Кого-то любя. глава 19. у дэна всё в порядке

19. У ДЭНА ВСЁ ВПОРЯДКЕ.
3 января. Дом Денисовых. После разговора с крайне странной журналисткой, так же крайне странно исчезнувшей, пока Розали рассматривала оставленного журавлика, в доме раздался звонок. На звонок ответила Оли, а потом позвала бабушку. После разговора она несколько секунд стояла молча, то ли от шока, то ли от радости. Положив трубку, она произнесла заветные для всего семейства слова:
- Дэниэла нашли.
Дэниэл Денисов в этот день пришёл в себя в одной из больниц, после долгого пребывания в коме. Его личность не могли установить до этого. Родители, узнав эту новость, тут же направились к сыну. Встреча была долгожданной и неожиданной, но все были счастливы.
Он пробыл в больнице ещё неделю, быстро придя в себя и идя на поправку, после чего с родителями отправился домой. Хоть они и уговаривали его пожить у них дома, но он предпочёл свою квартиру. Он был рад видеть родных и с трудом верил, что прошло несколько месяцев. Ему казалось странным, что не смотря на всю его любовь к семье, ему постоянно хотелось остаться одному, что он и делал. Дни проходили быстро и однообразно: пробежка, кофе по утрам за просмотром новостей, обед в одиночестве за просмотром пропущенных кинопремьер, ужин с друзьями или семьёй. Проведя подобным образом ещё неделю, Дэниэл решил вернуться на работу, но друзья и коллеги посоветовали ему как следует отдохнуть и прийти в себя.
Он уже было отчаялся, но всё решил телефонный звонок старого приятеля по университету, поздравившего Дэниэла с выздоровлением и пригласившего к себе в Нью-Йорк. Это предложение заставило Дэна, до этого момента мечтавшего о тишине и покое, сорваться с места и ближайшим рейсом прилететь в Нью-Йорк. Зарегистрировавшись в гостинице, Дэн незамедлительно отправился на работу к своему другу, удивив его своим визитом.
- Не надеялся увидеть тебя так скоро. – Начался их разговор в больничном кафе.
- Не знаю, что это было, но как только ты произнёс «Приезжай ко мне в Нью-Йорк» я будто проснулся и по-настоящему вышел из комы, до этого мне ничего не хотелось. Когда начал распаковывать чемодан в гостинице оказалось, что я взял носки, причём все разного цвета, а ещё я нашёл в чемодане тостер и ни одной рубашки.
- Это нормально. Ты пропустил несколько месяцев своей жизни, но ты быстро придёшь в норму.
- Может, поможешь мне в этом.
- Чем смогу.
- Мне не разрешили работать в моей больнице, посчитав, что я ещё недостаточно пришёл в себя и поправился, но может, я пока поработаю здесь?
- Я спрошу шефа. Я много ему о тебе рассказывал и что-то мне подсказывает, что он позволит тебе поработать, например, на перевязке. У него есть замечательное хобби – переманивать талантливых врачей из больниц со всей страны.
- Он мне уже нравится. Если он даст мне работать, у него есть все шансы пополнить коллекцию.
- А я тебе уже предлагал приехать сюда, но ты предпочёл отправиться в путешествие на яхте.
- Да, странно получилось.
Шеф действительно оказался дальновидным человеком и, поговорив с Дэном, принял его на работу, в которую Дэн погрузился с головой. Дни начали проходить незаметно. Дэну казалось, что он живёт только во время дежурств всё остальное время проходило для него незаметно, будто он снова погружался в кому.
Свободное время Дэн проводил либо сидя дома, либо прогуливаясь по вечерним улицам. Иногда он созванивался со своими друзьями, иногда под давлением своего друга соглашался пойти на свидания, которые обычно ничем не заканчивались. Хотя девушки были милые, но уже после первого свидания Дэн, поцеловав на прощание девушку, вдруг ощущал пустоту. Они ему улыбнулись, а он лишь из вежливости отвечал им тем же, но потом весь вечер не мог понять, что же произошло.
26 января Дэн подменял на дежурстве своего друга. Ночь казалась спокойной, пока не в одной из палат не сработал сигнал. Дэн немедленно направился в палату. Медсёстры говорили, что это остановка сердца. Дэн начал вводить препарат, как вдруг все показатели нормализовались, придя в норму.
- С ней это постоянно происходит. – Произнесла одна из медсестёр.
