и услышала в трубке, истеричный голос Раисы Романовны:
- Мне Елизавета сейчас, звонила. Говорит Федор, пропал, и за ним какие-то бандиты гоняются.  Это, ты виновата, сама убила  своего любовника, а теперь на Федю, все хочешь свалить.
- Раиса, хватит, ерунду молоть и всем рассказывать, что я убийца, - разозлилась я.
- Что! Я ерунду мелю! Да мне сама Клава это  сказала перед смертью, а ты, чтобы она не рассказала все это, в милиции, зарезала ее. А теперь, хочешь все на Феденьку свалить, подлая капуста! Что молчишь! Отвечай, где Феденька, или ты его тоже убила! Убийца! Недаром, мне Елизавета сказала, что ты очень опасная женщина, а я это, и без нее, давно знала. Не молчи, говори, где Феденька! Жив он или нет!
- Успокойтесь, и не визжите, как резаная. Жив ваш Феденька и прекрасно поживает. Он мне пять минут назад звонил,- еще не отойдя ото сна, сказала я.
- Где он? Где? Говори где?
- Где? Где? Сбежал от Лизаветы, к другой Джульетте.
- Как мне надоело слушать твои капустные шутки. Запомни, если ты хочешь моего сына посадить, то я все милиции расскажу. Все!
А если они мне не поверят, то я твои убийства на себя, возьму, сама сяду в тюрьму, но сына моего, посадить тебе, не дам…
  Я отключила сотовый. Мне стало, жалко Раису Романовну. Я бы тоже на ее месте впала в истерику.  Уснуть я уже не могла. Федор, конечно жив, и бандиты Пузыря, его еще не поймали, иначе Лизавета,  не искала бы его, через свекровку, чтобы передать бандитам.
  А она, умная женщина эта Лизавета. Видимо, она просидела у кильки допоздна, приплыла домой, у нее сверкнула идея и она позвонила свекровке. Сообщила ей, что Федор пропал, его ищут бандиты, и Раиса Романовна, кинулась искать сына, чтобы потом, не понимая этого сама, передать его в руки Лизаветы. А уж Лизавета бы, тут же вызвала бандитов Пузыря, чтобы обменять, Федора, на  «Бананановый рай», который ей даже не принадлежит.
   Спать не хотелось, я выпила чай и пошла в спальню, чтобы почитать книгу. Проходя около входной двери,  я  опять посмотрела в глазок.  Вадим Дымов стоял у Клавиной двери и с кем-то прощался. Дверь была чуть приоткрыта, и  с кем, он прощался, мне не было видно. Я решила утром позвонить следователю Макушеву, пусть проверит Клавину квартиру.

                СРЕДА
     Настало раннее утро, я выглянула в окно. Черного «Джипа»  не было. Неужели они отстали от меня. Или теперь они затаились, и все равно пасут меня. Лучше, я опять пойду через Илюшин балкон и сразу на вокзал. А с вокзала в монастырь поеду. Я позвонила на вокзал, поезд отправляется в два часа дня. Потом позвонила следователю Макушеву, и посоветовала ему  проверить, кто живет в квартире Клавы. А пока, до приезда милиции, я решила, сама следить, за  Клавиной дверью. Может, тот, кто там затаился, выйдет раньше, приезда милиции. Я стояла долго и упорно, ноги уже занемели, но никто из квартиры Клавы не выходил. В двенадцать часов мне позвонила вдова Горина. Она договорилась о встрече с Евгением Мурыгиным. Он будет ждать меня, во время своего обеденного перерыва, в кафе «Акула»  в 13 часов. Кафе находится, через дорогу от Ц.Р.У. Я узнала у Звездиной, как доехать до ЦРУ, поинтересовалась, нет ли у нее новых известий о деньгах. Она, ответила: «Ничего нового», и я поблагодарила ее за помощь.
    Я задумалась, что делать. Идти на встречу к Мурыгину, или не идти. С одной стороны, это опасно, а вдруг, он и есть убийца. С другой стороны, милиция до сих пор не нашла убийцу с деньгами. Из-за этого я, все время прячусь, и живу в постоянном страхе. А скоро приедут мои дети, не могу же я их до двадцати лет держать в дремучей тайге. Я схватилась за голову. Через десять дней, дети приедут!!! И тогда, без всякого сомнения, отморозки Пузыря, похитят их, и потребуют от меня, угрожая детьми, свои наркотические деньги. А где я возьму такую огромную сумму. Я поежилась. Придется продолжать мое следствие, идти к Мурыгину, каким-то образам, вывести его из кафе, завести в кусты и, там, в городской тишине,  испытать на нем свой гипноз. А вдруг он под моим гипнозом признается в убийстве? Тогда все эти ужасы закончатся, и моя жизнь опять войдет в тихое спокойное русло. А если Мурыгин, не признается? Или он никак не причастен к делам Гоги? Тогда, я хоть буду уверена, что я сделала, все что могла. Уеду на весь отпуск в монастырь и буду с детьми восстанавливать его. Пусть милиция ищет убийцу, а я слабая беззащитная женщина, у меня даже пистолета нет. 
Я продолжила свое наблюдение. Ноги мои уже занемели, до посинения, глаза устали смотреть в одну точку, но я продолжала неотрывно наблюдать за Клавиными дверями…
 …Мужчина за Клавиной дверью, неотрывно наблюдал за дверью Ани. Ему уже надоело ждать, ноги занемели. Когда же она выйдет, поморщился он, и закурил. А что она обязательно выйдет, он знал на сто процентов. Слишком хорошо он ее знал. Недаром Пузырь, именно его, попросил привезти ее к нему. Пузырю, уже надоело, напрасно бегать за ней.  Прошли те времена, когда людей можно было среди бела дня в машину затаскивать. Сейчас у всех есть сотовый, могут тут же позвонить в милицию, и сфотографировать в разных ракурсах и похитителей, и автомобиль.  Сегодня, можно похитить человека, только, когда он один в поле. Но  около нее вечно кто-то крутится, то один, то другой, а буквально  по пятам, за ней крадется какая-то женщина. А  вчера, Пузырь,  из-за нее двух своих быков потерял. Мужчина довольно посмеялся. Молодец Анька, есть еще порох в пороховницах.
   Он сам вот уже второй день пытается к ней подобраться. Но никак не удается. Ночью  пытался открыть ее замок отмычкой, но она, как давай по двери дубасить, его чуть инфаркт не хватил, потом час тряслись руки, и сердце билось, как бешеное. Вчера, ходил за ней весь день, но вокруг этой Эммануэль,  вечно кто-то крутится. Сразу видно, мужиков у нее полно. Не успел выйти один, как уже другой около двери топчется. Знал бы муженек, чем она занимается в ее отсутствие. Мужчина ехидно засмеялся, потом вспомнил, что когда-то любил ее без ума. Когда-то… какое-то время он, еще пытался вспомнить свои прежние возвышенные чувства, но они ускользали, расплывались… и он от скуки, закурил.
  Он стоял и упорно ждал. Аня – это его деньги. Пузырь за ее поимку, обещал прилично заплатить, а деньги ему сейчас, нужны позарез.
   В одиннадцать часов дверь приоткрылась. Аня выглянула, осмотрела лестничную площадку, выскочила из дома, закрыла дверь, и на цыпочках пошла по лестнице вниз.
Мужчина, тихо пошел следом за ней. Шел он, оставаясь, выше ее на один этаж. Анна кралась вниз, стараясь не шуметь, и мужчина усмехался над ее предосторожностями. Она дошла, до первого этажа, покрутила головой во все стороны, и позвонила во вторую квартиру. Дверь  открыл маленький мальчик, и пока закрывалась дверь, он успел услышать звонкий голос мальчишки: «Тетя Аня, Вы опять пойдете через балкон».
    Мужчина торопливо вышел из подъезда, он хорошо знал дом, и уже  понял, куда она направилась. Аня пойдет через школьное футбольное поле. Вот глупая капуста, усмехнулся мужчина. Хуже дороги, захочешь, не найдешь. С трех сторон, поле закрыто стеной деревьев, с четвертой, зданием школы, где летом никого нет.
Значит, сегодня ему чертовски повезло. Он как раз оставил свою машину, за зданием школы, где почти никто никогда не ходит, тем более сейчас, в каникулы. 

Я шла крадучись, вдоль густой стены деревьев, с походной сумкой, и теперь  сомневалась идти на встречу с Мурыгиным или нет? А если, весь мой гипноз пустая затея?  И у меня ничего не получится. На душе скребли кошки, и какая-то невидимая струна, тихо звенела, тревожно царапала душу, предупреждая меня об опасности. Может, это была интуиция, предупреждала меня об опасности. Я прислушалась. А может, это интуиция говорит мне, что именно Мурыгин, назовет мне имя убийцы. Ведь он знает всех его друзей и подруг. Среди них, я обязательно найду своего знакомого, и весь этот ужас закончится раз и навсегда. Я задумалась, остановилась, посмотрела в небо. Надо мной плыло большое белоснежное облако.  Что делать? Идти, или не идти на встречу с Мурыгиным?  Облако молча плыло в неведомые земли, и я не знала, что мне делать. Если я не знала что делать, то нашелся человек, который точно знал, что делать со мной. Сначала я интуитивно  почувствовала приближение человека, попыталась обернуться, посмотреть на него, но не успела, в голове, что-то вспыхнуло, и я полетела в виртуальное пространство. Скоро наверно, я там буду, как в родном доме, еще успела подумать я, и надолго отключилась от жизненного Интернета. 
   Мужчина вел машину с большими предосторожностями. Сейчас ему не нужны встречи с милицией. Обещанные деньги лежали на заднем сиденье. Ноги и руки он ей связал,  глаза завязал, рот заткнул, а ее тело прикрыл легким поношенным одеялом. Со стороны это выглядело, как горка тряпья, прикрытого одеялом. Он уже почти подъехал к коттеджу Пузыря, но в последний момент передумал. И как он раньше об этом не подумал? У этой капусты, есть бешеные деньги Гоги, и она не сравнится с той суммой, которую обещал  ему за нее Пузырь. 
   Мужчина резко съехал с дороги. До коттеджа Пузыря, оставалось всего несколько домов и надо срочно уносить ноги, пока его, не засекли видеокамеры Пузыря. Мужчина быстро развернул автомобиль, и помчался вперед. Он уже решил, подержать ее сутки в подвале, и тогда, Аня, сама отдаст ему деньги, будет еще умолять, забрать их.   Когда он  заберет Гогины деньги, ее придется оставить в подвале, а через несколько дней, там же закопать, чтобы Пузырь и милиция думали, что она сбежала с деньгами. 
