Дневник. Двадцать первое - Тридцатое пятое

Двадцать первое. Про тебя и котов.

Снова вечер, дорога, огни фонарей - все с мыслью о тебе.
Оглядки. Мечтаю с тобой куда-то сходить, а лучше в кафе и чтобы полутемный угол, смотреть на тебя, любоваться твоими чертами - не моими, но любимыми.
Люблю тебя, мой друг.

Я вся черно-белая и с котами.
На худом запястье - круглость бусин, рядом в пакете дремлет игрушечная кошка. Черная кожа сумки, заляпанные грязью сапоги - снова смешные меховые уши.
Хотела сделать тебе подарок - дракончика - маленького, но дракона.
Пока топталась - звонок и снова бег по пересеченной людьми местности. Целый день звонки, встречи - неясность самого бытия пополам с четкостью распорядков времени - черточки, черточки, черточки...
Нет секунд, чтобы оглянуться и видеть тебя сквозь другие лица.
Твои карие глаза - сколько они преследовали меня во снах?

Двадцать второе. Про холод и глаза.

Холодно. Это единственное слово, которое сейчас просится описать меня, мое состояние, состояние окружающего.
Тот самый по зимнему промозглый, пронизывающий холод, от которого так хочется согреться. Он царит, всюду, везде и в моей душе тоже холодно.
Грустные холодные мысли движутся в голове, голова горячая.

Пью чай холодный, тоже. И он совсем не дает тепла.
Чтобы меня согрело - тепло твоих рук?
Увешанная бесполезным серебром и деревом я сижу одна - отталкивая своей холодностью. Видеть какие-то параллели - закончить свое время точкой в конце текста.
Вспоминаю свою первую миниатюру - слишком громко - скорее попытку написать - то-то был мозговынос, я веселилась тогда. Я писала. Каждый день. Для души.

Давно замечаю одну девушку - с каждый разом, как я ее вижу, она радует меня все больше -тонкая, юная, в полосатой рубахе, в очках, с той стремительной походкой, которая заставляет   невольно отступать...

Мне часто встречаются удивительные глаза - чудных цветов, переливчатых оттенков, невероятной глубины взгляда - а это хорошо, просто замечательно...

Двадцать третье. Про тебя.

Твое худое тело.
К чему я все чаще обращаюсь в последние дни? Ничего уже не имеет значения, даже какие-то важные мысли уходят и растворяются - может, я не считаю их важными больше? Мне грустно и плохо от чего-то - может, от того, что тебя нет рядом? Сердце вновь неровно стучит, голова наливается изнутри чем-то горячим, обжигает уши, и только холодеющие влажные пальцы все выстукивают свой такт невымышленных история меня, меня настоящей здесь - может, я это все тоже придумала?
Отчаянность и такая зимняя острая печаль переполняют меня с головой - я не могу писать тебе больше нигде, кроме как здесь оставлять эти послания - может, ты их прочитаешь?
Зачем мне опять уверять себя в том, что между нами все тихо-спокойно и ты не подпустишь меня к себе даже на тот шаг, которого мне не хватит чтобы тебя поцеловать, легко коснутся тебя губами и все, отступить, давя в себе какие-то безумные порывы обнять тебя крепко-крепко и не отпускать.
Зачем человеку воспоминания, почему память их не стирает, не отпускает, почему нету реки Стикс, воды которой отбирают память?
Хотя что у меня еще есть - лишь бесполезный груз воспоминаний о людях, ушедших, бросивших, оставивших.
Чьи-то слова тревожат меня, заставляют колыхаться, не спать долгими ночами...

Двадцать четвертое. Про голоса.

