Урра! Он прибыл с войны живой! Ночью 30 дек 1945г

Пишет Вовка - мал- мала.(Из дневника "маленького партизана")          

          Война 1941-1945г.

 Вижу крест твой, вижу храмы, золотые купола:
 Боже милый, Боже правый, это Вовка- мал - мала
 Глядя на Тебя,  молю я: -  сохрани  живым отца!
 На войне священной бьется, ждет семья домой бойца.


            9 мая 1945г.
 Колька, выходи и поой!
 Победили, он живоой!
 Заводской гудок гудит,
 Солнце яркое звенит.
 Мамы плачут, дети скачут.
 Чтоб поесть?  - Живот урчит.

Утро 9 мая 1945 года. Я выбежал на улицу босиком, ярко светило солнце, гудела наша сирена на электростанции.
Люди выскакивали из домов и кричали: «Ура! Победа! Победа!» Тетя Поля плакала. А сирена гудела и гудела! Долго, долго гудела.
Жаль, никого нет из наших! Мама на работе, Алька с Генкой в школе, а Колька, опять, наверное, около хлебопекарни крутиться, промышляет.
Теперь мы думаем только об одном, когда вернется с фронта отец.
Уже дядя Кузя пришел с войны, добра привез много: аккордеон, тете Поле доху до самых пяток, и всякой всячины целый ворох. Ганька говорит — это все трофейное.
У дяди Кузи сегодня слушали трофейный патефон! Пластинку ставишь, ручкой покрутишь, пластинка начинает крутиться!
Блестящую головку с иголкой ставишь на пластинку, и патефон играет.
Мне понравилась песня про веселую компанию.
Мы едем, едем, едем в далекие края.
Хорошие соседи и добрые друзья.
Тра-та-та, тра-та-та.
Мы везем с собой кота,
обезьяну, попугая,
Вот компания какая!
Вот компания какая!

         Более полгода  в ожидании победителя. Мама вздыхает и плачет, наверное, говорит его на Японскую войну отправили, писем нет и нет.

 Все пришли уже домой, мама плачет:-Где же мой!?
 На японцев Колька злится, и тихонько матерится.
 Я как партизан молчу и на Кольку  не стучу.
 На японцев  тоже злюсь, с Колькой иногда дерусь.

                Отец все не приезжает.
Мы все лето на станции крутились, встречали пассажирские поезда, вдруг отец приедет. Колька курить пристрастился, заодно там окурки собирает, я тоже ему помогаю, но курить мне не нравится.
Лето кончилось, пошли дожди. Мы все: мама, Алька, Колька, Генка и я пошли на станцию встречать отца. Ночью, сказали, придет эшелон с солдатами.
Эшелон пришел и пошел дальше в Караганду или еще дальше в Алма-Ату, отец опять не приехал.
Три километра домой по грязи, Алька с Генкой меня на плечах тащили. У меня сандалии все порвались, а босиком уже холодно.
Колька в дырявых ботинках, а ему хоть бы что, он у нас никогда не жалуется и не хнычет.
Уже декабрь, на улице метель, меня закутали маминой шалью, посадили на санки, и все опять пошли встречать отца на станцию. И опять он не приехал. мама плакала, а Колька тихонько матерился. Но я его не выдавал.
Домой еле дошли, я тоже бежал за всеми! Ноги мерзнут, пимы худые, папка придет, он мне обязательно пимы подошьет, вот тогда побегаю по снегу.
Неужели не приедет папка, уже 29-е декабря, через два дня Новый год.
В ночь на тридцатое декабря я проснулся от стука в дверь, она была завешена старым одеялом. Мама зажгла фитилек и стала открывать крючок! А сама: «Господи, кажется, Сережа приехал», — открывает и уже плачет!
Все вскочили. И тут сначала в двери показался большой мешок из плащ-палатки, а потом шапка-ушанка с красной звездой, и уж потом папа протиснулся в маленькую дверь.
«Ура, ура, папка приехал!» — мы запрыгали, а у мамы ручьем катились слезы. Это она от радости, все мамы такие.
Он всех перецеловал, маму успокоил, посадил меня к себе на колени и уколол своей колючей щетиной. Это я хорошо запомнил и подумал, ну, вот и кончились наши мучения, теперь заживем.

 Воет вьюга в час ночной, разбудил нас стук глухой.
 Наш солдат с войны вернулся, в гимнастерке со звездой.
 Обнял плачущую маму, всех детей поцеловал.
 Сел на лавку улыбнулся и меня на руки взял.
 Уколол меня щетиной: - Ох, какой ты взрослый стал!
 -Слаава Боогу, Слаава Боогу! - это Колька закричал.

Подарков в мешке у папы оказалось много. Я думал, как он мог дотащить до дома такой мешок, какой он у меня сильный. Мы с Колькой не могли этот мешок даже поднять.
Скоро уже Новый 1946 год. Как здорово, что он успел приехать!
Папа привез всего: муку, консервы и много красивых иностранных открыток, мы елку ими потом завешали. Вечером под Новый Год весь вечер делали пельмени.
Это был первый праздник в моей жизни. Нет, второй, первый — День Победы, но его отмечать было нечем, а теперь, пельмени! Ни разу еще в жизни пельмени не ел.
Сварили пельмени и сели за стол в 12 часов. Ели, сколько хотели, пока Колька не сказал: «Все. Вовка, у меня скоро пузо лопнет».
А потом все пошли с отцом в клуб горного техникума. Там отца и всех нас пустили безо всяких возражений. Попробовали бы не пустить, когда у отца на груди медали и Красная звезда.
Я выступал около елки. Отец поставил меня на стул и сказал: «Ну-ка. Вовка, расскажи всем стихотворение». И я рассказал.
Вот и верба нарядилась в белые сережки!
На дворе играют дети, веселятся крошки!
Мне захлопали, тогда я рассказал еще одно, только картавил, букву «р» не выговаривал.
Камень на камень, кирпич на кирпич,
Умер наш Ленин Владимир Ильич.
Снова захлопали.
Тогда я спел песенку. Про красного командира с разбитой и забинтованной головой. Мне за песню дали огромное красное яблоко, мы его с Колькой тут же слопали!
И откуда они только взяли такие яблоки!
Вот это был праздник!!!

 Всем, всем, всем. 1945-2011 и до скончания мира.
 Я не хочу войны и грохота орудий, любить хочу детей, жену и маму, люди!
 Сестер и братьев и больших и малых и веточки берез, да свежий ветер в скалах!
 И солнце, солнце - Бога лик!
 Ответит всяк перед НИМ, к прицелу кто приник!
 Добычи и убийства ради!