Неприятный случай

В деревне конец лета. Поздний вечер. На улице темно. В доме готовятся ко сну.
- Ваня, вынеси воду, - попросила мама. Вода эта – помои. В деревне бани нет. В домах ванны и душа тоже нет. Моются летом в летнем душе, это такая кабинка, закрытая брезентом или деревянной рейкой. С емкостью для воды на крыше. В другое время купаются в корыте или большущей миске – «чашке». Кто-то обмылся и воду слили в помойное ведро. Это ведро в холодную ночь также используют для легких надобностей: в туалет на улицу не хочется шлепать.

Ване семнадцать лет. Он заканчивает школу. Он уже жених. Взрослый парень.
Ваня надел курточку, взял полное ведро и понес за ворота, на улицу. Можно пойти на задний двор и вылить помои где угодно, лишь бы не на дворовую дорожку. Но там всякие запахи от кур, уток, свиньи.

Захотелось подышать чистым воздухом. Здесь в деревне чистейший воздух. Особенно ночью. Воду он выльет прямо перед своим забором на траву. За ночь все высохнет и следов даже не останется.
На их коротенькой улице – ни одного фонаря. Кануло в прошлое время, когда освещали улицы, устилали тротуары. Ему, вышедшему со света во тьму, ничего не было видно, и он шел почти на ощупь. Даром что ли он провел здесь всё детство: с закрытыми глазами все помнит.

Тишина. Ни звука! Вот что такое деревня ночью. Один на всю улицу! Он вышел за ворота, но ему захотелось по легкой нужде. И Ваня, недолго думая, ведь туалет у него в руке, одной рукой держал ведро, а другой, придерживая брюки, начал писать в ведро. Помои еще оставались в ведре, поэтому в ночной тишине громко зажурчала струя. Это принесло легкое удовлетворение, потому что все было хорошо. И воздух чистый, и ведро использовалось по назначению, и лишних движений не нужно было делать. И даже это журчание приводило организм в легкий счастливый трепет.

Но что-то заставило его прервать процесс. То ли попискивание, то ли поскрипывание. Какие-то посторонние шорохи, шуршание. Потом почудилось, словно кто-то где-то захлебывался от недостатка кислорода.

И вдруг громкий гомерический девичий хохот в три голоса заставил его вздрогнуть. Напротив, на другой стороне улицы под домом на лавочке сидели три девушки: соседка, старшая сестра его близкого друга и две ее подружки. Им было лет по двадцать. Они бедняжки сидели тихо, не шелохнувшись, пока все это происходило. Крепились, терпели. Смех их подпирал, но они держались – молчали. И все же терпение лопнуло, и их прорвало хохотом.
 
Ваня быстро вылил на землю помои и на ватных ногах побрел во двор. Он ощутил, как краска ударила в лицо. Его бросило в жар. Он чувствовал себя оплеванным. В туалет уже не хотелось. Постепенно его охватывало осознание всего, что произошло. Ему было досадно, что девушки не окликнули его раньше. Он был зол на себя, что понес эти дрянные помои на улицу, а не на задний двор. Было обидно, что для туалета использовал помойное ведро. Представилось, как завтра об этом узнают еще и другие девушки, его одногодки. Он готов был провалиться сквозь землю.

-Ваня, ты где? – забеспокоились родители, - что ты там делаешь?
- Да я … воздухом дышу.