Встреча в аду

          Из реанимации Мишка попал в какой-то длинный коридор. «И вправду говорили, что на том свете с тоннеля всё начинается. Сейчас, наверное, предки нарисуются» – подумал он, невольно двигаясь вперёд. Но предков всё не было.
Когда Мишку выбросило в холодное пространство, кто-то или что-то схватило его за шиворот и потянуло куда-то в сторону. Перед глазами всё поплыло, потом – трах! бах! шлёп! – и он очутился в грязной вязкой луже.
          – Вылезай-ка оттуда, дружок, и на примерку, – скомандовал какой-то бледный долговязый субъект с острой козлиной бородкой и ворчливо пробормотал себе под нос: – Что-то молодёжь зачастила.
          Мишка сразу заметил странность в одежде этого субъекта: высокий цилиндр, чёрный фрак, тонкая трость. Ну кто в наше время так одевается?! Прямо английский джентльмен старых времён! По-видимому, этот джентльмен был здесь кем-то вроде управляющего. Он хлопнул в ладоши и распорядился переодеть новичка в «первородный костюм». Мигом появившиеся два ехидных карлика распороли на Мишке больничную пижаму, но никакого костюма не выдали. «Везде мухлюют» - подумал новичок.
          – Я что, так и буду ходить нагишом? – возмущённо спросил он.
          В ответ один из карликов достал из кармана и молча протянул ему фиговый лист.
          – Не забудь ознакомиться с распорядком. Первое купание можешь пропустить – поздновато прибыл. Но на остальных чтобы без опозданий! – строго погрозил пальцем джентльмен во фраке и довёл до мишкиного сведения: – Твоя сковорода № 666666…
          Новичок, конечно, не запомнил, сколько именно шестёрок насчитывалось в продиктованном номере, и решил сориентироваться по ходу. Сковородок и казанков, разнообразных по форме и размеру, было здесь невероятное количество – целый сковородно-казанный город. В маленьких чугунных ёмкостях люди принимали горячие ванны поодиночке, а в больших плавало по несколько клиентов сразу. Кто брасом плыл, кто баттерфляем, но как в замедленном кино (всё-таки масло – не вода). Видно было, что костры под ёмкостями развели недавно: нижние паленья ещё не успели полностью обуглиться.
          «Значит, маслице ещё не разогрелось как следует. Вот и кайфуют пловцы до поры – до времени. Так я в аду, что ли? Ну да. Где же ещё? Ангелов с крыльями не видать. Точно! В аду! Меня, видать, отпеть забыли. Или денег у жены опять не было. Безбожница! И тут подвела!» – предположил Мишка, оглядываясь вокруг.
          Среди казанов виднелось небольшое строение с плоской крышей, которое сразу привлекло внимание новичка. Привлекло потому, что из него доносились женские голоса: хихиканье, стоны, вскрикивания. Только Мишка приблизился к источнику соблазнительных звуков, как навстречу ему вышел старый знакомый, погибший при аварии на дороге год назад.
          – Ахмед? Ты что тут делаешь? Кого – кого, но тебя не ожидал встретить. У тебя же другая вера! – не понял Мишка.
          – Причём тут какой-то Вера, Надя, Люба? Деловая командировка. По обмену специалистами. У вас тут профессиональных дизайнеров нет, одни дилетанты. Кто вон тем рогатеньким мулаточкам будет педикюр на копытцах делать? Не дровосеки же ваши? – гордо ответил Ахмед, сразу дав понять, что он здесь кадр особый, привилегированный.
          Одна из девушек странного вида – тёмненькая, волосатенькая по всему телу, но фигуристая – послала Ахмеду воздушный поцелуй, эротично взмахнув кисточкой своего длинного хвоста.
          – Да, клёво устроился, – позавидовал Мишка:  – И опять вокруг тебя тёлки вертятся. Везёт же!
          – Мы народ горячий. А темпераментные мужчины ценятся всегда и везде, сам знаешь, – произнёс Ахмед и многозначительно подтянул штаны, потом шепнул, хитро улыбаясь: – Я сюда сам напросился. Здесь девочки доступнее.
          – Ну а как тут вообще люди живут? Не в курсе?
          – Как везде. У тех, кто побогаче, сковородки индивидуальные. А простой народ в общественных греется. Справедливости нигде нет.
          – А откуда столько масла берут? Это ж каких денег стоит!
          – Масло из Рая экспортируется – с подсолнечных и хлопковых плантаций. Хлопковое – подешевле, для пенсионеров. Там этим производством архангел какой-то заправляет. Честный, взяток не берёт. Там у них борьба с коррупцией развернулась. Совсем люди охренели от райской жизни.
