Принцесса радуга

Это было давно, когда на небе ещё не было радуги, в королевстве света, высоко-высоко над землей.
Там неописуемой красоты луга с сочной изумрудной травой, которая никогда не вянет. Птицы и бабочки, отдыхающие на цветах и ветках деревьев, больше человеческого роста. Их крылья и оперенье излучают дивный свет. Они пьют ароматы цветов и пыльцу, и поют удивительные песни. Озёра и реки  в королевстве света совершенно не такие, как на земле. Чистые и глубокие, а если посмотреть вниз, сквозь толщу воды, то можно увидеть не то что камешки, а каждую песчинку. Камешки на дне рек и озёр похожи на драгоценные кристаллы, изумруды. Они сияют и искрятся под лучами света, и создают свечение на много миль вокруг. Реки в королевстве быстрые, стремительные, с поющей водой, а озёра тихие и прохладные, как глубокие блюдца. На вековых деревьях лист всегда зелен, а плоды созревают, не переставая.
 То, что снизу видится, как мириада облаков причудливой формы, на самом деле есть величественные дворцы королевства света. Их стены тверды  и вечны, хоть и невесомы. Они пронизаны мерцающим сиянием. Тьмы нет вовсе. В восхитительных воздушных фонтанах плавает рыба с золотой и изумрудной чешуёй. Её плавники подобны крыльям. На цветах и деревьях парков находят покой птицы царственной красоты.
Но главное отличие королевства света в том, что там нет зла. Нет страха, мучений и болезней, горя и слёз, и его жители никогда не умирают. Предметы не отбрасывают тени, а повсюду разлито такое благоухание, которого не выдержал бы ни один смертный.
В королевстве правил король Жаркое Солнце. Он и его единственная дочь, Солнечный Свет.
Принцесса была юной и прекрасной. Её одежды, вытканные из лучей, сверкали и искрились в небесной лазури. Но когда принцесса улыбалась,  сияние её одежд в один миг меркло перед красотой доверчивого сердца. Король был могущественен в своей ослепительной огненной славе. Всё благоговело перед жаром его лучей. Принцесса Солнечный Свет, напротив, была нежна и трепетна. Всё любило и стремилось к благодатному теплу её ласковых рук. Когда она гуляла по полю, то каждая травинка и цветок начинали петь от соприкосновения с невесомыми одеждами. Лани выходили из-под сени вечнозелёных деревьев, желая услышать её песнь. У принцессы был такой нежный трепетный голос, совсем детский.
- Какая прекрасная песнь у травы! – восхищалась юная принцесса, делясь своей радостью с матерью, дочерью Ветра. – Она похожа на твои колыбельные.
Однажды, когда Солнечный Свет гуляла одна,  танцуя в пыльце цветов и напевая песенку с мотыльками, она встретилась с Дождём. Вдруг повеяло прохладой, и её обдало сотней брызг. Солнечный Свет отшатнулась. Дождь появился неизвестно откуда и обрушился всей силой неудержимого потока. Принцесса была ошеломлена.
- Какой вы!
 Как завороженная она смотрела на Дождь. Он казался ей необыкновенно красивым. Дождь тоже был смущён и взволнован встречей с пленительной незнакомкой и не знал, что ответить.
- Извини, красавица. Я, кажется, напугал тебя. Забыл, что не на земле.
- Земля? – дочь короля удивилась. - Я слышала о ней от отца. Вы любите землю?
Дождь рассмеялся, и тысячи капель полетели с его прозрачных одежд.
- Ой! -  принцесса вскрикнула. Потом снова подняла глаза на Дождь. – Вы такой  сильный.
- На земле не так, как у нас. Там всё маленькое и невзрачное, всё такое беззащитное и… смертное. Но я люблю землю.
- Расскажи мне о земле, - попросила принцесса.
- Её горы похожи на большие камни, а моря и океаны меньше наших озёр, - начал Дождь. - Ещё там живут люди. Они маленькие, но очень беспокойные. Всё воюют, хотя живут совсем недолго. Их убивают болезни, голод. Но они размножаются и увеличиваются в числе. Я никогда не мог понять людей. Они плавают по морям-лужам и лезут на горы-камни. На земле есть деревья, цветы и птицы, но они не сравнятся с теми, что цветут тут.  Земле необходима влага, иначе она засохнет и превратиться в один мертвый камень.
- Я хотела бы увидеть землю, - задумчиво сказала Солнечный Свет.
- У меня очень много дел, - спохватился Дождь. В его голосе слышались нотки грусти.  – Мне нужно идти.
- Уже? – чуть взволнованно спросила принцесса. - А когда я снова смогу увидеть тебя? Ты ведь расскажешь мне ещё о земле?
- Земля пересыхает,  птенцы в гнёздах пищат, прося пить, нивы и сады стонут, - все ждут моего прихода. Но я вернусь к тебе. И расскажу о земле.
- Нивы и сады, - повторила Солнечный Свет. Ей казалось, что она уже любит землю, раз Дождь так спешит туда. - Тогда я не смею удерживать тебя, - ответила Солнечный Свет. – Я буду ждать встречи.
- И я буду ждать её, ласковая принцесса! – Дождь с трудом оторвал взгляд от Солнечного Света, поклонился и вернулся в тучу, которую ветер понёс по небу.
А Солнечный Свет снова осталась одна. Она гуляла по прекрасным залам дворца,  смотрела на рыбу с золотой чешуёй, что плавала в фонтанах. Только теперь, после встречи с Дождём, ничто не радовало и не восхищало её сердца как раньше.
- Ты последнее время задумчивая какая-то, дочка, - заметил Король Жаркое Солнце, нежно гладя принцессу по голове.
- Правда ли это, что влага так же нужна всему живому, как свет, тепло? – спросила принцесса отца.
- Конечно. В этом мире всё связано друг с другом, соединено, зависимо. Я освещаю и обогреваю землю, Дождь напаяет её водою.
- Соединено, - прошептала принцесса. – Папа, ты когда-нибудь любил? – вдруг спросила она.
- О, любовь! Это самая великая и неудержимая сила, которая существует во вселенной, - задумчиво ответил величественный король. – Она сильнее, чем жар моих одежд, сильнее, чем самый жаркий пламень, хоть часто похожа на беззащитный цветок. И её невозможно затушить, если она поселится в чьём-то сердце. Любовь способна соединить в одно противоположности.
- Это так ново для меня, - удивилась принцесса. – Непонятные желания и томления жгут  сердце, рождая ненасытимую жажду. Что же утолит её?
- Только слова любви, произнесённые тем, кто будет восхищён тобою. Они прольются, как вода, и потушат огонь, превратив его в благодатное тепло, – ответил король. – Да, было время, когда моё сердце горело сильнее, чем мои лучи! – помолчав, задумчиво произнёс он. - Тогда я впервые увидел твою мать, дочь Ветра. Она была легка и нежна, и я угашал жар своих лучей, чтобы приблизится к ней. Её легкое дуновение стало для меня дороже простора небес, и я снимал одежды огня, чтобы бегать с ней, русоволосой, по полям в росе. В тебе столько нежности и мягкости от неё, - вздохнул король.
- Я никогда не видела тебя таким, папа! – изумилась Солнечный Свет.
- Да, я и сам забыл, что могу быть таким, - смутился король. – Замотался я. Всё дела, дела. Похоже, в суете забываешь о самом главном.
Он ушёл, а принцесса, оставшись одна, задумалась. Она вспомнила прекрасный Дождь, то, как его прохладные льющиеся одежды касались её рук, а слова пели, звеня серебряными капельками. Она так сильно захотела снова увидеть его!
Принцесса начала ждать новой встречи. Но время тянулось медленно, а томление Солнечного Света всё возрастало, так что, наконец, она не выдержала и решила пойти к своему деду, Могучему Ветру.
Дворец Ветра был большим и просторным. Ураганы и буревеи носились по пустым залам. Сам же Великий Ветер сидел на высоком прозрачном троне.  Он казался огромным и грозным. Седые туманы клубились над его головой, а борода и волосы старика развевались.
- А, внученька, проходи! – прогремел старик, издали увидев Солнечный Свет. – Давно же я тебя не видел!
- А ты всё такой же, дедушка! – закрывая лицо руками, пытаясь справиться с порывом ветра, прокричала принцесса.
Старик громогласно рассмеялся, так что стены дворца сотряслись:
- А ну, утихните, проказники!!! Хватит пугать мою внучку! – грозно повелел он ветрам, и всё сразу стихло.
Старик Ветер протянул руку принцессе, приглашая её сесть рядом.
- Ну, рассказывай. Что привело тебя ко мне? Ведь не просто так ты пришла к старику? – лукаво улыбнулся Ветер в седые усы.
Принцесса смущенно потупила взор.
- Так, так, - внимательно глядя на внучку, произнёс старик. – И кто же есть виновником трепета, который я вижу в твоих глазах?
Солнечный Свет ещё больше потупилась и покраснела.
- Я не знаю, что происходит со мною, - наконец ответила принцесса. – Эти чувства так новы.
- Не Дождь ли смутил твоё сердце и отогнал покой? – спросил величественный старик.
- Он так долго не возвращается, что у меня не осталось больше силы ждать, - принцесса неожиданно для себя самой открыла тайну сердца, и горячая слезинка скатилась с её ресницы. - Дедушка Ветер, принеси его ко мне с края света! –  страстно взмолилась Солнечный Свет. - Сердце иссохло от жажды, а уста просят прохладной влаги.
- Да! Вот так дела! – задумчиво покачал головою Великий Ветер. – Ну, ну, девочка, не плачь! – начал он утешать Солнечный Свет, которая вдруг залилась горячими слезами. - Всё будет хорошо!
 Когда Солнечный Свет покидала дворец Великого Ветра, на душе у неё было легко. Принцесса уже отдалилась на некоторое расстояние, как вдруг услышала могучий свист своего величественного деда, и увидела, как четыре ветра вихрем понеслись к дворцу и исчезли в нём. Через миг они вырвались наружу и разлетелись в разные концы света. Солнечный Свет тихо улыбнулась, подумав, что один из них вскоре увидится с её Дождём. 
Принцесса возвратилась во дворец и начала ждать. И очень скоро Дождь пришёл. Принцесса услышала шум его шагов ещё издалека и в смятении опустила глаза.
- Ну, вот, я вижу тебя, наконец, наяву! Эти золотые волосы, улыбка, -  слова Дождя журчали подобно нежной мелодии. Сам же он был тихим и взволнованным.
- Ну что, напоил свои поля? –  спросила принцесса, не поднимая глаз.
- Они показались мне в этот раз немыми и безжизненными, -  ответил Дождь.
- Что же случилось? – пытаясь справиться с волнением, которое всё нарастало, спросила принцесса.
- Я замерзал от одиночества, - ответил Дождь, устремив свои  глаза на принцессу. - Мне не хватало солнечного тепла, такого нежного, - он подошёл близко-близко и взял её руки в свои.
- Моё сердце тоже иссохло от жажды, - чуть дыша, ответила Солнечный Свет.
- Значит, быть нам отныне вместе, - промолвил Дождь.
- Вместе? – удивилась принцесса. Она, наконец, смогла поднять свои глаза. Дождь показался ей ещё более прекрасным, чем в прошлый раз. Он был так близко: тот же льющийся, нежный голос, прохладные руки, которые она так часто вспоминала в разлуке. У принцессы закружилась голова.
- Нельзя нам теперь друг без друга, никак нельзя, - услышала принцесса совсем рядом нежный взволнованный голос Дождя, и эти слова показались ей самыми прекрасными на свете. - В моей влаге нет больше жизни, так как всё моё желание направлено к тебе. Всё погибнет, если я не согреюсь, утолив  своё томление, если не сброшу тяжесть одиночества, перемешавшись с лучиками тепла.
- И меня сжигает огонь, - прошептала принцесса. - Боюсь, всё теперь погибнет. Всё, о чем я заботилась и любила. У меня нет больше сил, моя душа не принадлежит мне более. Я горю, сжигая всё вокруг.
- Разреши мне погасить твой огонь, превратив его в благодатное тепло, - и Дождь прикоснулся своими прохладными устами к горячему дыханию принцессы. Их дыхания и сердца перемешались, став одним.
 Время остановилось. Рассветы сменялись закатами, а они всё не могли разнять рук, снова и снова обретая себя друг в друге.

