Сказка господня. ч. 17. нечего сказать

РАЗДЕЛ 4. НЕЧЕГО СКАЗАТЬ

   Когда не знаешь, о чем идет речь, то лучше всего промолчать. Иначе – ну и глупый же у вас будет вид! А, между прочим, очень и очень многие просто жить без этого не могут. Все им надо кого-то поучать, хотя самим бы не худо буквально букварь освоить. Как ни странно, именно подобные "мудрецы"  как нож сквозь масло проходят сквозь все препятствия на своем неправедном пути к успеху и делают головокружительные карьеры  - с нулевым-то стартовым капиталом и запредельно отрицательным потенциалом развития. Такие  олухи ничего не знают, и, следовательно, не ведают сомнений. Там, где знающий и сомневающийся станет мучительно обдумывать следующий шаг, недоумок уверенно рванется вперед и опередит незадачливого умника. Заложенная в программу его "развития", если так можно выразиться, моторно-двигательная функция гонит тупицу вперед, к сияющим вершинам власти и сытого существования, и попробуй кто-нибудь встать на пути!
  В дальнейшем такой верхогляд пристраивается к меняющимся условиям, как хамелеон к местности, искусно камуфлируясь под мудрого и ответственного начальника, а то и государственного мужа. Для этого всего-то надо обзавестить советниками, спичрайтерами, и вот дефекты менталитета и речи как будто бы преодолены. Главное уметь читать по бумажке, а уж ее-то заполнят самыми ум-ными высказываниями, цитатами гениев всех времен и народов и ошеломляюще точными расчетами.  Задача умных, – попасть в окружение такого монстра, как это ни противно. Там, глядишь, и удастся, постоянно оставаясь за кадром, проводить свою программу, реализовать личные амбиции. Одна беда: тупица все равно старается подбирать окружение себе подстать. Таким образом, у него в советниках постоянно служат болтуны с ограниченным кругозором, но хорошо подвешенным языком. Как правило, в прежней жизни это были специалисты средней руки и невысокого уровня, и никогда бы им не взлететь так высоко, если бы не наличие болвана у власти, - разумеется, лично знакомого.
  Так было в Америке, так оно там и сейчас, да и во многих других странах все время видим одну и ту же уныло повторяющуюся картинку. Даже в нашей Рос-сиянии… все, молчу, молчу, а то как бы кто из власть предержащих не принял подобные безответственные высказывания на свой счет. Итак, о том, что близко, мы лучше умолчим. (А.К. Толстой). Давайте поговорим об Америке, будь она неладна. Все равно, куда бы вы ни взглянули, постоянно натолкнетесь на ее щупальца. Но, в отличие от довольно-таки умного спрута, эта каракатица явно обижена Богом в (смысле – ума), оттого-то ей, наверное, так и везет во всем. Наш старый недобрый знакомый Горбуш идеально подходил  под все вы-шеперечисленные характеристики, как и его далекий предшественник Рейган. Ум, если он и был когда-то, старик пропил еще в молодости, совесть потерял во время какой-то очередной предвыборной компании, а правильно говорить его не сумели научить даже в университете. Папаша с мамашей, люди в США весь-ма известные и отнюдь не глупые, так и норовили закормить этого конька вся-кими полезными знаниями и советами, но корм в коня никак не лез. Вернее, внутрь-то поступал, а не усваивался никак. Даже навоз оказывался некачествен-ным, - вот до чего дошло. Это все зеленый змий виноват, скотина длиннохво-стая. Пришлось прибегнуть к испытанному средству – долларам.  Зеленые бу-мажки сделали то, что оказалось непосильным для самых умных профессоров. Горбуш сделал политическую карьеру, да еще какую! Под патронажем папаши он стал губернатором, а оттуда благополучно перебрался в Белый дом. А поум-неть так и не поумнел. Его спасла непроходимая тупость рядового американского избирателя, увидевшего в президенте самого себя. Как можно голосовать против своего отражения в зеркале?! Янки-обывателям не могло не понравиться нахрапистое поведение своего лидера, посылающего войска куда угодно по любому поводу и даже без поводов. Дескать, знай наших! Штаты юбер аллес! Дранг нах остен, черт побери! Приятно ощущать себя эдакой высшей расой, умеющей за себя постоять и прочих недочеловеков вовремя на место поставить. Каждому свое. Так, зоной американских интересов стал земной шар, да и Марс янки поспешили объявить американским штатом под каким-то номером, - забыл, каким именно, что немудрено… дело в том, что и луна, и даже Ганимед тоже привлекли к себе не нужное внимание старых экспансионистов.  Не оставалось сомнений, что вскоре и до звезд очередь дойдет, а их на небе, как известно, видимо-невидимо. Так сколько  же штатов в США!?