   Мужчина остановился у дома, открыл заднюю дверь автомобиля, еще раз сильно ударил женщину по голове, чтобы она, если уже успела очнуться, не сопротивлялась и не мешала ему. Мужчина внес ее в дом, открыл лаз в подполье, посмотрел на веревки, разрезать их или нет? Потом вспомнил, что  в каком-то фильме видел, как убийцу нашли по веревкам, и решил все снять. Он разрезал веревки с рук и ног, снял повязку с глаз, вытащил кляп, все обрезки и тряпки, аккуратно сложил в карман, проверил, не осталось ли что на полу, и склонился над ней. Жива она или нет? Вначале ему показалось, что она уже не дышит, и он чуть не завыл от злости. Неужели она никогда никому не скажет, где лежат деньги! Зачем он ее ударил так сильно! Мучайся теперь с ней, мертвой и бесполезной, теперь еще могилу придется копать. А, самое обидное,  ни копейки ведь за нее не получил. Мужчина от злости, с силой пнул ее ногой. Женщина не открывая глаз, дернулась, глубоко вздохнула, и он быстро, пока она не очнулась, скинул ее вниз. Раз жива, то точно не разобьется, эту Аньку колуном не убьешь. Крышка подвала захлопнулась. Мужчина некоторое время постоял, подумал, закрывать лаз чем-нибудь тяжелым, или нет, хоть подполье глубокое, и ей никогда не допрыгнуть до крышки подвала, но на всякий случай, он  принес со двора  тяжелый березовый чурбан, и поставил его на крышку подвала. Потом сел на березовый чурбан, закурил, прислушался, из подвала не доносилось ни единого звука, и он быстро вышел из дома.
  Дорога была пустынна и мужчина, прибавил скорость.  Автомобиль летел, деревья сливались в одну зеленую полосу, душа его пела, а руки дрожали от радостного возбуждения. Завтра! Завтра! У него будут деньги! Настоящие деньги! Много-много денег, и тогда он…. Что он сделает, с этими деньгами, он  решить не успел. Автомобиль  неожиданно, выскочил на встречную полосу, а навстречу к нему, на полной скорости, мчался груженый лесовоз.  Мужчина, трясущимися руками, круто вывернул руль, но машина, вместо того, чтобы съехать на свою полосу, закрутилась юлой на месте, и  страшный, грохочущий  удар сбросил автомобиль с крутого обрыва.

Я очнулась и открыла глаза. Перед моими глазами стояла мутная завеса. Вверху, над  головой, я увидела черные,  крепко сбитые, потемневшие доски. В первую долю секунды, в моих затуманенном мозгу,  молнией сверкнула страшная мысль: « Это крышка гроба! Все!  Я умерла!  Финита ля комедия!».
   ( Почему-то,  в этот миг,  мне вспомнился французский. Видимо,  по-французски,  умирать веселей). Но уже в следующую секунду, я почувствовала и онемевшую руку, и тупую головную боль, и свое,  избитое, тело. Я  облегченно вздохнула. Значит,  я еще жива, и  комедия моей жизни продолжается. С трудом, чувствуя саднящую боль в спине и боку, я приподнялась и огляделась.  Я находилась в каком-то старом заброшенном подвале, обшитом прогнившими досками. И скорей всего- это подполье, какого-то дома. Подвал был глубоким, но маленьким по площади, примерно два на три метра. Из крошечного подвального окна, прямо ко мне, струилась тусклая полоска  вечернего света, но этого было достаточно, чтобы я смогла его хорошо рассмотреть. Вверху, на недосягаемой для меня высоте, чернела еле видимая  крышка подвала. Лестницы нигде не было. В подвале было пусто, как в пустыне. Ничего! Даже маленькой рассохшейся бочки для солений, или старого ящика для картошки. Но зато здесь было окно, и я обрадованная, хоть маленькому, но выходу в свет,  подошла к нему. Крошечное окно закрывали густые заросли белесой лебеды и я, чтобы увидеть, что там за лебедой, просунула  руку наружу, и насколько могла достать рукой, прорвала эти  заросли. Но за этой лебедой росла другая лебеда, и мне все равно ничего не было видно. Удлинить свою руку я не могла,  подручных средств у меня  не было. А моя сумка, в которой находилось мое спасение - сотовый телефон, пропала. Что делать? В этот момент, я опять почувствовала себя Чернышевским с  книгой « Что делать?». В последнее время я, как и Чернышевский, постоянно задаю себе этот вопрос. Я  посмотрела в окно, ища ответ на этот сакраментальный, исконно русский  вопрос.  Но выход на свободу, был слишком узкий, и выбраться  из подполья, я смогла бы, только в том случае если бы  была  кошкой. Но кошкой я никогда не стану, и мне придется придумывать другие варианты выхода из подполья. Я решила пока молчать, и не кричать в окно, возможно, убийца  находится наверху, в этом самом  доме, и, услышав, мои крики, убийца сейчас же явится по мою душу. Пока, решила я, буду пытаться выбраться из подполья, тихо и незаметно.       
   Крышка подвала, заманчиво маячила над моей головой, но   моя вытянутая рука ее не доставала, слишком высоко,  встать было не на что, и я стала энергично подпрыгивать, чтобы открыть ее. Я  прыгала, прыгала, прыгала, до полного изнеможения. И каждый следующий прыжок становился все ниже и ниже. Скоро я выдохлась и почувствовала невероятную усталость. Мне стало ясно, я никогда не допрыгнуть до крышки подвала. И опять я вспомнила свою бабушку, сколько раз она мне говорила « Анюта, занимайся спортом. Спорт удлиняет жизнь». Зря, я ее не слушала, думала я, глядя на недосягаемый для меня, выход.

    Занятия спортом в глубоком подполье утомили меня и я села отдохнуть. Долго сидеть я не могла, нужно было что-то делать, чтобы выбраться на волю, к детям, и я опять вернулась к окну.  Я попробовала, руками и ногтями разломать каменную кладку фундамента дома, но скоро я бросила и это бесплодное занятие. Фундамент, несмотря на свой обветшалый вид, был еще крепок, а у меня в руках ничего не было, ни молотка, ни маленькой пилки для ногтей.
    Я стала исследовать подвал. На улице вечерело,  в подвале становилось все темней и темней, и я торопилась при остатке уходящего света,   исследовать каждый уголок. Я прошла каждый сантиметр, но ничего здесь не нашла, даже маленького ржавого гвоздя. Потом я руками попыталась оторвать хоть какую-нибудь доску с пола, но лиственничные доски, казавшиеся на вид старыми и трухлявыми, оказались прочными, словно сталь, и ни одна из них не сдвинулась даже на милиметр.
   В подвале быстро темнело. Наступала ночь и скоро, я очутилась в  кромешной непроглядной тьме. И тогда я узнала, что оказывается никогда в своей жизни, я не видела такой ужасающей, полной темноты. Всегда, в любом месте моей жизни, был хоть какой-то свет, пусть тусклый, еле видимый, но был: свет луны, звездный свет, свет телевизора,  ночника, рассеянный свет уличных фонарей. Я совсем упала духом. Даже слабый свет звезды, не залетал в мое невидимое окошко.  Мысли о детях я отгоняла. Иначе я здесь сойду с ума.
    Какое-то время я неподвижно сидела в черной темноте, но от этого бессмысленного сидения, мне нестерпимо захотелось пить. Воды, хоть какой-нибудь воды, хоть капельку. Где взять воды? Я не хотела умирать от жажды, и  решила позвать на помощь. Пусть мой убийца даст мне , перед смертью, хоть один глоток воды, а там может быть я от него сбегу. Размахивая во тьме руками, я осторожно дошла до стены,  нащупала рукою окно и, стала изо всех сил кричать: «Помогите! Спасите!»
     Кричала я долго, пока не охрипла, и не потеряла голос, но никто на мои печальные вопли  не отозвался. А пить захотелось еще сильнее. Я стояла у окна, и вдруг, сознательно и бессознательно почувствовала  в кромешной тьме, рядом с собой пряный свежий аромат лебеды. Нежной, водянистой, полной воды, лебеды-лебедушки. Интуитивно я протянула руку и сорвала несколько веточек. Я обрывала нежные листочки лебеды и жевала. Лебединая влага не только утолила мою невыносимую жажду, но и немного насытила. Как говорила еще моя бабушка: «Лучше плохой ужин, чем пустая чашка».    
    После приема лебединого ужина, мне захотелось света и свободы. В моей голове опять крутилась, только одна мысль: «Как выбраться из подполья?». Я села на пол и от полной безнадеги, стала вспоминать бабушкины изречения на все случаи жизни. Конечно на плохие случаи. На хорошие случаи, изречения не нужны. И так все хорошо.
    Я приступила к воспоминаниям, и первым мне вспомнилось Изречение первое. «Анечка, из любого положения есть два выхода».
Нет, горестно подумала я, это бабушкино изречение, здесь не поможет. В этом подвале, как раз, есть два выхода. Окно и крышка подвала. Но до одного выхода мне не допрыгнуть, а в другой выход мне не пролезть.  Мне взгрустнулось, почему именно я попала в такое положение, из которого нет даже одного-единственного выхода.
   Потом вспомнила  второе изречение. «Если ничего не можешь сделать, то сиди и жди. Горы, и то от времени разрушаются, а твоя проблема всего лишь маленькая горка песка, или  дождь ее смоет в канаву, или ветер по дороге разметет». Хорошие слова, но они мне тоже не подойдут.  Когда  этот подвал   разрушится от времени, и смоется в канаву, меня уже не будет в живых. Он еще слишком прочный, и я столько времени не проживу.
    Следующее изречение. «Анюта, если тебе невыносимо тяжело, иди в церковь и помолись». Это изречение здесь тоже не подойдет. Я бы с огромным удовольствием сейчас побежала в церковь, и даже не побежала, полетела бы на крыльях, но как мне  отсюда выйти?
   Ни с того, ни с сего,  мне вспомнилось, малоподходящее здесь, изречение Ольги: «Доверяй своей интуиции». Вот это изречение, по-моему, и завело меня в подполье. Именно она, эта подлая интуиция, шептала мне, что Евгений Мурыгин, приведет меня к разгадке убийства. В итоге: ни Мурыгина, ни разгадки, а я в глубоком-глубоком подполье с моей любимой интуицией.
