Полынья

             

       Мы жили на Клязьме.  В посёлке Хлебниково. Дом стоял у самой воды. То было раздолье!   Я была девочкой самостоятельной . Близких подружек не было. В общем, часто   гуляла сама по себе. Местность знала хорошо. И если уходила одна, далеко, то сама возвращалась. И за меня особо не беспокоились.
   Но однажды я ушла слишком далеко.
  Это было до школы, даже точно помню – 1973 год.
  Мой папа наверно в глубине души мечтал, чтобы у него был сын и поэтому  воспитывал меня , как мальчика : я умела плавать, кататься на двухколёсном велосипеде , на лыжах. Когда  разбивала коленки, то не плакала, никогда не ныла и больше молчала. Подружек  и кукол особо  не было. Папа научил меня   наблюдать, запоминать, молчать  и терпеть.
    Наверно поэтому у меня прекрасная зрительная память,удивительная  выносливость и при этом  часто отсутствовало  чувство страха. А может , это свойственно многим детям? Но во всяком случае  меня он называл железной кнопкой.
    Был солнечный, зимний день. Cкорее всего  был выходной. Мне так  тогда казалось.
    Утром  на замёрзшем водохранилище было много народа: резвые лыжники,  рыбаки в тулупах, что -то выжидавшие у лунок; мальчишки на коньках, с клюшками  на расчищенном льду. Большое заснеженное ровное пространство и хорошая погода звали  на прогулку, на приключения. Я надела лыжи , которые прикреплялись кожаными ремешками  к валенкам и отправилась гулять.   Надо сказать, что мне не нравилось  возвращаться одной и той же дорогой, поэтому я просто шла вперёд. И совсем не думала об обратном пути.  Шла  долго,  было совсем не холодно,  наоборот – я раскраснелась , разогрелась.  И мыслей  вернуться назад  вовсе  не возникало.  Лыжи легко  скользили по мягкому пушистому снегу, на пути не было никаких преград и торопиться было некуда. Шла себе  потихоньку и наверно мечтала, как обычно.
    Остановилась возле одного рыбака,  молча  постояла, посмотрела,  как он сидит  словно застывший  с малюсенькой удочкой и чего то ждёт. Неужели что-то поймает в этой ледяной воде?  Но  как ни странно, поймал маленькую рыбёшку, дал мне её посмотреть и потом решил подарить. Я рассказала, что иду к бабушке и рыбак предложил бросить рыбку в суп.  Что ему делать с одной то рыбкой? Положив  её в карман, я отправилась дальше.
    Если кто то представляет себе Савёловское направление, то знает, что после станции Хлебниково, будет - Водники. Я-то знала… Мы ездили на электричке, к бабушке, всего две остановки.  В Водниках был речной порт. Там стояли, скованные льдом,- баржи, катера, ракеты , метеоры – всё это мне было знакомо. И когда я увидела эти большие махины, то поняла, что пришла к причалу. Большое белое пространство заканчивалось,  и я не знала, куда дальше идти.  Потом, увидев  электричку,  поняла, что рядом лес, а там, вдоль железной дороги всегда катаются лыжники. Туда- то я и направилась.   Но до леса надо было ещё дойти, причём кротчайшим путём. Пока я думала, незаметно оказалось около баржи. Из её носа висела огромная чёрная цепь. Я медленно рассматривала её,- кольцо за кольцом, которые погружались в почти замёрзшую воду. Это была полынья.  Что такое полынья , я не знала, но тут мне вдруг что то стало не по себе.  То ли  смутила чёрная вода посреди белого снега, то ли эта огромная махина напугала своим размером.  В общем,  я почувствовала что то неладное  и  осторожно покинула   это место. Потом  часто думала:  хорошо, что я мало ела и была  худенькая, а то бы  узнала, где покоится якорь.
   Какие-то неведомые силы гнали меня вперёд, к лесу, к людям, к лыжне. Солнце уже скрылось, я немного устала  и, кажется,  испугалась. Папе бы это не понравилось, поэтому я нашла в себе силы идти дальше.  А вот и лес.  Под ногами земля,  знакомое направление вдоль железной дороги. Страхи  с чёрной баржей и чёрной водой остались позади. Я шла вперёд.  Мне хотелось  есть и пить. Я  лизнула немного снега, он был таким сладким и вкусным!  Было жарко, ноги передвигались еле-еле, но обратного пути не было. Совсем рядом, свистнув, пролетела электричка. Как обычно я сосчитала,сколько вагонов в составе и мне стало веселей. К тому же знала, что иду правильно.
    А вот и знакомая станция - "Долгопрудный" -  недалеко живёт бабушка. Уже почти стемнело, много лыжников возвращалось из леса домой и я вместе с ними. У станции бабки продавали семечки. Я чувствовала  вкусный запах жареных зёрен, но денег не было. В кармане пальто  лежала только  замёрзшая холодная рыбка. И  я подумала – вот бабушка обрадуется! Сварит её в супе.
    До дома было совсем недалеко. Я была в предвкушении встречи с бабушкой. Думала: вот она удивится, что  я внезапно приду к ней в гости.
    То , что она удивилась , в этом не было сомнений.  Но бабушка  почему то стала нервно ходить по квартире и что то причитать.  А я была счастливой, что принесла рыбку. И то, что чувствовали мои родители в этот момент,  я не знала. Телефона у нас тогда  не  было   и бабушка побежала  звонить на улицу, в автомат. Вскоре она вернулась вместе с моими родителями и с милицией. Все стали на меня смотреть, что- то спрашивать. Помню, что  я была в центре внимания и  мне это не понравилось. Никто не ругался -  значит, ничего страшного не случилось.
     Недавно   я ехала на   Аэроэкспрессе   до Шереметьево  и обратила внимание, что дорога мне чем-то знакома. Промелькнули  станции Хлебниково, Водники.  Лес был не таким густым, а вместо барж стояли белые яхты. Что-то ёкнуло в груди. Так хотелось всем рассказать, что я…,   однажды…,   почти 40 лет назад….  Но я просто молча  задумалась, как учил папа.

31.12. 2010. Москва