  По здравому размышлению Горбуш пришел к выводу, что и о соседних галак-тиках следует подумать уже сейчас, а то как бы Китай не опередил. Народу там даже больше, чем в Штатах, так что им легче будет осваивать безбрежные про-сторы далеких миров. Или поступить проще, – сделать так, что китайцам нико-гда не подняться выше Великой Китайской стены? Можно, можно это устроить. Вот только вначале страны Ближнего Востока да Россиянию оккупируем, а там, глядишь, и господам китаезам не поздоровится. Просто руки чешутся!
  Горбуш энергично потер руки, и привычно полез в сейф, воровато оглянув-шись по сторонам. Вообще-то никто не смел входить в кабинет главы государ-ства без доклада, но вся беда в том, что его папаша, Горбуш - старший по непи-саному правилу мог запросто отворить дверь Овального кабинета ногой, а это было чревато непредсказуемыми последствиями. Старик с сынком-забулдыгой особенно не церемонился, мог запросто и в глаз засветить, что несколько раз и проделал, можно сказать, на глазах всего цивилизованного мира. То-то разук-рашенный очередным фингалом президент неуклюже лепетал о том, что пода-вился кренделем,  да на пол упал, отсюда и синяки. Но сегодня папаша отдыхал на семейном ранчо, готовя свои любимые шашлыки – так называемые барбекю. Нынче ему явно не до заблудшего сынка, так что прочь сомнения!
  Горбуш трясущимися руками протер бутылочку старого доброго бренди, не-прилично облизнулся и приступил к процедуре вскрытия священного сосуда. Долой сургучные печати, долой глубокую печаль! И, заодно, помянем, кстати, солдат, погибших к этой дате, в стране с названьем… Трансвааль? Да нет, как будто бы – Гвинея… нет, Вавилония, Ирак! Так, надираясь и пьянея, бубнил себе под нос дурак. И тут произошло то, чего он никак не мог ожидать. Дверь резко распахнулась, и вошел… папаша? Как бы не так – Бог! Он подлетел к опешившему президенту, собственноручно отнял у него початую бутылку и двинул ею Горбуша по темени.
- Будешь, будешь надираться, иродова образина, - назидательно выговаривал Господь, - я тебе покажу бренди! Папа с мамой извелись, отучая великовозраст-ного сыночка от алкогольной зависимости, а ему все до фонаря! Ты у меня сей-час запоешь и запляшешь, истинно говорю! А ну-ка, запевай "Яблочко"!
И случилось чудо, вернее сказать, сразу два: американский правитель, сроду не слыхавший мотив знаменитой мелодии революционных лет, пустился в пляс с таким усердием, словно всю жизнь прослужил боцманом на "Авроре". Кроме того, он мгновенно протрезвел, хотя им было выпито почти три бутылки рому.
  Бог, откинувшись в мягком кресле для почетных гостей, отбивал такт ладонью, все убыстряя  и убыстряя темп. Вскоре Горбуш вертелся, как юла, подпрыгивая и приседая при этом, как грешник на раскаленной сковороде в Аду. Неожиданно для себя самого,  старый интриган вдруг фальшиво запел хриплым голосом:
- Эх, яблочко! Куда ты котишься? На "Алмаз" попадешь, не воротишься! А Господь, как будто бы, стал дирижировать этим потрясающе скверным вокалом. Президент взмок, но остановиться не мог –  сам Бог не велел. Голова его кружилась, под ложечкой сосало.
-  Конец, - соображал он, леденея от нехорошего предчувствия, - кажется, дои-грался! Говорили же мне папаша с мамашей…
   Но тут последовала спасительная команда "отбой"!  Он мешком рухнул на со-фу, ничего не соображая (как всегда) и в полном замешательстве (редкий слу-чай). Что-то сейчас должно произойти, хотел бы он знать?
   Случилось же то, что и должно было случиться.
- Отдышался? – снисходительно спросил Бог. – Вот тебе задание: спой что-нибудь для Господа своего. Что-то у Парамоши в последнее время перестало получаться, глядишь, у тебя получится…
Горбуш взмок. В роли певца себя он представлял плохо. Ни голосом, ни слухом природа-мать его не наделила, как и умом, да и с творческой фантазией дело обстояло весьма скверно. Что-то надо было срочно придумать, устраивающее Бога, причем, судя по всему, в соответственном размере и даже в рифму, да еще и подладиться к какой-нибудь благозвучной мелодии, а он, как на грех, ничего, кроме "тяжелого рока" и не знал. Впрочем, напрягшись, старый дурак припом-нил мотивы ковбойских песенок в стиле кантри, да немецкие военные марши эпохи правления мистера Гитлера, которые в детстве напевала ему мать. Может быть, стоит попытаться ублажить Всевышнего подобными мотивами? Вот толь-ко слова, слова… поскольку был он непроходимо глуп, слов-то и не нашлось, во всяком случае, пока. Но он отлично понимал, что может произойти, если Господь впадет в праведный гнев. Прощай тогда, Овальный кабинет, а то и этот грешный мир! И случилось незапланированное чудо: Горбуш перешагнул через свое эго. Чудовищно напрягшись, – даже мускулы захрустели, и в мозгах что-то скрипнуло, - президент вывел первые ноты, а затем, что называется, вошел во вкус. И полилась под сводами Овального кабинета, где должно записываться каждое слово главы государства, разудалая песенка, чем-то смахивающая на ковбойскую, а кое-чем – на размышления старого стоика,  римского императора Марка Аврелия:

