Обратимость

Cпокойствие небольшого городка нарушает приход клана
вампиров. Невидимые и неуловимые, но желанные они становятся целью для
многих жаждущих их внимания: ученые, фанаты и, конечно, ищущие бессмертия.
Но, не все так просто, клан закрыт, внутри полно тайн, которые его
представители ревниво скрывают ото всех  любопытных....

Главы:
Молодая  луна. Новолуние.
Первая четверть: растущая луна
Вторая четверть: растущая луна
Третья четверть: убывающая луна
Четвертая четверть: убывающая луна
Полнолуние

СКАЧАТЬ FB2 https://yadi.sk/i/9NLKWNTNi8Rx8

От автора: В  своих романах я часто отражаю накопленный мною опыт в сфере личностного развития человека, поэтому сюжет приобретает философский окрас, в большей или меньшей степени.
Мои романы для всех чутких, для всех, кто умеет читать между строк. В сюжете имеются недомолвки, но есть и намеки. А еще я часто специально опускаю детали, чтобы включалось воображение читателя.



Снова ночь
Я открываю глаза - ночь
Я закрываю глаза - ночь
Мои легкие наполнены ночью, как темный колодец застывшей водой, в которую смотрит молчаливый месяц.
Я дышу ей, не чувствуя ничего, я смотрю в нее как слепец не видя ничего
Ничего вокруг, никого рядом....
В моем звенящем дне, полным голосов и шума я вижу тихую ночь, в лицах близких - пустоту ночи.
Она как многоликая царица окутала меня  звездной мантией, сделав своим избранником, своим фаворитом, заставив примоститься у ее царственных ног в покорности.
Я смотрю в ее глаза, полные звезд.... вот-вот они рассыплются звенящим блеском в моей душе оставив в ней пустоту. Она уводит меня жестами своих прозрачных рук, побуждая повиноваться им как безвольную марионетку.  Она  говорит со мной на разных языках, ни один из которых я не знаю. Она отражается во всех зеркалах неизвестными мне отражениями. Она оставит меня одного, но будет во мне, как есть: многоликая и изменчивая как вода, резкая и улыбающаяся как блеск кинжала, заботливая и холодная, царственная и требовательная в любви к ней.
Она выносит и родит во мне усталость - свое любимое чадо, она закрепит его во мне, так что я не замечу и оставит со мною навсегда, как живой организм, как трепещущий полный нервных окончаний комок. Он будет биться во мне вместо сердца. Так, как я когда-то чувствовал живое сердце, я буду чувствовать усталость. Буду смотреть сквозь нее в день, и видеть ночь, направлять сквозь нее чувства, что будут возвращаться ко мне, не найдя цели, говорить сквозь нее, но останусь не услышанным, думать сквозь нее, но потеряю свои мысли, и они уже не принадлежат мне, они отвергли меня как недостойного.
Я несу на себе крест из страданий и несбывшихся снов, за мной тянется шлейф из безысходности и тишины, впереди меня безводная пустыня, в которой я изучил каждую песчинку, я знаю, что увижу, если подниму голову, а под ногами моими пропасть.    
В глаза мои смотрят пустые глазницы Вечности, она всегда одна и та же....она всегда похожа на ночь.... ее невозможно избежать и нет от нее спасения. Она вызвалась мне в невесты и ревностно охраняет мой взгляд и делает так, что я вижу только ее.
В уши мне шепчет дурманящий голос Очевидности. Он всегда один и тот же и никогда не поменяется. Я знаю, что он скажет мне завтра, через месяц, год, много лет и веков. Порой я путаю его с моими мыслями, настолько он сросся со мной. Порой я растворяюсь в нем, будто всегда был с ним одним целым.
Что я могу дать тебе? Оставшись со мной - ты будешь страдать, потеряв меня- ты будешь страдать. Ты не услышишь от меня ничего нового, каждый день будет один и тот же, я буду с тобой как твое проклятие и оставлю тебя, проклинающей меня. Мои движения заучены, жесты –не замечены, образы не меняются. Я передам тебе свою усталость, как новый плод, от моих рук не изойдет ничего, кроме холода вечности, голос мой будет звучать поначалу в твоих ушах, но потом исчезнет, растворившись среди аромата дурмана. Ты будешь видеть моими глазами и слышать моими ушами, перестав отличать себя.
Равноценна ли жертва тому, что ты имеешь сейчас?


























                Молодая луна

Жизнь сильно изменилась с тех пор, как у нас, откуда ни возьмись, появлялись вампиры. Они пришли неожиданно и тихо. Никто не знал о их существовании уж не знаю сколько недель ли или месяцев, так как широкой общественности никто ничего не сообщал, она сама обо всем вскоре узнала. Узнала о их приходе, но кто они, сколько их, как они выглядят и прочие детали балансировали на грани небылиц, которыми нас пичкали газеты и бесконечные слухи. Последние доходили до таких нелепостей, что вызывали у многих реалистов кривые усмешки, а лично у меня тошнотворные рефлексы. 
Никто не знал как они живут и опасны ли они вообще, так как обескровленных трупов не наблюдалось (или о них просто умалчивали) и появление их где бы то ни было, даже мельком рассматривалось с ровни пришествии мессии.
Однако жизнь изменилась еще более, обратившись почти в первородный хаос, когда позже, появились другие вампиры. Так же, никто не знал, откуда они пришли и сколько их, зато все знали, что эти существа опасны. Они нападали на людей, выпивая из них кровь, делали такими же, как и они или убивали. Никто не мог объяснить, почему так происходит и никто не знал, отличаются ли эти вампиры от тех, кто пришел раньше. Высшие власти молчали, скрывая все за семью печатями и было почему. Тем не менее еще позже стало известно, что вампиры, убивающие людей это другой “сорт” вампиров, другой класс или вид. Появилась обширная информация, что один из представителей клана вампиров заявил, что они не имеют никакого отношения к тварям, убивающим людей. Однако откуда она «началась», что в себе заключала и где «кончилась» неизвестно, потому что как и все интересное и насущное раздувают, переделывают и снабжают выдумками, в итоге же становится не ясно где правда, а где ложь.
Итак,  более испуганным людям ничего не сообщили, как всегда, решив оставить остальную информацию в секрете. Тем не менее чтобы как-то обозначить новый опасный класс этих кровососов их стали звать “твари”. Это действительно были твари, так как по сравнению с благородными выходцами их вида первые не имели ни рассудка, живя лишь инстинктом крови, ни жалости и, в общем-то, никаких чувств, походя на животных.
Они нападали по ночам, днем их нельзя было нигде найти (во всяком случае, все боялись их искать). Они нападали резко,  жертва едва ли успевала понять, что произошло. Подобные объявления иногда появлялись в газетах и запуганный народ, пробираемый ознобом ужаса, узнавал о том, как именно это происходит и чего ожидать и опасаться. А уцелевшие чудом очевидцы распространяли повсюду свои свидетельства.   
Ученые в бешеных ритмах принялись изучать этих существ и изобретать средства для борьбы с ними. Так как их число изначально было невелико, потерь тоже было не много. Тем не менее борьба велась, выход нашелся. Уж не знаю, помогало ли новое созданное оружие, но их число не увеличивалось, казалось, даже уменьшалось. С тварями боролись активно и серьезно. Все средства массовой информации кишели очередными новинками и усовершенствованиями для борьбы, постоянно выходили новые законы, подтверждения и соглашения между разными сторонами, организациями и странами. Что происходило на самом деле знали только избранные.
Что касается простых людей, то они впали в панику. По ночам город вымирал. Из звуков можно было  услышать только или редкое бурчание двигателя автомобиля или шорохи каких-то невидимых животных. Часто, глядя из окна я наблюдала зыбкий дрожащий свет фонарей, что как светочи жизни стояли  рядом с моим домом, освещая темную аллею. Свет, серебристой дрожащей паутиной, просачивался сквозь молочный вязкий туман, что обрывками висел в атмосфере. Иногда мне казалось что там, за окном, я вижу другой мир....настолько он становился чужим ночью.
Таково было мое занятие часто по вечерам.
Однако время шло, пытливое людское воображение на месте не стояло, жаждая узнать все новые подробности об опасных гостях. В конце концов выяснилось, что новое оружие, которое было у всех людей, почти не спасает от нападения тварей. Так как они нападали так резко и неожиданно, что человек едва ли успевал среагировать. Если их зубы оказывались в твоей шее, то бесполезно уже было применять что-либо. Удивительно, но число их не увеличивалось. Всем стало интересно, почему это так происходит, поэтому вскоре, кто-то особенно пытливый пустил новую сплетню, что твари бояться благородных вампиров, как огня. Последние, видимо, желая не то защитить людей, не то из иных каких-то своих соображений могли запросто уничтожить любое число тварей без вреда для себя. Однако в свете ходили и другие сплетни по этому поводу.
Опубликовывались и обширные рассуждения ученых и исследования, что, мол, ДНК тварей, или что-то там еще, имеют непостоянную хрупкую структуру или что-то в этом роде. У кого было время и желание разбираться в этих пространных, в большинстве своем, необоснованных рассуждениях разбирался и даже делал свои выводы,  которыми тут же спешил поделиться с остальным миром. Так сплетни росли и множились, одна нелепее другой. Я уже давно перестала в них верить.
О “благородных” собратьев тварей было известно еще менее чем о самих тварях. Сведения о них имели большую цену и собирались  тем тщательнее, что судьбой благородных интересовались все кому не лень. Однако изыскания большинства оказывались тщетны. Вампиры ревностно относились к изолированности своей группы и чуть ли не под страхом смерти не пускали туда посторонних и даже тех, кому доверили свою охрану (как я узнала позже). Они жили закрыто. Где? Никто не знал или знали немногие. Они не показывались нигде и даже, если и показывались, то, как я слышала, едва ли могли быть отличимые от людей. Говорили, что они не бояться дневного света, но все же предпочитают сумрак. Говорили, что они ведут себя совсем иначе, чем люди: отчужденней, гордее и грубей. Еще бы, нагло посягать на личную жизнь и вперивать в нее свои любопытные, праздные взоры, кому бы понравилось. Их можно понять и не обижаться на них. Говорили, что они гораздо красивее и среди них нет старых (хотелось бы верить).  И еще говорили много чего, едва ли в это можно было верить. Я не верила ни во что.
Находились те, кто верили во все и более того объявляли себя преданными фанатами “благородных”. Куча таких фанатов рылась в сплетнях, отыскивала, видимо успешно, место обитания “благородных” и оккупировала их укрытия. Но вреда они никакого не доставляли. Какой может быть вред от безобидно жужжащей мухи? Разве только, что ее хочется поскорей прихлопнуть. Эти фанаты открыто жаждали воссоединиться с вампирским кланом, не видя их представителей, они уже любили их всей душой, посвящали им свою жизнь. Эти люди, на которых и смешно и жалко было смотреть, хотели быть вампирами, они думали, что это романтично, они хотели быть любимыми ими и не отчаивались в этом (не смотря на явное презрение со стороны “благородных”, по моим подозрениям). Они витали в облаках любви, романтики: они хотели, как говориться, жить в их кругу долго и счастливо и.... вечно.
 К сожалению тех, кто хотел жить вечно, оказывалась гораздо больше, а все остальное им было не важно. Эти люди находили огромное количество способов контактирования с вампирами, но так как я не слышала еще о том, что кто-либо из смертных удостоился чести обрести вечную жизнь, то думаю, их попытки все еще терпят неудачу.
Меня, лично, слово “вечность” как-то не то напрягает, не то пугает. Я много думала над тем, хотелось бы мне жить вечно и приходила скорее к отрицательному ответу, чем к положительному. Или точнее не совсем так, я бы согласилась удлинить свою жизнь, но сделать ее вечной – вряд ли. В любом случае мысли о вечной жизни казались мне кощунственными, и я предпочитала не думать об этом. Единственное относительно разумное объяснение, которое я находила для “вечности”, это то, что человек изначально не был создан для нее. С рождения он пребывал в каких-либо рамках. Он ограничен, хотя бы даже физической оболочкой. И вырываться за рамки положенного (не зря ведь это “было положено” кем-то свыше), по меньшей мере, наглость и вряд ли она приведет к чему-то положительному.  В конце концов, все вечное когда-нибудь да надоедает. Его перестаешь замечать, со временем, зная, что оно всегда здесь, «под рукой» и никуда не денется…. 
Так вот, клан закрыт, его представителей не так уж и много, это личное мое мнение, при всей их ненависти к смертным, очевидно, что никто еще из смертного не стал бессмертным. Люди, своей наглостью и излишним любопытством сами настроили против себя “благородных”, как мне кажется. Меня поражала их глупость в этом плане. Если они хотят понравиться, то такая настойчивость никому не придется по душе или, по другому, если они видят, что их отвергают, то зачем навязываться? Легче от этого никому не станет.  Однако они липли к феномену “вампирства”, как пчелы на мед и лично мне становилось от этого еще противней, и я еще более понимала “благородных”.
Из-за таких вот фанатских поползновений, да и по другим причинам о которых никто не знал, стали образовываться организации их защиты, которые вскоре объединились в одну большую. Организация приобрела такой вес и силу, что вышла на государственный уровень по важности, при этом оставаясь абсолютно закрытой от любопытных глаз. Именно она обеспечивала не только секретность себе и своей деятельности, но и секретность всего, что касалось вампиров. Не удивлюсь, если узнаю, что ее деятельность уходит корнями  в глубокое прошлое или же что у нее связи еще и с другими странами, и она мастерски раздувает и распускает нужные сплетни про своих подопечных, чтобы сбить с толку тех, от кого оно их спасает.
Итак, все знали, что существуют “благородные”, все знали что (вроде бы) есть организация, которая занимается их опекой, более никто ничего не знал или, может быть, только избранные.
Что касается меня, то я едва ли верила в те сплетни, которые ходили вокруг, но тем не менее, сказать, что меня не занимала судьба вампиров, что я бы не хотела их увидеть было бы неправдой. Я интересовалась ими, но не так рьяно и до одурения как это делали другие, их наглость остужала мои порывы, во мне жило чувство вины  перед этими созданиями, принадлежащими неизвестно к какому разуму, я интересовалась ими, так сказать, осторожно и ненавязчиво. Тем не менее никто не мог забраться в мою душу, а в ней бушевал настоящий ураган! Я постоянно думала о том, какие они, как они живут. Думала о том, что мне доведется когда-нибудь увидеть их, и не только. Руководствуясь чисто искренними замыслами, я допускала смелые мысли, что они не смогут оттолкнуть такого человека как я. Хотя, чем, в общем-то,  я отличаюсь от остальных с вампирской точки зрения? Ничем. И этот грустный факт заставлял меня стыдиться иногда своих мечтаний. Тем не менее я не могла запретить себе мечтать, уж эту привилегию у меня никто отобрать не смел!
Что касается моей души и внутреннего состояния, то я была очень чутким и внимательным человеком. Уж не знаю, как пришли ко мне эти способности, но часто я видела то, что не видели другие. Здесь не идет речь об   обладании тем даром, какой имеют все ясновидящие, мой дар был гораздо примитивней, но он был. Может быть, это и даром нельзя было назвать. Однако, я замечала и чувствовала многое: чувствовала опасность, если она могла быть, чувствовала какой человек и видела что он из себя представляет, чувствовала, если место, где я находилось заряжено плохой энергией, как выразились бы мистики. Но все эти ощущения ютились на уровне подсознания, поэтому я не могу описать их словами и дать осмысленный отчет откуда они у меня и как я ими пользуюсь.  Кроме того от природы мне были даны доброта и застенчивость, или точнее я была робким и очень тактичным человеком. Или даже не то, чтобы робким, но здесь более подошло бы слово этичным по отношению к чему бы то ни было. Тонко чувствуя грани отношений ли, или дозволенного, в целом,  я старалась соблюсти этичность и не лезть дальше, куда не стоило бы, чтобы потом не краснеть и не разгребать "наломанные дрова".
Мне часто снились сны, что я нахожусь где-то в прекрасной стране, другой, не в этом мире, что я ангел и этот мир принадлежит только мне. Чувство и ощущение полета не покидало меня.  Эти сны повторялись очень часто, делаясь привычными,  и уже другие сны я не воспринимала. Понятия не имею, откуда они пришли, но они, наверное, несли в себе что-то. Что именно? Мне понять не удавалось. Один раз, правда, я поделилась своими впечатлениями по этому поводу с одним человеком, и он сделал одно предположение, которое показалось мне вполне справедливым. Он сказал: "а может быть тебе скучно здесь, на Земле, и твоя душа стремится  в другие миры и исследует другие измерения, таким образом, компенсируя во сне недостаток впечатлений в земной жизни. Твоя заинтересованность во всем, что выше "земного понимания" во сне дает душе полную волю и предоставляет желаемое".
Тем не менее мне нравилось разбирать их содержимое, обдумывая его, мне нравилось облизывать сны как сладкую конфету бесконечных масштабов.   Кто-то, более материалистичный, говорил мне, что это от легкой жизни. Может быть, причиной этим снам была моя молодость, я только вступала во взрослую жизнь и то, с большой неохотой. Меня пугала низость, жестокость и эгоистичность людей, я не хотела приобщаться к этому обществу и желала бы жить отдельной жизнью, лучше где-нибудь в глуши, только лишь бы меня никто не видел и не трогал.  Из-за таких убеждений как следствие, проистекало мое постоянное одиночество. У меня почти не было друзей, я не стремилась к обществу, дозволяя людям приближаться ко мне ровно до границы моих внешних увлечений. Как бы это дико не звучало, мое одиночество полностью устраивало меня, я купалась в нем как в колыбели и черпала в нем вдохновение. Такие мои наклонности некоторые назвали бы мизантропией, но они ошиблись бы, сделав такие выводы. К людям я относилась хорошо, лояльно, гибко и прочее подобное, но просто не подпускала к  себе, так как не испытывала в этом никакой потребности.
Однако я отклонилась от темы моих сновидений,  я не случайно здесь заговорила об этом,  как только пришли вампиры мне стали сниться сны и про них (что  очевидно) правда редко,  и они тут же забывались, и никакого значения не имели.
Помню, произошло событие, сильно всколыхнувшее все общество. Стало известно имя рода, ранее который называли только “благородный”. Имя его было Керраны. Красивое. Оно застряло у меня в голове и не желало оттуда уходить, оно превратилось для меня в заклинание, а мне стало стыдно от этой очередной моей слабости. Имя их всплыло не случайно, но произошло что-то такое, что заставило всколыхнуться организацию, жизнь в ней забурлила и выплеснулась наружу, предоставив людям неясную, но настораживающую информацию относительно существования Керранов. Нет, они не были опасными для людей, но что-то угрожало им. Люди зашевелились и бросились было с горячей готовностью защищать “благородных”. Я тоже напряглась, но понимала, что очередные устремления людей бессмысленны и глупы. Мне в очередной раз стало стыдно за них и за себя. И я где-то в глубине души почувствовала, как ненависть их к нам разгорается еще больше, я с содроганием чувствовала, как они смеются над нашей глупостью и мне делалось страшно. В душе я звала и говорила “Нет, это не так! Мы не такие, мы хотели как лучше!”....а получилось как всегда.
После вышеупомянутого события (никто снова не понял что случилось и случилось ли вообще что-то), мне стали все чаще и все явней сниться другие сны. Я видела их. Всегда в темноте, всегда далеко. Они смотрели на меня грустными роковыми взглядами, они знали что-то, но молчали. Я пыталась прочитать в их глазах, но не могла, они не разговаривали со мной, и меня угнетала какая-то непреодолимая отчужденность между ними и мной. С горечью понимала, что мне ее никогда не сломить, что я не с ними,  чужая, и поэтому не могла понять, что их гложет, какое-то несчастье или его вероятность. Они были необычайно красивы и молоды и все грустны. Их грусть до такой степени убивала меня, что каждый раз я просыпалась  с огромной тяжестью в голове и в сердце, со взмокшей спиной и с чувством усталости. И каждый раз ругала себя за чрезмерную впечатлительность, ставшей причиной моих снов,  но ничего не могла поделать и избавиться от них.
Удивительно, но даже когда вновь вокруг воцарилось спокойствие и люди не то забыли об опасности, не то она действительно отступила, и все смолкло, жизнь потекла своим чередом, а мои сны остались. Они не изменились ни на йоту и не поменяли своих красок. Эта канитель уже начала напрягать меня, успокаивало лишь то, что они снились не каждый день и таким образом мне все же удавалось отдохнуть во сне и снова оказаться в моей волшебной стране. Хотя ее краски почему-то поблекли, делаясь второстепенными по сравнению  со снами о вампирах, которые наоборот стали ярче. Словно кто-то более могущественный выбирал для меня приоритет снов на ночь.
Где-то приблизительно в это время я задалась жизненной целью проникнуть в организацию. Звучало это по-мировому, но ничего особенного в себе не заключало. Я - обычный человек, без связей и сверхъестественных способностей и иначе как просто устроиться туда  на работу у меня более шансов не было. Я не была специалистом в какой-то области, но у меня имелись другие качества, которые  с некоторой долей честолюбия можно было назвать достойными, чтобы конкурировать с другими претендентами. Во мне жила искренняя вера, что я обязана попасть туда и знала, что это мой долг. Моя полезность казалась неоспоримой, только не известно пока в чем  она выражалась. Никто не знал о моих устремлениях и желаниях, даже мой друг, Алекс, которому я доверяла все самое сокровенное. Никому  так же не было сказано о том, что меня занимают вампиры и более того, мысли о них не выходят из головы ни днем, ни ночью в буквальном смысле.
Я стала изучать всю информацию относительно деятельности этой организации. Как выяснилось позже, оказывается, среди этой информации имелась и правдивая. Если бы я чуть больше доверяла внешним источникам, то сделала бы гораздо больше полезных для себя выводов.  Но скептицизм глубоко засел в моей душе, и  мне легче было не верить ни во что, чем рыться в огромном количестве информации и выбирать во что бы мне поверить, а во что нет. Или, в идеальном варианте, убеждаться своими собственными глазами. Но, идеала, как известно, не бывает.
Вскоре старания мои стали так усердны и так остервенелы, что их явность не укрылась от глаз  моего друга, который время от времени наведывался в гости. Он только посмеялся над ними, и пожал плечами.
Долго я искала возможность попасть туда. Меня бы устроила даже должность посыльного для начала. Попасть в организацию было почти невозможно, так как должности они раздавали только своим знакомым или проверенным людям, но никак не со стороны. То есть не объявляли во всеуслышание, что им необходим тот или иной сотрудник. Я нашла адрес и телефон этой организации и принялась думать над тем, как мне туда прийти и что сказать.
Выбрав, наконец, день, я собралась с духом и пошла, не имея никаких четких представлений на счет того, удастся ли моя авантюра или нет. Увы, мой поход не увенчался успехом. Можно было догадаться, что там жесткая пропускная система контроля. Меня отправили назад, едва выслушав, да еще и посмеявшись. Я ушла, от обиды с трудом сдерживая слезы, но не собиралась сдаваться. Не получилось в первый раз, может быть, получится в следующий.
Выждав еще около месяца,  я явилась туда снова. На мое счастье охранник вышел на улицу покурить, что значительно облегчало для меня контакт с ним. Я посмотрела на него оценивающим взглядом, чтобы понять как мне себя вести и чего от него можно ожидать. На вид он выглядел достаточно дружелюбным мужчиной и кроме того внимательно на меня посмотрел, когда я немного приостановилась перед входом.
— Вы куда, милочка? - достаточно свободно спросил он. Я вздохнула поглубже и начала:
— Иду по очень важному делу - сказала я как можно серьезней, но в то же время, напуская на себя беспомощный вид. Он хмыкнул и осведомился:
— Да? А пропуск у вас есть? Я побледнела. Началось.
-— Откуда ему взяться, если я иду на работу устраиваться?
— Ну как же. Вам должны были пропуск выписать все равно. Вы должны были позвонить.
— Я звонила, но в таких случаях лучше сразу приходить.
Он посмотрел на меня недоверчиво.
— Ну, посмотрите на меня, неужели я похожа на преступника? Я и мухи не обижу. Я хотела бы устроиться здесь на работу. Для этого мне нужно пройти в отдел кадров. У меня, к сожалению, нет пропуска.
— Почему именно сюда,- спросил он с таким видом и таким тоном, что я тут же поняла смысл его вопроса, и мне стало стыдно. Видимо не я одна вот так просто приходила к этим дверям. Увы, дипломатическим талантом я не обладала и находчивостью не блистала. Все, на что можно было рассчитывать, это на собственную искренность и теперь наивно полагать, что она мне поможет. Молчание длилось не долго, следовало что-то ответить.
— Я хочу здесь работать, пожалуйста, не могли бы вы пропустить меня, - я взглянула на него таким проникновенным взглядом, на какой только была способна,- позвольте мне хотя бы пройти и спросить не нужен ли им работник. Не думаю, что от этого кто-то пострадает. Очень вас прошу, пропустите меня и позвольте мне спросить у них лично. Охранник усмехнулся и пожал плечами:
— Не знаю - бросил он мне и, развернувшись, пошел в свою комнатку, крича другому: — Слышишь, Эл, не знаешь, нам тут никто не требовался? Должность, может быть, какая-нибудь открытая есть. 
Я затаила дыхание и напряглась, с одним еще возможно найти общий язык, а вот на второго меня, боюсь, уже не хватит. Почва подо мной постепенно разверзалась, дело принимало нерадостные обороты.
— Не знаю, - ответил ему голос,- они меня в такие вещи не посвящают. А что такое?
— Да тут девочка пришла, вот просит, чтобы я ее пропустил - сказал он шутливым тоном. К горлу подкатил огромный ком, я закрыла глаза и подумала про себя “Ну разве так разговаривают, естественно меня сейчас отправят восвояси”. Я решила попытаться еще раз, уже не понимая, что делаю.
— Пожалуйста, пропустите меня. Я вполне конкурентно способна и уверена, что мне подберут работу. Обещаю, что не буду навязываться им и надеюсь, не напрягаю вас.
Я замолчала, чувствуя, что краснею, они тоже молчали глядя на меня полушутливо полусерьезно.
— Я очень хочу здесь работать, и уверена, что меня возьмут. Мне есть, что предложить. Они вам еще потом спасибо за меня скажут - произнесла я медленно, придавая вес каждому слогу. Они переглянулись и один из них усмехнулся.
— Ну что делать-то? - сказал один, другой пожал плечами. Я вновь повторила свои слова и, в конце концов к моему великому счастью меня пропустили, правда, очень неохотно! Взяв при этом мои документы. Теперь надо было добиться, чтобы меня не выпроводили, не дослушав в отделе кадров, иначе назад будет вернуться трудно. Мои слабые нервы не выдержат провала.
Не буду вдаваться в подробности попыток добыть себе должность. Скажу лишь, что это стоило огромных трудов. Я бледнела, краснела, ладони покрывались испариной, взгляд горел, сердце стучало как бешенное. Не знаю, заметили ли они эти признаки. Но меня взяли! Последнее слово оставалось за директором и он, видимо умилившись моими искренними наивными порывами, дал приказ, что меня взяли на должность помощника секретаря в информационном отделе. Сказать, что я была несказанно счастлива, не сказать ничего.
Итак, началась работа.
Меня без проблем пропустили через проходную и направили в большое здание, похожее на ангар с прямоугольными огромными окнами как в спортзалах. В первые дни мне давали разные анкеты, которые надо было заполнить: анкета о себе, о моих увлечениях, какие-то психологические тесты и устные беседы. Меня, таким образом, проверяли на пригодность и серьезность, чтобы иметь возможность раньше времени выявить мои корыстные цели, если бы таковые у меня имелись. Их не было, во всяком случае, я сама так считала. Моя коллега по работе оказалась весьма осторожной и скрытной, хотя и старалась вести себя достаточно открыто. Я смотрела на нее и понимала, что здесь не принято делиться имевшейся у тебя информацией, но между тем нужно было сохранять с другими сотрудниками дружелюбные открытые отношения, в общем, лицемерить, чего я терпеть не могла.
Я осмотрительно решила не задавать вообще никаких вопросов относительно рода Керранов и вообще постаралась с головой уйти в возложенные на меня обязанности. Увы, из того, что заключала в себе моя работа узнать нельзя было ничего. Я занималась тем, что обрабатывала какие-то бесчисленные письма и почту и если надо было писала на них дежурные ответы, если имелось дело поважнее то им  занималась моя коллега.
Все, что мне довелось узнать, это то, что они не называют себя организацией и не принадлежат ни к какому властвующему высшему органу, но ведут совершенно самостоятельную деятельность, готовую развалиться, как только в ней отпадет надобность. Они называли себя обществом, образованным на добровольной основе и поддержку, видимо, черпали только из своих резервов. Неизвестно, были ли у них сношения с другими обществами у нас или за границей, но вся деятельность нашего общества хранилась в торжественной секретности. К моему удивлению общество не включало в себя огромное количество служащих и не обладало большим размахом. Все люди, которые там работали, имели личную доверенность и были проверены временем. Только мой отдел оказался  самым открытым для доступа и самым большим. Сюда можно было попасть так же, как попала я. Здесь и работало большинство людей, которые занимались обработкой огромного количества поступающей информации не несущей в себе особо никакой важности.
Ну что ж, я не теряла надежды и верила, что меня должны были продвинуть вверх, туда, куда имели доступ лишь немногие. Это звучало чопорно и самоуверенно, но если уж я задавалась целью, то  достигала ее, как правило, от природы обладая силой воли и стремлением.
Следует обратить внимание на еще одно событие, которое не могло пройти для меня бесследно и которое, наверное, и помогло  продвинуться выше.
Ко мне подошла однажды Тэсс, секретарь, под началом которой я находилась и попросила пройти за ней. Она передала меня другому человеку, которого я ранее не видела и мы пошли дальше по кулуарам, одинаковым и серым. Я не решалась спрашивать куда меня ведут, тем более что тот, кто меня вел, имел слишком серьезный вид, совсем не располагающий к вопросам.
-— Проходите и садитесь на стул - сказал он мне, пропуская перед собой. Я вошла, и он захлопнул дверь за мной. В комнате имелся один единственный стул, более не оказалось никакой мебели, только в стене за стеклом находилась  еще одна маленькая комнатка. Тут же вошли другие люди и молча стали крепить ко мне какие-то приборы с проводами. Я испугалась и осведомилась что они делают.
-— Не бойтесь. Вам сейчас будут задавать вопросы, надо успокоиться и отвечать на них. Это все ваши труды. Ладони мои похолодели, я чувствовала, что бледнею, но совершенно беспричинно.
“Допрос” начался. От неожиданности  мои холодные ладони ко всему прочему увлажнились, задрожали руки, и покрылась потом спина. Я понимала, что нет ничего страшного, но почему-то не могла успокоиться. Мне задавали совершенно стандартные вопросы, которые имелись и в анкетах, заполненных мной. Я отвечала предельно честно и, в конце концов убедила себя в том, что упрекать меня не в чем. Люди за стеклом не обнаруживали совершенно никаких эмоций со своей стороны, только часто смотрели куда-то вниз. Меня отпустили и отправили на рабочее место. Более ни о чем я не узнала и ничего со мной больше не делали, видимо, данные мной ответы удовлетворили их. Вскоре я даже начала надеяться, что они учтут мою честность и искренность устремлений. 
Я продолжала работать как прежде, поняв, что втянута во что-то из чего мне уже не вырваться не потому что меня не отпустят, но потому, что  чувствовала внутри себя какую-то силу, которая не отпускала меня. Более того здесь царила такая атмосфера, что человек, попавший в нее, становился неотъемлемым элементом единого организма, полностью восприняв все его нюансы и детали, он состоял в нем.
В один из дней я заметила директора, которого видела очень редко и который всегда проходил стремглав мимо нашего отдела, не уделяя ему никакого интереса. Я посмотрела на него со всей внимательностью, так как он, напротив, вместо того чтобы промчаться как обычно шел медленно и будто искал чего-то. Мы встретились с ним взглядами, я дружелюбно кивнула. Он с минуту посмотрел на меня, потом на мою коллегу, которая не обратила на него никакого внимания, в то время как я не могла отвести свой взор от него. В конце концов он продолжил свой путь, все так же медленно, постоянно что-то обсуждая с сопровождавшими его людьми.
— Что это он?- осведомилась я,- Как будто потерял что-то.
Тесс пожала плечами и продолжила свою работу. Я почувствовала, что сердце мое как-то странно колотиться, словно в предвкушении чего-нибудь волнительного и приятного. Всю ночь потом мне не удавалось заснуть.
Вся неделя прошла как обычно: рутинные дела и документы.  Но в  понедельник утром ко мне подошла Тесс и попросила пройти за ней.
— Мы идем к директору - сухо сообщила она. У меня же от этой новости захватило дыхание и подкосились коленки. В голове тут же выросла буря мыслей и эмоций. Мы оказались в том крыле здания, куда мало кто допускался. Интерьер здесь оказался более уютным и продуманным. Из-под стенных панелей, темного дерева,  лился приглушенный свет, направленный вверх. Коридоры сделались узкими, как будто бы рассчитанными на меньшее количество людей, напоминая обстановку в фешенебельных отелях.
Меня провели в приемную, где сидела одна единственная девушка - секретарь. Рядом с ней высились массивные дубовые двери-створки, обещавшие не менее впечатляющий интерьер за ними. Тесс кивнула девушке и молча вошла в кабинет, остановившись у двери, пропустила меня вперед. Я оказалась в просторном кабинете, но немного темным из-за закрытых портьер.  Несколько светильников разливали мягкий золотистый свет по помещению, делая его очень уютным. В воздухе витал еле заметный аромат сигары с привкусом кофе. Мебель при беглом рассмотрении была достаточно скромная, зато поражала воображение своей массивностью.  За столом посередине комнаты восседал тот, с кем я встречалась в первый раз, когда устраивалась сюда.
Мужчина в возрасте, полноватый, если бы не слишком серьезный взгляд походил бы скорее на Санта Клауса. Он предложил мне сесть, выразив это одним единственным жестом, в молчании.  Тесс ушла. И так мы глядели друг на друга. Он осторожно и оценивающе, я с горящими глазами и бешено колотящимся сердцем. Его речь началась так тихо и осторожно, что я подумала не показалось ли мне. Голос спокойный и шуршащий.  Взвешивая каждое слово, директор задавал мне пространные вопросы: как у меня дела, как продвигается моя работа, довольна ли я и проч. Я отвечала, стараясь быть предельно спокойной и искренней. Вскоре он смолк и стал перебирать какие-то бумаги, как я поняла имеющие ко мне отношение. Он уставился на них задумчивым взором и потом вымолвил:
— Дело в том, что у нас освобождается должность второго секретаря, здесь в приемной. Могу я предложить ее вам? Но учтите, что это тяжелая обязанность и это не работа, а скорее призвание, так как придется отказаться от многих вещей.
Я словно не слышала его предостережения, но у меня хватило ума не броситься обнимать его в порыве несказанной радости, но заставить себя помолчать с минуту, а потом с серьезностью и небольшим показным сомнением согласиться.
— Ну, вы можете подумать. Вас никто не гонит. Когда будете готовы, тогда и скажете. Повторюсь, что должность требует некоторой самоотверженности  и полной серьезности.
— Я уже готова, - выпалила я, тут же испугавшись его возможной реакции. Он посмотрел на меня испытующим взглядом, я побоялась, что он сочтет меня за одержимую.
— Мне уже приходили такие мысли в голову, - честно призналась я. - И имеются представления, что меня ожидает. Но поверьте, я готова жить здесь и посвятить себя целиком в эту работу. Верю, что окажусь вам полезной и хочу быть полезной. Более того, вы можете положиться на меня, и я заверяю вас, что не разочаруетесь во мне!
Мои слова, казалось, убедили его, хотя он и смотрел на меня с ухмылкой.
— Ну что ж. Преступайте тогда к работе хоть сегодня. Но учтите, что работу как таковую вам никто сразу не даст. Вас будут вводить в курс дела сначала. Кроме того, мы будем смотреть на вас, вы на нас и делать соответствующие выводы. У нас нет ничего сложного здесь, но есть много информации, которой вы будете касаться и вы должны понимать всю ответственность, что ляжет на ваши плечи. Вы должны стать предельно серьезной и ответственной.
Я кивнула.
— Будут вопросы, обращайтесь ко мне.
Он позвонил, вошла секретарь и забрала меня. Итак, я переселилась в другой отдел. Получила доступ туда, куда так долго стремилась. Но пока не осознавала этой чести. Для меня все проходило как во сне, сумбурном и волнительном.
Я познакомилась с секретарем, ее звали Криса. Она представляла собой очень серьезную девушку, настолько серьезную, что я сомневалась улыбается ли она вообще когда-нибудь. В глазах ее не было ничего, кроме отчужденности и какой-то непроницаемой пелены, за которую мне невозможно было проникнуть.
— Ты будешь находиться под моим руководством. Эта работа будет отличаться от той только тем, что информации у тебя поубавится,  но то, что останется, потребует от тебя еще больших раздумий. Учти, пожалуйста, что ты должна быть максимально тактичной, иначе тебя снимут с должности, как неспособную справиться с ней. Когда тебя брали к нам, то задавали кучу вопросов и выдавали много анкет. Это не случайно, ты уже поняла. Избавь меня от трудов рассказывать тебе далее, на что я намекаю. Так же с твоей стороны не должно быть никаких удивлений, восхищений или испуга, если ты вдруг увидишь кого-нибудь из благородных. Ни они, ни мы не терпим этого. Они только и поэтому сотрудничают с нами, что мы предельно аккуратны и разумны по отношению к ним. Запомни, мы работаем на взаимовыгодных условиях, они для нас такие же клиенты, как и мы для них. Поэтому с тебя максимальная тактичность и спокойствие. Кроме того, они легко читают души других. Даже если в твоих глазах будет хотя бы намек на восторженность они воспылают к тебе ненавистью и нам придется расстаться с тобой.
Это был человек-стена, из которого нельзя было вытрясти ничего, кроме рабочих вопросов. Итак, я не спрашивала у нее ничего (хотя меня так и подмывало сделать это) и она не лезла ко мне.
Увы, и здесь тоже царила тайна. Я обладала только той информацией, какую должна была иметь для нормального выполнения своих обязанностей. Меня не посвящали более ни во что. И, к сожалению, все ответы на свои вопросы я должна была найти сама.
Я работала честно, и мне не нужно было притворяться или вынуждать себя играть какую-нибудь роль. Я хранила спокойствие, веря, что смогу сблизиться с ними надо было только подождать.
Работы оказалось совсем немного, и общество теперь мне представлялось совсем мизерным, если б не тот информационный отдел. Правда я постоянно писала письма каким-то людям. Криса назвала их “агентами” и сколько у нас их имелось я не знала. Наш директор продолжал относиться ко мне настороженно, я чувствовала это и не могла сказать, доверяет ли он вообще Крисе. Все закрывал толстый слой тайны, к которой у меня выработалась привычка.
После недели работы под боком у директора мне дали нешуточный документ, который надо было прочесть и подписать. Я должна была согласиться с тем, что  не уеду за границу более чем на 3 месяца, тем более что не перееду в другую страну навсегда, что мой единственный начальник- это директор общества и далее следовал длинный список, что я ему должна и что не имею права предоставлять другим без его письменного разрешения, потом следовал длинный перечень неразглашения информации и прочие запреты. Я подписала все даже не моргнув глазом, Криса наблюдала за мной, и изобразила на своем лице удивление, даже не скрывая его. Тем не менее она ничего не спросила у меня, так как  не принято задавать вопросы не по делу. Только сам директор (что я учла из договора) может разрешать что бы то ни было или посвящать в очередную «тайну».
В один из следующих рабочих дней произошло событие, которое должно бы было иметь для меня огромное значение, но я не поняла этого по своей собственной оплошности.
Мы сидели за нашими столами и занимались каждая своей работой, когда дверь открылась и в комнату кто-то вошел. К нам заходили не часто, но если заходили, то непременно останавливались у входа и раболепно испрашивали аудиенции у директора и только после его согласия могли пройти в кабинет. Эти люди, напротив, перемещались с такой скоростью, что я едва ли успела вскочить, забыв тут же всю свою робость, и броситься на встречу к ним с приказом остановиться и сообщить кто они такие.
— Какое вы имеете право входить к мистеру Баррону без доклада?!- гремела я. Услышав, краем уха грохот отодвигаемого стула и уловив взглядом испуганный взор моей коллеги, которая позвав меня по имени, просила остановиться.
— Ты что делаешь Эва,- прошипела она очень быстро и строго,- сядь! Сядь на место! Один из людей остановился и трое других, уже открыв дверь в кабинет, тоже задержались возле нее. Хоть я и описываю здесь все как в замедленной съемке, но действие длилось не более пары секунд, происходя одновременно. Итак, я слышала злостный приказ Крисы и видела ненавистный взгляд незнакомца, которого я поймала за рукав и все еще не отпускала. Я быстро перевела взгляд на трех других и обомлела. Сколько в их взглядах горело ненависти! Некрасивые ухмылки показались на губах двух из них, но они тут же скрылись в кабинете. Мне удалось разглядеть лишь одного, который оказался рядом со мной. Он выдернул свой рукав, одновременно с тем, как Криса принялась лепетать извинения, которые заставили меня побледнеть и отступить назад. Незнакомец оказался рослым молодым человеком, одетым очень элегантно, но как-то по-вечернему, словно собрался на светский раут. Я не могла хорошо разглядеть его лица, так как свет в приемной всегда держали приглушенным. Зато я хорошо разглядела ужасно глубокие темные, словно омут, глаза, в них жило что-то страшное. Я поняла, что он чужой, но мне и в голову не пришло, что он мог оказаться вампиром. Во мне появилась твердая уверенность, что я перегородила путь каким-то очень важным таинственным персонам, которые имели право входить к Баррону без доклада. На вампиров они совершенно не походили, обычные люди, только чересчур серьезные, впрочем, как и полагается тем личностям, которые могут вот так запросто являться к высшему руководству. Я отошла на свое место и эти двое тоже зашли в кабинет, захлопнув за собой дверь, как мне показалось, громче, чем следовало бы.
Тут я посмотрела  на Крису, и застыла. Девушка сидела бледная как снег и явно старалась успокоиться. Мне уже можно было ничего не говорить, я поняла, что совершила какую-то грандиозную ошибку.
— Извини,- зачем-то начала я,- меня никто не предупреждал...
—Ты уже знаешь всех работников, которые могут явиться к Баррону, они должны ждать здесь, пока босс не даст добро на их допуск. Есть еще агенты, которые здесь не бывают почти, об их приходе я тебе сообщу. Всех остальных ты должна пускать, не спрашивая кто они...
Речь Крисы прервал громкий голос одного из незнакомцев, который видимо был чем- то очень недоволен. Волей-неволей я слышала почти все, что он выкрикивал Баррону.
— Нам не нужны ваши подачки, - услышала я. - Не надо бегать за нами, мы не малые дети!
Баррон говорил тихо и быстро, старясь успокоить своего гостя. И потом:
“Раз уж вы взялись за это дело, то и сами его решайте. Никто из нас не свяжется с этой мразью и руки марать о них мы не будем!”
Вновь быстрая невнятная речь моего босса и тишина. Потом началась возбужденная дискуссия, которую услышать уже не удалось, так как голоса все спутались, звуча хором, кроме того тон значительно снизился, превратившись в неразборчивый шум. Я взглянула на Крису, она вжалась в стул и делала вид, что усердно работает, в то время как я не смогла смолчать:
— Что-то они не поделили с директором, да?
Коллега оторвалась от работы и взглянула на меня отсутствующим взглядом. Можно было догадаться, что она сейчас соврет, как и всегда.
— Мне неизвестно о чем они там говорят. У Баррона куча проектов и планов в голове, возможно, он сейчас обсуждает один из них.
Я кивнула головой, изобразив на лице гримасу скептичности и отвернулась. Криса погрузилась в работу, а я, делая вид что работаю, искоса наблюдала за дверью. Незнакомцы просидели в кабинете около часа и вскоре вышли. Я не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на них. Они шли друг за другом, поэтому двое уже оказались за дверью, другие два взглянули с любопытством на меня. Один из них лишь мельком. Это был светлый молодой человек с эгоистичным выражением лица и холодным взглядом. Другой шатен, которого я схватила за рукав. Он задержал взгляд на мне гораздо дольше, перехватив мой. В одну секунду по мне прошел разряд электрического тока, я чувствовала, как его глаза пронзили мою душу и увидели там все, что, казалось, даже скрыто от меня самой. Еще мгновение, мне почудилось, что по его лицу скользнуло еле заметное удивление и тут же, повернувшись ко мне профилем он молниеносно вышел из комнаты. После них остался холодный ветерок, словно несколько небольших торнадо пронеслись сейчас по приемной. Едва ли я успела сообразить что-либо.
— Как быстро они передвигаются - пробубнила я сама себе. Криса не поднимала голову, слава богу, она не видела, что я рассматривала их. Из груди вырвался глубокий выдох.
Далее день прошел без происшествий и ночью уже, засыпая я вновь мысленно вернулась к этим людям, в очередной раз, спрашивая себя не вампиры ли это были. Увы, все тогда произошло так молниеносно, что мое необычайное чутье не успело даже сработать и уловить что-либо. Однако незнакомцы потом еще долго не выходили у меня из головы.
После последней встречи директор ходил задумчивый и чем-то явно озадаченный. Я видела, что он пытается что-то решить, но не может. Кроме того, он старался избегать меня, точнее моих внимательных взглядов. Криса, казалось, не замечала ничего или делала вид, что ей все безразлично. Я категорически не понимала эту странную девушку. Меня так и подмывало подойти к директору и вызвать его на открытый разговор. Мне надоело сидеть без дела. Все, чем я занималась, походило на мышиную возню. Я чувствовала, что имею право знать большее, учитывая, что от меня скрывали львиную долю информации и чувствовала, что смогу помочь, правда не знала пока как.
В конце концов я не выдержала, глубоко вздохнув, отправилась в кабинет к боссу.
— Можно ли поговорить с вами, мистер Баррон - начала я достаточно смело, но, тем не менее в глубине у меня от волнения клокотали все нервы. Он изъявил готовность слушать меня, и я начала.
— Я работаю у вас не так давно, конечно, но и не так мало, чтобы не сделать относительно мое персоны все возможные и не возможные выводы. Учитывая, к тому же, что я прошла большое количество тестов и детектор лжи....
Я запнулась, чувствуя, что директор немного растерялся. Одного взгляда сейчас хватило мне, чтобы понять, что какую бы высокую должность он не занимал, это, прежде всего человек. Человек добрый и дружелюбный. А эта наигранная серьезность, строгость и холодность –  только излишки его статуса, и не более того.
— Простите меня за мою смелость, возможно я не имею права сейчас говорить с вами, учитывая, что я  подписывала договор. Но молчание убивало меня. Я вижу, что вокруг  что-то происходит, но понятия не имею, что. Вы сами говорили, что я работаю в секретном отделе и имею право знать все. Или точнее, что у меня будет доступ ко всей информации. Не поймите меня не правильно, я не преследую никаких корыстных целей и не руководствуюсь любопытством, но хочу нормально работать и быть полезной. Хочу помогать вам и чувствовать себя нужным работником. И рискну сказать, что вижу, как вам тяжело и честно не понимаю, почему вы не возложите половину своих обязанностей на помощников, на нас. Прошу вас, не отворачивайтесь от меня. Не могу  работать, когда вижу, что вся моя работа это блестящий бутафор, в то время как вокруг и рядом кипит и варится что-то, чего мне не позволяют увидеть. Смысл моего присутствия тогда? Я шла сюда, чтобы помочь, чтобы сделать все, что в моих силах. Прошу вас доверьтесь мне и не отворачивайтесь от меня.
Директор как-то сник или же просто задумался, однако он молчал. Я смотрела на него выжидательно, нервно перебирая  пальцами.
— Ценю твою смелость,- начал он, вдруг перейдя на «ты», что меня приятно удивило и позволило мне вздохнуть свободнее,- и вижу твою искренность. Более того увидел ее в самом начале, поэтому и взял тебя сюда, хотя и сильно рисковал, так как новички не получают так быстро доступ к нам, как получила ты. Я хотел бы, в ответ, сказать тебе одну вещь. Это не работа для меня, это мое призвание. Я отдаюсь ему целиком и без остатка, поэтому и не замечаю тех людей, которые вокруг меня. И поэтому же  сам решал все проблемы, они являлись для меня обязательными составляющими моего призвания. Все не так просто как ты думаешь и рассказать тебе всего я не могу. Род Керранов это сильные потомственные вампиры, и я служу им не преследуя никакой личной выгоды. Я понял их, понял их природу, как мне кажется, они ценят это. Я считаю своим долгом опекать их от воздействий вешнего мира и даже если они будут сопротивляться, в моих силах защитить их. Хотя они, конечно, понимают, что без моей помощи им придется несладко. У меня есть связи почти во все странах мира, крупнейшие организации по безопасности готовы прийти мне на помощь, крупнейшие исследовательские институты ждут моего разрешения на исследования. Но я молчу, бездействую. Потому что не могу идти против них и не могу настраивать против себя упомянутые массы.
Я смотрела на директора, который сник и почти исповедовался передо мной. В голове у меня, вдруг, промелькнула мысль “А не пешка ли он у вампиров?”. Для того чтобы узнать это надо было лишь взглянуть, как он ведет себя с ними. И если наблюдения окажутся не  в его пользу, то это весьма прискорбно. Мне казалось, что люди не должны считать себя ниже вампиров, не смотря на благородность последних. Чтобы помогать им или хотя бы содействовать им, управляя огромными силами, нужно было бы оказаться на равных и иметь такие же права, какими обладают “благородные”. Видно было, что Баррон пытается что-то донести до меня, но не может.
-— Мы оказываем друг другу взаимовыгодные услуги, - попыталась помочь я,- так? Мы защищаем их от фанатиков, просто интересующихся и ученых, они спасают нас от тварей. Все вроде бы просто.
Баррон набрал в легкие воздуха и как-то неуверенно закивал, не глядя мне в глаза
— Да, да, да, точно - повторял он тоже с некоей долей неуверенности. Я недоумевающе посмотрела на него набравшись смелости задала давно интересующий меня вопрос:
— А хотят ли они вообще, чтобы их защищали? Или как-нибудь иначе вмешивались в их жизнь? Может быть чувство собственной гордости выше, чем чувство самосохранения и они, вполне возможно не понимают многого.
Директор вздохнул и сжал голову руками, потом принялся тереть ими лицо, словно приходя в себя.
— О, боже мой, все не так просто, как ты думаешь. Я вижу, что ты внимательная девочка и мне бы не хотелось объяснять тебе что-либо. Я не пытаюсь вызвать у тебя спортивный интерес, но просто не могу объяснить ничего. Ты вполне способна наблюдать и делать свои выводы. Может быть, увидишь больше моего.
— Но как я могу их делать, если мне неизвестно ничего?!
 Босс понимающе закивал головой и изобразил на лице кислую гримасу.
— Я учту твои пожелания.
— Хорошо - отрезала я гордо. - А от чего отказывались те люди, которые наведались к вам неделю назад? Простите, но один из них так громко негодовал, что не услышать его мог только совсем глухой. Может быть, я смогу вам как-нибудь помочь, если вы расскажите мне в чем проблема.
Директор невидяще взглянул на меня и ответил:
— Ну, во-первых, ты видела не людей. Это были Керраны, представители из рода, точнее.
Я застыла ошеломленная, значит я видела вампиров и не смогла понять, что это были именно они! Уже начав себя ненавидеть за свою оплошность, но мне все-таки пришлось сконцентрироваться на рассказе директора.
— То, что они уничтожают тварей это верно. Но делают они то с большой неохотой. Не спрашивай у меня почему, может быть, сама поймешь позже. Ты знаешь, что они ненавидят людей, это одна из причин, по который они не хотят утруждать себя спасением нас. Но в то же время они приблизили меня к себе, с целью помочь сохранности их неприкосновенности. Они не могу собственными силами отгородиться от натиска любопытных.  Как видишь, мне приходиться быть тонким дипломатом, чтобы держать ситуацию на плаву. Кроме того, внутри рода тоже существуют разногласия....
Баррон замялся, было видно, что он неохотно делится со мной информацией.
— Видишь ли, их не избежать, так как этот род не составляет только лишь выходцев из Керранов. Но включает в себя выходцев из других более мелких родов. Керраны просто, как самые могущественные, объединили всех “благородных” под своим началом. Соответственно недовольными могут оказаться потомки других родов. Ну, это личные мои выводы я могу и ошибиться. Они настолько ревностно опекают свои личные дела, что мне достается лишь внешнее, поэтому ничего более не могу тебе сказать.
Я, с головой уйдя в рассказ директора, удивленно встрепенулась, так как ожидала получить гораздо больше деталей, но не тут то было. Действительно ли он не врал мне или же просто недоговаривал?
— Если мне что-то нужно получить, у меня есть свои источники, с которыми я работаю.
— Источники?- осторожно переспросила я.- А, можно ли мне тоже обращаться к ним. Мне хотелось бы узнать как можно больше о Керранах.
Баррон посуровел и напрягся.
— Нет, к ним имею доступ только я. Более разрешение не дадут никому.
Я вмялась в стул, поняв, что и так уже копаю слишком глубоко и перевела тему:
— Чтоб заставить их помогать нам, нужно разобраться сначала в их проблемах. Понять их, в общем. Уверена, что нам многое недоступно лишь по нашей вине. Я не говорю, что они должны посвящать всех подряд в свои тайны, но должен был бы найтись человек, кому они могут больше доверять и он должен быть настолько умным и чутким, чтобы догадаться еще и о том, что ему недоговорили.
-— У меня нет телепатов среди знакомых - отозвался Баррон. Здесь задумалась я. Директор навел меня на мысль.
— Это правда, что они тонко чувствуют окружающий мир?
— Правда. Но не могу знать насколько тонко. Что-то им дается хорошо, что-то плохо. Никто не может обладать сверхъестественными способностями видеть и чувствовать все подряд, даже такие необычные существа как Керраны.
— Вопрос только в том, одинаково ли у них развита эта чувствительность или у всех в разной степени - тут уж я вела беседу скорее сама с собой, понимая, что она к делу не относится, но Баррон отвечал мне и я продолжала:
— Люди, допустим, не все могут обладать той энергией, которая зовется космической или божественной (у кого как), те, кто удостоился чести чувствовать ее и поглощать, делают это тоже в разных количествах. Это я к тому, что кому-то дано лечить, кто-то ограничивается чуткостью по отношению к миру и людям. Можно ли то же самое сказать о вампирах?
Баррон смотрел на меня не понимая, почему меня интересуют такие мелочи. Он пожал плечами и ответил:
— Все, что касается вампиров очень интересно. Это непочатый край. Но они не приемлют наше любопытство и ревностно охраняют себя от наших посягательств, как ты уже знаешь.
Да, действительно, это непочатый край, ужаснулась я от такой мысли. Чтобы узнать что-либо о них и понять хоть немного, нужно либо жить их жизнью, либо быть телепатом, ясновидящим или кем-нибудь в этом духе.
— Чтобы как-то помочь вам,- ответила я,- мне надо узнать их лучше.
— Они меня-то едва ли допускают к своим персонам.
— Я не прошу у вас ничего, но просто констатирую факт - сказала я таким уверенным тоном, который не вызывал дальнейших вопросов.
Баррон  сделал еще несколько замечаний по этому поводу. На этом наш разговор закончился, и мне пришлось идти к себе, хотя у меня и имелось еще некоторое количество насущных вопросов. 
Всю ночь, под впечатлением от беседы я не могла уснуть. Дав мне столько разрозненной информации, Баррон запутал меня еще больше. Я скрупулезно собирала по кусочкам все, что знала и пыталась на их основе сделать хоть какие-нибудь выводы.
Если они тонко чувствуют мир, то наверняка почувствуют и меня. За свою душу я спокойна. В ней нет ничего такого, что могло бы вызвать опасения. Более того мною двигали лишь только искренние порывы, только бы, правда, они не приняли их за жалость. Так вот, требовалось  доказать, прежде всего самой себе, что я не руководствуюсь жалостью, но просто....Здесь я категорически не могла подобрать подходящее слово. Чувствуя все внутри, мне не удавалось облечь это в слова. Я отдавала себе отчет, что стремлюсь к ним всей душой, не из жалости, не из интереса, но по другой причине, которая смутно вырисовывалась в моем мозгу. Таким образом, действуя методом исключений, я немного успокоилась. Так как если бы кто из вампиров пожелал заглянуть ко мне в душу, то точно не увидел бы там ничего подозрительного. В любом случае, я представляла интересы людей. В общем можно было бы прибегнуть к разным способам связи с ними.
Оставался еще один вопрос, почему они “неохотно”- как выразился Баррон, защищают нас от тварей. Хотя если они гордые и едва ли замечают опасность, грозившую им, то не удивительно, при всей их ненависти к нам, в честь чего они должны спасать нас смертных от упырей?
Вновь вспомнились те незнакомцы, которых приходили к директору. Действительно, как же я, обычно всегда такая восприимчивая, не смогла догадаться, что это они? Глухая стена моего незнания отделяла меня от них, и по своей оплошности я упустила возможность почерпнуть больше информации, мне необходим был бы только один внимательный взгляд. Итак, я пролежала почти до утра, терзаемая то одной мыслью то другой.
Баррон все еще ходил озадаченный и на следующей неделе. Я смотрела на него и чувствовала, что он все еще озабочен  чем-то, но вряд ли посвятит меня в свои дела. Теперь, к тому же, я знала, что он считает себя чуть ли не другом Керранов и, конечно, как любой хороший друг он старался сам решить их проблемы или точнее помочь им чем может. «Удивительно, думала я, если он имеет такой доступ к ним, то уже давно должен был бы понять то, что его интересовало. И его невозможность решить настоящие проблемы, говорит о том, что не такой уж он всемогущий или чуткий или даже не особо то подходит на роль “опекуна” . Глядя на него, я рассуждала так, хотя потом и осадила себя за такие дерзкие мысли, к тому же ничем не обоснованные. В любом случае, Баррон – хороший человек, не трудно было догадаться, что он переживает за свое дело.
В один из дней Баррон вышел к нам и попросил нас с Крисой пройти к нему.
— У меня слишком много дел,- начал он,- поэтому прошу вашей помощи. Дело в том, что меня атакуют научные центры с просьбой взять пробу крови у представителей “благородных”. Они хотят проанализировать там что-то, в общем, она нужна им для изучений. Керраны отказали мне в этом, как и всегда, в прочем. Если у вас нет никаких предложений по поводу того, как их можно еще уговорить уступить нам, то тогда я возлагаю на ваши плечи обязанность написать отказы в эти центры так, чтобы не настроить их против меня. Просьба не забывать, что я отвечаю за безопасность не только Керранов, но и обычных смертных. В наших интересах помочь вторым, при этом, не настроив против себя первых, и наоборот.
Он взглянул на Крису. Девушка имела такое серьезное лицо, что мне сделалось смешно. Неужели она воспринимала вампиров как бизнес? Именно с таким выражением лица она сейчас и сидела. В голубого цвета радужках сейчас отражался острый холод раздумий. 
— Я полагаю, начала она, что не стоит так резко отказывать ученым. Нужно обождать еще и подумать о других путях выхода из положения. Может быть, повести дела так, что Керранам окажется выгодно с нами сотрудничать. Вы имеете доступ к ним, в любом случае, что бы вы ни сказали и не сделали они не рассорятся с вами. У них просто нет другого выбора.
— Не делай таких скоропалительных выводов. Я рискую потерять их доверительность, что для меня жизненно необходимо. В общем, подумайте о том, что я на вас возлагаю….
Меня почему-то и оскорбляли и смешили высказывания Крисы. Если бы я была вампиром, то громко бы  рассмеялась на ее предположения. Шеф, казалось, сомневался. Вид у него был крайне озадаченный, он знал, что Криса высказывает свои предположения, руководствуясь не психологией вампиров, но психологией бизнеса. Конечно, деловая психология могла бы сработать, но только не в этом случае.
— Они не согласятся,- выпалила я ни с того ни с сего.
Директор поднял на меня удивленный взор.
— Во всяком случае, это надо очень постараться, чтобы они согласились. Я не знаю каким влиянием вы пользуетесь, но оно должно быть поистине громадно, чтобы они пошли у вас на поводу.
Я покачала головой, сама не понимая, что говорю, почему-то мне так казалось. Тем не менее Баррон больше воспринял мои слова, так как озадаченность его тут же сменилась грустью.
— В таком случае подумайте как написать отказ в центры.
— Не надо ничего писать пока,- авторитетно заявила Криса, - я подумаю.

