Сказ неизвестного путника

В соавторстве с АР, неоконченное.



Шарами, Шура, пошурши –
Шары у Шуры хороши!

День у его величества Рината Трезвенского не задался с самого утра. Началось всё банальной разборки с казначеем, который совершенно внезапно обнаружил в бюджете дырку, ни много ни мало на два миллиона. Ринат, с детства ненавидевший финансовые проблемы, бегал от него по всему замку, пока не заскочил в тронный зал, куда даже обнаглевший казначей не рискнул зайти. Но долгожданного покоя молодой человек не смог обрести даже там. В зале, недалеко от его, Ринатова, трона, за массивным дубовым столом, восседал придворный маг и по совместительству наставник молодого короля - магистр Пгалопог.
- Уё... - только и успел вымолвить Ринат и сразу постарался выскользнуть за дверь, как ни странно, сразу захлопнувшуюся.
- Не спешите, молодой человек! - прохрипел магистр. Голос его был похож шипение граммофонной пластинки, казалось, что он сейчас выровняется, но... - Вы совсем безответственны, ваше величество! Вы забыли, какой сегодня день?
- Нет, что вы, магистр! - на лице Рината отразилось такое негодование, что можно было и впрямь подумать, что он помнит, что там за день сегодня, - Сегодня... э... 12 лет со дня коронации двоюродного дяди Василя?
- Нет.
- Ну тогда… День спасения королевства Щылшлшукогоского от нападения диких свиней!
- Опять не угадали, ваша светлость. Сегодня последний день амдена! Ровно через неделю вы должны назвать королеву Трезвена!
- Магистр! - глаза Рината затянулись печальной дымкой. - Вы же знаете, что моей королевой может стать лишь несравненная Рапунцель, заточенная в самой высокой башне, дорога к которой не известна никому! Сам я не имею права покинуть престол, в такие трудные для королевства времена, а наши лучшие воины оказывают военную помощь Гламурландии! Кого прикажите отправить на поиски?
- Ринат... Ваша память порой очень пугает меня. Извольте припомнить Шару. Великолепную наемницу, не раз спасавшую нас.
- Шара! Ну точно! Магистр Пгалопог, прикажите позвать её сюда немедленно!
- Сию минуту, сир.
Магистр вышел, мягко затворив за собой дверь. "Ах, Шара... - подумал Ринат - Как я мог о ней забыть? Ведь лучшего кандидата на поиски и спасение моей любимой просто не существует! Она и не уведёт её по дороге, а её сила и находчивость - повод не для одной легенды! Вспомнить хотя бы о том, как она в одиночку спасла семейство гномов, украденных диким вепрем! Вот женился бы ней! Если бы не моя любовь к Рапунцель и не Шарин обет безбрачия..."
За такими размышлениями и застала его прекрасная Шара.
- Ваше величество, вызывали? – вскинув подбородок, вопросила красивая девушка, облачённая в рыцарские латы и держащая под мышкой шлем с плюмажем. На лице - полное безразличие.
- Да, Шара. - Ринат в очередной раз залюбовался ей. - У меня для тебя ну очень важное задание!
 Шара испытующе посмотрела на принца, небрежно побряцывая латами. Она оч-чень, ну просто очень не любила, когда принц вот так вот начинал мямлить. Сейчас отправит в какую-нибудь провинцию, которая находится, судя по всему, в заднице у вепря, своих невестушек опять вызволять. Достал уже, ей-богу, нацеплял девиц в разных королевствах, покуда невесту искал (там и не нашёл, кстати, не доехал – что-то там туманное было, непонятное, а сам Ринат краснел, когда его спрашивали о путешествии), а Шаре разъезжай повсюду и этих финтифлюшек злокозненных из лап монстров вызволяй! Тьфу!
 - Шарочка, милая…
 Шара закатила глаза. Подлизывается, подлюга!
 - Несравненная, очаровательная, удивительная…
 Шара насторожилась. Что-то больно много эпитетов сегодня, обычно принц не такой щедрый на комплименты!
 - Окажи услугу…
Шара скрестила пальцы за спиной, при этом её латы взвизгнули особенно громко и печально, даже принц на мгновенье умолк, но затем вновь заговорил:
 - Доставь сюда Рапунцель!
 Шара насупилась и, раздувая ноздри, раскрыла рот, чтобы…
 - Шара, милая Шара!  - торопливо заговорил принц, дабы не дать наёмнице и возможности что-то сказать, - Я положу тебе за это дело ежемесячный оклад в сто златых!
 Челюсть Шары едва не коснулась пола – так была удивлена девушка. Сто златых! Это же целое состояние, а она сможет получать эти огромные деньжищи каждый месяц!
 Ринат же, неправильно истолковавший эмоции собеседницы, торопливо ляпнул:
 - Двести златых!
 Шара выпучила глаза: точь-в-точь жаба тростниковая, только побледней да покрасивше. Принц опять засуетился, глядя на знакомую, изображавшую нечто дикое на лице:
 - И титул графини! Шара, неужто тебе этого мало?!
  - Н-н-нормально… м-мм-мне, - наконец разлепила губы Шара, и, пошатываясь, вышла из покоев. Двести златых! Больше не надо будет батрачить на высокомерных аристократов! Она сама теперь такой станет: купит особняк в центре города, обустроит его, заведет себе собаку – а лучше двух! – да станет жить-поживать…
 Замечтавшись, Шара очень поэтично врезалась носом в стену.