А на земле в это время стояло лето, тёплое и мягкое, омытое ласковыми дождями. Плоды созревали, наливаясь соком и сладостью. Люди были счастливы.
- Что-то необычное происходит на небе, - удивлялись они.
- Да, время как будто остановилось.
- Может быть, наступило вечное лето? То, о чём мечтали наши предки?
- Как бы там ни было, но нам очень повезло. Тёплые дни не прекращаются, наши сады плодоносят, а колосья пшеницы сгибаются под тяжестью зёрен. Мы не будем знать лишений. А о голоде наши потомки позабудут навсегда, - соглашались все.
В это время особенно много рождалось детей. Здоровые и крепкие, они не знали болезней, приходили в силу под теплыми лучами солнца.
Только в одном селении, в небольшой избе с маленькими окнами у самой земли не ждали уж ничего. Муж с женою были в преклонных летах. Когда-то в молодости родились у них две девочки, да только умерли маленькими. Время тогда было тяжелое. Старуха  давно уже смирилась со своим горем, уговаривала себя, что так даже лучше.
- Старуха, погляди, деньки то какие тёплые стоят, - улыбался в усы дед. – Видно, перед смертью нам услада – понежиться да погреть свои косточки.
- Ты только про свои старые кости и думаешь! - огрызалась старуха.
- А про что же мне ещё думать? – удивился дед.
- У людей, поди, праздник.
- Вот, была бы у нас дочка-красавица, было бы и в нашей хате веселье. Я бы для неё деревянные игрушки выпиливал, баловал бы пряниками и леденцами, - мечтательно сказал старик.
- Только ребёнка нам не хватало! Забот невпроворот, а когда вырастет, никакой благодарности, - сердито огрызнулась старуха.
- Не печалься, бабка, – смягчился дед.  – Сколько  нам тут на земле то осталось? Проживём как-нибудь.
- И зачем я за такого недотёпу замуж вышла?! – в горести вздохнула старуха, приписав все печали своей нелёгкой жизни неудачному замужеству. – Всю молодость ты мою загубил, и сейчас последнюю кровушку пьешь! Молчи, окаянный! Молчи лучше, а то я за себя не ручаюсь!
И она хотела, было, начать пилить старика, на чём свет стоит, как вдруг замерла, остановившись на полуслове.
- Что, старая? – спросил дед.
- Молчи! Слышишь? Плач чей-то, вроде детский, - затаив дыхание, прислушивалась старуха.
- Ну, что ты? Откуда здесь ребёночку взяться? – удивлялся дед.
- А я говорю тебе, дитя плачет, - не унималась старуха. – Вон, слышишь? В стогу сена.
- Кажется тебе, бабка!
- Точно говорю. Пойдём, посмотрим. А то мне одной боязно.
Они вышли и направились к стогу сена, что находился неподалёку. Старик тоже услышал плач ребенка, и удивился. А потом, подойдя ближе, они и вправду увидели малышку, которая лежала целая и невредимая.
- Чудеса! - крякнул старик, потирая затылок. – Никогда не видел, чтобы дети с неба падали!
- А ты говорил! – буркнула бабка. Она протянула руки и взяла ребёнка. Малышка сразу перестала плакать и даже улыбнулась своим беззубым ротиком.
- А она весёлая. И хорошенькая! – заглянул через плечо старухи дед. – Назовём её Радой, это имя её очень подходит.
- Рада, так Рада, - внезапно согласилась старуха. Она была так удивлена, что даже не стала спорить.
Малышку принесли в избу, и старуха повелела мужу смастерить для неё колыбельку.
- Будет, кому согреть нашу старость, - размышлял дед, сплетая прутики.
- Откуда все-таки она взялась? – спрашивала себя старуха, рассматривая малышку. – Такая необычная! Её тельце будто соткано из света. Знаешь что, дед, давай будем говорить всем, что малышку подбросили нам цыгане.
- Цыгане, так цыгане, - согласился старик. – Не всё ли равно?