   Поэтому я опять вернулась к бабушкиным изречениям. «Не переживай, все равно ночь пройдет, и взойдет солнце». Опять  не подойдет. Солнце, конечно,  обязательно завтра взойдет, но не для меня. Я его даже не увижу из своего подвального окошка. После этого изречения, я совсем приуныла, может, меня завтра уже не будет в живых, и солнце будет светить другим, а никто, кроме моих детей, даже не заметит, что меня уже нет.
 Я опять вздохнула. Столько хороших изречений, и все без толку.
Мораль сей басни такова. В жизни есть такие подвалы, где никакие изречения не помогут!!!
   Напоследок,  я все же вспомнила последнее изречение моей бабушки. «Молись, верь, и вера тебе поможет». Этим изречением я пользуюсь очень редко. Но сейчас, оно подойдет, как никогда. А что мне остается делать? Только молиться и верить.  И я стала молиться. В моем багаже, всего две короткие молитвы, и я   повторяла их друг за другом, пока не  уснула. Моя первая в жизни, подпольная ночь пролетела, словно одна минута. От усталости и переживаний, я спала, как убитая.
               
                ЧЕТВЕРГ.
  Я проснулась, когда в окно протянулась узкая полоска утреннего света. Который сейчас час, мне было неизвестно. Я поднялась с пола, выглянула в окно, ничего не изменилось. Опять одна лебеда, опять  захотелось пить и есть, опять я позавтракала очень полезным лебединым салатом и малокалорийным лебединым соком. Скоро я стану козой, подумала я и рассмеялась. Напрасно вы думаете, что в моем положении, вряд ли засмеешься. А может, я смеялась, чтобы забыть о том, что полезной лебединой пищи осталось мало. Вчера, я ее слишком рьяно уничтожала, для обзора пространства, и скоро моя рука, уже не сможет достать, даже одну лебединую ветвь. Подкрепившись лебедой, я опять стала кричать в  окошко. Сегодня я охрипла, намного быстрее, чем вчера. И так, как голос, совсем пропал, я решила подумать: в тишине, в темноте, в одиночестве. Самое время для размышлений. Только в темноте или в глубоком  подполье могут прийти светлые и умные мысли.
   Итак, кто меня сюда привез? Последнее, что я помню, это школьное поле. Значит, сюда меня привезли на машине. И скорей всего водитель был мужчина, вряд ли женщина дотащит меня до машины. Я поднялась с пола сняла одежду и внимательно посмотрела на нее. Она была в приличном состоянии, явно мой похититель не тащил меня волоком по земле, а нес на руках. Это мог сделать только мужчина. Но кто это? Пирогов сейчас на работе. Герман мог бы похитить меня еще вчера, когда я лежала без сознания. Дымов Вадим, еле носит свое алкогольное тело, и мое он ни за что не поднимет. Гусев сам от кого-то прячется, ему не до меня. Больше мне, почему-то никто из мужского пола не припомнился.
   Следом я задумалась. Прошло  уже пятнадцать или двадцать часов, но никого нет. Почему? Первое- Пузыря убили; второе, Пузыря – посадили; третье – тот кто меня привез, сам попал в такое безвылазное положение, что напрочь забыл обо мне или не может сейчас приехать сюда. А если он сидит наверху в доме и ждет, когда я совсем выпаду в осадок и тогда, быстро признаюсь где лежат деньги, которые я никогда не видела. 
   Следующее, чей это подвал?   И тут мне вспомнился открытый подвал Германа. Эврика! Это Герман-ский подвал. А я ему верила. Подлый трус. Наверно сейчас сидит наверху, у накрытого стола и режет жирную, сочную, поджаренную, вкусную котлету   пиратским кинжалом шестнадцатого века. Представив эту Герман-скую котлету в красках и ароматах, я разозлилась, как никогда. Ну, погоди, подлый Герман, я тебя еще встречу! 
   Когда я немного остыла, и немного забыла про Герман-скую котлету, во мне шевельнулись сомнения. Во дворе у Германа ровно подстриженная лужайка, и ни один кустик прекрасной русской  лебеды не нарушает английского ободранного ландшафта. Хотя, может это окно выходит, на заднюю сторону двора. Когда я опять уверила себя в том, что это подполье Германа, перед моими глазами встала черная злобная морда его собаки. Собака! Я ни разу не слышала ее лая, и вообще никакого лая. И тут моя интуиция, меня добила. Что-то на подсознательном уровне собрало всю, ту информацию, что из-за моего бесконечного стремления выйти отсюда,  проскальзывало мимо меня.
 Я прислушалась. Шумит таежная листва, где-то вдали стучит дятел и все. Тишина, здесь необычная, дикая, дремучая тишина.  И я поняла давно ускользающую от меня истину. Этот дом стоит в лесу, и никого здесь нет. Одна я и лебеда. И меня здесь закрыли навсегда!
   От  ужаса, я опять прыгала к крышке подвала, опять кричала, а когда голос пропал, царапала голыми руками окно. Но скоро, я в изнеможении, легла на пол и уставилась в потолок. Дремучая тишина. За окном шумела листва, жужжала пчела, тренькала птица, стучал дятел. Счет времени я потеряла. Что сейчас: утро, день, вечер, мне было все равно.
Вдруг в лесной тишине я услышала, какие-то пугающие, шелестящие звуки. Я соскочила с пола и подбежала к окну. В мое окно заглядывала маленькая любопытная рыжая дворняжка с ошейником. Собака! Значит, где-то рядом есть люди. Я так обрадовалась этой собачонке, что готова была ее расцеловать.  Не думая о последствиях, я стала кричать в окно « Помогите!». Собака отскочила от окна, испуганно гавкнула на меня и  исчезла. А я от отчаяния кричала и кричала. Ведь собака,  пришла с человеком. Но никто не подходил к моему окну. И никакая собака, больше не приближалась к моему окну. Я  охрипла и безвольно опустилась на пол.
   Сейчас я проклинала себя. Зачем я испугала собаку. Мне надо было,  подозвать ее к себе и нацепить на ошейник какую-нибудь мою вещь: футболку, юбку. Нет, лучше бюстгальтер. Собака бы вернулась домой, хозяин догадался бы,  что кто-то из женщин просит помощи, и ко мне бы пришли. А сейчас, из-за своего крика, я опять одна и неоткуда ждать помощи. Я опять стала молиться и истово верить, что ВЕРА поможет мне.
  А время шло и шло. Молиться я устала. Проводить свое расследование, и подозревать кого-то из моих знакомых, перед своей смертью, не хотелось. Все равно, я увижу убийцу, когда он придет меня убивать. Поэтому, я опять вспомнила рыжую собачонку, и опять прокляла себя, что напугала ее. Теперь буду сидеть в подполье, как последняя дура.  Мне стало смешно.  Сижу, как дура. Интересно, подумала я, а можно сидеть в заброшенном подвале с умным видом. Смех прошел, и я, от смертной скуки,  принялась играть словами.
«Сижу, за решеткой, в подполье сыром, как умный, преумный преумный герой.» Смешно.
 Или: « Сижу с умным видом, в подвале закрытом». Еще смешней. Или: «Сижу, как умная, в подполье, и не видать мне больше воли»
Или: « Только умный детектив, через год здесь будет жив».
Глупые стихи рассмешили меня,  и я снова рассмеялась. Теперь меня спасет только вера в счастливый случай. Только он спасет меня. Случай – великая сила. Случайно можно погибнуть, случайно можно спастись. Кому как повезет. Я не унывала, и верила, мне повезет. Вера мне помогала, не впасть в отчаяние. Мешало мне только одно -  очень хотелось есть, но не полезную лебеду, а вредные, тысячекалорийные котлеты, или курочку, или.. или..
    Когда я добралась до конца кулинарной книги. Крышка подвала ржаво заскрипела, подвал открылся и в светлом, солнечном квадрате, я увидела Клаву, но не ту Клаву, пропитую и нечесаную, а другую, тридцатилетнюю и  красивую. Я посмотрела на красивое лицо Клавы, обрамленное золотистым солнечным ореолом, и застонала. Клава. Видно от лебединой пищи,  у меня уже начались голодные галлюцинации.
- Вы как сюда попали?- удивленно спросил, явно не Клавин голос.
-Клава, вытащи меня быстрей,- умоляюще попросила я.
- Я не Клава. Меня Верой  зовут. Вы меня наверно меня с моей тетей  Волковой Клавой спутали. Клава и моя мать, родные сестры. И говорят, мы с тетей Клавой очень похожи, - улыбнулась Вера.
- Вера, дорогая, вытащите меня быстрее, я есть хочу,  и пить,- взмолилась я.
- Сейчас лестницу принесу. Я ее за дом убрала, чтобы дети сюда не лазили и беды не натворили.
   Вера ушла за лестницей в небо, а я с огромным счастьем смотрела на солнечный квадрат. И все-таки, не зря я верила бабушке – ко мне пришла Вера и спасла меня, от неминуемой смерти. Надо не забыть, подумала я, сказать Антошке, и Алешке. «Вера, всегда вас спасет. Верьте, и все будет хорошо».
   Пока Вера, племянница Клавы, ходила за лестницей я все поняла. Это наркоман Волков Дима, сын Клавы, похитил меня и запер в этот подвал. Вера принесла дряхлую лестницу, и, спуская ее вниз, рассказала мне, что когда она пришла поливать капусту, то  увидела, дверь в дом приоткрыта. В доме никто не живет. Клава пользуется только огородом, поэтому, она пошла посмотреть, все ли на месте. Когда она прошла на кухню, увидела, на крышке подполья, лежит березовый чурбан, для колки дров. Вот она, и открыла подполье, чтобы  посмотреть, зачем положили, чурбан на крышку.
  Вот, он счастливый случай, подумала я. Если бы не капуста, которую, собралась поливать Вера, и не березовый чурбан, который Дима Волков положил совершенно зря, я бы и так не достала до крышки подполья, то моя бы капуста бы здесь засохла..
Я выбралась наверх и попала в старый, заброшенный дом с древней покореженной мебелью.  Мы с Верой вышли из темного мрачного дома на крыльцо, и я увидела большой  ухоженный огород, за огородом березовую рощу и много солнца. Яркое солнце ослепило меня и почти на минуту,  я  потеряла зрение. Я, спотыкаясь, шла за Верой, скоро зрение вернулось, и мы через солнечную березовую рощу, пошли  к Вере домой.
   Мы шли по березовой роще. Светило солнце, цвел донник, белели ромашки, летали бабочки, пела птица. Что еще надо для счастья? Для полного счастья, мне не хватала, только котлеты. Я опять вспомнила Ольгу, правильно она говорит: «Счастье – это, когда у тебя всегда есть котлета».