Чуть мигающий, дрожащий свет.
  Бескрайние ледяные просторы, холодно так тянуться.
Жду тебя.
Самые хорошие мысли приходят в дороге, не когда ты пытаешься думать, а наоборот - мысли рассеяны блуждают по разуму.
Грустные мужчины в тяжёлых куртках - именуемые страшным словом - контролеры, а я не боюсь. Я просто вижу за этой напускной строгостью обыкновенную житейскую усталость.
Мы все устали. Первая страница не там, где обычно - россыпь синих буковок по белым листам.
Равнодушный ко всему женский голос - именно таким говорят в метро и электричках. Никакого участия. Никаких чувств. Только холодные ноты обязанности - осторожно, двери закрываются.
Мы даже не помним жизни без него, без этого голоса.

Двадцать пятое. Про тяжелые сны.

Тяжелые сны. Они даже меня пугают, эти сны - они не приносят ничего, кроме тяжести и болей в теле на утро. Я почти все время просыпаюсь с тяжелыми чувствами на душе - ты где-то далеко, все болит, день опять долгий и нудный, и так день за днем. А тут еще сны тяжелые.
В последнее время все тяжелое - воспоминания, ощущения... Мысли.
Почти час. Поздно и пора уже идти спать, и снова так тяжело, будто бы и не подняться больше и даже головы не поднять и все тяжело и беспросветно. Совсем.
Зачем-то вспоминаю его. Теперь уже его. И обязательно в прошедшем роде.

Двадцать шестое. Про жизнь мою кусочками.

Мое мутное отражение. Синие снега, редкие фонари, половинка батончика в сумке - живем - озябшие руки и бесконечный поток мыслей.
Сегодня все не так - не то чтобы через пень колоду - но так - легкие отступления от сценария, халатная игра актеров, небрежно сделанные декорации - вся наша жизнь театр и мы в ней актеры! - как гласит крылатая фраза.
Вот и халтурим потихоньку.
Халтура собственной жизни - что может быть печальнее...

Читала про писателя - отрывки разных интервью, мысли вслух - задумалась о многом, о разном, об бесконечном пространстве вокруг.
Не хочется писать "вокруг нас" - вокруг кого "нас"? Людей? Близких? Соратников?
Людям до меня нет дела. Близким, в принципе, тоже. А соратников у меня нет.
За окном совсем темно - в темноте лишь огоньки электронных табло и неоновых вывесок.
Почему-то под музыку легче пишутся - музыка задает нужное настроение, так сказать. Может, неправильно.

Огни квартир - чем живут их обитатели?
Я вечный собиратель чужих и своих невымышленных историй - вот я, вот вы, вот все.
Подсмотреть, подслушать, докопаться до истины - что у других внутри, чем дышат, что думают?

Свет фонаря по шпале, мосты, колонны - ловлю, жадно выискиваю - слова, ощущения - выбираю метафоры - выстраиваю их, как нужно, рисуя картину моих слов на страничках блокнотов.
Сколько этих беглых записей, украдкой набросанные фразы, ничего нельзя хранить слишком долго.
Поспать в метро, опять снятся карие глаза - а это хорошо.

Окидываю придирчиво взглядом собственное прошлое - а ведь есть что вспомнить, и даже довольно приятное, к вящему моему удивлению.

Двадцать седьмое. Про экзамен и кошку.

Холод в коленках, надела сегодня платьишко, домашний уют теплых рукавов.
Какое-то животное тепло по телу - будоражу сознание неясными образами - пишу рассказ.
Чрезвычайно удачное состояние души - порывы грусти и отчаянья (тебя не увижу сегодня) вперемежку с каким-то диким смехом (на экзамен пришел мальчик, сон был про него, а что там мы там во сне делали - ух, падаю от смеха под стол), маниакальным голодом)с ночи и до 5 вечера ничего, кроме одной чашки чая), порывами "люблю" (жду сообщения "а приезжай ко мне", ведь приехала бы), нежности (звонки издалека, но всегда такие долгожданные), опять же диким смехом (милый мальчик) и еще много состояний, всех не перечесть.