Так они и порешили. Девочка осталась жить в избушке стариков.
Прошли годы.
- Рад, а Рад, ты покормила кролей? Думаешь, они будут расти от ветра? - крикнула старуха, разогнувшись на миг от работы. Она была на огороде, полола картошку.
Бабка приложила руку к глазам, заслоняя их от солнца. Другой подперла поясницу, которая затекла и болела, и смотрела на внучку. Хорошая всё-таки росла девочка: ладная, трудолюбивая. Она была гордостью старухи: во всём помогала ей, относилась с почтением и заботой, не то, что другие подростки, которые могли улынивать от работы или грубить старшим. С появлением Рады старуха и сама стала мягче: меньше ворчала и жаловалась на жизнь, загадывала деду покупать леденцы и воздушное безе на ярмарке, чтобы порадовать внучку.
- Сейчас, ба, - Рада взяла огромный мешок и вышла из калитки.
Она направилась на поле, что находилось далеко за селом. Там рос самый сочный клевер, от которого кроли становились упитанными и довольными. Рада шла по дороге, думая о чём-то своём. А о чём она думала, никто никогда не знал, да она сама скоро забывала. Только казалось девочке, что она идет не по земле, а по небу, и что весь мир принадлежит ей, а она может оказаться в любом его конце без особого труда.
Солнце садилось за горизонт. Рада нарочно выбирала далёкое поле, не только из-за клевера. Ей хотелось гулять вот так, смотреть на небо, улетая в его бесконечную высь. Когда она достигла цели, то просто упала в траву, закинув руки за голову. И лежала так долго-долго, пока не начало темнеть. Потом девочка спохватилась: «Нужно возвращаться, а то бабушка заругает». Она встала и быстро начала рвать сочный клевер. Через некоторое время мешок был доверху наполнен, Рада взвалила его на плечо и направилась обратно.
- И где можно было так долго ходить! –  заругалась старуха, когда Рада появилась на пороге. – Не нужен мне твой клевер! – она хотела, было, высыпать содержимое мешка вон, но передумала. - Вот сейчас задам тебе, будешь знать!
- Ба, я поставлю греть воду, сегодня у нас мытьё, - отвечала Рада, как будто бы ругань относилась не к ней.
- Я тебе сейчас поставлю! Я тебе так поставлю, - грохотала чугунками и половниками рассерженная старуха. – Это же надо, у всех дети, как дети, а ты ходишь неизвестно где, будто у тебя ветер в голове.
Это было абсолютной неправдой. Старуха никогда и ни на кого не променяла бы свою внучку. Рада была незлобивой, не такой, как остальные, которые только и думают отхватить себе побольше да получше. В праздничный или выходной день Рада могла собрать целую ватагу детворы со всего села и раздать им конфеты и деревянные бусы, которые дед купил на ярмарке. Казалось, Рада могла отдать всё. Не только близкому другу, а просто прохожему. Один раз, бабка из нового отреза заказала пошить ей платье. Оно вышло на славу. Рада мерила его снова и снова, а дед с бабкой не могли нарадоваться: какая же она у них красавица!
- Пусть все видят, что ты лучше всех! – говорила довольная старуха.
Рада и сама была счастлива обновке. Но на следующий день платье исчезло.
- Рад, а Рад, где синее платье? - спросила старуха, заподозрив неладное.
- Я отдала его девочке. Знаешь, которая живёт на другом конце села. Оно ей так понравилось и подошло!
В этот вечер Рада получила большую порку. Платье же было возвращено на своё место в сундук.
Но это вовсе не напугало девочку, и не остановило в желании и готовности раздавать свои подарки. Рада жила и поступала по законам, которые были написаны у неё внутри. За это её любили, но иногда поступки девочки могли вызывать недовольство или смех. Например, когда соседки просили Раду посмотреть за маленькими детьми, она всегда делала так, что не она нянчила, а её. Рада игралась игрушками и каталась на деревянных лошадках, когда никто не видел, а однажды вытащила ребёнка из люльки, подвешенной к потолку, залезла в неё сама, да ещё повелела мальцу раскачивать. Верёвки, на которых держалась люлька, напряглись, доска заскрипела и дала трещину. Но Рада всё отрицала, удивлённо пожимая плечами.
Ещё Рада очень любила, когда дед рассказывал разные истории: про войну, что когда-то была в их краю, про голод.
- Чего ты думаешь, бабка то наша такая сердитая? Она много горя знала, родители её рано умерли, войну она пережила, голод. А голод – лютая вещь. Люди при нем страшные становятся, как звери. Роют тощими пальцами землю, корешки жуют, кору деревьев.
Рада слушала молча, глядя вдаль, будто пытаясь представить все наяву: воюющих мужчин, плачущих женщин, сиротливых детей, выжженные посевы.
- Всё от людской злобы, - продолжал дед, раскуривая трубку. -  Поделить чего-то не могут, враждуют. А в конце ничего никому не достается, все мучаются и умирают. Сколько войн на земле было! А сколько ещё будет. Люди мерли тысячами, и ни у кого никакого сострадания, только бы самому выжить. Злые люди, завистливые и жадные. Много зла на земле, внученька. Много несправедливости. А жизнь человека вроде ничего не стоит, меньше копейки. Дай Бог тебе не пережить беды. Выйти замуж за хорошего человека, чтобы в доме был достаток, да детишкам на печи места не хватало бы.
 

Как вы уже поняли, Рада была дочерью Солнечного Света и Дождя. Влюбленные были так счастливы, что не замечали ничего и никого. Они не поняли, как плодом их любви стало появление на свет ребёнка. Девочка в прямом смысле этого слова упала с неба, и угодила прямо в стог сена возле избы стариков. Этим фактом и была предрешена её судьба на многие годы. Никто не знал о том, что Рада не была ребёнком земли, да и она сама не догадывалась об этом.

Рада росла и выросла. Она не была похожа ни на кого. Одевалась просто, любила кататься на лошадях, пасти коров. Несмотря на это парубки заглядывались на  неё, считали за свою, а девицы завидовали, хотели очернить.
- Видишь, бегает по селу простоволосая и босая. Совести у неё нет! – бурчали женщины, у которых были на выданье их собственные дочери.
- Да  она простушка! Кто на неё позарится? – насмехались полнотелые девицы, намазывая брови сажей, а щёки бураком, чтобы быть красивее.
- Какая дивчина! Счастлив будет тот, кому она достанется, - вздыхали парни, многим из которых Рада запала в душу.
Рада этих разговоров не слышала, а вот старуха часто думала о будущем внучки. Она мечтала, чтобы Рада выгодно выла замуж, и готова была сделать для этого всё.
- Ты парень, или девка? – гневно бурчала она. – Надень платье, причешись, примерь туфли. Те, которые с моей молодости: они добротные и почти неношеные. Не смей ходить по селу босиком. Люди думают, что у тебя нет даже обуви.
- Хорошо, ба, надену. Туфли и, правда, что надо, им сносу нет.
- Вот, это другое дело! – радовалась старуха. – Девицы в нашем селе, видишь, какие: пышнотелые, полногрудые, задастые. А ты как тарань костлявая. Сходила бы на танцы, как все.
Рада старалась не огорчать бабушку. Но, когда девушка отдалялась от калитки, тут же снимала неудобные жесткие туфли и нелепые наряды.
 Однажды она даже сходила на танцы. Там царила непонятная, чужая для неё атмосфера. Парубки и девчата, даже те, которых она знала, вели себя совершенно странно. Они строили друг другу глазки, девицы жеманничали. Парубки хватали их за талии и бёдра и неслись в пляс. Потом они долго тискались в темноте. Раде все это было непонятно и  даже страшно.
Потом некоторые пары женились. Они устраивали пышные свадьбы, на которых пировало всё село. Когда молодые начинали жить вместе, то ругались и даже дрались, но это считалось нормальным, как у всех.
Старуха переживала за внучку и часто бранилась.
- Никогда, видимо, не дождаться мне счастья. Думала, ты вырастешь, выйдешь в люди. А ты странная какая-то, будто поторочало.
Раде было тяжело слушать упреки. Взрослая жизнь казалась непонятной, и неизвестно, что готовило будущее. Рада всё чаще уходила, куда глаза глядят, а возвращаться девушке не хотелось.
В это время произошло событие, повлиявшее на будущее Рады. В их село наехало много нового люду. Бедные, не хозяйственные, иногда с целым ворохом детей, они строили хибары, чтобы хоть как-то устроиться на новом месте, прокормиться. На них смотрели с настороженностью и высокомерием.