   Мы шли с Верой по тропинке и разговаривали. От нее, я узнала, что она с семьей, живет в ближайшей деревне, расположенной за березовой рощей. Этот заброшенный дом, где она меня нашла, когда-то, много лет назад, принадлежал Клавиным родителям, потом Клаве. После  смерти родителей, дом пытались продать, но его никто не брал. Дом был маленьким, гнилым, легче было построить новый дом, чем ремонтировать эту развалину, к тому же дом стоял вдалеке от деревни, электричества здесь не было, а в подвале в последнее время, по неизвестным причинам, весной и осенью   появлялась вода, и  поэтому   покупателей на него не находилось. Но огород при доме был хорошим и Вера, каждый год садит, на нем картошку, и капусту. На огород она, приходит,  раз в неделю, но сегодня пришла на огород, не ко времени. Дождей давно нет, на улице стоит жара, а капусту надо  поливать. Но как я поняла из ее объяснений, в любом случае, больше  одного дня, я бы в подвале не просидела. Завтра приезжает их родственник из города, Евгений  Леонидович. У него отпуск, а он  любит проводить его в этом доме в одиночестве. Как он объяснил Вере- люди, ему  в городском бедламе за год, так  надоели, что он никого  не хочет видеть, кроме пташек и букашек.
  Мы шли недолго. За рощей, на окраине деревни стоял Верин, большой,  ухоженный дом, с широким чистым двором. Во дворе, к моим ногам метнулась, моя знакомая рыжая собачонка. Припомнив мои истошные крики, она залилась злобным лаем. Вера на нее цыкнула, и собачонка, испуганно забилась в будку.
     Я сидела за столом, и ела самый вкусный борщ в моей жизни. Я похвалила хозяйку за чудесный борщ, и она мне, с улыбкой поведала, что в борще  есть лебеда и крапива, и городские, вряд ли едят такой борщ.
  Я ела вкуснейший лебединый борщ, и заодно успевала говорить с Верой. От нее,  я узнала, что Дима Волков вчера разбился на угнанной машине недалеко от деревни. В деревне его хорошо знали, и сосед Веры, вчера возвращавшийся из города,  видел и место аварии, и скорую помощь, увозившую мертвого Диму.
  Про смерть Клавы, они тоже знают, и думают, что  убийца, ее сожитель Вадим. Дымов уже сидел за убийство жены, и мать Веры, не раз говорила Клаве, чтобы она гнала, этого зэка,  подальше от себя. Но Клава ее не слушалась.
   Под конец разговора, я вспомнила о мифическом Клавином богатстве, и поинтересовалась у Веры, что это за богатство, о котором она всем говорила, и было ли оно, в самом деле. Вера рассмеялась, и сообщила мне, что все Клавино богатство - это тот старый дом, в котором я сидела в подполье.
     Клава чуть мать не довела до инфаркта, чтобы она подписала этот дом ей, а не сестре. Мать подписала, после смерти родителей дом достался Клаве, но продать его, она не смогла. Дом никто не покупал.  Вот это и было ее богатство - дом, который она никому не могла продать, даже за бутылку водки.
   Я распрощалась с Верой, поблагодарила за спасение. Она мне  вручила   деньги на дорогу, и я пошла на автобусную остановку.

Я вернулась к себе домой, и опять себя почувствовала моряком… нет, не моряком,  а узником, вернувшимся домой, после двадцати лет, проведенных в подземелье. Немного отдохнув, я привела себя в порядок, и пошла в милицию. По дороге я купила новый сотовый телефон, старый разбился вместе с Димой.
   Мне надо было рассказать следователю, о моем похищении, и может быть, это приблизит их к разгадке. Дима Волков погиб, но Пузырь живой, деньги не найдены, и он не отстанет от меня, пока кто-нибудь их не найдет.
  Когда я вошла в кабинет следователя, у Анатолия Макушева,   от одного моего вида,  изменилось лицо. Лицо его стало грустным, недовольным, и я расстроилась. Дожила! Дожила до того времени, когда мужчины от одного моего появления, становятся печальными. Но что делать, не уходить же мне. Старые и страшные женщины, тоже хотят жить. И я опять попросила  у него охранника, мотивируя это тем,  что я только, что вылезла из подполья, куда меня скинул наркоман Волков Дима, сын Клавдии Волковой. Я все подробно рассказала, опять попросила дать мне охранника, и призналась, что сама веду свое следствие.
- Вам, что дамочка  делать нечего, - недовольно проворчал Анатолий.
- Нечего. Вы угадали, я в отпуске.
- Скорей бы ваш отпуск закончился, - печально вздохнул Макушев.
- Меня же чуть не убили, - возмутилась я, -  а Вы.. Вы.. Вы должны  защищать, охранять  меня. Что же это делается? Вчера меня  Дима Волков в подполье скинул, сегодня меня Пузырь в Ангару сбросит, а Вам хоть бы хны. Пусть  бросают  бедную российскую женщину, никому дела до нее нет, даже милиции.
- Ну что я могу сделать, госпожа Эммануэль. Вам вчера давали охрану, а Вы сами, Романа к соседке отправили. Ну и где я Вам столько молодых неженатых охранников  найду? Остальные охранники, у нас все женаты, и они не могут все свободные вечера проводить у Вас.  Вы сами знаете, дорогая моя Эммануэль, сейчас год семьи, и я не могу разрушать крепкие милицейские семьи, - откровенно смеялся надо мной Макушев.
   Я, чуть не плача, развернулась и пошла домой. Ну, погодите, решила я, сама возьмусь за все это убийственное дело, и обязательно найду  убийцу. Но предварительно мне надо купить газовый баллончик и бронежилет.  Баллончик я купила, а на бронежелет у меня не хватило денег.
   Я вернулась домой. На лестничной площадке, у Клавиной квартиры стояла Дина. Она внимательно разглядывала ее. Я уже привыкла к странностям Дины, поэтому поздоровалась и вошла в свою квартиру. Дома я позвонила Звездиной, рассказала ей о своем заточении в глубоком подполье, о Диме Волкове, извинилась, что из-за этого не смогла встретиться с Евгением Мурыгиным, и еще раз попросила ее договориться с ним о  встрече. Звездина, сразу же согласилась, и сказала мне, что позвонит мне попозже. Я стала ждать звонка. Газовый баллончик у меня есть. Осталось только, заставить  Мурыгина, назвать мне всех людей, кто окружал Горина Георгия в последнее время.
   Я опять прислушалась к своей интуиции, и она сказала мне, что Мурыгин, к убийству Гоги, не имеет никакого отношения, но именно он, выведет меня на след убийцы.
    Долго я в одиночестве не сидела. Ко мне пришла бабушка Маня, я ей рассказала о своем подпольном злоключениии-заточениии. Заодно, договорилась с ней, что ее внук, рыжий Иван, пойдет со мной навстречу с Мурыгиным. Иван будет просто стоять в стороне. Но в случае опасности, ему придется спасать меня, а если он, не захочет меня спасать, то пусть запомнит номер автомобиля и сразу же позвонит в милицию. Маня пообещала мне его содействие, и опять пристала ко мне, чтобы я срочно выходила за Ивана  замуж. Так как, свою собственную жену, он будет оберегать , как зеницу ока. Я сказала, что подумаю, но после того, как найду убийцу. Потом, мы в сотый раз вычисляли убийцу Клавы и Гоги. И вместе решили, что Дима Волков, к смерти своей матери, не имеет никакого отношения. Клаву убил, кто-то другой. Долго нам обсуждать эту тему не дали. Дедушка Ваня крикнул ей со своего балкона, что бы она шла домой, ему опять плохо. Маня заторопилась уходить, но у выхода, она остановилась и просительно сказала:
- Анечка, я тебя заслушалась и совсем забыла. Я хотела тебя попросить, чтобы ты с Раисой Романовной, поговорила. Может, она устроит Ивана к себе куда-нибудь. У них фирма хорошая, богатая.
- Вряд ли, свекровка  послушает меня,   в  эту фирму тяжело устроится.  У них все места заняты, только по блату берут.
- Плохо ты, свою свекровку,  знаешь. Она очень хорошая женщина.   Таню, она  к себе на фирму  устроила. А кто она ей? Никто! Просто твоя соседка.
- Таню! – поразилась я, - Устроила к себе? Я помню, Таня говорила, что она  работает в фирме «Абд».
- Таня раньше там работала, а два месяца назад их фирма развалилась, и она случайно встретила Раису Романовну у твоих дверей. Попросила ее устроить к себе и Раиса Романовна, ее устроила. А ты, что не знала? - объяснила маня.
- Откуда? Я, со своей свекровкой, почти общаюсь, и она ходит к нам редко, только по великим праздникам.
- Поговоришь с Раисой Романовной? - спросила Маня.
- Обязательно, - пообещала я, и Маня побежала к Ване.
      После ухода бабушки Мани, я сразу же пошла к Тане. Мне очень не понравилось, что моя свекровка, и она работают в одной фирме. Это очень подозрительно. Тем более я ничего не знала об этом. Когда я вошла к ней, Таня  опять бросилась меня обнимать. Не надо удивляться, есть такие люди, есть. Если они испытывают к тебе благодарность, то обязательно  пытаются  тебя обнять или поцеловать.
   Мы прошли в ее  китайскую гостиную и сели на кожаный диван. Таня цвела, как майская роза. Уже на первой минуте она сообщила мне, что я подарила ей, ее судьбу, Романа. А я смотрела на нее и думала, неужели она имеет какое-то отношение к убийству Гоги. И моя интуиция, сказала мне: «Да,да,да!»
Таня  заметила, в моем лице какое-то недоумение и огорченно спросила:
- Ты, почему на меня так странно смотришь.
- Таня, признавайся,  я точно знаю, Гога был твоим любовником!
Таня побелела, как снег, опустила голову, потом подняла и упавшим, еле слышным голосом, сказала:
- Да, он был моим любовником. Мы с ним три месяца встречались, а  потом, месяц назад, он пропал.  Я думала, может с ним, что-то случилось, позвонила ему, но он попросил меня, больше ему не звонить. И последний месяц, я его  не видела. Аня, я честно его не убивала.  Я знаешь, как тряслась, после его убийства. Мне все казалось, что милиция скоро узнает, что я была Гошиной любовницей, и на меня его убийство повесят. Тем более, что его убили рядом с моей квартирой.
- Таня, а ты помнишь, когда мы наклонились над Клавой, она сказала: « Что убийца, пришла меня убивать». Это она тебе сказала, я  точно знаю, что я не убивала Горина, значит , Клава говорила это тебе.
