Из Памяти

               
          ОТЕЦ

         Светлой памяти отца,
       Неверович Л.С. посвящаю.

Отец – мой кумир, моя гордость,
Пример подражания в жизни.
Всегда ненавидел он пошлость.
Учил поклоняться Отчизне.

Судьба его била, пытала:
Попал под колёса репрессий.
В тот год, когда мама рожала
Меня, он скитался по весям.

Два года мотался изгоем –
Народным врагом объявили.
Но в тридцать седьмом, том, суровом,
Всё ж честь его  восстановили.

На финской войне  замполит он.
…Завьюжило смертью дорогу.
В местечке, что Богом забыто,
Контужен, но жив, слава Богу.

Начальником торга Таймыра
В ночи Заполярья, иль летом,
В краю полудикого мира
Сгорал он, жизнь, славя, при этом.

Когда на перроне вокзала,
Он с грустью прощался со мною,
Скупая слеза пробежала…
Не верил я в горе, не скрою.

Его хоронили с почётом…
Хоть в жизни он был атеистом,
Поставил я свечку пред Богом:
Его будет путь в вечность чистым!

       ПРАВНУКУ ГОДИК

Мой первый правнук Алексей, Алёша,
Ты, как и прадед, Неверович тоже!
Когда-нибудь, по воле долгих лет,
Потомками любуясь, как твой дед,
(Не заметёт твой славный путь пороша.
Пока что, подрастай, расти, Алёша)
На радость папе с мамой будешь жить
И новых неверовичей творить!
Тебе пусть снятся детские утехи,
А жизнь расставит праведные вехи.
Тебе сегодня, правнук, ровно год,
А хочется взглянуть за горизонт…
Благочестивы выполнив каноны,
Взрослея, радуй прадеда умом ты.
За правнука и выпить всем пора.
В его честь, троекратное – Ур-а-а!

                6 мая 2009 года.

      ДИТЯ  ЛЮБВИ

Дитя любви не от порока -
Оно создание пророка.
Дитя, рождённое в любви,
Что таинство, где визави
Тебя на жизнь благословила
Любви божественная сила:
Сердца двоих – отец и мать –
Дитя готовые зачать,
Произведя на свет наш Божий
Дитя, что так на них похоже.
В любви зачатья нет греха.
Хочу продолжить мысль стиха:
Любовь земная неделима.
Дитя семьёй всегда любимо.
Дитя любви – дитя от Бога.
И хоть извилиста дорога
С началом жизненной версты,
Дитя любви навечно ты!

  ВОСПОМИНАНИЯ  ИЗ  ДЕТСТВА

Попал в семью как бабы с дедом
Не помню: осенью, иль летом.
Как будто вечно здесь прожил.
Я бабушку боготворил.
Два сына у неё, дочь старше.
То мать моя, но будто даже
Не мать, а баба родила:
Меня любила, страсть, она.
Пока был мал, держала строже.
Когда подрос – ослабли вожжи.
Моложе всех я во дворе.
Меня тянуло к детворе.
Ватагой бегали на море,
В сад лазали, я был в дозоре,
Резвились в девственном лесу:
Сгребая, падали в листву
Визжа при этом, кувыркались,
Мы будто бы в листве купались,
Сбирали ягоды, грибы…
О, если возвратились бы
Деньки те, но их ждёшь напрасно.
О, детство!  Как же ты прекрасно!

***    
Станция есть Океанская.
Мне не забыть до сих пор
Детскую жизнь нестандартную,
Моря и леса простор.

Дед мой и баба вершители
Раннего детства.  Оплот
Жизненный мне возвеличили,
Строили первый мой плот.

Здесь мне основы заложены:
Жизненных правил удел.
Детство запомнить возможно ли?
Памяти есть и предел.

***
Мальчишка из детского сада
Прижался к решётке ворот.
Надолго тоскующим взглядом
Упёрся в крутой поворот.

Быть может, появится мама,
Иль поступь услышит отца.
Трепещет сердечко упрямо:
И так каждый день, без конца.

Мальчишка из Владивостока.
Привольная жизнь – не аркан.
От дедова забран порога.
В детсад круглосуточный сдан

Нет-нет, он не сир, он не брошен.
Накормлен, одет, жизни рад.
Тоской он по дому взъерошен…
Не в нрав круглосуточный сад!

Не в счёт воспитательниц ласки.
Урчит полуночная сень.
Вопросы мальчишки с опаской:
«Скажите, какой ныне день?»

Любимые образы ловит.
Сегодня суббота.  Ура!
Отец забирает, уводит
Мальчишку. Да это же – Я...

***

Грифель, к нему придаётся доска.
Вам, первоклашки, неведомо это.
Годы прошли, но осталась тоска,
Память о прошлом в душе дремлет где-то.

Плотный и чёрный, как смоль, тот картон
Сложенный вдвое, чтоб в ранце вместиться.
Палочки пишем, рисуем, притом
Тряпочкой стёр – чистотой вновь лучится.