После того как мы оказались вдвоем и заняли наши рабочие места Криса бросила мне:
— Подчиненный не должен говорить директору, что он что-то не может сделать или у него нет средств или что там еще в таком духе. Мы должны быть всегда готовы ко всему, только тогда нас будут ценить. Ты должна хотя бы попытаться сделать то, что требуется, прежде чем ставить на этом крест.
Возможно, конечно, что ее словам можно было бы придать значение, но только не в этом случае. Керраны — это не люди и к ним не применимы все те уловки, которые наша доблестная наука выводила годами. Здесь необходимо было скорее чутье. Понимала ли Криса это? Или я сама ошибалась? Таким образом, для себя я решила следующее: если они откажутся быть подопытными орудиями, значит была права я, если согласятся, значит я пошла по неправильному пути и ошиблась где-то в причинах и следствиях.
Таким образом, я стала думать. И думала так часто и так глубоко, что почти уже оторвалась от реальной жизни. Мой друг замечал, что если я нахожусь с ним физически, то мое внутреннее “я” пребывает где-то далеко. То есть во мне появилась рассеянность и невнимательность. Его недовольные замечания  пропускались мимо ушей.  В конце концов, я начала подолгу оставаться на работе, чуть ли не ночевать там. Хотя на работе и не имелось нормальных условий для существования, зато имелась возможность спокойно подумать и порыться в архивах или там, куда у меня был доступ, и почитать записи, чтобы подцепить что-нибудь любопытное.
Домой я возвращалась поздно сначала несколько раз в неделю, потом чуть ли не каждый день.
По ночам город вымирал, как уже упоминалось. Все боялись тварей, хотя давно уже не поступало никаких сообщений о новых жертвах. Я вообще не думала о них. Все мои мысли  занимали либо вампиры, либо усталость, после рабочего дня. Вообще, я твердо верила в то, что “со мной это не случиться”, как наверно думает каждый человек, когда опасность кажется ему слишком далекой и вроде как должна была бы обойти его стороной. Но, увы, в наших силах только предполагать.
В одну из таких ночей я, как всегда, возвращалась с работы за полночь. Воздух, наполненный ночной прохладой, казалось, принадлежал только мне одной, так как вокруг не было ни души. Кроме звука своих торопливых шагов я не слышал больше ничего. Мертвая тишина.  Занятая своими мыслями, я не беспокоилась ни о чем вокруг.  Вдруг, совершенно неожиданно меня кто-то схватил и скрутил так, что едва ли удавалось шевельнуться, и если бы мне было суждено умереть, я бы наверно и не почувствовала.   Ступор охватил мое тело и разум, возглас вырвался из груди. Я не успела даже сообразить что произошло.  Но тут же, в одно мгновение, между мной и тварью схватившей меня пронеслась резкая ударная волна из-за которой тот, кто на меня напал отлетел метров на 10 и с силой ударился  о землю, в то время как меня  отбросило на пару метров и достаточно осторожно к счастью, что позволило мне тут же вскочить на ноги и посмотреть что произошло. Передо мной высилась чья-то темная фигура, а дальше корчившаяся на земле тварь. Едва я успела разглядеть звериное лицо того, кто когда-то был человеком, рваную грязную одежду…еще минута и ее охватил огонь. В кромешной тьме существо это выглядело как огромный факел.  Я, ошарашенная, стояла на месте не дыша, и не двигаясь. Вдруг огонь резко прекратился и вместо этого на земле оказался прах, который тут же впитался в мокрую, после дождя, землю. На этом светопредставление окончилось. Все события длились не более минуты, и я очнулась лишь тогда, когда осознала, что передо мной стоит человек и смотрит на меня. Из тьмы отделились еще двое, их я видела боковым зрением, так как все мое внимание было поглощено тем, кто меня спас и стоял сейчас передо мной. Лицо незнакомца скрывала ночь, поэтому разглядеть его не получалось. В любом случае он мог оказаться только вампиром. Наше взаимное созерцание тоже длилось не более минуты, он, было, двинулся ко мне, но его остановил резкий голос:
— Пошли, Эдвард, чего ты мешкаешь!
Двое силуэтов остановились, и, развернувшись, вознамерились было оставить меня. Тот, кого они назвали Эдвардом, подошел ко мне, всматриваясь в мое лицо. Я горько пожалела о том, что не могу видеть в темноте, в то время как он, несомненно, обладал такой возможностью.
— Ты не на Баррона работаешь? - осведомился он странно спокойным тоном, мне даже показалось, что вполне дружелюбным. Блеск его глаз, прорезая плотную ночную завесу, удивил меня.
— Да на него - кивнула я и тут же поняла что передо мной вампир во плоти и надо бы срочно задать ему какой-нибудь животрепещущий умный вопрос, хотя следовало бы поблагодарить его за мое спасение для начала. Он наклонил голову на бок и подошел еще ближе, что позволяло в лунном свете более или менее разглядеть его лицо, которое показалось мне знакомым. Я могла бы предположить, что это был тот шатен, которого я схватила за рукав в приемной, и который, затем, задержал на мне взгляд, уже по уходу.
— Как тебя зовут?
— Кеева - выдохнула я, изумившись, что его вдруг заинтересовала моя персона.
Я все еще лихорадочно вспоминала, что бы у него спросить. Наши взгляды встретились так неожиданно, что я вздрогнула. Его глаза пугали огромной глубиной, в которой, казалось, можно было раствориться. Они отлично оттеняли бледное лицо с очень красивыми четкими контурами. Мне показалось, что он смотрит на меня с любопытством, и как будто старается разглядеть что-то. К тому же он уловил и мой взгляд, слишком прямой и неожиданный для него, и скорее всего раздражавший. За его спиной послышалось недовольное фырканье.
— Не ждите меня! Идите! - крикнул он им, не оборачиваясь и почти сразу же добавил, уже обращаясь ко мне:
— А ты необычная.
Я удивленно раскрыла глаза и хотела было спросить “почему?” и он, возможно, хотел продолжить свою речь, но как только он произнес эти слова, его тут же резко схватили за локоть и дернули назад.
— Пошли, говорю! - отрезал стальной голос. Вампир не стал сопротивляться и, повернувшись ко мне спиной, немного замешкавшись, пошел за своими друзьями. Я же осталась стоять удивленная и шокированная, испуганная и бледная. «Удивительно, - думала я,- именно такими они мне и представлялись, именно такими они мне и снились.  Медленно идя домой, я вдруг ужаснулась. Откуда тогда такие сны? Неужели они не плоды моего воображения, но все же имеют смысл? Сердце мое сжалось тисками, буквально возненавидев свою беспомощность и ничтожность, я готова была взвыть от негодования. Если их окружают опасности, думалось мне- то разве они не достаточно сильные, чтобы преодолеть их? В любом случае они сильнее меня и я, не обладая никакими дарованиями, вряд ли смогу помочь им. Но мне жутко хотелось узнать их ближе и по возможности смягчить вампирские сердца. Нападение твари для меня тут же превратилось в фантастический и ужасный сон. В моем воображении никак не укладывалось то, что на меня напало это существо и огонь, который охватил его, тоже имел фантастические тона. В любом случае, все произошло как во сне, в реальность которого трудно было поверить. Все что осталось после – нервная дрожь, долго не оставлявшая тело и мешавшая мне затем уснуть.  В себя я пришла только на следующий день, перед этим почти все ночь находясь в взбудораженном состоянии.


Первая четверть. Растущая луна. 


В один из дней, не предвещавших ничего интересного, Баррон позвал меня в кабинет и начал свою речь:
— У меня есть просьба к тебе или точнее поручение. Дело в том, что у меня имеется некая надоедливая лаборатория, занимающаяся исследованиями вампиров. Они так стремятся поддерживать с нами отношения, что каждый раз, когда считают нужным, приглашают меня посмотреть и оценить плоды их исследований и всякие научные идеи. Мне бы не хотелось портить с ними отношения, но они настолько надоедливые, что у меня больше нет ни сил, ни желания ездить к ним и восхищаться, к тому же результаты их исследований ничего особо путного в себя не включают. Хотел отправить тебя вместо себя. Съездишь туда, посмотришь....
Я испуганно раскрыла глаза и воскликнула:
— Но ведь я не уполномоченное лицо? Что я им скажу, ведь у меня нет определенных знаний в их сфере! Они мне будут задавать вопросы относительно вампиров, спрашивать у меня советы, консультироваться со мной. Что я им отвечу? Это же серьезно!
— Не надо паниковать. Все гораздо проще, чем ты думаешь. Ты — мой уполномоченный представитель. Я снабжу тебя всеми бумагами, у них не возникнет никаких подозрений. Они сами обладают не большей информацией, чем ты, правда, если только в физике и химии ты не разбираешься, да ты и не обязана. Все твои обязанности заключаются в том, что тебе надо приехать туда, выслушать их речи, повосхищаться, сказать несколько умных слов и уехать. Большего от тебя никто не требует.
 Я пожала плечами и согласилась. Отказаться мне бы не позволили.

На следующий день уже, сидя в поезде, я еле сдерживала свое негодование. Не спросив, где находится эта лаборатория, я оказалась, неожиданно, в поезде и ехать мне предстояло целые сутки. Там я должна была провести два дня и назад опять ехать сутки – потерянная неделя.
Не буду говорить, как я доехала, начну с того момента, когда меня провели в лабораторию в окружении нескольких внимательных специалистов, призванных ознакомить меня со всем.  Интерьер ее не заключал в себе ничего необычного, ровно как и работающие там люди. Стандартные комнаты, немного обшарпанные, с какими-то неизвестными мне приборами и работники, все как один с горящими фанатизмом от их деятельности глазами.
Меня усадили на стул, рядом со мной уселись несколько представителей лаборатории, нам было предложено просмотреть слайды. Свет погас и началось.
На меня посыпалась куча научных медицинских терминов, в результате почти не понятно было о чем идет речь, и уже через полчаса просмотра слайдов у меня разболелась голова. Одна часть “темы” закончилась, свет включился и на меня устремились несколько вопросительных взглядов.
— Простите,- ответила я,- но, увы, у меня нет образования в сфере медицины, физики или чего-то в этом роде. Буду вам благодарна, если вы объясните все то же самое, только на доступном для меня языке.
— Конечно, - ответили мне,-  вкратце, темой этого изучения явилось происхождение тварей. Мы уже давно ведем наше исследование, пытаясь выяснить почему произошло деление на тварей и благородных. Мы оперируем понятием “плохая кровь” — для нас это понятие ключевое. Очевидно, что в их организмах циркулирует другая кровь, которая является источником их животных инстинктов. К сожалению, мы не располагаем образцами крови благородных, чтобы сделать точные выводы.
Именно в их крови, как мы думаем, содержаться основные элементы, руководящие образованием животных инстинктов, так они передают ее от одного носителя к другому. Как ни странно, кровь тварей сходна по биологическим аспектам с кровью человека. Мы допускаем мысль, что твари произошли от неравного союза “благородных” с человеком. Видимо несовместимость крови, вызывая необратимые изменения в организме человека, действует на него пагубно. В то время как “благородные”, скорее всего обладая сильной иммунной системой и еще какими-то элементами защиты, не принимают на себя ничего, то есть не получают дозу “плохой крови”.  Иммунная система человека слабее вампирской как минимум в сто раз, не удивительно, что укус вампира дает такой роковой эффект. Человек получает ударный заряд “плохой крови”, как, например, при получении вируса иммунодефицита...
С трудом я выдержала длинную речь ученного, кивая время от времени, поймав себя на мысли, что мне совершенно не интересны его беседы.
Потом меня вновь усадили на стул и стали показывать другие слайды, их темой являлось очередное “новое оружие” против тварей. Тут уж я почти спала.
— Если бы вы могли поспособствовать нам как-нибудь в приобретении образцов крови “благородных”- начал один из заведующих лаборатории, после того как просмотр закончился и включили свет.
— Понимаю, что вы хотите сказать. Но и вы сейчас попытайтесь понять то, что скажу я. “Благородные” не люди. К ним неприменимы отношения, какие кажутся нормальными для нас. Вы не задавались вопросом, что они вообще не понимают к чему все эти исследования? И что, может быть, мы для них сродни пыли под ногами, так как они гораздо выше и разумнее нас. Несомненно, они считают себя выше смертных, в честь чего, в таком случае, они должны потакать нашим желаниям? Я не ученый, но понимаю, что изучить их психологию и разговаривать на одном языке с ними это не один год, это вся жизнь. Ученые всегда опираются на физические, материальные моменты бытия, в то время как шагнуть выше и заглянуть глубже вы не думаете. Даже человек, существуя в физической,  материальной оболочке, которую вы и изучаете, имеет душу, принадлежит ко вселенной, имеет какие-то настроения, желания и чувства, в конце концов.....Это я к тому говорю, что если человек, например, отказывается от чего-то, то здесь не помогут дальнейшие исследования и выяснения причин его отказа на физическом уровне. Вампиры только для вас физический уровень, они знать не знают что это такое и не воспринимают ваши изыскания серьезно. Поэтому, постарайтесь понять нас. Мы не можем приказать им выполнять наши требования, так как сами не достаточно изучили их. Более того, они не подпускают к себе людей. Нужно много времени для того, чтобы мы могли рассчитывать на их помощь и то, хотелось бы верить, что мы получим ее...
Я продолжала ораторствовать в таком духе, чувствуя при этом отвращение не только к этим жалким людям, но и к себе. Никогда я не признавала каноны науки, всегда она казалась мне слишком ограниченной. Почему нельзя изучать что-либо сразу и в комплексе? Зачем эти нелепые разделения? По-моему, так они порождают еще больше вопросов, уводя при этом от ответов. Часто, человек, зарывшись в бесконечные причины и следствия, не видит очевидного, которое лежит на поверхности. Он ищет истину, полагая, что она где-то глубоко и сокрыта, а почему бы ей не быть здесь, наверху? В общем, так можно рассуждать еще очень долго. У меня нет ни сил, ни желания вдаваться в такие подробности.
Не хочется говорить, как прошел день в лаборатории, более того меня уговорили приехать туда еще и утром. На работу я вернулась с огромной радостью и пообещала себе, что больше не вступлю ни в один научный центр.
Баррон встретил меня уставшую и поникшую. Я объяснила ему все, что могла, он, к моему удивлению, не стал допытываться до дальнейших подробностей и понимающе покачал головой, как если бы его устроили те крохи разрозненной информации, что я ему предоставила.  Неужели мы думали с ним одинаково?
— Если вы хотите, посылайте, пожалуйста, Крису вместо меня. Она исполнит вашу роль лучше, чем я.

  Оказавшись дома, после отчета директору, я могла спокойно подумать. Попыталась вспомнить наши беседы в лаборатории, но они все перепутались у меня в голове. Если бы они не использовали такое огромное количество научной лексики, я бы запомнила все гораздо лучше. Тем не менее меня совершенно не смущало мое беспамятство на этот счет, я удовлетворилась той мыслью, что Баррон учтет мое пожелание на будущее.

За текущую неделю мне раза три снились вампиры. Постоянно один и тот же сон: всегда темно, всегда их черные силуэты маячат где-то возле меня, но их лица неуловимы, будто укрытые толстой вуалью. Я чувствовала, что они смотрят на меня и знала, что взгляды их грустны и несут в себе роковой знак, какой я и понятия не имела. Я пыталась подойти к ним и так и этак. Тщетно. Пыталась поговорить, пыталась хотя бы почувствовать их – бесполезно. Между нами высилась такая крепкая и толстая стена, что для меня они делались похожими на манекены с грустными лицами-масками. Возможно, я плакала во сне, так как на утро мои глаза оказывались припухшими и открывались не так свободно как обычно, словно чем-то стянутые. Всегда после таких снов меня ожидала разбитость, головная боль и мысли, от которых не получалось избавиться в течение дня.
— Ты какая-то бледная,- заметил однажды директор,- не чем не болеешь случайно? И тени под глазами проявились сильнее.
— Что правда? - изумилась я.
— Тебя никто не кусал случайно?- попытался пошутить он,- А то уж очень ты походишь на них. Может быть, тебе бы отдохнуть стоит? Во сколько ты уходишь с работы? Криса мне сказала, что ты задерживаешься здесь после ее уход.
В организации везде стояли камеры наблюдения, кроме того на проходной действовала жесткая пропускная система: у каждого работника высших отделов имелись карточки времени приходов-уходов. Обманывать его не имело смысла.
— Ну, до ночи,- последовал мой виноватый ответ,- но я просто сижу здесь. Мне легче думать, когда я тут. Дома не дают.
Баррон изобразил на лице знак вопроса и уставился на меня.
— Я изучаю ту информацию, которая у нас имеется. Мне надо знать о них больше, уже говорила вам об этом. Здесь самое подходящее место для моих устремлений. Так что я прекрасно себя чувствую.
— Не стоит фанатствовать. Посмотри на меня. До добра это не доводит. Керраны - закрытый род и я официально заявляю, что тебе придется потратить все свои силы, чтобы они начали доверять тебе. Они мне-то не доверяют, ты думаешь они вот так просто разжалобятся и станут верить тебе?
— Думаю - отрезала я.
Возможно, не стоило говорить таких вещей директору, задевать самолюбие начальника - это опасно. Я тут же осеклась, но вылетевших слов уже не поймаешь. Он посуровел и со скептицизмом пожал плечами.
— Простите - добавила я виновато.
Он вдруг сделался каким-то отчужденным и бросил мне вскользь:
— Можешь отдохнуть денек-другой, пока я тебя не призову. Поправь свое здоровье и не засиживайся здесь. Видишь же, что это не идет тебе на пользу.
Мне не хотелось с ним спорить, не буду же я объяснять ему, что мне снятся странные сны, из-за которых мое состояние такое плачевное. Это глупо.
Я отправилась домой и попыталась отдохнуть. Не вышло. Весь день я сидела и смотрела рассеянно по сторонам, не зная чем заняться. На другой день я уже не находила себе места. Мысли-мысли, как тараканы размножались у меня в голове не единицами, но сотнями.  Воспаленный мозг твердил мне, что Баррон хочет уволить меня за мои дерзости или что я пропускаю что-нибудь ужасно важное не появляясь на работе. Мой друг наблюдал меня в моей горячке и нервничал.
— Ты уже с ума сошла с этой работой,-ворчал он,- Ты там живешь уже. Я тебя скоро вообще видеть перестану. Если бы я только знал, что так будет, не пустил бы тебя туда. Мне всегда нравилось в тебе твое благоразумие по отношению ко всем этим вампирским бредням. Мне нравилось, что ты не зависишь от них, как все эти шизики с горящими глазами.
Я лишь пожимала плечами, пусть думает, что хочет.  Мне, в общем-то, все равно было уйдет он от меня сейчас или помучает еще некоторое время. Я не слышала и не видела его, это он точно подметил.
На третий день заявившись к Баррону, с опаской войдя к нему в кабинет, я клятвенно заверила его, что мне уже лучше. Он разрешил мне остаться. Не знаю, были ли то плоды моего больного воображения, но мне показалось, что он отдалился от меня.  Во всяком случае, некого рода напряжение точно стойко держалось между нами.  Его голос звучал сухо и неохотно, создавалось такое впечатление, что он не горит желанием общаться со мной.
На следующий день он отправил Крису по делам, выделив ей сопровождение. Ее всегда сопровождал кто-нибудь из службы безопасности ли или из других отделов, в то время как я всегда ходила одна. Странная у него политика. Вполне возможно, что он разграничивал те обязанности, которые можно было бы дать мне и те, которые подходили более материалистичности и деловой хватке Крисы.
В офисе я оказалась одна и просидела там до вечера, набирая какие-то незначительные письма.  Я не знала когда точно наступал вечер, так как в нашей приемной не было окон, лишь глухие четыре стены со всех сторон. Время мы отмеряли по часам. На них как раз пробило семь, когда меня вызвал к себе директор. Войдя, как всегда, в кабинет я обомлела, застыв столбом. Передо мной выросли  пять представителей вампирского рода! Но как они туда попали?! Не могли же они просочиться мимо меня или войти через окно. В любом случае, факт оставался фактом, как я не моргала глазами они не исчезали. В воздухе весела жутко угнетающая обстановка. Как только я "очнулась” то заметила, что двое из них уже рассматривают меня оценивающими холодными взглядами, смешанными с плохо скрываемым пренебрежением. Скрестив руки на груди, они расположились по разные стороны от стола Баррона. Другой вампир - девушка, вообще не взглянула на меня, она устремила свой серьезный взор в окно. Ее золотистые волосы поблескивали от мягкого света бра. Двое других имели нейтральный взор, расхаживая в разных углах комнаты, они видимо, раздумывали над чем-то, каждый находился на своей волне. Все как один в темных одеждах и все обладали дерзкой красотой. Баррон восседал посередине этого молчаливого хмурого собрания, словно оракул среди жрецов и тоже с понурым лицом. Он вскинул на меня взор и отчеканил, но как-то устало:
— Собирайся. Поедешь с ними.
Я стояла настолько удивленная и испуганная, что не решилась задавать никаких вопросов, кроме того при этих авторитетных созданиях, перед которыми я чувствовала себя как микроб. Моих душевных сил хватило только на молчаливый кивок, после чего вампиры, словно по команде устремились прочь из кабинета, по очереди обдавая меня леденящим душу ветерком, каким бы невинным он мог быть, прошел бы мимо обычный человек, но фигура вампира, проносящаяся мимо, будоражила все нервные окончания разом. Немного задержавшись, я вопросительно взглянула на директора:
— Иди, все поймешь по дороге. Там ничего сложного.
Я повиновалась. На улице нас ждали две машины. В одну поместились они, другая предназначалась для меня. Удивление охватило меня, когда я заметила, что со мной сидит еще и какая-то женщина, одетая в медицинский халат.
— Беатрис,- представилась она серьезно и спокойно, в разрез с моим глупым и испуганным лицом.
— Кеева…Вы знаете что случилось?- растерянно осведомилась я.
— Нет, думала вы сами мне скажите - ответила она, с небольшим удивлением.
— Подозреваю, что кому-то плохо. У меня с собой пакеты с донорской кровью. Ну, в любом случае поймем на месте - свободно заявила она.
Таким образом, я предположила, что эта дама уже имела дела с вампирами. Она нацепила на себя беззаботность, какую только могла себе позволить в данной ситуации, и лениво поглядывала на сменяющиеся виды за окном автомобиля. В то время как я, не в силах унять повышенное сердцебиение, раскрыв глаза украдкой глядела то на нее, то на водителя за темным стеклом, то на машину, ехавшую перед нашей.
Нас вскоре привезли в небольшой домик, находившийся в перелеске. Сквозь деревья виднелись другие дома. Уже опустились сумерки, поэтому я не смогла разглядеть особо хорошо, где нас высадили. Мы вышли из машины и дождались компанию Керранов. Они все хмурые и молчаливые, с отчужденными взглядами прошествовали  в дом, не глядя на нас,  напомнив мне ожившие мраморные изваяния греческих богов. От них буквально несло холодностью и ледяным духом отстраненности, смешанным с напряжением, из-за того, что им пришлось вступить с нами в контакт. Мне стало обидно. “Боже мой, - думала я, - насколько же надо ненавидеть людей. От их яда ненависти и умереть недолго, можно даже не кусать, одного взгляда хватит”. Мы подошли к двери и остановились в прихожей, так как тут же стояли и вампиры. Домик явно был брошенный, о чем говорила его захолустность. Вампиры заняли его на время, видимо.
— Делайте свои дела. Смотрите без лишних действий, мы в любом случае узнаем,- сообщил один из них, буравя нас ледяным жестким взглядом,- дождитесь только, пока мы уедем, и через минут десять начинайте. Мы приедем и проверим все, до этого времени не уезжайте.
Беатрис кивнула со спокойной готовностью и смело направилась в дом, в то время как я прилипла взглядом к этим страшным личностям. Они не позволили мне рассмотреть их, так как тут же, после дачи нам инструкций, обошли меня и отправились к машине. Мой взгляд провожал их, пока они не скрылись. На мгновение мне стало страшно, что не получится проникнуть никогда в их души, но навсегда остаться для них таким же смертным, как и все остальные. Зачем я тешила себя напрасными надеждами? Мое больное воображение доставляло жуткие неудобства, более того ломало мне жизнь. Сердце сжалось от такой несправедливости.
Меня вернул в реальность звон стекла в комнате, где горела свеча и где суетилась Беатрис. Приключения на этом не закончились. Бедные мои нервы в этот день! Удивительно, как я вообще пережила его.
Передо мной на столе лежало нечто похожее на вампира. По длинным волосам и хрупкому телосложению можно было догадаться, что это женщина. Почему догадаться, потому, что от ее тела остались только кожа да кости, в прямом смысле этого слова. Кроме того, по тому, что когда-то было кожей разлилась ужасная синева, как один большой кровоподтек, оголяя слабые хрупкие синие линии пересохших вен. Еще страшнее был тот факт, что это существо дышало, дергаясь иногда от нервных импульсов. Глаза ее были полуприкрыты, я увидела, что они полностью красные, а клыки уже совсем сухие, беспомощно впились в пересохшие, потрескавшиеся губы. Они явно мешали ей, так как она не могла закрыть рот. Ее били редкие мелкие конвульсии, будто вампирская лихорадка. При всей своей неосведомленности, я поняла, что она обескровлена и умирает. Но кто же так поступил с ней? В любом случае мне было противно смотреть на этот ужас, я едва ли сдержала в первые моменты подступающую к горлу тошноту. Я стояла, сощурив глаза и закрыв рот ладонью, всеми правдами и неправдами стараясь успокоиться, в то время как доктор суетилась возле тела, раскладывая приборы.
— Давай шустрей, чего стоишь. Помоги мне - протараторила она.- У нас мало времени.
Я поразилась ее спокойствию и сноровке. Если бы перед ней поместили развороченный труп и попросили бы его собрать, мне кажется, она бы и глазом не моргнула.
В то время как в моей в голове царил непроглядный туман и вряд ли от меня вышел бы сейчас какой-нибудь толк. Приближаться к этому существу не хотелось абсолютно.
— Ну что ж ты стоишь? - отрезвила она меня.- Помоги же мне, ну! Возьми давай капельницу и поставь туда.
Она тянула мне шест с пакетом крови, от вида которой мне тоже стало дурно. Я, как марионетка, взяла его и машинально поставила рядом с собой. Беатрис, с каким-то больным азартом и горящими глазами, принялась раскладывать перед собой на столике разные колбочки с растворами. Все они оказались герметично закрытыми. Она спешно подготовила шприц и стала возиться с иглами.
— Так давай,- начала она,- завяжи ей жгут на руке, у нее вен то не осталось. Пусть пока появятся, чтоб я видела куда капельницу ставить. Подготовь иглу и жди моего сигнала.
Она протянула мне иглу, которую я взяла трясущимися руками. Глупо посмотрев на капельницу, я осталась бездействовать. Она, справившись со шприцом, приказала мне:
— Займись хотя бы колбами, надо их все открыть. Вижу, ты совсем ничего не знаешь. Ты не медик что ли?
Я отрицательно мотнула головой и принялась вскрывать колбы. Их закрывала тонкая алюминиевая пробка которую надо было поддеть ножом, чтобы вскрыть. Пока я возилась с колбами своими трясущимися руками не удивительно, что поранила себя. Часть от тонкого алюминия проехалась мне по пальцу, оставив небольшую, но глубокую ранку. Как если после пореза острой бумагой, когда кажется, что рана совсем маленькая, но из нее почему- то вытекает очень много крови. Мне стало стыдно за свою беспомощность. Я нащупала на столе вату и какие-то остатки от пластыря, пока доктор возилась с вампирской рукой. Машинально забинтовав палец как попало я тут же забыла про него.
— Так, все? - осведомилась она, отстраняя меня в сторону. Она схватила шприц и ввела его в вену другой руки, принявшись забирать кровь. Я видела как в резервуар шприца набирается густая черная жидкость, да в таких количествах, что мне стало страшно. Как в этом теле могло остаться еще хоть что-то? Опасения за вампира резко взметнулись во мне. Как бы эта дама не убила ее таким образом.
— Что вы делаете?! - возмутилась я. Она же сейчас умрет!
— Пускай - приказала она мне, кивнув на капельницу.
 Я шустро обернулась к прибору и нажала на один единственный спусковой механизм. По трубке в вену вампира потекла кровь. В это время Беатрис забрала ее столько, чтобы иметь возможность разлить по четырем колбам с растворами. Она не могла при этом сдержать ехидной гримасы.
— Давай, помоги мне закрыть их побыстрее.
Теперь я поняла, зачем она пришла сюда и что ей в действительности было нужно здесь. Побледнев как смерть, пересохшими губами я вымолвила
— Зачем вы делаете это? Это Баррон разрешил вам?
— Все нормально, не беспокойся. Это ради их же блага.
— Но ведь это же запрещено! Если они узнают, а они узнают или точнее учуют. Нам не выйти отсюда живыми! Мы сильно рискуем.
— Не бойся, выйдем. Еще как выйдем...Кровь они не учуют. Колбы герметично запакованы. Пока они сюда доедут запах крови выветрится. Кроме того, они не питаются человеческой кровью - добавила она бесстрастно.
— Как?! - не поверила я своим ушам,- а это что же? - последовал мой кивок в сторону капельницы.
— Это деликатес для них. Здесь он нужен был только для того, чтоб не дать зачахнуть ее телу. Другого выбора у нас не было. Не зря они уехали, иначе не выдержали бы и тогда б она точно умерла. Они питаются таблетками-пустышками, имитацией человеческой крови, которыми снабжаем их мы.  Конечно, цельную кровь не заменить ничем, все это прекрасно понимают. Но они вроде молчат, выбирать не из чего-то.
Я ошарашено уставилась на доктора, которая так спокойно рассуждала об этом. Мне стало до безумия жаль вампиров. Их пичкают этими пустышками - вот и еще одна причина ненавидеть людей. И вообще, совершенно непонятна была  логика событий: зачем было устраивать этот карнавал, когда можно просто «одолжить» кровь у кого угодно. Почему они обратились к нам? Непонятно, почему они, существуя целые века, не могли уничтожить нас или подчинить  себе, к тому же обладая гораздо большей силой. Что удерживает их от убийств? Неужто их “благородство”. Я поймала себя на мысли, что совершенно не знаю, что входит в это понятие относительно вампиров. Может быть, стоило посмотреть на него с другой стороны?
— Она же слышит о чем мы тут говорим с вами? Вы надеетесь на чудо?- мой голос заметно дрожал. Наверное, я являла собой жалкую картину. Беатрис хмыкнула.
— Не волнуйся. Не слышит, хотя и в сознании. Если у нее открыты глаза и тело бьют конвульсии  — это вовсе не значит что  она слышит сейчас все наши тайны. Она в коме, но только вампирской, если можно так выразиться,- кивнув на колбы врач продолжила речь. - Это для их же блага. Их кровь поможет нам усовершенствовать наши таблетки и вообще избавит  от потребности пить человеческую кровь и плодить низших вампиров.
— А вы думаете это они их “плодят”?- выпалила я. Она усмехнулась и ответила:
— Конечно. А кто же еще? Не берутся  же они из воздуха. Они, небось, и сами не рады, что производят таких существ, вот поэтому и принимают наши услуги.
— Вы думаете, что в итоге можно будет заменить человеческую кровь полностью с помощь таблеток.
Она пожала плечами.
— Все возможно. Я думаю можно будет. Но кто знает как поведет себя неизученный вампирский организм.
— Боже мой, но это же издевательство. Их скоро в клетки посадят и будут любоваться ими как экзотическими животными!- простонала я, чуть ли не плача. Сам факт таблеток, это ужасно! Они уже не получают с искусственными пустышками того, что должны были бы получать с кровью. Что с ними происходит сейчас тогда, а?
— Это вы у них спросите. Они не идут с нами ни на какой контакт, как видите. Весь мир будет вам благодарен, если вы найдете лазейку в их сердца. Видимо все нормально, раз молчат.
— А вы думаете, что их гордость позволит им жаловаться?!  Мир сам ведет себя так, что они вынуждены все больше закрываться от него! Вы хотите им помочь и своими резкими действиями только отгоняете их от себя. Если вы хотите помочь, в конце концов, видимо придется оставить их в покое теперь! Уже и так заварили кашу...
Помолчав я добавила:
— Неужели нельзя предоставить им настоящую кровь?
— Вы что, моя милая?!- воскликнула она. Это дорогое удовольствие. Мы не напасемся на них крови в таком количестве! К тому же они сами согласились на таблетки…..с чего бы это вдруг?
Последнюю фразу она произнесла с нескрываемым сарказмом, сверкнув своими маленькими шустрыми глазками.
— Ну конечно, - буркнула я, - у нас все дорого, что жизненно необходим.
На этом наш разговор закончился. Наступила тишина. Врач собирала колбы, наблюдая за капельницей, маленькими, немного пухловатыми ручками она ловко упаковывала, перекладывала свои банки-склянки и прочие медпринадлежности. Я сидела, понуро опустив голову, и боролась со слезами, которые застилали мне глаза. 
Вскоре мы услышали звук двигателя машины и встрепенулись. Не прошло и минуты как они вошли в комнату, потягивая носом воздух. Я заметила, как дрожали их ноздри, видимо они чувствовали запах запрещенного лакомства. Керраны посмотрели на свою подругу, мой взгляд тоже устремился к ней, я чуть ли не охнула. К девушке почти вернулся ее прежний облик, правда помятость от обескровливания все еще скрадывала черты тела. Стало заметно, как напряженность исчезла из глаз первых двух вампиров, которые оказались в пределах досягаемости моего зрения. Они словно обмякли.
— Спасибо - бросил один из них, не глядя на нас. Я вздрогнула. Да, сложно, наверное, было сказать это унизительное слово. Осмотревшись вокруг, я  заметила, что Беатрис уже выскользнула из домика. И, видимо, направилась к машине, желая поскорей уехать.
Пока двое юношей созерцали свою подругу, я осмелилась задать вопрос одному из них:
— Что с ней произошло?
— Не твое дело - отрезал он.
— Я интересуюсь не из праздного любопытства, что, мне нельзя ничего знать? - мой прямой взгляд застал его врасплох. Он повернул голову, немного обескураженный моей смелостью.
— Спроси у своего господина, он тебе расскажет, может быть.
— Он сам наверно едва ли знает что-то. Не хочу быть вашим врагом и никогда не буду им, как бы вы злостно на меня не смотрели.
Его губы искривила пренебрежительная усмешка, едва ли он обратил внимание на мои многозначительные слова. Он поднял девушку с кушетки, взяв ее на руки вышел во двор, таким образом, оставив меня одну. Кусая губы в негодовании, меня, к тому же, захватило волнение, когда я осознала, что опять сейчас они исчезнут и появятся неизвестно когда. Я выбежала во двор, увидев, как пятеро вампиров удаляются, за ними шла Беатрис. Они направлялись к машинам, до которых надо было еще дойти. Нагнав безмолвную компанию, я пошла рядом, украдкой разглядывая эти гордые холодные лица. Один из вампиров носил шляпу с широкими полями. Мне вспомнилось, что он нагибал поля шляпы к лицу, когда свет бил немного ярче. Странно, почему другие совершенно спокойно сейчас идут не думая прятать свои лица. Тот, кто прятался под шляпой имел лицо почти земляного оттенка, и малинового цвета очень тонкие губы, все время пребывающие в каких-то кривляньях. Жаль, что не удавалось увидеть его глаз.
Я всматривалась в каждого из группы так внимательно и осторожно, как то позволяла сложившаяся обстановка, успевая делать для себя то одни, то другие мелкие выводы.  Я нервно перебирала пальцами, мне жутко хотелось заговорить с ними, но в душе клокотал страх. Вскоре тропа сделалась уже и нам пришлось пойти почти друг за другом или по двое, таким образом, я оказалась рядом с Беатрис, а чуть поодаль от нас шел один из вампиров, другие же ушли немного вперед. Тот, кто шел рядом со мной, периодически бросал на меня гневный взгляд, видимо, чувствуя, что я его рассматриваю. — Не надо на меня смотреть  с такой ненавистью,- не выдержала я,- она совершенно не обоснована по отношению ко мне. Если бы ты только попытался заглянуть...
— Мне нет до этого дела - перебил он мою речь. Помолчав я добавила:
— Чтобы помочь вам, нам нужно...
— Нам не нужна ваша помощь! - рявкнул он, окатив меня таким страшным взглядом, что я вздрогнула, тут же получив пинок локтем сбоку. Пересилив себя, я повернула голову в том направлении и наткнулась на суровый взгляд Беатрис.
— Не лезь - прошипела она сквозь зубы, сжигая меня предостерегающим взглядом. Ладони и спина у меня покрылись испариной, наверно и щеки  покраснели. Я предпочла бы сейчас провалиться под землю, жалея, что завела этот никчемный разговор, подумывая о том, не начать ли ругать себя за излишнюю самоуверенность.
Вдруг, неизвестно каким образом, рядом со мной очутился один из вампиров, который шел впереди. Взгляд его горел, лицо исказилось ужасной гримасой, из гортани вырывался какой-то леденящий душу животный храп. Не успела я очухаться, как он с силой схватил меня за горло и как тростинку поднял в воздух тут же перекрыв весь кислород. На мгновение передо мной промелькнули налитые кровью глаза, совершенно безумные. Краем глаза я увидела испуг на лицах остальных, у них тоже странно засветились глаза и появилось некое подобие оскала, я слышала как много раз повторялся вопрос “что случилось?” и уловила, так же, что возле нас началась суматоха. Все бросились к нам. Я же вообще ничего не понимала, ничего не видела и чувствовала только животный страх.
— Декстер, ты с ума сошел, что ты делаешь?!- кричал один. — Отпусти ее немедленно! Что случилось-то, что нашло на тебя? - Слышала я еще чей-то голос.
Множество голосов сплелись в хаос, никто не мог понять что произошло.  Возле меня очутилась девушка, которая с испуганным лицом старалась разжать стальную хватку Декстера. Тут же подоспели и другие.
— Отпусти ее. Ради своей же собственной безопасности. Керран убьет тебя! Вспомни Петру? Ну!
Я почувствовала, что вампир ослабил хватку.
— Черт подери, у нее рука в крови! - Выкрикнул кто-то.
“Рука в крови!”
Эта фраза подействовала на всех как заклинание, они испуганно отвернулись, а Декстер, как ужаленный, отбросил меня в сторону и скорчился, издавая страшные звуки гортанью.  В полуобморочном состоянии, с бешено колотящимся сердцем я стала кашлять, наблюдая как Декстера схватили и скрутили, слыша краем уха невнятные голоса призывающие кого-нибудь перевязать мне руку.  Машинально поднеся ее к лицу, я заметила, что повязка, которой  неумело был обвязан палец, уже давно где-то потерялась и из него вновь заструилась кровь. Пока я тупо рассматривала его, с бешено колотящимся пульсом в голове,  ко мне подлетела Беатрис с аптечкой и принялась обрабатывать мою ранку. Вертя мою руку, словно перед ней сидела кукла.
— Вот, - приговаривала она,- потерпи немного, сейчас спирт приложу. Они его запах не переносят. Сразу всю охоту им перебью вдыхать...
И действительно, она щедро напитала повязку спиртом и приложила к пальцу. Тот вампир, который стоял от нас в метрах пяти начал морщиться и отбежал в сторону тряся головой, как делают обычно животные, когда им не нравится запах. У меня не было сейчас сил удивляться чему-либо. Я чуть было не умерла. Того, кто напал на меня, уже увели. С нами осталось двое вампиров и то, они держались от нас на почтительном расстоянии, избегая запах спирта.
— Ну что? Вот она вампирская сущность? Как тебе, а? Не понравилась?-  осторожно передразнила меня доктор. - Звери это. Звери, как не крути. Пригреешься к ним, а потом и не заметишь, как прикончат тебя.
Я молчала. На гнущихся ватных ногах с трудом доковыляла до машины и без сил бухнулась на сиденье.
"Кто такой Керран?» - тут же подумалось мне. Но, сил хватило только на этот вопрос и никак не на дальнейшие размышления.
Уже дома я заметила ужасные красные следы от рук вампира, что красовались на моей шее. «Можно ли их скрыть теперь?» испугавшись, подумала я. Все шея горела огнем и обещала болеть долго и нудно. Испустив несколько безнадежных болезненных стонов я как мешок рухнула на кровать и, укрывшись с головой одеялом, свернулась калачиком, подсознательно желая обезопасить себя и убаюкать. 
На следующий день, мне пришлось одеть кофту с высоким воротом, было решено ничего не готовить директору.  Так я пришла на работу, нацепив боевой вид,  и предстала позже перед Барроном. Он внимательно посмотрел на меня, изучая взглядом. Неизменно сидя за своим столом и сцепив ладони в замок перед собой, как строгий профессор.
— Ну что, как ты себя чувствуешь?
Сообщили ли ему о моем приключении мне не было известно и поэтому я, устремив на него довольно растерянный взгляд ответила:
— В общем нормально. Все прошло хорошо.
 Он как-то странно сгримасничал и добавил:
— Шею свою покажи мне.
Видимо, Беатрис позвонила ему и рассказала обо всем. Я виновато отодвинула ворот.
— Ого!- прогремел Баррон. - Да, сколько страху ты наверно натерпелась.
Он вдруг сник и взор его потух. Уставившись на стол, он вздыхал.
— Ну, что ты скажешь мне теперь? Какие у тебя настроения?
Помолчав, он добавил тихо:
— Ты теперь ненавидишь их....или они вызывают у тебя страх, что еще хуже?
Я пожала плечами, не понимая к чему он клонит.
— Да нет.
Его светлые глаза поднялись на меня.
— Они не вызывают страх у тебя? Если вызывают, то боюсь, что мы не сможем дальше работать.
— Это почему же? - последовал мой удивленный вопрос.
— Страх жертвы для них - это второй знак для пробуждения вампирских инстинктов. Мы не должны их бояться, иначе не сможем с ними спокойно сотрудничать. Мне бы не хотелось терять тебя как сотрудника.
— Не потеряете. Я не боюсь их, и отвращения они тоже во мне не вызывают. О вчерашнем хотела было умолчать, но не получилось. Может быть, вы поднимите мне настроение и расскажете, почему на меня вдруг набросился вампир, в то время как остальные и не подумали об этом?
Баррон вздохнул и спросил:
— Кто тебя схватил?
— Они называли его Декстер.
— Ну, я так и думал. Есть там у них один такой, Декстер-Гордон, слабый вампир. Я полагаю, что они все наделены разными силами. То есть, развиты все по-разному. Есть сильные вампиры, которые, допустим, могут переносить дневной свет, в то время как другие начинают сходить с ума. То же и с кровью. Кому-то трудно себя сдерживать, кто-то даже не заметит, что поблизости выделилось небольшое ее количество. Я думаю, что у них такая же система восприятия мира, как и у людей. Есть сильные вампиры, есть слабые. Есть те, кто может читать мысли и управлять себе подобными, есть те, кто  плохо чувствует окружающих и только подчиняется.  Невозможно описать все их возможности и подогнать под одну гребенку.
Удивление сделалось целым моего состояния, к тому же Баррон говорил очевидные вещи, как я не могла сама догадаться об этом? И этот вампир – Декстер, как раз носил шляпу. Не случайно же он под ней прятался.
Он смолк и сочувственно посмотрел на мою шею. Мне и самой было страшно на нее смотреть: вся красная, в кровоподтеках, грозивших потом превратиться в синяки.
— Не показывай ее никому - подытожил он.
— Кстати, это вы пустили Беатрис обманным способом забрать кровь у вампира? Могу я знать, кто же она?
— Да. Она не доктор, она сотрудник секретной лаборатории, находящейся под моим началом. Сейчас там заправляет мой доверенный человек, так как у меня просто не хватает рук управиться со всем. Я не стал говорить тебе о моем намерении, подумал, что ты будешь против и не позволишь спокойно провести дело. У нас не было другого выбора. Я не делаю ничего, что могло бы повредить Керранам. Поэтому и тебе не надо беспокоиться.
— Не делаете?! А как же те таблетки, которыми вы их пичкаете? И вообще, зачем вы меня отправили на это предприятие, утаив  многое.
Баррон посуровел.
— Без тебя они бы напряглись. Беатрис они не особо доверяют, не зная ее. Ты там присутствовала для разрядки атмосферы, если можно так выразиться. Что на счет таблеток, так это было с их подачи. Я не навязывал им таблетки, но и не собирался отговаривать. Их кровь опасна. Что тебе наговорила Беатрис?
— Все то же самое, что и вы. Она сказала, что они плодят тварей.
— Это еще не доказано, но им, действительно, более неоткуда взяться.
— А откуда  пошло понятие “благородные” не из этого ли общества? В чем оно заключается?
— Это к чему вопрос?
— Хотелось бы знать, правильно ли я понимаю его составляющие или есть еще что-то, что было упущено мною.
— Керраны - это закрытый дворянский род, существующий многие века и обладающий огромной властью и силой, это личные мои исследования, на счет власти и силы. Благородные не имеют права (могут, но не должны) смешивать свою кровь с кем-либо кроме представителей своего рода, то есть должны блюсти правило “чистой крови”.
— Династические браки? - заключила я.
— Наверно. Я многого не знаю и могу ошибаться в чем-то. Это я к тому говорю, что если они нарушают правило, то появляются твари. Не исключено, что они их слуги в таком случае.
Мы проговорили еще некоторое время, и директор отпустил меня, но не на рабочее место, а домой.
Мне ничего не оставалось, как сказаться больной и залечивать “свои раны” не допуская к себе никого. Увы, как бороться с краснотой на шее я не знала, поэтому ограничивалась рассматриванием своего отражения в зеркале и содроганием по этому поводу. Зато у меня было время прийти в себя.
“Вполне очевидно, что не все примут меня,- рассуждала я сама с собой,- и не стоит расстраиваться, если их природная ненависть к людям не избегнет меня. Но все же могли бы найтись те вампиры, к кому можно было бы подойти, не рискуя остаться непонятой". Тут же в голову пришел образ Эдварда. “Он ведь заинтересовался мной. Значит, что-то почувствовал во мне? Или даже заглянул в мое будущее, почему бы нет? Может быть, он учуял какую-то силу во мне? В любом случае с ним нельзя терять связь, но и надоедать ему тоже не стоит. Вряд ли он вдруг захочет рассказать мне что-нибудь”.
Весь день, в итоге, я провела в раздумьях, вспоминая детали моего приключения. Обдумывала, взвешивала и анализировала. Надо было войти к ним в доверие,  руководствуясь только лишь  чистыми, искренними побуждениями, но нужен ли им был посредник из смертных? Задалась вдруг я вопросом. Какая бы им была от него польза? Есть же Баррон, но, как он говорит, они не подпускают его к себе, только если речь идет о делах большой важности и не касается их “семьи”. Возможно ли такое, что Баррон просто не обладает той восприимчивостью и внимательностью, скорее на тонком уровне, чтобы найти общий язык с вампирами? Его простая доброта и самоотверженность, конечно, очень милые, но не для представителей из рода вампиров. Возможно ли такое, что им был бы необходим человек с более сильными способностями, тонко чувствующий мир? Для того чтобы это понять, мне нужно было, чтобы со мной все-таки поговорили, а не огрызались постоянно, отворачиваясь. Нет, мне не потребовалось бы задавать все вышестоящие вопросы им, но имелась необходимость именно разговора, как такового, не важно о чем. Хотя бы даже о погоде.
Столько вопросов у меня накопилось! Чем глубже я во все вникала, тем больше их появлялось. Все мои раздумья, как правило, заканчивались, головной болью и немногими недоделанными выводами. Однако по-другому я уже не могла. Мысли составляли всю мою пищу. Нет пищи - нет жизни. Мне необходимо было постоянно думать, чтобы потом не сделать оплошностей, которые уже трудно будет исправить. Если дело касается вампиров, тут уже нельзя ничего “переиграть”, просто позже возможности не представится. С этими существами надо было общаться осторожно, много раз обдумывая каждый свой шаг и додумывая то, что от тебя скрыли, делать следующий опасно.
В течение недели мне опять приснился сон, но уже немного другого содержания, видимо под впечатлением от произошедших событий мой мозг стал выдавать такие плоды.  Все тот же фон и те же фигуры, и я так же старалась подойти к ним, заговорить. Но стоило мне только приблизиться  на меня тут же сыпался шквал агрессии, мне кричали, чтобы я уходила, не вмешивалась не в свое дело и все в таком роде. Среди всего этого бедлама я видела какого-то незнакомца, который смотрел на меня с пониманием, но грустно качал головой. Я чувствовала, совсем рядом с собой, какое-то хриплое дыхание, как будто кто-то дышал с трудом и очень тяжело, рывками и сопением. Как будто кто-то задыхался возле меня. От этого в моем горле поднималась кровь, я хотела бы избавиться от этого дыхания, думая, что оно мое, но ничего не выходило. В конце концов наступило вымученное пробуждение, так как “терпеть” сон более не было сил. Пробуждение принесло с собой облегчение, так как наконец-то появилась возможность вздохнуть свободно и убедиться, что все хорошо. Глядя в темноту широко раскрытыми глазами и постепенно приходя в себя, я задавала  себе вопрос: “Чье это было дыхание? Мое ли? Или кому-то было настолько плохо, что передалось мне? Эти два предположения мне как-то сразу не понравились, и захотелось подумать дальше. “Таблетки”- вдруг пришла мысль. “Неужели они задыхаются от них? Неполноценные эрзацы крови.  Если бы меня пичкали полуфабрикатами или сухими кормами, уверяя, что там содержаться все витамины, микроэлементы и тому подобное, я бы тоже вряд ли протянула долго. В любом случае в организме произошли бы какие-нибудь необратимые изменения. Это определение сна мне показалось более приемлемым.
О, как я жалела, что не могу расшифровывать сны! Вполне возможно, если бы можно было раскрыть их смысл, это  значительно бы облегчило мне жизнь.
Лежа в постели, в тишине, я слушала свою дыхание. Сбоку, из окна вскоре стал различим слабый розовато грязноватый свет. Вот и рассвет. Подумав о том, что стоило бы все-таки еще поспать, я завернулась в одеяло, устроившись как можно уютней и сомкнула веки, призывая сон.
На следующий день, опять не выдержав одиночества, я отправилась на работу, предварительно до самого подбородка замотав шею.
Криса посмотрела на меня сочувствующе, но ничего не сказала. Мне все-таки всегда нравилась ее тактичность, пожалуй, стоило бы поучиться у нее молчанию.
— Зайди к директору, он что-то хотел от тебя - мягко промурлыкала она. Прекрасно, я тоже хотела его видеть.
Он посмотрел на меня и поинтересовался, как поживает моя шея, вместо ответа я сняла шарф и продемонстрировала ему ужасные синяки, в которые переросли следы от пальцев. Он вмялся в стул и промолчал.
— Вы знаете, пока я находилась дома, то много думала... И теперь прошу вас, возьмите меня с собой когда-нибудь в особняк. Для меня это жизненно важно! Я должна увидеть их в более дружелюбной обстановке. Без вашей помощи они не воспримут меня нормально. Обещаю, что не скажу ни слова и не буду вам мешать, мне просто нужно посмотреть на них в неформальной обстановке.
Я явно несла околесицу и жутко боялась, что директор либо не поймет меня, либо поймет, но не правильно.
— В общем, не могу объяснить вам это словами. Есть вещи, которые невозможно облечь в слова, но прошу вас, доверьтесь мне и возьмите с собой как-нибудь. Я могу быть вашей ассистенткой, помочь вам держать бумаги или быть вашей ученицей, например, все что хотите. Я буду покорна и нема.  К тому же они уже видели меня.
Баррон смотрел на меня с недовольным видом, ему явно не нравилась эта мысль. Чтобы ничего не отвечать мне он бросил:
— Посмотри - и тут же занялся своими делами.
— Вы же разделяете сферу обязанностей между мной и Крисой так? Или мне кажется? Она не имеет такой близкий доступ к ним как я, так? Это случайность или нет?
Директор поднял на меня уставший взор, словно я воплощала в себе надоедливую муху, жужжащую над головой, и ответил, достаточно осторожно:
— Ну, у Крисы хорошая деловая хватка. Очевидно просто, что тебе бесполезно доверять такие дела. Ты все провалишь. Что не делает она, делаешь ты. Помимо вас двоих у меня есть еще люди. Их немного, но они есть. Они тоже имеют доступ к вампирам и действуют только в пределах своих обязанностей. Устроит тебя такой ответ?
Конечно, он меня не устраивал, я все равно осталась при своем мнении. Укол моей самооценки не мог быть нанесен так неожиданно. Я поджала губы и смолчала.
Спустя несколько дней мы сидели с Крисой вдвоем, каждая  занимаясь своими делами. Вскоре из кабинета вышел Баррон и сообщил Крисе, что ей пора собираться. Она молча кивнула и встала, не выразив на своем лице совершенно никаких эмоций.  Я взглянула на нее удивленным взглядом. Вскоре вышел Баррон, со своим чемоданчиком и они направилась куда-то без лишних слов. Редко они выходили вместе.  Если отлучался Баррон, то направлялся, как правило, в особняк. “Неужели,- подумала я,- он взял Крису, чтобы уладить прошлые дела с лабораториями? Неужели он думает, что вампиров можно победить силой деловых доводов?” Во мне взметнулось негодование и всю оставшуюся половину дня не находя себе места, я ерзала на стуле, не имея желания заниматься работой. Меня не оставлял вопрос куда они могли пойти и почему Баррон не взял меня. Неужели они направились  в особняк. К вечеру, совсем исстрадавшись, я начала было уже успокаивать себя всякими разумными доводами. Наступило уже мое обычное  время ухода домой, однако я все сидела и ждала неизвестно чего глупо уставившись в раскрытый архивный журнал. В одиннадцатом часу дверь приемной открылась, и вошел Баррон. Взгляд его дрогнул, когда он увидел меня. Видимо не ожидал. Я бросила на него прямой внимательный взгляд, он же едва посмотрел на меня.
— Думал здесь нет никого,- бросил он мне,- ты что здесь делаешь?
— Занимаюсь  делами.
— Иди домой. Нечего здесь сидеть, поздно уже - сухо отпарировал он и зашел в свой кабинет.
На следующий день явилась Криса, как ни в чем не бывало, уселась на свое место. Спрашивать у нее что-либо было бесполезно, мне пришлось удовлетвориться вздохом, который я не потрудилась подавить. Ну вот, пропустила ли я что-нибудь важное?
Неделя протекла как обычно, кроме того, что я то и дело раздумывала над тем, как бы мне подобрать удобный момент и напомнить Баррону о его обещании.


