Адвокат рассказ

Сергей Сергеевич Сорока, подойдя к камню, на котором был высечен профиль Пушкина, а ниже надпись: “На этом месте к 200-летию будет установлен памятник А.С. Пушкину”, расстегнул сумку, достал сверток. Скомкав газету, положил ее  обратно в сумку. Осенние цветы вспыхнули голубым пламенем на фоне опавших золотых листьев, сплошь усеявших асфальтовую тропинку ведущую к памятному камню.

В голове Сергея промелькнула картина четырехмесячной давности, когда при открытии камня почти все выступающие говорили, что вот теперь в Барнауле “не зарастет народная тропа” к Поэту, и заверяли друг друга, что они будут возлагать живые цветы в знак уважения к нему, чтобы подвигнуть горожан к тому же.

И правда, на следующий день у камня появились свежие цветы. Но потом, сколько Сергей ни ходил, цветов не было. Он каждый раз, когда намеревался поехать в этот район города, запасался цветами и возлагал их к подножию камня с профилем Пушкина.

Постояв с минуту около камня, прочитав стихотворение “Телега жизни” под аплодисменты нескольких прохожих, заинтересовавшихся происходящим, Сорока натянул кепку и медленно пошел к зданию, где располагалась “Юридическая консультация” коллегии адвокатов края. Он вошел в первую дверь, там оказался магазин, во второй - парикмахерская, выйдя из которой, в нерешительности остановился. Стал осматривать двухэтажный каменный дом сталинской постройки.

На крошечном балкончике стояли двое мужчин, курили и о чем-то переговаривались, с опаской заглядывая через загородку балкончика на тротуар, словно опасаясь, что балкончик, если они подойдут к перилам, рухнет.
Сергей поднял руку и, увидев, что на него обратили внимание, спросил:
- Мужики, как мне попасть в юридическую консультацию?
- Как? В дверь, - ответил сухощавый, не вынимая дорогую сигарету изо рта.
- А где она?
- Зайдите за выступ, - вступил в разговор помоложе с военной выправкой мужчина, - поверните направо и по лестнице поднимайтесь к нам на второй этаж.

Сорока, посокрушавшись, что, как и в первое посещение, он не дошел всего метра два, открыл двери и оказался прямо перед лестницей, начинавшейся сразу от порога, метра четыре шириной идущей круто вверх. Ступени деревянной лестницы были покрашены в зеленый цвет и издавали различные поскрипывающие звуки. Посетителей было много, кто поднимался вверх, у тех в глазах теплилась надежда, у спускающихся вниз сквозило разочарование или вовсе безнадежность и только у некоторых горели глаза, будто они выиграли в лотерею большую сумму. Сергею, медленно поднимавшемуся по лестнице, казалось, что невидимый оркестр играл постанывающую музыку уставшей лестницы.

В просторной комнате, сплошь уставленной столами по периметру в два ряда, в шахматном порядке, за столами сидели адвокаты. А сбоку у каждого стола, притулившись, сидел посетитель и с мольбой в глазах “помогите” внимательно слушал каждый своего адвоката. Беспрестанно слышались вопросы, повторяемые по нескольку раз, на которые давались исчерпывающие ответы. Но через некоторое время вопросы повторялись, и адвокаты начинали все объяснять сначала.

Сорока громко поздоровался.

Никто даже и глазом не повел. Он осмотрелся и, увидав стол за которым склонился над бумагами седовласый мужчина, узнал того самого адвоката, который консультировал его в первое посещение года четыре назад. Он направился к нему, подойдя, поздоровался, тот не ответив на приветствие, сухо произнес:
- Садитесь, пожалуйста, что у вас за вопрос?
- Как вам сказать? - растягивая паузы между словами ответил вопросом на вопрос Сорока.
- А так и говорите, что вас привело в платную юридическую консультацию коллегии адвокатов Алтайского края, - налегая на слово “платную”, с отсутствующим взглядом сказал адвокат.
- Как в платную?
- Сейчас все платное! - холодно ответил адвокат и, опустив голову, углубился в чтение бумаг, лежавших в объемистой папке.
- Я полагаю, плата по конечному результату?
- Да! Но деньги вперед.
- Вы меня помните? - не обращая внимания на последние слова адвоката, продолжил Сергей. - Или забыли?

