Последний причал

    Вот и настал последний рейс, но трюмы мои пусты и топлива минимум. До
корабельного кладбища путь недалёк. Восемьдесят лет я служил людям, три раза
был на капитальном ремонте. Однако век судов недолгий. Сколько всего было со
мной за это время и не припомнишь. Как со стапелей в пятнадцатом  сошёл, так
жизнь и закрутила по морям-океанам. Где только не приходилось бывать: и в
далёкой Австралии и в Америке, и в сказочном Китае и Японии, и ещё во многих
и многих странах.
     Особенно запомнился сумасшедший семнадцатый, когда мне приходилось
перевозить за кордон толпы эмигрантов. И Великую Отечественную, когда ходил
с конвоями от Англии до Архангельска. Два раза тонул во время этих опасных
походов. В первый рас напоролся на мину, а второй, продырявила торпеда.
Помню и послевоенный период, самое счастливое время. Тогда мне особенно
пришлось потрудиться на благо нашей процветающей родины. Тысячи и тысячи
миль прошёл. Но где бы я ни был, каких чудесных стран не видел, всегда меня
тянуло в родной порт.
      Мой прощальный гудок откатился эхом. Акватория порта скрылась за
горизонтом, а пол часа спустя, прямо по курсу показалось корабельное
кладбище, моё последнее пристанище.
      На это печальное зрелище лучше не смотреть.
      Над водной гладью царит мёртвая тишина. Вдоль берега стоят
проржавевшие мои предки. Некоторые из них наполовину затонули. Погнувшиеся
мачты, оборванные цепи да троса торчат в разные стороны. Полчища крыс рыщут
по опустевшим трюмам.
      Вот и моё место, причал № 2.На берегу приняли швартовые  и команда
покинула мой борт. Только капитан на мостике ещё задержался. Дымя трубкой, он
смотрит, куда то в даль, а на глазах его слёзы. О чём он думает? О чём
вспоминает? Постояв ещё несколько минут, он тяжело вздохнул, вытряхнул
трубку и  положил её в карман. Снял с переборки компас, открутил с колонки
штурвал, и, взяв это имущество с собой, не спеша по скрипящему трапу, сошёл
на берег.
      Ну, вот и всё. Закончилось моё плаванье, а вместе с ним и жизнь. Со
временем мой корпус сгниёт и осядет на грунт. Затем, когда ни будь, меня
пустят на переплавку. Прощай капитан. Прощайте вольные моря-океаны. Отныне
меня будет окружать покой.

     Время летит незаметно. Стоят брошенные корабли. Отлетели их души. Где
они теперь странствуют? На небе? Или по морям-океанам? Неизвестно. Бог
морей надёжно хранит эту тайну.
     А  вдалеке, в лучах заходящего солнца, ныряют озорные дельфины и парят
над волнами чайки.

                Валентин   Макинтош.