В один из обычных монотонных дней, не отличавшийся  по разнообразию деятельности от остальных, в приемную вошел мужчина. Я видела его   в первый раз. Мой беглый внимательный взгляд определил, что это человек, а не вампир. Кроме того, мужчина остановился у двери и вежливо поинтересовался, тихим и мелодичным голосом, может ли он пройти к директору. Инициативу перехватила Криса, сказав, что его уже ожидают. Я рассматривала его, пока у меня имелась возможность. На вид совершенно обычный человек, за исключением того, что кожа у него была неприятного желтоватого оттенка и взгляд, как будто затуманенный и расфокусированный, как если бы он специально выстроил защиту от внешнего мира.  Незнакомец носил строгий старомодный костюм, что имел когда-то высокую цену, и даже сейчас прекрасно сохранился и поражал глаз своей изящностью, качественностью ткани и пошива. Этот костюм изумительно шел к нему и даже легкая полнота, свойственная для мужчин его возраста, ничуть не портила его. В руке он держал шляпу того же цвета, что и костюм.  Кроме того, незнакомец носил совершенно черную, аккуратно подстриженную бородку, по бокам рта соединяющуюся с усами, такими же аккуратными, как и бородка.
— Могу я поинтересоваться кто это?
— Конечно. Это доктор Легран. Приехал из Франции к директору. Он специализируется на мистике и пара нормальных явлениях. Это гость Баррона, так что он часто будет наведываться сюда, имей в виду.
Предпоследняя фраза коллеги удивила меня и я начала бурчать себе под нос: “Хм, что это он тут... « - но осеклась, так как побоялась, что Криса поймет меня не правильно. Однако я услышала ее голос и подняла голову. Она подумала, что я обращаюсь к ней и ответила:
— Не знаю, у Баррона появились, видимо, такие вопросы, что пришлось вызвать Леграна из Франции.
Доктор Легран провел в кабинете у Баррона часа два. Меня, как всегда, жутко интересовало о чем они там говорят. Криса, как всегда, не подавала никаких признаков интереса. Меня все еще продолжало удивлять ее не то наигранное, не то действительное безразличие.
Легран появился и на следующий день, а после его ухода Баррон вызвал меня к себе.
— У нас сегодня деловой ужин, начал он, - я и господин Легран. Нам надо обсудить кое-что, если хочешь, можешь поприсутствовать, думаю, тебе будет интересно.
Естественно я согласилась.
В шесть часов Баррон вышел из кабинета и дал мне знак собираться.
Мы прибыли в ресторан, как и планировали.
 В шумном помещении витал легкий чад, шедший из кухни, смешиваясь с сигаретным дымом, таким образом, зала будто бы расплывалась перед глазами. Легран уже ждал нас. Он сидел за столиком и, куря сигару, пускал густой дым, задумчиво глядя куда-то в пол. Перед ним на столике стоял один единственный бокал не то с коньяком, не то  с виски.  Увидев Баррона, он поднялся и сдержанно поприветствовал его своим мягким тихим голосом и едва ли взглянул на меня. Лишь слегка кивнув мне, он перевел все свое внимание на  директора.
Мы сделали заказ и обменялись парой-тройкой дежурных фраз.
— Расскажите мне, теперь, как там у вас с новостями. Известно ли что?
Легран, видимо, уже знал, о чем будет разговор и спокойно начал.
— Все тихо. Ко мне информация поступает из проверенных источников. Правительство молчит. Люди, естественно, ничего не знают. Если и знают, то вся информация, достигающая их ушей преобразуется в слухи и сплетни. И те тоже редки.
"Вот значит как это происходит» - подумала я -—откуда все берется. Наша организация еще и организовывает распространение выдумок”.
— У нас все тихо и сколько я не наблюдаю и не общаюсь с соответствующими людьми никаких предчувствий у меня нет. Так что, все лавры вам. Наше правительство едва ли интересуется вашими делами. То же и с другими странами. Думаю, они считают феномен вампирства искусственно созданным бредом...
В таком духе Легран распространялся еще полчаса, я уже начала скучать, думая, когда же они перейдут к делам. Позже, исчерпав одну тему, Легран перешел на вообще что-то отстраненно-философское. Он распространялся об особенностях духовного мира человека и о своих наблюдениях, опирающихся на его познания в области мистики и психологии. Тут уж я совсем заскучала, в негодовании покусывая губу я смотрела то на доктора, то на Баррона. Эти двое, казалось, прекрасно себя чувствовали и совершенно не обращали на меня внимания. Зачем Баррон взял меня с собой? Он решил помучить меня? Не выдержав, по истечению двух часов их беседы, я  поднялась и скромно сообщила, что мне необходимо отлучиться ненадолго. Вздохнув с облегчением, я устремилась из шумного душного зала в комнату для отдыха, при входе в ресторан. Там звучала фоновая музыка, свет едва сочился из настенных бра, и можно было расслабиться на мягких диванах. Наконец-то появилась возможность отдохнуть от никчемной беседы и от постоянного напряжения. Я просидела на диване минут двадцать, просидела бы еще дольше, но мое отсутствие выглядело бы неэтично. Нехотя, я поднялась, и направилась в зал. Мой шаг был неспешный, поэтому я заметила, что Легран, сидевший напротив Баррона, теперь подсел к нему совсем близко, таким образом,  двое мужчин оказались ко мне спиной. Подойдя поближе, я услышала, что Легран, доверительно мурлыча, что-то объясняет директору на лице, которого читалась такая неожиданная сосредоточенность, словно дело касается жизни и смерти.
— Вот поэтому ее и клонит в сон, я вам говорю....-тут я не расслышала, так как его тон, и без того негромкий, сделался тише,- так что не каждый выдержит натиск......-тут мне помешал шум зала. Я, раздраженная, подошла поближе и вытянула шею, пока Легран продолжал свою речь.
— В общем, я вам настоятельно рекомендую послушать мой совет. Я редко ошибаюсь, а вы, ничего не потеряете в любом случае. Если все пойдет как я вам сказал, то вы только выиграете.
Стоять за их спинами дольше мне уже не позволяла совесть, тем более Легран, перейдя с полутонов на полный голос отодвинулся от лица Баррона. Мужчины заметили меня, и Легран вновь пересел на свое место. Он устремил на меня короткий внимательный взгляд, в первый раз мне показавшийся красноречивым, как будто привычная пелена тумана спала с его лица на время, потом, не меняя выражения взгляда и лица он посмотрел на Баррона и кивнул ему слегка. Ну вот, пока меня не было они успели потолковать о чем-то действительно важном. Зачем тогда надо было брать меня? Я искренне сейчас ничего не понимала в голове царила безграничная глупость, относительно этого вопроса. Поэтому мне ничего не оставалось, как удовлетвориться тем, что есть.
Встреча закончилась. Легран опять дружески попрощался с директором и со мной лишь коротким кивком, почти не взглянув на меня.
— Я еду домой,- ответил рассеяно Баррон, пребывая в своих мыслях,- тебя подвезти куда-нибудь?
Отказавшись, я сообщила, что нам совсем не по пути. Ехать с ним в одной машине мне совсем не хотелось, так как в душе бушевали обида и горечь от неоправданных надежд.
Я почти не заметила, как оказалась дома, так как всю дорогу моя голова была занята глубоким мыслительным процессом - размышлениями о поведении Баррона. Увы, только он один обладал исчерпывающими знаниями, но читать его как открытую книгу категорически не получалось, приходилось с потом и мучениями расшифровывать те запутанные иероглифы, которые он в себе заключал. Мне не составляло труда определить, что он все еще чем-то взволнован и ведет более активную деятельность, видимо, пытаясь решить то, что его мучило. Его волнение, как лихорадка, передавалось и мне, с той разницей, что мне оно доставляло гораздо большие мучения, как вторичный синдром,  потому что я не знала от какой болезни умираю и соответственно, чем ее лечить. Из глаз моих, от бессилия, потекли скупые слезы. Я всем сердцем стремилась к ним, но меня не пускали.

— Я к вам по поводу моей последней просьбы, надеюсь, вы помните какой - сообщила я на следующий день войдя в кабинет к директору, исполнившись решимости - стоит ли мне рассчитывать на то, что можно и далее продолжать надеяться на ваше положительное решение?
— Стоит,- как то задумчиво нехотя ответил Баррон не глядя на меня. Он что-то искал на столе или делал вид, что ищет. Я решила не мучать его своим присутствием и добавила:
— В любом случае, если вы меня допустите к ним, я, возможно, смогу ответить на многие ваши вопросы, значительно облегчить вам жизнь при этом, не прибегая к тем средствам, которых вы опасаетесь. Если я пойму, что не могу быть полезной, то непременно дам знать об этом и отступлю добровольно.
Баррон все еще не глядя на меня закивал головой и ответил отстраненно:
— Да, да, да. Конечно.
Во мне взметнулось негодование, от такой пренебрежительности к просьбе и ко мне самой. Закусив губу, я чувствовала непомерную обиду. Однако Баррон не реагировал и, чтобы не расстроиться окончательно, я развернулась и спешно вышла из кабинета.

Ближе к вечеру пришел Легран. Пелена с его взгляда спала и более того он очень тепло поздоровался со мной и с Крисой. Не знаю, какой взгляд он посвятил ей, но на меня он посмотрел внимательно и изучающе. Он немного задержался возле наших столов, словно желая сказать еще что-то. Криса не обратила на него внимания, в то время как я смотрела выжидающе в его лицо, почти не моргая.
— Странный человек - пробубнила я, когда его крепкая фигура скрылась за дверью.
— Они, мистики, все такие. Все со странностями. Каждый раз ведут себя по-разному и вообще часто говорят странные вещи. С ними надо много общаться, чтобы привыкнуть к их стилю и воспринимать все без удивлений.
Тут мне в голову пришла мысль.
— А он не ясновидящий случайно? Или маг, может быть?
— Все может быть, -отстраненно ответила Криса,- если он имеет дело со сверхъестественным, то почему бы ему не уметь читать в головах других? Вполне возможно, что этот дар часть от его обязанностей.
— Легран видел Керранов? - не унималась я.
Снова последовало пожимание плечами.
— Не знаю. Может быть, а может и нет. С одной стороны, что Легран забыл в их особняке? Они бы и не пустили его туда просто так.
Более вопросов задавать я не решалась.



Вторая четверть: растущая луна

— Зайди к директору - сообщила мне Криса. Я только что вернулась с очередного незначительного поручения Баррона и хотела было расположиться за своим столом.
Время близилось к вечеру, поэтому, когда я вошла в кабинет, он весь дышал сумрачными тенями. Баррон не спеша ходил по комнате, собирая бумаги. Он казался серьезным. Заметив, что я вошла он взял свой портфель и, повернувшись ко мне лицом, устремил на меня серьезный уставший взгляд.
— Ну что? Поедешь со мной?
Я, готовая уже ко всему на свете, только не к тому, чему надо, непонимающие уставилась на него.
— Куда именно?
— К Керранам - выдохнул он.
Я вздрогнула, от неожиданности потеряв дар речи. Имя это прозвучало в моих ушах как нечто запретное и сокровенное. Как легкий ветерок пронеслось оно у меня в голове, не оставляя никаких следов.  Оно не принадлежало мне и даже малой своей частью.
— У меня есть неразрешенные вопросы. Как всегда, которые надо решать с главой их рода.
— У них есть глава? - задала я глупый вопрос. Теперь настала очередь Баррона устремить на меня непонимающий взгляд, от которого мне стало стыдно, и я тут же поспешила исправиться.
— Простите. Я растерялась. Не ожидала, что вам вдруг понадобится мое присутствие.
— Ничего страшного. Понимаю, неожиданно. Чтобы ты там не стояла в ступоре я уведомляю тебя, что любой клан имеет своего господина. Все важные вопросы нужно решать только с ним, остальные его приспешники имеют право заниматься только второстепенными вопросами. Прошу тебя, держи себя в руках, они не любят, когда на них смотрят как на диковинку. Тем более ревностно охраняют своего господина и следят за тем, кто допускается к нему. Любое подозрение с их стороны и тебя выпроводят моментально и навсегда, а мой авторитет окажется под вопросом. В этом случае обязанности твои резко сократятся.... Теперь ты понимаешь почему я не мог позволить себе взять тебя долгое время? Я действовал не только в своих интересах, но и в твоих. И даже сейчас, как и позже, я ни за что не отвечаю. Все целиком и полностью зависит только от тебя и, как следствие, от их реакции на твое присутствие. Ты для них новое лицо и к тому же сомнительное, учти это. И то, что ты уже видела их, еще ни о чем не говорит. Они могут общаться с тобой за пределами особняка, по долгу ли твоей работы или личных надобностей, но это не значит, что они признают тебя, когда ты окажешься внутри их крепости, которую они ревностно охраняют.
Я пожирала его взглядом и понимающие кивнув, ответила:
—У них нет причин не принять меня. Я спокойна.
Баррон устремил на меня изучающий взгляд, словно стараясь убедиться в чем-то. Потом очнувшись, продолжил собираться.
— Их глава не выходит никуда? Он так и сидит в особняке, как принцесса в крепости?
— Да. В этом нет необходимости. Все, что нужно для него делают другие, они его подчиненные. В редких случаях он выходит из своей крепости, как ты выразилась. Ну, судя по тому какую жизнь он ведет, в этом действительно нет необходимости.
— М-да, хорошо он устроился.
Баррон пожал плечами и ответил:
— Ну, это вампирский клан все же, не забывай.
И, продолжая собираться, добавил, спустя пару минут, протягивая свой шелковый платок:
— И шею свою прикрой чем-нибудь. У тебя все еще видны следы. Не нужно чтобы их видел Керран. На вот шарфик.
Действительно, синяки от рук Декстера проходили долго и никак не желали оставлять мою шею. Я уж боялась, что они останутся навсегда. Конечно, столько времени прошло, большая часть их исчезла, но на шее предательски, тонкими кривыми линиями читались следы пальцев, которые никак не желали исчезнуть.
Я растеряно взяла платок и как могла обмотала его вокруг шеи, наблюдая за Барроном.
— Сейчас, пока спешить не надо. Они более адекватны и активны ближе к вечеру.  На, съешь витаминку.
Раскрыв ладонь он протянул мне розоватую таблетку.
Удивившись этому жесту я ответила:
-—Да я не болею ничем, спасибо.
— Съешь. Это для профилактики, не повредит. Она сладкая.
Не желая более заострять внимания на такой мелочи я покорно положила таблетку под язык, заметив, между прочим, что она вовсе не имела никакого вкуса. Все еще пребывая в удивлении  от странных действий директора я допустила мысль, что он, скорее всего, переживает за сегодняшний визит. Мне и самой бы стоило понервничать, но я оставалась спокойной.
Когда мы вышли из здания солнце уже клонилось к горизонту, расточая мягкие золотисто-красные лучи. Ветер подозрительно молчал, словно уже уснув. Я не знала, где находится особняк, и понятия не имела сколько до него ехать. Меня эти вопросы совершенно не занимали. В любом случае городок наш не имел внушительных масштабов, учитывая, что здания не лепились тесно друг к другу, но находились на почтительном расстоянии. Большую часть занимали его окрестности, где расположились уже многочисленные старые особняки.
Баррон сосредоточенно молчал всю дорогу. Я не стала мешать ему, так как сама пыталась настроиться на нужный лад. В конце концов меня понемногу начала охватывать неприятная дрожь. Успокоиться получалось с трудом и ненадолго. К моему удивлению через сорок минут машина остановилась, мы даже еще не выехали за черту города, хотя и оказались на периферии. Здесь заканчивались городские здания и начинались особняки, чем дальше от города, тем ближе они лепились друг к другу. Мы же оказались  как раз в самой пустынной области, среди редких особняков, скрываемых друг от друга парком или другими зданиями, совершенно сюда не вписывающимся, некоторые из них, к тому, же были заброшены.
В любом случае из всего вышеописанного я наблюдала только плотный круг деревьев, расступавшихся полукругом перед особняком. С виду совершенно обычный и неприметный. Таких как он в округе находилось немало- все исторические строения, с декоративной лепниной на фасаде. Может быть, только этот по срокам простоял гораздо больше остальных, о чем свидетельствовали необычный декор, который теперь требовал реставрации. Кое-где, набегая снизу, стены забирал раскидистый вьюнок.   Перед парадным входом имелась небольшая круглая площадка, засыпанная гравием, без всяких строений и украшений. Этот пяточек  даже можно было бы назвать небрежным. 
Немного удивленная, что такая сакральная обитель находится в столь обычном месте, я осматривалась вокруг. Директор прошел вперед и уже оказался возле огромного парадного входа. Я мельком скользнула взглядом по окнам. В них царила тьма, как мне показалась, кроме черных стекол не видно было никаких штор.  Осознание моего места нахождения только сейчас пришло ко мне в полной силе, из-за чего по позвоночнику пробежала волна мурашек.  Вот тут-то мне и стало не по себе. Сердце предательски защемило, а мысли разбежались как мыши от света. Я осталась одна, беспомощная в своей физической оболочке перед вечностью тьмы и небытия. Директор отворил дверь и свободно вошел вовнутрь. Из дома повеяло холодом. Нас никто не встречал. У меня не хватало сил теперь удивляться мелким деталям, так как само событие  стало чем-то из ряда вон выходящим. Я только и успевала осматриваться и глупо впитывать все, за что цеплялся мой блуждающий взор.
В особняке царила напрягающая меня тишина, все предметы окутал сумрак и еще что-то, но что я понять не могла... возможно, мне показалось под гнетом впечатлений.
В целом помещение здесь ничем не отличалось от привычной для людей обстановки: старинные предметы интерьера – для любителей антиквариата, все расставлено и подобрано аккуратно и со вкусом. Видимо Керраны благоволили именно к стилю прошлых веков. 
Мы стали подниматься по главной лестнице, очень широкой и красивой. Под нашими ногами то и дело раздавались тихие поскрипывания.   На верхней площадке, из коридора,  к нам на встречу вышли две фигуры. Баррон оглянулся на меня. Все это время я опасливо семенила за его спиной на некотором расстоянии. Увы, я не успела уловить выражение его лица. Хотя мне и показалось, что он взволнован. На его месте я бы тоже волновалась.
Фигуры отделились от темноты коридора и молча остановились в ожидании. Мы, наконец, поднялись и директор заговорил:
— Ждет ли меня  ваш глава?.
— Прошу - услышала я приглушенный голос, боясь выглянуть из-за спины директора.
Керраны расступились, пропуская перед собой директора. Я отважилась взглянуть на одного из них и неожиданно встретилась с серьезным холодным взглядом. Мне стало не по себе. Видимо трудно мне здесь придется.
Нас проводили в большие апартаменты и усадили на мягкие диваны из хорошей, но полинявшей от времени ткани. Затаив дыхание, я оглядела комнату. Помимо нас и еще двух вампиров здесь уже находился один. Он стоял к нам спиной и смотрел в окно, когда мы вошли. Теперь он повернулся и поприветствовал нас гордым сдержанным кивком головы. Двое других, девушка и молодой человек, тоже имели холодные строгие взгляды, все грациозны и гибки как кошки, это чувствовалось в них даже сейчас, когда они стояли не двигаясь. Как я узнала позже, девушку звали Стефаня, ее друга – Лука. Это была вампирская пара. Но пока я знала лишь то, что передо мной вампиры и среди них, теперь, старалась различить главу клана.
Все они были одинаково хороши и достойны, и я терялась в догадках. Баррон был прав, говоря, что в особняке они ведут себя иначе. Внешний мир был для них враждебной средой, здесь же они могли полностью расслабиться, этот особняк действительно являлся их крепостью, по-другому и не назовешь.
— Где же ваш господин? - учтиво осведомился Баррон.
— Сейчас подойдет - бросил ему один из вампиров. Девушка пожирала меня оценивающим высокомерным взглядом. Да, я явно ей и в подметки не годилась. Поэтому и много еще почему, я предпочла скромно опустить глаза и даже не подумала ответить на ее “вызов”.  Успокоившись, с одной стороны, что главы среди них нет, я продолжила ждать, надеясь, что он будет погостеприимней.
Вскоре дверь за нашими спинами открылась, заставив меня вздрогнуть, кровь отлила от лица.  Я приготовилась увидеть его. Услышав шаги, я замерла. Только заметив, что из-за спины показалась фигура, и, не останавливаясь прошла дальше, к окну, я подняла голову, встретившись взглядом с Эдвардом! Пораженная я не могла ни вздохнуть, ни двинуться. Неужели он и есть глава клана?! Неужели мне так повезло? Сердце мое радостно забилось, от горла отступил огромный ком, освобождая дыхание. И теперь в душе робко зарождалась надежда. Вампир грациозно прошел к окну и повернулся, медленно и лениво к нам лицом. Потрясающе красивый! Подумалось мне. Темные  волосы его отливали, казалось, краснотой. Взгляд диковатый и глубокий поражал воображение, будоража его кучей приятных образов. Увы, я не смогла скрыть восхищенного взгляда, даже когда тот окатил меня небрежным холодом.
На секунду буквально, от неожиданности, может быть, в его взоре проскользнуло удивление.  Я поверить не могла своим глазам. Теперь передо мной стоял абсолютно чужой незнакомец, словно я его видела в первый раз. Холодный и отчужденный он выстроил между нами толстую стену. Вспомнив слова Баррона, мне пришлось с неохотой признать их очевидность.
— Хотел бы представить вам Кееву, она моя ассистентка. Если вы не против она будет помогать мне.
— Замену готовите? - губы Эдварда исказила ехидная холодная усмешка.
— Ну, как знать, может быть и замену - стих совсем Баррон.
Эдвард помолчал с минуту. Потом добавил:
— С чем вы к нам пожаловали? Могу я поинтересоваться?
Вместо ответа Баррон достал бумаги из портфеля и протянул их Эдварду.
— Можете пока ознакомиться.
Пока он читал на его лице то  появлялись, то исчезали мрачные тени, от которых мне становилось не по себе. Тем не менее лицо его не покидало напряжение. Я не услышала, как к нему подошла Стефаня и, перегнувшись ненавязчиво через плечо, тоже окунулась в чтение. Двух других, казалось, документы не интересовали, они так и продолжали бездействовать.
В конце концов, оторвавшись от чтения, Эдвард изобразил на лице неприятную гримасу неизвестно что обозначавшую. Он не побеспокоился о том, что за ним стояла  Стэфаня, которой пришлось невольно оторваться от чтения. Она покорно отступила, в то время как Эдвард протянув бумаги директору, бросил пренебрежительно:
— Эти письмена вызывают у меня сомнения, - покачав головой он добавил,- нет, нет. Вряд ли, они не придутся ему по вкусу.... Вы опять строите замки на песке...
— Но почему же? Ведь я еще ничего не объяснил вам. Давайте подождем еще немного и я все объясню.
Здесь уже все написано, зачем еще объяснять. Мы не возьмем на себя никакой ответственности, вам прекрасно это известно - отрезал Эдвард.
Я все еще не отводила от него глаз, пытаясь разглядеть хоть немного знакомый образ. Найти хоть небольшую частицу прошлого тепла, как мне тогда показалось. Тщетно. Передо мной находился вампир воплоти: холодный, чужой и бездушный.
Он совсем не смотрел на меня, как будто Баррон сидел один и если его взгляд устремлялся в том направлении, где сидела я, то он непременно проскальзывал мимо как по пустому месту. Я старалась сдерживать свои порывы негодования и обиды, чтобы не задохнуться от них. Хотя мне стоило бы все-таки научиться контролировать свое самомнение, которое часто выпирало дальше, чем ему следовало бы.
— Могу я просмотреть бумаги? - робко осведомилась я, тут же испугавшись своей инициативы. За секунду в голове моей пронесся возможный разгневанный или небрежный взор Баррона и еще более небрежные и пренебрежительные лица вампиров. Однако все оказалось совсем не так.
Баррон аккуратно передал мне бумаги, как если бы я действительно имела здесь вес. Вампиры вообще никак не отреагировали на меня. Лишь только Эдвард раз поднял невидящий взор и тут же убрал его.
Я принялась читать, стараясь с головой уйти в чтение, лишь бы только не замечать напряженной обстановки.
В документах речь велась о том, что Керранам предлагали пройти какие-то не то исследования, не то принять участие в изучениях. Слишком все абстрактно и расплывчато было в этих документах. Видимо, вампиры уже знали о чем речь и здесь шли только лишь уточнения. Далее шло описание новых возможностей оборудования и того, что ученым удалось достичь, чтобы усовершенствовать его. В любом случае, речь шла о какой-то опасности или опасностях. Только кому и что угрожало я так и не поняла. И все эта информация помещалась на пяти больших листах.
Я вспомнила, что речь уже об этом велась и не один раз. Чего хочет добиться Баррон? Либо он так печется о безопасности вампиров, либо ему надоедают со своими услугами некоторые организации, либо вампиры настолько слабые, что не могут защитить себя сами, но не понимают этого.
В любом случае, не трудно было догадаться, что беседа сейчас предстоит тяжелая, если она вообще предстоит. Эдвард, казалось, едва ли был намерен разговаривать. На их лицах проявилось напряжение и защита, с чем они готовились  дать отпор устремлениям Баррона.
Пока я сидела и размышляла в таком духе за спиной снова открылась дверь и все вампиры явно оживились. Я была слишком глубоко занята своими думами, чтобы здраво воспринять их реакцию и обратить на нее  должное внимание, так как было зачем.
Мягкой, еле слышной поступью в комнату вошел еще кто-то. Я не обращала  на перемены внимания до тех пор, пока из-за моей спины не выплыла фигура и не нависла над нами с Барроном. Моя медитация над документами происходила, почти с полным  отсутствием в реальности, краем глаза я отстраненно заметила, что Баррон живо поднялся.
Мне стоило некоторых трудов тоже отвлечься от созерцания документов и поднять голову. Как раз в этот момент тот, кто стоял над нами отошел в сторону, видимо поздоровавшись с директором за руки. Мгновение, я увидела его фигуру. Очень высокий, но отлично сложенный, с широкими, раскинутыми сильными плечами передо мной возник еще один вампир. Где-то на уровне подсознания я уловила благоговение остальных, когда они смотрели на него. Уловила странную дрожь, которая вдруг поднялась во мне неизвестно откуда. Не успела я толком что-либо понять, как он повернулся к нам лицом. На мгновение мир перестал существовать для меня. Возможно, я побледнела, а потом и покраснела. Не знаю, жила ли я вообще в этот момент. Только сейчас, словно удар молнии, на меня нашло озарение, что вот он истинный глава клана. Даже Эдвард, да и все другие вампиры, вместе взятые, не могли сравниться с этим по своей благородности, величественности, чего-то всепоглощающего и вечного. Я не могла подобрать подходящие слова, чтобы описать это создание. Если бы мне сказали, что передо мной бог, я бы охотно в это поверила, потому что он имел вид поистине чарующий, гипнотический и неземной.
Я и представить не могла, что вампиры бывают еще и “такие”. Какие “такие” как раз и не удавалось объяснить.
Волосы его, темными волнами ниспадали на плечи и устремлялись ниже, подрезанные так, что самая длинная их прядь доходила до середины спины, самая короткая заканчивалась, едва касаясь плеч. Он носил старомодный темный сюртук из бархата, декорированный скромными черными кружевами и какими-то блестящими камнями. С сюртуком, что касается стиля, думается, он не расставался с девятнадцатого века.
Вампир, поздоровавшись с Барроном, взглянул на меня. Я же, привыкшая к холодности и черствости его сородичей уже приготовилась встретить примерно такую же реакцию. Однако, подняв то и дело вздрагивающий взор на него и стараясь удержать его, хотя бы ради приличия и заметила, что он смотрит на меня бархатным изучающим взглядом. Ошеломленная я едва ли могла признаться себе, что совсем не вижу в нем того отвращения к людям, которое свойственно всем вампирам. Да, его лицо и взгляд источали серьезность и размеренность. Да, его глаза не лишены были холода - видимо неотъемлемая черта вампиров. Но бесспорно, он был уникален по неповторимости взгляда. Напротив, я с удивлением обнаружила в нем еле уловимые нотки меланхоличности, какой-то хронической грусти и бархатной мягкости. Он стоял передо мной, гордо выпрямившись, но в то же время фигура его не отталкивала, и не являла собой холодную стену. Лицо его спокойное и бесстрастное, поражало тем не менее, волшебством бархатных глаз. К тому же тонкие, аристократичные черты  лица отлично оттеняли представший перед моим воображением образ. Знал ли он, какое убивающее впечатление производит? Наверное, ему было не до этого. Человеческие девицы его вряд ли интересовали, только если как жертва. Учитывая, что в их клане имелись такие особи женского пола, что им и на ум-то не приходило обратить свой взор в другую сторону. Все эти мысли пронеслись в моей голове буквально за минуту.
— Вы не против того, что я привел ее с собой?- начал Баррон, выводя меня из оцепенения своим голосом.
 Только сейчас я поняла, что все это время глупо и восторженно созерцала вампира. В общем, делала то, что мне строго запретили делать. С осознанием этой прискорбной мысли я вмялась в диван и приготовилась к самому худшему, уже чувствуя, что вампиры пожирают меня взорами полными ненависти. Я боялась не то что смотреть по сторонам, но даже вздохнуть.
— Вы не предупреждали меня - прозвучал до безумия мягкий приятный голос. Ладони  и спина  сильно увлажнились от испарины. Мое сознание сейчас вело внутри неравный бой с сердцем, доказывая ему, что так не бывает. Не бывает всего того, что я вижу и слышу сейчас.
— Помимо этого мне не хотелось верить что он, уже наверно прочитав мои мысли, может теперь   бесстрастно выгнать меня.
— Прошу прощения, но как я вас могу предупредить? И разве вам не рассказывали что у меня....
Эдвард что-то говорил мне об этом. Не будем тратить время на извинения. Они не к чему.
— Это моя ассистентка Кеева. Можно Эва, если вам угодно.
— Эва, - обратился ко мне директор официальным тоном, - указывая ладонью на вампира, - глава рода Керранов, собственно,  -  Каэлан.
Я молчала как идиот, вместо того, чтобы произнести полагающиеся по приличию слова. Прискорбным оказалось мое положение здесь. Вместо того чтобы находится среди Керранов во всеоружии, с ясной головой и запасом здравых мыслей, я же имела сейчас разум младенца. Баррон, возможно, надеялся на меня, на мою чувствительность и наблюдательность, если бы он только знал, что сейчас творилось в моей голове, он бы непременно отстранил меня от должности. Однако в данный момент я не понимала даже таких элементарных вещей.
— Что она у вас молчит?- с легкой иронией в голосе осведомился Каэлан, - язык прикусила?
От этого предположения румянец окрасил мои щеки.
Я перевела растерянный взгляд на Баррона и заметила устремленный на меня ледяной строгий взор, который подействовал словно ушат холодной воды. Пора бы уже сдержать свои умилительные эмоции и взывать  к разуму.
— Лично мне не задавали никаких вопросов, - постаралась ответить я,- Будьте уверены в том, что если зададут, то непременно отвечу.
Я заметила движение за спиной главы Керранов и устреми туда взор уловила скользящую улыбку Эдварда, которую он старался скрыть тем, что отворачивался в этот момент к окну, прислонив палец к губам.  В его лице сейчас появились знакомые мне оттенки, и я немного успокоилась на его счет.
Каэлан все еще смотрел на меня, когда я перевела на него взор. Но теперь, правда, он смотрел не в лицо, а на шею. И к моему ужасу лицо его приобрело истинные вампирские краски: появилась холодность и какая-то не то злость, не то мрачность. Он немного сдвинул брови, не сводя заблиставших остротой глаз с шеи. Сразу же  машинально, я поднесла к ней руку,  чтобы убедиться на месте ли вообще платок, так как перестала ощущать его на время. К моему огромному облегчению он находился на месте и более того закрывал всю шею аккуратно и точно, непонятно тогда, что именно увидел там Керран. Не мог же он видеть сквозь ткань?
Он, заметив мой жест, нехотя отвел взор в сторону.
— Итак, я слушаю вас, - произнес он вновь своим бархатным голосом,- какие у вас дела ко мне?
Баррон протянул ему бумаги. Керран взял их и принялся читать, сосредоточенно и спокойно. За его спиной я вновь заметила ледяное лицо Эдварда, он явно ждал реакции Керрана и беспокоился.
Керран прочел бумаги и  отложил их в сторону, все взгляды устремились на него в томительном ожидании. Я же смотрела на потрясающего вампира во все глаза не с целью услышать его мнение, но стараясь как можно лучше впитать этот мистический образ, рассмотреть как можно больше деталей.
— Что ты молчишь,- не выдержал Эдвард,- ты еще думаешь? Разве над этим надо думать?
Керран не взглянул на него, лишь только наклонил голову и прикрыл глаза на минуту.
— Мы ценим вашу заботливость мистер Баррон - ответил он, наконец,- не раз мы уже вели подобные беседы. Есть такие вещи, которые не подвластны людям, а машинам тем более. Я не представляю, как работают ваши изобретения, но никто из нас не пойдет на это. Не стоит вмешиваться в наше существование - это может быть опасно для людей. Вам придется поверить мне на слово и удовлетвориться тем, что я вам сейчас сказал.
— Позвольте заметить,- начал Баррон,- я видел эти приборы в действии, они выдают ошеломляющие результаты. Несомненно, есть вещи в которых вампирское чутье сильнее, чем все человеческие знания, но есть и то, о чем вампиры и знать не знают.
 — Почему бы вам не принять мою помощь и не довериться мне? Я давно знаю вас Каэлан, неужели моя персона все еще вызывает у вас сомнения?
Баррон, казалось, готов был раствориться перед благородным вампиром, который сейчас смотрел на него гордым царственным взглядом, тем не менее не лишенным располагающей к себе доброты.
С одной стороны смешно было наблюдать все услужливо-ластящиеся моменты поведения Баррона, с другой - едва ли можно было ему не посочувствовать, зная как   ему близки Керраны. Однако наблюдая его, я точно не стала бы так себя вести с ними. В глазах вампиров, я читала насмешку и снисходительность по отношению к Баррону, они едва ли воспринимали его всерьез. Он должен был бы быть им признателен  за то, что они его вообще изволили слушать.
В глазах главного Керрана запрыгали мерцающие огоньки, когда он посмотрел на Баррона.
— Дело совсем не в этом,- тихо ответил он,- я ценю ваше внимание.
Я услышала, как захлопнулась дверь. Это Стэфания вышла очень тихо, не потревожив никого. Позже ушел Лука.
— Боюсь, вы не сможете ничего сделать. Человеческие силы все же очень ограниченны, я не хотел бы напоминать вам об этом, друг мой, но вы вынуждаете меня. Не стоит лезть в то, что не подвластно вашему разуму.
— Подумайте. Прошу вас. Это в ваших же интересах. Со своей стороны гарантирую вам, что никаких проблем от нас не возникнет. У меня есть проверенные, надежные люди.
— Прошу прощение за грубость,- отозвался Эдвард,- но мы не обязаны защищать вас. Мы вам ничем не обязаны. Так с чего бы вам не понять то же самое и для себя?
Керран метнул на Эдварда строгий взгляд и поднял руку, призывая того к молчанию.
Но о вас уже знают слишком многие. Не в моих силах вернуть время вспять и скрыть ваше присутствие здесь. Кроме того, наличие тварей очевидно. Мы не можем закрывать на это глаза, так как жизни людей в прямой опасности.
Керран метнул на Эдварда строгий взгляд и поднял руку, призывая того к молчанию.
— Не надо - ответил Каэлан,- скажите мне вот что. Какие там новости относительно тварей? Не нападают ли они вновь?
— Все тихо. Их становиться все меньше и меньше. Вы делаете что-то или они сами вымирают?
Теперь   вышел Эдвард, явно недовольный беседой, и мы остались втроем.
— Откуда мне знать. Я не интересуюсь этими существами и их воспроизводством тоже. Мы делаем все, что было обещано людям. И я не знаю, способствуют ли этому Керраны или нет.
— И вы никак не можете повлиять на ваших....подчиненных - осведомилась я, не уверенная правильно ли подобрала последнее слово, я ожидала реакции Каэлана.
Он посмотрел на меня своим проникновенным бархатным взором, может быть более внимательно, чем следовало бы и ответил:
— У людей - одни порядки, в кланах вампиров совершенно другие. “Повлиять”- это не совсем точное слово. Наши отношения достаточно сложные для понимания и, чтобы ответить на ваш вопрос, мне нужно будет начать объяснять с самого начала.
Понятие влияния у нас, как таковое, не включает в себя все те компоненты, которыми вы его наделяете. У нас оно в некоторой степени меняет свой смысл.


