Этим утром

Намеки на фемслеш (юри)


Сегодня все было, как всегда.
Глупый кукольный красивый голосок, так обидно терзающий слух грязными предложениями. Болотно-желтые глаза, мигающие мстительным кошачьим ехидством.  И толпа алчных зрителей, жаждущих просмотра …цатой серии невероятно захватывающего  сериала «Унизить рыжую».
За что? Я уже не спрашиваю. Я именно та рыжая. Мне нет смысла спрашивать. Есть смысл попробовать прожить и этот гребанный день, не умерев от обиды и отвращения к самой себе.
Место действия – школьная раздевалка. Время – перемена  перед физкультурой.
Шестиклассница, желающая умереть - это странно? Логично. Если ты лишь игрушка в руках барбиподобной  и сукоупомрачительной одноклассницы.
Липкий и противный, как жидкий стул, страх на удивление прочно сковал движения и решимость. Незаметно прижимаюсь к холодной, выкрашенной в глупый синий цвет стене, ища опоры, и, как это ни смешно, защиты.
Если бы я захотела, мне на помощь пришла бы лучшая подруга. Но она, как никто, знает, ЧТО я такое с самого первого класса и даже немного раньше. Понимает, что не приму никакой помощи. Поэтому лишь с болью смотрит на очередное шоу.
   - А ты чего не переодеваешься? – неприкрыто хищный голос обрезает шнуры сердца, и оно с диким, леденящим тело и кровь воплем обрывается прямиком в трусики.
  - Форма дома, - отвечаю, стараясь не выказать волнения и страха. Я всегда должна быть безразлична.  И плакать лишь тогда, когда реально больно. Не телу, а именно мне.
Одноклассники считают меня странной. Рыжие волосы и иногда полное отсутствие внимания к чему-либо, когда сильно задумаюсь - это странность? Я учусь хорошо, почти отлично. Не препираюсь с учителями и сверстниками. Агрессивна лишь со смеющимися и подкалывающими меня старшеклассниками.  Не ребенок, а сказка… страшная.
С чего все началось? А…припоминаю…Паша. Новый мальчик. Который неосторожно влюбился в меня, а не в нее. И понеслось… постоянные подколы, а потом и вовсе унижения… как будто меня когда-либо интересовал этот мальчик. Я сразу сказала, что он не нужен мне. Вообще. . .
В чем-то уроды, из которых состоит класс, правы. За серо-голубыми глазами скрывается жажда боли. Похоть. Капелька сумасшествия. Насмешка над маленькими идиотами. И что-то еще, в чем я не признавалась даже себе. В 13 лет люди странны даже больше, чем НЛО.
   - Понятно, - прищуривает свои отливающие желтизной глаза, прикрывая их короткой щеточкой несуразных ресниц. У  меня ресницы гораздо длиннее. Видимо, она тоже это заметила и поморщилась, придвинувшись вплотную, прижав меня к стене. Впихнула коленку между моих раздвинутых ног.
Я мысленно нервно хихикнула и облизнула губы в реале. А ее губы было похожи на темно-бордовые леденцы…
В мою плоскую грудь уперлась ее, довольно-таки немаленькая для ее 12 лет. С истерическим смехом память подбросила мне ее прозвище из давнишнего школьного прошлого, которое ей вручили все в нее влюбленные ныне сопляки – Доска…
Я ненавижу ее. Я даже мечтаю о ее смерти. Плохо с моей стороны? А, по-моему, даже великодушно. Не по отношению к ней, а к миру в целом.  Большей дряни я в жизни не видела, признаюсь.
Удар в живот. Бл*ть! Больно. Я опять выпала из реальности, и она ударила меня. Еще раз. С*ка…
  - Отвали,– пытаюсь отбиться, но как-то вяло. Меня охватывает апатия. Становится по барабану. Но меня неожиданно захватывает ее колено, что так и покоится меж моих ног.
Становится как-то жарко. Щеку обожгло болью.
   - Охр*нела? – шепотом я спрашиваю у нее, хватаясь за щеку.
Замах, и еще одна оплеуха облюбовала щеку.  Мразь. Против воли зарождается какое-то возбуждение – твердеют соски, и по телу катится шар сумасшествия.
Дрянь, ты сама напросилась. Если раньше я терпела…
Пропустив еще две оплеухи, я резко подымаю руки. Левой вцепляясь ей в затылок, а правой удерживая подбородок,  буквально набрасываюсь на ее губы.  Толпа впереди сдавлено и синхронно матернулась.
Похер.
Она дернулась.
Не уйдешь.
Правой рукой сильно прижимаю ее к себе.
Попалась, дрянь!
Губы сомкнуты. Сладкие.
Я никогда не целовалась. А вот кто-то твердил, что с семи лет еще научился таким премудростям. Ну-ка, покажи себя, детка…
Языком раздвигаю губы, преодолевая ее сопротивление, провожу по зубам. Ее трясет. Отчего-то зверею, хватаю за волосы и почти не сопротивляющуюся притягиваю  еще ближе. Под закрытыми глазами - волнами удушающая тьма. В голове – что-то темное  и полыхающее  почище адского огня.
Так вот в чем было даже себе страшно признаться…
Кончиком языка дотрагиваюсь до ее языка. Эта дура не реагирует.
Ну чего же ты? Дай теперь и мне развлечься.
Больно тяну за волосы, сжимаю затылок, проникая языком еще глубже  в ее поганый ротик. А толпа впереди все в таком же осадке. Все молчат и просто наблюдают, как рыжая странная девчонка целует первую красавицу школы.
Любуйтесь, уроды! Надеюсь, ваша психика с матами повесится у вас в самом темном уголке сознания.
Кусаю за язык. Больно прижимаю рукой к себе. Ей больно! Хныкает, чуть не плача. Пытается вырваться. А меня охватывает эйфория…
Чувствуешь? Тебе больно? Неприятно? Терпи, бл*дь. Сколько раз ты унижала меня, сколько боли причинила? Это моя маленькая месть. Маленькая месть, которая наповал убила твою репутацию.  Но не волнуйся, и про себя я не забыла. Мне ЭТО  нравится. Кусать твои губы, чувствовать твои жалкие попытки вырваться. Не думала, что у меня столько силы? А зря. Я не только умней тебя.
Сколько я терзала ее губы, я даже не знала. Время самозахоронилось, законсервировав для меня этот сладкий момент торжества. Естественно, она не отвечала. А я уже и не хотела этого.
Я упивалась тем, что она сломалась, сломалась на глазах у всех тех, кто ее боготворил или боялся.
Оттолкнувшись от стены теперь уже я ее прижала в углу, больно припечатав лопатками и затылком, не желая даже на секунду отрываться от искусанных мной губ.
И тут меня отпустило. Пропало все дикое  и страшное, что минуту назад застилало разум, и я остановилась, так и не убрав губ от ее рта.
А через доли секунд прозвенел звонок, оглушающе громкий в той звенящей тишине, что повисла в раздевалке.  Теперь мне пришлось открыть глаза и оценить нанесенный ущерб. Ее лицо было бледнее извести, которой был выбелен потолок. Глаза, огромные, с непролитыми слезами в самой их глубине, в испуге уставились на меня.
Я отстранилась на полшага и повернулась к ребятам, которые теперь были за моей спиной. Ровно на столько же отошла твоя перепуганная группа поддержки, избегая моего взгляда. Отвернувшись, я  снова посмотрела на тебя.
Молчишь? Боишься? Правильно, детка…
Наклоняясь, пальцем провожу по твоим покрасневшим и опухшим губам. Поворачиваюсь. И, уходя в спортзал, говорю:
- Иди к черту…