Однажды девушка шла по селу, засмотревшись, зацепилась за корягу и оторвала пол подошвы от нового сандаля. Старуха купила сандалии на ярмарке, и велела внучке носить их. «Какая досада! И бабушка заругает», - печально подумала Рада.
Она сняла сандаль, взяла его в руку, и пошла, прихрамывая. Долго ли шла, как услышала голос:
- Такая красивая девица, а идёт, хромая, в одном сандале.
Рада обернулась. Голос принадлежал молодому парню, который сидел на задворках и чинил обувь, постукивая своим молоточком.
- У меня подошва от сандаля оторвалась.
- Так неси его сюда, я мигом поправлю! – обрадовался парубок.
Рада вошла во двор, и протянула свой порванный сандаль. Парень взял нитку, иглу: раз, два, и готово. С улыбкой он возвратил девушке её вещь.
- А ты, как я погляжу, мастер, - удивилась Рада, оценивая работу.
- Твои сандалии нехорошие – жесткие и неудобные. Вот я бы смог сшить тебе мягкие и легкие черевички, каких ни у кого нет в целом селе.
Рада смутилась.
- Только ты должна ещё прийти ко мне, чтобы снять мерки. Завтра, например.
- Ладно, -  согласилась девушка.
На следующий день Рада  пошла к Мартыну (так звали парня). Он сидел возле хаты и работал.
- Здравствуй! - окликнула его девушка, переминаясь с ноги на ногу от смущения.
Парубок оторвался от работы. На его лице сияла улыбка.
- А я ждал тебя. Целую ночь не мог спать – всё думал и думал. О тебе и о черевичках. Хочу, чтобы они были самые лучшие, - сказал Мартын.
Он начал обмеривать ножку Рады. В это время из избы вышла мать Мартына.
Это была небольшого роста, похожая на подростка, с грубоватыми, некрасивыми, застывшими чертами лица женщина. Мартын был очень похож на неё. Во всей фигуре Марфы читалась сжатость, привычка к выживанию и следы унижения, в котором, казалось, ей всегда приходилось жить. Женщина хотела быть незаметной, занимать немного места.
- Я на речку, Мартын, - сказала она глухим, ничего не выражающим голосом.
- Давайте, я вам помогу донести корзину, - предложила девушка.
- Как хочешь, дочка, - рассеянно ответила Марфа.
Взяв корзину с грязным бельём, они пошли на озеро стирать.
 Марфа работала целый день, до вечера. Рада то помогала женщине, то сидела, глядя на воду.
- Ты другая, не похожа на людей, что живут в этом селе, - сказала женщина, когда присела отдохнуть. - Я в жизни видела мало добра. С детства росла сиротою со злым отчимом. Он издевался надо мною, попрекал куском хлеба. Одно спасение было – выйти замуж. Потом пошли дети, так что я и головы не могла поднять за работой.
Рада слушала её молча.
С этого дня девушка иногда приходила в дом Марфы для примерки черевичек, которые шил Мартын. Её встречали всегда с радостью, предлагали угощения, не знали, куда усадить, как самого дорогого и желанного гостя. Кроме Мартына, старшего сына, у Марфы было еще два мальчика, мал мала меньше. Они сразу полюбили Раду, радовались её приходам. Мартын же часто засматривался на Раду, позабыв о работе. А когда она замечала на себе его взгляд, в смущении опускал глаза. Марфа много рассказывала о своей горькой доле. Девушка слушала внимательно, не перебивая.
Так проходили дни. Наконец, черевички были закончены. Мартын со счастливой улыбкой протянул их Раде.
- Примерь, - попросил он.
Девушка надела черевички и удивилась: они были такие мягкие и легкие, и как раз впору по её ноге.
- У тебя умелые руки, - сказала Рада. – Ты можешь обуть пол села. Тогда вы, наверняка, выберетесь из бедности.
- Хорошо бы, твои слова исполнились, - вздохнула Марфа.
- Я очень старался, - ответил юноша и покраснел от смущения. – Когда я их делал, моё сердце пело. Я мечтал стать травой, на которую ступает  твоя нога.
- Мгу, - Рада сделала вид, что эти слова относились не к ней.
- А это чьи туфли? – девушка с ужасом смотрела на огромные красные черевики с задранными кверху носами.
Мартын переменился в лице, и с благоговением сказал:
- Это туфли моего дяди, Слизняка.
Рада услышала в голосе Мартына нотки, которые её смутили. Но девушка по обыкновению тут же забыла об этом.
Мартын волновался, будто желая открыться.
- А ты бы вышла за меня замуж? – неожиданно спросил он.
- Может быть, и вышла бы, а почему нет, - ответила Рада, не задумываясь.
Мартын никак не ожидал такого ответа. Внешне он остался спокоен, но внутри захлебнулся от удовольствия.
- Как бы хорошо это было, детки, - обрадовалась Марфа. Она мечтать не могла о такой невестке.
- Только нужно бабушке сказать, - промугыкала Рада.
Мартын не мог поверить своему счастью. То, что Рада так легко согласилась, было похоже на сон. Мартын всегда был самоуверенным, но никто не видел его достоинств, кроме разве что Марфы. Та не могла нахвалиться старшим сыном. Мартын уже несколько раз влюблялся в девушек там, где жил раньше. Но они не отвечали ему взаимностью.
После этого разговора Рада неожиданно и надолго исчезла. Мартын всячески искал с ней встречи, но всё было тщетно.
Однажды, возвращаясь из соседней деревни, он увидел её на поле. Девушка собирала горох. Она была в льняной сорочке, простой юбке, только длинная тёмная коса, падая со спины, терялась в траве. Рада всё время поправляла её, закидывая через плечо.
Светило яркое солнце. Оно было такое щедрое и ласковое, необыкновенное, что Мартын невольно остановился, подставляя ему лицо, всего себя. Думалось только о самом хорошем, счастливом. И вдруг с неба пошёл невесомый дождь. Это было так необычно. Лучи тепла перемешивались с прохладными звенящими каплями. Свет проходил сквозь воду, преломляясь на десятки цветов и оттенков. Музыка света сливалась с мелодией дождя.
И в центре всей этой симфонии была Рада, которая собирала горох, ни о чём не подозревая. Мартын смотрел на неё с восхищением.
- Рада! – закричал Мартын весело. – Я всё-таки нашёл тебя! Куда же ты пропала?
- Я? Пропала? С чего ты взял? – девушка выпрямилась и с удивлением смотрела на него.
- Посмотри, небо видит нас, и благословляет. Это такое чудо – дождь и солнце вместе!
- Да, хорошо, - согласилась девушка, посмотрев вверх. - Как бы мне хотелось подняться высоко-высоко. Плыть над землёй, ни о чём не думая, - мечтательно прибавила она.
- Тебе не нужно уходить в небо, - взволнованно сказал Мартын. - Я могу сделать тебя счастливой и на земле. Буду много работать, не покладая рук. У нас будет дом.
Рада ничего не отвечала, только посмотрела на Мартына с удивлением. Она видела, что юноша был готов ради её счастья на всё, но её сердце почему-то молчало.
А Мартын не унимался:
- Я сделаю для тебя небом землю, - говорил он восхищённо. – В нашем доме будет светло и просторно, и зло никогда не коснётся его. Люди живут неправильно, а ты открыла мне глаза, помогла увидеть всё по-другому. Ты такая необычная! Не исчезай, Рада, - умолял он, опустившись на колени. - Обещаю, ты не пожалеешь, если останешься со мною навсегда.
- Пошли домой, - прервала восторженную речь девушка.
Она высыпала собранный горох из подола юбки в мешок, который как раз наполнился доверху, завязала верёвку. Мартын схватил мешок, перебросил его на спину, и они зашагали по дороге по направлению к селу.