Меня заинтересовал еще один неожиданно появившийся вопрос, вызванный тем,  что нам были предложены напитки, Керран же присоединился к нам, взяв свой хрустальный бокал.  «Удивительно,- подумалось мне,-  как могут вампиры пить еще что-то, помимо крови?»  Но, посчитав такой вопрос рискованным, я решила не задавать его.
Почти сразу же после того, как мы опустошили наши бокалы с сикерой Баррон принялся собираться.
Прежде чем уйти он красноречиво взглянул на Каэлана и произнес приглушенным тоном:
— Могу я, все-таки, рассчитывать на то, что вы подумаете еще раз и примите мое предложение? Я уверен, что смогу быть вам полезным, только позвольте мне действовать.
Наградив моего директора таким же красноречивым взглядом, в котором я уловила легкие оттенки грусти (или же мне показалось) благородный Керран ответил ему так же тихо, мотнув головой:
— Вряд ли. Очень вряд ли.
— Ну, могу я хотя бы надеяться на то, что вы  просто подумаете о предложении?- в голосе директора звучала мольба. Его тон вызвал у меня некоторое удивление.
Я смотрела то на босса, то на изумительного вампира, пытаясь понять, что происходит.
— Только ради того, чтобы не обидеть вас. Я подумаю.
— Хорошо, тогда я оставлю вам бумаги, чтобы вы ознакомились с ними. Все же в спокойной обстановке вероятность обдумывания повышается
Директор не стал совать бумаги Керрану, но положил их на столик, не сводя глаз с вампира.
Керран протянул свою аристократичную фарфоровую ладонь Баррону, тот крепко пожал ее. Я ожидала, когда он повернется ко мне, уже предвкушая его взгляд и обходительность, в конце концов, я рассчитывала на них, чтобы прямо заглянуть в его лицо. Однако к моему негодованию он лишь мельком взглянул на меня, ничего не выражающим дежурно-приветливым взглядом  и кивнул головой.
«Нет,- подумала я,- это удивительный вампир!»


— Вот так всегда - буркнул Баррон, когда мы оказались в машине,- я натыкаюсь на ледяную стену отчуждения, не смотря на то, что сделал для них. Мы постоянно ведем одни и те же беседы, все одно и то же. Они не могут прогнать меня, я не могу добиться от них того, что нужно.
Я хотела сказать ему что-нибудь, но не могла подобрать нужных слов. В душе понимая, что происходит, я не могла сформировать нормально мысли.
— И как ты думаешь быть мне полезной? Ты видела как все происходит....какой-то замкнутый круг. Директор чертыхнулся в чувствах и отвернулся к окну.
— Ничего, найду выход.,- с уверенностью заверила его я, сама не представляя каким образом,- позвольте мне получше изучить их. Если вы хотя бы будете брать меня с собой. Этого будет вполне достаточно.
Баррон посмотрел на меня, но ничего не ответил. Видимо, не поняв что я хочу донести своей речью. Всю дорогу до моего дома мы молчали. Оба растерянные и удрученные.
Мне не спалось  почти всю ночь. Ворочаясь с одного бока на другой, я то открывала, то закрывала глаза.  Глава клана не выходил у меня из головы, а точнее его уникальность и поразительность. В нем сочеталось и перекликалось столько тайн, недомолвок, настроений и чего-то еще, что я не знала, за что уцепиться и как его охарактеризовать.  Может быть, его вампирская сущность делала его таким? Задавая себе подобный вопрос  тут же вспоминались другие вампиры. Да, несомненно, все они были уникальны и все несли в себе тайну, кто-то меньше, кто-то больше. В Декстере, например, я не увидела ничего, кроме пустой животной оболочки, в то время как Эдвард был поразительным по - своему, и, тем не менее совершенно отличался от Каэлана.
«Нет, - думала я, - если Каэлан глава клана, то это не случайно. Он истинный бог и прирожденный правитель».
О том, что мне предстоит, думать пока не хотелось. Я решила понаблюдать за ними и быть максимально осторожной и тактичной и, конечно, искренней. Им нет причин отталкивать меня. При таких мыслях мои ладони от напряжения покрывались испариной и от нервного возбуждения начиналась редкая мелкая дрожь. 

— Вы пытаетесь от чего-то спасти их или вы пытаетесь втянуть их в эксперименты, чтобы облегчить жизнь им и удовлетворить любопытство ученых?- осведомилась я, когда на следующий день Баррон позвал меня в кабинет, чтобы узнать мои мысли о прошедшей встрече.
— Прежде всего, я пытаюсь сделать все, чтобы они доверились мне. А потом уже и остальное.
— Вы и так заставляете их принимать пустышки вместо крови. Разве этого не достаточно, чтобы они ненавидели людей? 
— Они не отпираются от этого. У нас не возникали с ними проблемы на этой почве.
— Но, в любом случае, это не подопытные животные, чтобы на них ставили эксперименты. Они считают себя сильными и могущественными, естественно им претит, когда их честь хоть немного затрагивают! Вы представляете себе Керрана сидящего в лаборатории на стульчике, увешанного всякими приборами, как новогодняя ель гирляндами? Лично мне смешно от этой мысли.
— Исследования пойдут им на пользу…- отпарировал Баррон.
— Они не пойдут им на пользу, каким бы не были….Только хуже сделают. Они и так идут нам на встречу по многим вопросам и скорее всего им это не особо нравиться.
 Баррон смотрел на меня и молчал.
— С чего ты так уверена? Ты их давний друг? У них нет другого выбора. И мы, и они это прекрасно понимаем.
— Хм,- пожала плечами я, пробурчав скорее самой себе, чем ему,- почему же, в конце концов они не перекусают всех людей… В этом случае мы бы им не надоедали так.
Директор ничего не ответил мне, и на этом наш разговор закончился.

В один из дней я сама наконец-то отважилась посетить особняк Керранов.
В любом случае отношения налаживать необходимо было, и без помощи Баррона. Мне хотелось, чтобы они не рассматривали меня как неотъемлемый компонент директора, но как самостоятельную личность.
Итак, без труда добравшись до особняка Керранов, взяв служебную машину, я теперь стояла перед большим парадным входом, собираясь с мыслями. Солнце уже перевалило за свой рубеж и теперь катилось к горизонту. Начинали пробуждаться мягкие вечерние тени, погружая особняк в уютные цвета и полутона. Сейчас он казался особенно безмолвным и торжественным, в этой своей тишине. Странно, но другого, более лучшего обиталища для вампиров я и представить себе не могла. Они наверняка знали это, поэтому и выбрали себе именно это убежище. Забыла упомянуть, еще в прошлый раз я не могла не заметить, что дом окружал огромный парк из вековых деревьев: хвойных и лиственных, создававших большой участок тени   вокруг особняка, не пуская на свою территорию ничего лишнего, никого постороннего. Идеальное место.
Решившись, наконец, глубоко вздохнув,  я вошла как можно осторожней и тут же почувствовала как во мне зарождается предательский страх вместе с трепетом.
Зала пустовала, чего и следовало ожидать. Они никогда не ждали гостей. Сейчас я оказалась одна и могла теперь спокойно и внимательно осмотреться, пока кто-нибудь из них не спуститься вниз, привлеченный посторонним запахом.
Еще в прошлый раз я почувствовала, что здесь царит какая-то странная атмосфера,   полупрозрачное мутноватое марево окутывало все вокруг и висело в воздухе, заполняя весь объем помещения. Я вязла в нем, словно в омуте. Оно не чувствовалось остро, к нему нужно было присмотреться, но не заметить его было невозможно. К тому же во мне оно вызывало некую неприятную тяжесть, словно вытесняя меня как инородное тело, давя на голову и глаза. Я потянула носом воздух, чтобы узнать, имеет ли здешнее помещение запах. Конечно, он присутствовал. Запах старинных вещей, немного сырости и чего-то еще... скорее всего так пахли все  особняки, прошедшие   не один век истории. 
Пока я так стояла принюхивалась, прислушивалась и вникала во все, совсем забыв зачем пришла в вязкие мысли мои резким посторонним звуком вклинился чужой голос, заставивший меня вздрогнуть и похолодеть.
— О, какие гости к нам пожаловали. Уж кого я тут не ожидал увидеть...
Ко мне резко вернулись все страхи разом и я трепеща уставилась на говорившего.
Это был Декстер. Его голос, казалось, я могла узнать из тысячи других. Он стоял наверху, на лестнице, и смотрел на меня презрительным ехидным взглядом сверху вниз. Сейчас он предстал предо мной без шляпы, что позволило мне разглядеть его внешность получше. Коротко постриженные волнистые волосы, темного русого цвета красивыми волнами обрамляли очень бледное угловатое лицо. Оно несло все оттенки хищника и выражало истинную вампирскую сущность. Глубокие тени под глазами  добавляли образу мрачности. Поистине низкое существо, худший из представителей вампиров, как мне думалось.
Лучше бы я наткнулась на Аргуса или Цербера, даже в этом случае у меня бы нашлись подходящие слова, но Декстер выбил меня из колеи окончательно и бесповоротно. Где-то в глубине души, в подсознании я почувствовала, что мое мероприятие уже потерпело крах.
— Что вам здесь надо, молодая леди? К кому вы пришли?
— Мне необходимо увидеть господина Керрана, если возможно.
— А вам назначено? - ехидно осведомился он
Я сглотнула слюну. Конечно мне не назначено, в чем и пришлось сознаться.
— Но мне необходимо поговорить с ним и об этом тоже. Невозможно все-время беспокоить Баррона.
— Вы хотите сказать, что у нас теперь одним другом больше?
Эти слова были сказаны таким тоном, что я тут же почувствовала себя совершенно лишней.
Тем временем он успел медленно преодолеть пол лестницы и продолжал в том же духе, приближаясь ко мне все более, в то время как я стояла как истукан. Он чувствовал мой страх, который я тщетно старалась побороть и эти волны действовали на него как опьяняющий приятный ликер, заставляя его губы изгибаться в сладковатой улыбке, а глаза – загораться азартным огоньком. Как сейчас я жалела, что это существо может чувствовать только мой страх, не имея возможности подняться выше и почувствовать мою искренность и вообще что-нибудь более высокое. Его ощущения гнездились на низшей планке развития.
Очевидно, что я для него не более чем жертва и это обстоятельство обезоруживало меня, било тузами все мои карты, разносило в пух и прах все устремления, делая их жалкими и бесполезными.
Пожалуй, я бы с удовольствием сбежала  теперь…. если б только мне позволили.
— Если не против,- последовал мой запоздалый ответ, -я бы хотела поговорить с вашим господином - сделала я упор на последнем слове, надеясь, что хоть оно его вразумит.
Он помрачнел как туча, открыв рот, чтобы изречь очередную колкость, но закрыл его, после моего ответа. И переменив мысль, отрезал грубо:
— Он мне не господин! И уже спокойнее добавил: - Керран не принимает никого, если нет договоренности о встрече.
Теперь он стоял почти возле меня, пожирая  глазами, в то время как на него смотрело застывшее от страха мое лицо.
— Ну, так пропустите меня, раз он вам не господин. Какая разница в таком случае?
Последняя фраза вышла донельзя скомканная, на последнем издыхании и уже без всякой надежды.
— А ты очень даже миленькая. Не против составить мне компанию, а? - промурлыкал он,  игнорируя мою просьбу.
От удивления и испуга я широко раскрыла глаза. Пораженная таким поворотом дел я потеряла дар речи. Он приблизился ко мне и взял меня, достаточно грубо,  за подбородок, потом его холодная ладонь спустилась по шее и сжала ее так, что мне неудобно стало дышать. Глаза его горели дьявольским огнем, с губ не сходила ядовитая усмешка. Малиновые и тонкие на бледном лице они походили скорее на уродливую трещину. Я испуганно уставилась на него, боясь повторения прошлой стычки. Однако сопротивляться было бы бесполезно. Он опустил свое лицо, почти уперевшись носом в основание моей шеи и, потягивая носом воздух, словно вдыхая аромат парфюма, стал подниматься вверх по направлению к уху. Меня всю передернуло от этого жеста, с трудом удавалось подавить предательскую дрожь. Вынуждено задержав воздух в легких и зажмурив глаза, я ждала. Этот миг для меня длился целую вечность, хотя на самом деле продолжался несколько мгновений.
— Ну, так что?
Его приглушенный голос неприятно резал мой слух.
Едва ли я успела сообразить что-либо, как за спиной вампира услышала еще один, резкий командный голос:
— Оставь ее Декстер! Учись контролировать себя, тем более здесь!
Вампир ослабил хватку, что позволило мне выглянуть из-за его спины и посмотреть кто же вступился за меня.
Это оказалась Петра, я сразу же узнала ее. Она стояла как тигрица, сильная и волевая, испепеляя Декстера взглядом.
— Ну вот,- протянул расстроено мой обидчик,- не дала мне поиграть немного. Я и не собирался ничего делать, просто поразвлекать себя хотел. Ты смотри как она боится. Это же забавно.
— Не в этом случае. Это же ассистентка Баррона, ее лучше не трогать. Отпусти ее и пусть уходит. Мы не ждем гостей.
Вампир повиновался и я, поняв, что свободна, сочла более разумным тут же удалиться, и попытать счастья в другой раз.
Оказавшись дома я, наконец, испустив стон, повалилась на кровать и закрыла глаза, чтобы прийти в себя и отдохнуть.
Надо же было так постыдно испугаться. Неужели мне так и придется каждый раз дрожать перед ними? Целый час я занимала себя  выстраиванием в голове различных доводов и умозаключений, чтобы навсегда избавиться от своего страха или, хотя бы, иметь возможность во время сдерживать его и попеременно ругала себя за свою слабость.
Однако одну вещь  я решила точно, в следующий раз заявиться в особняк днем, когда можно будет без риска добраться до Керрана.


На следующий день Баррон позвал меня в кабинет и завел следующий разговор:
— Мне позвонил Легран. Он сейчас во Франции. Точнее он там живет. И сообщил, что у него для меня есть что-то интересное. По телефону об этом говорить нельзя, поэтому он пожелал встретиться лично. Тебя я не случайно позвал.
Дело в том, что мне трудновато будет отлучиться отсюда, к тому же новость его, как он сказал не требует лично моего присутствия. Почему-то он изъявил активное желание, чтобы к нему отправилась ты.
— Это что-то касающееся исследований?- поспешила отозваться я,- вы же знаете, что мне...
Баррон поднял руку, призывая меня к молчанию и закачал головой.
— Подожди. Крису он не любит, они так и не нашли общий язык, уж не знаю по каким причинам. Ты ему, кажется, пришлась по душе, раз он с такой готовностью согласился принять тебя. Вот ты и поедешь вместо меня. Я чувствую, что он либо что-то не договаривает, либо там ничего серьезного, поэтому я охотно отпускаю тебя. Легран интересный человек, вы с ним подружитесь, не бойся.
— Мне он показался не особо приветливым в прошлый раз. Что-то я сомневаюсь..
— Ничего подобного,- встрял директор,- я его знаю больше чем ты и лучше, поэтому позволь выводы  делать мне. Легран приятный человек во всех отношениях. Работать и общаться с ним одно удовольствие. Хватит упрямиться! К тому же вы с ним на одинаковых волнах.
Последнюю фразу Баррона я не поняла, но переспрашивать не стала. В общем-то, ничего против поездки я не имела. Поэтому мы договорились, что выеду я на следующий же день.

Вечером мой поезд прибыл на вокзал, залитый переливающимся светом. После уютного приглушенного света купе у меня рябило в глазах, кроме того усталость от путешествия уже давала знать о себе.  Огромное количество снующих туда-сюда людей вызывали во мне путаницу, блуждая глазами по мелькающим силуэтам я не могла остановить свое внимание хоть на ком-нибудь. Уже отвыкшая от такого количества людей, от такого столпотворения, мне казалось, что я нахожусь в самом центре карнавала, в сердце какого-то громадного праздника на который я пришла без спроса, куда меня не пригласили и теперь я ощущала себя лишней. И вот, необходимо было среди этого бедлама как-то отыскать Леграна. Со всех сторон меня окружала французская речь, женский голос из громкоговорителя тоже вещал на французском. Как же шумно! М-да, я категорически не привыкла к такому оживлению.
На мое счастье мучиться долго не пришлось, откуда-то вынырнул знакомый силуэт. Легран шел навстречу мне, умело огибая снующих в беспорядке людей. Он весь сиял от радости, которую нельзя было не заметить и которую он тщетно старался скрыть за раздутой серьезностью. С трудом я могла поверить, что он действительно желает меня видеть и вообще придает мне какой-то вес. Одетый в свой неизменный костюм, так же держа в руках неизменную шляпу, казалось мы и не прощались вовсе.
Обменявшись приветствиями, мы направились к его машине.
— Как добрались? Как себя чувствуете?
— Нормально, устала от дороги с непривычки чуть. Большие города явно не для меня...
— Да, с вашим конечно не сравнить... Ничего страшного, проветриться тоже иногда не мешает.
Голос доктора в сравнении с моим дышал жизнью и энергией.
— Вы, наверное, голодны. Поедем в ресторан, а потом уж ко мне домой. Я живу с женой и детьми, дом у меня большой, если не против, остановитесь у меня на пару дней.
Он взглянул на меня, будто бы его интересовал мой ответ. Я молча кивнула.
— Если быть честным, к тому же это поможет делу, я хотел видеть именно вас - сказал он мне, пока мы ехали в ресторан. Я не удержалась от того, чтобы не бросить на него изумленный взгляд, в то время как он продолжал сосредоточенно смотреть на дорогу, хлопая черными длинными ресницами. 
— Ничего серьезного или ужасного, не беспокойтесь. От вас потребуется только выслушать меня.
— Баррон и Криса не подошли вам?
— Нет, Баррон вечно слишком занят, тем более у меня нет особо серьезных новостей, к тому же, для него уже, возможно, и не новость. А вот вам может быть интересно. Я объясню позже, что  имею в виду. Все по порядку.
Крису я воспринимаю не более как офисную единицу. Не понимаю, зачем  Баррон держит ее у себя. В его делах она совершенно бесполезна.
— У Крисы хорошо получается то, что не получается у меня. Она ведет деловые переговоры и прочую подобную работу. У нее отличная деловая хватка.
— Вот-вот, и я о том же. Можно было бы найти человека, который будет заключать в себе две составляющие: деловую жилку и мистическую.
— В нашем случае это очень трудно. Пожалуй, даже слишком.
Легран пожал плечами, ничего не ответив.
Мы добрались до ресторана и уже успели усесться за столик и сделать заказ, когда Легран вновь начал свою речь.
— О деле  завтра поговорим, в моем кабинете. Здесь не стоит, так как для этого нужна более спокойная обстановка. Я хотел бы сказать пока другое. Последняя наша встреча, возможно, произвела на вас нелестное впечатление относительно моей особы. Спешу поправить ситуацию, потому что сейчас мне необходимы ваше доверие и искренность. Могу я рассчитывать на них?
Сейчас  Легран казался совершенно другим человеком: открытым и заинтересованным и даже душевным. Наверно он прибегал к этим чертам, когда ему становилось необходимо. В любом случае, в моих же интересах было расположиться к нему, к тому же я человек контактный и даже немного наивный, поэтому он мог бы меня и не просить ни о чем.
Я с готовностью кивнула, тем не менее сохраняя серьезность. Он, казалось, упокоился.
Понимаю, конечно, что вы видели меня всего пару раз, но все равно поинтересуюсь: каким я вам показался, когда вы увидели меня? -задал он странный вопрос, заставивший меня уставиться на него в недоумении. - Не подумайте, что это праздное любопытство. У меня нет привычки задавать пустые вопросы.
— Ну, - начала я и запнулась, - когда вы вошли в кабинет, вы мне представились как непроницаемая стена, за которой невозможно разглядеть ничего…. Извиняюсь, но вы сами меня спросили.
Так как я замолчала, все еще удивленная его вопросом, он поторопил меня:
— И что, это все?
— Обычно я хорошо чувствую людей. Но в вашем случае мне сделалось как-то не по себе. Хотя вот сейчас вы мне кажетесь весьма открытым и любезным. В общем, я не могу сказать какой вы человек, так как совсем не знаю вас, если вас именно это интересует.
— Ну почему же. Вы просто не пытались.
— Я часто делаю ошибки, поэтому не рискну говорить сейчас что-либо.
— При вас я могу говорить спокойно, не боясь, что останусь непонятым. В отличие от Крисы, кстати. Вы верно подметили все тогда. Видите ли, я общаюсь с такими людьми или точнее, моя работа обязывает общаться с такими людьми, которые без особого труда могут заглянуть в душу. Для меня это опасно, а для них выгодно.
— Вы имеете дело с вампирами?
— Нет. Почему же. Вампиры, конечно, могущественные существа, но вы думаете только они могут смотреть в душу? Люди тоже могут, конечно, немногие и не так идеально как вампиры, но все же. В общем, если быть кратким, я научился защищаться от них, от их внимательных взоров. Когда мне нужно я открыт, когда нужно - закрыт. Они не могут ни прочитать в моих глазах что-либо интересное, ни в душе. Сейчас я абсолютно открыт для вас, как вы можете заметить. Я не обманываю вас и более того, слагаю на ваш суд свою беззащитность, далее судить вам.
Не буду засыпать вас своими разглагольствованиями так сразу. Расскажите мне лучше, как у вас продвигаются отношения с Керранами? Налаживается ли контакт?
Я, было, начала говорить об общих делах относительно вампиров, однако он перебил меня  и ответил:
— Нет. Меня не интересует как там дела у Баррона и что он там изобрел нового. Мне интересно, как себя чувствуете вы и что думаете обо всем этом. Вы были уже в особняке? Расскажите, мне правда очень интересно.
Сложно было вот так сразу выложить все постороннему человеку, поэтому я, все же, ограничивалась очень осторожным рассказами, сдабривая их не менее аккуратными суждениями без излишеств. На удивление, он весь обратился в слух и, казалось, только взрыв мог вернуть его в реальность. Он не перебивал меня, лишь в моменты пауз задавал всякие вопросы, на которые тут же получал ответы. Я себя чувствовала так, будто нахожусь на приеме у врача, оставалось только выписать рецепт от болезни в заключение.
Ужин закончился достаточно скоро. Уважая мою усталость, Легран вел себя очень тактично и не стал  мучать лишними вопросами и своими беседами. Мы поехали в его дом, где он представил меня своей жене и детям. Мне отвели гостевую комнату, где я поспешила лечь в постель, не напрягая себя раздумьями о сегодняшнем дне.
На следующий день, проснувшись, я понежилась в постели, и не спеша поднявшись, поплелась вниз, на кухню, откуда доносился  уютный, поистине домашний шум от манипуляций с кухонной утварью. Жена  Леграна суетилась, готовя завтрак на семью. Увидев меня, она тепло улыбнулась и задала пару дежурных дружелюбных вопросов о том, как я себя чувствую. Моя утренняя заторможенность, вразрез с ее бодростью, смущала меня. Кроме того, вокруг нас сновали ребятишки, весело смеясь и строя мне всякие милые рожицы, на которые я вяло улыбалась из вежливости, ловя себя на мысли, что каждый день такого количества народа и активности я бы не выдержала.
— Он, кстати ждет тебя в кабинете. Так что как только позавтракаешь загляни к нему.
За между прочим бросила Анна.
Кабинет доктора располагался тут же, в доме. Очень удобно. Позавтракав, я сразу же пошла к нему. Радуясь, что чрезмерная активность вокруг меня исчезла.
Кабинет его оказался небольшим и очень уютным. Заваленный, от пола до потолка, всякими интересными античными или странными вещами, он вызывал неподдельный интерес. Здесь были и африканские маски и статуэтки и какие-то неизвестные мне приспособления. Все это весело на потолках, стенах, в беспорядке валялось на полу. К тому же кабинет вмещал еще и большую коллекцию книг, иные из них тоже стояли тут и там на полу стопками. Он заметил, что я не могу оторваться от разглядывания и ответил:
— Да, вот такой у меня кабинет. Очень маленький для всех этих вещей, зато удобно, то, что дома. Тут всегда так грязно, так что не обращайте внимания. Убираться здесь бесполезно. Анна поначалу пыталась наводить здесь порядок. Но это все-таки мужская берлога, поэтому она быстро поняла, что уборка тут не поможет.
— Здесь поистине клад интересностей. Откуда у вас столько всего? - вырвалось у меня
Легран довольно сощурил глаза и ответил:
— Подарки в основном. Друзья археологи привозят из разных стран. Что-то я сам привожу, что-то покупаю. Жена все ворчит по поводу количества у меня этих игрушек, если бы она знала сколько им лет и какую цену они имеют...
Он замолчал, посвятив мне многозначительный взгляд, мне ничего не оставалось как ответить ему скромной улыбкой.
— Вы дома работаете?
— Да. Я частник. Принимаю заказы и состою членом во многих организациях или просто имею доступ туда, куда мне надо. Мои услуги ценят, и это позволяет мне неплохо жить, работая на себя.
— Баррон говорил мне, что вы мистик.
— Не совсем так. Я ученый и специализируюсь на всяких исторических древних вещицах, как эти. Еще я увлекаюсь мистикой и некоторыми тайными науками, без вреда для себя и окружающих, так что не беспокойтесь. Так же я владею тремя мертвыми языками, что позволяет мне присутствовать при всяких исследованиях и научных работах. Ну и последнее, я постоянно путешествую и приобретаю ценный опыт, который дал мне в жизни гораздо больше, чем моя докторская степень и членства в исследовательских центрах. Путешествия с целью познания, это великое дело, Эва!
Я стояла и не могла скрыть своего восхищения этим человеком. Его таланты не вызывали у меня сомнения. Они все явно читались в его манере держать себя, внешности, лице и глазах. К тому же Баррон постоянно пользовался его услугами.
Мы уселись друг против друга, на массивные кожаные кресла. Он спросил у меня как я себя чувствую и задал несколько других общих вопросов. Как раз в это время явилась Анна, жена Леграна, и принесла нам горячий шоколад с мороженным.
— Обожаю сладкое,- глаза ученого загорелись словно детские. Я все никак не могла привыкнуть к смене его образа.
— Итак, как вы видите, я работаю дома. Это очень удобно и безопасно. Нам никто не помешает и здесь есть все необходимое для работы.
— Вам разве угрожает опасность?
— Есть такое, - лукаво ответил он, явно не желая забегать вперед,- во-первых, мне часто передают на изучение какие-нибудь ценные вещицы. Кроме того, здесь личные мои труды, которые можно было бы продать за хорошую сумму ну и еще одно обстоятельство, о нем позже.
— Вчера я не случайно задал вам вопрос о себе,- сменил тему Легран,- я хотел узнать  насколько глубоко вы умеете чувствовать, чтобы затем понять для себя, как хорошо вы поймете меня. Видите - ли, есть такие люди, как я уже упоминал, которые могут чувствовать другого человека. Есть такие, которые, не ограничиваясь только лишь чувствованием, могут видеть глубже: его ауру, болезни и проблемы и много чего другого, всего и не перечислишь. Есть такие, которые могут лечить своими силами, а есть и такие, которым надо лишь прикоснуться к тебе и ты здоров. У всех возможности разные, кто на что даровит и кто как их в себе развил. Понимаете ли вы о чем я?
Я кивнула.
— В человеке заключена огромная сила. Это не бред ученых и философов, это правда. Только вот проблема в том, что большинство это не понимает и большинству это не надо. Ну что ж, в мире все подвержено отбору. Не все названные – избранные. Я долго исследовал этот интересный факт, проделал огромную духовную работу, общался с большим количеством определенных людей и теперь имею возможность понимать все так, чтобы компетентно говорить это вам. Когда я начинал, у меня было лишь желание. Не буду говорить  чего добился, так как словами этого не передашь. Но  теперь я стою гораздо выше. Мы сейчас общаемся с вами на таком языке, который тоже мало кто поймет. Криса бы посчитала, что я не в своем уме и посмеялась бы  надо мной. Для нее бы я звучал наивно и глупо. Почему  нет? С ее деловой хваткой и аналитическим умом.  Есть такие вещи, которые словами объяснить либо не возможно, либо очень трудно, как девяносто девятое имя бога- которое непроизносимо. Поэтому все тайные учения, тайные не потому, что в них есть тайна, а потому, что их не каждый поймет. К этому надо быть готовым во всех смыслах этого слова. Я не ошибусь, если предположу, что вы окунались во что-нибудь подобное, и не ошибусь, если предположу, что в вас всегда была благоприятная основа, которую надо было развить.
Я не стала перечить Леграну, потому что он был прав. Сообщив ему, затем, многие другие детали моего восприятия мира, подтверждая его заинтересованность мною.
— Если бы я был вампиром, я бы мог сказать гораздо больше относительно вас. От их глаз ничего не укроется.  Поэтому меня и интересовал рассказ из ваших уст о том, как вы с ними уживаетесь и что планируете делать. Или даже, если быть точным, как они реагируют на вас
— Увы, вы, наверное, рано призвали меня. Я могу похвастаться только одной неудачной попыткой....или даже двумя. Кроме того, к своему стыду тогда я испугалась и ничего не могла поделать  с собой.
— Ничего страшного, для вас это начало. Все мы начинаем с ошибок, это нормально. Самое главное учесть их на будущее и больше не совершать. По моим представлениям я могу сказать вам, что они не оттолкнут вас. Обнадежит ли вас мое заявление?
— Если оно основано на здравых рассуждениях, то да. Хотя, наверно, пока Керран лично не посмотрит на меня благосклонным взглядом, мне кажется, я так и буду сомневаться
Легран засмеялся, хлопнув себя по колену.
— А ведь вы правы! Что там у них в головах знают только они. Мы слишком примитивны, чтобы читать в их сложных мыслях. Храбрые суждения людей лишь мышиная возня для них. Они смеются над нами. Это как слон и муха, знаете ли. Бренность - раб вечности. Однако я все равно дерзну подтвердить свои слова и очень надеюсь, что они вам помогут.
— Значит, вы думаете,  во мне есть то, что позволит их заинтересоваться мной?
— Если бы они хотели вас оттолкнуть они бы сделали это уже давно. Видимо в вас есть задатки, лично я вижу большой духовный потенциал, который пока пребывает в беспорядке. Научитесь контролировать его и вам откроются высокие горизонты.
— Я не знаю как мне это сделать.
— А я тем более не знаю. Слушайте ваше сердце и берите от советов и помощи других людей только то, что посчитаете полезным для себя. А если посчастливиться встретиться с Учителем, то тут уж старайтесь извлечь для себя максимальную выгоду.
Он замолчал, решив передохнуть ли или обдумывая что-то.
— Сейчас я занимаюсь кое-каким вопросом, который никак не желает мне поддаваться. Об этом я и хотел с вами поговорить. Мне придется сказать вам, для нормального хода понимания, что я состою в некоем тайном обществе, вроде масонства, посему имею доступ к той информации, которой мало кто обладает и могу узнавать то сокровенное, что слышат лишь немногие уши. Это часть моей работы. Однако прошу вас, хранить мое признание в секрете. Оно может повредить и вам, и мне.
Я давно интересуюсь вампирами, к сожалению у меня нет к ним доступа, кроме того они слишком далеко от меня...
— А здесь разве их нет?- наивно осведомилась я,- мне кажется, их клан разбросан по всему миру. Во всяком случае, они знамениты.
Легран посмотрел на меня недоумевающим взором:
— Неужели вы до сих пор считаете так?
Я пожала плечами и кивнула, с глупым выражением лица. Он неожиданно засмеялся.
— И как же вы об этом узнали?- спросил он сквозь смех.
— Ну, много людей преклоняются перед ними и работая в информационном отделе... к тому же я много изучала....
— А вот оно что! Ну, тогда все понятно - перебил меня Легран и, успокоившись, добавил:
— Вам известно, например, что такое “магнетизм”?
— Нет - сконфужено ответила я.
— А мне вот известно и очень хорошо. И многим другим людям известно. Более того, большое количество их посвятило этому жизнь и  понятие магнетизм для них как молитва, конечно, я утрирую, но все же. С чего вы взяли, что о вампирах знает весь мир? Если о них знаете вы, то это не значит, что о них знают все. Просто вы слишком плотно изучали это дело. Нашлись такие же, как вы, и вы о них узнали. Поверьте мне, их не много. Так же как и тех, кто знает, что такое “магнетизм”.
— Но я видела огромные цифры....
— Ну и что? Людей в мире много. Уверяю вас, что о них знают только те, кто этим интересуется. Остальное это сказки Баррона и додумки тех, кому не сидится на месте. Я подозреваю, что клан Керранов единственный и немногочисленный. Об остальных его представителях ничего неизвестно. У меня широкие связи и я уверяю вас, что уже давно бы узнал, если представитель вампирского рода объявился где-нибудь здесь. Но мы отклонились от темы.
Я сказал, что состою в некоем обществе, благодаря которому веду знакомства с нужными людьми и имею доступ к некоторой секретной информации. Один из моих знакомых, достаточно близких, как раз из одних со мною кругов, одержимый фанат всего мистического и магического, сообщил мне о некоей книге, которой располагает одна организация. Дело в том, что если существует, например, какое-нибудь тайное общество или секта, если хотите, то в любом случае оно обладает определенной библиотекой и вполне возможно имеет главную книгу, как у католиков библия, например. Я подумал тогда, а почему бы и вампирам не иметь какую-нибудь свою специфическую библиотеку, где бы была отражена вся их жизнь? Мой друг знал, что я интересуюсь вампирами, а сам он как раз занимался изучением древних рукописей общества, в котором состоит сам. Сейчас он исследует одну рукопись, где нашел некое упоминание относительно вампиров. Или точнее намек. Дело в том, что рукописи, имеющие тайные знания, обычно зашифрованы, в них преобладает язык символизма и всяческих абстрактных фраз. Это делается для того, чтобы всякие профаны не имели возможности узнать то, до чего еще не доросли.
Мой друг, изучая рукопись, заметил, что в ней говориться о каких-то существах, по описанию напоминающему вампиров и о их книге под названием «Stella Diurna», это по-латыни «Утренняя звезда». Увы, где находится книга и существует ли она на самом деле там не указано. Более того, о ней вообще в рукописи мало что говориться.
Чтобы не тратить сейчас время на одни беседы, у меня есть возможность отвезти вас туда, где  рукопись лежит сейчас.
Не успела я как следует удивиться и вообще сообразить что-либо, как Легран поднялся с кресла и поманил меня за собой. Я встала без лишних слов.
— Поедемте сейчас же. Что нам, собственно, мешает. Правда?

Спустя несколько мгновений мы уже ехали по городу.
— Так вы уверены, что про вампиров написана целая книга или это только ваши предположения?
— Я не могу пока сказать ничего. Этим вопросом я как раз и занят сейчас. Во-первых, стоило бы убедиться в подлинности рукописи, где упомянуто про «Утреннюю звезду», во- вторых, стоило бы тщательней изучить те места в рукописи, где упоминается о вампирах. Я решил посвятить вас в это дело, подумав, что вам было бы интересным узнать кое-что новое о них.
— А Баррон? Думаю, он обидится на вас за то, что вы не сказали ему первому о том, что обнаружили. Он, скрупулезно собирает всю информацию, которую только может отыскать и хранит ее как неусыпный Аргус
— Думаю, ему нет необходимости сообщать о моем открытии, он и без меня все знает.
— Как так?- удивилась я.
— В том-то все и дело, что Баррон, хранит все с ревностью пса. Он-то , как раз, скорее всего и знает об этом открытии побольше моего. Вы не думали об этом?
Предположение Леграна удивило меня. А почему бы и нет? Неизвестно какими тайнами Баррон обладал в действительности. В его же интересах было сделать так, чтобы другие знали как можно меньше.
— Может быть вы правы. И что же мне ему сказать, когда я вернусь?
— Что хотите, хотите правду, хотите можете придумать что-нибудь свое по дороге домой.
— Вы изучали эту книгу? На каком вы этапе?
— Да, я просматривал ее всю, прочитывал те места, на которые мне указал мой друг. Сейчас я буду изучать ее более подробно.
Мы подъехали к невзрачному маленькому зданию без вывески, видимо частный дом.
Легран вошел первый в совершенно пустое помещение. Однако ждать нам не пришлось, так как откуда-то вынырнул маленький приземистый старичок и красноречиво взглянув на нас произнес лишь:
—Прошу за мной.
Мы прошли через библиотеку, видимо общую, потому что потом оказались в более уютной частной комнатке с книгами, больше похожую на кабинет. Здесь нас провели через незаметную дверь, вырезанную в стенной деревянной обшивке, и мы оказались в еще меньшей комнате, где находилось лишь пара светильников, столов и книг на них.
Один стол, где лежала нужная нам книга, освещал светильник, другие же стояли впотьмах и ждали своего часа. Как только старичок ушел, Легран явно ждал этого, мы оказались совершенно одни.
— Сюда не многим разрешено входить. Если бы вы знали каких трудов мне стоило выхлопотать для вас пропуск, хотя я и пользуюсь здесь огромным доверием.
— Это какое-то секретное хранилище?
— Да. Здесь лежат книги для немногих глаз, потом, когда надобность в них отпадает их убирают в сейфы. В этой рукописи вы не поймете ни слова, так как она на латыни. Однако посмотрите….
Он уверенным жестом начал листать страницы и, открывая определенные, показывал мне мелькающее название «Stella Diurna».
— У клана определенно есть история. Мне кажется она отражена здесь. Откуда автор той рукописи знает о вампирах я понятия не имею. Именно эта рукопись датируется четырнадцатым веком. Часто существовали поверья, что если рукопись очень древняя и имеет отношение к магии или мистике, то ее непременно писал или дьявол, или человек при содействии дьявола. Как видите у нас невеликий выбор относительно предположений о ее подлинности и авторстве.
— Вам известно что-нибудь из рукописи уже?
— Не совсем. Я только начал ее изучать и тут же возгорелся желанием показать ее вам. — Это удивительная находка! Я не мог знать о ней один.
— Вы спросили, что мне известно. Известно мне лишь то, что тогда вампиров считали нечистью. Сейчас это мода, тогда как раньше они приравнивались к чуме.  Автор о них отзывается крайне отрицательно, называя «подручными дьявола», так как они убивают людей и пьют кровь. Говорит, что они имеют своего повелителя и свой «кодекс тестаментум», чего в нем заключено я еще не знаю. Но, несомненно,  буду держать вас в курсе, если узнаю что-нибудь полезное.
— Если бы вы сообщили мне, действительно ли есть такая книга и в ней заключена их история это было бы огромной помощью для меня - задумчиво произнесла я, погрузившись в свои мысли.
— С одной стороны да. С другой, что бы вы сделали? Стали бы искать ее? Но это абсурд. Где и как? Она может быть давно утеряна, а может быть хранится где-нибудь в недрах их особняка, что равносильно утере.
Я пожала плечами.
— Не знаю. Пока еще рано говорить, но все же мне необходимо знать существовала ли она на самом деле.
Легран разрешил мне пролистать книгу. Хоть я и не понимала в ней ни слова, но визуально изучила. Жаль, что у меня не было таких познаний, как у Леграна. Они бы помогли мне значительно продвинуться вперед. А сейчас, я стояла беспомощная и потерянная и полагалась на  мозги Леграна, мои, в данном случае, были глубоко бесполезны.
Назад мы ехали молча. Я думала, а Легран решил не встревать в  мой мыслительный процесс.
— Я бы все-таки на вашем месте не говорил Баррону за книгу. Или уж точно не спрашивал знает ли он о ней что-нибудь. Лучше не рисковать вашим положением при нем и не играть с его доверием. Мне известно как трудно из него выскрести что-нибудь нужное - произнес он уже при подъезде к своему дому.
Я кивнула. Естественно он был прав. Я даже не могла вообразить, как бы я заявила директору об открытии и потребовала  с него объяснений.  Он бы не моргнув глазом сказал, что ничего не знает.
— Могу ли я уехать завтра, если у вас нет более никаких новостей для меня? - обратилась я к Леграну позже, - мне нежелательно задерживаться здесь.
Он понимающе кивнул и ответил, что я могу уехать, когда захочу.
На следующий день он привез меня на вокзал, однако поезд почему-то задержали, и нам пришлось прогулять час в парке возле вокзала. И здесь тоже было полно народу. Люди прохаживались туда-сюда, сидели на лавочках, лежали на траве - все в ожидании своих поездов. Снова шум и оживление.
Легран долго молчал, думая о чем-то потом посмотрел на меня, словно вымеряя что-то и спросил:
— Скажите, вы верите в дьявола?
Я подняла на него удивленный взор, изумившись странностью вопроса.
— А что такое? Вы это к чему?
— Да так, просто. Эта тема давно не дает мне покоя. А сейчас особенно. Я много думал об этом, размышлял, складывал и вычислял и пришел к выводу, что дьявол не есть полностью отрицательное существо. Мне кажется, он сам страдает от своей злобы. Я не верю, что существует некое  зло во всем его тайном и явном аспекте, во всяком случае, ни в одном духовном учении об этом не сказано.
— А как же религиозные книги?
— Я говорю именно про дьявола до момента его попадания на листы священных церковных книг. Это клирики, для запугивания своей паствы и для пущей власти наградили его такими нелестными ярлыками. Я говорю про Люцифера, ангела света, хотя и падшего. Трудно объяснить словами, здесь нужно скорее осознание и чувствительность.
— Да, я много читала об этом и у меня возникали подобные мысли. Мне приходило в голову, что понятие «дьявол» - фигурирует везде в религиозных книгах, как просто сущность искушающая и не более того. В то время как Люцифер пришел из более древних манускриптов, может быть….я не сильна в истории. В любом случае он был ангелом света и, действительно, задумывался ли кто-нибудь, что этот последний, вполне возможно, страдает от своей гордыни?
— И я о том же, но вы знаете как его имя переводится с ассирийского?
— Если честно забыла.
— «Утренняя звезда»- многозначительно отозвался Легран, принявшись наблюдать за моей реакцией. Я застыла, переваривая мысль.
— То есть, вы хотите сказать….
— Может быть. Темы явно перекликаются или же наоборот, мой друг, и я вместе с ним, просто ошибаемся. Символизм, знаете ли, наука скользкая.
— Даже если вы не ошибаетесь, мне бы хотелось так думать, значит можно бы полагать, что вампиры не абсолютно злые существа. Хотя современные вампиры,  кажется, само добро. Удивительно, но не понятно воспитывает ли их кто-то или я чего-то не понимаю..
— Вот поэтому я вам и рассказал о рукописи. Надеюсь, вы разберетесь во всем.
Он довел меня до вагона и внимательно взглянув мне в глаза сказал:
— Я не лезу в ваши дела, поэтому не буду ничего спрашивать у вас. Мои услуги безвозмездны, тем более я знаю наверняка, что у вас все получится.
Легран был серьезен, а я еще раз поразилась этому человеку.
— Благодарю вас - все, что я могла  ответить.