- Нашла, какой пример привести. Клава, часто с зелеными чертиками разговаривала, и что? Если она своих зеленых чертей  из дома выгоняла, это же не значит, что  они к ней домой  ходили, чтобы выпить ее бутылку водки. Ты мне говоришь, я знаю, что я не убивала, а я тоже знаю, что я не убивала Гошу, но я знаю, кто его убил,- прокричала Таня.
-  Кто???
- Ольга, твоя лучшая подруга Ольга! – повысила голос Таня.
- Не говори чушь, - возмутилась я.
- Чушь? Я говорю чушь? У меня окна выходят на вход в подъезд. Я в тот день постоянно выглядывала в окно, все ждала Андрея. Мы с ним, собирались поехать на его дачу, а он опаздывал. И в тот раз, когда Гоша шел к нашему подъезду, я выглянула в окно. Я очень удивилась, увидев его у нашего дома. Гоша никогда не был у меня дома, и не знал, где я живу. Ты сама знаешь, я редко кого в свой дом пускаю. Меня трясти начало. Гоша мужик наглый, задиристый, а ко мне вот-вот должен Андрей подойти. Я думала, если они вдвоем встретятся у моих дверей, то будет драка, и я Андрея больше никогда не увижу.  Я решила подождать Гошу, и  сказать ему, чтобы он забыл про меня. Стала дожидаться его прихода, у дверей, чтобы побыстрее его выпроводить. Стою, жду, в глазок не смотрю.  А, его нет, и нет. А ты помнишь, у нас в тот день еще лифт не работал, и он видимо долго поднимался. А меня уже всю трясло. Я пошла на кухню, воды выпила, вернулась к двери,  посмотрела в глазок, а Гоша стоит в твоем темном коридоре и женщину обнимает, я тут же подумала, что он теперь с тобой встречается, и вернулась к окну, Андрея высматривать.
- А саму женщину ты видела? – вскинулась я.
- Нет, Гоша крупный, высокий мужчина, он ко мне спиной стоял, и я видела только часть женской ноги и ее обнаженные кисти рук. Она его за шею обнимала, а самое главное, все это я видела, какую-то долю секунды. Я сразу же отошла от двери, и стала Андрея дожидаться. А теперь скажи мне, к кому шел Горин? Сначала я думала, что он твой любовник,  ты его  убила, потом  выбежала в магазин, набрала продуктов и побежала домой, как будто только, что вернулась из магазина. Я потом всю ночь не спала, и почему-то  интуитивно почувствовала, что убийца не ты, а Ольга. Ты ей свои ключи давала?
- Да. Но это ничего не значит, может, это была не женщина, а мужчина, - продолжала упорствовать я
-  Гоша с мужчиной целоваться не будет. Да и руки были женские… точно женские, и ноги тоже
- А чьи это были руки и ноги? Ты можешь по ним узнать женщину?– спросила я.
- Не знаю. Сама потом, ко всем приглядывалась, то мне кажется, это твои ноги, потом Ольгины, и как-то мне даже показалось, что это ноги Вики с пятого этажа. Но, как Вика могла попасть в твою квартиру?
-А женщина была  высокая или низкая?
- Не могу сказать. Как я могу по рукам и ногам определить рост, да  я сейчас, и руку-то ее не узнаю
- А как она был одета? Может, ты видела край ее одежды или обувь.
- Аня, я все это видела долю секунды, и в полутьме. На лестничной площадке, у нас лампочка, неяркая, на улице уже вечерело, день был дождливый, серый, а они стояли, в  коридоре, где вообще не было света. Если бы я не видела, что Гоша, идет в наш подъезд, я бы, и его спину не узнала, подумала бы, что это неизвестный мне мужчина пришел к тебе. Но  тогда, я сразу подумала, что это Гоша.
- А может, это был не Гоша, а Гусев? – задумчиво сказал я.
- Какой Гусев? Аня, хватит выдумывать. Я  знаю, что Ольга, встречалась с каким-то мужчиной у тебя. Мне об этом Клава сказала.  А теперь скажи мне, к кому шел Гоша? Не к бабушке же Мане, и не  к Дине. Для Гоши, женщины после тридцати не существуют.
- Нет, не верю! Это не Ольга, - упорствовала я.
Я пристально посмотрела на Таню, у меня опять сверкнула мысль, и я предложила ей, что я, ее сейчас загипнотизирую, и может, тогда она увидит под гипнозом эту женщину, или хотя бы узнает ее, по части ноги и кистям рук. Таня, сразу же согласилась, и даже с радостью. Как, она мне объяснила, после гипноза,  я точно буду знать, что она не убийца. Я настроилась и приступила к гипнозу. По-моему у меня получилось, ввести ее в транс. Но Таня, и под гипнозом, полусонно повторяла, что она не убивала Гошу, и что рядом с Гошей была Ольга. Тогда я решила, что мой гипноз на нее не подействовал, и нечего мне браться за это снотворное смехотворное дело.
   Я вернулась домой и моя голова разрывалась от боли. Я легла в постель и поспала полтора часа. Разбудил меня веселая мелодия сотового. Звонила Звездина Ольга Николаевна, она мне передала, что в этот раз она не смогла уговорить Мурыгина. Он категорично отказался  встречаться, под тем предлогом, что его жена позавчера, поймала его с любовницей, и теперь она следит, за каждым его шагом. А  жена его, женщина крутая, и разводиться он, из-за  какой-то Эммануэль не желает. У него все-таки трое детей.
 Я отключила сотовый, вышла на балкон, посмотрела на облака, и решила поймать Мурыгина, живым или мертвым. Я быстро собралась и  вышла в подъезд. Дина в сотый раз, разглядывала дверь Утешевой. Я спустилась на восьмой, к Мане, чтобы взять с собой охранника, рыжего Ивана, но бабушка, расстроенным голосом, сказала, что когда она, от меня пришла домой, Иван уже куда-то ушел.  Маня предложила мне его подождать, но я махнула рукой, на всех рыжих охранников и пошла к Мурыгину домой.
    Я ехала в трамвае, трамвай звенел рельсами, и моя интуиция, под этот звон, зудела мне  в ухо, что именно Мурыгин выведет меня на убийцу. Разгадка была близка, и я буквально летела к Мурыгину, на своих детективных крыльях.
   Я подошла к новому кирпичному дому и позвонила в домофон. Женский голос поинтересовался, зачем я пришла. Я представилась сантехником Ивановым, входная  дверь в подъезд открылась, я поднялась на третий этаж и позвонила в квартиру.  Дверь мне открыла очень полная, высокая женщина, с химической завивкой на реденьких каштановых волосах. Химическая женщина, взглянула на меня, агрессивным взглядом и грубо спросила: «Что надо?» Я вежливо попросила позвать Евгения Леонидовича. Я его сотрудница, и мне срочно надо забрать у него накладные. Женщина  молча ушла. И скоро из квартиры,   донесся женский визг  и какой-то шум, как будто на кухне передвигали мебель. Я, как капуста стояла у дверей, ведь я твердо решила,  добиться разговора с Мурыгиным .  Он мое спасение  от Пузыря. Женщина кричала во всю силу своего   мощного голоса, и я отчетливо слышала в приоткрытую дверь: «Ах, ты кобель несчастный, мало тебе той швабры, с голубыми волосами, той гадины с оранжевыми космами, теперь ты уже с зелеными руками, завел!  Извращенец проклятый.» И опять, в квартире начали передвигать мебель.
  Я ждала, ждала и дождалась. Из квартиры выскользнул маленький, тщедушный, потрепанный мужчичонка в домашнем трико. Я  подумала, что это скорей всего, извращенец  Евгений Мурыгин. Мужчина   побежал, сломя голову, вниз по лестнице. Я хотела кинуться за ним, но успела пробежать лишь три шага, как меня схватили за шиворот и повалили на пол. Химическая женщина, принялась меня бить и рвать на мне одежду.  Сопротивляться я  не могла. Я лежала на животе, на моей маленькой фигуре,  сидела большая фигура жены Мурыгиной, и чтобы она совсем не прибила меня, и не разорвала меня в клочья, я громко заорала:
– А  внебрачная дочь Мурыгина, не бейте меня, я его дочь!
Химическая женщина сразу перестала меня бить, но, продолжая сидеть на моей спине,  недоуменно спросила:
- Дочь? Какая дочь? У нас только одна дочь.
- А я внебрачная. Только не волнуйтесь, пожалуйста. Я просить  у Вас ничего не буду, у меня все есть. Я хотела всего лишь увидеть папу не на фотографии, а в натуральном виде.  Женщина поднялась с моей спины, я встала с пола. Она подняла с пола мою сумочку,  отряхнула мой разорванный и замурзанный бежевый
летний костюм, потом стала собирать оторванные  пуговицы с пола, и извиняться:
-  А Вы, зачем мне сказали, что Вы с его работы? Мы вместе работаем, и я всех наших сотрудниц знаю.
- А я не хотела травмировать Вас и Ваших детей. Представьте сами, я приду и скажу: «Привет папа, я твоя дочь», и сразу испорчу имидж папы перед детьми.
- Имидж! Я весь его поганый имидж знаю, и дети тоже. А где же теперь его искать? Женя теперь сегодня домой может не прийти. А Вы завтра приходите.  Еще раз извините,  может, вам мой халатик дать в дорогу.
  Я посмотрела на ее длину, на ее большие килограммы, и отказалась. В ее халатике я буду выглядеть, как огородное пугало.
Химическая женщина тепло попрощалась со мной. Она оказывается, очень хорошо, понимает меня, так как она сама никогда не видела своего отца, и всегда мечтала его увидеть.
 Я  прижала зелеными руками, полы разорванного пиджака, и пошла домой. А Мурыгина я поймаю завтра. Теперь под легендой его незаконной дочери, я могу свободно входить в его дом.
  Я вышла на улицу, села скамейке у подъезда, посмотрела на облака, и решила вызвать такси к подъезду. Мимо меня,  прошла шикарная дама. Она посмотрела на меня, как на отбросы общества. Мне уже было все равно. Если я сегодня не найду убийцу - завтра меня уже убьют. И бежать мне в монастырь нет смысла. Пузырь меня везде найдет, даже если мы всей семьей будем жить  в берлоге. Я открыла сумочку,  кошелька не было. К Мурыгину, я приехала на трамвае по проездному, он у меня лежал в боковом кармане сумки,  кошелек я впопыхах, оставила дома, и теперь мне придется добираться до дома в многолюдном трамвае.  Я почувствовала, как кто-то, рядом со мной присел на лавку, обернулась, это был Евгений Мурыгин. Он, недовольно,  посмотрел на мой разорванный вид и устало спросил:.
