Глава 4. Предчувствие

      


Спустя неделю или  чуть более, по селу поползли слухи, что старик этот был колдун из колдунов. Сколько сёл проходил, везде о себе молву оставил. И лечил, и судьбу предсказывал, и разные чудеса творил.  Анисья слышала у себя за спиной шёпот: «Чернокнижник-то всю силу свою ей передал! Она ему и воду поднесла перед смертью».
Ульяна пугалась таких разговоров, не хотела верить и думать об этом. Но вскоре она убедилась сама, что и правда ребёнка носит. Значит, старик был колдун? Рассказать мужу о том разговоре, о своих страхах, она почему-то боялась. Но однажды всё-таки решилась.
- Успокойся, родная. Ну, предсказал тебе старик о ребёнке. Что в этом страшного? Ну, оставил он книги Анисьи. Давай спрячем их или совсем сожжем.
- Спрячем лучше,- поспешно, будто против своей воли ответила Ульяна.
Если бы она только знала, как  будет жалеть об этих словах!
- Ну и хорошо,- муж крепко её обнял, и она, почувствовав его сильные, надёжные  руки, успокоилась.
Больше ни Кузьма, ни Ульяна о старике вслух не вспоминали.
Анисья так же никогда не говорила и не спрашивала о чужом дедушке, сделавшем ей такой странный подарок, который она так и не рассмотрела. Вначале не получилось рассмотреть  из-за его же смерти, а потом из-за того, что родители спрятали книги неизвестно куда.

Девочка молчала о дедушке ещё и потому, что слово своё он сдержал – часто снился ей. Каждый такой сон начинался с одних и тех же слов: «Всему есть место в Царствии Божием. Всё в мире имеет гармоничную связь.  И нет ничего лишнего и ненужного». Сначала эти слова говорил дедушка, каждый раз приговаривая:  «Запомни!  И повтори». Потом говорили их вместе, заучивая, как урок. И, в конце концов, они стали звучать  как бы сами по себе.  Легко, почти играючи, Анисья постигала премудрости  мироздания. И первой из них стало для неё понимание того, что всё познаётся в сравнении. Каждое человеческое представление,  каждый образ, каждая мысль или идея есть следствие противопоставления  с другими   образами, мыслями  или идеями.  В силу этого никакой фактор мироздания сам по себе, как "вещь в себе", непостижим.  И  всё представление о нём слагается из тех взаимоотношений, в которых он находится.  Так она поняла главное: даже самые противоположные явления имеют что-то общее,  даже самый целостный предмет содержит в себе противоречия.  А главное - всё на свете можно соединить.



Начало лета было жарким. В огороде и в поле всё горело. Дождей так и не было. Все только и говорили, что  «сушь сгубит урожай». Вот если бы дождичек! Да с недельку! Может и поднимется всё...
В начале второй недели  июня  Анисье  приснился дождь. Сильный, тёплый, ласковый. Она стояла под дождём и ловила его в ладони. Дождинки били её по макушке и щекотно стекали за шиворот.
А когда утром она открыла глаза, на небе не было ни облачка. Сквозь прикрытые ставни окон в избу лились палящие лучи солнца.
- Мама, а мне дождь приснился. Такой хороший! - Анисья подбежала к окошку, посмотрела на безоблачное небо.- Сегодня к обеду дождь будет.
- Откуда ему быть?- Ульяна домывала в избе пол.- Сушь, деточка. Сушь. С утра  такой жар в воздухе стоит, дышать нечем. Я вот решила для прохлады пол помыть. Хоть чуть свежей станет.
- Мама, к обеду пойдёт дождь, - серьёзно и уверенно сказала Анисья.


Уже к одиннадцати часам непонятно откуда натянуло тучи. Дождь скупо уронил первые крупные  капли. Они медленно и тяжело упали в мягкую пыль, которая сразу свернулась шариками, как бы поначалу не желая намокать. Но капли падали всё чаще и скоро земля посвежела, почернела. Сначала дождь наполнил трещины, прибил серую пыль, а потом принялся тщательно мыть, поить, поднимать слабые  тоненькие стебельки, наполнять соком спечённые солнцем листья. Он лил и час, и два, и три. Только перед вечером, вылив все свои запасы, тучи иссякли и растаяли. Небо посвежело и  казалось необыкновенно синим и  бездонно-высоким. Яркое солнце уже не было жарким, словно и оно получило свою долю дождя и прохлады. Расщедрившись, оно перекинуло над селом огромный радужный мост.

Теперь дождь стал частым гостем. Природа ожила. Повеселели люди. Только  в середине июля дожди прекратились, и опять единственным хозяином в  мгновенно выцветшем небе осталось солнце.


