Самопалы

               

     По весне, после относительного зимнего затишья, когда только катание с ледяных горок друг на друге, да игра в снежки, вносили в захолустную поселковую жизнь кое-какое развлечение, с первым весенним солнышком в телах подростков закипали нешуточные страсти. В ту весну появилась, у возмужавшей за зиму дворовой команды, новая забава. Вместо рогаток, годами проверенных и на уроках не однажды испытанных, каждый пытался смастерить самопал, чтобы он был как настоящий, то есть мог стрелять. Два брата, Алик и Вовка Носальские, с разницей в возрасте в два года, были ребята рукастые, впрочем, как и вся поселковая шпана. Вовка, к тому же, был пацаном смекалистым, и, допустим, когда в общий колодец, стоявший на окраине нашего двора, у кого-нибудь в очередной раз обрывалось ведро, что случалось довольно-таки часто, то только он и умудрялся кошкой, а это такой металлический четырёхконечный багор на верёвке, достать утопленное ведро. Алика, за художества в школе, а он отсидел в двух классах подряд по два года, прозвали писателем, а потом это прозвище перекочевало к Вовке и основательно за ним закрепилось, да до такой степени, что даже его мама, тётя Фрося, не единожды так окликала его. И вот братья принялись мастерить самопалы, да ещё, чтобы они к тому же имели форму пистолета, всё-таки подразумевалось, что это боевое оружие. А делались самопалы так: из доски выпиливали контур пистолета, обрабатывали его, зачищали, чтобы он был гладкими, без заусениц. Проволокой прикручивали к нему трубку, один конец которой намертво завальцовывали  и с этой же стороны делали сквозной надпил, к которому впоследствии подносили горящую спичку. Когда самопал был готов, в его трубку сперва насыпали порох, благо этого добра в нашем лесу после войны было предостаточно, как будто бы он там произрастал, потом забивался шомполом бумажный пыж и под конец: дробь и опять пыж, чтобы не просыпалось. И вот с этим сооружением в руках, прицеливались в консервную банку, от неё, если попадали, грохоту было много, что тоже доставляло огромное удовольствие. Самая большая сложность заключалась в том, чтобы одновременно прицелиться, отвернуть лицо и поднести огонь. А отворачивали лицо потому, что самопалы часто взрывались в руках, ведь всё делалось интуитивно, и вся начинка летела, как правило, в глаза, не забывая при этом покалечить и руки. Нас, юных Макаровых, это не останавливало: делали, стреляли и бегали к местному фельдшеру. И вот это, как бы сейчас сказали, экстремальное развлечение, продолжалось до тех пор, пока вода в местной реке не прогревалась до такой степени, что в неё можно было опустить хотя бы на несколько минут наши тщедушные тела. А у реки всегда найдётся другое занятие, не менее увлекательное и шкодливое. Однажды мы вытолкали на середину реки баржу и, прыгая и кувыркаясь с неё в воду, в итоге нечаянно затопили; так что самопалы само собой  временно отошли на второй план. А как быть с почти настоящим оружием, которое к тому же с такой любовью и вдохновением было сделано? Решили братья  припрятать их до лучших времён, да так, чтобы никто не нашёл. Укромных мест в нашем дворовом царстве было много, взять хотя бы те же сараи, где мы были полновластными хозяевами, родители туда редко заглядывали. Но Вовка решил, что самое укромное место - это печка в квартире. Её же летом не топят. И вот братья Носальские спрятали свои заряженные самопалы в печь и напрочь забыли про них. Минуло лето, пошли мы в школу, вскоре уже и похолодало, и тётя Фрося затеяла протопить печь. Положила дровишки, зажгла бумагу. Печь за лето стосковалась по огню и на радостях очень весело загудела в знак благодарности. Тётя Фрося прикрыла дверцу печки и занялась другими домашними делами. И тут как шандарахнет в печи, а через несколько секунд да второй раз. Тётя Фрося схватила маленькую дочку, и выбежала во двор с криком: „Юзык, - это братьев отец, - спасай детей, опять война!“. Когда их отец разобрался, кто на сей раз пытался развязать войну и определил степень участия каждого исполнителя,  братья потом показывали нам свои спины в рубцах от бельевой верёвки. Выстрелы в печке рикошетом отразились на мягких частях их тел. Отец у них был суровым и жёстким, как сама зима.

4 апреля 2009 года