Вернувшись к Баррону я сообщила, что Легран нашел какую-то книгу, не особо значительную, и только принялся ее изучать поэтому пока ничего неизвестно. Преподнеся имеющиеся сведения в как можно более в беспечном свете я рассчитывала на то, что они не будут иметь для Баррона большого значения и он отставит их на второй план. Так и вышло. Он с удовольствием, как мне показалось, забыл о том, что я вообще отлучалась. Вполне возможно он мог о чем-то догадываться, но посчитал, что лучше будет прикинуться доверчивым.

Через несколько дней сидя, как всегда на  рабочем месте, с Крисой по левую руку, я занималась своими делами. День уже близился к вечеру и, в общем-то, не предвещал ничего интересного. Мои мысли уже были направлены в сторону дома и мягкой постели, так как  усталость позволяла мне думать только об этом, а рассеянный взор блуждал по небольшой приемной, утопающей в уютных тенях создаваемых настенным светильником, не останавливаясь ни на чем. Криса тоже, кажется, совсем расслабилась и уже не казалась такой серьезной как обычно. Время от времени мой расфокусированный слух улавливал звук тиканья часов,  который то появлялся, то исчезал в зависимости от того, насколько глубоко я задумывалась. Не удивительно, что я не слышала, как распахнулась дверь к нам в приемную, и кто-то вошел. Только мельком лишь увидела, что мимо нас быстро, слегка кивнув нам головой, прошел очень элегантный молодой человек, несомненно, вампир. Одетый в темные одежды он напоминал скорее тень. Мое удивление длилось не более минуты, потом уж я убедила себя, что ничего такого важного не произошло и пора бы уже привыкнуть к периодическим вампирским появлениям здесь. Они умеют передвигаться еще тише, если уж на то пошло. Вздохнув, я снова задумалась о всяких мелочах. Что касается юноши, то проведя у директора около двадцати минут, он вышел и удалился так же незаметно и быстро, как и вошел, словно его и не было. Через некоторое время Баррон позвал меня в кабинет.
Войдя, я увидела, что его повседневная одежда сменилась достаточно нарядной, а точнее строгим костюмом, более подходившим для светских вечеров, нежели чем для рабочего времени. Шлейф запаха мужского одеколона тянулся от директора ко мне. Я застыла, наблюдая непривычную мне картину, одновременно стараясь сообразить к чему бы произошли подобные перемены. Баррон неспешно ходил по кабинету, собирая вещи и не смотрел на меня.
— Сегодня вечером Керран устраивает прием - начал он, как мне показалось неохотно - Ничего такого серьезного, просто дружеская встреча. Там будут только домашние и никого лишнего. В связи с чем у меня есть к тебе заманчивое предложение.
Баррон выдержал паузу, и, опустив глаза,   продолжил:
— Керран пригласил и тебя. Он не против, чтобы ты тоже присоединилась. Так что можешь сопровождать меня. Думаю, ты не откажешься.
В голосе его слышалось недовольство или скорее досада, которую он старался скрыть всеми силами, видимо, не особо желая моего присутствия там. Я же, в свою очередь, замерла, от неожиданности заявления. Конечно же, мне хотелось пойти. К тому же очень льстил тот факт, что обо мне вспомнил сам глава клана.
— Но….я одета не так как подобает…
— Ничего страшного, это не важно. От приглашения Керрана лучше не отказываться. Для тебя честь посетить такой вечер, к тому же, раз уж ты моя ассистентка, надо налаживать отношения. Пока подадут машину ко входу, выпьем чаю.
Он указал на две кружки, стоявшие на журнальном столике, и поманил меня жестом за собой. Все еще обескураженная я повиновалась. Чай мы выпили быстро и в молчании. Баррон думал о чем-то своем, видимо серьезном, так как в его лице отражалось напряжение. Я же все никак не могла справиться с эмоциями, вызванными столь неожиданной новостью. Однако время шло, Баррон вскоре поднялся и заговорил:
— Даже не знаю, взять ли мне документы, пришедшие из лаборатории на днях. Заведующий сделал в них интересные заметки, я бы хотел показать их Керрану.
— Мне кажется лучше не стоит, если вы говорите, что это дружеский прием. Уверена, что Керран не обрадуется вашей инициативе.
Баррон заколебался в нерешительности, глядя то на стол, то на пол. Потом махнул рукой и сказал:
— Ладно, оставлю свою слабость сегодня здесь. Но потом обязательно покажу ему их. Пойдем.
Солнце уже почти село за горизонт, когда мы подъехали к особняку. Вокруг, как и всегда, стояла непроницаемая тишина. В моем мозгу не вязалось сопоставление тишины и светского вечера, который должен был иметь место. Озадаченная, я вошла в зал за директором, заодно испытывая смутное беспокойство относительно своего гардероба. Можно было бы предупредить меня заранее, чтобы я успела одеть что-нибудь красивое, когда еще представится такая возможность. А с другой стороны, отказаться пойти на вечер из-за неподходящей одежды - несомненно, я бы не простила себе этого никогда.
В зале нас уже ждали. Два незнакомых мне вампира кивнули головами в знак приветствия и пригласили нас следовать за ними.  Пройдя сквозь главную залу и еще одну небольшую комнату, мы оказались в  приемной, достаточно просторной для того, чтобы там хорошо поместилось около тридцати  представителей вампирского клана.
Именно столько фигур сейчас обратилось в нашу сторону. Все как один изящно одетые, но в то же время скромно,  вампиры словно сговорились, поражая мое воображение идеально подобранным гардеробом для подобного ненавязчивого вечера. Темные платья девушек, достаточно скромные, с натяжкой можно было бы назвать вечерними, но утонченные и изящные. Костюмы молодых людей, шитые в классическом стиле, тоже гармонировали с женскими туалетами, создавая приятную глазу общую картину. В любом случае, как ни крути, я сильно отличалась в своей одежде от остальных, что тут же и почувствовала. Многие осмотрели меня с головы до ног, немного удивленными взглядами, как бы против воли задержав на мне свое внимание дольше чем хотели  и были в некоторой степени недовольны этим.  Я чувствовала, что ко мне тянется неприятный шлейф оценивающих взглядов девушек, так смотреть могут только представительницы женского пола, эти «многозначительные»  взоры из-под полуопущенных пушистых ресниц, зрачки двигающиеся вверх-вниз....
Я замялась, предпочтя опустить голову  в этот момент, не имея сил выдержать их взгляды. Мои темно-зеленые брюки и кофта, зеленого же цвета с оранжевым рисунком.... Дальше можно и не продолжать. Пожалуй, стоило бы отныне  озаботиться своим гардеробом, раз у меня началась такая непредсказуемая жизнь. Я клятвенно пообещала себе это и еще то, что не плохо бы даже подобрать что-то сходное по стилю с вампирским гардеробом. Большинство молодых людей и девушек клана носили старомодную одежду, кто-то даже слишком, например Керран. Хотя вот Петра всегда одевалась по последней моде. Конечно же, все зависело от личных предпочтений.
Однако, возвращаясь к теме, комната, в которой мы оказались, по внутреннему убранству была богаче, чем те, что я видела до этого в особняке. Почти королевские предметы интерьера, покрытые позолотой, немного потускневшей и кое-где стершейся от времени, блистали золотистым светом, отражая прыгающие огоньки свечей. Все окна оказались плотно зашторены гардинами, из-за чего в комнате царил приятный полумрак. Откуда-то лился звук рояля. Сначала я не заметила этот инструмент в самом углу комнаты. Кто-то играл на нем, совершенно скрытый от глаз большой приоткрытой крышкой. Вампиры, наконец, потеряв к нам интерес, принялись дальше за свои беседы. Баррон потянул меня за собой, куда-то вглубь комнаты.  Едва ли мы сделали пару шагов, как дорогу нам перегородила высокая девушка. Это оказалась Петра, как раз я вспоминала ее минуту назад.   Она остановилась, достаточно резко, и окатила меня таким пренебрежительным взглядом, что мне захотелось тотчас же испариться. Умела же она в одну секунду превратить человека в ничто, не прилагая при этом никаких усилий. Удивленно вскинув серповидные брови вверх, скрестив на груди руки, она грациозно освободила дорогу так, как если бы вовсе ее не преграждала, при этом искусно балансируя ( по-другому это умение и не назвать) на непомерно высоких каблуках. «Интересно,- подумалось мне,- она только на меня так реагирует или на всех?». В любом случае на душе оставался жутко неприятный осадок. Я повернула голову в ее сторону, пока она удалялась, желая рассмотреть, как она ведет себя с остальными. Кроме царственной походки и гордых взглядов заметить ничего больше не удалось. Баррон, замешкавшись позади меня, увидев ее, просиял и осведомился у нее где же сам господин.
Петра остановилась, потом и повернулась, неспешно и как бы делая ему одолжение. Ее тигриный взор лениво проследовал по направлению к директору. Глаза наполовину скрылись за сенью густых длинных ресниц.
— Он ожидает вас в дальнем углу комнаты, возле камина, за столиком - бросила она.
Баррон открыл рот, чтобы сказать еще что-то. Но вампирша посчитала, что разговор для нее закончен и продолжила свой путь, наградив растерявшегося директора холодным скользящим взглядом. Он кивнул сам себе и побрел туда, где находился камин. А мне же немного полегчало, так как я убедилась, что и Баррона Петра не особо чествует, скорее относясь к нему снисходительно. Похоже, мне стоило бы не обращать внимания на нее и не принимать близко к сердцу такое специфическое поведение.
— Прошу меня извинить, что не встретил вас лично- услышала я мягкий знакомый голос, продолжая оглядываться на Петру, однако он вернул меня в реальность. Обернувшись вперед, я заметила, что стою аккурат перед Керраном. Он поднялся с кресла и, сделав шаг нам на встречу, остановился. Поздоровавшись с Бароном, который уже начал что-то болтать, Керран задержал взгляд на мне, а точнее на моей одежде. Он единственный, кому удалось сдержать свои эмоции, какими бы они не оказались. В образовавшейся паузе Баррон, проследив за взглядом Керрана, ответил:
— О, прошу нас извинить. Я не успел заранее предупредить Кееву на счет гардероба.
Я кивнула.
— Ничего страшного. Немного неожиданно, но Кеева у нас единственная неповторимая личность, так пусть же она таковой и остается в любых проявлениях.
Губы вампира тронула улыбка, обдав меня приятным освежающим бризом. Пожалуй, теперь можно было вздохнуть спокойней.  В душе я возносила Керрану благодарные дифирамбы. Поистине, в тактичности ему не нашлось бы равных.
Мы уселись на места, куда  указал Керран. Нам тут же предложили янтарную сикеру, я и Баррон взяли бокалы. 
Баррон продолжил прерванный разговор о каких-то общих вещах, мне же не оставалось ничего другого как мило улыбаться и украдкой глазеть по сторонам. Интересно, представится ли мне вообще случай сказать этим вечером хоть слово?
Керран не обращал на меня никакого внимания, тем более и  остальные вампиры оставались безучастны. Поначалу я слушала о чем велся разговор, но постепенно начала терять его нить, так как ничего интересного он в себе не нес. А что еще можно было ожидать от ненавязчивой, расслабляющей встречи, хотя и светской? Баррону, конечно, повезло, он был с вампирами на «ты» и тем для разговоров у него всегда имелось достаточное количество. В то время как я только начинала узнавать их и, кроме как о погоде, общих тем у меня с ними категорически не находилось.
Рассматривая залу, где мы сидели, я заметила еще одну дверь в другую плохо освещенную комнату. Еле-еле мерцая, из той комнаты тоже лился мягкий свет. Отдернутая наполовину портьера мешала разглядеть то, что скрывалось за ней. Однако, присмотревшись, я различила очертания книг на стеллажах и в конце концов заключила, что это могла бы быть библиотека. Свет оттуда лился такой заманчивый и портьера, игриво прикрытая наполовину,  притягивала мой взгляд так, что я, все то время пока Баррон беседовал с Керраном,  краем уха ловя  их разговор, посмотрела в сторону комнаты уже раз пятнадцать.
—  Возможно ли, что тот или иной дар вызван, так сказать, индивидуальными способностями или задатками человека  при жизни. Может быть, от его духовного развития..... -снова достиг моего слуха голос Баррона.
 Как раз в этот момент  я взглянула на проем между портьерой и дверным косяком, я вдруг заметила, что между этим промежутком, в комнате, кто-то прошмыгнул. Мое внимание тут же отключилось от разговора и переключилось на видение. Маленькая фигурка в белом. Любопытно.  Однако видение оказалось таким неожиданным, что настойчиво глядя туда еще некоторое время, я убедила себя, что мне привиделось.
За между прочим мне послышалось, что директор каким-то образом перевел разговор на рабочую тему. Я застыла, подумав, когда это он успел. Потом вспомнив обрывки фраз, пойманных мною, заключила, что он, распространяясь о всяческих талантах вампиров, о их  способностях, не свойственных человеку, плавно начал говорить о том, что сейчас делается в его лабораториях. Глаза его при этом загорелись, и он едва ли отдавал отчет, что Керран становится все хмурее и хмурее. Я тоже напряглась и устремила все свое внимание на беседу.
— Таким образом, выходит, что сложно изучить феномен «тварьства»- говорил Баррон,-  каждый раз мои ученые натыкаются то на одну, то на другую нелепость или несоответствие или противоречие. И все ранее сделанные итоги оказываются как бы и не актуальными. Мы не располагаем, к сожалению, ни ключевыми компонентами ни сколько-нибудь достоверной информацией, чтобы опираясь на нее, можно было бы выводить один за другим подтвержденный тезис и так далее и тому подобное, а затем уже строить нерушимую цепочку научных итогов. Может быть, тут действует, и применим чисто высший принцип понимания, опираясь на духовные аспекты….
Баррон рассуждал в таком духе, а мне вдруг вспомнилась богиня Геката из древнегреческой мифологии, которая не пускала в царство «посвященных», в царство высших миров и душ тех, кто не обладал достаточными знаниями для этого…да и не только знаниями, но и пониманием и подготовленностью  к высшему пути. Она «награждала» тех безрассудных смельчаков, думающих, что они сильны и уверенны в своих силах и просто любопытствующих полоумием, всякими  маниями (например «комплексом избранности»)  и прочими сдвигами в голове, отправляя их туда, откуда пришли.
Мне вдруг очень захотелось высказать свою мысль вслух, но я предпочла смолчать, справедливо полагая, что меня «убьют» за такую дерзость. Кроме того, мне жутко хотелось одернуть Баррона, но осуществить это никак бы не удалось, так как я сидела от него на некотором расстоянии и мой жест обязательно заметили бы.
— Я говорил вам, - отозвался, наконец, Керран неохотно,- что есть вещи, которые человеку невозможно понять. И здесь даже мы бессильны помочь вам. Боюсь, что  вы набьете себе только больше шишек.
Взгляд его сделался напряженным, и былая легкость покинула его, словно ее и не было. Глядя на Керрана,  я краснела  и всеми силами сверлила взглядом профиль директора, в надежде, что он посмотрит на меня.  Те немногие юноши и девушки, что собрались возле нас, постепенно разошлись, найдя себе более приятного собеседника.
— Может быть вы и правы, но как мне доказать это ученым?! Они посмеются надо мной и все-таки, вы не можете совершенно отрицать их беспомощность. Они незаменимы, казалось бы, даже в безысходных случаях.
— Согласен с вами, но прошу вас, давайте закроем эту тему. Приятному вечеру она никак не будет способствовать. Думаю, что так считаю не только я, но и   ваша ассистентка.
В глазах Керрана вдруг запрыгали заговорщические огоньки, и он скосил на меня смеющийся взор.
Наконец-то Баррон в недоумении повернул голову в мою сторону и заметил мое серьезное лицо и красноречивый взгляд.
— Боюсь, что господин Керран прав - ответила я.
Баррон замялся, откашлялся и извинился. Воцарилось молчание, во время которого мой взгляд машинально переместился в сторону скрытой комнаты и…какая неожиданность! Снова в комнате показался маленький белый силуэт. Впившись в него глазами, мне хотелось рассмотреть что это. Силуэт двинулся, казалось, к выходу и теперь уже можно было  кое-как различить хрупкую фигурку девочки. Передо мной постоянно происходило движение, то и дело вампирские фигуры загораживали мне обзор. Однако впившись взглядом в увиденный силуэт я не отступалась. Девочка смотрела на меня с каким-то странным интересом, будто ожидая, что я вот-вот подойду к ней. Мое видение, тем не менее, не продлилось и полминуты. Стоило мне задержать на ней взгляд,  как она исчезла, оставив за собой легкое колыхание портьеры.
— Прошу прощения,- наконец не выдержала я,- можно поинтересоваться, что у вас в той комнате? Библиотека?
Каэлан отвлекся от разговора с директором и перевел взгляд на меня.
— Она самая, правда, не основная. Там сплошь старые книги. А что такое?
— Я спросила, потому что очень люблю читать. Мне бы интересно было посмотреть какие там авторы и вообще, что читают в вампирском клане. Могу ли я познакомиться с вашей библиотекой поближе?
— Да, конечно, рад, что тебя интересуют такие вещи. Там находится еще и неплохая коллекция хрусталя, если интересно тоже можешь осмотреть.
— Вы коллекционируете хрусталь? - осведомился директор
— Нет, но хорошая посуда всегда ценилась во всех знатных семьях и, как правило, передавалась из поколение в поколение. Сами понимаете, сколько скопилось здесь редких вещиц.
Керран усмехнулся, получив от нас с Бароном ответные улыбки.
— Могу я тоже потом глянуть коллекцию?
— Конечно, я лично покажу вам все.
Я воспользовалась моментом и спешно направилась в комнату, почти влетев туда. Она оказалась меньше чем предполагалось и была буквально завалена мебелью.
Меня интересовало совсем другое. Быстро окинув взглядом все пространство, я поняла, что  совершенно одна.
— Есть здесь кто-нибудь?
Мой тихий голос едва ли мог достигнуть пределов комнаты, но все же. Ответом мне явилась тишина.
— Э-э-эй...
Снова тишина. Ладно, раз уж я  оказалась в этой комнате, можно было и осмотреть ее. Других занятий все равно не наблюдалось, а возвращаться снова к компании не хотелось.
Итак, комната, плотно заставленная мебелью, имела такой же богатый, добротный вид, как и зала в которой я находилась до этого. Вся старинная и массивная, в стиле, думается рококо, она вызывала неподдельное уважение и интерес. Полок с книгами, действительно, оказалось слишком мало. Зато огромный буфет со стеклянной посудой занимал  весь угол. Я на минуту задержала на нем свой взгляд, любуясь действительно красивым хрусталем. Жаль только, что комната освещалась одной лишь лампадкой, света которой едва хватало, чтобы разглядеть крупные очертания посуды. И вообще, здесь было еще душнее, чем в зале. Из-за этого раньше, я почувствовала легкие, еле заметные признаки недомогания. А теперь они стали еще ощутимей. Духота буквально облепила меня и слепила глаза. Веки склеивались выступившей испариной, из-за чего мне приходилось моргать чаще, кроме того глаза начинали болеть от чрезмерной темноты. Я опасалась, как бы у меня не началась боязнь замкнутого  пространства, уж очень давно свежий воздух не наполнял мои легкие, мне казалось, что меня заперли в маленькой коробке. В зале царило веселье, если так можно было обозначить степенные, но вместе с тем достаточно оживленные голоса вампиров. Я же почувствовала, вдруг, себя отщепенцем и мне на мгновение сделалось не по себе. Непонятная тревога поднялась в груди и мои широко раскрытые глаза устремились в сторону двери, где в свете свечей кипела жизнь. Здесь же будто бы находился другой мир.
Несмотря на такие странные ощущения, уходить из комнаты мне не хотелось. Силой воли я заставила себя продолжить осмотр, а точнее заинтересовалась  портретами на стенах. Интересно, кто на них изображен? Вампиры или люди? Родственники ли или просто какие-то посторонние? Подойдя к одному портрету, показавшемуся мне интересным, я отодвинула занавеску, немного закрывавшую его, и погрузила все свое внимание в разглядывание мужского образа, запечатленного на холсте.
Вдруг, слух мой уловил какие-то странные звуки, похожие не то на кряхтения, не то на хныканья. Резко напрягшись, я обернулась, рыская глазами по комнате, стараясь обойти пугающий меня сумрак. Звуки прекратились. Наверное, мне снова показалось. Опустив занавеску, я осторожно вышла на середину комнаты и осмотрелась более внимательно,  Только сейчас, к своему удивлению,    неожиданно заметив детскую фигурку, наполовину скрытую за выступом стены и еще одной занавеской. Вздрогнув всем телом, я буквально окаменела от неожиданности и застыла на месте с открытым ртом. На меня смотрели детские глазенки. Живые и искрящиеся, блестящие как алмазы, они прорезали даже  толщу темноты.  И сейчас мое видение принялось играть со мной. Махнув маленькой ручкой, словно зовя  за собой, девочка развернулась и исчезла за занавеской. Шелестя фланелевым, кремового цвета, платьем, с оборками и лентами, походя на куклу или ангелочка. Не отдавая отчета своим действиям я, как зачарованная, устремилась к занавеске и, отодвинув ее, поняла, что за ней скрыт проход. Обстоятельства складывались так, что как следует удивиться и испугаться у меня не получилось, так как мне просто не дали времени. На лестнице, уже внизу, скрытая темнотой, снова оказалась девочка, ожидая меня. Я сделала пару шагов вниз и она, как серна, унося за собой струящиеся ленты от платья, скользнула за стену.  Мне никак не удавалось разглядеть ее полностью, так как она все время находилась в тени, и все время убегала, при этом почти не производя шума. Не привидение ли мне встретилось? Об этом у меня тоже не было времени думать. Мне так хотелось дознаться до чего-нибудь значительного, на подсознательном уровне, что все остальные чувства и ощущения умерли. Как будто бы гипноз действовал на меня, подчиняя чьей-то чужой воле.
Итак, я пробежала вниз по коридору с лестницей, прошла нечто похожее на площадку и снова коридор. В конце концов потеряв счет расстоянию и не думая о  направлении по которому шла. 
На какой-то момент девочка потерялась из виду. Я, по наитию завернула на всех скоростях за первый угол из двух и резко затормозила. Не то ли из-за бликов естественного света, не то еще из-за каких-нибудь неизвестных  эффектов, мне показалось, что за следующим поворотом стоит чья-то огромная фигура и смотрит прямо на меня.
Вспомнив все имена бога, я попятилась назад, чувствуя, что холодею от ужаса. Свет  дрогнул, и фигура тоже двинулась. Глаза мои за мгновение уловили серебристый цвет волос, заигравших на бликах света. Человек? Здесь? Неважно. Для моего достигшего крайней степени напряжения рассудка это уже было слишком.
Из груди моей вырвался полу стон полу крик и я, не успев развернуться, попятившись назад, налетела на первую ступеньку лестницы и, охнув,  упала со всего размаху на спину. Однако ужас настолько охватил меня, что, не заметив боль, я уже бежала к выходу, совершенно не запомнив к нему дорогу. Благо выбирать мне приходилось редко и, как правило, из двух поворотов. Меня гнал инстинкт самосохранения. Хорошо, что он срабатывает у простых смертных в любые моменты. Итак, завернув за очередной из поворотов, в потемках, я тут же налетела на преграду и чуть было не упала, если бы эта преграда не двинулась и не схватила меня за плечо. От неожиданности я вздрогнула, подняв голову и заставив хотя бы глаза слушаться рассудок, если все остальные органы восприятия отключились. Секунды было достаточно, чтобы определить, что передо мной оказался Керран, к моей радости и  горю одновременно.
Он смотрел на меня строгим взглядом, держа лампу перед собой. Его высокая статная фигура возвышалась надо мной как колонна, выточенная из самого красивого мрамора.
Мне вдруг стало жутко стыдно. И только сейчас в сознании стали зарождаться запоздалые мысли о том,  что не следовало бы затевать это предприятие.
— Ты что тут делаешь? Как ты сюда попала?
Его сухой голос вторил и выражению лица. В глазах  растворилась темнота, отражая оранжевый, дрожащий  огонек лампы и больше ничего.
— Простите, мне показалось….мне привиделось как будто бы…..
Мысли мои путались, воспаленное воображение никак не желало успокаиваться. Сказать ли ему, что я видела девочку или потом уже странную фигуру….поверит ли?
— Что показалось?
— Ну, мне показалось, что я видела человека, позвавшего меня за собой в этот проход, поэтому и пошла. Даже не подумала….что….
— Человека? Что за человек?
— Ну, он….у него были серебристые волосы, единственное что помню. Хотя мне могло и померещиться. Наверное, я слишком испугалась….
Керран приподнял брови, меря меня изучающим взглядом, как будто желая разглядеть что-то. Я же настолько испугалась его авторитета, что походила скорее на провинившегося слугу, не имея сил поднять взгляд и понять его реальные эмоции по данному случаю.
— У нас нет никого с серебристыми волосами, тебе показалось.
Он, было, развернулся, чтобы пойти назад, но мой вопрос остановил его.
— А дети у вас есть? Кто-нибудь, кто носит светлое платье?
— Вряд ли - ответил он, почти не поворачиваясь ко мне, направляясь уже к выходу.
Голос его звучал как-то натянуто.
Растерянная и виноватая я шла за ним, думая, что действительно, высокая мужская фигура - это плод моего воображения, созданный игрой света и дополненный моим страхом. К тому же впотьмах я точно могла ошибиться. Но девочка, неужели она мне привиделась да еще так явно?
— Мы потеряли тебя. Как ты попала сюда? Отозвался Керран, нарушив поток моих рассуждений.
— Через дверь в стене…проем точнее. Мне никто и ничто не чинило препятствий. Я не думала, что сюда нельзя ходить….
Керран вдруг остановился и повернулся ко мне. По его лицу гуляли какие-то сильные эмоции, которые он старался скрыть за маской бесстрастия. Я же в очередной раз съежилась и опустила взор, чувствуя, что не имею права смотреть на Его Сияющее величество, как если бы он действительно был египетским фараоном.
— Дверь в стене? И она не была закрыта?
Я замялась, чувствуя, как он сверлит меня взглядом, и промямлила растерянно:
— Нет, не была. Она и спрятана не была. Поэтому я и подумала…. Извиняюсь, наверное, я чересчур любопытна…
— Ничего страшного, это не твоя вина. Раз дверь оказалась открытой значит  ты не могла не обратить на это внимания.
Я посмотрела на вампира, заметив, что в голове его царили совершенно другие мысли, он говорил совсем не то, что думал. Однако теперь мне следовало молчать.
Мы шли в молчании. Он возвышался передо мной, закрывая весь обзор впереди своей высокой статной фигурой и плавной походкой. 
— Сильно ушиблась? Спросил вдруг он, повернув ко мне профиль.
Дыхание в моей груди остановилось. Я посмотрела на него не в силах побороть ужас, смешанный с удивлением. Откуда он узнал, что я упала?! Керран точно не мог видеть меня. Прежде чем наткнуться на него я пробежала немалое расстояние. Мои мозги лихорадочно работали, но при этом являли совершенно плачевные результаты. Единственная здравая мысль, которая только могла возникнуть, а не следил ли он за мной? Или, может быть, он обладал какой-нибудь сверхъестественной способностью к быстрому перемещению?
— Нет, не особо - машинально ответила я, продолжая рыться в догадках. Между тем, действительно, бок и спина у меня болели достаточно сильно, однако к боли я не прислушивалась, занятая совершенно другими мыслями.
— А, вы видели, что я упала?
Мой робкий вопрос был задан не с целью получения ответа, но скорее как реакция на происходящее. Уж слишком все выглядело фантастично.
Не останавливаясь и не поворачиваясь, Керран усмехнулся и ответил:
— Мне не трудно было догадаться. Я слышал звук удара и возглас. Видимо, ты здорово испугалась.
С трудом веря в его слова сейчас я сильно жалела, что не вижу его лица. Неужели можно произвести такой громкий шум? Не может быть. Не состоит же мое тело из стекла, в конце концов. К тому же, все-таки, Керран находился слишком далеко. Поэтому, я предпочла пропустить его ответ мимо ушей и не прокручивать его в голове.
Наконец-то мы вышли из темных кулуаров назад к свету. Сейчас даже эта одинокая комната казалась мне верхом дружелюбия и гостеприимства. Расслабившись, я вновь почувствовала приступы дурноты, и пока Керран закрывал дверь на ключ, мои глаза  спешно рыскали по комнате, с целью найти интересный предмет для разговора, заинтересовать себя и его чем-нибудь. В конце концов мне представилась прекрасная возможность поговорить с ним о его интересах и заодно стереть из памяти  произошедшее неприятное приключение.
— Кстати, мне очень понравился набор из рубинового стекла в буфете. Не очень разбираюсь в древностях, но, кажется, этот хрустальный набор сейчас бы стоил очень дорого.
Керран прекратил возиться с дверью и застыл на мгновение. Посмотрев на меня, он изобразил на лице удивление.
— Рубиновое стекло? Я смотрю, ты разбираешься в материалах и техниках стеклоделия.
— Не особо….Точнее, наверно, совсем не так. Просто интересовалась когда-то посудой и наткнулась на рассказ о рубиновом стекле. Этот набор у вас в буфете очень красивый.
Керран, довольный, оставил дверь и подошел к буфету, открыв его, он извлек оттуда один бокал рубинового цвета. Любовно разглядывая бокал, он вертел его перед собой, держа рядом лампу. Грани на бокале заискрились, слепя глаза. Он заговорил. Его приглушенный голос походил на  мистерию, завораживая мое ненасытное воображение.
Ты права. Сервиз очень дорогой. А я вот даже не помню от кого он достался мне и вообще, откуда его привезли. Не то ли из Баварии, не то из Богемии.
Сейчас техника рубинового стекла очень распространена и уже не является  секретом. Но все равно она не та, что была раньше. Здесь, на ножках бокалов, указано имя мастера….
При этих словах Керран опустил бокал так, чтобы я тоже могла видеть его, и указал на еле заметную закорючку из букв, искусно вплетенную в рисунок на стекле.
— Вот за этот знак знатоки готовы будут отдать целое состояние. Хрусталя с этим именем очень мало, в то время как рубинового стекла много.
Я вопросительно посмотрела на него, желая услышать, в чем же секрет такого удивительного творения.
— Техники меняются со временем, привносится что-то новое….
— Нет,- протянул он, покачав головой,- дело не в этом совсем. Это рубиновое стекло непревзойденно. Никто больше не смог повторить его красоты и идеальности. Оно совершенно. Когда смотришь на него, кажется, что видишь в каждой  грани застывшую капельку крови. Настолько цвет насыщен и жив, будто он весь пронизан рубиновыми трепещущими венами, что играют при свете. Блеск этого стекла, словно чистейшие кристаллы росы, смотришь на них и, кажется, что они ощутимы.  Волшебно!
С восторгом рассматривая бокал он, казалось, видел там те самые капли крови и становился все более жадным до разглядывания. Похоже, Керран готов был раствориться в  нем. Красные блики от бокала отражались в его темных зрачках, окрашивая же и белки глаз  в тот же цвет.
Я поежилась, от такого жуткого сравнения и изобразила на своем лице гримасу. Он посмотрел на меня как раз в этот момент и улыбнулся.
— Извини, если не нравится сравнение. Грани этого бокала будто бы состоят из семян граната….так лучше? И звон  хрусталь издает совершенно особый. И грани его на свете играют совершенно неповторимо, настолько идеальна техника гранения.
Он осторожно поднес бокал к другому и спустя мгновение раздался нежный переливчатый звон.
— Куда же делась та старая техника? Почему больше не могут изготовить такого стекла?
— Тот, кто знал секрет рубиново стекла, умер.
— А как же наследники? Неужели он не передал его никому? Не может быть…
— Я слышал, что этот мастер умер в молодом возрасте, будучи неженатым. У него, видимо, не было даже родни. Все свое время и жизнь он посвятил стеклянному ремеслу. Наверное, и не задумывался никогда о наследниках. Чтобы достигнуть вершины мастерства в таком молодом возрасте….Удивительно.
Голос Керрана сделался очень тихим и гипнотическим, он все продолжал смотреть на бокал, вертя его между двумя пальцами.
Меня снова передернуло.
— Неприятная история….какая-то….совсем неприятная.
Я замолчала, подергивая плечами.
— И что, его секрет так и не смогли разгадать? Совсем?
— Видимо нет. Уверен, что очень пытались. Говорили, что этот мастер был меченый.
— Меченый?
— Да. Заключил сделку с дьяволом. И умер он при неясных обстоятельствах. Неожиданно и, как говорили, на ровном  месте. Разве можно изготавливать такое совершенное стекло? Такое чувство, что в каждом из этих бокалов течет его кровь. А если приглядеться, то в дне бокала, застывшая, заключена его душа. Поистине этот хрусталь живой. В те времена,  тех, кто был мастером своего дела, часто путали с дьяволом. А тот стеклодув, к тому же, вел странную жизнь. Люди будто бы слышали, как он в мастерской разговаривает с кем-то, а заглядывали туда, он там совершенно один  находился.  Когда умер неясно как,   убеждения выросли еще больше, конечно же, ни у кого  не возникло сомнений, что он меченый. В те времена люди были до ужаса суеверны и набожны, от недостатка образованности. Хорошо еще  не избавились от его творений. Они имели очень большой успех, расходились моментально и чаще заграницу, где его ценили как мастера, не зная ничего  о сплетнях. Могу представить,  что творилось в доме после его смерти. Весь перекопали наверняка в поисках рецепта: от досок на полу, до кровли....разобрали все по дощечкам. Ничего не нашли конечно же.
Мне то и дело делалось то жутко, то дурно. Поэтому я совершенно не хотела слушать продолжение истории и узнавать о подробностях смерти бедняги. К моему счастью и несчастью одновременно за спиной Керрана послышалось покашливание.
Мы оба посмотрели в ту сторону и заметили в дверях Эдварда.
— Гости уже потеряли вас. Вы тут долго еще?
— Уже идем.
Эдвард кивнул и вышел. Керран же потянулся к полке и поставил бокал на место.
— Не знаю,- начала я,-  даже бесплатно не согласилась бы держать у себя этот набор с такой мрачной историей. А уж тем более платить за него большие деньги, безумство, по-моему.
— Что? Пугает тот факт, что к его созданию приложил руку сам сатана? - усмехнулся Керран.
Я замялась и ответила после небольшой паузы:
— Нет, скорее легенда и тот, кто ее создал. Она несет в себе столько отрицательного, что мне становится жутко.
— Ты, по-моему, сейчас противоречишь сама себе.
— Нет, это трудно объяснить, не знаю, получится ли у меня. Я не верю, что в мире и за его пределами есть абсолютное зло, точнее, зло то конечно есть, но оно не абсолютно. Это если говорить про самого дьявола. А того, кого создали праведные, для запугивания грешников, для меня не более чем книжный персонаж.  Вот его-то я и боюсь.
— И что же, у тебя дьявол мягкий и пушистый?
 Керран изобразил на своем лице легкую гримасу лукавства и глаза его с интересом заискрились.
— Да нет же - надулась я,- это слишком глубокий вопрос, чтобы рассуждать о нем так запросто. Мне кажется у каждого свой дьявол и свои чертики в голове, все зависит от меры его испорченности и жизненных ценностей, культуры воспитания и страхов. В итоге он видит то, что построил или вообразил сам. Для меня же сатана, если он и существует, имеет определенные качества. Он не сможет причинить мне вреда, только если я сама этого не захочу. Об этом можно распространяться вечно, сейчас же мои заметки достаточно грубы.
Все это время Керран слушал меня с нескрываемым интересом, а когда мой голос стих он ответил:
— Интересное у тебя мировоззрение….
Он замолк, было видно, что он хочет добавить еще что-то, но молчит. Снова в дверях показалась голова Эдварда. Нам пришлось закончить беседу и выйти к остальным.
В это время зала наполнилась дымом от сигар и сигарет. Некоторые юноши решили закурить. Небольшая группа молодых людей собралась вокруг столика, где стояла коробка с сигарами, и теперь с удовольствием пускала дым. Я оказалась окружена ароматом кофе и вишни. Баррон тоже курил сигару, от дыма которой у меня слезились глаза. В конце концов дурнота снова поднялась во мне еще сильнее.  Я почувствовала головокружение, картинки перед глазам стали расплываться и путаться. Глубокое дыхание совсем не спасало,  оказалось, что дышать, в общем-то, и нечем. Как хотелось получить глоток свежего воздуха.
Мне постоянно чудилось, что Керран смотрит на меня периодически с каким-то странным выражением лица, будто желая разглядеть  что-то. Вся комната плыла перед глазами в дыму, в размытом янтарном свете свечей, который сейчас раздражал своим бесконечным прыганием. Вокруг меня мелькали вампиры. С трудом удавалось следить за тем, кто, когда и куда прошел, как будто они двигались вокруг в небрежной суматохе. Мне приходилось то и дело моргать, чтобы сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь, и кроме того всячески себя подбадривать, так как обнаружить свое глупое положение сейчас мне совсем не хотелось, лишнее внимание....явно не в этом случае. Однако, увы, лучше мне не становилось. В конце концов не выдержав, я встала и подошла к окну. Отдернула немного штору и приоткрыла его. Волна свежего воздуха тут же  ударила в ноздри, наполнив легкие жизнью. Я с удовольствием впитывала в себя то, что видела и чувствовала.
На улице уже сильно стемнело. Весь парк утопал в тенях ночи и ночной прохладе. Мне так хотелось выпорхнуть из окна, как бабочка, и улететь куда-нибудь подальше из удушающей атмосферы.  В зале  стояла нестерпимая духота, мне даже показалось, что сейчас уже она обрела форму и, душа меня, выталкивала из своего пространства, как инородное тело. Или же марево приобрело  такую природу? Время от времени, краем глаза я взглядывала на Керрана. Поистине у меня все плясало и плыло перед глазами, и мне трудно было сфокусироваться на нем. Мне то казалось, что он смотрит в одну сторону, потом вдруг оказывалось совсем наоборот. Я не успевала поймать момент, когда он начинал смотреть на меня. Его темный взгляд был наполнен беспокойством. Только Баррон вел себя как ни в чем не бывало. Вскоре к вампиру подошла девушка, очень красивая, и нагнулась к его лицу.  От ее волос отделилась шелковистая прядь и сползла ему на плечо. Она не спеша убрала ее за ухо, легким изящным движением, длинные ресницы ее при этом дрогнули. Он что-то говорил ей, а она кивала, глядя на него из-под сени своих красивых ресниц.  В груди моей почему-то появился неприятный осадок. Я вглядывалась в них до рези в глазах, чувствуя уже на своем лбу  капли пота. Мгновение, и она исчезла, Керран снова обратил свое внимание к Баррону. Пока я хлопала глазами, стараясь понять, что случилось, эта девушка оказалась прямо передо мной.
— Как ты себя чувствуешь? - услышала я вдруг  приглушенный приятный голос,- тебе видимо нездоровится?
Или мне показалось, но в голосе ее слышались тонкие нотки участия. Мой вялый мозг отказывался соображать во время и тем более здраво. Как так получилось, что она сейчас передо мной? Что она действительно интересуется как я себя чувствую?
Подняв на нее растерянный взор я убедилась, что девушка мила как ангел. Нежная и хрупкая, одетая в темное легкое платье с воланами, она держала в руках изящный веер.
— Тут душновато что-то. Я плохо переношу духоту….. и дым.
— Душновато? - удивленно произнесла она и всмотрелась в мое лицо с большей внимательностью, приподняв одну бровь, прекрасно очерченную - хотя может быть и так. Твой директор чувствует себя прекрасно, как ты видишь.
— Я не знаю, может быть,  еще сначала  у меня было плохое самочувствие. К тому же сегодняшняя усталость....не рассчитала наверное своих сил. Никто не уведомил меня о том, что после работы вечер продолжиться в другом месте.
Она смотрела на меня большими рубиново-золотистыми глазами.
— На вот, возьми мой веер, он мне ни к чему. Ты действительно выглядишь бледновато. Наверное, не хватает воздуха. Вообще тебе следовало бы отправиться домой.
— Надеюсь, что все пройдет.
— Я буду наблюдать за тобой, если тебе не станет лучше, то безопасней будет поехать домой. Керран тоже так считает.
Взяв ее веер, я отвернулась к окну, всеми силами стараясь приободрить себя.  Домой совершенно не хотелось. Однако лучше мне не становилось. Краем глаза я заметила ту девушку, которая вновь обратилась  к Керрану, Баррон тоже заинтересовался. В конце концов  мой директор оказался возле меня  через пять минут.
— Тебе плохо - заявил он,- а ты молчишь. Не хватало еще, чтобы ты потеряла здесь сознание. Давай-ка домой, я дорожу твоим здоровьем. Возьмешь мою машину, за меня не беспокойся.
— Но мне не хочется домой, вечер еще не закончился - захныкала я.
— Вечер уже подходит к концу. Я тоже скоро уеду. Давай, на тебе лица нет.
С готовностью он положил руку на мое плечо и направил  к выходу.
Там нас ждал Керран, глядя на меня более внимательно, чем обычно, и снова изучающим взглядом, от которого мне делалось не комфортно. Надо же было попасть в такую неловкую ситуацию. Не хватало еще, чтобы он получал постоянные проблемы из-за меня.
— Прошу прощения – пробубнила я, борясь с дурнотой,- мне жаль, что так получилось.
— Ничего страшного. Ты, видно, устала. У тебя сегодня был насыщенный вечер. Отдохни как следует.
Он произнес последнюю фразу, вложив в нее только понятный мне и ему смысл.
Проводив меня взглядом за дверь, он растворился в толпе вампиров. Баррон заботливо довел меня до машины и, усадив в нее, захлопнул дверь, повторив, что тоже уже скоро отправится  за мной.
Уже добравшись до дома, и улегшись по быстрому  в постель, я поняла, что мне значительно полегчало. Все признаки дурноты исчезли, словно их и не было, только имевшая место усталость так и осталась со мной. Из головы у меня никак не выходили мысли о произошедшем со мною приключении. И, чем больше я думала об этом, проводя параллель с ответами Керрана, тем больше уверялась в том, что мне могло все показаться.  В любом случае, занимать свои мысли раздумьями на эту тему явилось бы очень неплодотворным занятием. Не могу же я устроить Керрану или Эдварду расспрос или сама пуститься на поиски. Посчитав, что уместней будет оставить свою горячку до более удобного момента, я старалась теперь расслабиться и забыться сном.
« Если эта девочка и существует,- думала я, засыпая,- значит, она обязательно когда-нибудь появится мне на глаза, особняк-то не такой уж и большой. Наступит время, и я узнаю всех его обитателей».


