Чуднов

            Григорий Ефимович Чуднов – это русский чудо-человек, которыми богата русская земля, которому во время Великой Отечественной войны пришлось пройти через самое горнило этой страшной войны, пережить многое. Григорий родился в селе Кокпекты Семипалатинской области в 1918 году. Мать его воспитывала одна, так как отец Григория потерялся в двадцатых годах, во время Гражданской войны. Мать с пупенок приучала его не врать, чужое не брать, никого не предавать, быть трудолюбивым. «Терпенье и труд всё перетрут!»- говорила она.
         В тридцатых годах Григорий, как и всё подрастающее советское поколение, вступил в комсомол. Занимался спортом. Готовил себя к совершению подвигов во имя Родины. Готов был отдать свою жизнь во имя идеалов коммунизма. Был романтиком в душе и даже немного наивным, но хорошо знал  и понимал пословицу: «Дураки учатся на ошибках своих, а умные – на ошибках других!». Перед самой войной окончил военное училище и получил звание лейтенанта. Служил в Литве  в небольшом городке под названием Калвария. 21 июня 1941 года Григорий  с командиром решили, что завтра утром рано они пойдут на рыбалку, что Григорий утром зайдёт домой к командиру, чтобы разбудить его.
          Григорий хорошо помнил первый день войны. Четыре часа утра.  Взрывы бомб, снарядов. Всё взрывается, земля содрогается. Чуднов бежит к командиру домой, чтобы разбудить, как договаривались. Командир спит таким сном, что даже взрывы снарядов и бомб не в силах его прервать.  Чуднов стал сильно стучать кулаком в дверь. Командир проснулся, открыл дверь и спрашивает: «А что случилось?» Когда Григорий вспоминал этот страшный день, то  всегда удивлялся, как командира не разбудили взрывы!
В городе была психиатрическая больница, которая оказалась частично разгромленной, а психбольные оказались на свободе и заполонили весь город. Безумные, оставшиеся без попечения, голодные они бродили толпами по улицам.

                II.
Подмосковье.
Григорий Ефимович был отправлен по заданию командира полка в Москву для получения зимнего обмундирования. Полуторка ехала по шоссе, вдоль которого двигались колоны беженцев. Кто вёз скарб на тележках, кто тащил на себе в мешках. Вещи:  сумки, узлы, обувь, одежда, постельные принадлежности, посуда и прочее - валялись вдоль дороги. Люди выбрасывали всё, даже то, что сначала казалось им необходимым для жизни, без чего нельзя было обойтись, потому что пройти пешком нужно было не один километр, а десятки, а сил с каждым пройденным километром становилось всё меньше и меньше. Большинство беженцев уже тяжёлых вещей не несли.
Пожилой солдат за рулём грузовика сначала думал о чём-то, хмурил чёрные, сросшиеся между собой брови, но через некоторое время, настроение его сменилось, по какой причине выяснить было трудно, и он оказался общительным  и разговорчивым.
- Меня зовут Иван Васильевич, а фамилия моя – Федотов! – назвался водитель полуторки.
- А я – Григорий… Чуднов.
- Откуда родом будешь? Из каких мест? – о чём-то мечтая, с весёлым блеском глаз спросил водитель, изредка поглядывая на молодого Чуднова.
- Из Семипалатинской области,  Иртыш, Зайсан – слышали такие названия?
- Так и я же из Павлодарской области, раньше была Омская губерния, у меня и в метриках записано, что я уроженец Омской губернии - глаза у Ивана Васильевича заблестели и появились морщинки с боков возле глаз, - я – из Бескарагайского района, Бескарагай - означает с казахского или татарского - пять сосен, а ты?
  - Я из Кокпектинского! Село Кокпекты – районный центр. Кокпекты - это название растения, которое так и называется, «синюха голубая». По-моему, должно быть так, но утверждать не буду! – сказал Чуднов, - это мне говорил мой друг детства,казах,Куаныш.
- Земляки! Это же совсем рядом:  Кокпекты и Бескарагай! Это надо же встретиться! – продолжал радоваться земляку Федотов - Кокпекты – слыхал от дедов! Это, где-то, ближе к Китаю, к Монголии… озеро Зайсан, Джунгарские Ворота…
- Да! Тарбагатайские горы, северная сторона гор! – радуясь земляку, весело заговорил Григорий.
- Знаешь - что тащат в чемоданах, те-двое, видишь двоих мужчин? – с улыбкой, перекосившей его правую щёку, спросил Федотов.
- Да кто их знает! – ответил равнодушно Чуднов и подумал про себя, - Ну, что там может быть такого, в этих чемоданах? Личные вещи? Документы?
- А я знаю, я их по физиономиям отличаю, у них в чемоданах деньги и золото! – продолжал высказывать свои предположения Федотов.
- Не может быть! – равнодушно ответил Чуднов.
- Спорим! – Федотов загорелся желанием доказать, что он прав и что-то соображает в этой жизни.
- Нет! Кто спорит, тот ничего не стоит! – ответил на предложение Григорий.
 Спорить - это последнее дело, - так всегда считал Григорий Ефимович, так как с детства приучала его родная мать,- не будешь спорить – ничего не проспоришь, а будешь спорить – любимую жену проспоришь или маму родную!
- Насчёт спора, ты прав. Но хочешь? Проверим? – не унимался Иван Васильевич, желая доказать своё предположение.
- А как? – заинтересовался Григорий.
Мужчины, нёсшие кожаные, перетянутые ремнями чемоданы, махали свободными руками, просили остановиться.
- Вот смотри! - Водитель притормозил: «Далёко вам?» - спросил он у интеллигентно одетых мужчин, но только покрытых плотным слоем пыли. На фоне тёмных, загорелых и запылённых лиц их белки глаз, и зубы казались сахарно-белыми.
