Перед чудом

Только в конце января люди бывают так единодушны в своих устремлениях… Потому что их всех роднит упрямая вера в добро и чудо. Эта вера теплится в душе даже самого отчаянного пессимиста, самого разочарованного неудачника. И в каждом оживает в эти дни ребёнок, который ещё не нюхал пороху, не наступал на грабли, не съедал пуда соли…
Пора подготовки к Новому году и для меня осталась самым светлым детским воспоминанием. Несмотря на то, что ёлочных игрушек у нас было много, мы обязательно ходили с папой в центральный универмаг и пополняли коллекцию. Выбирать было из чего, но всё же приобретаемые украшения уступали тем, которые годами хранились в посылочных ящиках, тщательно обёрнутые папиросной бумагой и переложенные какой-то грубой коричневатой ватой. Чего стоил, например, фиолетовый шар-многогранник, разрисованный простенькими белыми цветочками. В темноте с ним происходили чудесные превращения: цветочки начинали светиться! А тончайшей работы кофейник – игрушка времён маминой молодости. Корзины с пирожными, Филиппок, девочка-клубничка, старик Хоттабыч, картонные птицы и белочки, снежинки с гипсовыми личиками в серединке, а ещё - множество вариантов маленьких домиков. У этих домиков с заснеженными крышами (они искрились, обсыпанные слюдой) обязательно светилось маленькое окошко, в которое мне ужасно хотелось заглянуть. Желание  заглянуть в приветливо светящееся окно и увидеть там какой-то сказочный уют и прелестных человечков  преследовало меня долгие годы. Пока однажды, выйдя в предновогодний вечер за порог своего тогдашнего жилища – деревянного домика в лесу – я не заглянула в собственное окно. Там уютно горел огонь, парила в воздухе ловко подвешенная и красиво убранная большая сосновая лапа, а под ней скакали трое моих нарядных детей, похожих на весёлых гномов. И я поняла, что желание исполнилось…
…Новый год примирял даже моих постоянно конфликтующих родителей. Их объединял творческий порыв – ведь дочерям нужно было мастерить карнавальные костюмы. Да, никто и не помышлял тогда о покупке новогодних нарядов – пользовались собственной фантазией и умением. На мою первую школьную ёлку решено было нарядить меня космонавтом – в честь недавнего полёта Валентины Терешковой. Мама покрасила в яркий оранжевый цвет ворох марли и сшила чудный комбинезон, а папа сделал из папье-маше идеальной формы шлем и покрыл его серебряной краской. Потом нагрел над плиткой кусок оргстекла, немного выгнул и прикрепил его к шлему маленькими серебряными же шурупчиками. Сверху наклеил красные буквы СССР. Это был блеск! Костюм выглядел совсем как настоящий, и если мне надоедало смотреть на мир через немного мутноватое стекло, я ловко задвигала его на верх шлема. К костюму прилагался стишок Елены Благининой – «Валя уселась в удобное кресло, всё здесь в кабине так интересно»… Мальчишки наверняка обзавидовались тогда…
Позже мне сшили костюм царевны-лебеди. У меня к тому времени уже отросла настоящая коса, и под ней в строгом соответствии с пушкинским текстом блистал месяц, прикреплённый к великолепному кокошнику. Сияние того и другого достигалось путём обсыпания битыми ёлочными игрушками (а несмотря на все меры предосторожности битьё неизбежно свершалось) обмазанной клеем поверхности. В центр кокошника была вделана ёлочная звезда из какой-то не то прочной фольги, не то мягкой жести. А платье, сшитое всё из той же марли, накрахмаленное и подсинённое, и вправду походило на морскую пену. Его непередаваемый запах помнится до сих пор. Ну и, конечно, ощущение собственного сказочного великолепия… Позже я повторила эту идею в костюме для старшей дочки, только усовершенствовала звезду. Под кокошником была спрятана маленькая батарейка, а в середину звезды вмонтирована крошечная лампочка. Когда в зале погас свет («Ёлочка, зажгись!»), дочка выполнила запланированную манипуляцию, и жестяная разноцветная звезда озарилась настоящим светом! Сказка ожила!
А у меня потом была Красная шапочка. Тогда таких персонажей в классе оказалось ещё два, их костюмы были из бархата и кружев. Зато мой наряд, выполненный мамой в строгом соответствии с иллюстрациями к сказке, был наиболее исторически достоверен. А уж с  такой шапочкой с загнутыми концами, которую мама смастерила из картона и обтянула материей, соперничать и вовсе было немыслимо.
… Примечательно, что в прежние времена Новый год никогда не заставал нас врасплох. К нему начинали готовиться загодя. Сначала появлялись открытки. Мне особенно нравились те, на которых были нарисованы виды заснеженного леса: сияние снега, мягкое солнце, заснеженные высоченные ели… Я вглядывалась в рисунок до тех пор, пока не начинала ощущать себя в том сказочном пространстве: сердце в груди сладостно замирало, а под языком начинало немножко щекотать от волнения и восторга…
И ещё мы обязательно мастерили игрушки. Выдували яйца. Это была поистине ювелирная работа, ведь надо было проткнуть целое сырое яйцо с двух сторон аккуратно-преаккуратно и ловко выдуть содержимое. А уже потом превращать яйцо в голову клоуна, рыбку, птичку – на что хватит воображения. Вообще любая работа по изготовлению украшений требовала кропотливости. Чего стоили только снежинки из тончайшей папиросной бумаги! Какие только узоры не придумывались: кто тоньше, кто ажурнее!.. А разноцветные цепочки – сколько ж надо было нарезать аккуратных маленьких полосок, прежде чем склеивать кольца!
… Может быть, ели нашего детства были выше и гуще? У нас с подругой была любимая новогодняя игра: выискивать на ёлке одинаковые (или относящиеся к одному виду) игрушки: корзиночки с пирожными, девочек-клубничек, птиц и т.п. Кто больше найдёт… Сегодня почему-то такие долгие тщательные поиски никак не выходят – всё и так на виду, сколько ни вешай…
Но вера в чудо остаётся жить в душе. Светится окно. Внук срывает шапочку с заячьими ушками и щурится, уколовшись щекой о веточку пихты. Пыхтит гусь, туго набитый яблоками и чёрным хлебом. Слышится скрип шагов. И я надеваю высокий кокошник…