Рада снова начала приходить в дом к Марфе. Только женщина всё чаще говорила о своём сыне.
-Он такой хороший! Никто никогда не ценил моего Мартына. Вот, если бы ты вышла за него замуж, мы любили бы тебя, как родную и берегли бы.
На это Рада как прежде ничего не отвечала.
Только Марфа не оставляла своих разговоров. Она всё говорила и говорила, будто желая убедить девушку.
- Мы всегда жили в бедности. Мартын был вынужден рано зарабатывать, чтобы кормить семью. Зато мой мальчик вырос таким трудолюбивым! Он будет любить и заботиться о тебе.
Раде не нравились эти разговоры. Но трудно было не заметить отношения к ней Мартына. Парень краснел и опускал глаза, когда видел девушку. У него перехватывало дыхание, когда она заговаривала с ним. Мартын срывал цветы и незаметно оставлял их везде, где ни появлялась Рада, а ещё, конфеты и безе, которое она очень любила. Сначала Рада смущалась от этого, а потом настолько привыкла, что не представляла, как может быть по-другому. Наконец, она решила: если это так необходимо, выйти замуж, то пусть её избранником будет Мартын.
Старуха вскоре заподозрила что-то неладное.
- Не завёлся ли у тебя какой женишок? – осторожно спросила она.
- Что ты, ба, - ушла от ответа Рада.
Но через некоторое время ей приснился необычный сон. Был солнечный день, поле, всё в сочной свежей траве. По нему бежал маленький хорошенький кролик. Рада засмотрелась на кролика, а он, увидев девушку, подбежал прямо к ней и прыгнул на руки.
Рада рассказала сон бабушке.
- Точно женишок завёлся! – сказала старуха, довольно улыбаясь и подмигивая внучке одним глазом.
Но вскоре бабка неожиданно заболела. Она лежала на лавке, сдержанно охая, и даже не могла работать, чего с ней отроду не бывало. Старуха отказывалась лечиться и даже не хотела есть. И через несколько дней она умерла: так быстро и неожиданно, что никто даже не мог поверить этому.
Рада была вне себя от горя. Она не понимала, как бабушка могла исчезнуть. Лучше бы она кричала, ругалась, гремела чугунками, только бы была рядом. Девушка сидела над её телом, плакала и целовала старое морщинистое лицо, руки. Она никого не подпускала к старушке, всё приговаривая:
- Хочешь отдохнуть, полежи. А потом пойдём в поле, накосим травы, будем печь картошку на углях. Помнишь, как ты баловала меня в детстве? А к празднику побелим хату. Я буду помогать тебе, не убегу никуда, как раньше. Нарвём веток, расстелем везде, будет красиво и нарядно. Отдохни, моя голубушка.
Дед же тихо плакал в другом конце хаты.
После похорон старухи хата опустела, а они со стариком почувствовали себя сиротами.
Мартын, узнав о горе Рады, начал часто приходить к ней. Девушка с ним не разговаривала, просто лежала молча, как больная, отвернувшись к стене.
 Мартын делал всю работу по дому и по хозяйству, был особенно внимательным и нежным, но не упускал момента напомнить о женитьбе. Говорил, что теперь, когда Рада потеряла родного человека, ей особенно нужна защита и поддержка. Он станет для неё семьёй, и даже заменит бабушку. Рада была настолько сломлена и опечалена, что, испытывая постоянный напор Мартына, наконец, согласилась. Она даже думала, что небо посылает ей  поддержку, и что бабушка, увидев, как она выходит замуж за Мартына, очень обрадуется.  Рада решилась:
- Не соберут ещё сена в стога, как я стану с тобою под венец.
Первым, кому Мартын сообщил о предстоящей женитьбе, был его дядя Слизняк. Он жил в соседнем селе, был богат и знаменит, так как участвовал во всём, что происходило вокруг. Несмотря на то, что Мартын с Марфой были гораздо беднее Слизняка, парень отдавал ему значительную часть выручки от башмачного дела. Так он благодарил дядю за поддержку и покровительство. Марфа тоже боялась потерять благосклонность богатого брата. Они с Мартыном заискивали перед Слизняком и искали его советов во всём. 
Слизняк относился к Мартыну снисходительно. Тот же, получив согласие Рады, сразу побежал хвастаться, искать у него похвалы и одобрения.
И, каково же было его удивление, когда Слизняк вместо восторга, замер, оторопел. Некоторое время царило гробовое молчание. Потом Слизняк взял себя в руки, и обычным покровительственным благодушным тоном медленно начал:
- Я рад за тебя, -  он похлопал Мартына по плечу.
Племянник с облегчением выдохнул. Он, было, испугался, что сделал что-то неправильно, что огорчило дядю. Хотя, впервые в жизни, это было то, ради чего, кажется, он пошёл бы даже против него. Слизняк тоже почувствовал это. Он решил быть хитрее, чтобы не спугнуть Мартына, ибо хорошо знал его упрямый нрав. Он даже закряхтел от напряжения и предложил племяннику попить чайку, чтобы выиграть время и обдумать сложившуюся ситуацию.
- Как там матушка? - участливо спросил Слизняк, бряцая кружками и блюдцами.
- Спасибо, потихоньку, - улыбался Мартын, в волнении потирая руками колени.
На шум из сеней высунулась черная голова с удивлённо-испуганными глазками, которые смотрели пытливо и пронизывающе, пытаясь понять, что происходит, почему это Слизняк вдруг сам накрывает на стол. Это была жена дяди.
Но хозяин дома нервно раздражённо цыкнул, махнув рукой, и голова тут же исчезла, а дверь захлопнулась.
Слизняк напряженно улыбнулся, повернувшись к племяннику.
- Ну, что выпьем за твоё счастье? – и он поднял кружку с чаем, пожелав почему-то чокнуться. – Вовсе не удивительно, что Рада ответила тебе взаимностью. Вовсе не удивительно. Ей несказанно повезло. Ах, как же ей повезло, паршивке! Это я так, ласково, - оправдался он. – Ты ведь просто клад! Она понимает, что, выйдя за тебя замуж, никогда не будет ни в чём нуждаться.
Мартын довольно улыбнулся.

На самом деле тщеславный корыстолюбивый дядя вовсе не хотел терять влияния над Мартыном, а также отказываться от денег, которые могли теперь идти на устроение хозяйства, раз племянник решил жениться. Известие о женитьбе встревожило Слизняка панически, нужно было срочно что-то делать, чтобы расстроить свадьбу, отвернуть сердце Мартына от Рады. Слизняк, наконец, нащупал едино верную тактику поведения с Мартыном, а именно, лесть. Он успокоился, и даже приободрился. Ходил по светлице взад вперёд, потирая руки.
- Давай, Мартын, выпьем. У меня тут наливочка – первый сорт. Знаешь, кто мне её прислал? Да, да, та самая! – Слизняк подмигнул племяннику, достал бутылку и стал наливать в маленькие рюмочки. - Я всегда верил в тебя, и поддерживал. Рада непростая девушка. О ней разные ходят слухи. Да ты угощайся, угощайся. Вот ещё выпей. И пряничками, пряничками заедай. Рада ветреная, непостоянная. У неё недавно бабка умерла? Наверное, дел по хозяйству невпроворот. Ты, небось, уже помогаешь ей, работаешь, как батрак, с утра до ночи. А она всё хихикает да леденцы пожирает. Да, она работать не любит, сама хозяйство не потянет, конечно. Ты ей сейчас как никогда сгодишься.
Мартын слушал дядю, меняясь в лице. Смущение, удивление, непонимание, подкрадывающиеся разочарование и тень боли можно было прочитать во взгляде. Он покинул Слизняка молчаливым и растерянным. Шёл обратно медленно, вспоминая слова и фразы. Но на пол пути тяжесть начала оставлять его. Он подумал о Раде и снова увидел её такой, какой знал сам. Яд от слов дяди растаял, и Мартын, нарвав цветов, побежал, чтобы скорее увидеть девушку.
Мартын сообщил о согласии Рады матери. Марфа обрадовалась и тут же начала готовиться к свадьбе. С нескрываемой гордостью она хвалилась перед соседями своей будущей невесткой. Очень скоро пол села знало, что Рада собирается замуж за Мартына.
Реакция на это была почти одинаковой:
- Рада? За Мартына? Не может быть. Они же бедняки голоштанные. А Рада – настоящая красавица. Не гоже такой девушке за башмачником быть. Вот, была бы жива старуха, она бы этого точно не допустила.
Многие просто не верили. Но очень скоро все узнали о предстоящем событии и начали готовиться к этому, как к большому празднику.

- Теперь все придут на свадьбу. К чему? Зачем? И бабушка не так давно умерла, - расстроилась девушка.
- У меня должна быть самая лучшая свадьба! - горделиво выпятив грудь, сказал Мартын. – Мы пригласим священника из соседнего села, совершим старинный ритуал.
- Я не хочу ничего. Может, отменим, пока не поздно? –  серьёзно спросила Рада.
- Умоляю тебя, пожалуйста - упал на колени Мартын. – Положись на меня, я обо всём позабочусь.
Священник из соседнего села, на счастье, не согласился, несмотря на все уговоры, мольбы Мартына. Парень был очень расстроен и недоволен, ругал и хулил его, на чём свет стоит, говоря, что он вовсе не священник, а самый настоящий самозванец. Что, хорошо, что он не согласился, а то бы испортил весь праздник.
Он постоянно был в приподнятом, возбуждённом состоянии, ждал от всех похвал и поздравлений, полагал, что, если Рада согласилась выйти за него замуж, то он сам стал первым парубком на селе.
Девушка смотрела на него и на всё, что он делал, со страхом, сомневаясь, не опасно ли связывать с таким человеком свою жизнь? Но, как только она просила Мартына расстаться, он падал перед ней на колени, умоляя о прощении. Говорил, что изменится, станет другим, что понял и осознал все ошибки.
- Я ждал и мечтал о таком счастье всю жизнь. Дай же и мне порадоваться и насладиться. Ведь я добился тебя, самую красивую девушку.
- Ты не добился меня, Мартын. Никогда бы ни добился, – не шутила Рада.
- Конечно, пусть так. Прости.  Поженимся и будем жить тихо. Только ты и я.
Мартын часто казался Раде самодовольным и заносчивым. Их ссоры, раздоры повторялись всё чаще и чаще. Иногда Рада даже плакала. Девушка будто задыхалась в присутствии Мартына. Она очень часто вспоминала бабушку, тосковала по ней, а ещё, детство, когда можно было ни о чём не думать.
Почти всё село готовило свадьбу Рады. Каждый нёс курицу или яйца, резали поросят, пёкли пирожки и караваи, гнали бражку и доставали из погребов соленья. Они отдавали дань памяти бабушке Рады, которая часто помогала соседям: выручала семенами, да и девочка была им не чужая. Каждый считал своим долгом внести свой вклад в её счастье. За несколько дней перед свадьбой хата ломилась от кушаний, но на сердце у Рады было тяжело. Девушка металась в тревоге от каких-то нехороших предчувствий.