          – Архангел, говоришь? Не тёзка мой случайно? – заинтересовался Мишка.
          – Не, тот постоянно на киносъёмках занят. Скоро выйдет новый блокбастер про войну с демонами. Здесь по выходным показывают.
          Возле нескольких огромных казанов появился субъект в рясе. Он крехтел и нервно теребил цепочку от панагии, на которой почему-то не было никаких образов, словно их тщательно стёрли.
          – Оба-на! – воскликнул Мишка, глазам своим не веря: – Это же архиерей наш, Назарий. Точно он! Не понял. Пойду-ка, поздоровкаюсь.
Ахмеда как раз куда-то повели две сексапильные чертовки, цокая копытцами по бетонной дорожке.  Одна тащила педикюриста за галстук, а другая сзади хлестко щёлкала бичом под его шаги. «О-ёй!.. А-яй!.. Иду, иду» - повизгивал Ахмед. Проводив его взглядом, Мишка направился к архиерею.
          – А вы, владыко, как сюда попали? – спросил он, предварительно взяв благословение (по старой привычке).
          – Ну так а мы это… – архиерей сначала растерялся, потом чуть подумал и ответил скороговоркой: – Мы объект этот курируем, за порядком следим, чтобы по вере каждому воздавалось вовремя.
          – Это что там за пионерский костёр? – спросил новичок, заметив неподалёку высокие огненные языки и мужика в дымящейся шкуре, который то выскакивал из огня, то снова в него запрыгивал: – Недоумок какой-то поджарить себя решил. Пожарник, что ли?
          –  Не пожарник, а святой мученик, – сказал владыко Назарий и укоризненно покачал головой: невежество, мол, одно да и только.
          – Святой? А, это тот, что козлиную шкуру напялил, чтобы себя смирять? Помню, помню, слышал. А почему он не в раю? Разве на Земле не отмучился? – ещё больше удивился Мишка.
          – А ему понравилось. Мазохист, наверное, – с насмешкой встрял в разговор возвращающийся Ахмед, остановился и серьёзно добавил: – Да и за козла он получил по полной программе. Это, оказывается, братья наши меньшие и убивать их нельзя, когда другая жратва имеется.
          – Быстро ты с ними управился, – изумился Мишка, посмотрев на растрёпанного Ахмеда с отпечатком небольшого двойного копыта на лбу.
          – Он и тут кочегара завалить хотел: перепутал чёрта с козликом, – поведал педикюрист о мученике: – Кочегар его чуть не забодал. Видишь, вон две дырки на шкуре сзади.
          – Это его личная духовная жизнь и вас не касается! – отрезал архиерей и, повернувшись к Мишке, поправил: – Там не пионерский костёр, а геенна огненная. Ну никакого уважения к святым традициям! Пора тебе, братец, исповедаться. Вот ты, к примеру, с какой ноги в сковороду полезешь?
          – Не знаю. С правой, наверное, – пожал плечами Мишка.
          – Неправильно! Вот уже и согрешил в мыслях. Тут с левой всё делать положено. Это в раю правосторонние правила, – торжествующе произнёс владыко Назарий, словно разоблачил преступника.
          Тут за Ахмедом опять пришли парнокопытные девушки, только уже другие. Одна схватила его за волосы и нагнула, другая запрыгнула на спину.
          – Ну и что, что с правой?! А я, может, на путь исправления встал, – зацепился Мишка, когда мохнатая девица верхом на педикюристе скрылась за углом.
          – У тебя ещё и гордыня?! – взвинтился архиерей: – Лучше других себя считаешь?! Сто земных поклонов тебе после сковородки! И псалтирь прочтёшь двенадцать раз подряд.
          – Чё?! – возмутился Мишка и, сделав пальцами рогатку, процедил: – Да пошёл ты, мерин митрофорный, знаешь куда!
          Обидно ему стало: каждую неделю батюшек на приходе слушал, исповедоваться – исповедовался, причащаться – причащался, а всё  равно в ад угодил. Что грешил, так это дело понятное: не согрешишь – не покаешься. В реанимации, когда уже понял, что дело – дрянь, подумал: «Только бы не в ад». Хотелось – как лучше, а получилось – как всегда, по закону подлости.
          – Совсем никакого уважения к духовенству, – проворчал архиерей вслед уходящему Мишке, боязливо огляделся вокруг, нагнулся, задрал края рясы и подул на свои голые колени с красными волдырями: – Перестарался вчера чертяка с маслом. Перегрел, сволочь. Хоть бы заслуги учитывали, мерзавцы! Вон те овальные сковородки с электроподогревом как ни как я спроектировал… на свою, блин, задницу.

                21.04.2008.