 ***

 Дорога была, кстати говоря, недлинна и благостна: хоть и шёл снег, хоть и холод был собачий, но всё напоминало чудесную сказку: снежинки были чуть ли не с медный пятачок размером, все вокруг было укрыто белоснежным одеялом, принявшим в свои объятия и реки, и озёра, и замки, превращая обыденность в загадочную, мистическую ирреальность. Шара, отстукивающая зубами трезвенскую народную «Кабы замуж за молодца…», лихорадочно обозревала окрестности в поисках какого-никакого, но ночлега. Она скакала уже около пяти часов, с самого рассвета, и невероятно замерзла, несмотря на защитную мазь, утеплённые одежды и зачарованные придворной колдуньей латы. Даже разум уже, кажется, покрылся тонкой, ломкой корочкой льда, как вперед что-то замерцало, заманило…
 «Таверна «Эллифа». Танцы, песни, сказы, сытная еда и ночлег» - значилось на слегка покосившейся вывеске, обильно обрамлённой пушистым, свежим снежком. Шара вознесла хвалу сразу всем трезвенским богам – вот оно, счастье! – и спешилась. Поколебавшись минутку, наёмница стащила украшенным шлем и потянула за выцветшую шелковую верёвочку. Светлый, звенящий звук расколол зимнее забвение, и внутри таверны зашумело, зазвенело, да и само здание будто бы подпрыгнуло, с тяжким вздохом встав на место. Шара инстинктивно отступила назад, заподозрив нечто неладное. Дверь прогнулась, содрогнулась, поддалась…
  Изумленную Шару окружили полуобнажённые эльфийки, удивленно на неё таращившиеся. Ох, эльфийки, самые обворожительные создания Вселенной – гибкие, тонкие, с огромными глазищами и пухлыми губами, обладательницы роскошной шевелюры… Шара с интересом обозрела замолчавших обитательниц таверны, а те рассматривали её с некоторым испугом.
 - Могу ли я переночевать здесь? – тихо спросила Шара.
 Молчание висело в морозном воздухе недолго.
 - Конечно, можешь, путница, - со странной улыбкой произнесла темноволосая богиня, одетая лишь в какие-то полупрозрачные тряпочки, навешанные на ней в произвольном порядке, - Мы предоставим тебе кров и ночлег…
 - И как дорого вы просите?
 Прелестницы переглянулись.
 - Для тебя – бесплатно, - многообещающе ответила темноволосая, и пестрая толпа втащила Шару внутрь.

 Веселье началось после полуночи, когда уставшая Шара, накормленная досыта, – эльфийки оказались и искусными поварихами – и вдоволь насмотревшаяся традиционных девичьих танцев с бубном, растянулась на кровати. С нижнего этажа раздавались негромкие звуки флейты, нежный девичий голос старательно выводил какую-то мелодию, слышался перезвон тарелок… Шара погружалась в блаженное забвенье всё глубже и глубже, и снилась ей то высокая башня, то какая-то мелкая собачка, то бутыли какие-то странные, и было это так прелестно, так чарующе, что Шара подсознательно хотела, чтобы это никогда не кончалось.
 Но, увы, всё хорошее быстро заканчивается. Резко, высоко взвизгнула флейта, умолк бубен, и в доме повисло тяжёлое, гнетущее молчание. Но Шара, обычно вскакивающая при звуке скрипа половиц – наёмница, как-никак - , в этот раз лишь что-то пробурчала и перевернулась на бок. Уж слишком прекрасен был сон, чтобы прерывать его из-за каких-то изящных ступней, кои неторопливо ступали по дощатому полу…
 В коридоре что-то словно бы взорвалось, громко грохнуло, и Шара подскочила, словно ужаленная. В белой кружевной ночной сорочке, с распущенными рыжевато-русыми волосами, с наивно-испуганным выражением лица она выглядела как никогда беззащитно. В дверь забарабанили, вопя нечто невразумительно, и Шара кинулась к замочной скважине.
 - Что случилось? – проорала она.
 - Грабят, убивают, насилуют! – взвизгнули в коридоре, и Шара без колебаний распахнула дверь – чтобы потом оказаться прижатой гибкими женскими телами к полу. Ближе всего оказалось милое личико той самой темноволосой эльфийки – Сонианы, как вспомнила Шара.
- Что происходит? – шёпотом спросила девушка, прислушиваясь. Все звуки в доме вновь смолкли, свет был погашен, и лишь тяжесть тел могла почувствовать Шара, лишь тяжёлое, хриплое дыхание услышать.
 - Угадай, - тихо засмеялась в ответ Сониана. Шара почувствовала прикосновение чего-то холодного к бедру: флейта, что ли?..
 Шара лежала на полу и не двигалась. Чуть ли не впервые в жизни она испытывала дикий, почти животный страх. Нет, страхом это назвать было нельзя. Ей нравилось то, что происходит. Разгорячённые тела вокруг вызывали желание. Но стоило Шаре расслабиться, потянуться к той самой флейте, отдаться инстинктам, как вдруг...
- Я спасу тебя, прекрасная дева! Извращенки! Опять вы соблазняете постояльцев! Я вас предупреждал, что если ещё раз такое увижу, то пошлю вас обратно в вашу занюханную деревню!
- Не надо! - пыталась сохранить сиюминутное счастье Шара, - Не надо меня спасать!
 Но прекрасные эльфийки повскакивали и шустро выстроились в ряд вдоль стеночки. Лишь Сониана запечатлела на её губах нежный поцелуй и страстно прошептала:
- Жди меня у себя. Я так просто не откажусь от тебя.