СТАРЫЕ НОТЫ

Помогите мне, Бог и еноты, Вишну, Кришна, Гуно и Шопен!
Подскажите мне старые ноты песни добрых эгейских сирен.

У меня все в мозгах заскорузло, ни мотивам нет места, ни снам,
Лишь названья какие-то – Тузла, Аннапурна, Багдад да Вьетнам.

Нет ни слов, ни задумок, ни рифмы, кроме "бей СССР" (Хомейни),
Да убогость и вечный тариф тьмы, так что сядем все вместе на риф мы,
Из-за чертовой этой фигни!

Помогите мне, коршун и кречет, соловей и какой-нибудь гриф, -
Словом, все, что летает, щебечет на любой, пусть и злобный, мотив.

Насвистите же мне лейтмотивы опер Верди, балета Массне,
Ведь не можете взять и уйти вы, ни на миг не сочувствуя мне?!

Я пред Богом – как муха на блюдце,   как военный корабль на мели…
Мне б, по совести, взять и заткнуться,    ибо сам я – не соль всей Земли,

И, конечно, не  честь и не совесть,    и, тем более, даже не бард…
Ничего за душою нет… то есть,     есть еще на счету миллиард,

Но таланта-то нет и в заначке,    слов и мыслей – сияющий ноль,
Так что я становлюсь на карачки    пред тобой со словами: "уволь!

Не смогу я придумать сонату,   песню, оду, - Господь, я пропал!
Лучше дайте мне в руки лопату,    да отправьте на лесоповал…