- Вы зачем ко мне пришли? Я же все объяснил Ольге.
- У меня выхода не было, за мной мафия гоняется. Они  требуют отдать деньги, которые я никогда не видела. Умоляю Вас, помогите мне, расскажите, кто была его последняя любовница. Я интуитивно чувствую, что именно она убила Горина и забрала эти деньги.
- Я бы с удовольствием помог вам, но что мне рассказывать. Мне нечего Вам  рассказать. Меня и в милиции допрашивали уже два раза, а я ничего не знаю. Вы что думаете, Горин возил наркотики и всем друзьям об этом  рассказывал? Нет. Такие вещи родному сыну не расскажешь.
- Скажите мне, а  Вы его любовницу видели? Имя ее знаете? Они примерно месяц назад познакомились.
- Нет, эту последнюю его подругу, не видел, и даже имя ее не знаю. Прежнюю его пассию видел, ее Таня звали, симпатичная женщина. Но одно точно знаю, что он Таню бросил, когда с этой новой познакомился.
- А почему про новую,  ничего не знаете?
- Гоша с ней познакомился перед отъездом в Красноярск. Вернулся с Красноярска, а через несколько дней во Владикавказ помчался, оттуда он приехал за два дня до смерти. Мы с ним в последний месяц, почти не виделись, а если изредка виделись, то говорили только по  каким-нибудь рабочим вопросам .
- А, как вы тогда узнали, что у него новая  любовница.
- А я его,  попросил выйти поработать в свои законные отгулы. У нас Кузьмин ногу сломал, а третьяков с язвой в больницу загремел. На работе полный аврал! А, Гоша, мужик нагловатый, борзый, лишнее не переработает. Он сразу отказался, говорит, извини, друг, не могу, я с шикарной бабенкой познакомился, и сегодня мы едем к ней на дачу. Вот и все, что я о ней знаю.
- Может, еще что-то вспомните.
- Вы зря, думаете, что я от Вас что-то скрываю. Меня в милиции, уже сто раз расспросили, о всех его друзьях, и подругах. Всех проверили, но раз они никого не арестовали, значит, в милиции тоже ничего не нашли. Все, извините,  больше я ничего не знаю, - мужчина поднялся со скамьи, и я торопливо сказала:
- Я Вашей жене сказала, что я Ваша внебрачная дочь, Вы ей скажите, что я ошиблась, и Вы не тот Мурыгин, который мне нужен.
Мужчина расхохотался и внимательно посмотрел на меня. Я еще раз извинилась, за то, что потревожила его, и причинила неудобства. Мурыгин, пожал плечами и шутливо сказал:
- Ничего, переживем. Не в первый раз, и надеюсь, не в последний.
     Мурыгин ушел в свой подъезд и я, вспомнила, что не попросила у него денег на такси. Но идти опять к нему мне не хотелось, и я решила идти к свекровке.  Раиса Романовна живет в этом же микрорайоне, только Мурыгин в  дальнем конце микрорайона, а она в начале, у остановки. Идти мне до нее пятнадцать минут, а там, у свекровки, я  приведу себя в порядок, возьму деньги на такси, вернусь домой и пойду к Ольге. Может она подскажет мне что-то познавательное, для моего расследования.
 Я опять пошла малолюдными тропинками, прячась в  зарослях деревьев, открытые пространства я пробегала бегом. И, по-моему, я скоро так привыкну прятаться в кустах, что скоро, по привычке, пойду крадучись,  в магазин за хлебом. По дороге, я  вычисляла по  скудным сведениям Мурыгина, кто из моих знакомых - шикарная женщина с дачей. Утешева, шикарная, но у нее нет дачи. Хотя, может она уже ее купила? Бабушка Маня, не шикарная, но с  дачей. Ирина Сергеевна, моя напарница по работе, не шикарная, и без дачи. Я перебрала всех своих знакомых, и дальних и близких. В  итоге: все шикарные женщины, были без дачи, а все, кто имел дачу, не были  шикарными. Так ничего, и, не вычислив, я тихо прокралась в дом свекровки.
 Я позвонила в дверь, никто мне не открыл, и  я села на лестницу, уже не заботясь о чистоте моего костюма. Я  позвонила по сотовому  Раисе, и попросила ее срочно прийти домой. Раиса, в ответ,  испуганно закричала: « Что-то с Федей случилось!!!». Я ее  успокоила, с Федей, все в порядке, это со мной не все в порядке, особенно в моей одежде.  Я сидела, пригорюнившись на лестнице. Сверху спустилась Раисина подруга. Она посмотрела на меня, улыбнулась, и молча прошла вниз. Я подумала, что завтра, они с большим удовольствием, посмеются над моей растрепанной капустой. Раиса примчалась, через несколько минут. Она  недоуменно, посмотрела на мою разорванную одежду, зеленые руки, и спросила:
- Это ты, с вечеринки такая возвращаешься.
- Это я расследование убийства веду.
- Неужели на тебя убийца напал, - ужаснулась свекровка.
- Нет, это мой свидетель напал на меня, вернее его жена.
   Свекровка открыла дверь, и мы прошли в квартиру.
 Я помылась в ванне, подушилась ее духами «Диор», надела Раисин изумрудный японский  халат и прошла в гостиную. Раиса в белоснежном платье сидела на диване и читала газету
«Коммерсантъ». На столике у дивана ,  в маленьких прозрачных фарфоровых чашечках было уже налито горячее кофе, Я села рядом с ней, посмотрела в ее синие-пресиние глаза, на ее шикарное белоснежно платье, и как обычно, подумала, и как ей удается, в отличие от меня, всегда выглядеть, так шикарно… шикарно… шикарно… шикарно… в моих мозгах заело. Я подождала, когда Раиса поднимет чашечку с кофе, над своим белоснежным платьем и интуитивно спросила:
- Раиса Романовна, Вы почему Гогу убили?
 Рука Раисы дрогнула, чашечка накренилась, и кофе плеснуло на белоснежную ткань. Она поставила чашку на стол, нервно выскочила из-за стола, и скоро вернулась в сиреневой хламиде-монаде неизвестного модельера,  сшитых из неизвестных конструкций. Я повторила вопрос, гинотически глядя, ей прямо в глаза.
- Зачем Вы убили Гогу? Мне Клава все рассказала, она видела тебя и Горина, вместе, - вдохновенно лгала я.
Свекровка молча, включила на всю катушку музыкальный центр, взяла мою сумочку с дивана, достала мой сотовый и выбросила его в форточку. Я окаменела, от ее наглости, у меня забрали мой второй сотовый телефон. Я же не миллионерша, каждый день их покупать. Я хотела возмутиться, но свекровка, села на другой край дивана и вызывающе сказала:
- А теперь, мы можем спокойно поговорить. В моей квартире не сидит милиция, ни в шифоньере, ни под столом; наш разговор никто не запишет, твой сотовый на улице, и теперь, мы можем поговорить с тобой, спокойно и без свидетелей.
   Раиса встала с дивана и нервно заходила по комнате, туда и обратно. У меня, от ее сиреневого мелькания закружилась голова.
- Да, это я убила Горина, но ты все равно никогда, ничего, никому не докажешь. Если ты начнешь болтать, что я убила Горина, я всем скажу, что ты меня ненавидишь и наговариваешь на меня.
- Хорошо, Раиса Романовна, давайте хоть раз поговорим начистоту, а то мы, за одиннадцать лет,  ни разу честно и откровенно не разговаривали. Итак, почему Вы убили Гогу?
- Я  собиралась занять, без спроса, в нашей фирме очень крупную сумму денег и перевести ее в один швейцарский банк. У меня все уже было готово. И поддельный паспорт на другое имя. И билет до Киева, и билет из Киева до Израиля и билет из Израиля, еще до одной южной страны.  Ты понимаешь? Все! Все! Было подготовлено!
Ты понимаешь, или нет?  Я уже, в мыслях  была миллионером, сидела на вилле у бассейна, и могла купить все, что я пожелаю! Все!!! А этот подонок, Горин, когда был у меня в гостях, пока я спала, перерыл все в моей квартире, нашел мой паспорт и некоторые документы, говорящие о том, как именно, я хотела перевести деньги. Настоящий подонок! Ни один из моих любовников не копался в моих вещах, и поэтому я потеряла бдительность.  В ту субботу, я заехала к тебе отдать  подарок. Моя машина в ремонте, пришлось на трамвае ехать. Лифт у тебя не работал, пошла пешком. Еле-еле дошла до девятого этажа, а тебя дома нет. Я вспомнила, что у меня есть ключи в сумочке,  открыла дверь и вошла в квартиру. Хотела этот кактус оставить на столе и уйти. Ты бы пришла, увидела его и обрадовалась.
- А откуда у Вас, мои ключи? – спросила я.
- Мне их Федор отдал, он их у Алешки отобрал, когда они у меня в гостях были. Сказал, все равно, дети их потеряют, пусть лучше они у тебя на всякий случай полежат.
- А дальше?
- Я поставила кактус на стол, решила чай попить и пойти домой. Звонит Горин. «Здравствуй моя любимая, неповторимая. Хочу тебя увидеть…» и дальше, такая же чушь, будто я молоденькая девчонка и всему этому поверю. Хочешь увидеть,  пожалуйста. Я его спросила: «Где он?» Он был на машине, недалеко от твоего дома. Поэтому я, попросила его заехать на твою квартиру. Думала немного подождем тебя, а потом вместе с ним поедем ко мне домой. День был дождливый, мне делать нечего, посидим- поокаем. Горин приехал, уже пьяненький, и ему захотелось еще выпить. Я ему предложила, поедем ко мне, там выпьем. А он уперся, как бык, достал из кейса коньяк, былык, еще что-то. Я сходила на кухню, взяла две рюмки, тарелки, разделочную доску, открыла стол, чтобы ножик взять, и машинально охотничий нож Федора взяла. Он один в стороне лежал. Вернулась в гостиную, наскоро накрыла стол, думаю, ты подойдешь, тоже с нами выпьешь, а мы тебя поздравим с днем рождения. Приготовила все,  мы сели к  столу, выпили по рюмочке. Горина совсем развезло. Он вел себя, как последний хам, меня уже тошнить от него стало. А он, еще две рюмки, быстро выпил, развалился в кресле, и заявил мне. Ну что, дорогая моя, бесценная Раиса, давай делиться. Семьдесят процентов  твоих фирменных денег - мне, тридцать процентов - тебе, все честно. Женщинам нельзя, много денег давать, они не умеют ими пользоваться. Я попыталась изобразить невинность. Ничего не знаю, ничего не понимаю. Он достает из  своего кейса, мои паспорта, мои  бумаги, и мне по-настоящему плохо стало. Голова закружилась. А Горин, помахал ими перед моим носом, положил в кейс, и дальше свое гнет, когда я получу деньги, тогда ты,  все это и получишь. Сама потом мотай куда хочешь. Тебя будут искать не меня, а я здесь свое дело открою. Я ему говорю, хорошо, я здесь остаюсь и про деньги, фирмы забуду. А он, мне, тогда я твои паспорта и бумаги, твоему хозяину Коновалову передам. А он тебя, за свои деньги, быстро на тот свет отправят. У меня что-то в голове помутилось, закружилось. Ведь я, почти год эту операцию разрабатывала. Как снять деньги со счета фирмы, как себя обезопасить, а этот подонок Горин, мне все сломал и в душу плюнул. Тридцать процентов! Это ничто! Той жизни, о которой я столько мечтала, на тридцать процентов не построишь. И получается, что все напрасно. Если  возьму деньги фирмы –   почти все Горин себе заберет, и  Коновалов меня, мигом найдет. Лишь с миллионом я бы была в безопасности - за высокой стеной, в элитном районе, и с системой безопасности в каждом углу. А если я, откажусь от этой операции – Горин, все мои документы отдаст Коновалову, а тот меня живьем зароет. Короче, такая во мне ярость всколыхнулась, как молнией ударило….. дальше ничего не помню. Очнулась, Горин у кресла мертвый лежит.