Так как отношения налаживать все-таки надо было, как точно выразился мой директор. Я снова собралась отправиться в особняк одна. Мои устремления подкреплялись дружелюбием Керрана, мне хотелось верить в то, что он не оттолкнет меня.
Памятуя прошлый неудачный опыт, и твердо решив не показываться в вампирском гнезде вечером, я, как и было задумано, заявилась туда до обеда. Солнце еще утреннее и свежее озаряло особняк и темно-зеленый парк нежными лучами. Природа дышала утренней истомой. “Да, в такое время они точно отдыхают или хотя бы не такие активные. Во всяком случае, Декстер точно - подумала я уже перед входом и, успокоив себя парой-тройкой подобных предположений  вошла. Действительно, особняк как будто вымер. Едва ли можно было сказать, что здесь вообще кто-либо жил. Даже марево зала, замеченное мной в прошлые разы, казалось, рассеялось от теплых оживляющих лучей солнца, хотя и скудно проникающих сквозь приоткрытые гардины. Тем не менее свет сочился еще откуда-то сверху. Я не стала терять времени на рассматривания и быстро поднялась по лестнице. К сожалению, я не подумала, что поступаю крайне дерзко и нагло, разгуливая по чужому дому, к тому же с очень негостеприимными жильцами. Однако желание найти Керрана лично билось во мне так неистово, что не допускало никаких других мыслей. Мне, напротив, казалось, что в действиях моих нет ничего предосудительного. Увы, для меня оставалось загадкой, где его искать и куда идти, поэтому поднявшись, я остановилась и осмотрелась. На выбор мне предлагалось пойти либо в правый рукав коридора, либо в левый. А там уж видно будет. Вспомнив, что нас с  Бароном повели налево я туда и повернула.
Началась  длинная анфилада  сквозных  комнат с дверьми по обеим сторонам, в которые заглядывать мне не хотелось. Продвигалась я крайне медленно, раздумывая одновременно о том, что же мне делать. Заходить ли в комнаты или же бродить до тех пор, пока Керран сам не покажется откуда-нибудь? К тому же я принюхивалась, чувствуя какой-то странный запах и снова заметила марево, правда совсем прозрачное. Тут во мне стала подниматься легкая дурнота, словно от недостачи воздуха, но я не стала обращать на нее особое внимание, надеясь, что она пройдет сама. В конце концов, с чего бы у меня вдруг стало сдавать здоровье? Никогда не было никаких проблем. Напротив, я еще более углубилась в поиски и уже прошла весь коридор, упершись в огромную запертую дверь. Оказавшись в большой зале, я осмотрелась. Мертвая тишина. Мне даже показалось, что в этом доме никого нет кроме меня. Тут снова дурнота дала знать о себе, и мне пришлось присесть. Идти все равно было некуда. В этот момент к дурноте прибавилась еще и тяжесть. Создавалось такое впечатление, что мою голову наполняют свинцом, но очень медленно, по каплям. Испугавшись такого состояния я вскочила и встряхнулась, вновь живо осмотревшись, мысли мои потекли быстрее
«Так, спокойно, спокойно, что же делать? Куда идти?»
Машинально бросив взгляд на часы я застыла, так как точно знала, что просидела не более пяти минут. Однако по часам выходило, что около двадцати! Не веря своим глазам, мне подумалось, что, скорее всего, либо изначально я не правильно посмотрела время, либо что-то не так с часовым механизмом, либо я схожу с ума.  Однако   моментально выбросила эту мысль из головы и отправилась назад, с твердым решением поискать кабинет, в который нас привели в прошлый раз. Приблизительно представляя где он находится я останавливалась у каждой двери и мерила ее взглядом, вспоминая одновременно детали, в то время как мне становилось все хуже. Все тело сдавила тяжесть, голова начала кружиться. Я никак не могла понять, что происходит и тщетно  боролась со своим странным недугом, ругая себя за чрезмерную слабость. Он как наркоз, действовал на меня незаметно и необратимо. В конце концов я почти перестала понимать иду ли или стою на месте. Все предметы казались мне ватными, мои ноги утопали в паркете, словно в перине. Дотронуться до чего-либо не представлялось возможным, так как  рассчитать расстояние не получалось и предметы буквально уходили у меня из-под рук. При этом не наблюдалось ни позывов к тошноте, ни болей, существовала только невыносимая тяжесть и что-то еще, что мутило  сознание. Будто  меня действительно погружали в  наркоз. Маленькой частью здравого рассудка я понимала, что мне надо срочно найти Керрана, но чем больше я смотрела вокруг, тем хуже мне становилось, в конце концов мной завладел  страх или, точнее, паника.  Однако паниковать было уже поздно. В далеком подсознании я смутно чувствовала, что опускаюсь на колени и словно смотрю на себя со стороны не имея возможности даже понять потеряла ли я сознание или еще нет. Реальность совсем перестала существовать для меня. Кажется, я куда-то тянула руки, куда-то двигалась. Глаза  отказывались мне подчиняться и почти закрывались, заметив лишь, словно яркий блеск, чье-то лицо, нависшее сверху надо мной. Мне показалось, что меня что-то дернуло или сжало. На какое-то время темнота окутала меня. Следующая вспышка была уже когда я почувствовала, что по гортани моей льется вода. Однако тоже не представлялось возможным сказать снилось ли мне это или нет.
Я открыла глаза, неожиданно почувствовав себя лучше. Состояние наркоза отступало медленно и неохотно. Так же медленно и неохотно возвращались мысли и воспоминания. Однако они резко ускорили свой процесс после того, как я заметила перед собой лицо Каэлана, который сидел рядом и не сводил с меня взгляда. Его лицо подействовало на меня как удар электрическим током. Я тут же пробудилась или точнее вздрогнула так, что пробудилась. Подумав, что тут же выпалю тираду я сильно недооценила себя. Язык отказывался слушаться, а мысли корректно сформировать не получилось.
— Что это было?- только лишь смогла вымолвить я,  сейчас поняв, что без разрешения вторглась на чужую территорию и вроде как должна была бы начать извиняться и придумывать уважительные причины.
— Тебе стало плохо,- отозвался мягкий бархатный голос,- я нашел тебя в коридоре почти без сознания и принес сюда. Необдуманно с твоей стороны вот так просто являться сюда. Это опасно. Не делай так больше.
В его взгляде читалось странного рода напряжение или недоверие….И это все?! Весь его гнев? Все, что он мог сказать такому наглому существу как я, без разрешения лазившему по частной собственности вампиров.
— Простите, я все объясню, только вот мне нехорошо все еще. Не понимаю, что произошло. Со мной никогда такого не было - ответила я, чувствуя, что постепенно силы возвращаются ко мне. Во взгляде Керрана теперь блеснуло легкое удивление, он взглянул на меня еще внимательнее, словно стараясь заглянуть в душу. Тот же взгляд, что и в прошлую нашу встречу. Он хорошо запомнился мне.
— Ничего страшного. Я вижу, что тебе лучше. Сейчас все пройдет. Итак, что тебя привело сюда да еще таким вот образом?
— Я хотела поговорить. Возможно, это звучит глупо, но сейчас я все объясню.
Силы вернулись ко мне так быстро, словно ничего и не случалось, мысли  работали исправно и четко. Мое нездоровье имело совершенно удивительную природу, являвшейся полной неожиданностью для меня.
— Понимаю, что поступила крайне дерзко по отношению к вам, явившись сюда вот так, тайком и без приглашения, но у меня не было другого выбора и иначе я не могла. Надеюсь, больше мне так делать не придется - поспешно отозвалась я, переводя свои мысли в деловое русло. — Я понимаю, что мы, люди, в том числе и я, вам жутко надоедаем, вторгаясь в вашу жизнь, но все же прошу выслушать меня. Баррон едва ли что рассказывает мне, и при этом он всецело рассчитывает на меня. Мне приходится до всего додумываться самой, это трудновато и поэтому рискну просить помощи у вас. У меня есть некоторые вопросы, ни к чему не обязывающие. Если бы вы ответили мне на них, вы бы сильно облегчили мне жизнь.
Керран смотрел на меня с полу усмешкой. Наверно выглядела я глупо, особенно прося его ответить на мои вопросы неизвестно с какой целью.
— Послушайте, я прекрасно понимаю, что вы ненавидите нас и, в общем-то, ничего нам не должны. В том только наша вина. Я понимаю, что помощь от нас вам так же не требуется, тем более что вы рассматриваете нас только как жертву. Или скорее как мошкару, которая мало того, что хрупкая, так еще и живет несколько дней и которую, если жужжит около, тут же хочется, не задумываясь, прихлопнуть.
Еще не понимаю, зачем тогда вы общаетесь с нами и подпускаете к себе. Не понимаю, почему вы не можете подчинить нас себе, своей воле, учитывая, что вы гораздо сильнее. Вместо этого вы вынуждены помогать нам и принимать от нас помощь. Если я не права, вы можете выгнать меня прямо сейчас, если права, тогда прошу ответить на мои вопросы.
Керран кинул на меня заинтересованный взгляд. Сейчас он стоял возле окна, ярко освещенный солнцем, и совершенно спокойно подставив свое лицо солнечному свету, смотрел куда-то перед собой, пока я говорила. Кожа его, бледная с еле заметным  неравномерным оттенком синевы, совершенно его не портила, но даже делала  образ более утонченный, словно высеченный из мрамора с нежными голубыми прожилками.  Однако болезненность ощущалась во всей его внешности, видимо принимаемые им пустышки давали о себе знать. Я тут же вспомнила Петру, после того, как ей влили бог знает сколько литров крови. Она была румяна и свежа как пирожок. Наверно до сих пор вспоминает этот чудесный миг, не смотря на то, что в тот момент ее просто спасали от смерти. Когда-нибудь я узнаю, что же все-таки произошло.
— Ты, я вижу, чуткая. Баррон не зря рассчитывает, что ты сама понаблюдаешь и сделаешь свои выводы.
— Но мне не с чего их делать. Поэтому я и пришла
— В общих чертах ты права. Выходит, что я не могу тебя прогнать. Все слишком сложно, чтобы вот так взять и объяснить тебе. Даже относительно того, что ты мне сейчас сказала. Мы вынуждены принимать от вас помощь,  верно. Мало кому здесь это нравиться
— Прошу прощения, но мне кажется, здесь это никому не нравиться - прямо ответила я, смотря в упор на Керрана, который стоял как всегда неизменно спокойный и задумчивый, однако замеченное мною с самого начала напряжение все еще держало его. Теперь, приглядевшись к нему получше, я уже  поняла, что такая реакция только из-за меня. Наверное, моя персона, мало ему знакомая, не располагала к близкому общению.
— Можно и так сказать. Времена сейчас другие, мы не можем не принимать помощь от вас. Это раньше нас все боялись, сейчас все иначе.
— Я не верю, что у вас нет сил самим решить ваши проблемы.
Он внимательно взглянул на меня и ответил:
— Вы так любезно предлагаете нам помощь, что мы не можем не принять ее.
Я застыла, пытаясь понять, шутит ли он или говорит серьезно.
— При этом  не ошибусь, если повторю, что мы для вас лишь жертва, и вы ненавидите нас, и даже могу сказать почему.
— Это не обязательно.  Есть вампиры, которые нормально относятся к людям. Конечно, в нас живет инстинкт животного, это неизбежно. Но, повторюсь, сейчас другое время и одичание здесь неуместно. Я никогда не позволю им опуститься до уровня животных, руководствоваться только лишь инстинктами.
— Значит, вы не можете таким образом подчинить нас себе? Или точнее не хотите. Тогда люди подчинят вас своей воле, иначе никак. Но для вас это будет равносильно смерти. Есть ли выбор?
— А ты что, согласилась бы умереть? Или, может быть, стать тварью?
— Я не боюсь смерти - последовал мой уверенный ответ.
Он оторвал взгляд от окна, на его лице как раз возникла легкая кривая улыбка. Он повернулся ко мне и улыбка его тут же исчезла. Видимо, мой серьезный вид убедил его в правдивости моих слов. Он помрачнел и отвернулся.
— А мы уже давно мертвы. Если бы ты знала, что это такое, сейчас бы не рассуждала так легко. Пока тебе этого не понять, поэтому доверься мне. Я никогда не позволю убивать ни им, ни себе. Отнимать самое большое сокровище - жизнь, ради того, чтобы продлить смерть, это хуже смерти.
— И что, они не бунтуют? Я бы взбунтовалась на их месте. Думаю, у вас тут много недовольных.
На его лице снова заиграла и исчезла еле заметная улыбка, после чего последовал ответ.
— Это уже тебя не должно касаться. Радуйся, что ты живешь.
— Но эти пустышки! Они же неполноценные! Я уверена, что они едва ли заменяют вам кровь! И если вы сейчас скажете, что это не так, это окажется ложью. У вампиров у всех болезненный вид. Я видела Петру, после того как в нее влили много крови, она тут же расцвела. И не говорите, что это не правда. Вам тяжело и это видно невооруженным глазом!
Он помрачнел. Я заметила, как взгляд его затуманился темной поволокой, а губы сжались и немного побледнели.
— С этим ничего не поделаешь. Этот вариант оптимальный для нас - нехотя ответил он. 
— В таком случае если оптимальный, то почему вы, принимая от людей таблетки, не позволяете им исследовать вас только лишь для улучшения вашего существования? Вы сами себе делаете хуже. По-моему это очевидно.
— Мне кажется, ты сама уже ответила на этот вопрос. В самом начале разговора. Мне показалось, что ты чуткая девушка или я ошибся?
Он повернулся и посмотрел на меня. Его взгляд смягчился до такой степени, что я готова была раствориться в сладкой неге под ним, и чуть было не потеряла нить разговора.  Обсидиановые глаза его блистали, словно множество звезд. Мне кажется, он смог бы успокоить и приручить даже дикого льва, не говоря уже о простом человеке, тем более девушке. Я почувствовала, что мои мысли потекли не в ту сторону и, смутившись, встрепенулась, приняв серьезный вид. Заметил ли он что-нибудь? Для этого мне пришлось посмотреть прямо в его лицо и как можно внимательней. Он не отвел взгляда, продолжая смотреть на меня. Если и заметил что-то, то его тактичность не позволила бы ему отразить это в лице даже чуть-чуть.
— Ну, в таком случае, так мы с вами далеко не уйдем, - надулась я,- вы противоречите сами себе, обрекая себя на неполноценное существование. И я уверена, что другие вампиры не простят вам этого. Вы можете не говорить мне ничего об этом. Я уверена.
— Как тебе будет угодно - последовал краткий ответ.
Я молчала, не потому что не знала что сказать, но потому что вопросов накопилось так много, что я не могла выбрать из них приоритетный и не представляла как его лучше подать.
— Вы, значит, категорически отказываетесь улучшить свою жизнь или хотя бы жизнь других вампиров, если вам на свою наплевать?
— Мы не подопытные образцы - услышала я чужой голос за своей спиной и вздрогнула, тут же обернувшись. Прямо за мной стоял Эдвард, с неизменным немного хищноватым серьезным взглядом. Его глаза сейчас резали как ножи, проникая в  душу, остриями впиваясь еще глубже, в самую ее глубину.  Неизвестно когда он вошел и что успел услышать.  Я раскрыла глаза, застыв в изумлении и растерянности.
— Люди не ограничиваются только  улучшением нашего существования. Мы для них всего лишь образцы для дальнейших изучений, ровно, как и вы для нас всего лишь жертва.  Никто не имеет права заставлять нас делать что-либо против нашего желания!
Голос его гремел в комнате, словно раскат грома. Я все еще не отошедшая от изумления перевела заторможенный взгляд на Керрана, он как будто не присутствовал здесь и к нему дело как будто не относилось, потому что он, как ни в чем не бывало, устремил взгляд в окно и растворился, казалось, в созерцании чего-то за ним. Я начинала запутываться. Кто здесь господин и есть ли он здесь вообще. А если есть, то имеет ли он действительную власть или она только де юре.
Таким образом ответить мне было нечего. Я даже жалела уже, что наговорила здесь много лишнего. Зря вывалив столько эмоций на голову Керрана, можно было бы теперь сомневаться возымели ли они нужный эффект.
— Мы можем предоставить вам только лишь доверенных людей. Они будут заниматься только тем, что мы им скажем и не вторгнуться в вашу жизнь пролепетала я, думая о том, кому же теперь стоит угождать.
— Слишком много посторонних. Мы и так уже как музейные экспонаты. Прошу, не рассуждай о том, чего не знаешь и не предлагай того, что с тебя не спрашивали. Все идет так, как идет. Только вам почему-то не сидится  на месте.
Фраза его прозвучала не то как угроза, не то как факт. В любом случае мне тут же сделалось не по себе.
—  Эдвард - услышала я предостерегающий голос Керрана. Он оторвался, наконец, от окна и медленно подошел к своему другу. Они обменялись острыми взглядами, словно уколами рапир. Однако не возможно было не заметить авторитетность и властность взгляда Керрана, под которым Эдвард, какой бы сильный и гордый он ни был, тут же сломался. А я  почувствовала, как с сердца свалился тяжелый камень неизвестности.
— Ты зачем-то пришел?
— Я зайду позже, прошу прощения - ответил он и слегка изящно поклонившись, вышел из комнаты, словно и не заходил в нее и вообще не вел никакого разговора со мной.
Ненадолго воцарилась тишина, которую я поспешила нарушить, подумав, что мой визит немного затянулся, да и вообще, общение следует подавать с осторожностью и в небольших дозах.
— Полагаю, что отняла у вас много времени. Прошу прощения за то, что потревожила вас без спросу.
— Ничего страшного - эхом отозвался Керран.
— Наверное, мне следует уйти, но я надеюсь, что вы не оттолкнете меня. Обещаю не быть очень надоедливой и надеюсь, что смогу рассчитывать на вашу поддержку.
Керран устремил на меня внимательный изучающий взгляд, от которого мне снова стало не по себе, как будто по мне прошел рентген.
— Зачем это тебе?
— Мне бы хотелось узнать вас получше и наладить отношения. Это не праздное любопытство и точно не повредит вам, но в ваших силах облегчить мне жизнь. Возможно, это прозвучит  смело, но я хочу понять вас. Мне кажется вы не такой жестокий или эгоистичный, чтобы без повода отказать мне в этом. Уверяю, что не надоем вам.
Я думала, он снова задаст вопрос в духе предыдущего, но он молчал, а я готовилась к следующей фразе. Не знаю, или он увидел во мне что-то или его впечатлил мой боевой вид, но он ничего больше не спрашивал.
— Надеюсь, твои слова окажутся правдой. Хотя ты достаточно забавная, чтобы надоесть вопросами - в его голосе послышались легкие нотки, я же поверглась в  замешательство от такого предположения.
— Так я могу приходить, сообщая, что вы ожидаете меня?
—  Можешь. Но если ты надоешь другим, что вполне вероятно. Заступаться за тебя я не стану, учти.
— Отлично!  Договорились, и надеюсь, что вам больше не придется спасать меня от беспамятства. Займусь на досуге своим здоровьем - попыталась неудачно пошутить я, чтобы поддержать ставший более или менее дружелюбным, тон беседы.
— Беспамятства?- непонимающе осведомился он.
—  Ну да, что-то постоянно происходит с моим самочувствием и ровно тогда, когда я оказываюсь здесь. Как-то нелепо даже.....
Лицо вампира застыло. С минуту он смотрел на меня, не моргая. Потом сдвинул брови, словно серьезно раздумывая над чем-то.
—  Тебе таблетки не помогают разве?
—  Какие таблетки? - ничего не понимая, я смотрела на него и ожидала ответа.
На лице Керрана появилось удивление
—  Странно… вот такие таблетки. Опасно приходить сюда без этого - он раскрыл ладонь, где лежали три маленькие розовые  пилюли.
— Что это? - непонимающе переспросила я.
— Тебе разве Баррон не давал их?
— Я ничего не знаю. Не понимаю о чем вы.
Керран  смотрел на меня взглядом, значение которого я не могла угадать, однако взор его прояснился и он, как будто расслабился. Напряженность только сейчас оставила его.
— Так вот в чем дело. Значит, ты не принимала таблетку, прежде чем идти сюда. Реакция твоего организма поразительна, а я, было, сначала запутался, сделав неправильные выводы.
Керран скорее разговаривал сам с собой и это меня напрягало, я потребовала объяснений.
—  Здешняя аура или энергетическое поле или что-то в этом роде, называй это как хочешь,  трудновато переноситься людьми. Этот особняк, его помещения, все – сгусток отрицательной тяжелой энергии, похожей на потусторонний мир. В общем, здесь для вас противоестественные условия, приводящие вот к таким результатам. Так же как мы не комфортно чувствуем себя в ваших домах или на улице. Конечно наш организм крепче, чем ваш и не реагирует настолько остро. Вы же слабые существа и мало того, что сразу чувствуете сгусток плохой энергии, так еще и впитываете ее моментально, как губка. Чем слабее человек, тем быстрее он вянет здесь. Поэтому я был удивлен, что нашел тебя почти без сознания, будучи уверенным, что ты проглотила таблетку. На тебя это совсем не похоже. Но теперь я спокоен. Ты не только ее не съела, но даже умудрилась проходить здесь около часа, если не ошибаюсь.
Мне показалось, что он был поражен, хотя и старался выглядеть спокойным. Мне это явно льстило. Я, как довольный сенбернар, стояла и ожидала десертную косточку, однако сама была удивлена не меньше его.
— Я чувствовал твой запах везде в коридоре и в зале. Видимо, ты не один раз прошлась туда-обратно.
— Вряд ли я ходила долго, мне почти сразу же стало плохо.
— Нет. Это тебе так кажется. Дело в том, что как только начинается влияние здешней разрушающей энергии, время тут же ускоряется, ощущения становятся обманчивыми. Тебе начинает казаться, что  быстро идешь, в то время как  едва ли переставляешь ноги.  Возьми таблетки, они нейтрализуют влияние здешней среды на некоторое время
Я взяла у него таблетки и спрятала их в карман, а Каэлан продолжал:
— Это то, что едим мы сами, только немного другой вариант.  Прежде чем приходить сюда, съедай по одной.
Тут мне вспомнилось, что когда-то не особо давно Баррон, как бы невзначай протянул мне так же “витаминку”, чтобы не заострять моего внимания на действительной цели ради которой она предлагалась. А я и подумать тогда не могла, для чего предназначалась эта витаминка. И когда Керран устраивал вечер, мне тоже поэтому стало плохо. Видимо Баррон растворил одну таблетку в чае, а другую просто не дал мне. Специально. Полагал, что мне станет плохо достаточно скоро, чтобы затем отправить домой, но просчитался. Если бы не то злосчастное приключение, выпившее все мои нервы, я бы и до конца вечера дотянула.
На этом наша беседа закончилась, ситуация прояснилась. Он любезно проводил меня до главной лестницы и проследил за мной взглядом, пока я довольная и успокоенная не вышла на улицу. Личное знакомство удалось как нельзя лучше, и к тому же во мне обнаружились интересные особенности организма. «Ну хоть что-то положительное.....» -думала про себя я, довольная и успокоенная.

Уже дома, в своем уютном убежище, я как всегда принялась за раздумья.
Я вспоминала обнадеживающие намеки Леграна, относительно моих возможностей и недоумевала, ужели они могут быть, если от меня, пока не поступало ничего полезного, и сделать я тоже ничего не могла. Вполне возможно, мне мешала моя неуверенность или что-то в этом роде. Да, я чувствовала, что в моей душе гнездится колючий комочек страха, на примитивном уровне и он как червь-паразит, точит мои силы и не позволяет избавиться от него, пронырливо изворачиваясь. О предпоследнем приключении с Декстером в главной роли мне хотелось забыть как можно быстрее, так  как для меня оно было настоящим позором. Все  слабые качества, которые могли проявиться с моей стороны, проявились.  Моя слабость здесь проступила так отчетливо, что я падала духом  и вообще не хотела верить, что это могла быть я. Последняя же встреча, тоже не имела особо никаких плодов, однако начало уже было положено и это хорошо.
Мне хотелось рассмотреть и понять Керрана как можно лучше. Я ждала от него таинственности, значительности и многоликости, но кроме открытой доброты и  меланхоличного спокойствия ничего более в нем не увидела. Его личность, казалось, можно было читать как книгу. Мне не хотелось в это верить, так как или я ошибалась или все обстояло слишком просто. Представление об образе главы клана явно не соответствовали его личности....слишком все просто. Два таких варианта совершенно мне не нравились и в результате оставалось только раздражение и недовольство собой. «Просто надо узнать его лучше....и не делать скоропалительных выводов»- пробубнила я себе под нос, желая, таким образом, оправдать сложившуюся ситуацию и закрыть этот надоедливый вопрос, хотя бы до следующей встречи.


Через несколько дней, ничем особо не примечательных, возвращаясь с работы я шла домой, думая о чем-то своем. Время приближалось к полуночи, однако то, что на улице уже как два часа ночи меня ничуть не заботило.  Пожалуй, стоило бы все-таки побеспокоиться о собственной безопасности, но  до этого дело у меня не доходило, заканчиваясь, как правило,  в  мыслях.  Давнишний опыт с тварью тоже почти изгладился из памяти, удивляя даже меня саму. До дома мне оставалось идти минут десять, как  вдруг в это время возле меня совершенно неожиданно и неслышно выросла чья-то незнакомая фигура. Не успев ничего сообразить и здорово испугавшись я вздрогнула и чуть было не вскрикнула. Однако незнакомец, выросший с  боку, поспешил заговорить:
—  Не бойся, это я.
Тут же узнав голос Эдварда, я сильно удивилась. Каким образом он так незаметно оказался рядом? Неужели я так задумалась, что не слышала, как он подошел.
Остановившись, было, от изумления я открыла рот, чтобы выразить все словами, но он, положив мне руку на плечо, достаточно резко заставил  продолжить шаг, говоря:
— Не останавливайся, продолжаем идти.
— А что такое? Что случилось? Ты как оказался здесь?
Я заметила, что он явно напряжен и так просто возле меня появиться не мог. Не убирая руку с плеча он, напротив, прижал меня сильнее
— Случайно. За тобой следят - бросил он.
— Следят?!- ошеломленно выдохнула я и хотела было опасливо осмотреться по сторонам, но голос Эдварда остановил меня.
— Не смотри никуда! Иди как шла. Спугнешь их. Сделаем вид, что я твой друг и как раз встречал тебя.
— Но кто это?
— Откуда мне знать,- ухмыльнулся он, я думал ты мне скажешь.  Ни с кем не ссорилась? Враги есть? Или, может быть, какие-нибудь подозрительные лица? Важно понять, могут ли они причинить тебе вред.
Я принялась лихорадочно перебирать в голове все, что касалось работы: лица, с кем я виделась или общалась, странных личностей или звонков или чего-нибудь в этом духе. Однако ничего особенного вспомнить не могла. В конце концов, я не имела никакого веса в организации, чтобы преследовать меня и тем более причинять вред.
— Нет, - растерянно ответила я,-  не знаю кто это и что им от меня нужно. Не понимаю, что от меня хотят получить.
— Точно? Подумай еще раз.
— Нет же. Я правда не могу ничего вспомнить! Не знаю кто это.
— Пожалуй, провожу тебя до дома. Так безопасней.
Напряжение и серьезность и не думали сходить с его лица. Оно дышало холодностью и отчужденностью, только небрежно взъерошенные волосы делали его похожим на непоседливого милого чертенка и явно контрастировали с его образом.
Он шагал широкими, твердыми шагами, чтобы поспевать за ним, мне против воли приходилось  переходить на ускоренный шаг, почти бег. Я не могла удержаться, чтобы мельком не взглянуть на него, в то время как он смотрел строго перед собой, словно видя вдалеке намеченную цель.  Бледность лица делала его похожим на мраморное изваяние, к тому же в контрасте с ночью. Даже губы, тоже бледные, едва ли выделялись на общем фоне. Только глаза, как всегда, горели и переливались, а тени под ними еще больше подчеркивали их глубину. В голове у меня теперь крутился один вопрос, не дававший  покоя.
— Но что же мне делать теперь? - почти слезно осведомилась я, чувствуя себя совершенно беззащитной.
— Для начала дойти до дома.
— А эти люди? Они так и будут следить за мной? Наверно надо сказать Баррону.
Эдвард молчал до тех пор, пока не довел меня до двери. Он не считал нужным вести со мной беседы.
Не получив от него ответа я рискнула задать свой вопрос еще раз.
— Ничего. Иди спать. Думаю, они больше тебя не побеспокоят - сказал он почти не глядя на меня.
Ночь скрывала его фигуру и лицо, к тому же я едва ли могла разглядеть его, он тут же, после своих слов, почти насильно втолкнул меня в прихожую и захлопнул за мной дверь. В итоге, я осталась одна, совершенно не понимая, что происходит и чего мне теперь ждать. Вокруг меня воцарилась совершенная тишина. Мне не оставалось ничего другого, кроме как унять свое разбушевавшееся сердце, лечь в постель и постараться уснуть.
На следующий день я решила рассказать все Баррону, так как рассчитывала на его поддержку. Зайдя к нему в кабинет без лишних предисловий, слишком захваченная эмоциями,  я вылила на него все, что со мной произошло, и молча уставилась на него.
Он казался встревоженным и озадаченным, потирая рукой затылок.
— Что мне теперь делать? Кто это мог быть? Если бы у меня были хотя бы малейшие предположения, но я даже понять ничего не успела - нетерпеливо протараторила я, видя, что он все еще хранит молчание.
— Это мог быть кто угодно, на самом деле. От обычного фанатика, до всяких организаций, желающих воспользоваться тобой с целью проникнуть к вампирам. Через меня не получилось, вот они решили попробовать через тебя.
— И каким образом?
— Понятия не имею, что у них на уме. Но ты говоришь, Эдвард оказался рядом?
На этот счет Баррон был удивлен не меньше моего и едва ли мог поверить мне. Видно было, что он, действительно, ничего не знает.
— Да, именно так.
— Думаю, он решит все проблемы, если он так сказал тебе - пробубнил Баррон, усердно обдумывая что-то. — В любом случае тебе бы не мешало носить с собой какое-нибудь оружие. Так же я попрошу выделить тебе сопровождение, но уверен, что Эдвард предпримет что-нибудь. У вампиров все решается гораздо проще.
— Как так? Он их что, убьет?- испуганно осведомилась я, боясь не правильно понять смысл слов директора.
— Не знаю, смотря что они от тебя хотели. В его же интересах сохранить тайну клана, он в ответе за их безопасность. Не он один конечно….все отвечают за закрытость клана. Поэтому он не станет спрашивать у тебя совета, как ему поступить. Ты уж понимаешь. Советую тебе поскорее забыть об этом злоключении и не спрашивать у него ничего.
Меня передернуло от слов Баррона, к тому же произнесенных с такой легкостью и неизбежной очевидностью, что от них холодок пробегал по коже.
— И часто такое происходит?
— Думается, что нет. Они не посвящают меня в свои дела, однако статистика смертности от клыков вампира не повышается, скорее наоборот.
Директор замолчал, выжидательно глядя на меня. Тема оказалась  исчерпанной, тем более Баррон куда-то собирался. Последнюю неделю или две он постоянно отлучался, не сообщая ничего ни мне, ни Крисе.
Итогом моего разговора явилось то, что три дня подряд до дома меня теперь провожали два здоровых охранника. Кроме того, мой друг узнал  обо всем, так как пришлось рассказать. Мое сопровождение увеличилось еще на одного человека. В конце концов вся эта компания мне порядком надоела, поэтому  на четвертый день я с  готовностью отказалась от  услуг охраны, предпочитая носить с собой пистолет, своего друга я успокоила дня через три, после того как избавилась от охранников.  К тому же я надеялась, что опять появиться Эдвард и удастся что-нибудь узнать от него.
Мои ожидания оказались тщетными, но, наверное, его можно было бы поблагодарить, за то, что ожидаемая опасность рассеялась, будто ее и не было.
Неделя прошла тихо и спокойно. Не появились ни тот, кто за мной следил, ни Эдвард.
Всю неделю и даже больше чем неделю я постоянно думала о Керране, пытаясь хотя бы немного разгадать его тайну, если таковая действительно имелась и, таким образом, вывести для себя определенные правила поведения по отношению к нему.
Мое сознание, привыкшее к грубости и отчужденности вампиров, никак не желало принимать благородную натуру Каэлана. Оно везде искало зацепки и подножки, чтобы иметь возможность их затем преодолеть, но пока не находило. Все, что крутилось у меня в голове, в моих мыслях, это его мягкий бархатный голос, имеющий гипнотическое свойство,  и искрящийся глубокий взгляд, а так же  приятное и даже душевное обхождение со всеми. Неужели он лицемерил или, то вменялось ему в обязанность, как главе клана - поддерживать полезные контакты с нами.  В последнее предположение мне верить никак не хотелось, поэтому я старалась найти весомые доводы, чтобы опровергнуть его.
Я закрывала глаза и, вновь и вновь, шаг за шагом прогоняла в голове его поведение, жесты и манеры, его взгляды и выражение лица. Нет, он не мог быть грубым, оттолкнуть меня, лицемерить или притворяться.  Мне казалось даже, что я смогу узнать все, что мне нужно, стоит лишь только спросить его. Получается, что от меня требовалась лишь максимальная искренность, чтобы добиться его расположения.
Как бы, между прочим, я поймала себя на мысли, что мне уже недели две точно не сняться сны о вампирах. Вместо них я вижу что-то расплывчатое, что испаряется после пробуждения. Увы, не в моих силах было проникнуть в тайну сна, и объяснить почему так произошло.
Тем не менее, либо мои вечерние думы о Керране были слишком усердны или по другой причине, но только я успела подумать о том, что не вижу снов о вампирах, как они вновь появились.
Керран снился мне всю ночь. Во сне я смотрела на него жадным до знаний взором, словно он был для меня книгой на неизвестном языке, который я только начала учить, но книгу все еще прочесть не могла.  Он  же смотрел на меня своим темным бархатным взором, на лице блуждала не то ли легкая улыбка, не то какая-то непонятная эмоция. В любом случае, он как всегда был открыт для меня, а я не могла читать внутри его души. Наверное, его это забавляло. Он протягивал ко мне свою словно выточенную из мрамора руку, как если бы  желая  взять мою в ответ. Однако я почему-то ее ему не давала, хотя очень хотела….или точнее безумно хотела. Я знала, что если возьму его за руку, то он не то ли заберет меня, не то ли я узнаю что-то страшное. В общем, пол сна я металась в нерешительности и страхе, а он ждал. Мне делалось стыдно за свою приземистость и глупость перед ним, которые были очевидны. Помню, меня поражала его терпеливость и внимательность, поражал тот факт, что он все еще ждет меня и не уходит. Он видел меня насквозь, в то время как я, как уже упоминалось, по каким-то совершенно нелепым причинам не могла понять его.   Его темные глаза, соперничая в блеске с камнями на сюртуке, блистали словно звезды. «Это все я виновата, это все я…..-шептала я себе во сне. – Человек сам строит себе барьеры».
Пробуждение далось мне нелегко. После сна в сердце осталась неприятная тяжесть и голова гудела так, словно я всю ночь разгадывала загадки. Зато догадка осветила меня вспышкой, что все дело только во мне и если я захочу, проявлю всю свою чуткость и избавлюсь от страхов, то смогу все что угодно. «Все что угодно» какая всеобъемлющая, вдохновляющая фраза, хотя и безосновательная. Тем не менее от нее мне полегчало и я, придя в себя после сна, с легкостью спрыгнула с кровати. Образ Каэлана все еще стоял перед моим мысленным взором и никак не желал исчезать,  да и избавляться от него совершенно не хотелось..

На днях мне вновь предстояло посетить особняк, только вот отлучаться туда слишком часто и во время рабочего дня было рискованно, так как  Баррона  посвящать в свои вылазки мне пока не хотелось. Выбрав один из дней, ближе к вечеру я взяла  такси и поехала к Керранам, совершенно спокойная, поддерживаемая разрешением данным главой клана.
Вечерние сумерки уже начали сгущаться над городом, сообщая его краскам уютность. Я удовлетворенно выглядывала из окна, жмуря глаза, и даже не заметила, как мы доехали. Уже войдя в особняк я,  по привычке, остановилась и осмотрелась. Снова все то же марево, душное и тяжелое, но теперь уже оно было знакомо мне, к тому же напоминало о том, что следует проглотить таблетку. По счастливой случайности они оказались при мне и я стала рыться сначала в карманах, потом уже в сумке, вспоминая куда могла их положить. Найдя, наконец, желаемое и быстро исполнив то, что хотела я подняла голову и встретилась взглядом с Петрой. Она спокойно стояла наверху лестницы и наблюдала за мной неизвестно сколько времени. Я опешила, раскрыв глаза, молча смотрела на нее, подумав про себя:
— О, нет, только не это… Она же, словно королева устремила на меня пренебрежительный и горделивый взор.
— Что тебе надо здесь? Прозвучал ее игольчатый голос, заставивший меня растеряться. Сказать, что мне разрешено сюда приходить и тем более кем,  не поворачивался язык.
— Тебя ждут или как? Она сделала пару шагов мне навстречу и, выйдя из тени, оказалась прямо напротив меня.
— Да. Мне необходимо увидеть Керрана, вашего господина.
Сделав упор на последние два слова, произнесла я и запнулась. Петра действовала на меня так, что глядя на ее дерзкую красоту, сексуальность и вообще убийственную внешность, я чувствовала себя ущербным недоразвитым подростком. Она держалась с достоинством королевы и явно высоко ценила себя, давая понять это всем, кто бы перед ней не оказался. Хотя,   недостатков во внешности у меня не наблюдалось (и всегда имелись поклонники), многие часто называли меня красивой, но все же перед ней мне становилось жутко некомфортно. Кроме того, между нами образовалось еще что-то, что отталкивало нас друг от друга, или точнее ее от меня, потому что я совсем не против была с ней подружиться, однако в глубине души чувствовала, что этому не бывать.
После моего ответа вампирша как-то странно нахмурилась и напряглась, в то время как я пожирала ее глазами, пытаясь понять, что происходит и что мне делать дальше. Приподняв одну из своих изумительных бровей, она состроила гримаску.
— Он не принимает никого. Если ты пришла по делу, то сообщи мне по какому, может быть он вообще не захочет говорить.
Петра явно издевалась надо мной, в ее тоне чувствовалась тень ехидства, и кроме того она прекрасно понимала, что я боюсь ее.
— Но,- протянула я и запнулась,- но у меня есть разрешение….
— Какое еще разрешение?- прогремела она, давя меня своей авторитетной величественностью, - у нас тут не кабинет консула, мы не выдаем никаких разрешений.
Она ясно давала  понять, что меня тут не ждали, поэтому я молчала, не зная что лучше сказать. Возможно, мне не доставало побольше наглости.
Сглотнув комок, успевший образоваться в горле, почему-то с горечью подумала, что мне с ней соперничать бесполезно. Только я об этом подумала, как услышала голос откуда-то позади вампирши:
— Кто давал тебе право распоряжаться здесь?- это оказался Керран, к моему великому облегчению. Он смотрел на Петру таким строгим взглядом, что вампирша сразу же сменила не только тон, но и внешность ее приобрела смиренные оттенки. Негодование и урезанная резко власть сочеталась с покорностью и еще чем-то глубоким, но еле уловимым. Сейчас из тигрицы она превратилась в пушистую кошку. Я посмотрела на Керрана и поняла, что его абсолютно не трогают не то что внешность Петры, но даже ее взгляд, который посвящался только лишь ему. Однако насколько все просто оказалось для него. Он видел в ней сейчас лишь строптивую девицу, пожелавшую “проявить себя” в ненужное время в ненужном месте.
— Но, почему мы должны пускать сюда посторонних без причины? Ты и так уже нарушил наш круг - голос ее, тем не менее звучал так, словно она не собиралась еще сдаваться.
— Я ничего не нарушал. Позволь мне самому решать кого пускать сюда, а кого нет. Она пришла по делу, все остальное тебя не касается. Поэтому пока я не дам личных распоряжений не стоит проявлять самовольность.
Пока он говорил я готова была сгореть от стыда, чувствуя на себе сразу всю ненависть Петры и защиту Керрана, совершенно необоснованную. Или же он просто хотел дать ей понять, кто здесь хозяин…
— Когда-нибудь не я одна скажу тебе то, что пыталась сказать сейчас. Посмотрим, что ты ответишь - она бросила на него острый взор и, вскинув голову, гордо удалилась, демонстративно стуча каблуками. 
Он тогда, посмотрел на меня, давая понять, что можно подняться к нему, что я и сделала поспешно.
— Петра, видимо, не любит меня - промямлила я, когда мы оказались в кабинете и уселись на диван.
— Не обращай на нее внимания. Она постоянно такая. Ей всегда не доставало мягкости. Мне кажется, она никого не любит.
Он бросил на меня заинтересованный взор, словно желая прочесть что-то на моем лице.
— А что такое? Ты расстроена?
— Нет, вроде. Все хорошо. - соврала я.
 Не рассказывать же Керрану про ущемленное женское самолюбие и гордость. Он вообще знает, что это такое?
Помолчав немного я добавила:
— Все-таки хотелось бы не то что подружиться с ней, но хотя бы добиться ее нормальной реакции на меня.
Керран усмехнулся, но не ответил ничего.
Я стояла перед ним, в то время как он бесцельно расхаживал по комнате. В конце концов решила подойти к окну, машинально заглянув в него, не зная  с чего начать и зачем я собственно пришла.
— Как себя чувствуешь?- мягко произнес он, вдруг очутившись возле меня. Мало того он приподнял рукой мои волосы, мельком осмотрел шею, осторожно опустил их, словно пух. Не успела я как следует разнервничаться от этого его жеста, как он тут же уточнил:
— Я смотрю шея уже в порядке.
Буквально похолодев от его высказывания,  открыв рот, мне никак не удавалось его закрыть. Он, тем не менее, оставался совершенно спокоен, и вроде как бы не замечал моего потрясения.
— Как - выдавила из себя я,- в смысле шея в порядке?
И тут же вспомнила, что уже сняла платок и сейчас в первый раз предстала перед Керраном без него.
— Я вижу у тебя нет синяков больше. Долго заживала.
— Откуда вы знаете? Как так…?- пытаясь лихорадочно сообразить что-либо, осведомилась я.
Он усмехнулся, все еще стоя возле меня, но поглядывая в окно.
— Мне не составило труда узнать это. Точнее я ничего не узнавал, на тебе все было написано достаточно доступно для понимания.
Поняв, что обманывать его бесполезно, я принялась задавать вопросы, желая дознаться откуда он узнал о нападении Декстера.
— Но у меня ведь был повязан платок. Неужели он сдвинулся и я не заметила?
Он посмотрел на меня как на глупую овечку, мне тут же стало стыдно. Видимо, мой ум  не понимал очевидных вещей.
— Нет. Мне не составляет труда узнать, скажем так, то что мне надо и без чьей либо помощи.
— А Декстер? Что с ним?! Вы сделали что-то с ним? - последовал мой испуганный вопрос, так как мне хорошо запомнились предостережения окружающих его вампиров.
Он молчал.
— Вы сделали что-то?- не унималась я,- он просто не смог сдержаться. Это не его вина! Повязка с моего пальца соскочила и потерялась....
— Успокойся. И перестань обращаться ко мне на "вы". Мой земной возраст не сильно отличается от твоего.
Смена темы произошла молниеносно, мне надо было ужиться с изменениями. Глубоко вздохнув, я постаралась собраться с мыслями, поняв, что вопрос о шее лучше, действительно, закрыть.
— Простите….Прости, точнее.
Наступило молчание. Он думал о чем-то своем, а мне вдруг захотелось узнать сколько ему лет или скорее откуда он, кто он, чем и как он жил раньше.
— Интересно,- решилась-таки я,- как давно ты живешь на свете. Извиняюсь, может быть, мой вопрос неуместный. Может быть это секрет, но мне интересно было бы узнать, как долго….
— Как долго я пребываю в этом состоянии? - довершил мою обрубленную фразу он.
Сегодня ты это хотела узнать? Или у тебя еще есть какие-нибудь дела ко мне?
Вот тут он меня и поймал.
— В общем, нет. Можно мне послушать твой рассказ или это тайна? Если тайна,  ни в коем случае не стану настаивать
— Почему же тайна. Нет, не тайна.- Выдохнул он, - Хм, Баррон не задавал мне таких вопросов.
— Но это лучше, чем лабораторные беседы, не правда ли? Баррон занят другими мыслями... Могу продолжить незаконченный разговор, у меня еще много вопросов!
Последовал мой бодрый ответ. Керран явно предпочтет  первую тему для беседы.
Он все еще стоял у окна, в то время как я уже сидела на диване и смотрела на него. Наконец,  оторвавшись  от созерцания вида из окна, Керран неспешно подошел к дивану напротив и уселся в него, откинувшись на спинку и положив ногу на ногу.
— Что ты хочешь узнать?- небрежно бросил он, словно разговаривал со старым другом о всяких мелочах.
— Где ты родился, как жил и как стал вампиром.
Он помолчал с минуту, будто обдумывая что-то. Его лицо излучало прекрасное, умиротворяющее  спокойствие. Темные глаза недвижимо устремились вниз. На минуту в голове моей пронеслась мысль, что до сих пор мне неизвестен цвет его глаз. Вдруг он заговорил, поймав все мое внимание разом:
— Я родился в небогатой дворянской семье в начале восемнадцатого века, уже не помню в каком именно году. Давно живу, как можно понять.
  Он замолчал, и посмотрел на меня, чтобы заметить мою реакцию, однако я оставалась совершенно спокойной, вообще предполагая, что он мне скажет нечто  вроде: я происхожу из старинного вампирского рода, насчитывающего многие и многие века.
— Я был единственным ребенком в семье, и на меня мои родители возложили все надежды. Помню, что отец положил много сил и потратил большое количество денег на то, чтобы дать мне образование достойное не того положения, в котором мы оказались, но достойное знатности моего дворянского рода, берущего начало уже в 14 веке с соответствующей пометкой в генеалогическом древе. Это такой список, который ведет каждая знатная семья, дабы проследить насколько стар (и соответственно престижен) род и насколько чиста его кровь, с тем, чтобы гордиться этим и иметь претензию на более высокий статус, - пояснил он, хотя и без надобности, - Мы жили в городских окрестностях, жизнью далекой от дворцовых интриг и политики государства. Мой отец всегда соблюдал нейтралитет касательно государственных вопросов и никогда не вмешивался в сплетни и не принимал в них участия, что в то время можно было назвать странным и ненормальным. Но он просто хотел спокойной жизни для себя и своей семьи. Увы, он явно ошибся веком, в котором родился и жил.   Семья наша была уважаема….до поры до времени. Не хочу вдаваться в эти грустные воспоминания, но случилось так, что мы обеднели.
Отец впал в немилость, как часто бывает у тех дворян, которые хотят жить честно и стараются не причинять никому вреда. Кроме того, он не состоял при Дворе и не имел тогда никаких влиятельных знакомых, которые могли бы помочь ему. Как я уже говорил, из-за этого расходы на мое образование ощущались особенно остро. Мы не могли позволить себе тех вещей, которые нам вменялось иметь по статусу и естественно это обстоятельство сильно угнетало мать. Она все свои силы направляла на то, чтобы скрыть нашу бедность и мои таланты (часто надуманные) выставляла как наше “богатство”. Ну что же, ее можно было понять. Мы  вели уединенную и скромную жизнь. В подобном случае, чтобы не пострадать, предварительно нужно бы было удалиться от мира куда-нибудь в деревню, где бы имелось личное укрытие. Тем не менее мы продолжали беднеть. Отец сильно страдал, видно было, что он близок к самоубийству. Он боялся не за себя, но за нас,  точнее он чувствовал себя виноватым за то, что случилось с нами, за то, что  разбил  наше благоприятное будущее. Целыми днями он мог просиживать в своем кабинете, отрешившись от всего на свете.  Когда же случалось так, что кто-нибудь из нас ловил его уставший взгляд, то непременно в нем ощущалось чувство вины, неискоренимое и всепоглощающее. В конце концов враги сместили его с поста губернатора того округа, которым он управлял. Король, едва ли вспомнив о нем, назначил ему и за компанию мне, такую маленькую пенсию, что едва ли на нее можно было сводить концы с концами. Мне же, вдобавок, предложили пост младшего офицера в армии гвардейцев, чтобы я мог начать карьеру в армии! Обычно эта участь ожидала только вторых детей в семье, которые вынуждены были сами пробивать себе дорогу в жизнь, так как все наследство доставалось первым. Моя мать оскорбилась до глубины души, узнав о решении монарха и никак не желала смириться с этим. В то время, вместо того, чтобы получить поддержку от матери, отец получал он нее только негодование, слезы и жалобы.   Не удивительно, что он очень быстро заболел и умер, оставив мать и меня. Мы с ней оказались в таком положении, что у меня на тот момент имелась невеста из знатной семьи, которую я очень любил, но на которой теперь не имел права жениться, а мать находилась уже в том возрасте, когда вторично  выходить замуж зазорно. Для себя она уже имела обдуманное решение.  Она удалилась в монастырь, где и умерла вскоре.  Я же тогда испил полную чаша горя, будучи имея душу очень хрупкую, чтобы вынести все несчастья. Заручиться за меня, чтобы сделать карьеру, кроме отца было не кому. Кто станет слушать молодого незнакомого человека, появившегося неизвестно откуда? К тому же слишком юного. Никто не мог дать мне рекомендаций, не зная меня и не испытывая ко мне никаких добрых чувств. Помню, сам не раз думал о самоубийстве, помню, находился почти на грани умопомешательства, не представляя, что делать дальше. Моя невеста, естественно, после нашей опалы и слышать обо мне не хотела. Ее холодность для меня была ужасней всего на свете и если бы не она, возможно, я бы гораздо быстрее нашел выход и вообще пришел бы в себя. Даже, скорее всего, все дело было именно в ней, прибавить сюда еще преждевременную смерть родителей......
Можно сказать, полгода я пребывал в каком-то сне или бездействии или апатии, не могу дать точного определения моему тогдашнему состоянию. Я все чаще пропадал в кабаках, где связался с отбросами общества и где мы пили все вместе за мой счет.  Не знаю, сколько бы продлилось такое мое положение и чем бы все кончилось, если бы ко мне не пришел на помощь мой друг. Он был немного старше меня, и статус занимал ниже, но мы с ним всегда дружили. Более того, он был мне вместо брата, которого я никогда не имел, но которого мне всегда хотелось иметь.  Правда у него был странный характер,  молчаливый и отчужденный. Я списывал эти качества на его натуру. Сам, будучи от природы мечтательный, я чаще бывал один или же, если случалось что мы виделись, то он чаще молчал, что меня вполне устраивало. А когда на меня одно за другим стали сыпаться несчастья, его странное поведение как нельзя, кстати, подошло мне по состоянию моей души и мы сблизились с ним еще больше.
Он видел, в каком состоянии я нахожусь, а я чувствовал, что он сам чем-то сильно озадачен.  Однако, я вообще не воспринимал реальность,  не замечал очевидного. Мой друг серьезно думал о чем-то, подолгу мог смотреть на меня, однако я не обращал на это внимания и просто не видел его пристального взгляда, только позже в моей памяти всплыли обрывки картинок тех событий. Однако можно было бы догадаться, что его что-то мучает.
Видимо, я настолько часто говорил ему, что не хочу больше жить, что он буквально воспринял мои слова и решил сделать меня тем, кто я есть сейчас. Он сам оказался вампиром, чего я не знал тогда. В один из дней он посмотрел на меня странным взглядом и сказал: "Я знаю, как облегчить тебе жизнь. У тебя не будет никаких проблем. Ты хочешь этого?"
Я кивнул, не особо утруждая себя раздумьями на эту тему. Если бы я знал тогда, что он имеет в виду, то  отказался бы. Он воспринимал это состояние как счастье: бессмертие, власть и сила. Я же понял для себя, что это мука, это хуже смерти. Но уже поздно рассуждать об этом. Что сделано, то сделано. Он отвел меня к своему знакомому: какому-то важному вампиру, очень могущественному. Тот долго смотрел на меня, словно оценивая. Я же воспринимал все, как игру и вообще ни о чем не думал. Его влиятельный вид забавлял меня и даже вдохновлял. Мне действительно приходили в голову мысли, что этот человек мог стать моим благодетелем, вернуть мне потерянный статус. Мои грезы уносились далеко в страну богатства, высокого статуса и красивых женщин. Тогда я даже с упоением думал о том, как отомщу моей невесте, которая не захотела признать меня таким, какой я есть. Тогда, мой разум помутился, бесспорно, балансируя на грани бреда и проблесков здравого рассудка. Сейчас же я с отвращением вспоминаю об этом, как можно было так низко пасть!
Помню, его знакомый спросил у меня, хочу ли я получить власть и силу, хочу ли быть независимым. Он сказал, что видит большую силу во мне и передаст мне свой титул. Что я единственный,  кто смог бы нести бремя «семьи». Я молчал, не напрягая себя никакими размышлениями на эту тему. Тогда мой разум находился на грани краха и мой слабый кивок и, возможно, вспыхнувший взгляд он расценил как готовность. В первый день он отпустил меня, побеседовав со мной так, словно я являлся ему сыном, видимо подготавливал почву.  В итоге, он сделал меня тем, кто я есть сейчас. Все произошло очень быстро. Тогда я потерял себя и очнулся уже жутко голодным в измененном сознании. И состояние мое пришлось принять как неизбежный факт и научиться существовать с этим. Хотя, помнится, первые годы моего перерождения я еще получал некоторое удовольствие от новизны ощущений, лелеял какие-то надежды, рассчитывал на что-то. В общем, так можно вечно продолжать посвящать тебя в дебри моих терзаний и раздумий, не стоит об этом.....О главном я тебе рассказал, все остальное слишком лично, может быть, мелочно и должно остаться при мне.
— А где этот глава сейчас, раз ты его сменил, куда он ушел?
— Его больше нет - не моргнув глазом сказал Керран.
— Как нет?- мой мозг отказывался признавать тот факт, что вампиры могут умирать так же, как люди.
Керран молчал, видно было, что он напряжен, я же желая дознаться до истины продолжила:
— Вампира что, можно убить? Или они могут умереть?
— Можно и так сказать. Но, чтобы убить вампира нужно очень постараться или точнее, чем сильнее вампир, тем сложнее его убить.
Я смотрела на Керрана во все глаза, впитывая каждое его слово. Меня так и подмывало спросить каким способом можно это сделать, но я не решалась, боясь, что мой вопрос сочтется за нетактичность и излишнее любопытство.
— То есть,- протянула я,- убить можно как, физически?
— Здесь все не совсем просто, мне не хотелось бы посвящать тебя в это. Наша смерть слишком сакральна, чтобы открывать ее таинства посторонним и чтобы смочь понять ее, да тебе это и не нужно. Могу сказать только, что из более слабых вампиров, достаточно будет выпить всю кровь…- Керран посуровел. Тема явно не была приятна ему.
— Понятно,- ответила я, чтобы сменить предмет беседы,- а вы всегда жили здесь?
— Не совсем. Этот особняк принадлежал вампирскому роду. Сейчас здесь живет род Керранов. Дома имеют свойство разрушаться со временем, это очевидно. Из века в век мы кочуем с место на место.
По этому поводу мне хотелось задать еще вопросы, но я не стала, решив не лезть в душу вампира.  Мы замолчали. Он смотрел прямо на меня, даже не думая отводить своих обсидиановых гипнотических глаз, из-за чего мне приходилось смотреть куда угодно только не на него. В запасе у меня не имелось достаточно сил, чтобы постоянно выдерживать такой его прямой взгляд.
— Возвращаясь к вопросу о таблетках,- начала я,- только лишь они служат вам пропитанием? Это прискорбно если оно так и есть.
— А что именно тебя еще интересует? Есть предположения?
— Ну, может быть,.....как на счет крови тварей? Они же пьют человеческую..
— А вы едите гнилые продукты?
Мой внимательный взгляд, на этот раз столкнулся с его взглядом. Я качнула головой.
— Ну вот, и мы брезгуем ими. У нас не бедственное положение, чтобы опускаться до такого.
— Кровь животных?
— Некоторые иногда прибегают к этому. Но здесь  в них ощущается недостаток и она не так….она не совсем подходит нам, скажем так. Кровь человека, в любом случае, остается деликатесом.  Поэтому будь осторожна, приходя сюда.
— Я не боюсь ничего. Во всяком случае, мне не трудно было бы поделиться своей кровью, если в том была бы нужда - бросила беспечно я.
Лицо Керрана  накрыла мрачность, легкая блуждающая улыбка исчезла, и губы вытянулись в тонкую линию. Я заметила эту перемену только тогда, когда он заговорил:
— Этого нельзя допускать. Когда Декстер схватил тебя за шею, что он хотел сделать, неужели ты уже забыла? И что, тебе совсем не было страшно? Ты не боялась смерти, хочешь сказать?
Я смутилась, вспомнив, что в тот момент, действительно, была ни жива, ни мертва от страха. Но, можно было бы, сослаться на неожиданность. Конечно, все-таки страх оставался, вездесущий инстинкт самосохранения срабатывает в любой ситуации.
— Я привыкну к таким реакциям и все будет хорошо….тогда я не ожидала….
— Береги себя,- отрезал он,- это не шутки, поэтому не надо привыкать к таким вещам.
— Если  привыкну, то перестану бояться, тогда же больше вероятности, что мне сохранят жизнь - лукаво подметила я, взглянув на него. На этот раз растерялся он, к тому же в его взгляде мелькнуло удивление. Конечно, я оказалась права, памятуя прошлые наставления Баррона.
Мы проговорили еще с час о всяких пустяках, после чего я соизволила-таки уйти, хотя очень неохотно. Удивительно, как Керран терпеливо снес всю мою пустую болтовню.