И вот день свадьбы настал. Были выставлены столы, все пришли с подарками: одеялами и рушниками, огромными, набитыми перьями подушками, - всем тем, что сгодилось бы для молодой семьи. Принесли даже огромные деревянные часы с двумя сердцами и кукушкой, которая говорила время. Нарядные и возбуждённые праздником, они будто не замечали, насколько торжество было тягостно для девушки.
Вокруг царила суета, все что-то носили, потом пили и поздравляли молодых, смеялись и танцевали под музыку. Девушки вертелись вокруг Рады. Они одели её по обычаю в белое платье, уложили волосы. Она была такая красивая, но вовсе не счастливая и не радостная, будто окаменевшая. Провозглашались тосты, гремели тарелки, все требовали, чтобы Рада и Мартын целовались, на что девушка отвечала неизменным отказом. Она вообще хотела, чтобы это поскорее закончилось.
Почётным гостем на свадьбе был Слизняк. Он вырядился по такому случаю, как настоящий барин: шелковая цветастая рубашка, парчовая жилетка и соболиный воротник, а ещё, в придачу красные сапоги с большими закрученными носками. Мартын с особым трепетом и нетерпением ждал дядю, полагал, что без него веселье-не-веселье.
Когда вдалеке показалась богатая повозка, Марфа радостно крикнула сыну:
-  Мартын, дядя приехал, иди, встреть дорогого гостя!
- Сейчас, мама! - Мартын бросился навстречу именитому родственнику.
По толпе приглашённых прокатилось оживление:
- Неужели сам Слизнюк пожаловал? – спрашивали соседи.
- Ну, теперь разгорится веселье! – обрадовались многие.
- Заодно узнаем последние новости, - оживлённо переговаривались гости.
 Марфа встречала дорогого гостя с хлебом и солью.
- Здравствуй, сестра, - покровительственно произнёс он, войдя во двор. – Я вижу, праздник в полном разгаре.
- Что ты, брат! – дрожащим от волнения голосом произнесла женщина, склонившись. – Разве это праздник, без тебя?
Слизняк довольно улыбнулся.
- Ну, Мартын, давай выпьем с тобой горькую. Рано ты из-под моего крыла вылетел, оперился. Смотри, как бы не пожалел об этом! За твоё здоровье, племянничек.
Мартын заискивающе улыбался.
Слизняк будто не замечал Рады. Он всеми силами старался расстроить свадьбу Мартына, вливал ему яд в уши по поводу Рады. А, когда ничего не вышло, решил приложить все усилия, чтобы омрачить их жизнь насколько можно, и таки вернуть Мартына, пусть, со временем.
- Ну, показывай свою невесту, Мартын, -  потребовал он.
- Конечно, дядя, - засуетился племянник. – Рада! Где ты? – позвал он девушку.
- Так, так, - произнёс Слизнюк, внимательно разглядывая невесту. – Хороша, нечего сказать. Тебе очень повезло, детка, - он покровительственно похлопал Раду по щеке. За Мартыном ты будешь жить как за каменной стеной. Только будь послушной, мой тебе совет.
- Что ты, дядя! - с волнением выпалил Мартын, но он был польщён словами покровителя.
- А ты поостынь, не нужно так волноваться, - резко перебил дядя племянника. - В жизни разное бывает. Знаешь поговорку: в тихом омуте черти водятся.
Он развернулся и направился к гостям, которые встретили его возгласами оживления.
Рада внимательно посмотрела на Мартына. Лицо юноши сияло восторгом, а в его глазах читалось подобострастие и услужливая покорность.
- Что с тобою, Мартын? – удивилась девушка. – Ты не болен?
- Вечно ты со своими дурацкими вопросами! - не сдержал своего раздражения юноша. – Все радуются, веселятся, а ты бледная, словно на похоронах.
- Ты называешь это весельем? – спросила измученная Рада.
- А чем тебе все это не нравится? Не у каждого на свадьбе встретишь такого уважаемого гостя, как мой дядя. Его присутствие как благословение небес. Ну, хватит ломаться. Пошли танцевать, - и Мартын так грубо и бесцеремонно взял Раду за талию, что она вскрикнула.
- Пусти меня, - потребовала девушка. – Мне плохо, я пойду.
- Никуда ты не пойдёшь! - в голосе Мартына зазвучала угроза. – Хочешь опозорить меня перед всеми? И оставь свои чудачества, наконец!
Девушка была ошеломлена. Таким она не видела Мартына никогда.
Торжество продолжалось. Играла громкая музыка. Все о чем-то оживлённо разговаривали, смеялись. Некоторые искоса с насмешкой поглядывали на Раду, потом что-то шептали друг другу на ухо и снова смеялись. Многие, особенно молодёжь, танцевали. Парубки хватали девчат и неслись в пляс, а те радостно визжали, закидывая головы. Наконец, все снова уселись за столы. Гости набрасывались на приготовленную пищу. Они рвали руками зажаренную птицу и наслаждались жирными свиными ножками, а также много пили. В это время Марфа прислуживала им, вынося из избы новые угощения. Потом снова начались танцы. Только теперь в пляс пошли все: старые и молодые. Кряхтя, приседал старый дед, с визгом кружилась какая-то полнотелая баба. Многие сухенькие мужики хотели пристать к ней, но она, разгорячённая, сбивала всех с ног размашистыми движениями, что вызывало среди гостей шквал веселья.
Но центром внимания неизменно оставался Слизняк. Сначала он, окруженный толпой, рассказывал гостям смешные небылицы. Потом, когда многие пошли танцевать, он, боясь потерять внимание к себе, тоже пустился в пляс. Его толстые щеки раскраснелись, и лысина тоже стала красная, потная. Он размашистым жестом сорвал соболиный воротник и бросил его в толпу, оставшись в жилетке и шёлковой цветастой рубахе. Слизняк кружился и приседал, задорно улюлюкая, а гости хлопали ему в такт.
 Рада с ужасом и замиранием сердца смотрела на это зрелище. Хватаясь за соломинку надежды, она отыскала глазами в толпе Мартына. Но тот с подобострастием смотрел на своего дядю, не отрывая глаз. Сердце девушки упало. Она снова посмотрела на Слизняка, который, казалось, заслонил собою всё. Он всё также танцевал, приседая, и острые носки его башмаков летели вверх-вниз. Рада смотрела на эти острые носки, пока всё не начало плыть у неё перед глазами. Смешалось все: музыка, грубый хохот, глаза, жадно смотрящие на жирные свиные ножки, насмешки и хихиканья, толстая баба, что кружилась в сумасшедшем танце, разгоряченный Слизняк, который всё приседал и приседал. Потом всё исчезло, потемнело.
- Тебе плохо, дитятка? – услышала Рада взволнованный голос старушки, который звучал где-то далеко-далеко. – Бледная-то какая!
 Кто-то взял её под руки и куда-то повел.

Очнувшись, Рада поняла, что лежит на лавке в избе. Праздник закончился. Уставшая Марфа стояла над большим тазом, перемывая горы грязной посуды. Гости разошлись, только мальчики баловались на печке, не желая спать.
- А где Мартын? - как в полусне спросила Рада.
- Пошёл провожать дядю. Не ночевать же такому уважаемому гостю в бедной избе, - безразличным голосом ответила уставшая женщина.
- А почему так получилось, что он богат, а вы бедны? – спросила девушка, потихоньку приходя в себя.
- Одним выпало быть богатыми, другим – бедными, - со вздохом ответила Марфа. – Но Слизняк не отвернулся от нас.
- Почему же он не помогает вам? – удивилась Рада.
- Что ты! Слизняк так много сделал. Ведь именно он посоветовал Мартыну чинить обувь. Правда, за это мы отдаем ему часть выручки. Но это такая малость в ответ на его благосклонность.
- Вы отдаете ему деньги? – удивлению Рады не было конца.
- За всё нужно платить, - ответила Марфа. - Но он так любит нас!
Рада не задавала больше вопросов, так как подумала, что не сможет понять этой странной любви. Девушка села возле окна дожидаться Мартына. Он пришёл только под утро. Рада не сомкнула глаз, и поднялась навстречу знакомым шагам.
- Где ты был так долго? - спросила она.
- В этом доме вопросы буду задавать я, - холодно ответил Мартын.
- Что-то случилось? – не поняла Рада.
- Подавай на стол, я проголодался, - повелел юноша.
Девушка остановилась, как вкопанная.
- Что стоишь? Плохо слышишь? – начал раздражаться Мартын.
Рада ничего не отвечала. Потом начала снимать с ног черевички.
- Что ты делаешь? – встревожился Мартын.
- Ухожу, - спокойно ответила Рада.
- Ты не можешь! – растерялся юноша. – Ведь ты моя жена!
- Я не знаю, что это означает, - ответила девушка. – Вы, люди, странные, непонятные для меня. Ваша любовь так изменчива. Она рассеивается быстрее, чем туман на рассвете.
- Прости меня, - Мартын упал на колени перед Радой. – Сам не знаю, что со мною происходит.
- Разберись быстрее, - бросила Рада, уходя.