Дэн мельком пролистал медицинскую карту пациентки, её звали Пандора. Её случай заинтересовал его, но, поняв, что помочь здесь, к сожалению, уже нечем вышел из палаты. Спокойная ночь продолжилась. Но у Дэна никак не получалось расслабиться. Тогда он вернулся в палату к Пандоре и снова пролистал её карту. Глядя на пациентку, его буквально изводила мысль о том, что эта девушка не должна быть такой спокойной и неподвижной, ему казалось, что в ней гораздо больше жизни, чем в нём сейчас. С этого момента Дэн стал частым посетителем этой палаты, он проводил здесь всё своё свободное время. В один из таких моментов его застукал друг.
- Ты сюда зачастил. – Произнёс его друг.
- Её не часто навещают. – Оправдался он.
- Не правда. Её навещают почти каждый день, и о таких гостях даже осуждённые на казнь не мечтают. Почему тебя так сюда тянет. Я наблюдаю её несколько месяцев. Иногда мы говорим, что есть надежда, но не мне тебе говорить, что в этом случае нет и её.
- Я тоже был в коме, но когда я пришёл в себя, мне сказали, что моё состояние было стабильным. Глядя на неё, мне кажется, что каждый раз, когда её затягивает, она хватается за каждую возможность остаться здесь.
- Это нормально. Но ты же понимаешь что это не борьба. Не привыкай к ней.
- Уже привык.
- Мне всегда казалось, что в твоём вкусе брюнетки? – подбодрил он друга.
- После комы мне начали нравиться блондинки.
- У меня есть парочка симпатичных блондинок. Познакомить?
- Не хочу! Надоели бесконечные свидания.
- Эта блондинка настоящее наказание, если учесть то, кто её навещает. Один посетитель страннее другого.
- Что ты имеешь в виду? По-моему нормально, когда к пациенту приходят друзья и родные в подавленном состоянии.
- Ты действительно меня не понял. Когда она к нам поступила, здесь был большой скандал устроенный её сестрой и мужем сестры. Каждый обвинял другого в том, что с ней произошло. На следующий день появились её родители и коллеги по работе, и скандал продолжился. Наш шеф всех их выгнал и не пускал к ней несколько дней.
- Судя по всему, у неё была весёлая жизнь.
- Такой никому не пожелаешь.
- Рон, мне ужасно хочется узнать о ней побольше.
- Не боишься, что тебя затянет не туда?
- А может туда?
- Дело твоё, я тебе мешать не буду, но запомни: даже если она придёт в себя, то разочарует тебя. Мне точно не известно, но ходят слухи, что человеком она была бесчеловечным.
- Рон.
- Да.
- У неё было кольцо на пальце, обручальное?
- Нет.
Рон ушёл, а он остался на некоторое время. Дэн для себя решил узнать хоть что-то о Пандоре, правда, пока он не знал, как это сделать правильно.
В одно из ночных дежурств Дэн сходил с ума от тоски. У него давно не было такого, чтобы с пациентами ничего не происходило, у всех было стабильное состояние, даже его любимая пациентка Пандора была стабильна. Он просто сидел, пока не обратил своего внимания на компьютер. Пока никто не видел, он нашёл данные о поступлении в больницу Пандоры. Из них следовало, что до сих пор никто не забрал её личные вещи, с которыми она поступила. Соблазн был настолько велик, что Дэн не мог дождаться окончания своей смены, чтобы тайком пробраться в хранилище и посмотреть, что при ней было. Ему казалось, что они расскажут о ней больше, чем кто-то из её знакомых.
Коробка была небольшая. Открывая её, Дэн заглядывал в самое тёмное прошлое. Помимо одежды в тёмных тонах, документов, кошелька с кучей кредиток и записной книжки там ничего не было. Дэн почти расстроился, но из записной книжки выпал небольшой синий конверт. На нём ничего не было написано, он был плотно запечатан, и на просвет ничего не было видно. Дэн сложил вещи обратно, а конверт взял с собой.
Весь день он ходил из стороны в сторону и никак не мог успокоиться. Конверт он перекладывал то на стол, то на полку шкафа, то не выпускал из рук. Ему ужасно хотелось его открыть, но сделать этого без разрешения почему-то не мог. Так прошло время до следующего дежурства. Рон сразу заметил рассеянность друга. Его поведение и раньше было странным, но никогда настолько. Рон решил не вмешиваться, чтобы не показаться слишком навязчивым.
- Мне нужно с тобой поговорить. – Произнёс Дэн во время обеденного перерыва и потащил Рона на улицу.