В один из дней мне передали письмо от Леграна. Какой-то молодой человек подошел ко мне на улице и сунул в руку конверт, чем немало меня удивил. От него не поступало никаких известий недели три точно и вот, наконец, он дал знать о себе таким странным образом.
Добежав до дома, так как я торопилась узнать о чем же он мне пишет, и, развернув письмо, я принялась читать.
Либо мои надежды витали слишком высоко, либо реальность оказалась суровей, но в его письме не обнаружилось ничего сверхъестественного.
Он, правда, сообщал, что изучения его  продвигаются медленно и неуверенно.
Если я начну углубляться в свои предположения,- писал он, то эти три листа, которые вы держите, превратятся в двадцать или тридцать страниц моих воздушных мыслей и вашей усталости. Вполне обоснованное  заявление. Ну что ж, что имелось, то имелось. Он узнал, с большой степенью вероятности, что действительно существует такая или подобная книга. Автор сам позаимствовал ее название откуда-то, может быть даже из другого языка, поэтому не факт, что он перевел его правильно. Легран ссылался на эти неточности, которые мешали ему узнавать о книге из других источников.
"Я подозреваю,- писал он, что у вампиров в их книге тоже есть что-то наподобие предсказаний как у индейцев: какой правитель кого и когда сменит, от кого и когда будет исходить угроза, и тому подобное. Если они обладают даром предсказаний, то почему бы им не составить такую книгу? Вполне возможно, что она до сих пор ведется и Керран знает уже, что его ждет в будущем. Хотя, конечно, мои предположения достаточно смелы. Не забивайте себе ими голову. Никто не может предсказать будущее точно и в деталях. Никому не дан такой дар. В нашу жизнь постоянно вмешиваются посторонние лица, обстоятельства и мы сами в силах что-то изменить, поэтому не существует определенной системы развития. Она может быть только в том случае, если человек сам, сознательно, идет на поводу у обстоятельств, возможно, зная уже свою судьбу. Так же человек, может быть, слаб духовно, не деятелен, это условие  тоже можно отнести к первому моему предположению. В этих случаях, а они скорее взаимно дополняют друг друга,  такого человека можно только пожалеть".
Легран советовал мне, все равно, узнать на эту тему что-нибудь у Баррона, осторожно и ненавязчиво. И советовал, так же, не забывать о том, что у вампиров вполне может быть своя легенда. Если таковая действительно имеется, то мне, как он утверждал, будет легче понять их.
Действительно, Легран натолкнул меня на мысль, что у вампиров, как у старинного рода, должна быть своя история, история их происхождения, жизни и будущего.
Ну что ж, к моим многочисленным планам и желаниям прибавился еще и образ таинственной книги, о которой мне предстояло узнать.  Хотя, это была бы последняя тайна, которую Керран согласился бы раскрыть мне, прежде ему пришлось бы раскрыть все тайны перед этой.

С трудом дождавшись приемлемого дня для посещения  особняка, с точки зрения тактичности, я полетела туда на всех парусах, стараясь, тем не менее побороть свои неуместные порывы. Тщетно. На город уже опускались вечерние сумерки, а когда передо мной предстал особняк, то он вообще утопал в густых тенях, как будто ночь в него приходила раньше, чем в другие дома. Влажный запах вечерней зелени и хвои окутал меня со всех сторон, как если бы я оказалась в лесу. На темном камне особняка лежали узорчатые тени от листвы, словно паутина. Торжественный и мрачный вид его всегда заставлял мое сердце сжиматься.  Тишина царствовала вокруг меня безраздельно и всепоглощающе, окутав плотной мантией все в пределах досягаемости  взгляда и слуха.
Зала, в которой я очутилась, все утонула во тьме. Здесь уже точно давно наступила ночь. Прорезая ночную тьму, откуда-то доносилось мерное тиканье часов и больше никаких звуков, как показалось мне сначала.
 "М-да, что-то поздновато сюда  явилась. Надо бы поторопиться" - сказала я про себя и, не мешкая более, направилась быстрым шагом к лестнице. Однако, почти сразу же слух мой уловил нечто странное, полностью, в одно мгновение захватив внимание. Напрягая его, я различила чьи-то не то стоны, не то всхлипы. Слишком приглушенные и не частые, чтобы иметь возможность понять, откуда они доносятся. Тут же во  мне умер здравый рассудок и проснулось сильное желание узнать, что же такое происходит, не смотря ни на что. 
Зал погряз в темной давящей темноте, и эти звуки напоминали мне теперь что-то из разряда завываний призраков из готических книг, накаляя атмосферу. Уловив их возможный источник, я двинулась в том направлении, откуда они могли исходить. Слева от меня находилась огромная, покрытая искусной резьбой дверь, за которой происходило что-то непонятное. Мутная тревога поднималась во мне все больше, однако я едва ли отдавала себе отчет в том, что делаю. Итак, с решительностью толкнув дверь, я вошла. Передо мной открылась другая зала меньшая по размерам и тоже плохо освещенная. Несомненно, сейчас звуки голоса стали прослушиваться явственней и вряд ли они могли принадлежать призраку. Жадно осмотревшись вокруг, вслушиваясь в них словно они являлись моей единственной жизнью я вертела головой в поисках еще одного помещения. Оно было замечено почти сразу же. За портьерой виднелась еще одна дверь, по идее ведшая в будуар или кабинет, в общем, в более уютную комнату. Я немедля направилась к ней и распахнула ее, без каких-либо определенных мыслей и соображений по поводу своих действий, и действительно очутилась в маленьком помещении. Однако только лишь переступив порог, я остановилась как вкопанная,  поняв, что нахожусь в кругу вампиров, которые как темные истуканы стояли, не двигаясь и, казалось, не дыша. После темных и пустых кулуаров, это видение казалось верхом неожиданности.  Бегло осмотрев безмолвные фигуры, мне пришлось попытаться понять как можно быстрее следующее: убьют ли меня сейчас или сначала выслушают. Они все как один обернулись в мою сторону, но на лицах их читались разные эмоции: кто-то смотрел на меня с откровенной злобой, кто-то еще и с удивлением, кто-то равнодушно (как показалось мне). Но, в любом случае, они явно были недовольны моим вторжением, чего стоило ожидать.
Быстро переведя взгляд на то место, которое они окружили, я заметила еще одного вампира. Это была девушка или, скорее всего, девочка. Вид ее поразил меня настолько, что я на мгновение забыла не только о недружелюбно настроенных вампирах, но и об опасности. Она лежала на кушетке, совершенно истощенная. Почти синяя с полупрозрачной кожей, тощая и хрупкая. На вид она точно не была старше, чем я. Меня так же поразила ее кукольная внешность, словно она сошла с картинки: огромные красивые глаза, маленькие капризные губки и вздернутый носик. Умели ли вампиры плакать? Так как лицо девочки выражало  именно эти эмоции, а точнее муки рыданий, но щеки  ее оставались сухи и из глаз не лились слезы. Тем не менее выглядела она так, словно давно уже исходит невидимыми рыданиями.  Клыки впились в нижнюю, рубинового цвета губу….Картина очень походила на ту, которую я наблюдала когда-то.
Созерцание мое длилось около минуты, я только и успела начать свою мысль: не эту ли девочку я видела не так давно, как вдруг передо мной выросла фигура вампира.
— Что тебе нужно здесь? Как ты вообще сюда попала?- его вопрос прозвучал скорее как угроза.
— Я вижу сквозь стены и читаю мысли - небрежно бросила я, мельком оглядев остальных и вдруг разозлившись. Эта извечная их враждебность и даже в таком вот случае, раздражала меня. Явно было видно, что девочке нужна кровь.
На мгновение, может быть, некоторые вампиры опешили, но быстро обрели свой злостный вид.
— Уходи, нечего тебе здесь делать! Или я забуду все запреты Керрана.- бросил другой.
Они отошли от девочки, загородив ее,  встали стеной против меня, как грозное воинство. Я видела, что никого среди них не знаю, чтобы иметь возможность обратиться к нему за предполагаемой поддержкой, да и в комнате было слишком темно, и временем, чтобы иметь возможность разглядеть всех, я не располагала. Лица их освещала пара-тройка свечей, давая очень скудный свет.
Не теряя времени, я оголила руку и протянула ее к ним.
— Девочке нужна кровь. У вас безвыходное положение,  вижу,- стараясь держать себя в руках произнесла я,- так вот….
Они застыли, не ожидая от меня такого поступка. Я сделала шаг вперед, некоторые расступились, но другие нашлись быстрее.
— Этого нельзя. Убирайся отсюда!- прошипел один, обнажив свои белые клыки, глаза его полыхали поистине животной яростью, а зрачки налились кровью.
— Если Керран узнает, что ты здесь, нам всем придется плохо - бросил другой,- Уходи
— Не уйду. Не понимаю, предлагая вам свою кровь добровольно, я рассчитывала на ваше немедленное согласие. Так позвольте мне помочь!
Я сделала еще пару-тройку робких шажков, понимая, что уже стою в окружении вампиров и защиты у меня никакой. Еще несколько из них расступились, другие, наоборот, с предостережением двинулись на меня. Один из них схватил меня за протянутую руку и, убирая ее, начал было теснить  к двери со словами:
— Сказали же, уходи. Без тебя справимся! Керрану дорого обойдется твое присутствие. В своей смерти останешься виновата сама!

Положение мое оказалось безнадежным. Вот-вот перед моим носом должна была закрыться дверь таинственной комнаты, оставив меня в неизвестности.  Но тут  вдруг откуда-то возник Эдвард, резко отодвинув от меня своего друга со словами:
— Подожди. Не спеши. Только она сможет помочь нам. Во всяком случае, она не случайно оказалась здесь.
 Чрезмерно серьезный он едва ли взглянул на меня, занятый тем, что ему сейчас предлагалось сделать. Я просияла и тяжелый ком, который поднялся во мне как только я оказалась в комнате, тут же исчез, скорее от того, что появился тот, кому можно было бы довериться, а потом уже и все остальное….все что только они захотели бы.
Он опять взял меня за голый локоть и потащил к девочке. Та, казалось, не видела и не слышала ничего вокруг. Глаза ее то пусто блуждали по помещению, то закрывались. Эдвард, подвел меня к ней и тут же не мешкая принялся за дело.
— Нужно немного крови. Она не может привыкнуть к таблеткам. Я сделаю неглубокий надрез, потерпи.
Он произнес эту фразу так, будто я была жертвой, в голосе его слышались нотки вины, казалось, он успокаивал меня.
— Ничего. Я готова.
Остальные вампиры покорно отступили. Всем своим естеством я отлично чувствовала,  как их грызет бессильная злость, но не на меня, а на то, что им пришлось обратиться ко мне.
Среди них имелись те, кто все еще продолжал высказывать  свое недовольство вслух обрывчатыми фразами, но мешать не решался.
Эдвард слегка надрезал мне венку, конечно же, жуткая боль пронзила сердце, я с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть и не потерять сознание от боли.
— А теперь, надо все делать очень быстро, чтобы Керран не учуял запах крови и не пришел сюда.
Он быстро поднес мою руку к лицу девочки. Капли моей крови начали падать ей на губы и тут произошло удивительное, я даже забыла о своей боли. Это существо, по-другому и не назовешь, моментально вернулось к жизни, к сознанию. Взгляд ее капризных жадных глаз заискрился и можно сказать, обезумел. Она вцепилась мне в руку так, словно и не умирала минуту назад и ее гримасы являлись лишь только трюками. 
Не смотря на это мне было жаль ее. Если бы в моих силах заключалась возможность спасти ее или предоставлять ей кровь постоянно я бы так и делала. Увы, мое тело не располагало достаточным количеством крови, что я почувствовала уже минуты через две. У меня появились признаки легкого недомогания я же, злясь на свои скудные возможности, старалась держаться. Бросив рассеянный взор по сторонам, чтобы как-то отвлечься от боли, я заметила жадные взгляды остальных вампиров. Их глаза горели таким ненасытным огнем, что мне только сделалось хуже, и я предпочла отвернуться.
— Хватит, все!- поспешно пробубнил Эдвард, вырывая у нее мою руку,- ненасытное создание!
Девочка, конечно, никак не желала отдавать кому-то свое лакомство и на ее лице появилась все та же до боли невыносимая капризная гримаса и снова эффект того, что ее сотрясают невидимые рыдания. У меня сердце разрывалось от ее вида, но помочь я ей, как оказалось, мало чем могу.
— Хватит!- рванул Эдвард  руку так, что той пришлось выпустить ее,- Черт подери, имей совесть Изольда! На это ответом ему явились капризные полу стоны и хныканья.
Кто-то подал ему бинты и повязку, которые он схватил и ловко перевязал мне руку.
— Теперь надо уходить, иначе нам всем попадет. Пойдем!
Он не дал мне и минуты, чтобы прийти в себя. Я поплелась за ним, чувствуя, что силы во мне значительно поубавилось.   Пожалуй, теперь настала моя очередь хныкать.
— Лучше тебе не появляться здесь пока….- начал говорить он, повернув ко мне голову и осекся. — Тебе плохо?- в голосе его прозвучал испуг, я не видела его лица, так как понуро смотрела вниз. Видимо я побледнела, и вообще, потеря крови сказалась на мне так, что Эдвард без слов подхватил меня на руки и пулей выскользнул во двор. Я даже и заметить не успела, как оказалась в машине.
Он повис одной рукой на дверце, другой облокотился о крышу и, заглянув в салон спешно проговорил:
— Пока рука окончательно не заживет не приходи сюда, во имя нашей общей безопасности. Керран чувствует все. Твой свежий надрез, в котором все еще пульсирует кровь, и его причину он поймет моментально….
Мне показалось, что вид у него растерянный, озадаченный и виноватый, сейчас он скорее походил на обычного человека, чем на неприступную вампирскую скалу.
— Спасибо - тихо пробубнил он, после небольшой паузы и захлопнул дверцу.
Меня доставили домой. Потом воспоминаний никаких не осталось, так как я сразу же уснула.
Пробуждение наступило от того, что возле меня происходила какая-то суета. Неизвестно сколько времени длился мой сон, и какое теперь время суток. Голова кружилась так, словно меня усадили на карусель, и все еще чувствовалась слабость. Открыв глаза, и более или менее собрав оставшиеся силы,  я с досадой заметила, что рядом  находится мой друг. Держа в руке чайник с заваркой, он смотрел на меня с беспокойством.
— Что ты тут делаешь?
— Это ты мне лучше скажи, что происходит. Ты ни жива, ни мертва - начал он.
— Нездоровиться - устало вымолвила я и отвернулась, желая избежать ненужных разбирательств.
— Черт подери, Кеева! Куда ты ввязалась я не пойму?! Что происходит! Кто тебе угрожает, скажи мне!
— Никто. Все хорошо!
— Не может быть, я вижу как все хорошо - передразнил он.
— Мне надо поспать, ты не мог бы помолчать…
— Меня впустил сюда какой-то странный парень, сказав, что тебя нужно напоить чаем и как можно больше. Это что за чушь?
Я вздрогнула и тут же проснулась. Слабость как рукой сняло, зато взметнулась злость на Эдварда. Зачем он открыл себя, значительно все усложнив. Ух, потом я ему устрою!
— Давай сюда - устало пробубнила я, стараясь сохранить свой больной вялый вид, что мне неплохо удавалось.
Он молча протянул мне кружку, пожирая меня глазами. Внутри него все так и кипело, если бы не моя слабость, он бы выпотрошил меня с потрохами.
— Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, слышишь! Кто бы он ни был и какая бы опасность мне ни угрожала, я не позволю, чтобы тебе делали плохо!
— Спасибо. Не стоит так беспокоиться, все нормально, а если будет плохо, то непременно дам знать тебе.
Как можно быстрее выпив чай, оказавшийся жутко крепким и сладким, я опять впала в дремоту и не заметила, когда ушел мой друг. На следующий день возле меня уже никого не было, что принесло мне несказанное облегчение. Через несколько минут на тумбочке я обнаружила записку от моего друга. В ней говорилось, что он оставил меня отдыхать одну, пока я не посчитаю нужным позвать его. Далее повторялось все то же, что им было уже сказано вслух.
Вздохнув, я отложила ее в сторону и тут же о ней забыла.
Слабость все еще оставалась, мозг едва ли соображал. В таком состоянии на работу показываться не имело смысла. Баррон с легкостью отпустил меня, пожелав скорейшего выздоровления. Дома я просидела дня три, все это время думая о произошедшем.
Мне жутко было представить, что Керран может узнать о моем поступке, поэтому об этом я предпочитала не думать, для сохранности своих нервов. Зато из головы не выходила та девочка. Я ломала голову над ее таинственной странностью и над тем, что случилось с ней.
Вывод напрашивался в итоге такой: она оказалась настолько слаба, что ее организм не воспринимал таблетки или же не впитывал, как положено содержащиеся в них вещества. Как тогда она умудрялась жить среди них? Как они могли поддерживать ее такую слабость? Хотя, для нее одной можно было бы найти крови, это не так уж и сложно.
Я вспоминала ее страдальческое личико, похожее на личико  обиженного херувима.
Ее светлое, старомодное платье, в кружевах, удивительно шедшее ей. Я бы, пожалуй, взяла ее к себе и ежедневно бы заботливо потчевала кровью, как прилежная мать кормит ребенка кашей. Однако она, скорее, годилась мне в младшие сестренки, так как на вид она казалась не старше меня. Только вот до безумия детское лицо сбивало с толку, заставляя думать, что перед тобой беспомощный младенец.
Смотря на свою ранку, сделанную ланцетом очень искусно, я раздумывала над тем, когда же она затянется. Благодаря Эдварду надрез получился очень аккуратным, с леску толщиной, но глубоким, поэтому все еще ощущалась боль. Неужели Керран учует даже такой комариный укус? Я верила в это только потому, что предостережения Эдварда напугали меня и, скорее из-за них, чем по другим своим предположениям, мне желательно было бы сидеть дома как можно дольше.
Совесть у Эдварда, похоже, отсутствовала, так как он ни разу не пришел проведать меня. Это ладно, но я так хотела спросить у него, когда же мне можно будет вновь прийти!
Так прошла неделя. Я постоянно смотрела на свой порез как на часы, мысленно ускоряя его заживление. Баррон ворчал, по поводу моей рассеянности, но зато он ничего не знал.
Он не знал, что я бываю в особняке и это меня совершенно устраивало. Я не хотела ему говорить об этом, но и не делала из моих посещений тайны, но скорее, подсознательно, желала добиться результатов, чтобы потом было что предъявить. В конце концов мои действия не были направлены во вред Баррону, поэтому ему не пришлось бы злиться на меня. А узнай он о моих визитах, я бы не стала отрицать.




Третья четверть: убывающая луна

Войдя в его кабинет, я в нерешительности остановилась у двери, так как во мне ни с того ни с сего появилось дурацкое чувство страха. А когда он обернулся, оно уже стало неконтролируемым.
Он смотрел на меня с подозрительной внимательностью, а я все еще лелеяла надежду, что все обойдется, успокаивая себя тем, что рана совершенно зажила.
Таким образом, лицо мое постоянно меняло выражения, наверное, я смотрелась глупо, слабое существо, играющее с могущественной волей вампира. Кому я дерзнула бросить вызов? Если бы мой мозг признал это, но он сопротивлялся,  категорически и, видимо, безвозвратно ослеп.
Керран оказался около меня, в несколько больших шагов и, не успела я опомниться, схватил мою руку и задрал рукав.
Я ойкнула от неожиданности и боли. Побледнев, тут же  почувствовала себя маленькой букашкой, которую сейчас обязательно раздавят, но все еще старалась сохранить напыщенное грубое спокойствие, авторитет слона.
Он вперил острый взгляд в белую нить затянувшейся ранки и отрезал:
— Я так и думал.
 Из груди его вырвался вздох.
Мое сознание отключилось. Снова я не знала врать ли ему или нет. Какой раз он уже кидал двусмысленные фразы.
— Кто напал на тебя? Кто все это устроил? - прогремел он, сверля мое лицо своими темными блестящими глазами.
— Никто - прошелестела я, чувствуя близкую кончину.
 — Не лги мне! Отвечай, как все произошло!
 — Неужели ты учувствовал зажившую уже рану?
 — Нет, конечно. Но когда Эдвард вынес тебя на руках из особняка, мне показалось это подозрительным.
Тут все стало ясно. Он либо наблюдал в окно, либо случайно заметил наше предприятие, теперь превратившееся в осечку.
 — Сейчас я убедился, и мои подозрения подтвердились. Что произошло?
 — А разве ты сам уже не знаешь?
 — Я хочу все услышать от тебя лично.
 — Ничего страшного не произошло. Ничего такого, что угрожало бы моей жизни. Я добровольно отдала свою кровь, так что тут только моя вина.
 —  Cколько раз мне еще повторять тебе, что опасно связываться с нами! – вскипел он, испепеляя меня взглядом,- твоя беспечность только раздражает!  Я слушаю тебя.
Вздохнув, как можно короче, уложившись в несколько предложений, я рассказала ему обо всем. Совсем не хотелось делиться впечатлениями под тяжелым взглядом Керрана, из-за которого в горле постоянно поднимался ком, сбивая голос на хрип.
Ему этого вполне хватило, к моему некоторому облегчению. Он не стал меня более расспрашивать о происшествии, зато взялся за другое.
 — Я запрещаю тебе жертвовать собой. Ты слышишь? Ты ничего этим не изменишь, только себе навредишь. Я знаю, что говорю, поэтому не делай так больше! Или же мне придется запретить тебе приходить сюда.
Ему можно было сказать только последнюю фразу, чтобы заставить меня испугаться, как следует.
Застыв, я смотрела на него во все глаза и молчала. В голове царил совершенный ужас, вызванный этой его фразой, кажется, и дар речи тоже исчез. 
 — Обещай  мне, что ты больше этого не сделаешь. Это все, что мне нужно сейчас от тебя - произнес он, видя что напугал меня.
 Сейчас его голос походил на голос назидательного учителя, который отсчитывает провинившегося ученика.
 — Обещаю - с готовностью и виноватым видом произнесла я, радуясь, что отделалась так легко и гром уже отгремел. 
 — Почему в который раз я слышу, что они бояться тебя, твоих действий? Ты наказываешь их за это? За нападение на человека? Только поэтому я не сказала тебе. Прости меня.
Он высокомерно поднял голову и, сверкнув холодным взглядом ответил:
 — Не важно. Не нужно пригревать на своем сердце змею, она тебя непременно ужалит. Постарайся понять хотя бы это. Когда поймешь, тогда и продвинешься вперед и будешь уже размышлять над другим. Пока озадачь свое ненасытное воображение этим заданием и разбирай его до тех пор, пока не усвоишь.
Он замолчал, отойдя от меня. Я как стояла у двери, так и осталась там. Наверно, лучше было бы уйти, чтобы не раздражать его своим присутствием. Я как раз раздумывала над этим (мне очень этого не хотелось), но он заговорил.
 — Прости за грубость. Меня трудно вывести из себя, но твоя беспечность выведет кого угодно. Как Баррон умудряется работать с тобой, не пойму. Ты вечно ищешь проблем на свою голову и приправляешь их, к тому же, упрямством. Надо быть достаточно податливым, чтобы смочь принять все это.
 — Баррон хороший человек, хотя и пытается изобразить из себя кого-то другого, чужого и деловитого…
 — Пожалуй, скажу ему, чтобы он нанял тебе охрану,- перебил  меня Керран,- иначе мы рискуем тебя потерять с твоим безрассудством. Держу пари, он дорожит тобой как сотрудником, уверен, он поймет меня.
Я уставилась на него, не понимая шутит ли он или говорит вполне серьезно.
 — Не надо охраны. Все мои действия обоснованы. Надеюсь, это была шутка.
Он криво усмехнулся. Теперь к нему вернулась былая мягкость и взгляд его приобрел бархатистость, действующую на меня как бальзам.
 — Как знать - бросил он мне, пожав плечами.
Наступило молчание. Меня непредсказуемость ситуации настолько выбила из колеи, вывив такой итог, что нормального разговора не вышло бы, поэтому разумней  было уйти. Помучившись пару минут, я, скрепя сердцем, сообщила, что мне нужно идти. К моему удивлению и негодованию он не стал возражать. Видимо я тоже как следует подпортила ему настроение. Не сумев удержать вырвавшийся вздох  я расстроено побрела к двери.
— Запомни, я запрещаю тебе жертвовать собой!- догнал меня его голос. Я остановилась и обернулась.
 — Не хочу, чтобы они причиняли тебе боль.
Меня удивило его странное высказывание, опять-таки двусмысленное. Как будто бы он был человеком или как если бы я имела какую-то невиданную ценность в глазах вампира.
Не найдясь, что бы ответить на это, я молча кивнула и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.


Чувствуя себя донельзя виноватой, я не появлялась в особняке около недели, а то и больше. Чтобы отвлечься мне пришлось с головой уйти в работу, в мои изучения и вопросы. Я пробовала узнать что-нибудь самостоятельно о книге, которую показал мне Легран. И, конечно же, мои старания, хаотичные и не имеющие никакой информационной поддержки, потерпели крах.
Теперь рано темнело, так как наступила осень. И мои дневные 18-20 часов, привычное время посещения особняка, превратились в сумерки, причем опасливые. Я это поняла только тогда, когда оказалась в особняке, совершенно погруженным в темноту и гипнотический сон. Полнейшая тишина, нарушаемая  лишь еле слышимым тиканьем невидимых часов,  звук которых прослушивался как слабый пульс, то пропадая в толще темноты, то выныривая вновь.  Зал наполнила неприятная прохлада, дуло, кажется из всех щелей. «Ну да,- подумала я, поежившись, - зачем вампирам отопление……даже камина, наверное, нет».
Однако, решив не вслушиваться более в жизнь особняка, я, чтобы избежать ненужных искушений и опасностей тут же двинулась по направлению к лестнице, настроившись дойти до кабинета без приключений. Но как только я достигла ее, то услышала какое-то движение возле себя, сопровождаемое стоном. Остановившись и оглянувшись, с замиревшим сердцем различила в темноте светлое пятно, сильно смахивающее на человеческую фигурку.
Это пятно двинулось и мне показалось, что от него исходят кряхтения. В груди возникло напряжение, и откуда не возьмись, поднялось  любопытство. Интересно, что это за явление такое странное, не показалось ли? Раз оно находится всего в нескольких метрах от меня, то не мешало бы пойти и посмотреть.
Я направилась к тому месту и через минуту оказалась возле источника моего внимания.
В темноте глаза мои с трудом различили ту самую девочку. Она забилась в небольшую нишу и смотрела на меня совершенно душераздирающим взглядом. Огромные глаза ее, казалось, заглатывали меня целиком и выбраться из их омута не представлялось возможным. Маленькое личико, залитое болезненной бледностью, источало только страдание. На нем пурпурные маленькие губки смотрелись словно раздавленная вишня, уголки их были капризно опущены вниз. Не удивилась бы, если бы мне сказали, что она может гипнотизировать, именно это у нее прекрасно получалось. Я забыла не только куда  шла, но и о возможной опасности, а запрет Керрана отнесся куда-то глубоко на задворки души.
— Ты что тут сидишь? - как можно ласковей осведомилась я, радуясь, что оказалась одна с ней и могу теперь спокойно поговорить - Тебе плохо? Что с тобой происходит?

К сожалению, девочка не настроена была разговаривать. Ответом  явилась тишина, что немного расстроило меня. Однако  она тут же  изобразила на лице плаксивую гримасу и дыхание ее участилось. Взгляд сделался жадным, а значение его достаточно красноречивым.
Я заколебалась, осмотревшись по сторонам. В сердце моем всколыхнулась тревога. Мне жутко захотелось помочь ей, но тогда….я даже представить боялась, что меня ожидает.
Уйти от этого ребенка – дело совершенно тщетное.
— Как ты бедняжка живешь среди них, а? Они тебя кормят вообще?
Девочка двинулась, выражение ее лица стало еще капризнее, казалось, она вот-вот заплачет. 
 — Ладно, только чуть-чуть и по-быстрому. Обещаешь?- прошептала я, закручивая рукав дрожащей рукой, чувствуя как моя оголенная рука, предназначенная в жертву, тоже  затряслась  и покрылась мурашками. Она, проигнорировав мои слова, уцепилась за руку своими маленькими холодными ладошками и, рванув ее к себе, вонзила в  теплую плоть  маленькие клыки. Я даже понять ничего не успела, зашипев тут же  от боли, создаваемой ее клыками, но заставила себя успокоиться. Все мои чувства отключились разом. Чем в этот момент я отличалась от нее? Одно животное питалось за счет другого, потерявшего все человеческие страхи и эмоции. Едва ли я отдавала отчет своим действиям.
Прошло около минуты, как  за моей спиной возникло легкое движение. Обернувшись, я вздрогнула, и рука моя дернулась. Вместе со стоном из меня вырвался возглас неожиданности.
Рядом стояла Петра и смотрела на меня, скрестив руки на груди. Лицо ее исказила надменная гримаса и еще какая-то сильная эмоция, неуловимого значения, но, определенно,  она вызывала во мне жуткий дискомфорт. Я, было, хотела вырвать руку, испугавшись присутствия Петры, но девочка сжала ее, словно тисками. Тут во мне действительно стал подниматься страх и в памяти оживал запрет Керрана, постепенно убивая меня. Однако Петра молчала и смотрела, ничего не предпринимая. Глаза ее в темноте блистали как холодный лед. Она даже и не думала двигаться и вообще выразить даже малейшие эмоции на своем лице.  Я поняла, что она, в общем-то, не против моей безрассудной инициативы.
 — Только немного. Сюда может явиться Керран - ответила она вдруг, но явно через силу,- понаблюдаю пока за обстановкой, хотя не в моих интересах спасать тебя.
Сейчас я чувствовала себя узником, брошенным на волю палача, точнее нескольких палачей. У меня даже рукой не получалось пошевелить, это кровососущее насекомое уцепилось за нее мертвой хваткой, а помочь мне было некому. Я чувствовала, что мое колотящееся в бешеном ритме сердце выросло до размеров тела, полностью заняв его. Беспомощно хлопая глазами я смотрела на Петру как младенец, не понимая ничего.  Петра, наверно, жаждала моей смерти и объявила бы ее Керрану как случайность: сама виновата, не успела помочь, было поздно и.т.д.
Все тело мое похолодело и покрылось испариной (видимо это спасло меня от быстрой потери крови). Боль в руке от зубов стояла нестерпимая, к тому же к ней еще прибавился страх за то, что я могу стать вампиром или умереть.  Однако подумать об этом я толком не успела, так как Петра вдруг забеспокоилась и, завертев головой, принялась втягивать носом воздух. Ее беспокойство передалось и мне, но в отличие от нее я оказалась совершенно беспомощна.
 — Каэлан здесь, черт бы его побрал,- процедила она,- давай, живо!
Она бросилась ко мне и с этими словами активно принялась  высвобождать  руку. Девочка задвигалась, застонала, закапризничала и вцепилась в нее еще сильнее, причиняя адские боли, которые вырвали стон и из моей груди. Мне кажется, я почти теряла сознание, все закрутилось будто в тумане, происходящее едва ли осознавалось мною. Кроме темноты я не видела ничего вокруг, где-то рядом гуляло учащенное дыхание вампирши, старающейся вытянуть меня из оков. Рука онемела.  Первородный хаос окутал все вокруг, а в нем двигались какие-то призрачные тени.
Я чувствовала, как в Петре растет огромный ком страха, и от ее величественной натуры не остается почти ничего.
 — Изольда, оставь! Слышишь, отпусти! Здесь Каэлан. Будь ты проклята, ненасытное чудовище! Кто только создал тебя?! -  негодовала она, пытаясь высвободить мою руку чуть ли не плача. 
Мы втроем не успели ни понять, ни заметить, каким образом возле нас возник Керран. Словно у него было несколько рук, он одной отшвырнул Петру так, что она отлетела, ошарашенная, другой вырвал мою руку у девочки и ударил ее по лицу с такой силой, что бедное создание, вскрикнув, со всего размаху ударилось о стену.
Я осталась стоять так, как и стояла, тяжело дыша, непонимающе, слепым взглядом смотрела в темноту. Я видела только мучительное выражение лица бедняжки, ее боль и мне опять стало жаль ее. Как он мог ударить столь беззащитное существо? Какая жестокость!
Тут же во мне взметнулись злость, негодование, вперемежку с уже имевшимся страхом и чувством неизбежно подступающей дурноты. Я было хотела вступиться, но не нашла в себе силы, а последующие повышенные тона Керрана и вовсе отбили у меня это желание и заставили задуматься в первую очередь о себе (что следовало сделать раньше).
 — Как ты посмела не предотвратить это?!- зашипел он на Петру,- ты же была рядом!  Я слышала, что он задыхался от гнева, хорошо в этот момент не видела его лица, иначе не знаю, что бы со мной сделалось.
 — Ты стояла и смотрела? Если бы я не успел? Изольда могла убить ее запросто! Если у нее нет ума, ты, кажется, претендуешь на него. Или я ошибаюсь? Ты ослушалась меня, как  ты посмела ослушаться?!
 — Она уже была здесь,- ответила Петра сквозь прерывающийся, запыхавшейся голос,- кода я пришла. Так что спроси лучше ее. И вообще ты сам виноват, зачем допускаешь ее сюда?! Да еще смеешь упрекать меня за что-то. Жалуйся теперь себе. 
 — Не важно, ты ослушалась меня! - его фраза прозвучала как приговор, от которого даже мне стало плохо, а уж Петре и подавно.
 — Я не обязана защищать ее. И если бы она и погибла, то только по своей оплошности! При чем тут я опять? - попыталась огрызнуться она.
Он перевел свой взгляд на меня. Не знаю, благодаря каким силам я держалась, наверно шоку, но я чувствовала, что теперь похожу скорее на марионетку.
 — Как ты могла,- обратился он ко мне,- ты забыла мой запрет? Она же чуть не убила тебя! Если бы я не оказался  рядом…
В голосе его отражалось столько боли, что у меня из глаз хлынули слезы. Тут я осознала всю свою беспомощность, весь ужас ситуации и на этом силы мои иссякли, я почувствовала, что падаю.
Однако Каэлан подхватил меня, обвив руками, словно мягким теплым покрывалом. Он прижал меня к себе как ребенка, нежно и заботливо. Если бы мое состояние позволяло мне размышлять здраво,  я бы покраснела и вообще….
Но даже сейчас сердце мое вздрогнуло от его прикосновения, я поняла, что в его объятиях мне ничто не угрожает. Сейчас только  безропотно погрузилась в небытие, полностью доверившись ему. Хорошо, что мне не удалось увидеть  в этот момент Петру, лицо ее походило на лицо Горгоны, что мне представлялось позже, и не иначе как с содроганием.

Очнулась я, к своему вялому удивлению, на которое только  был способен мой организм, у себя дома в темноте. Лишь на маленькой лестничной площадке, ведший в мою скромную гостиную, горел один светильник.
Открыв глаза, я привыкала к темноте. Голова кружилась, перед глазами плавали и вращались разноцветные круги и вспышки из-за чего приходилось моргать чаще, чтобы избавится от этих угнетающих наваждений.  Параллельно во мне начала подниматься обида, так как меня опять оставили одну, как мне показалось.
Испустив слабый вздох, я двинулась, намереваясь перевернуться на бок, и тут же услышала сбоку от себя шорох. Повернув голову в направлении шума я заметила Керрана. Он находился у меня в комнате, рядом с моей кроватью! Хлопая глазами, щуря их, мне не верилось в это чудо.  Однако мои глаза меня не обманывали. Керран собственной персоной сидел на стуле рядом со мной.
Тут же ко мне вернулись все чувства и воспоминания разом и огромные тяжелый ком вжал меня в кровать, мешая дышать.  О, больше всего на свете сейчас я жаждала провалиться сквозь кровать и пол, куда-нибудь туда, где до меня бы не достал взгляд Керрана и где не звучал бы его голос! Он взглянул на меня. В темноте я едва ли могла разглядеть его лицо и сама еще не успела окончательно очнуться, из-за чего  пришлось ускорить мозговую деятельность. Он, как казалось, пребывал не то в апатии, не то в каком-то сонном раздумье. Вместо привычных мне блестящих глаз на меня смотрели две бездонные дыры, а безжизненно лицо не заключало в себе никаких эмоций.
 — Очнулась,- сухо констатировал он,- как себя чувствуешь?
 — Нормально - пролепетала я, не сводя с него глаз, отчаявшись уже придумать что-нибудь дельное в свое оправдание и лишь ожидая приговора.
Он неслышно поднялся со стула и, подойдя ко мне, взял в свою ладонь мое запястье. Хотя он явно старался ограничить площадь прикосновения, аккуратно сжав  худенькое запястье между  двумя пальцами, однако по мне пробежал разряд тока, от его прикосновения. В первый раз сейчас оно носило достаточно близкий характер и мне бы хотелось, чтобы оно длилось вечно.
Он не смотрел на меня. К моему огорчению почти сразу же отпустив руку, сдвинул брови и отошел, под моим пристальным взглядом.
— Тебе надо восстановить силы, слабый пульс. На столике чай и шоколад. На кухне фрукты.
Голос его звучал сухо и с напряжением. Не трудно было догадаться какие чувства он сейчас испытывал после моего «бравурного» поступка.
Мне не потребовалось поворачивать голову, так как я уже чувствовала сильный аромат крепко заваренного напитка.
— Прости,- выдавила я из себя, понимая, что меня может ожидать ужасная участь,- это я виновата. Мне стало жаль ее. Моя кровь - это добровольная жертва. Если честно, я даже не знаю что нашло на меня. Наверное, моему поступку нет оправдания.
Он не отвечал, отвернувшись к стене. Однако заговорил, спустя несколько мгновений.
— Я уже говорил с тобой об этом. Неужели мое слово теперь ничего не значит? Открыв для тебя наш дом, я взял с тебя обещание соблюдать наши законы, поэтому твои оправдания бесполезны в данном случае.
— Понимаю, но пойми и ты меня. Войдя в ваш дом, я хотела быть полезной хоть чем-то, хотела вашего доверия. Но, к сожалению все, чем я могу быть полезна это, видимо моя кровь. Ну что ж, мне не жалко отдать ее, особенно если я вижу, что могу помочь тем самым. Если в моих силах угодить или спасти хотя бы одного вампира, то почему бы нет…
— Угодить?! Ты рассуждаешь не зная всей сути вещей! Она чуть было не высосала из тебя всю кровь, и ты думаешь, ты бы осчастливила ее этим?! Ты думаешь, что твоя кровь удовлетворила бы ее потребности?! Да она убила бы тебя и глазом не моргнула!- сокрушался Керран. — Ее жажда бы все увеличивалась: она убила бы одного, потом другого. И ты думаешь ей было бы дело до этого? Запомни, вы для нас лишь жертва и не более того! Ваша кровь не заглушит никогда нашей жажды, ее никогда не будет достаточно.  Это животное, которое никогда не оценит твою помощь, но воспримет ее как должное. Оно будет жить, а ты умрешь тут же. Какова цена? Зачем рисковать данным свыше сокровищем, ради таких как мы?
Он смолк, бессильно опустившись на стул. Темные как смоль волнистые пряди закрыли его лицо, так как он опустил голову, а белые, всегда изящные как у мраморной статуи, кисти рук, сейчас обмякли, безжизненно свешиваясь с подлокотника.
Нельзя было усомниться в очевидности его слов, но все же мне не хотелось лишать себя единственной привилегии.
— Это единственное, что я могу дать вам. Я видела, что девочка нуждалась в крови, иначе бы она умерла. Ее организм не принимал таблетки.
— Это не твои проблемы! - огрызнулся он, и после паузы добавил уже мягче,-  Не стоит испытывать жалость к  вампирам, она – ловушка. Ты ничем ей не помогла, поверь мне, а сама еле осталась жива. Если бы я появился минутой позже….
— Признаю, что поступила крайне необдуманно, предоставив ей руку. Я не буду делать так больше, но все же можно найти другие выходы….
Речь моя звучала крайне неубедительно и виновато из-за страха, что Керран разозлиться.
Он метнул на меня острый взгляд, резко поднялся со стула и подошел к окну.
— Я запрещаю тебе отдавать свою кровь,- проговорил он, взвешивая каждое слово, желая донести смысл до моего упрямого сознания, - мы не стоим и капли этой драгоценности.
— А если будет безвыходная ситуация? - перебила я.
— Я запрещаю, слышишь!- прогремел он, повернувшись ко мне. Мне показалось, что в его внешности и голосе есть что-то еще, чего он пытается утаить и что недоговаривает. Сквозь толстый слой его фраз просвечивал еще один, не менее весомый смысл всех его запретов.
— Если ты хочешь быть полезной, то ты избрала неправильную  дорогу. Не надо стремиться к тому, что ложно. К тому же нам не нужна помощь человека, мы ясно даем понять это.
— В таком случае, надобность во мне отпадает и в Барроне тоже…Мы мешаем вам? Мне больно осознавать это и не хочется мириться с таким положением вещей.
Скрепя сердцем выдала я очевидный факт, боясь, что он согласиться со мной. Его согласие само собой обесценит наши с Барроном потуги.
Он молчал, причиняя мне этим дополнительную боль.
— Это не совсем так, - отозвался он, не глядя на меня,- людское общество не позволяет нам дичать. Вы с Барроном удивительные люди, я не устаю поражаться вам….- тут он замолчал, но спустя мгновение продолжил,- ты очень чуткая и внимательная, мне порой кажется, что ты видишь меня насквозь. Никогда раньше не испытывал такого влияния со стороны человека. Мне вполне достаточно твоего присутствия и не нужно геройствовать.
— Но я хочу быть полезной не только тебе, но и остальным. Мне не хочется ловить на себе косые, злобные взгляды. Что тогда я делаю на вашей сокровенной, как ты говоришь, территории, если от меня никакой пользы?
— Ты не завоюешь их привязанность с помощью крови!- голос его снова превратился в лед,- я не позволю тебе потерять и каплю крови ради них! Чтобы ты не делала, я в любом случае все узнаю, учти. Если ты ослушаешься меня….- тут он снова  запнулся и произнес глухим могильным голосом,- мне придется прервать существование того, кто покусится на человеческую жизнь.
Я вздрогнула, не веря своим ушам. Неужели он смог бы так поступить? Образ Керрана совершенно не вязался с жестокостью или убийством. Для меня он имел настолько идеальную огранку, что представить в ней изъяны мне просто не позволяли глаза. Тут же  вспомнилось иссохшее тело Петры и искренние страхи других вампиров, их частые предостережения. Они действительно боялись его.
— Так значит,- опешив, пробубнила я, вглядываясь в его профиль до рези в глазах, - это ты чуть не убил Петру? Тогда, вот какое «наказание» ожидает их? Это правда?
— Да. Этот способ единственно действенный, чтобы отбить у них охоту преследовать людей. Наказание жестоко, но они его вполне заслуживают. Отнятие жизни, должно караться смертью.
К горлу моему привалил огромный ком, мешая мне дышать и вообще произнести хоть слово. Верить в такую жестокость Керрана очень не хотелось.
— Но, но ведь….это же слишком! Они подчиняются тебе, ты ими раскидываешься как мусором! Не удивительно, что они недовольны тобой! Каэлан, ты идешь к пропасти с завязанными глазами.
— Мне нечего терять, мой путь уже давно избран. Я действую так, как мне диктуют мои убеждения. И не считаю свои действия несправедливыми. С моей стороны они никогда не терпели принуждения, они сами идут за мной. Их право отвернуться от меня. 
В голосе его звучала грусть, из-за чего мое сердце болезненно сжалось. Меня поражала его обреченная покорность неизвестно чему. Он прилежно склонил голову перед тем, с чем имел силы бороться и подчинить себе. Но он не то ли не хотел, не то ли устал, не то существовала другая причина. Все эти обстоятельства возмущали меня до глубины души, но  положение мое было таково, что  приходилось молчать.
— Тебя это не касается, не забивай голову. Подумай лучше над своим поведением, чтобы впредь не создавать проблем никому. Я хочу видеть тебя живой и здоровой. Это ведь не так уж сложно, правда?
Он вернулся на свое место и сел. Я откинулась на подушку, почувствовав, что его гнев уже иссяк и все снова обошлось. Сколько раз, интересно, мне будет сходить с рук мои безрассудства? Хотя перспектива, что из-за меня пострадают другие мне совершенно не нравилась.
Сердце мое дрогнуло, когда я посмотрела на него. В голову мне тут же пришли мысли, в которые я жутко хотела его посвятить, но не решалась.
Несколько мучительных минут прошли в раздумьях, глаза мои все еще наблюдали его.
— Каэлан,- позвала я,- испугавшись вдруг того, что заговорила. Он взглянул на меня.
Кому бы я с удовольствием отдала свою кровь, хоть всю, так это тебе. Я была бы счастлива даже…
— Ты что глупости говоришь?!- он отпрянул от меня, словно во мне сидела чума.- Снова за свое?
— Я серьезно говорю»- бросив на него проникновенный взгляд, которого он явно испугался, ответила я. Вскочив со стула и отвернувшись от меня, он поспешно проговорил:
— Тебе надо отдохнуть. Мне кажется, у тебя началась мания самопожертвования.
Увы, у меня не было права сказать ему гораздо больше, что достаточно ясно отражалось в моем взгляде. Наверно он понял его, и против воли выдал себя, но все же воспользовался теми же словами-шаблонами, дабы скрыть свои истинные мысли. Между нами повисло напряжение, которое он поспешил разрушить.
— Я пойду. Отдыхай.
Он моментально вышел из комнаты, не дав мне ответить, а потом уже послышался щелчок входной двери.
Подавшись, было, за ним я замерла, оставшись одна. Понаблюдав пару минут пустоту перед собой, взгляд мой упал на тумбочку, где стояли кружки с чаем. Потянувшись за одной, я заметила листок бумаги. С глухой тревогой взяв его в руки, с замиревшим сердцем поняв, что это все еще лежит послание моего друга, я нахмурилась. Керран мог увидеть его. Как бы мне этого не хотелось! Ругая себя за такую оплошность, я поспешно выкинула его. М-да, он точно подумал не то, что есть на самом деле и лучше бы он вообще ничего не знал!
Тяжело вздохнув, я закрыла глаза, чувствуя  глухие удары сердца, отдававшиеся даже в висках. Голова гудела, мысли угнетали безрадостностью, не смотря на то, что все обошлось с моим проступком, и вместо того, чтобы  успокоиться и подремать в  голове неотступно стоял образ Керрана.
В конце концов я уверилась, что он скрывает от меня что-то. Несомненно, ему нужна была поддержка, как бы он от нее не отказывался. До боли захотелось сделать так, чтобы он доверился мне. Он страдал, его страдание передавалось мне, но я не знала причину и от этого становилось только хуже. Неужели у него не было близкого друга, которому бы он смог доверить свои горести? Неужели он нес свой крест в одиночестве? От этого можно сойти с ума!
«Нет, - думала я,- я не отступлюсь от своего. Чтобы не случилось,  держаться в стороне у меня не получиться. Что бы он ни говорил, все равно буду делать все, что в моих силах».