С этого дня Мартын вел себя как-то странно. Он  был то нежным, и говорил Раде о любви, то замыкался. А иногда срывался и был очень груб с девушкой, после чего плакал и на коленях просил прощения. Рада ничего не могла понять и обращалась за советом к Марфе.
- В семье  разное бывает, - устало отвечала женщина. – Думаю, всё изменится, когда вы будете жить в своём доме.
Но Рада больше не строила надежд. Глубоко внутри себя девушка чувствовала, что теряет привязанность Мартына, а вместе с ней, покой и защищённость. Когда они переселились в новый дом, на миг вновь воцарился мир и покой. Мартын был мягким и внимательным, готовил, убирал, на заработанные деньги покупал всегда гору сладостей и угощений. Он очень похорошел: с лица исчез налёт грубости, юноша гладко выбривался, был ухожен и аккуратно подстрижен, чего никогда не было раньше. Рада заказала Мартыну пару брюк и рубашек у местного портного, которые были ему так к лицу. Теперь он и вправду стал парень хоть куда. Иногда у них даже бывали тихие счастливые вечера.
 Пока снова в гости к сестре не приехал Слизняк. Узнав об этом, Мартын ушел из дому, ничего не сказав Раде. Девушка ждала его несколько дней. Днем она в тревоге и нехорошем предчувствии ходила по дому, не в силах ни на чём сосредоточится, вся работа просто-таки валилась из рук. Но самыми страшными и мучительными были ночи: Рада не смыкала глаз ни на минуту. То девушке казалось, что её волосы седеют, а то волны огня и жара прокатывались по всему телу. В конце концов, девушка так измучилась, что решила навестить Марфу, узнать, что случилось с Мартыном.
Когда она ступила на порог, все сидели за столом и оживлённо о чём-то говорили. Увидев девушку, присутствующие замолчали. Марфа тихонько встала и принялась убирать посуду.
- Чего ты пришла сюда? – грубо спросил Мартын, зло зыркнув на Раду.
- Я не знала, куда ты делся. А в доме нет ни крошки хлеба, - сдерживая горечь и гнев, ответила девушка.
- В доме хозяин я. Куда хочу, туда и ухожу. А хлеба нет из-за твоей лени. Целыми днями сидишь у окна. Ты должна была ждать меня! - гневно отрезал он.
- Я ничего никому не должна, -  уже твёрже сказала Рада. Она посмотрела на Мартына и не узнала его. Юноша стал злым и маленьким. Его глаза сузились и горели холодным острым блеском.
Мартын в ярости подпрыгнул и замахнулся на Раду. Сейчас он был похож на злую уродливую обезьяну.
- Я не позволю так разговаривать со мною! - взвизгнул он. – Ты будешь уважать меня!
В это время из-за стола поднялся Слизняк. На его лице сияла довольная улыбка.
- Успокойся, мальчик, - ласково обратился он к Мартыну.
Тот сразу притих и осторожно присел на стул, устремив восхищённый взгляд на своего дядю.
- Я много лет знаю эту почтенную семью, - покровительственно начал Слизняк.  /В это время Марфа оставила всю работу и села, чтобы внимать словам брата/.  – Они всегда отличались миролюбием и добропорядочностью, трудолюбием и скромностью, хоть не знали богатства. Мартын, - дядя остановился и с нежностью посмотрел на племянника, - просто вырос на моих руках. Долгие годы я молился о том, чтобы племянник был счастлив. И вот в эту семью пришла ты, - Слизняк зло обернулся. – С первой минуты я понял, что ты принесёшь им много горя. Но если ты покоришься, - он смягчил свой тон, - то эти люди станут для тебя спасением.
- Как же я ненавижу всё это!  - вдруг ответила Рада.
- Что?! – удивлению и возмущению Слизняка не было предела.
- Красивые слова, которые говорят с такой лёгкостью, но которые ничего не значат! Ты идёшь домой, Мартын, или остаешься здесь? Последний раз спрашиваю. Иначе, боюсь, ты больше меня не увидишь.
- Да как…Да как смеет эта безродная девка говорить, ставить условия! - Слизняк захлёбывался в своей ярости. – Я говорил тебе, я говорил тебе, сестра, что это гадкое существо только позорит вас!
- А, ты, наверное, очень боишься потерять свои денежки?! – нервно засмеялась Рада. – Дело всё в этом?! Впрочем, вы все стоите друг друга.
- Молчать!!! – завизжал Слизняк. Он не мог вынести и слова. – Если она сейчас же не уберётся отсюда, ноги моей больше не будет в этом доме! – замахал он руками.
- Что ты себе позволяешь, Рада? – вступилась за почтенного гостя Марфа, оттесняя девушку к двери. – Надо же и честь знать!
- Не трудитесь, - нервно ответила девушка. – Как же я устала! - Рада развернулась и вышла.
На дворе дул ветер и шёл дождь. Небо затянули свинцовые тучи, было зябко и холодно. Рада шла, преодолевая порывы ветра. Наконец, девушка добралась до знакомой избушки. Рада остановилась на пороге и тихонько постучала.
- Кто там? – услышала она слабый старческий голос дедушки.
- Это я, открой, я совсем промокла, - ответила Рада.
- Доченька пришла, - обрадовался старик.
Рада вошла и молча села на лавку возле печки.
- Ну, что ты, родная, в такую непогоду-то ходишь? Так и заболеть недолго. Садись, чайку попей, я сейчас самовар поставлю, - он засуетился по хате, трясущимися старческими руками доставал чашки, блюдца. - А где Мартын? А, ну его, Мартын – в поле горький полын. Будем жить как раньше.
Он замолчал, отхлёбывая из чашки маленькими глоточками. Потом его руки затряслись, чашка зазвенела об блюдце, кипяток разлился по столу.
- А, может быть, его и вовсе нет, счастья этого?! Нет его на земле, и всё тут! – сказал дед и заплакал. – Не о себе печалюсь, о тебе, Радушка! Птичка ты моя звонкая! – говорил дед, вытирая слёзы.
- Не нужно, дедушка, - тихо сказала Рада и обняла старика за плечи.

Они снова начали жить вместе. Дедушка много курил трубку и ничего не говорил. Он как-то сильно постарел в один миг, так что и ходить почти не мог, только сидел, курил на крыльце, глядя вдаль почти слепыми, прищуренными глазами. Рада тоже была молчаливой и задумчивой. Что-то в ней будто надломилось. Девушка либо тихо работала, механически, ничего не чувствуя,  либо сидела, глядя в одну точку невидящим взглядом.
Однажды, когда они с дедом сидели на крыльце, девушка, глядя в небо, задумчиво сказала:
- Знаешь, дедушка, а царство небесное, о котором ты рассказывал, когда я была маленькая, и вправду существует.
- По чёму ты знаешь, стрекоза? – старик был очень рад, что Рада после долгих дней молчания, наконец, заговорила.
- А ты сам посуди: правде ведь нет места здесь, среди людей.
- Положим, что так, - задумчиво ответил старик. – И что?
- А то, что у неё должна быть родина. Понимаешь? – и девушка посмотрела на старика.
- Мудрено ты говоришь, стрекотуха, - покачал головой дед. – Серьёзная ты такая стала и взрослая!
- Нет мне места на этой земле, дедушка, - задумчиво произнесла Рада. – Нет, не было, и никогда не будет, - вот как я думаю.
- Бог с тобою, Радушка! - разволновался старик. – Кому ж тогда жить на этой земле: миловаться солнцем, цветами, зреющими  яблоками, как ни тебе! И я без тебя совсем умру, - заплакал он. – Душа моя сиротинушкой до веку останется, иссохнет вся в печали.
- А я тебя с собою заберу, дедушка! – вдруг сказала Рада. - Как пойду туда, где только облака и вольный ветер, то и тебя возьму.
- Ты уж возьми, горлица моя ненаглядная, - вытирал глаза дед. – Не забудь о старике, когда пойдёшь на свою родную родину!