-  Дельная мыслишка, - рассмеялся Бог, - я обдумаю ее на досуге! Тебе бы только лес лопатою рубить да вилами каналы рыть. А ты, вместо этого, взялся за управление эдакой махиной… эх ты, мистер Не Знающий Сомнений! И что мне с тобою прикажете делать? Опять заставить социалистическую революцию совершать? Хватит, хорошего понемножку! У меня имеется более разумное и перспективное предложение. Хочешь стать дервишем? Только для этого вашему благородию придется своих солдафонов из Ирака убрать, а не то, неровен час, они же тебя, не дай бог, и подстрелят. Слыхано ли дело – солдаты в главнокомандующего пуляют, как в какого-нибудь кабана! Да и тут может казус случиться: какой, никакой, ты же у нас кощей. Вот будет потеха, когда  служивые боекомплект зря израсходуют, а на мишени – ни царапины! Так что срочно садись за изучение Корана – вашему превосходительству предстоит его толковать и проповедовать. Учиться, учиться и еще раз учиться! Аллах Акбар, правоверный мулла Горбуш! Ла Илла иль Алла, Мухаммед Расул Алла! (нет божества, кроме Аллаха, а Мухаммед – пророк его). Вперед и с песней, да только не с той, с которой ты только что тут осрамился пред ликом Господа! Марш в Библиотеку Конгресса США!
  Что тут скажешь? Пришлось Горбушу козырнуть да и засесть за переводы Ко-рана и Сунны, не говоря уже о Шариате. Заодно заставил его Бог арабский язык выучить так, что бедуинам стало бы завидно. Управление страной он передал своей сварливой  государственной секретарше по имени Скандализа Прайс, да личному секретарю Вредни Гопниксу. Они, пожав плечами, приступили к выводу войск из Ирака – куда деваться, раз президент приказал! А солдаты-то были рады-радешеньки, хотя виду и не подали. Слава Богу, будем живы! Да здравствует мир во всем мире! Но это они только в душе так выкрикивали, а на публике лишь выражали возмущение новой политикой.
- Мы еще не покончили с глобальным терроризмом, - рычали псы войны, - а нас по домам развозят! Не иначе, проклятые коммунисты околдовали нашего Вер-ховного!
   Горбуш тем временем уже вызубрил Коран назубок, и стал готовиться к своей новой миссии. Нарядился он в чалму, одеяние странствующего дервиша-суннита, да и высадился темной вавилонской ночью где-то не то в Абадане, не то Хоремшехре. Потом, сообразив вдруг, что попал в Иран, попятился и свалился то ли в Евфрат, то ли в Тигр, а, скорее всего, в так называемый Шат  Эль Араб – реку, образовавшуюся после слияния  двух вышеназванных. Подхватило нашего свежеиспеченного дервиша бурное течение, да и понесло прямо в Персидский залив. И  поплыл Горбуш-дервиш по  течению, как некая субстанция, которая, вообще-то, не тонет. Он и не утонул, естественно. Кощей, все-таки, пусть даже и в чалме. Плыл он так, плыл, задумался, и не заметил, как теменем стукнулся о борт нефтеналивного танкера, кажется, компания "Бритиш Петролиум". Врезался крепко, и будь на его месте кто-нибудь поумнее, непременно голову бы себе расшиб. Меньше, чем сотрясением мозга, бедолага вряд ли бы отделался. То ли дело Горбуш!
Танкер основательно тряхнуло, борт загудел. Переполошившиеся матросы вы-сыпали на палубу – никак, террористический акт? Опять происки Бен Ладена, будь он не бен ладен! Самые горячие, то есть самые трусливые головы стали сигать за борт, но те, кто поразумнее, включили прожектора и обнаружили сре-ди плавающих бескозырок зеленую чалму. О, что тут началось! Стали вызывать спасателей и военные суда, болтающиеся поблизости. Те, спросонья не разо-бравшись, что к чему, как бухнули  изо всех калибров по подозрительному объ-екту – по тому самому злополучному танкеру! Он как вспыхнет! И никакого терракта не потребовалось. Крики, пламя, подоспевшие пожарные суда включили все брандсбойты, подоспевшие военные лупят из пулеметов по всем без разбору, а в Пентагон уже летит шифровка, - дескать, самого Бен Ладена накрыли на его личном авианосце! В ответ – поздравления, пожелания успешного завершения операции "Буря в стакане воды", и обещания всех повысить в звании, как только представят главного террориста – живого или мертвого. Все бросились на поиски мелькнувшей, было, зеленой чалмы, а ее уже и след простыл. Уплыл Горбуш, причем так стремительно, что только буруны по воде пошли. Какая-то тигровая акула, вздумавшая сдуру погнаться за дервишем-президентом, безнадежно отстала, плюнула и с горя стала питаться макрелью.
Тем временем наш герой уже выбирался на скалистый берег Южного Йемена. Далековато же он уплыл, так ведь с испугу же! Да и в голове все-таки помути-лось после того рокового удара. Упал он на мокрые камни, пробормотал: "Ал-лах Акбар", да и уснул мертвецким сном. Приснилась ему, почему-то, не лужайка перед Белым домом, не Уотергейт и даже не родное ранчо, а пророк Мухаммед. Горбуш, - то ли нукер, то ли какой-то эмир, сидел в трех саженях от великого пророка и внимательно слушал, что тот говорил своему ближайшему окружению.