Во мне словно бы снова проснулась древняя жажда - аж до зуда в деснах напиться бы чьей-нибудь крови - фигурально выражаясь.
Скучаю безумно - как хотелось увидеть тебя, вот ты - теплая душа моя рядом...

Опять немного кокетничаю - хотя и кокетством не назовешь, просто общаюсь - а они сидят буками на лавочках, а я как клоун - а хотите расскажу "как кошку сегодня таскала"?
А история замечательная - честное слово.
Описываю картину - утро, 8 часов, снег, вяло светлеющее небо - я, как всегда - сапоги, смешные меховые уши, коленки холодные из под пальтишка торчат (платье же одела) и быстрой походочкой пошла-пошла-пошла...
Ой, ладно, моя станция - сяду а автобус - допишу.
А вы не разбредайтесь - а то про кошку не узнаете.

Так. Я в автобусе. Здесь вполне тепло и даже уютно.
На чем мы там остановились - ах да, на кошке.
Так вот - иду к остановке. Холодно, снег, еще темно, внутренние сокрушения "и почему в нашей современной жизни рассвет приходится встречать в транспорте?" - и еще много разных мелочей, которые составляют мое утро, да к чему вам все это - таки до главного не дойдем - до кошки, то бишь.
Иду. На повороте женщина с двумя собаками и одной просьбой - Девушка, а шуганите кошку, чтобы она в лес убежала. Вижу - на обочине темный комочек - и вправду, кошка.
Пошла с ответственностью - а как шугать буду? Думаю - сама убежит.
Подхожу. Кошка ко мне - мокрый комочек шерсти на четырех лапах.
Я на нее ногами затопала - иди, говорю, в лес. Она все равно рядом.
Подхватила рукой под живот и в лес. Мокрая шерстка, маленькое сердечко бьется будто бы в ладони. Пронесла метров 5 и опустила. Она назад за мной к дороге. Руками на нее машу - мол, куда? А она опять на обочину села.
Я только рукой махнула и на автобус.
Чувствую, повезло кошке - ничего с ней не случилось.

Двадцать восьмое. Про опять и любовь.

Вторая ночь - мокрые щеки.
Прошлое опять толкнуло в спину. Как будто и запах его табака в нос, и мягкий ворс черного пальто и теплое дыхание рядом... А ведь что противно - что тогда вправду была счастлива - и жила, и дышала, и любила...
А теперь - что осталось мне от тех вечеров в метро?
Мне уже кажется все настолько нереальным, он, ты, все остальные...Может, я просто сплю и мне надо проснутся?
Что мне остается в бесконечных итогах - судорожно выписываться в очередном дневнике, в миниатюрах, на клочках блокнота, искать кого-то зачем-то? Ведь никому не нужно.
Вроде пора стать умнее, взрослее, сильнее - а ведь условия для этого отменные - но нет.
Слезы. Соленые капли. Соленая боль из тела. Соленые брызги.
Зачем все это живое вокруг меня радуется, живет?

И даже не напишешь "Солнце, я люблю тебя". Потому что это не любовь, а скука и одиночество.
Солнышко молодец, сдала экзамен, умничка золотая наша. Вспоминаю ее золотые волосы, улыбку... Люблю ее безумно.
В голове крутятся строчки - и все о любви.

Двадцать девятое. Вместо сообщения.

А ведь мне еще больно - да-да, господа мои хорошие. Больно...
Время воспоминаний - я ведь любила...
А вот теперь собралась по кускам и понимаю, что раны не затягиваются как прежде - они все еще кровоточат, напоминая о тебе опять.
А ты помнишь обо мне? Вспоминаешь ли ты меня? Хоть иногда?
У меня ничего не осталось - была и жизнь и смысл и тепло души рядом... А теперь ничего нету. Пусто кругом, куда ни упал бы мой печальный взгляд.
Сегодня опять прошлое в грудь ножом - провернуть, и опять боль... Я не могу больше вспоминать о тебе - слишком уж мне больно. Прости меня за это, если тебя это волнует.
Зачем пишешь мне? Зачем напоминаешь? Знаешь ведь, что не смогу тебя забыть, и что больно тоже ведь наверняка знаешь - а зачем? Ты счастлив, где-то там без меня, я ведь не нужна.
Написать тебе порываюсь - зачем? Но всякий раз себя удерживаю. Нельзя опять колыхать - прошлого не вернуть.
Боже мой, как устала от того, что одна я хожу неприкаянная и одинокая...

