Хочешь сыграть?

- Ты будешь играть? - меня за край плаща дергает маленький мальчик. В другой руке он держит большую шахматную фигуру - белого слона, в глазах пацаненка читаются и восторг, и смятение.
Нас обволакивают клубы черного дыма, давят мне на грудь - тяжело дышать. Мрак отступает, и вместо ребенка передо мной теперь возвышается пешка. Шахматная фигура в виде рыцаря с гротескно вытянутым человеческим лицом, пустыми глазницами смотрит куда-то поверх меня. На гигантской шахматной доске, где мы находимся, вовсю звенит, гремит, стонет сражение. Пячусь назад от пешки, но той до меня нет дела - она разворачивается и бросается на ближайшую фигуру. Таких тут много - пешек, есть и поопаснее: где-то вдалеке сверкает клеймора - в игру вступила ладья, сечет наискосок.

- Отдай! Это - мой слон! - мальчик выдергивает из руки своего братика-близнеца фигуру, тот в ответ надувает щеки, складывает руки на груди - прямо как взрослый.
Солнышко, пробираясь сквозь тонкую плетеную крышу беседки, играется с кудряшками на их головах, целует фигурку из белой слоновой кости. Потом набегают тучи, из сада вокруг беседки несется многоголосый рев.
- Что это? - мальчонок кладет слона на скамейку и, тут же позабыв про него, смотрит в глубину ветвей, туда, где раньше мелькала дорожка.
Чернота наползает со всех сторон, бросается на нас, сдувает - словно зыбкую иллюзию - сад, беседку, детей - я снова стою на шахматном поле. Только здесь нет белых слонов. Здесь вообще нет белых, на доске - только черные. Но они продолжают борьбу - клубы дыма гуляют по полям, по фигурам - и те, кто попадает в него, кажутся чернее. И вот, уже на них бросаются все находящиеся поблизости более светлые пешки, ладьи, ползут башни. А где-то раздают права на смерть королевы, и в бессилии мечутся короли.
Под ногами скрипит сажа - светлые поля от темных отличаются чисто условно. Не видно полей, значит - нет правил. И фигуры, кто - с гиканьем, кто - с мрачной решимостью, бросаются в сечу. И кажется, что настоящей смерти нет - ведь шахматные фигуры не умирают, это всем известно! Они, проиграв, здесь просто обращаются в пыль, а клубы дыма растут. Фигуры просто уходят в небытие, это ведь не страшно, так? Не знаю, но меня пробирает от одной только мысли. Поэтому, идя по полю, стараюсь держаться от схваток подальше. А фигуры, должно быть, думают, что, проиграв, они снова станут на доску - пускай даже в следующей партии. А она будет - эта следующая партия? Бросаюсь на доску, надо мной пролетает с ревом ненависти пешка - ее ударил конь, она падает оземь и рассыпается. Бой продолжается. Клубящаяся черная пыль своими щупальцами трогает меня, я чувствую их прикосновения, словно что-то холодное и липкое скользит по коже, отмахиваюсь - ощущение не проходит.
Развернувшись, бегу от нее, а клубам пыли все равно, у нее хватает игрушек. И она тянет щупальца к группе людей, вышедших из тени на край доски. Мой окрик обрывается, стынет в глотке - людей не стало, они обратились в пешек. Доску окружает непроглядная темень - что же в ней? Быть может - с доски можно уйти? Уклоняясь от пробегающих мимо фигур, двигаюсь по направлению к краю. Туда, где кончаются поля, где выведены почти мистические буквы, всего - восемь штук. Дальше за которыми - стена мрака. Давлю на нее, она - мягкая, руки тонут в тенях, которые затем, словно живые, мягко отталкивают меня от нее. Значит, это - не путь, и там - мне не место. Оборачиваюсь - порыв ветра подхватывает пыль с доски, бросает ее мне в лицо, где-то неподалеку причитает король. Никогда бы не подумал, что возможно вместить в слова столько желчи и злобы. Остановит ли смерть короля игру?
Двигаюсь на звук его стенаний, вот и он - длинноногая сгорбленная фигура в черной мантии, озирается по сторонам. Моя рука ложится на рукоять клинка. Решение принимается в момент: я - не судья.
- Трусиш-шь? - король пустыми глазницами пялится на меня с высоты своего роста, держит в костлявой руке кинжал.
- Я - не судья, - повторяю вслух, пожимаю плечами, зная - он все равно не поймет.
И оба мы не замечаем, как подле короля вырастает фигура, сминает его палицей, а меня отшвыривает назад взрывная волна его смерти, король - не пешка. Черная королева, убийца короля, хохочет, как безумная, и доска под ней содрогается. Нет полей - нет правил, кто сказал, что черная королева должна оберегать черного короля? Дайте сюда такого "наглеца", она ему покажет! Есть желающие?!
Встаю, стряхиваю с себя пыль, в которую обратился король. В груди зреет комок - неприязнь к игре растет, как грозовая туча. Королева тяжело дышит, смотрит на меня, затем, приняв решение, уносится смерчем в центр доски - сражение с гибелью короля не прекратилось. Да и сколько их - королей? Если постоянно появляются все новые фигуры...
Я не могу больше сдерживать ту грозу, что рвется из меня наружу:
- ХВАТИТ!!! - мой вопль разрядом молнии пронзает воздух, настигает каждую фигуру, они останавливаются, враги в нерешительности смотрят друг на друга. Краем глаза замечаю, что тьма, окружавшая до того доску, ушла - вместо нее доску опоясывает, словно стеклянная, стена, а с той стороны ее - поток людей, они давят друг друга, передние ряды уперлись ладонями в стену, кто-то бьет по ней кулаком. Люди, что же вы делаете? Но нет, похоже, они не видят, куда рвутся. Они хотят ИГРАТЬ. Раздается звон стекла - кто-то пробил таки дыру. Стена вновь покрывается мглой, тишина разрывается лязгом и грохотом - сражение возобновилось с новой яростью, а на доску выходит новая группа людей... И снова тянет к ним свои щупальца черная пыль...

- Давай поиграем? - белокурый мальчишка с улыбкой протягивает мне сложенную шахматную доску, а в ней бренчат фигуры. Мы стоим посреди василькового поля, синие капельки там и тут мелькают в траве.
- Хочешь, я расскажу тебе сказку? - я сажусь прямо на землю, малыш, секунду поразмышляв, приземляется следом.
- Про шахматы? - в его глазах скачут огоньки любопытства и озорства, ждет, что отвечу я. Видать, это очень важно для него. Что ответить?
- Нет, про землю, - я натянуто улыбаюсь, меня не покидает гнетущее чувство. Чувство под названием "не ошибся ли я".
На лицо мальчика ложится паутинка грусти, но порыв весеннего ветра тут же ее уносит:
- Ну, давай - про землю. Только, сказка - интересная?
- Еще как! - и я начинаю рассказ. Не о шахматах. Совсем не о них.