На улице он ещё несколько минут собирался. Успокоившись, он приступил в исповеди. Рассказывая другу о том, что сделал, Дэн не ожидал, что его погладят по голове, особенно он не ожидал этого от Рона, который не стал сдерживать эмоции.
- Ты сделал что!!!??? Уму непостижимо! Ты совсем с ума сошёл?
- Да, я поступил плохо, но что сделано, то сделано. Кстати у неё ужасно милая фотография на водительских правах.
- Раньше ты не умел так заговаривать зубы. Когда только научился? Ближе к делу.
- От тебя мне нужен совет.
- Соучастником меня решил сделать?
- Просто скажи, насколько будет плохо, если я прочту это письмо?
- Это будет не просто плохо, это будет мерзко и отвратительно… но если ты настолько сошёл от неё с ума, то открой и прочти, судя по тому, что на конверте нет марок и надписей она не торопилась его отправить. Оставляю вас наедине.
Рон ушёл. Дэн не стал мешкать и распечатал письмо. Каждое написанное слово было тонкой ниточкой, оно читалось внимательно и жадно.
«Добрый день или Добрый вечер. Не знаю, какое время суток будет на улице, когда ты начнёшь читать это письмо, но приветствие тебе точно понравится. Если честно, то я вообще не уверена, что ты получишь моё послание, даже не смотря на то, что почтовая служба, с помощью которой я посылаю тебе его, никогда не теряет писем и доставляет их адресатам. В нашем с тобой случае, ты – не мой адресат. Я уверена в том, что не стоит тебе всё это писать, но уйти просто так я не могу.
Начну с того, что скажу тебе, о том, что мы многое пережили вместе, наверно столько, сколько переживает семейная пара, дожившая до золотой свадьбы; о том, что у нас с тобой есть о чём вспомнить и о чём я никогда не забуду; о том, что будет греть тебе душу, когда меня не будет рядом, хоть ты не будешь меня помнить, но это не даст тебе пасть духом, как когда-то ты уже сделал; о том, что у нас были замечательные друзья; о том, что в мире очень много тех, кто нам благодарен, даже не догадываясь об этом; и самое главное о том, что у нас с тобой был замечательный, единственный незабываемый в моей жизни, и самый красивый в твоей, роман. Мы никогда не говорили с тобой о любви, мы даже о ней не думали, по крайней мере, я точно, но она была между нами, она жила недолго, но многое изменила, заставив меня запомнить, а тебя забыть.
Как же ты сейчас далеко от меня. Хотя нет, это я очень далеко от тебя и мне так тебя не хватает. Ты же знаешь, как я не люблю неизвестность. Всё это на самом деле такая глупость. Жаль, что я не умею писать таких писем, как герои Джейн Остин, чтобы полностью выразить всё, что сейчас чувствую, выделить главное и не забыть о важном.
Мы провели много незабываемых часов за воспоминаниями, но, к сожалению, самое главное и возможно важное для нас обоих я вспомнила, только когда ты ушёл. Единственный случай, достойный внимания, а я его пропустила. Он всегда вертелся в моей памяти, но по каким-то причинам я пропускала его в очереди воспоминаний. Я упустила слишком много возможностей быть с тобой. И теперь используя единственную туманную, хочу напомнить тебе о том, как мы в первый раз познакомились. Мне жаль, что ты ушёл, так и не узнав меня до конца. Вспомни, именно ты был тем самым поганцем, который пролил кофе на мою самую любимую и страшно дорогую блузку модной марки три года назад. Я её так и не отстирала, но и не выбросила. Я тогда была в больнице с сестрой. Она специально выбрала другой штат, чтобы скрыть свою тайну от мужа. Я тогда была не в себе, как и в остальные годы после этого, но твоё лицо я помнила ещё некоторое время, не смотря на мимолётность нашей встречи. И к твоему удивлению хочу напомнить, что я не раскричалась и не закатила скандал. Ты был таким смешным, когда извинялся, а мне впервые за долгое время, связанное с тайной сестры, стало хорошо и весело. Ты всегда меня веселил. Я потом ещё долго жалела, что не оставила тебе свой номер, в моей голове была работа. А ведь это так просто и элементарно: мы должны были хоть когда-нибудь встретиться, хотя бы для того, чтобы расстаться.