Тридцатое. Про меня и память.

Я сижу в кресле - острый комочек костей, обтянутых сухой тонкой кожей. Глаза слезятся и болят, изображение на мониторе расплывается. Музыка в наушниках отдает импульсы куда-то в мозг, в душу, в тело...
Вспоминаю все больше - хорошего или плохого, а может просто одинакового? Память проснулась во мне, открывая доступ кислорода к тому, что казалось безвозвратно утерянным во мгле моей головы.
Теперь все кажется простым и ясным, как стекло. Легко дышится, глаза раскрыты - не боюсь соленой правды в лицо. Теперь уже нет.
Ходила к человеку, влюбленному. Сидела напротив него и махала руками по своему обыкновению. Рассказывала грустные и смешные истории из своей не придуманной жизни. Было тепло и немного неловко.
Все больше нервного безразличия и усталости - зачем меня мучать тем, чего нет на самом деле?
Снова перечитываю чужие дневники, как я люблю это делать.

Здравствуй. Снова.
Стучишься в мое окно снегом, опять. Забываю, как ты выглядишь. Кажется, у тебя были светлые волосы, которые ты носил в хвосте. Кажется, ты носил очки и черную шляпу. Кажется.
Наверное, к лучшему все это. Действительно, к лучшему.
Ты не внесешь меня в свой реестр воспоминаний, не будешь думать обо мне долгими зимними вечерами, не взглянешь на моего кота, которые не висит у тебя на стенке - нет.
Зачем пишешь? Ты что-то хочешь вернуть? Что-то мертвое и разлагающееся... Что-то неживое. Больше.
Мне даже не больно - вау, личный рекорд, я не плачу о тебе больше. Я плачу о других - слез всегда хватает.
Ты ведь счастлив, я же знаю - так зачем тебе я? Ненужная, сломанная игрушка, с которой слетел блеск ее глянцевых губ и застывших глаз - обнажая всю ее, как она есть - не в самом приглядном виде. Но это все опустим.
Забыли. Проехали. Разошлись. Выбросили все письма. Сожгли все свечи. Убили все чувства.

Наверное, мне нельзя о тебе думать. Наверное, мне нельзя тебя вспоминать. Наверное, все это бессмыслица и глупость. Наверное.
Наверное, мне ничего нельзя делать...

Тонкая грусть по тонким рукам. Одна печаль на двоих. Несвязанность времени.
Легкой ночи. Бесшумных крыльев ночи в тишине того простора, что окружит тебя в твоем сознании.
Я рядом с тобой. Одна печаль на двоих - ты помнишь, я помню. Я бы посвятила тебе все светила на небе, если бы могла.
Мы рядом, вместе - но порознь и так далеко. Но я слышу твое дыхание, вижу твои глаза.
Я тебя ощущаю.
Как бы мне хотелось что-то поменять в привычном распорядке.
 Знаешь, как я вижу?
Полутемная комната. Пустая. Откуда-то сбоку, словно в приоткрытую дверь - падает тонкая полоска света. И на полу сидим мы - я да ты, да мы с тобой. В черном. Босые ступни. Каждое тело в полуметре от другого. Мне хорошо. Просто сидеть так рядом, не ощущая за собой длинной полосы страшной боли - и от тебя тоже. А как мне было больно от тебя. Все время больно.
А сейчас просто легко и устало.