 Всё, что осталось от сказки - флейта. Шара была готова уничтожить человека, разрушившего иллюзию. Им оказался высокий, хорошо сложенный мужчина. Голубые глаза, серебристые волосы, собранные в хвост чёрной лентой.
- Девушка, вы в порядке? Простите за это безобразие. Эти девушки - прекрасные работницы, но каждое полнолуние на них нападает приступ любвеобильности. Я обычно стараюсь не пускать никого в это в такое время, но на сегодня отлучился и вот так получилось... Я ещё раз извиняюсь.
- Не извольте беспокоиться, сэр ...
- Аннель.
- Сэр Аннель.
- А как называть вас, леди? - заинтересовано спросил хозяин таверны.
- Просто Шара. Я бард.

 Эльфийки, которым по пьяни наёмница раскрыла свою истинную "профессию", удивлённо переглянулись. Все дружно перевели взгляд на Сониану. Та тихим голосом, но довольно отчетливо произнесла фразу, которую ни Шара, ни сэр Аннель не поняли.
- Рашшноль демь коостаринсто Шара нассаль.
  Сразу повисла напряжённая тишина. Шара стояла, переминаясь с ноги на ногу и вертя в руках флейту. Молчание нарушил единственный мужчина в компании.
- Шара, а вы на флейте играете?
 Эльфийки дружно прыснули. Наверное, вспомнили, что играют не на флейте, а с ней. Ну и саму "игру", видимо, вспомнили.
- Нет, сэр. Я играю на лютне и пою. - а сама она в это время молилась всем богам, чтобы у хозяина не оказалось этой самой лютни, устройство которой Шара представляла весьма посредственно. Но, как известно каждому из нас, не убежишь, не скроешься.
- Как это чудесно! Моя бывшая жена тоже была лютнисткой! У меня осталась её старая лютня. Не сыграете нам?..
 Только Шара захотела отмазаться, как коварные эльфийки запрыгали и захлопали в ладоши с радостными криками «Шарочка, Шарунечка, Шарашечка! Ну спой нам!»
- Если вам угодно...
Аннель подозвал одну из эльфиек и послал ту за лютней.
Когда Шара увидела это произведение искусства, то сразу дала себе слово научиться играть на лютне.
- Это... Это самый великолепный инструмент, который я видела в своей жизни!
- Благодарю. Ну сыграйте же нам!
Шара тронула струны. Они отзывались чутко, нежно. Звук был потрясающим. Наёмница закрыла глаза и постаралась довериться своим чувствам.
 - У героев стынет кровь,
Разбиваются и вновь
Идут ко дну, идут ко дну.
Успокоит океан
И расстелет по волнам
Свою вину, свою вину.

Кон...
Кончится пленка.
Ты, ты ждёшь ребёнка
От меня,
Моя любовь, моя любовь...

Уходили в плаванье
За чужие гавани
Вести войну, вести войну.
Но известно лишь волнам,
Что оставит океан
Тебя одну, тебя одну.