С другой стороны страшно представить, какая жизнь нас с тобой ждала. Моя работа, твоя работа. Нас вечно не бывало бы дома, да и дома у нас бы не было: я бы не переехала к тебе, ты не переехал ко мне. Для меня никогда не существовало норм морали и этики, а ты весь сделан из них. К тому же мне кажется, что я атеистка, хоть и не уверена в этом до конца, а тебя хлебом не корми, дай только во что-нибудь верить.
Какие глупости я пишу. Это прощальное письмо, а я не могу рассказать тебе ничего кроме ерунды. Хотя есть светлый момент. У тебя потрясающая семья, моя тоже не такая уж и плохая, но нет понимания, никогда не было, но я всё равно их люблю, караю безразличием, но люблю. У тебя наверно сложилось неверное впечатление о моём отношении к ним. Я страшно на них злилась за всё, что со мной было, за одиночество, которое они выдавали за награду. Сейчас я спокойна. Уходя, я получила то, что хотела, прощальный подарок от сестры. Она всё-таки извинилась, а я её простила.
Ты должен знать, что я ни на секунду не жалею о сделанном выборе. Мне даже хорошо, потому что я знаю тебя, знаю, что теперь впереди у тебя много прекрасных, наполненных жизнью лет, ты, наконец, сможешь влюбиться, я преподала тебе много хороших уроков. Только не торопись делать свой выбор, я не хочу, чтобы ты ошибся. Пусть она будет самой доброй, внимательной, красивой, а самое главное терпеливой, ведь ты, как ни крути, зануда и всегда им для меня будешь. Ты не поверишь, но я буду безумно скучать по нашим ссорам.
Что касается меня, теперь я стала тем человеком, который тебе понравился бы, хотя нет. Однажды ты уже полюбил меня такой, какая я есть и всё во мне тебе нравилось. Хочу теперь сообщить, что я это знала, не всегда и не долго. Я хотела сказать тебе, что это взаимно на новый год, но так и не смогла этого сделать. Не знаю, как тебе удалось вернуть меня тогда, но я тебе благодарна.
Надеюсь, ты простил меня за то, что я тебя бросила, и понял, почему я это сделала. Хотя возможно ты не успел понять, даже я поняла не сразу. Оказавшись по разные стороны двери, мы стали ещё ближе, но лишь на мгновение.
Я никогда не забуду твои поцелуи и ту ночь в гостинице, если бы нам тогда дали немного больше времени, я бы уже не смогла отпустить тебя, поэтому всё правильно. Жаль, что у нас было так мало поцелуев. Жаль, что лишь последний из них открыл мне тебя настоящего, теперь я знаю, какой ты с девушками. И самое главное теперь я знаю тот ли самый ты для меня. Тебе я этого не скажу, так как теперь это совершенно не важно. В тебе для меня навсегда главным останется то, что ты тот, кто поймает, когда падаешь, увидит в тебе невидимое и полюбит больше, чем ненавидит.
И главное. Я никому и никогда не говорила этого. Теперь я хочу, чтобы первым и единственным, кто услышит, точнее, прочтёт эти слова, был ты.
Я люблю тебя, Дэни.
P.S.: Сказала бы «До завтра», но не хочу обнадёживать напрасно».
Дэн погрузился в странное состояние. Печаль завладела его разумом. Ещё на первых прочтённых словах ему захотелось, чтобы они предназначались ему, но, читая дальше, он понимал, что Пандора хорошо знала того, кому она пишет. Предпоследние три слова перед постскриптумом возбудили в нём странное незнакомое до этого чувство, а последнее четвёртое повергло в шок. Ему не верилось, что на свете есть Дэни, которому она посвятила такие слова. А самым невероятным было то, что его привычки были так похожи на привычки самого Дэниэла. Дэн сделал вывод, что письмо было написано давно, возможно в прошлом году, так как на этот новый год Пандора заснула и физически не могла написать это. «Зачем же она его хранила, почему не отправила?» - крутилось в его голове.
Дэну не осталось ничего другого, кроме как взять себя в руки и приняться за работу. На улицу в этот момент выбежала медсестра, присланная Роном.
- У вашей пациентки резкое ухудшение.
Дэн сорвался с места и побежал в палату. По лицу Рона он сразу понял, что всё плохо.
- Сердце остановилось четыре минуты назад, и никаких улучшений нет. – Констатировал Рон.
Дэн стоял и ничего не мог поделать с собой, ему казалось, что он бессилен и не в его власти изменить прямую линию, бегущую на мониторе. Рон остановился. Он посмотрел на Дэна, сейчас Рон должен объявить время смерти: шесть минут первого ночи 14 февраля. И всё...