Оторвавшись от бумаг, но не поднимая головы адвокат исподлобья глядя на Сороку, выцветшими, но еще сохранявшими голубизну глазами скрытыми под опухшими веками. Адвокат пытался припомнить с каким вопросом приходил к нему этот человек, вспомнив, заулыбавшись, произнес:
- Почему не помню? Помню. Ты приходил по поводу невыполнения компанией договора по изданию твоей книги, - перейдя на ты, как с давно знакомым, добавил: - Хорошая у тебя книжка стихов получилась. Задумавшись, глядя в потолок, начал:

“Меня стихи выводят на дорогу
через леса, затменья и грозу,
а их слова, идущие от Бога,
как сок земли питающий лозу,
вскормили веру и воображенье,
расправили негибкие крыла.
Мои стихи - полет в самосожженье,
вся жизнь... она прекрасною была.”

Сорока, польщенный, что его стихи помнит этот человек наизусть, тоже перешел с ним на ты:
- Слушай, как ты относишься к тому, чтобы поставить памятник Пушкину в городе Барнауле?
- Положительно.
- Тогда вот, - и Сорока достал зеленый прозрачный “уголок” с подписным листом. - Заполняй строчку сразу за председателем Законодательного собрания.

Адвокат пододвинул листок к себе, внимательно прочитал заголовок:
“Мы, нижеподписавшиеся жители и гости Алтайского края (физические лица), вносим взнос на создание и строительство в городе Барнауле памятника Александру Сергеевичу Пушкину к 200-летию со дня его рождения.” Стал заполнять. Дойдя до графы “паспортные данные”, достал свой паспорт и аккуратно переписал номер, затем сверил его, читая справа налево каждую цифру и повторил все, но только слева направо.

Прочитав вслух: “Сумма в цифрах и прописью”, - отбросил ручку и, откинувшись на стуле, резко бросил, - денег у меня нет! Вычеркни меня.
- Не могу я вас вычеркивать, - подчеркнуто вежливо начал Сорока, - это же финансовый документ строгой отчетности и никаких исправлений и зачеркиваний в нем нельзя делать.
- Как хочешь, но денег я вносить на никакой памятник не буду, хоть самому Пушкину. Нет у меня денег, жить не на что. Получку задерживают, уже полгода ни копейки не давали.
- А я займу вам, у меня есть. Сколько?
- Я не люблю быть должником. В долг не привык жить.
Сорока достал две сотенные бумажки и положил перед адвокатом. Тот отодвинул их со словами: “Нет, нет я не возьму”.
- А вам их и не надо брать. Надо записать эту сумму и расписаться.
- За что? - повеселев, но не глядя на Сороку, спросил адвокат.
- Как за что? Вы же меня консультировали четыре года назад и не взяли тогда, хоть полагалось заплатить за консультацию двадцать рублей. А вы тогда сказали что?
- Что я сказал? - заулыбавшись, радостно переспросил адвокат, довольный тем, что найден выход из довольно щекотливой ситуации.
- Вы сказали, что с Поэтов за консультации, как и с нищих, денег не берете.
- Да. Я и сейчас с вашего брата ничего не беру.
- Я вам тогда пообещал, что найду при случае способ рассчитаться за оказанную мне услугу. И вот он представился.
- Но ты мне двадцать должен, а даешь двести.
- Во-первых, для Пушкина мне не жалко и двух миллионов, если бы они у меня были. Во-вторых, те, четырехлетней давности, двадцать рублей, теперь стоят двести, так что с бухгалтерией все нормально.

Адвокат нашел завалившуюся в бумагах ручку, расписался.
- Вы сумму-то не проставили, - настаивал Сорока.
- Сам проставишь.
- Нельзя мне этого делать. Раз вы начали заполнять, надо заполнить собственной рукой полностью все графы.

Написав двадцать, адвокат отодвинул листок.

Сорока придвинул к нему и твердо сказал:
- Вы не дописали еще один ноль.

Адвокат резко дописал ноль и углубился в чтение бумаг объемистой папки, словно перед ним никого не было.