 Я все быстро убрала со стола, свои бумаги к себе в сумку положила, его коньяк и продукты в кейс. Кейс с собой прихватила, там бутылка, рюмки, вилки, с отпечатками моих пальцев. А мне уже некогда, их было стирать. Боялась, что ты зайдешь. Кинулась к дверям уходить. Кактус забыла, вернулась его забрала. Посмотрела в глазок, никого. Случайно зацепилась взглядом за твою куртку, и вспомнила на мне сегодня плащ, слишком заметный,  красный, за километр видать, особенно в дождливый день, когда все в черных или светлых куртках. Поэтому я, свой плащ в пакет положила, надела твою куртку, шляпку поглубже, на голову натянула и бегом из дома.
- Это Вы, Клаве куртку подбросили?
- Ничего я ей не подбрасывала. Я твою куртку  и шляпку, через три дома, в мусорку выбросила и окольными путями пошла на трамвай.
Наверно Клава пошла в магазин, и по привычке,   во все мусорки заглянула, увидела эту куртку, и взяла ее себе.
- Теперь я поняла, почему Клава подумала, что это я убила Гогу.
Она знала, что я эту куртку люблю, она почти новая, а я, ее выбросила на помойку, да еще подальше от дома.
- А Клаву, тоже Вы убили?
- Что ты ко мне пристала со своей Клашкой-алкашкой. Нужна она мне. Зачем мне ее убивать было, если она мне в воскресенье утром, сказала, что это ты убила. Вот дура пьяная.
- А деньги где?
- Я же тебе, объяснила, что у меня все сорвалось из-за Горина.
И деньги фирмы лежат на месте. Я же не дура,  сразу после его убийства с деньгами сбегать. Тогда, на меня повесят и деньги, и убийство. И Коновалов будет меня искать,  и Интерпол.
- Нет. Другие деньги, те которые у Горина  в кейсе у лежали.
- В его кейсе? Деньги? Я этот кейс в Ангару с моста сбросила, вместе с его поганой закуской и бутылкой. Вспомнила! Там что-то было  в черном пакете, но я подумала, что это большая коробка  с печеньем.  Черный пакет, в одном углу надорвался, видимо от бутылки коньяка, и с этого угла  выглядывал уголок красной коробки. Горин обожал  красивые коробки брать, с печеньем или конфетами. Как увидит их, покупает, и как дурачок радуется.
- Раиса Романовна, а в этой коробке из-под печенья были деньги, и очень большие.  Вы понимаете, что меня из-за этих денег, могли убить?
- Я ничего про эти деньги не знала.
- Вам же, Лизавета звонила, говорила, что за Федором бандиты гоняются, деньги с него требуют. Вы сами мне звонили, помните?
- Я  думала, что  Федор, машину крутую зацепил, или аферисты, сами ее подставили, чтобы он их зацепил. А теперь, они деньги на ремонт пытаются из него выбить. Я еще удивилась почему, он убежал,  я бы все равно, ему денег дала расплатиться.
- А зачем, Вы мне ночью истерику закатили. Где Феденька, где Феденька, ты убийца, ты убийца.
- Мне Маня сказала, что ты свое расследование убийства начала, и попросила меня, чтобы я с тобой  поговорила, и объяснила тебе, что  это очень опасно. Я испугалась, что ты до меня доберешься, и решила обезопасить себя, и ведь получилось?
- Да. После этого звонка, я вас перестала подозревать.
- Значит, ты меня подозревала?
- Конечно. Вас в первую очередь. Я сразу решила, что убить человека, могли только Вы. Но когда мне Ольга сказала, что я Вас подозреваю, потому что не люблю. Я решила помалкивать и тихо, незаметно идти в своем направлении.
- Правильно я тебя боялась. Я все время думала, что милиции меня никогда не найдет, а ты можешь.  Я своих любовников не афишировала никогда, и даже имя обычно называла другое. С детства не люблю имя Раиса. И зачем люди называют детей редкими именами, чтобы потом их дети всю жизнь свое имя ненавидели? И Горин меня знал, как Ирину.
- Он же вашу квартиру обыскал, мог и ваш паспорт найти.
- Мой настоящий паспорт лежит на работе, а дома он нашел  фальшивый. Вернемся к нашим баранам.    Если кто и мог подобраться ко мне, то это ты. Ты пронырливая, везде свой нос суешь, и упрямая, как баран, упрешься своим рогом, и будешь бить, в железобетонную стену, пока дыру не пробьешь и не заглянешь туда. Поэтому, стала я за тобой следить. И чуть со смеху не умерла. То за другом Горина бегала, который меня никогда не видел, а если и знал, то  со слов Горина,  как Ирину. То  за Лизаветой  следишь, которая к убийству Горина, имела, такое же отношение, как ее «Банановый рай» к настоящему раю. Артистка!
- Мне она казалась очень подозрительной. А чей это ресторан?
-  Банановый ресторан, принадлежит ее  очень скупому и жадному брату, а она обычная управляющая, с которой три шкуры дерут.
- А у Вас есть дача?
- Есть, я ее недавно достроила. Еще не успела тебе сказать. 
- А теперь последнее, что я хочу узнать, почему вы меня всегда люто ненавидели?
- Ты меня тоже не любила.
- Я Вас не любила, потому что, вы меня не любили.  Конечно, Вы это,   всегда очень хорошо скрывали, но я всегда, на каком-то интуитивном уровне чувствовала, что Вы очень и очень не любите меня. Скажите  почему?
-  Потому что, ты настоящая капуста! Глупая капуста! Сидишь в своем огороде и рада. Мне всегда казалось, что если бы, ты  в тундре жила, и у тебя бы был один олень, ты бы все равно,  полярной ночью, в небо смотрела  и  песенки пела: « Все хорошо. Ночь пройдет, все равно солнце взойдет. Я так  счастлива, что у меня есть маленький прекрасный чум и прекрасный хромой олень».
- Не могу понять, а что здесь плохого?
-  Где тебе понять это глупая капуста. Я всегда тянулась в гору, в замок, а ты в чум залезла и никуда из него выходить не хочешь и Феденьку с собой рядом посадила. Кошмар! Сидят рядом Турнепс и Капуста, и песенки поют, смотреть противно.
- Теперь мне все понятно. Я плохая капуста, а Вы  хорошая  воровка  и убийца. Это намного почетней, ведь у Вас есть великая идея – розовый замок, а за великую идею, можно и человека убить. и сына угробить, и невестку, и своих внуков на растерзание Пузырю или Коновалову отдать. Вы хоть понимаете, что если бы Вы украли деньги Коновалова, то он бы моих детей выкрал, и, не дожидаясь от Вас, возврата денег, убил.
- Опять свою капустную чушь городишь. Все надоело мне с тобой, время тратить, беги в свой огород и пой песенки.

*** Вы думаете, я побежала в милицию? Нет, я пошла домой, по дороге из автомата позвонила в милицию, и сообщила, что деньги лежат в кейсе под Ангарским мостом. И говорят, его нашли, он зацепился на дне за ржавый металлолом. И убийцу Горина тоже нашли, только не я, а следователь Анатолий  Макушев.
      Раиса в убийстве Горина долго не призналась, и улик у следователя не было - одна интуиция. И лишь когда Анатолий Макушев, предупредил ее, что если она, не признается в убийстве Горина, то он сообщит, Коновалову, что Раиса Романовна, хотела украсть у него восемь миллионов, и даже наняла для него киллера, чтобы он не бегал за ней, Раиса, сдалась. Пришлось ей выбирать: восемь лет в зоне, от российского суда или страшная смертная казнь от Коновалова. Раиса Романовна решила, что российский суд, намного гуманней и подписала признание.
И убийцу Клавы Волковой нашли. Ее убили по приказу Пузыря, чтобы найти в моей квартире деньги. Но войти ко мне он не сумел. Его спугнула вездесущая Дина Денежкина.
 А  Пузыря, я так никогда и не увидела. А может, это и к лучшему?
                ПЯТНИЦА.
   Я наводила порядок в доме. Сегодня вечером, на закате,  вся наша компания, Ольга и Сергей Аксенов,  Татьяна и  Роман Спорыхин , договорились пойти в летнее кафе «Луна». Столики в этом лунном кафе стоят на берегу Ангары, и можно, не отходя от лунного стола, любоваться  алым  сверкающим закатом, или, если уж сильно, не захочется покидать  стол, то можно, при желании, дождаться под столом, сияния серебристой луны.
  До похода в кафе было еще три часа и двадцать три минуты. Я включила телевизор, пробежалась пультом по каналам, смотреть было нечего, я  выключила телевизор и прошла на кухню.  Легкий ужин из крепкого кофе и хорошо прожаренной котлеты, о которой я столько мечтала в мрачном подполье, быстро завершился. До кафе, надо было еще чем-то заняться. Я взяла с книжной полки
« Жизнь насекомых» Пелевина, прочитала сорок страниц, но потом, тяжелая жизнь людей-насекомых, меня утомила. Наверно эта неделя, совсем вырубила мои сознательные и бессознательные мозги. Я прошла в спальню, и за час до выхода в лунное кафе, надела  новое платье в белых ромашках. Когда я увидела это платье, то сразу же в него влюбилась. Точно такое же платье,  двадцать пять  лет назад, носила моя бабушка.  Как говорится, все  возвращается на круги своя, и мода тоже.
