Новый год без нее

Я тогда учился на четвертом курсе. И тетка сделала мне королевский подарок, разрешила жить в однокомнатной квартире, которую раньше она сдавала. И вот я – хозяин!  И тут же в квартирке появились мои друзья. Уточнять, как нам всем было хорошо на свободной территории, я даже не буду. И так ясно.

В конце ноября в гости ко мне пожаловала двоюродная сестрица (это была квартира ее матери) с подругой. Перед этим сестрица рассказала о том, что ее подруга рассталась со своим мужчиной. И многозначительно посмотрела на меня. А чего смотреть? Тогда я был готов утешать всех девушек  подряд.

Я спросил, какая из себя эта подруга? Масть какая? Сестра сделал большие глаза, и сказала: « Блондинка.  Ну такая…». При  этом она жестами пыталась выразить, какая именно, но я и так все понял. В блондинке было нечто особенное, что сестра выразить словами не  могла.

Я про этот разговор забыл, и вот в первых числах декабря, когда на  улице, вдруг, пошел дождь, мы сидели с компанией у меня и по советской традиции грелись портвейном, еще была килька в томате и черный хлеб. Все курили, галдели, были похожи на мокрых воробьев, но казались себе орлами.

Тут и пришла сестрица со своей подругой. Я их принял в прихожей, помог девушкам снять пальто, подруга повернулась ко мне, эта была женственная блондинка, и сердце мое сжалось. Мне сразу захотелось ее от кого-нибудь защитить. Это и есть «убойный» тип женщин, если мужчине хочется даму защищать, значит, она секси.

Девушки к нам присоединились, сестрица моя сразу выбрала Привалова, она обожала здоровых парней, ибо в ней уже было 75 кг, а она очень хотела, чтобы ее на свадьбе жених носил на руках.

А вот Инга старалась быть ближе ко мне.  В конце общения я нагло ей предложил приходить ко мне без сестры. Она промолчала, сосредоточенно глядя куда-то сквозь черное окно.

И только перед самым уходом она шепнула мне на ухо: «Я холодная».

Я уже знал тогда манеру женщин, когда они, вдруг, сообщают какую-то интимность про себя, они хотят сближения.

Ну а «холодная» меня никак не испугало. Я же видел, как  смотрели на нее ребята. Их точно током потряхивало, когда она встречала своими большими серыми глазами их  возбужденные взгляды и потом  так застенчиво-застенчиво опускала свои густые ресницы.

Потом было еще две встречи, Инга все так же приходила с моей сестрицей, хотя с моей точки зрения надобности в этом уже не было, сестрица мне рассказала, что в Ингу были подряд безумно влюблены двое, и она так устала от всего этого…. Ей нужна тихая пристань.

Последний раз мы увиделись за неделю перед Новым годом, я обнял Ингу и поцеловал, пока сестра пялилась в программу «Время». Инга нехотя, лениво, через силу оторвала мои руки от себя и сказала, что на Новый год придет ко мне одна.

Такого оборота событий я не ожидал!

И вот 31 декабря! Я как джентльмен все подготовил для встречи, стол накрыт, сердце стучит, а ее нет. Телефона в квартире не было, и позвонить ей тоже было некуда.

Сижу, жду. 23.00 – ее нет. Около двенадцати звонок в дверь,  с бьющимся сердцем я бегу открывать. На пороге моя сестра с другой ее подругой Таней, и еще милиционер… Лейтенант милиции.

Проходят все трое, спешат открывать шампанское, сестра мне говорит тихо, что Инга не придет, я ее тихо спрашиваю, мент-то зачем здесь? Она тихо говорит, что это жених Танькин. Я говорю, что еще не давно у Таньки был другой жених. Сестра говорит, что этот лучше, потому что с серьезными намерениями.

И как-то грустно-грустно мне стало, все надежды свалялись в один ком, и ком этот  покатился вниз… Пропал Новый год,  пропала печальная и нежная Инга, предательница!

А мент   выпил, раздухарился, и стал говорить некоторые грузинские выражения, которые мне показались знакомыми. Я посмотрел на мента внимательнее, невысокий, с очень широкими плечами, с мощной грудью… Копия мой однокурсник Серега Шестаков, и выражения грузинские те же…

И тогда я сказал менту: «Сухуми, десантно-штурмовая бригада».

- Братишка, и ты там служил – завопил в восторге мент.

Я объяснил, что там служил Серега Шестаков. Но мент потеплел, и сказал, что здесь скучно и предложил ехать к нему. Мне было все равно.

И на оставшуюся ночь я оказался в общежитии для офицеров-ментов, там еще  были менты, сестрица моя тут же оказалось рядом с самым здоровым, и еще были две учительницы начальных классов, разряженные как матрешки, они очень веселились.

Я же сраженный тоской и алкоголем, лег на диван и уснул…

… А через пару дней я попал в свою квартиру. На столе лежала записка. Четким, но нервным почерком было написано: « Прости меня. Инга».

Сердце мое сжалось, но я не простил. У сестры был ключ, они с Ингой зашли, и та оставила записку. Я не простил, но от записки так пахло духами Инги!

Она ведь поняла, что не прощу, она взяла и надушила записку до невозможности, так чтобы я почувствовал ее запах, вспомнил ее. И я вспомнил. И простил.

Положил записку в карман, шел к метро, был сильнейший  мороз, но запах ее духов, окружал меня, казалось, он заполнил весь мир!

А потом был сумасшедший роман с сумасшедшей женщиной  длиною в  полгода.

Женщина была беспощадна ко мне и великодушна одновременно. Так не бывает? У настоящих женщин бывает.