- Сегодня Мекку брать будем, - распоряжался Пророк, - я им покажу многобо-жие! У, язычники, гяуры чертовы! Всех высеку, кого на кол не посажу, и камень в Каабе конфискую. Выдумали – метеориту поклоняться! Тоже мне, астрономы нашлись!
- Может быть, так строго и не надо? – усомнился молодой человек с мужествен-ным лицом, - не то Али, не то Хусейн, - все-таки наши братья, арабы… они уже предлагали нам компромиссное решение, - признать богиню Зухру, да бога Лата и дело с концом… зачем зря кровь проливать?
- Ну, уж, нет, - решительно выкрикнул Абу Бекр, - Аллах един, ему конкуренты ни к чему!
- А давайте сделаем так, - нашелся самый мудрый и дальновидный из всех при-сутствующих Мухаммед, - объявим Лата и Зухру святыми, и тогда спорить бу-дет не о чем! Где мекканская делегация?
Горбуш проснулся. Солнце нестерпимо пекло ушибленную голову, даже чалма не спасала. Он встал и, пошатываясь, направился в сторону Багдада.
   Его внезапно осенило. Теперь ему есть, что сказать своей будущей аудитории. Он расскажет свой удивительный сон, приукрасив слова Пророка соответст-вующими сурами Корана, и дело будет в шляпе… то есть, в чалме. Не ведомо ему было, бедолаге, что навстречу дервишу плелась Чудотворная, заблудившая-ся в великой Аравийской пустыне и жестоко страдающая от жажды. Почему-то она начисто забыла о своем умении превращать камни в воду – хоть в "Боржо-ми", хоть в "Пепси", и все время производило портвейн, а от него пить хотелось все сильнее и сильнее. Отсутствующая голова Чудила трещала, мысли разбега-лись в разные стороны, а ноги, которых, кстати, тоже не было и в помине, несли ее куда попало. Вообще-то она направлялась в Сибирь, все к тому же хребту Удокан, но в лесу погналась за каким-то лешим, и он, основательно покружив ее по тайге, умудрился сбить преследовательницу с курса, вот ее и понесло на юго-запад. Попав в пустыню, Чудило не замедлило вздуть первого же встречного степного шайтана, затем – стойбище бедуинов, и она так разошлась, что и не заметила, как забрела в самое сердце Аравийского полуострова. Постояв там часа два, Чудотворная посчитала правильным не нарезать круги, а двинуться куда-нибудь в строго заданном направлении, например, на юг. Так она и поступила. На подходе к Йеменскому побережью она столкнулась носом к носу с подозрительным дервишем, физиономия которого показалась ей странно знакомой.
- Постой-постой, - бормотала Чудотворная, - где-то я тебя уже видела. Что-то ты мало напоминаешь правоверного паломника, больше на переодетую обезьяну похож… Горбуш, что ли?!
- Он самый, - потупился дервиш-президент, - докладываю: нахожусь здесь с от-ветственным божьим поручением, так что попрошу очистить дорогу.
- Лучше я тебе рыло начищу, то есть, говоря церковным языком, дерзну по лику, - обозлилось Чудило, - кто ты такой, чтобы мне приказывать?
- Повторяю для тугодумов, - мрачно твердил Горбуш, - нахожусь в этом черто-вом пекле отнюдь не по своей воле, а исключительно по воле Божией. Еще во-просы будут?
- А чем докажешь? – не унималась Чудотворная, которой в это утро непременно нужно было кого-нибудь вздуть (она всегда с этого начинала свой трудовой день). – Может быть ты, всего-навсего, американский шпион, посланный вы-следить моего друга Бен Ладена? Документы есть? Справка от Бога, или, хотя бы, аусвайс?
Тут над жарким маревом пустыни загремел давно забытый гром. Молния, про-резавшая пыльный воздух Аравии, огрела Чудило по темени, а затем прогремел глас Господа:
- Тебе доказательства нужны?! Получи! Еще хочешь?
- Нет! – завопил предмет неопределенной формы и цвета, - я все поняла! Славь-ся, Господь наш! Слава Богу!
-  И слава Богу, - ответил голос с неба, - не люблю повторять дважды! Только  вот с подхалимажем надо кончать со всей решительностью. Вот тебе за неум-ную и неуместную лесть!
  И Чудотворная схлопотала еще раз, причем, надо думать, за дело. Нечего в бо-жьи дела вмешиваться! И за каким лешим ей понадобилось гоняться по тайге за каким-то неопознанным лешим?!
    Больше нам нечего прибавить. А, когда нечего сказать, лучше всего сделать паузу. Оставим побитых товарищей Горбуша и Чудило наедине с Богом. Неза-чем подглядывать за промыслом божьим из простого любопытства, – сколько именно розог он им пропишет. Это сугубо божье дело, и нам присутствовать при экзекуции совсем не обязательно, а то как бы и самих рядышком не разло-жили, сняв штаны.