Трудно Отчизне. Грохочет война.
Фронт вместе с тылом в единой отваге.
Верим: Победы добьётся страна –
Будут тетради и тонны бумаги.

Злобный историк чернит те года,
Хоть не познал их: он позже родился.
Я их из детства пронёс, «господа»,
Грифель с доской. Я не ныл. Я учился!

***
В детстве – я прозвище помню – «Банухой»
Кто-то прозвал меня.  Что за кликуха?
Мне объясняли: махоркой, под стать
Ходит «Бануха»  на «бан»  торговать.

Слову тому до сих пор я внимаю.
Правда, о чём оно, точно не знаю.
Ожегов* - «Бан» - в словаре нет его!
Я ту кликуху признал статус-кво.

            *Ожегов С.И. – составитель словаря

***
Пожалуй, мне было лет шесть или семь.
Весной под берёзами теплиться сень.
С друзьями, что старше, в соседний лесок
Пошли добывать мы берёзовый сок.
Дыру просверлили. Забив желобок,
Бутылку прикрыли, направили сток.
И, вдруг, ниоткуда, но в этот вот миг
Пред нами возник, появился лесник…
Ребята все вскачь, я за ними бегом.
Лесник мне под задницу пнул сапогом.
Летел – не соврать бы – я метров, так, пять.
На задницу сел, подскочил и бежать…
Из сил выбивался, дышать тяжело.
Лесник: «Вот попомните, будет ужо!»

***
Мы с бабушкой часто бродили в лесу.
На просеке вижу пчелу, иль осу.
Жужжит и летит от цветочка к цветку.
«Поймаю, поймаю», -  я мыслями тку.
Жужжанье замолкло.  Мой час наступил.
Ладошка горбушкой.  Пчелу я накрыл.
 …  И лес содрогнулся от плача навзрыд.
Ужалила пчёлка – ладошка болит.

***       
У бабушки был небольшой огород.
А я совершил на соседский налёт:
Подсолнух там жёлтый, картошка цветёт.
Пусть лучше у нас в огороде растёт.
Я вырвал подсолнух, картофеля куст,
Воткнул в огороде – они не растут…
Ботва засыхает, подсолнух завял.
А баба в догадках: «Ну, кто хулиган?!»

***
Баба сказала: «Ты страх-то уйми.
Нашему псу щей снеси, покорми»
«Баба, пёс злой и его я боюсь!»
«Если кормёжку несёшь, то не трусь»
Бабушка в миску направила щей.
Тихо прокрался к собаке я с ней.
К будке поставил и стал убегать.
Выскочил пёс и за задницу – хвать!
С детства поодаль собак я держусь,
Так как и их, и уколов боюсь.

***
Дед даже пальцем не трогал меня.
Думаю, что это делал он зря.
Баба пониже спины – хлоп ладонью,
Я же, как резаный, в ор, хоть не больно.
Дед строгим взглядом окинет меня:
В угол проследую, молча, сопя.
Бабушки я не боялся нисколько.
Только ревел очень громко и бойко.
Бил я на жалость: авось повезёт…
Баба целует, тем боль уберёт.
Я издевался над бабой порою -
То замолчу, то обратно завою.

***
В пионерском лагере вновь переполох.
Здесь не ждут комиссию и не Тузик здох.
Там малыш неистовый, этот хитрый жук,
Там пропал директора непутёвый внук.
Мал ещё для лагеря: он не пионер.
Только он директорский  в жизни внук, пострел.
А заводом ведает этот самый дед.
В пионерском лагере будет он в обед.
Убежал внук к бабушке – сильно заскучал.
Баба в лагерь съездила и утих скандал.

***
Рано я буквы познал и верстал.
С мамой отцу письма с горем писал.
Шум: я не ту букву тиснул – беда!
Письма писать не любил я всегда.
   
***
Однажды, нашалил богато –
То не скрываю – мой герой.
С запискою, что в школу надо
Прийти, понуро брёл домой.
А на душе чуть-чуть тревожно:
Вот, если б не был дома дед…
Ведь бабе повиниться можно,
А дед – тот не приемлет, нет!
И, как назло, грешит погода:
Весь день дождь плакал, моросил.
Домой идти так неохота…
В ручье запруду сотворил.
Пускал кораблики из щепок.
Какой-то дядя подошёл
Позвал, прижал он парня крепко:
В тот час отец его нашёл.
Был в тридцать пятом арестован,
А в тридцать вот седьмом прощён.
В тридцать девятом комиссар он.
На "финской"  принял батальон.
С тех пор отца пацан не видел.
Сорок четвёртый год пошёл.
То ль мать, отец ли мать обидел…
Кто их судьбе итог подвёл?.
Но в этот миг совсем иное
Сын чувствовал. Ура, ура!
Затмит приезд отца плохое.
Пора домой идти, пора.
В далёкий путь отец увозит.
И мать на то дала добро.
Она, конечно, сына спросит –
Ответ его понять мудро.
Что приобрёл, что потеряет -
Судьбы неймёт молокосос.
Что ждёт его? Пока не знает.
Но это уж другой вопрос!