Пролетело лето. На удивление, противореча плохим прогнозам и ожиданиям, всё уродилось на славу. Люди радовались уборке, хорошему урожаю, предстоящему отдыху.


Именно в эти дни, когда все взрослые пропадали в поле на уборке,  произошло вот что. В тот день Анисья с утра почувствовала непонятную тревогу. Она  занималась обычными повседневными делами, а в душе нарастало беспокойство. Странно вёл себя в этот день и Черныш. Он тёрся о ноги, громко мяукал с каким-то  жалобным подвыванием. Потом вдруг начал бегать между Анисьей и комодом. Чтобы она не делала, куда бы ни пошла, он будто зовёт её к комоду.
- Ну что ты от меня хочешь? – Анисья нагнулась погладить кота, но тот опять отбежал от неё.- Вот горе ты моё! Замучил! Что там такое? Опять мышь или птичку притащил? Хочешь похвастаться?  Вот я тебе сейчас устрою!


Анисья подошла к комоду и... замерла от удивления! Боковая стенка была открыта, будто дверка, а внутри  девочка увидела те самые книги. Так вот  он - тайник! Она так долго искала его, как-то раз даже просила маму показать ей «дедушкины»  книги, но та, как отрезала: «Не сейчас. Даже не проси».
Анисья достала самую ближнюю книгу – чёрную, большую. Она была такая тяжёлая, что пришлось положить её на стол, чтобы открыть. На кожаном переплёте золотыми буквами было вытеснено одно слово – МАГИЯ. Когда Анисья открыла  книгу,  сердце её замерло, а потом забилось так быстро, будто хотело выскочить из груди, как птичка из клетки. В первое мгновение девочке показалось, что книга написана на каком-то непонятном языке. Но приглядевшись, она поняла, что это просто странный шрифт. Буквы были с  крючочками и с загогулинками. Иногда они походили на диковинных птиц, а иногда вдруг казалось, что они движутся и переходят с места на место. В этот раз Анисья недолго  рассматривала книги. Она убрала их в тайник, как они лежали, и плотно закрыла стенку комода. Теперь она часто, когда оставалась дома одна, открывала заветную дверку и читала «дедушкины» книги. Это стало её тайной, о которой знал только Черныш. Он всегда присутствовал при этом и словно охранял её. При  приближении кого-то из родителей к дому, Черныш начинал громко мяукать. И всегда вовремя, как раз хватало времени всё спрятать.

 И вот пришло короткое  "бабье лето". Основные заботы и хлопоты в поле и огородах остались позади.
Тёплые солнечные дни уже не были жаркими и душными. Слегка позолочённый наряд леса, воздух, переливающийся серебряными  паутинками - всё это  располагало к покою, безмятежности и радости. В эти дни несколько деревенских парней заслали сватов к своим милушкам. Сватовство в Миленино всегда проходило весело. Пока родители обговаривали день свадьбы, условия, уточняли приданное, молодёжь веселилась вовсю. Свадьбы чаще игрались "по  снежку", на санях, после Рождества, когда кончался пост.

Только дом солдатской вдовы Матрёны обошла радость. Была у Матрёны дочь Анна. Семнадцать лет исполнилось ей весной. Красавица и умница, рукодельница и всеобщая любимица, лучшая в песне и в танце. Она ещё два года назад полюбила Семёна - сына мельника, на её горе, самого богатого мужика в деревне. Но сердцу не прикажешь, кого любить, оно не спрашивает надо тебе это или нет, и что получится из этой любви.
Какое-то время Анна скрывала своё чувство, пока могла скрывать.


На посиделках и деревенских гулянках, как только запоёт гармонь, она первая выходила в круг. Даже в  простеньком, ситцевом сарафане, Анюта всегда выглядела королевой. Приподнимет чёрную бровь дугой, чуть прикроет глаза пушистыми ресницами и медленно, как лебёдушка, поплывёт по кругу. И хотел бы взгляд отвести, да сил нет!  Так хороша!  А как  «барыню» начнёт отплясывать, тут уж никто не устоит. Парни возле неё, как мухи возле мёда, вились. Пришло время, и Семёново сердце дрогнуло, не устояло. И такая любовь промеж них загорелась, о какой только в книжках пишут!  Дышать друг без друга не могут, не то чтобы жить!