А что же всё это время происходило во дворце Короля Жаркое Солнце? Солнечный Свет и Дождь так же любили друг друга. Только принцесса почему-то затосковала.
- Что с тобою, родная? – в волнении спросил Дождь, глядя на возлюбленную. – Твои глаза и руки так печальны.
- Что-то тревожит меня, не даёт покоя. Будто половинка моего сердца разрывается от отчаяния.
- Не знаю, - смутился Дождь. – Пойдём к твоему отцу. Он мудрый и сильный, что-то скажет.
И они направились к Королю Жаркое Солнце. Но тот только пожал плечами.
- Не помогу я вам, - ответил Король. – Но пойдите Ветру. Он старше и мудрее, и не оставит вас без совета.
Принцесса и Дождь поспешили за помощью к Ветру.
- А! Долго же я ждал вас! - обрадовался старик.
- Помоги, дедушка! - взмолилась Солнечный Свет.
- Знаю, знаю я твою печаль, принцесса. Страдает сердце твоё, а сама не знаешь от чего. Только нечего тебе грустить и сокрушаться, - сказал он, улыбаясь в роскошные мохнатые усы. – Дочка то твоя - красавица!
- Что ты говоришь, дедушка? – испугалась принцесса.
- Да, да, - продолжал величественный старик. –  Умница, а сердце у неё какое! Просто диву даешься! Я давно наблюдаю за ней, и не могу нарадоваться. Много горя и страданий пережила Рада, - вздохнул Вольный Ветер. – Не приняли её люди, не оценили чистоты и величия её души! Она одна из нас пережила столько боли и несправедливости, познала глубину человеческой жестокости. Зато, какая принцесса будет, когда вернётся домой! Великая принцесса. Такой ещё не знало небо.
- Значит, все это время у меня была дочь? – Солнечный Свет была ошеломлена. - И я ничего не знала о ней?! Бедняжка! Как же она выжила?
- Трудно ей было, - печально ответил Вольный Ветер. – Она ведь так похожа на тебя! Душа у неё нежная и мягкая, как тёплые лучи.
- Когда же я смогу обнять её? – разрыдалась принцесса.
- Это ей решать, - ответил старик. – Рада так долго прожила среди людей, что тоже стала человеком.
- Но ведь она даже не знает, кто она! – взмолилась принцесса.
- Глубоко внутри себя знает. Сердце всегда говорило ей об этом! – сказал Вольный Ветер. – Не печалься, родная! Всё будет хорошо. Великая будет принцесса! Прекрасная принцесса, которой ещё не бывало, - бурчал он в седые усы.

А в это время Рада смотрела на небо, и ей показалось, что она видит неописуемый красоты дворец. Его стены были легкими и невесомыми. Солнечный свет пронизывал их, а дождь омывал чистыми потоками.
- Посмотри дедушка! - восхищенно сказала Рада.
- Что там, доченька? – старик, дрожащими руками опираясь на палку, вышел на крыльцо и посмотрел перед собою.
- Да не туда, на небо! – не унималась Рада.
- Ты лучше посмотри вперёд, доченька, - с тревогой произнёс дед, приложив руку к глазам и глядя вдаль. – Что бы это могло значить? – размышлял он.
К бедной избушке приближалась толпа народу. Впереди величественной походкой горделиво шёл Слизняк. Рядом с ним, полные злости и гнева, семенили Мартын и Марфа.
- Вон она, ведьма! – злобно крикнул дядя Мартына, и толпа зашумела. – Та, которая презрела узы брака, разбила сердце бедного мальчика, околдовав его перед этим!
- Ведьма, ведьма! – пронеслось по толпе, и руки с палками и камнями поднялись над головами.
 Мартын выскочил вперед и начал прыгать перед толпой, злобно кривляясь:
- А знаете, что она говорила? Не хочу жить на земле, подавай мне небо! А сама и супу сварить не умела. Все бегала по селу простоволосая и босоногая! Это я ей черевички сшил, когда она их порвала, всё ворон считала! Да она ленивая и распутная девка! Ничего в доме делать не хотела, всё на мне держалось. Я знаю! Я всё знаю! Я был её мужем. Хотел спасти эту мерзавку, вытащить её из грязи! Так она мне за всё добро заплатила!
Рада в оцепенении смотрела на это зрелище.
- Мартын, зачем тебе это? Опомнись! – наконец произнесла она, когда толпа остановилась возле крыльца.
- А ты не трогай моего мальчика! – в истерике прокричала Марфа, выбежав вперёд. – Сколько горя ты ему принесла! Люди добрые, где же справедливость?! – женщина обратилась к толпе.
- Что с тобою, Марфа? – с удивлением спросила девушка. – Неужели и твой разум помутился? Вспомни, как ты плакала о своей горькой судьбе. А как ты умоляла меня выйти замуж за Мартына?
- Да как ты вообще смеешь говорить в присутствии почтенных людей! – с ненавистью накинулся на неё Мартын. – Как ты смеешь оскорблять мою мать?! – и он схватил девушку за волосы.
- На костёр её! На костёр распутную ведьму! – заревела толпа.
Старик хотел, было, заступиться за Раду, но толпа сбила его с ног. Мартын таскал девушку за волосы, плевал на неё и топтал ногами. Слизнюк же наблюдал эту картину с самодовольным видом и тихо шептал:
- Хотела очернить меня? Так получи же по заслугам! Справедливости она хотела! На костёр её! – громко скомандовал он, и толпа поволокла девушку к месту казни.
Приготовили дрова, Раду привязали к столбу. Толпа выкрикивала угрозы и ругательства. Мартын плевал на девушку и бросал в неё комья грязи.
- Опомнитесь, люди! - тихо повторяла израненная, обессиленная Рада, с ужасом глядя на происходящее, и даже не пытаясь защищаться. – Зло владеет вашими сердцами. Но зло не вечно! Опомнитесь, пока не поздно!
Но никто не слышал слов девушки. Толпа готовилась поджечь костёр.
- Неужели нет среди вас ни одного? – ужаснулась Рада. – Тогда всё безнадёжно. Нет смысла мне быть здесь! – и Рада подняла глаза к небу. – Матушка, Солнечный Свет, отец мой, щедрый Дождь, милый Вольный Ветер, заберите меня!
И тут произошло чудо, которое так потрясло всех, что толпа умолкла. Рада начала словно таять, поднимаясь тёплой струйкой в небо.
- Я же говорил, что она ведьма! – бегал перед толпой Мартын. Но все были так потрясены, что не обращали на него никакого внимания.
Многие не на шутку испугались.
- Что же теперь с нами будет? Видно, она была необычной девушкой! – говорили одни.
- Да, не нужно было с ней так, – качали головами другие.
- Эта забава может стоить нам дорого, - чесали затылки мужики.
- Это всё Слизняк! Он затеял игру! Испугался потерять бедняцкие деньги, вот и опорочил невинную душу! – с возмущением набросились на дядю Мартына бабы.
- Пусть теперь за всё сам и отвечает! – угрожающе замахали они кулаками перед его лицом.
- Вы, что, с ума все сошли? – испугался Слизняк. Он пятился назад, закрываясь руками. – Я же вам глаза открыл!
- Да твои глаза кроме денег вообще ничего не видят! –  наступала на него толстая баба. Она подошла очень близко к Слизнюку и вдруг плюнула ему в глаза. Толпа угрожающе двинулась на  уважаемого дядю.
Неизвестно, чем бы это всё закончилось, но с неба вдруг начал падать огонь. Достигая земли, он сжигал всё. Толпа с криками стала разбегаться. Но огонь настигал всех. Люди горели, корчась на земле от боли, моля пощады. Но спасение не приходило. Кроме огня с неба начал лить дождь. Он заливал всё: поля и луга. Люди и домашний скот захлёбывались, дома смывало и несло потоком, а, если они оставались на месте, то уходили под воду.
 
Рада же поднималась всё выше и выше.
- Как мне хорошо и легко! – шептала девушка, купаясь в потоках тепла и света. – Кажется, никогда и не было горя и печали.
И тут она услышала крики, которые раздавались внизу.
- Дедушка! – вспомнила Рада. – Я же обещала не оставлять тебя.
И девушка начала молить Солнце и Дождь, чтобы они не уничтожали землю ради дедушки. Рада заслонила собою огонь и воду, и вдруг произошло чудо: её невесомое тело начало светиться разными полосками цвета.
Старик, который в это время лежал без памяти, пришел в себя. Он посмотрел на небо, и ему показалось, что он видит свою стрекозу.
- Радушка! - протянул старик руки вверх. И тут он замер от восторга: - Какая же ты красивая, доченька! - прошептал он. – Нет, ты не Рада, ты… Радуга.
- Иди сюда дедушка! Не бойся, это же так просто, - Рада протягивала ему свои невесомые разноцветные руки света.
А он всё смотрел и смотрел на небо, и его душа стала такой радостной и лёгкой, что начала подниматься к облакам. Потоки света омывали её, а старик думал: «Так, значит, права была моя стрекотуха, когда говорила о царстве света и добра!»

А в небесах было привольно, просторно и светло. Всё вокруг восторженно пело, приветствуя прекрасную, величественную принцессу Радугу.


2006г.