Дома  пришлось пробыть несколько дней, снова сославшись  Баррону на нездоровье.
Когда я появилась на работе, Криса тут же доложила мне, что он  желает видеть меня.
— Ты что-то бледноватая. Не выздоровела еще? - спросил он меня после внимательного вглядывания.
— Да нет, может быть, болезнь еще не отступила.
— Что-то ты часто болеешь последнее время.
Он смотрел на меня внимательным взором, явно заключающим в себе смысл. Я же смотря на него, хлопала глазами, пытаясь расшифровать этот смысл.
— Так получается - пожав плечами, рассеянно ответствовала я, не зная, что бы сказать подходящего.
Он вздохнул и опустил глаза.
— Ладно уж скрывать от меня,  знаю, что ты бываешь у них. Мне, в общем-то, без разницы, не понимаю, зачем делать из этого тайну….
— Я и не делаю - последовал мой спокойный ответ, - просто  не считала нужным говорить пока не налажу с Керранами отношения. Простите меня если что-то не так»
— Ничего страшного.  Не ошибусь, если предположу, что у тебя дела налаживаются. Это хорошо.
— Не могу пока сказать ничего определенного. Мне сложно что-либо предсказать.
— Ну, в любом случае тебе легче, чем мне старику. Молодая симпатичная девушка, конечно, приятней отношения налаживать.
— Не думаю, что все зависит только от этого. Вампиров не особо привлекают человеческие индивиды - последовал мой полушутливый ответ, - мне приходиться нелегко и я совершенно не считаю свой пол и тем более свою внешность сильной подмогой.
Баррон все это время смотрел на меня так, словно пытался прощупать душу, так что мне стало некомфортно под его пристальным взглядом. Создавалось такое чувство, что я нахожусь на исповеди.  После того, как я произнесла последнюю фразу и замолчала, он все еще продолжал смотреть на меня.  Потом  опустил взор, вздохнув при этом, к тому же мне показалось, что он напрягся.
— В любом случае….не оставляй его. Ему нужна поддержка. Не оставляй его одного - полушепотом выдохнул он, не глядя на меня.
Мое удивление отразилось на лице. Смотря на него, я не знала какой вопрос мне лучше задать: «что он имеет в виду, говоря так» или «знает ли он что-то, что заставило его сделать такие заключения».
Он снова поднял на меня глаза, так как я не отвечала. Наша молчанка продлилась еще с минуту.
— Не оставлю - услышала я свой голос, словно он принадлежал не мне - а в чем дело? Есть какие-то основания для беспокойств? Вы мне ничего почти не рассказываете, мне не из чего делать выводы.
Он пожал плечами, спрятав глаза, и ответил:
-— Не знаю, есть ли они или нет. Но ему сейчас приходится нелегко. Я подозреваю, что у них в клане бушуют страсти. Кто-то или что-то всколыхнуло их спокойствие.
— не удивительно, ту политику, которую ведет Керран, никто бы не одобрил - неуверенно ответила я, внимательно глядя на Баррона, чтобы посмотреть его реакцию.
На лице его на мгновение отразилась скептичность.
— А что, есть что-то еще?
— Не могу быть уверенным, чтобы утверждать. Но в любом случае точно знаю, что Керрана там не особо любят. Вот, что тебе надо знать. Он один, думаю, ты заметила. Мне показалось, что он заинтересовался тобой. Не подумай, ничего оскорбительного я не имел в виду. Просто он увидел, может быть, в тебе того, кто не так опасен или, скорее, безвреден и чистосердечен. Я знаю наверняка, что это прельщает. Мне кажется, ты и сама все прекрасно понимаешь.
Мне ничего другого не оставалось как кивнуть.
— Они ведь не могут поднять бунт? - боязливо осведомилась я, не желая услышать страшное.
— Кто его знает. Вряд ли, конечно, с иерархией и подчинением у них все очень строго. Керран слишком могущественный, чтобы против него вот так просто взять и подняться. Восстать-то они могут, а вот толк от этого какой?
— Тогда в чем же причина? Не понимаю.
— А ты посмотри на него. Неужели не видишь? - после паузы он добавил, а мне стало стыдно,- мне кажется у него на лице все написано. Одиночество.
Он смотрел на меня, а мой взгляд упал вниз.
— Да, верно.
Баррон, помолчав, сказал, что я могу идти и добавил еще, что от него можно не скрываться и делать все, что посчитаю приемлемым.
Хорошо, что он, наконец, начал доверять мне и решил пустить меня в вольное плавание.
— Держи меня, пожалуйста, в курсе событий. И если появятся какие-нибудь проблемы, тут же дай  мне знать! - бросил  вдогонку директор.
День выдался обычным и серым, однако я все равно задержалась в кабинете до позднего вечера и домой пошла тогда, когда на улице стемнело.
Все никак не могла привыкнуть, что уже осень, темнеет рано, и поэтому надо бы уходить пораньше, а не тогда, когда на улице уже никого почти нет.
Мокрый от дождя асфальт переливался неоновым светом, что исходил от редких фонарей. Воздух, наполненный прохладой и влажностью, приятно освежал голову.
Я с наслаждением смотрела вокруг, впитывая в себя вечернюю свежесть.
Вокруг меня периодически возникал разные посторонние звуки или шорохи, на которые я по началу не обращала внимания, хотя подсознание мое уловило их и запечатлело в себе. Так как позже, на почве накопленного за мой путь домой, мне показалось, что вокруг меня кто-то постоянно снует.
Тут проснулась моя внимательность. Оглядываясь вокруг, замечая каждую странность, я поняла, что действительно не одна. Твари? Тут же во мне начала подниматься паника. Однако здравый рассудок принялся анализировать ситуацию и сделал выводы, что тварь бы уже давно напала. Они вряд ли обладали инстинктом выслеживания. Тогда кто? Люди? Враг? Тоже вряд ли. Мне показалось, что движения имели природу неслышную, странную, не подходящую для людей, оно ощущалось повсюду. Не за мной, не следом, не явно, но повсюду и как будто эхом. Мне даже подумалось, что я брежу или у меня вдруг появилась мания преследования. Но чутье мне говорило обратное. Ощущения  не могли подвести меня, я просто чувствовала их.
— Кто здесь? - позвала я, опасливо озираясь по сторонам. Еле заметный пар выходил у меня изо рта, дрожащей паутиной исчезая в воздухе. Вокруг скакали тени, от которых мне делалось жутко, так как невозможно было понять разыгралось ли так воображение или действительно что-то есть.
Повторив свой вопрос еще раз и  так же, безуспешно, я заставила себя успокоиться и направить свою разбушевавшуюся чувствительность по направлению к дому. Значительно ускорив шаг и стараясь побороть волнение, я оказалась в укрытии гораздо раньше, чем рассчитывала.
То же самое повторилось и на следующий день. К тому же моя внимательность включилась сразу же, как только я покинула кабинет.
Мне, почему-то, казалось что за мной шпионит кто-то из рода Керранов, во всяком случае думать в подобном ключе было бы не так ужасно, нежели чем теряться в догадках кто бы это мог быть кроме вампиров. В этот вечер я решила не тянуть с назначенным на конец недели визитом в особняк, тем более что Баррон передал мне как раз письмо и попросил отдать его Керрану, таким образом, предоставив  уважительную причину.
Сразу же на следующий день после полудня, воспользовавшись разрешением директора, сев в служебную машину я направилась в особняк, радуясь, что можно теперь не являться к ним слишком поздно,  скрываясь от Баррона. На этот раз все прошло без приключений для меня. Я ни на кого не наткнулась по пути в кабинет, а Керран появился там почти одновременно со мной. Баррон как-то говорил мне, что вампиры чувствуют приход чужака в их обитель, поэтому я часто замечала, что стоит только нам или мне оказаться в кабинете, так туда тут же является кто-нибудь из рода Керранов.
Я не видела Каэлана со дня моего приключения  и сейчас даже, занятая новыми мыслями, вдруг забыла о нем. Зато Керран не забыл, только лишь увидев меня, он внимательно изучил мою внешность и заметил:
— Бледность еще осталось немного. Как ты себя чувствуешь?
Его мягкий гипнотический голос сделался теперь незаменимым для меня, слушая его, мне часто с трудом удавалось фиксировать внимание на предмете речи.
— Все хорошо - последовал мой робкий ответ – даже и забыла обо всем этом.  Полагаю и бледность давно ушла. Это мой обычный цвет лица…..
— Нет, у тебя еще не совсем здоровый вид.  Кому как ни мне уметь точно определять сколько крови в тебе циркулирует,- в голосе вампира прозвучала легкое ехидство,- к тому же тени под глазами тоже присутствуют, прошу прощения за подробности. Обычно я делаю только комплименты.
Замявшись, я состроила гримасу и опустила голову вниз, предпочтя не обсуждать мою внешность.
— Как она только не превратила меня в вампира…
— Все что она могла сделать, в ее состоянии, это убить тебя - мрачно ответил он.
— Можно вопрос?
— Давай.
— Что у вас в клане делает ребенок? - Осторожно осведомилась я. — Если это не тайна, конечно.
Керран сдвинул брови и бросил мне:
— Просто девушки клана подумали, что присутствие ребенка скрасило бы нашу серую жизнь.
Я, было, открыла рот, чтобы уточнить еще один момент на эту тему, но он прервал меня.
— Хватит вопросов. - И, подойдя ко мне, взял за руку и спросил: — Можно?
Я кивнула, тут же почувствовав на своем оголенном запястье его пальцы, осторожные и еле ощутимые, настолько он, как мне казалось, старался не касаться меня. Снова,  даже от такого жеста по моему телу прошли мурашки, из-за чего рука  немного дрогнула. Он посмотрел на две ранки от клыков, проведя по ним осторожно пальцем. По телу моему пробежала новая волна мурашек, едва ли я не потеряла сознания. Замерев, устремив на него остановившейся взгляд я заметила, что он на мгновение прикрыл глаза. Мне же никак не удавалось унять бешено колотящееся сердце и казалось, что он чувствовал его удары даже на расстоянии. Краска хлынула к моим щекам.
Я задержала дыхание.
— Я чувствую, как пульсирует кровь на этом месте…из-за ранения.
Он немного сдвинул брови, будто стараясь почувствовать что-то. Но тут же открыл глаза и убрал свою руку, отступив в сторону и совершенно изменив тон голоса спросил:
— У тебя что-то есть ко мне, я полагаю?
Вопрос его вывел меня из оцепенения. Пришлось срочно перестроиться и нормализовать учащенный сердечный ритм, избавиться от  предательского румянца, в общем, взять себя в руки.
— Да, Баррон передал письмо тебе. Он просил прочесть его.
Керран взял конверт и направился к столу, бросив вскользь:
— Он ожидает от меня ответ?
— Не знаю, он не говорил мне ничего. Наверное, то будет видно из письма.
— Ладно, прочту его сейчас. Посиди пока на диване.
Он уселся в большое старинное кресло и принялся распечатывать конверт.
— С Изольдой и Петрой ведь все в порядке?- рискнула я.
Он поднял на меня глаза и ответил:
— А в чем дело? Почему тебя это интересует?
— Ну, хотелось быть уверенной, что никто не пострадал по моей вине. Хотелось бы успокоиться на этот счет….
— Ты можешь быть спокойна, если тебя это интересует - отрезал он и погрузил взгляд в письмо, мне ничего не оставалось, как замолчать и покорно ждать.
Не знаю, что там настрочил Баррон, но Каэлан читал очень долго, хмурясь, время от времени. Я, почти потеряв чувство тактичности, не сводила с него глаз, не беспокоясь о том, что с моей стороны это невежливо и просто неприятно.
Я наблюдала за его лицом. Оно всегда несло в себе печать непоколебимой сдержанности и, если угодно, спокойствия. Даже в минуты злости, он все равно сохранял присутствие духа, и благородство его совершенно не меняло своих ярких красок.  Скорее всего, оно текло в его венах и ничто не могло искоренить или пошатнуть его. С первой же встречи я заметила так же и грусть, глубокую и всепоглощающую. Сейчас можно было бы переименовать ее в меланхоличность и чувствительность.  Его грусть настолько въедалась в воображение, что остаться к ней равнодушным не представлялось возможным. Я давно смотрела сквозь нее, пытаясь понять, имеет ли она причины или это часть его натуры. Этот вопрос мучил меня с того самого дня, как я увидела его.
— В твоей внешности сквозит такая меланхоличная грусть….- вырвалось у меня,- ее видно даже невооруженным глазом. Откуда она?
Голос мой прозвучал неуверенно и тихо. Керран неожиданно резко поднял глаза на меня, скользнув, казалось, сквозь мою душу, и опустил их.
— Не знаю, - выдохнул он, на удивление мне, так как можно было подумать, что он снова увильнет как-нибудь от ответа.,- может быть это усталость.
— Усталость? В связи с чем?
Он замялся. Опять я лезла не в свое дело, но все же…
- Прошу учесть, что я не поверю в небылицы…Скажи как есть.
Мой прямой взор устремился к нему.
— Я устал нести этот крест. Кажется, уже упоминал об этом в нашей беседе. 
— Ну а как же поддержка, забота….для чего у каждого есть родные и близкие, друзья, в конце концов. Разве у тебя нет тех, кто смог бы разделить с тобой твои трудности и проблемы?
Мне показалось, что он еле заметно усмехнулся, головы он не поднимал, устало глядя на письмо.
— К чему эта беседа? Что ты хочешь узнать?
Теперь он смотрел на меня, а я, смутившись, опустила глаза.
— Не хочу, чтобы ты был одинок. Боюсь, ты притягиваешь одиночество как магнит. Так нельзя.
Прекрасный вампир неслышно поднялся. Лишь пара мягких шагов уже возле меня дали понять, что он стоит напротив, совсем рядом.  Подняв голову и убедившись в этом, я смутилась еще больше, наверное, покраснев.
— Существование вампиров жалко и ничтожно,- начал спокойно он,- оно не несет в себе ничего, а вот у тебя есть завтрашний день. Подумай лучше об этом. 
Его короткая фраза заключала в себе весь исчерпывающий смысл возможного диалога, не оставив мне выбора. В голове моей мысли вдруг разбежались, хотелось подобрать какой-нибудь удачный аргумент в противовес, но не получалось.
Он стоял и смотрел на меня совершенно спокойный и потрясающе красивый, как и всегда. Поразительно, насколько он мог контролировать себя. Были ли у него вообще какие-нибудь чувства? Промелькнула в голове мысль, от которой мне сделалось нехорошо. А  если нет? Вампиры это ведь ….Даже в мыслях я не могла назвать их теми, кем они являлись в действительности. Верить в это мне совершенно не хотелось, и я с удовольствием в это не верила. Но, мог ли Керран чувствовать? Сердце  сжалось, когда я посмотрела на него. Не знаю, отобразилось ли что-нибудь на моем лице или он заглянул в  душу, но взгляд его дрогнул, на полсекунды оголив нечто наподобие испуга. Почувствовав, что обстановка накаляется, молчание становится слишком долгим и красноречивым,  и мне становиться трудно сдерживать свои эмоции я заставила себя сменить тему, заговорив о другом:
— Кстати, имеется такое чувство, что за мной кто-то следит.
Мой ехидный взгляд устремился к Керрану.
— Следит? И кто же это может быть? Каковы его цели? - осведомился Керран, удивленно приподняв брови.
—  Полагаю, что это вампиры,  а, следовательно, тебе должно быть известно лучше.
Когда он отворачивался от меня я заметила, что его глаза странно блеснули. Либо он ухмыльнулся, либо не смог сдержать какую-то эмоцию и не желал показать ее мне.
— Я почти уверена, что это они. В любом случае мне гораздо страшнее ходить не зная, кто меня преследует и теряться в догадках, поэтому лучше было бы сказать правду.
— С чего ты взяла, что это вампиры? Ты же не видела их. Откуда такие выводы?
Он повернулся и действительно, взгляд его просветлел. Он находил забавной мою впечатлительность.
— Скажем так, я их чувствую. К тому же твари не стали бы выслеживать меня, а люди следят как-то иначе. Не знаю как объяснить….манера другая. Я чувствую, что они повсюду и в то же время нигде. В общем, это вампиры. Это ты им приказал следить за мной?
Керран теперь казался еще более удивленным.
— А ты внимательнее, чем я думал. От тебя и не скрыть ничего. Ладно, учту на будущее. Никто не следит за тобой…
Легкая обворожительная улыбка осветила его лицо, теперь он сел напротив меня.
— Точнее,- продолжил он,- они охраняют тебя. Я приказал им сопровождать тебя повсюду.
Остолбенев, я уставилась на него.
— Зачем? Какая необходимость…
— Дело в том, что ты слишком часто бываешь здесь. Это место притягивает тварей как магнит. Их здесь много, но они бояться подойти ближе. Для нас они не несут никакого вреда, а вот тебе  повредят запросто. Даже таким примитивным существам как они не сложно понять, что ты «пропитана нами», они ненавидят нас и все, что с нами связано. У них, как у животных, хорошо развита чувствительность. Они могут ловить тонкие волны эмоций, чувств и. т.п. на большом расстоянии. Надеюсь, ты понимаешь о чем я. Правда, специально за тобой они охотятся не станут, для этого их разум слишком примитивен, но если учуют твой запах где-нибудь поблизости, то отдадут предпочтение именно тебе, учти.
Все, что он говорил, мне казалось чем-то из ряда небылиц, тем, о чем я и подумать не могла, даже вообразить. Оказывается я теперь просто-таки желанная жертва для тварей, о чем я и не догадывалась.
— И что же, я теперь так и буду ходить с сопровождением везде?- голос мой приобрел жалобные нотки. Как-то неудобно было находиться в обществе тех, кто тебя совсем не любит и, в общем-то, выполняет свои обязанности только потому, что ему приказали.
— Я не могу допустить, чтобы ты пострадала из-за нас. Придется привыкнуть. По-моему каждый бы мечтал обзавестись такой охраной, не понимаю, почему ты негодуешь.
Я закусила губу и промолчала.
— Почему вы не истребите их? Сколько их вообще?
— Я же говорил, они безвредны для нас. Мы истребляем их только ради вашей безопасности. Не думаю что их много, хотя и не слежу за их размножением. Во всяком случае, в парке вокруг особняка они есть и тебя они уже унюхали. Ты просто здесь ночью не бывала.
И действительно, всегда выходило так, что я уезжала задолго до полуночи. Представив картину, описанную Керраном, я поежилась.
Задавать другие вопросы по этому поводу не позволяла осмотрительность, поэтому мы негласно предпочли закрыть тему.


В один из следующих дней по пути на работу, зайдя уже в привычное мне здание я, как обычно, не видя ничего вокруг устремилась было в свой отдел. Однако уловила у стойки секретаря какое-то оживление. Приостановившись на минутку и бросив туда взгляд я заметила охранника, который увидев меня, тут же оторвался от стойки и, двинувшись ко мне заговорил:
— О, Кеева. Вот вы как раз вовремя.
— Что такое?
— Вы не знаете, что там верхушка задумала?
Видя мой непонимающий взгляд он пояснил тут же:
— Сократили больше половины информационного отдела. И другие по цепной реакции пошли за ним. Непонятно чего ждать дальше. Вы там, рядом с директором сидите, может быть слышали, что стряслось?
Удивленная не меньше охранника я смотрела на него широко раскрытыми глазами:
— Как сократили? Информационного отдела больше нет?
— Ну, можно и так сказать - замялся охранник.
Про себя я подумала, между тем, что если бы не охранник, то об этом мне б никто не сказал. Наши отделы находились настолько изолированно друг от друга, что один отдел едва ли знал, что твориться в другом. Баррон и подавно ни во что никого не посвящал. К своему стыду, я ничего не знала, конечно же, но вот охранник мне бы не поверил. Он считал, что если я пребываю под крылом у директора, то знаю все. Доказывать ему, что это далеко не так, я не собиралась, поэтому пришлось ответить то, что есть.
— Понятия не имею в чем дело, если честно. Едва ли могу помочь вам в этом.
Он недоверчиво посмотрел на меня, чего и следовало ожидать.
— Как же так? Неужели ничего не слышали? Может быть, организацию скоро вообще закроют?
Такое его предположение заставило мое сердце вздрогнуть и замереть.
— Баррон не говорил ничего об этом. А что у вас говорят в отделе?
— Они сами ничего не знают. Надобность в них отпала, вот и все.  Ну да ладно, если что-нибудь узнаете, дайте нам знать, пожалуйста.
Я кивнула ему и поспешила уйти. Новость охранника не выходила у меня из головы. Она явно не несла в себе ничего хорошего. Теперь меня занимала только одна мысль: спросить ли у Баррона в чем дело или не стоит. И если спросить, то как и когда.
Пока, тем не менее, решено было подумать самостоятельно, но ничего путного мне в голову не приходило. Глядя на Крису, которая сидела как всегда спокойная и безучастная, трудно было понять известно ли ей что-то об этом деле или нет.
В конце концов порядком утомленная этой мыслью я не выдержала и, набравшись смелости, обратилось к ней с мучившим меня вопросом.
— Да,- эхом отозвалась она,- слышала что-то такое, но не интересовалась этим. Надобность в них отпала, вот и закрывают отдел.
— Но куда же денется  вся их работа? На кого ее переведут?
— Ни на кого. Работы то и нет теперь.
— Как нет?
 Я остолбенела, не дыша уставившись на Крису.
— Так нет. Если б она была, их бы оставили, неужели непонятно.
— Ну да, оно конечно верно. Но почему же ее вдруг не стало.
— Понятия не имею - отрезала она и сдвинула брови, давая мне понять, что мои расспросы ей надоели.
Я же осталась со своими предчувствиями и волнениями наедине, уже не зная, что еще подумать.
Войдя через некоторое время в кабинет Баррона я передала ему письмо и уставилась на него с немым вопросом на лице.
— В чем дело?- осведомился он, ни о чем не подозревая.
— Я наткнулась внизу на  охранника….взволнованного….
— И что?
— Вы распустили весь информационный отдел.
Он опустил голову, изобразив на лице гримасу, затем вздохнул и поднял глаза на меня.
— Да, распустил, так было нужно, к сожалению.
— Это какой-то очередной новый маневр или? Могу я знать в чем дело? Ваше решение слишком странное и пугающее.
— Подожди минуту - он открыл письмо и принялся читать, быстро перебегая глазами со строчки на строчку.
— Ну вот,  так и думал,- выдохнул он, сокрушительно,- другого можно было и не ждать.
Отложив письмо в сторону, он ответил мне по-отечески:
— Сядь-ка, не стой. Садись вот здесь в кресло, рядом со мной, - она сделал паузу, ожидая, когда я, совершенно ошеломленная, усядусь, наконец, и затем продолжил - Мне пришлось распустить отдел, и боюсь, безвозвратно. Ты не знаешь, возможно, но здесь уже почти никого не осталось.
Я смотрела на него круглыми от удивления глазами, кипя желанием узнать, что же происходит и почему меня ни во что не посвятили.
— Если раньше Керраны были доступны, то сейчас они совсем отгородились от нас. У тебя с ним налаживается контакт, поэтому я и просил тебя не оставлять его. Я справедливо подозреваю, что он избегает меня. Что касается нашей работы, то ее, в общем-то, и нет уже. Все организации с которыми мы работали отошли от нас, те, кто домогался нашего участия, тоже стихли.  Здесь нельзя ничего поделать. То, что было нам полезно, можно, конечно, вернуть. Но все упирается в упрямство вампиров. Мои услуги им совершенно не нужны. Все, что я могу сделать, я делаю, но силы мои почти истощены, а результатов нет. Я хотел бы положиться на тебя…
— Что происходит здесь, не понимаю?!- раздраженно ответила я,- мне явно чего-то не договаривают. Что вам известно? Керран вскользь бросал мне, что его судьба уже решена или что-то такое. Они что, все хором ожидают какого-то мессии? Почему вдруг такие волнения в их клане? Если они отгородились от вашей помощи, так видимо, им известно что-то лучше, чем вам и они понимают это лучше, чем вы.
— Не могу знать наверняка. Я занимаюсь как раз исследованиями на эту тему. У меня есть свои источники….
— Источники?- перебила я,- вы располагаете какими-то письменными документами?
— Можно и так сказать. Я изучаю их, чтобы найти выход из возможной проблемы….
— Какой проблемы? Им, действительно, угрожает что-то?
— У меня неглубокие познания в этой области и они шатки-валки. С помощью своих изысканий я предположил, что есть одна легенда, которая имеет много трактовок и сомнительные источники, но вампиры ее, видимо, придерживаются.  Я не мог говорить с Керраном прямо о том, что знаю, боясь, что он воспримет мои знания как покушение на личную жизнь клана.
Вампиры становятся все более непокорными и злыми, они чувствуют, что кто-то должен прийти и нарушить их жизнь. Повторюсь, что я не обладаю точными знаниями, поэтому буду говорить абстрактно, дабы не быть неправильно понятым тобой.
— И вы молчали все это время?- Выпалила я, с трудом сдерживая негодование, - Почему же вы не высказали мне свои предположения еще тогда, когда подтвердили свое доверие и разрешили действовать самостоятельно?!
— Не хотел поднимать твое волнение раньше времени. К тому же, мои изыскания могли оказаться ложными. Ты и так загружена проблемами по макушку….что я мог тебе предложить? Добавить еще загадок?
Баррон не извинялся, но высказывал факты, будучи уверенный в том, что в его действиях по отношению ко мне нет ошибок. Я смолчала, отчасти он был прав.
Закусив губу и сдвинув брови я уставилась под ноги на мгновение потом, подняв голову осведомилась:
— И что же  происходит?
Баррон продолжил свою речь так, словно я и не перебивала его  своими выплесками эмоций.
— Волнения в вампирском клане поднимает в основном другой род де Рец. Я не знаю, откуда он и насколько могущественен, что его связывает с родом Керран. Но в клане де Рец есть достаточно сильные вампиры. Другие кланы, более слабые, тоже нестабильны, но они, как и полагается, хранят пока нейтралитет….
— Как?! Значит, в этом особняке живут представители других родов?!- удивлению моему не было предела, - А я думала только клан Керранов! Вот так дело!
— Да, есть такой момент. Керраны не единственные, они просто сильнее и вся власть в их руках.
— А кто состоит в роде де Рец? Кстати, не очень понимаю, у вампиров понятие — клан» включает одних родственников или…
— На счет его представителей мне известно только по моим собственным наблюдениям и выводам. К клану де Рец имеет отношение  Петра и ее младший брат Декстер Гордон …
Последние слова Баррона заставили меня впасть в ступор.
— Петра….-  выдохнула я, сделав при этом такое лицо, что Баррон, испугавшись, спешно спросил все ли в порядке. Пришлось взять себя в руки и заверить его, что все хорошо.
…..об остальных можно лишь судить. Не знаю, сколько их там. На счет понятия «клан» подозреваю, что не все они родственники, или, скорее, родственники по испитой крови, может быть как-то так. Сложный это вопрос. Вообще эта область непочатый край, куда не сунься везде загадка, так что не знаешь за что лучше взяться и с какой стороны начать».
— Может ли быть такое, что они набирают власть и хотят сместить Керрана, поставив своего главу. Ведь ни что не вечно, как не крути - рассуждала я сама с собой.
Баррон смотрел на меня из-под густых бровей, сцепив пальцы замком, и молчал.
— Вопрос тогда в том, кто это может быть….не Петра же. Эдвард не похож на представителя рода де Рец. Не знаю больше никого, кто бы мог подойти вместо Керрана.
— Мне кажется, все гораздо сложнее. Что-то там варится у них в клане такое, очень наваристое и  жирное, слишком было бы просто для твоих предположений.
— Что бы там ни было, боюсь, что Каэлан не собирается сопротивляться - с грустью выдохнула я, заметив любопытный взгляд Баррона.
— Вот чего надо бы опасаться в действительности. Он не должен пускать все на самотек. Рассуждая таким образом, я руководствовалась только лишь чувствами и эмоциями, не ища никаких логических оснований в своих словах. Баррон мог бы понять это и сделать мне выговор или что-то в этом роде, но он молчал, а я продолжала в своем духе.
— Я знаю одно. Кто бы ни пришел на место Керрана - все тщетно. Он единственный, кто может удержать клан в равновесии. Если уйдет он, все вампиры погибнут. И каким бы якобы слабым он не был, его приемщик только все испортит, не смотря на свою силу - сказал вдруг директор каким-то красноречиво мрачным тоном, который заставил меня похолодеть и поднять на него испуганный вопрошающий взор.
— С чего вы это взяли? В конце концов, всего лишь может быть смена главы и ничего опасного в этом нет - тут уж во мне заговорил здравый ум, лишенный духовности, однако фраза, все равно, ничего в себе не заключала, для меня она осталась пуста.
— Просто знаю и все тут. И ты возьми себе это на заметку.
Недоверчиво глядя на Баррона я не понимала, он вновь не договаривает чего-то или действительно, обладает, например, хорошо развитым предчувствием.

Вечером, уже возвращаясь домой, и совершенно погрузившись в свои мысли, я совершенно забыла о своих невидимых сопровождающих. Более того, не чувствуя их. Спохватившись уже возле дома, я прислушалась и постаралась напрячь всю свою чувствительность, которая всегда помогала мне.
— Ну что же выходите,- громко сказала я,- нечего прятаться. Я знаю, что Керран приказал вам сопровождать меня. Непривычный для меня тон всколыхнул вдруг во мне робость и стыд.
Не прошло и мгновения, как  по обеим сторонам от меня оказались две темные фигуры. Вскинув голову я убедилась, что это вампиры. Одного из них я видела впервые. Другим был Лука, друг Стефании. Они смотрели на меня неизменно серьезными холодными глазами, но совершенно не враждебно. Я присмирела под их авторитетом, а душу охватило смущение.
— Прошу прощения, что вам приходится следовать за мной. Понимаю, что ничего приятного в этом нет. Мне бы не хотелось вас обременять такой обязанностью….Я просто хотела извиниться, вот и все.
— Таков приказ Керрана,- ответил незнакомец,- мы должны повиноваться. Теперь мы будем сопровождать тебя.
К горлу моему подкатил комок. Надо же было попасть в такое ужасное, во всех смыслах, положение.
— Ну что ж, это не моя идея….Просить вас не ходить за мной, наверное, бессмысленно.
Вместо ответа один из них слегка наклонил голову, поднеся ладонь к груди, словно выражая почтение, но явно натянутое, другой ограничился легким кивком, они расступились в стороны и исчезли.
Постояв с полминуты, охваченная удивлением, я продолжила путь домой.
Последующие несколько дней для меня прошли не заключая в себе никаких интересных событий, один похожий на другой. За исключением того, что за мной ночью всегда следовала пара невидимых вампиров, а я усердно делала вид, что не замечаю их, они и не пытались как-то заявить о себе. И каждый раз в голове возникали одни и те же слова: — Ну вот, прекрасно, надо было так плохо себя ввести, что за мной теперь ходит конвой. Ужасно нелепая ситуация!
В один из дней, придя на работу, я увидела, что Крисы нет на месте. Позже Баррон сообщил мне, что отправил ее в отпуск. Отпуск Крисы показался мне предприятием странным, но ограничилась я только тем, что подозрительно посмотрела на директора, когда он мне сообщил об этом. Не смотря на то, что я не питала каких-либо теплых чувств к этой девушке, тем не менее мною вдруг завладела грусть, имея неприятный привкус горечи. Наверное, причина таким чувствам находилась гораздо глубже, и Криса здесь выступила скорее как один из элементов будущей катастрофы.  Таким образом, несколько  дней я сидела одна, занимаясь своими делами, стараясь не думать ни о чем плохом, но отогнать от себя всякие грустные мысли.
Однако мой монотонный досуг вскоре  был прерван приятным событием. Как-то войдя в кабинет директора я увидела, что он не один. Рядом с ним сидел Легран. Видимо, он пришел пока я отлучилась.  Обрадовавшись, было, я не удержалась и отпустила удивленный возглас, подумав про себя, что вот чьей поддержки мне  не хватало, вот с кем бы мне  хотелось поговорить по душам. Легран ограничился тем, что лишь вежливо кивнул мне, изобразив на лице любезную улыбку, снова вводя меня в растерянность и лишний раз напоминая, что мне следовало бы научиться контролировать свои порывы. Замявшись, я потопталась на месте, к тому же Легран отвернулся и опять продолжил свой разговор с директором, я пробормотала извинение и вышла. Так как работы как таковой у меня не набралось, я промаялась все два часа, что они там беседовали, без дел. По истечению второго часа я уже успела подзабыть о компании за стеной, а легкое негодование и удивление, владевшие мною поначалу исчезли.
В конце концов, Легран вышел из кабинета, неслышными шагами, как кошка, так, что увидев его, я вздрогнула от внезапности его появления.
Блестящий  взгляд ученого устремился на меня и заискрился, как будто он улыбался одними глазами, не используя губы. Он, не позволив  мне опомниться, заговорил первым.
— Вы тут долго еще сидеть будете?
— Не знаю, наверно надо бы пойти скоро. А что такое?
— Время–то восемь уже. Может быть домой? Хотел как раз предложить  подвезти вас.
— Спасибо,- от неожиданности я растерялась,- но я далеко живу, в пригороде. Не хотелось бы вас обременять.
— Ничего страшного. Я напротив, хотел бы поболтать с вами, вот и будет повод. Собираетесь?
Машинально кивнув, я поднялась и начала осматриваться по сторонам, стараясь собраться с мыслями. Никак у меня не получалось привыкнуть к манере поведения Леграна. Он, видя мою медлительность, сообщил, что подождет в машине и вышел.
К нему я присоединилась минут через двадцать, скромно присев на переднее сиденье. Его, казалось, переполняло хорошее настроение, вдруг взявшееся неизвестно откуда.
— Баррон, я смотрю, Крису отправил в отпуск - ехидно вымолвил он, выделив слово «отпуск» так, что мне пришлось подумать, что он имеет в виду.
— Да, как он сказал. Думаю, на месяц.
— Вы думаете? Сомневаюсь что на месяц….- многозначительно ответил он и улыбнулся.- Ну что ж, можно было ожидать. Как  у вас дела в общем целом?
— Хорошо. Как видите, жива еще.
— Это прекрасно,- ответил он, завел мотор, и мы поехали. Я быстро объяснила ему дорогу, как ему следует ехать и спросила:
— А вы где остановились? У Баррона полагаю?
—Нет,- протянул он,- бог с вами. Я здесь в командировке, можно сказать отдыхаю. Таким людям как я нужно отдельное жилье, где можно спокойно подумать, проанализировать что-нибудь важное, в общем, где мой мыслительный процесс никто не нарушит. Вы, думаю, прекрасно должны понимать меня,- лукаво подметил он,- Дома у меня жена и дети, сами понимаете. Поэтому, чтобы я еще приезжая в другие города останавливался у кого-нибудь в гостях, ни за что!
— Многие великие ученые умерли в одиночестве….и без поддержки близких. Это ужасно на самом деле…..
— Согласен. Но с женой мне повезло. Анна понимающая женщина и не оставит меня не смотря на то, сколько бы дней я не провел за закрытой  кабинетной дверью в рассуждениях о вечном и вдали от мира. .
Я усмехнулась, заметив, что и сама такая же, только мне, в этом плане действительно, повезло больше. Одиночество, часто очень полезная штука, только если его использовать с умом, не превращая в перманентное состояние души и тела.
— Отель «Гранд», если надумаете зайти в гости - добавил Легран.
— Вы здесь надолго? И по какому поводу, если можно поинтересоваться.
— Нет, на пару-тройку дней. Заехал навестить старых знакомых.
Как продвигаются ваши дела с  Керранами? Думаю неплохо.
— Ну, как вам сказать, мне кажется, они стоят на месте. Мне сложно с ними, они совсем не контактные. Не знаю, к тому же, чем могу быть им полезна, не получается у меня ужиться с ними.
— Вы, наверное, плохо пытаетесь.
— Наверно… у меня, видимо, просто не получается, вот и все.
— Ну почему же, вы всего лишь плохо пытаетесь….
— … Или не пытаюсь вовсе, если уж на то пошло.
— Послушайте, вы же наверно не понимаете меня, не стоит быть такой легкомысленной. Вы очень сильная, сильная духом, морально….как хотите так и называйте. У вас не получается сфокусировать всю свою силу, свой дар на том, на чем хотите.
— Наверное это не сила, а упрямство….судя по последним итогам и недовольству, какое вызывает моя персона- пробубнила я расстроено,- Порой мне кажется, что я вообще из себя ничего не представляю и в общем-то бесполезна…
— Если бы это было так, Керраны не приняли бы вас. Поэтому на этот счет можете не напрягаться. В конце концов, ваш такой страх - первое препятствие к пониманию сути вещей.  Вот то, что вы неправильно используете свои силы, это точно могу сказать. Вы не умеете верно задействовать их, руководить ими и направлять в  нужное русло. Конечно, для таких случаев, как правило, берут наставников, духовных учителей, у которых сильный духовный потенциал и они помогут найти свой путь, но вы справитесь и сама.
— Если бы все было так просто, как вы говорите……
Из груди вырвался вздох.
— А я и не говорю, что все просто. Я говорю про то, что вы достаточно сильная, для того, чтобы осуществить задуманное, только вот научитесь, все-таки, контролировать свои силы.
— Звучит как если бы я претендовала на роль волшебника…..
— Хорошо,- выдохнул Легран нетерпеливо, - я имею  в виду контролировать ваши действия, желания….все что имеет движение в вас и может привести к тем или иным результатам в итоге.
— Мне трудно это сделать, потому что я не понимаю как, путаюсь, начинаю думать-анализировать и путаюсь еще больше.
— Ну конечно, просто не надо впадать в панику и напрягаться, когда вы беретесь за то, что сказали. Заставьте себя расслабиться, только так вы сможете понять, увидеть, заметить и.т.п то, что хотели и даже гораздо большее. Не надо напрягать свой мыслительный процесс, его надо наоборот, расслаблять, пускать на самотек, я бы даже сказал. Если и это не помогает, забудьте о вашей цели на время и переключитесь на что-нибудь другое, а понимание придет само, позже и даже незаметно. 
Он замолчал, задумавшись серьезно над чем-то, но почти сразу же продолжил
— Позвольте  я остановлю машину?
После моего кивка, он спешно припарковался на обочине дороги. Мы как раз выезжали за город, поэтому с двух сторон от нас стояла темная стена леса, только вдалеке начиналась равнина, где маячили слабые огоньки окон в частных домах.
На небе уже появилась луна, в окружении ярких звезд, что неплохо освещали мокрую от дождя дорогу, с которой при свете фар поднимался пар.
Легран, увлеченный разговором, не замечал ничего вокруг, в то время как я сидела и покорно слушала его, отчасти захваченная  исходившим от него энтузиазмом.
— Вот смотрите. Приведу вам пример. Взять меня. Я беру энергию от луны, и вы тоже можете это делать….
— Уже пыталась. Не получается, я не чувствую от нее никакой энергии. Вот от солнца, да.
— Солнце - это очевидно, в то время как луна дает именно магическую энергию, смотря для каких целей вообще вам она нужна. Тонкий момент, но вряд ли ошибусь, если скажу что вы меня не понимаете, поэтому продолжаю. Смотрите, сейчас я вам кое-что покажу.
Он расстегнул пуговицы на манжетах рубашки и закатал рукава до локтей. Зажмурил глаза и сосредоточенно потер ладони  друг о друга, поднимаясь затем выше, к запястьям. Я не сводила с него глаз, пытаясь понять, что он делает.
Он подставил ладони на свет луны, вздохнул и замер. Прошло около пяти минут, а он все сидел, казалось, не дыша. Неизвестно сколько он так собрался сидеть, но я уже начала скучать и принялась было глазеть по сторонам.
— Вот - вдруг послышался его голос, побудивший меня повернуться к нему,- потрогайте мои ладони. Чувствуете, они горячи.
Действительно, ладони горели так, словно их только что как следует прожарили на солнце. На лице моем отразилось удивление, вместе со знаком вопроса.
Один из примеров для вас. Я просто собрал энергию, пожелав, чтобы это отразилась в ладонях, чтобы они нагревались от потока лунного света. Вы вряд ли сможете проделать то же самое, потому что я гораздо сильнее вас и лучше контролирую свои силы, но зато вы теперь смогли убедиться воочию, в том,  о чем  только что говорилось. Однако теперь не значит, что  следует использовать энергию луны, но я даю вам понять, что ваш разум сам может добывать себе то, что ему необходимо. Если вы настроитесь на это, вы это получите, и неважно в роли чего  «это» может выступить.  Так вы сможете лучше понять вампиров, перестанете блуждать в темноте своего сознания, натыкаясь на тупики.
— Но я ведь не медиум, как вы, наверное. Боюсь, что вдруг не смогу….да и таланта у меня нет как такового….
Легран изобразил хитрый прищур, и прищелкнул языком. Сейчас, во время нашей с ним беседы, он действительно походил на волшебника или мага, сошедшего со страниц какого-нибудь романа о привидениях или о чем-нибудь не менее таинственном. Ему изумительно шла черная как смоль бородка и аккуратные бакенбарды, которые отлично обрисовывали мужественный подбородок. Волосы, такого же цвета как борода, и темные глаза - в нем было что-то дьявольское или  явно не мирское. Одевался он, кстати, так же изящно и полностью поддерживал свой идеальный образ.
— Вы ошибаетесь,- перебил он меня,- ваши силы таковы, что думаю, ваши потомки смогут, например, обрести дар ясновидения или еще что-нибудь в таком духе. Потомки всегда совершеннее, чем предки, знаете ли.
К тому же, замечу, никому никогда не дается один и тот же дар в одинаковых пропорциях. Кому-то  приходится развивать в себе то, что ему дано. В общем, на эту тему можно долго распространяться, мы сейчас говорим о вас все-таки. Вы достигните того, чего хотите. Это ваше предназначение, это ваш дар, можно сказать. Сейчас все ваши внутренние силы уходят на это, вы собираете и заключаете в себе такой комок энергии, что хотя и не можете с ним еще справиться, но зато другие не могут сопротивляться вам, точнее вам не может сопротивляться тот, на кого этот поток направлен, о ком вы думаете. Вы можете, сами того не осознавая влиять на других очень даже основательно. Мои суждения  достаточно пространны и сыры, но все же, надеюсь, я убедил вас, и вы поняли меня.
Все то время пока он говорил, я невидяще уставилась в одну точку перед собой, а слова его входили сразу в мою душу. Однако они там не выстраивались в четкие образы, но накапливались в беспорядке, все это мне еще предстояло переварить,  немного позже.
— Я поняла вас. В любом случае мне еще нужно подумать об этом.
— Конечно нужно.
Он  осторожно завел мотор, и мы покатили дальше.
— Интересно, каково же предназначение других людей? – зачем-то осведомилась я, задумавшись вдруг.
Легран небрежно пожал плечами и ответил с той легкостью, которая не подразумевала никаких раздумий или колебаний:
— Не знаю….все по-разному. Кто- то рожден для успехов в бизнесе, для кого-то весь смысл жизни только в любви или в том, чтобы найти вторую половинку, которая будет поддерживать его, кто-то рожден обнаруживать в других ложь, кто-то рожден с тем, чтобы всю жизнь помогать другим, кто-то рожден, чтобы узнавать правду жизни, например, если хотите.….Сколько людей на свете, столько и программ….Хотя я утрирую и просто привожу пример.
— Ясно. Кстати, а как дела с книгой? Узнали что-нибудь новое?
— Нет, к сожалению. Я сейчас пытаюсь хотя бы подтвердить то, что уже вам написал. Хотя мое чутье подсказывает мне, что тайная рукопись должна существовать. Не знаю где и в каком виде, но должна. А вы с директором не разговаривали на эту тему?
— Нет еще. Возможности не представилось.
Мы уже подъезжали к моему дому, поэтому разговор наш прекратился.  Я, выходя из машины,  поблагодарила Леграна за то, что подвез меня, на это он дружески махнул мне рукой, улыбнулся и без лишних слов и предисловий завел машину и уехал.
Совершенно неожиданная беседа, признаться, сбила меня с толку. Я пока не понимала как реагировать на нее и, плохо зная Леграна, не могла определиться стоит ли принимать его слова на веру и  насколько основательно. К тому же, в жизни своей я не один раз натыкалась на гадалок,  ясновидящих и прочих мастеров, которые предсказывая мою судьбу, ни разу не оказались даже немного правы. Либо мне не везло с этими «мастерами» либо я сама руководила своей судьбой так, как хотела. Несомненно, Легран обладал некоей магической силой и образ его в целом не вызывал сомнений, даже дополняя его неординарную личность, но все же мне казалось, он большей частью говорит не то, что видит, но то, что чувствует.
Конечно, мне бы хотелось верить в его слова, они здорово вдохновляли, но моя критичная сущность все время везде  искала подвохи и пробелы.

Дорогие читатели, буду благодарна вам за поддержку произведения. Если оно вам понравилась, то оставшуюся его часть можно приобрести вот здесь за символическую плату:
Если вы не готовы поддержать произведение, то пишите мне на мейл, с просьбой выслать оставшуюся часть: liya851@rambler.ru