    Было у них своё любимое место свиданий - колокольня. Звонарь,  дед  Микола, не ругался. Ключ он всегда оставлял на гвоздике у дверей.
Первый раз свидание на колокольне вышло случайно. Это было ещё позапрошлой осенью. После вечерней воскресной службы они вдруг заговорили о предстоящей свадьбе их общих друзей Ивана и Маши. Слово за слово, завязалась беседа. Вспомнили  другие свадьбы, которые уже отшумели, отзвенели бубенцами и песнями. Не заметили, как остались одни в церковном дворе. Вот тогда Семён и предложил:
- Пойдём со мной, я тебе одно место покажу.
-Какое ты мне место покажешь в нашем селе, которого я не знаю? – засмеялась Аня.
-А вот увидишь!  Я уверен, что здесь ты ещё не была.
Он подвёл её к колокольне и снял с гвоздика ключ.
- Я часто сюда ещё мальчишкой лазил. Дед  Микола мне разрешает. Иногда даже позвонить даёт. Знаешь, как красиво смотреть на землю с такой высоты! Всё кажется другим. Земля вырастает, ух как! Небо, облака приближаются! А все неприятности становятся маленькими и  смешными. Честно.

Семён и Анна часто потом приходили сюда. Им нравилось  смотреть с колокольни на село, на лесок, на бесконечные луга и поля. Сколько счастливых закатов встретили они здесь! Рука в руке, сердца бьются как одно... И так верится в такие минуты в счастливую долгую жизнь! Почти год длилось их счастье. Влюблённые надеялись, строили планы, мечтали о счастливой  семейной жизни.


Звёзды,  правда, с колокольни казались больше и ярче.  Сидеть близёхонько, прижавшись плечом к плечу,  было для них верхом счастья!
- Анюта, у меня есть любимая звёздочка. Я её года два назад увидел. Смотри, вон над лесом висит, самая яркая! Она на тебя похожа. Такая же красивая, родная!
- Сенечка, ты не поверишь мне, что я тоже всегда на неё смотрю! Это и моя любимая звёздочка! Она мне в окошко светит. Я, когда ложусь спать, когда о тебе думаю, всё  на неё смотрю. Без этого даже заснуть не могу.
-Аннушка, родная моя,  когда я тебя полюбил, долго боялся подойти. Ты для меня такой близкой и в тоже время такой далёкой, недоступной была, как эта звёздочка! Я тогда всё с ней по ночам разговаривал, будто с тобой. Не смейся!
- Я смеюсь, потому что у меня всё точно так же было! Какие же мы глупые, столько время напрасно потеряли!
- Нет, любимая, не напрасно. Наша любовь окрепла, выросла и теперь её никакие преграды не испугают. Я всё равно уговорю отца прислать к тебе сватов! Он у меня хороший, только упрямый. Но я тоже упрямый, в него пошёл!
- Да, ты на отца похож. Глаза такие же синие, как незабудки. Когда ты на меня смотришь из-под своих чёрных бровей, у меня мороз по спине пробирает! Ни у кого таких глаз нет! Девчонки говорят, что у тебя глаза, как льдинки, а для меня – самые лучшие, самые любимые!


Отец Семёна категорически отказался посылать к Анне сватов.
 Матрёна, видя горе дочери, пыталась, как-нибудь её успокоить, но все усилия были напрасны.
Опадали  жёлтые листья, укрывая землю пушистым ковром. Но красавица осень не принесла Анне долгожданного счастья. Убитая горем,  девушка часто оставалась дома одна, не хотела идти на улицу. В русской деревне люди остры и жестоки на язык. Скажут, как ударят. Некоторые говорили, что Анна на богатство Семёна позарилась. Так его родителям   «доброжелатели» и доложили.


Семён, несмотря на запреты отца, каждый день приходил к любимой. Часто вечерами они сидели в саду у Ани на старой полусгнившей скамейке. Их тихий шёпот заглушало даже щебетание  птиц. Для деревенских обычаев отношения между влюблёнными были необыкновенно чистыми и трогательными. Семён долгое время наедине даже за руку боялся взять Анну. Он смотрел на неё такими глазами, что без слов всё становилось понятно. Да и Анна, смелая и весёлая на людях, вдруг становилась с Семёном тихой и серьёзной. Падали прозрачные жёлтые листья, иногда касаясь их лиц или рук. Пожалуй, только осень и старалась согреть и порадовать их своим последним теплом. Родители Семёна уже давно перестали понимать своего сына. Они стали чужими. Мать Анны пыталась поговорить с дочкой, но та вдруг замкнулась, ушла в себя. И только друг к другу эти два, непонятых никем сердечка, тянулись, как цветы к солнцу.
Таким вот ранним, тёплым вечером зашёл Кузьма к Матрёне договориться по-соседски помочь ей  с развалившимся домом.
- Давай, Матрёна, я с Семёном завтра крышу тебе починю, да окна застеклю. Наши господа отдали в церковь старые стёкла, там всем нуждающимся хватит. Барин распорядился, чтобы к дождям да к холодам все избы починили. О твоём доме он особо беспокоился. Одному мне не сподручно, а с Семёном  мы справимся.- Кузьма кивнул на видневшиеся сквозь поредевшую листву малинника спины влюблённых.- А то всё без толку только вздыхают.
- Да какой  тут  толк...- с отчаяньем махнула рукой Матрёна.- Спасибочко за помощь... Я уж и не думала, что зимовать с крышей и окнами будем. Спасибочко! Дай вам Бог здоровья, Кузьма Ефимович.