Кон...
Кончится пленка.
Ты, ты ждешь ребенка
От меня,
Моя любовь, моя любовь…
 Девушка опустила лютню и замерла в ожидании критики. Сониана почему-то басом сказала: «Вах!», и хлопнулась в обморок, а за ней повалились и прочие участницы игрищ. Шара застыла в раздумьях. Она что, так ужасно поет?
 - Ах, какая грусть, - медленно произнес сэр Аннель, обходя Шару, - Ах, какая печаль… А лютня-то волшебной оказалась. О, какое разочарованье!
 - А на вас почему не действует? – полюбопытствовала Шара.
 - Возможно, потому, что я сам её зачаровывал? – ухмыльнулся мужчина, и на кончиках его пальцев зажглись огоньки.
 - Опять эти похотливые мужики! – с досадой процедила Шара, бросая оземь лютню – та лишь жалобно тренькнула, и всё. Сэр Аннель растерянно заморгал: небось иного ожидал, гад: соплей, слёз, визгов и воплей – классический набор любой трезвенской барышни. Но не тут-то было!
 Тем временем Шара деловито ощупывала лезвие эспадона, валявшегося под кроватью. Сделав резкий выпад, девушка едва на откромсала любезному сэру Аннелю пол-уха, но тот вовремя отскочил и тут же вступил в бой.
 Отливающий зловещим красным шар с невероятной скоростью завертелся на ладони мужчины, будто бы на сковородке. Шипение – и вот уже файербол летит прямо в Шару, и не отбежать, не отпрыгнуть, не пригнуться – ну никак она не успевает!
 Она неловко отбила огненный сгусток мечом, и он улетел в деревянную стену – тут же послышался треск, сухое постукивание. Сама Шара с гневным и маловразумительным воплем прыгнула на сэра Аннеля, намереваясь отрубить подлецу я… голову, но тут же охнула от удивления и боли: Шарин изящный носик поимел близкий контакт с прочным, твердым, словно алмаз, защитным куполом. Что-то больно часто девушка собирает своим выдающимся органом все углы и стены!.. Сдержанно ругнувшись, Шара отошла от купола, опасливо оглядываясь: а ну как сэр Аннель сможет из-за купола свои мерзкие шарики пускать? Однако нет, мужчина, хоть и укрылся от Шариных атак, но сам же и лишил себя возможности колдовать: купол был непроницаем как снаружи, так и изнутри. Полетевший в направлении девушки файербол зрелищно отрикошетил и попал в рыло (ну уж простите, но после такой подлости личико сэра иначе и не назовёшь) колдуну. Тот взвыл, завертелся на месте а огонь тем временем переполз на воротник его плаща, на рубашку…
 Пока сэр Аннель был отвлечён, Шара, с опаской поглядывая на деревянные стены, по которым змеилась тонкая бледно-оранжевая лента огня, подскочила к куполу (опять чуть не оставив в нём слепок своего великолепнейшего носа – купол-то прозрачный, вы не забыли?) и деловито принялась вскрывать его острием меча – ну словно бы консервную банку какую. Сэр Аннель, всё занятый тушением себя хорошего, ничего не замечал до поры до времени – вернее, до тех пор, пока Шара коварно не прыгнула на злобного сэра со спины, свалив его на пол и заломив ему руки.
 - Я тебя научу, как с дамами обращаться! – вопила  Шара, нещадно колотя тяжёлой крестовиной эспадона сэра по макушке, - Я тебе покажу, мыы-ырзавец!
Внезапно что-то легкое, прохладное коснулось Шариного плеча, и та, безумно вращая глазами, развернулась, размахивая мечом, и едва не снесла голову бледной Сониане.
 - Шара, брось его тут! – умоляюще прошептала Сониана, со стоном отрываясь от медленно разваливающейся на куски стены, - Иначе мы погибнем из-за этого идиота!
 Сониана сильно побледнела, вокруг глаз залегли тёмные полукружья, губы её дрожали. «Что за хрень этот сэр наговорил на лютню?» - подумала Шара, умудряясь делать кучу дел: и дубасить сэра Аннеля ногой, и поддерживать заваливающуюся набок Сониану, и торопливо швырять свои немногочисленные пожитки в потертый рюкзачок.
 Закинув рюкзак за спину, Шара подставила плечо Сониане, и так, торопливо спотыкаясь, они скатились по подозрительно громко поскрипывающей лестнице. Таверна будто бы дышала жаром, тут и там плясали задиристые язычки пламени, стены трещали и опадали некрасивыми кусками. В носу свербило, а тут ещё Сониана повисла на наёмнице, будто бы куль с мукой! Из последних сил вывалившись на морозную свежесть зимней ночи, Шара без сил повалилась в снег, отпустив Сониану.
 Вскоре выяснилось, почему Шаре было так тяжело тащить эльфийскую красавицу: Сониана потеряла сознание ещё так, на лестнице, наглотавшись дыма. Впрочем, Шара особо не беспокоилась о ней: выживет, куда денется, вон там уже крестьяне из деревушки бегут, взбудораженные разгорающейся таверной, уж позаботятся.
 А Шаре надо было продолжать путь.