  Я покрутилась в новом платье перед зеркалом. Осталось только накрасить губы и нарисовать огромные наивные, капустные глаза. Я полезла в трюмо за косметикой и на глаза мне попалась бабушкина декоративная шкатулка, расписанная в греческом стиле. В этой греческой шкатулке лежали мои драгоценности: бабушкины янтарные и  малахитовые бусы,  моих четыре серебряных кольца и брошка, из янтаря. Я взяла шкатулку в руки, села на постель, и задумчиво посмотрела на расписную крышку. На крышке шкатулки,  был изображен  бог богатства Плутос.  Греческий мальчишка, с лебедиными крыльями и завязанными глазами, сидел на золотистых облаках, и с плутоватой улыбкой, высыпал вниз,  на цветущую землю, из  золотого рога изобилия,  крохотные золотые монеты.
  Пухлощекий, слепой Плутос, еще раз хитро  улыбнулся мне, взмахнул лебедиными крыльями, и я открыла крышку. Какое же кольцо из четырех мне сегодня надеть? Перебирая кольца, мне в руки  попалось  серебряное кольцо, подаренное мне Раисой Романовной, на день нашей свадьбы. Я повертела в руках  кольцо  экслюзивной  работы от дизайнера Анжелы Базаром.  Большой искусственный бриллиант,  в сто карат, обвивала тончайшая серебристая змейка. Искусственный бриллиант, засверкал в моих руках,  ярким  фальшивым блеском. И  в который раз, я подумала,  что  недаром свекровка купила мне, именно  это кольцо. Конечно же, она хотела намекнуть мне, что серебряная змея, высшей пробы – это я, а  стокаратный  бриллиант – это ее Феденька. Хотя, может я, опять  ошибаюсь. Ведь Раиса Романовна, всегда говорила мне, что я капуста. Но скорей всего, Анжела Базаром, не догадалась к ее приходу, сотворить кольцо, на котором бы дизайнерски сверкали, усыпанные бриллиантами, турнепс и  капуста.
  Крепко сжимая в руках кольцо, я вышла  на балкон  и положила Раисин фальшивый бриллиант  на перила балкона. Надеюсь, сегодня вечером, лунный ветер сбросит  его вниз, и какая-нибудь наивная девчонка, следующим утром, будет прыгать от счастья, слетевшему к ней с неба,  бриллианту бога Плутоса. Искусственный бриллиант, еще раз, под яркими солнечными лучами, ослепил мои глаза, я отвернулась,  и села в уголок на маленький деревянный диван.
   Легкий свежий ветерок,  гнал пушистые белоснежные  облака на юг, и одно из них, отдаленно напоминающее белого маленького пушистого барашка с белыми рожками, неторопливо шагало мимо меня. Я  полюбовалась облаком-барашком и посмотрела на небо. В высоком бездонном небе кружилась стая черных ворон. Одна из них, паря на больших черных крыльях, слетела на перила моего балкона. Я замерла и затаила дыхание. Большая,  глянцевая ворона, быстро скосила на меня черный хитрый глаз, схватила черным клювом, сверкающее кольцо, и медленно, взмахивая,  черными крылами, взлетела вверх, к стае. Черная воронья стая, еще некоторое время покружила около нашего дома,  и стала удаляться. Сначала в небе были видны  черные точки, но и они скоро исчезли, как будто их никогда и не было. 
    На балконе Дины что-то громко брякнуло, потом шмыгнуло, потом всхлипнуло. Я тихо встала, прошла к балконной стене, ограждающей наши балконы,  вытянула шею, и  заглянула  на ее балкон. Печальная Дина, в черном одеянии, всхлипывая и шмыгая длинным носом, любовалась прекрасным солнечным небом. Я из-за угла улыбнулась Дине, поздоровалась и вечером пригласила ее в гости.  Дина, сквозь слезы,  улыбнулась и в кои -то веки согласилась вечером зайти в гости. 
   Я опять села на диван. Снизу, с Маниного балкона, послышался  голос дедушки Вани и бабушки Мани. Уходить с балкона я не стала. Маня и Ваня, глуховаты,  говорят очень  громко, и даже если я уйду с балкона, все равно, через открытые окна, я буду слышать их разговор, в любой точке своей квартиры. Я продолжила тихо  любоваться небесной природой. На место ворон прилетели шумные стрижи. Они  закружились над моей головой, а снизу, с Маниного балкона, послышались голоса.
- Что, Маня, опять вышла на балкон любовников выглядывать, - бодро заорал дедушка Ваня.
- А ты что, старый дурак, опять пришел сюда мне нервы трепать. Тебя Ваня послушать, так в нашем доме, все мужчины, от пятнадцати до ста, мои любовники, - громко возмутилась бабушка.
- А как тебя не ревновать? Ты вчера,  пошла чайник покупать, и тебя долго не было, - возмущенно прокричал Ваня.
- Конечно! Я чайник купила, а продавец, молодой паренек, мне и говорит, пойдем бабушка на свидание. Я как вас увидел, так сразу в ваши морщины влюбился. Отстань, старый хрыч, отойди от меня, и не капай мне на мозги, старый пень, - еле сдерживая гнев, сказала Маня.
   Маня и Ваня обиженно замолчали. Видимо сейчас они  вдвоем сидят на лавке и смотрят в небо. Через пять минут, снизу опять послышалось:
- Марусенька, я ведь тебя любя, ревную. Вдруг, ты Манечка, меня бросишь, - миролюбиво сказал дедушка.
- Ну что ты, Ванечка, опять выдумал. Пятьдесят восемь лет с тобой прожила, семерых детей родила, а теперь на старости лет брошу, -  примирительно протянула бабушка.
- А может, ты ждала, Маня, пока наши дети взрослыми станут, -      укоризненно пробормотал Ваня.
- Так нашей младшей-то дочери, Александре, уже сорок лет стукнуло.
- Неужели сорок?- искренне удивился дедушка. И я даже, почти видела, как он сейчас,  почесал свою лысину.
- Конечно сорок,  у нее уже внук есть, ему два месяца, и тоже Ванечка. Такой красавец, глаз не отведешь, весь в тебя.
- В меня? - обрадовался Ваня.
- В тебя, в тебя, такой же лысый и беззубый, - добродушно засмеялась Маня.

Внизу на балконе опять замолчали. Видимо дедушка Ваня еще осмысливал то, что  его младшей дочери Александре, уже сорок лет.  Вскоре, я опять, услышала ласковый и бодрый голос дедушки
- Маня-я-я.
- Что-о-о  Ваня-я-я.?- передразнила его Маня.
- А я тебя знаешь, как люблю?
- Как Ваня?- оживленно спросила бабушка.
- Забыл, - огорченно сказал Ваня.
- Надо у Анюты таблетки взять, какие-нибудь для памяти, может, тогда вспомнишь, - озабоченно протянула бабушка.
.- А-а-а, вспомнил. Маруся, если ты умрешь, я без тебя тут же помру. Ты в магазин уйдешь, а мне уже, без тебя Маня, скучно.
- Давай вместе в магазин ходить, - миролюбиво предложила Маня.
- Нет, не могу. Если лифт поломается,  я на восьмой этаж не поднимусь. Ты еще молодая, до восьмого этажа кряхтишь, но ползешь, а я уже не могу.
- Ваня-я-я.  А скажи еще раз, что ты меня любишь.
- Я тебя Маруся, всегда  люблю, только иногда забываю  говорить тебе.
- Сегодня обязательно возьму тебе таблетки для памяти, чтобы ты не забывал мне каждый день говорить «люблю», - мечтательно сказала Маня, и немного помолчав, прокричала, - Я тебя Ваня, тоже люблю, поэтому никто мне кроме тебя не нужен.

    Настала тишина. Наверно дедушка и бабушка пошли пить чай с клубничным вареньем. Теперь во всем небесном пространстве, остались только я,  солнце,  облака и стрижи. Так бы сидеть тысячу лет, мечтательно подумала я, но из квартиры послышалась соловьиная трель  дверного звонка. Как быстро пролетело время. Наверно, это Сергей с Ольгой , и Роман с Татьяной уже пришли ко мне, и я  пошла открывать дверь.
   Новый замок опять заедал,  и я с трудом открыла дверь. К  моей дремучей дубовой двери, опять прилетела перелетная птица –  Федор Эммануил. 
   Федор широко улыбнулся, протянул мне огромный букет полевых ромашек, и нахально, без всякого спроса, забросил на мою территорию,  свою ободранную дорожную сумку Я, машинально взяла  белый  букет, и  сердце мое дрогнуло. Вот она, долгожданная картина - « Возвращение блудного перелетного стрижа». Я  так  и знала, что Федя, обязательно вернется. Где он еще найдет, такую дуру, как я. Федор схватил меня в охапку, вместе с моими ромашками, и виновато прошептал на ухо: 
- Анюта, знаешь, я понял, лучше тебя никого нет.
  Я вырвалась из его предательских объятий, отстранилась, пытливо посмотрела в  его необыкновенные ярко-синие  глаза и строго спросила:
- Надеюсь, с этого дня, с этой минуты, я у тебя одна-единственная?
- Одна, единственная, самая моя любимая  и неповторимая моя капуста, -  засмеялся Федя.
Я еще пристальнее посмотрела в его добрые честные-пречестные глаза… и опять… поверила.  Должна же я, хоть кому-то верить…

 Кстати, за всеми этими криминально- детективными событиями, я и сама забыла об этом, и, тем более,  забыла сообщить эту новость Вам, мои дорогие читатели. Я  скоро ожидаю,  появления нового Эммануила  четвертого, и появится он, очень скоро, всего через шесть месяцев. И если кто-то из Вас, будет возмущен этим сообщением. Как!!! Семья медсестры и шофера решила завести третьего ребенка!!! То, таких нервных читателей, я сразу хочу  успокоить. Не волнуйтесь. Как говорила еще моя бабушка: « Бог дал ребенка, Бог и поможет его вырастить». Все !!!
***
   Дорогие читатели, этот мой криминальный детектив закончен, и у меня уже витают мысли о новом подозрительном произведении. И скорей всего, в моем новом криминальном произведении, продавщица колбасного отдела Маруся, будет бегать за сексуальным маньяком Иваном-дураком…, или нет, наоборот, ужасный, страшный маньяк, Кощей Бессмертный, будет гоняться за продавщицей колбасного отдела Василисой Премудрой… Угадайте, кто  победит? 
6 МАЯ