На следующий день, как только Анисья проснулась, Ульяна собрала в кузовок завтрак.
- Пойди, доченька, к тёте Матрёне. Там папа с Семёном работают. Отнеси им покушать.
Анисья любила Анну, переживала, как и все соседи, за её несчастную судьбу. Маленькая девочка замечала порой больше взрослых. Вот и этот раз, принеся еду, она села в сторонке и наблюдала, как отец с Семёном стеклят окна, как Анна накрывает на стол, а Матрёна хлопочет по хозяйству.
У Анны глаза красные и чуть припухшие. У Семёна нервно дрожат губы. Отцу порой приходится по два - три раза говорить одно и то же, чтобы он услышал его.
-Сень, поддержи-ка!
Но Семён не слышит. Кузьма оборачивается, смотрит на парня и видит его отрешённый взгляд.
-  Держи-ка, тебе говорю!
Когда сели за стол, Анисья видела, как была напряжена рука Анны, когда она подавала хлеб Семёну. И как вздрогнул тот всем телом, когда эта рука коснулась его.


"Вот это любовь!- подумала Анисья. - А ведь они что-то задумали..."
Помогая Анне убирать со стола, она пыталась её разговорить. Но та молчала, будто не слышала, иногда отвечала невпопад. И всё же Анисьи удалось поймать взгляд её заплаканных  глаз. Этого ей оказалось достаточно, чтобы всё понять. Словно в книге, она прочла в её глазах всю их тайну.
"Вот что они задумали! Что же делать? Рассказать тёте Матрёне? Нет!  Она им не поможет. А им надо помочь. Иначе  они от своего не отступят.
Со страшной новостью Анисья прибежала домой.
- Мамочка, послушай меня и поверь мне!
-Деточка, я тебе всегда верю. Когда это я тебе не верила?- ответила Ульяна, не отрываясь от своей домашней работы.- Что случилось? Рассказывай.
- Нет, мамочка, ты сядь.
Ульяна удивлённо и с испугом взглянула на Анисью, привычным жестом вытерла руки о край фартука, от плохого предчувствия защемило сердце.
- Не томи. Отец что ли с крыши упал?
- Нет! С папой всё  в порядке. Но Аня с Семёном задумали плохое. Они умереть хотят и уже всё решили.
- Кто тебе такое сказал, дочка? Такое даже говорить нельзя!
- Мамочка, никто мне не сказал. Они ведь никому об этом не говорят. Но их хотят разлучить. Их не хотят поженить. Вот они и надумали: пусть умереть, но лишь бы вместе!


- Анисьюшка, тебе-то кто это сказал? Откуда ты это знаешь?
- Никто не говорил. Я просто посмотрела на Анну, в её глаза, и как в книге всё увидела... нет! Как наяву я увидела... Мама,  это  так страшно, что я даже сказать тебе не могу!
- Что это? Может, тебе показалось? Доченька, ну что ты могла увидеть?
- Я не могу, не могу это рассказать! Мне страшно! Мамочка, их надо поженить. Пусть они живут. Ну, зачем им умирать?
Анисья уткнулась в колени матери и так горько заплакала, что той стало не по себе.
-Ну что ты так плачешь, как будто уже хоронишь! Не плачь... Я что-нибудь придумаю. Я сейчас соберусь и пойду к Семёновым родителям. Хоть и не люблю я Варвару с Фролом, но так уж и быть, схожу. Не плачь.
Ульяна сняла фартук, покрылась другим платком.
- Анисьюшка, ты от дома никуда не уходи. Жди папу или меня. Я скоро.
Анисья вдруг успокоилась и серьёзно, по взрослому, посмотрела на мать.
- Мама, ты обязательно скажи, что это я тебе всё сказала. Это очень важно.
Ульяне от этих слов стало не по себе, но она спокойно, насколько смогла, обещала.