- Нам хотя бы до станции… - уставшим голосом попросил один из мужчин, стряхивая с фуражки, держа её за козырёк, резким движением руки вниз, осевшую толстым слоем пыль.
- Возьму, только с одним условием, там дальше через пять километров, будет контрольный пост. Перед постом вы спрыгнете с кузова, обойдёте КП пешком, так как время военное, и мы люди военные, нам  строго на строго запрещено подбирать гражданских лиц, а за постом будет поворот, так за поворотом мы вас с командиром будем ждать, и там за поворотом снова сядете в кузов, и дальше поедете. Согласны?
- Согласны! - сказали мужчины, предварительно переглянувшись между собою.
Автомобиль катил по пыльному шоссе забитому машинами, гужевыми повозками, беженцами. Автотранспортные средства двигались одно за другим. Останавливалась или притормаживала какая-нибудь техника на рытвинах или воронках, и вся колона тормозила, сбиваясь в кучу, дистанций между машинами почти никаких не было. Все спешили на восток, пешеходы шли, наступая друг другу на пятки. 
Когда осталось с километр до контрольного пункта, водитель, открыв дверку, встав одной ногой на подножку, крикнул в кузов: «Прыгайте!» Пассажиры один за другим выпрыгнули из кузова и пошли вдоль дороги,  по обочине налегке - без чемоданов.
После проверки документов на КП водитель - Федотов Иван Васильевич, предложил дежурному наряду выкурить по козьей ножке, потом ещё рассказал смешной анекдот. Передние машины ушли далеко вперёд, а задние напирали. Водители, собравшейся колонны сначала молчали, потом стали выкрикивать и спрашивать: Что стоим? Кого ждём? В чём задержка?
Когда впереди идущие грузовики колоны скрылись из виду за поворотом, Федотов крикнул: Ну ладно, братцы, мы поехали! И автомобиль помчался догонять, ушедшую далеко вперёд,  колонну.  Где-то, через полчаса грузовик Федотова уже плёлся в хвосте колонны.
- Знаешь, Григорий, почему мы долго на КП стояли? – спросил, так  же улыбаясь разудалой улыбкой, Федотов, русый волнистый чуб выбивался из-под солдатской пилотки.
- Почему?
- А затем, чтобы хозяева чемоданов нас не догнали! Они же могут, перепрыгивая с одной машины в другую - впереди идущую, догнать нас. Тогда нам будет крышка!
В лесу водитель Федотов свернул грузовик на просёлочную дорогу, которая запетляла между соснами и зарослями кустарника, и, когда отъехал от трассы в глубину леса на приличное расстояние, остановил автомобиль, заглушил двигатель.
В лесу была осенняя тишина, воздух был свежим и слегка прохладным, пахло грибами. Местами видны были красные ягоды костяники, которые под тяжестью собственного веса опустились на землю, собираясь спрятаться под собственными листочками от наступающих холодов. Листья с берёз изредка падали на землю, нарезая в воздухе плавные круги.
- Славная осень. Морозные ночи. Ясные тихие дни!- продекламировал вслух стихи Некрасова Чуднов, стряхивая пыль с фуражки и  гимнастёрки. Его ноги онемели от обездвижения. Прогибаясь плечами назад, Григорий сделал несколько раз приседания, потом встряхнул ноги.
- Доставай чемоданы из кузова! – скомандовал Иван Васильевич.
Григорий, встав одной ногой на колесо заднего моста, достал из кузова один чемодан и аккуратно положил его на землю,  потом следующий.
- Открывай! – снова скомандовал водитель.
- Нет! Лучше – вы! – не любил Григорий рыться в чужих вещах.
- Я, так я! – с какой-то русской без гордыни удалью Федотов, достав из-за спинки сиденья клинок немецкого штыка, разрезал стягивающие чемодан ремни. Открыл крышку первого чемодана. У Григория рот от удивления непроизвольно приоткрылся. Чемодан был наполнен изделиями из драгоценных металлов - золота и серебра с разноцветными камнями: женскими браслетами, кольцами,серьгами, бусами, ожерельями, подвесками. Первый раз в жизни Чуднов видел столько богатства.
- Что я тебе говорил, Григорий? А ты мне не верил! Я жуликов насквозь вижу!
- Вот это да! - Единственное, что мог вымолвить Чуднов, – наверное, те беженцы ювелирами были?
- А, может быть, какие-нибудь воры или грабители, или мародёры  какие…  - Тем временем Федотов открыл второй чемодан, который был заполнен до самого верха денежными купюрами.
Чуднов от удивления присвистнул и двумя пальцами правой руки, указательным и средним, сдвинул пилотку на широкий затылок, а безымянным и мизинцем почесал сверху голову.
- Бери сколько надо и что хочешь, земляк! – предложил старый солдат, - Только жалко, что сейчас идёт война, а когда она закончится одному Богу известно.
Григорий Ефимович помялся, потрогал руками золото, потом взял несколько пачек бумажных купюр и бросил их снова в чемодан, - Нет, Иван Васильевич! Зачем мне это золото, эти деньги, мне на фронт надо, с фашистами воевать, а это лишняя обуза. Останусь ли я ещё живой, не знаю, выживем ли мы в этой войне – не известно. Да и чему удивляться, Иван Васильевич? Сколько банков, касс, ювелирных магазинов разгромлено, а люди зря время не теряют. За счёт горя других, нашей страны, нашего народа наживаются.
- Да! Ты прав, Гриша!- сказал Федотов, - Мы сейчас эти чемоданы закопаем, а после войны, если живы будем – откопаем. Ты не против?
- Можно и так!