Трудотерапия

Я была на седьмом небе от счастья. Завтра вечером я буду танцевать с ним.  С тем, о ком я мечтала уже несколько месяцев, с тем, кто лишил меня покоя и сна. И самое главное, что я ему тоже небезразлична! И с глупой улыбкой на лице я вновь погрузилась в воспоминания о недавних событиях.
После четвертого курса студентам нашего факультета  необходимо было пройти практику в аудиторской фирме. Город наш, хоть и является столицей субъекта Российской Федерации, но аудиторскими фирмами небогат. Да и прошли те времена, когда университеты сами распределяли студентов по местам практики. Студентов на предприятиях не жаловали, от них отмахивались, как от назойливых мух.  Мне повезло и я попала в аудиторскую фирму, которую возглавлял один из преподавателей университета.  Вместе со мной туда же попали и еще несколько студентов из нашей группы. Конечно же, все эти счастливчики, помимо меня, принадлежали к элите курса. Так сказать, сливки студенческого общества.  Староста Алена, ее фрейлины и он - предмет моих сердечных воздыханий. 
И вот, когда практика подошла к своему финалу, мои сокурсники решили отметить это дело.  И я никогда не решилась бы отмечать это событие в такой компании, если бы не он.  Тем более что видя мою нерешительность, он чарующим голосом спросил:
- Ты ведь придешь?
И я, совершенно обалдевшая, ответила «да».
Через несколько минут он взял меня под руку, и в компании со старостой Аленой и ее главной фрейлиной мы отправились в небольшое кафе заказать столики на завтра.  По дороге в кафе я и услышала его  признание о том, какие пылкие чувства он питает ко мне и как страдает от неразделенной любви. Сколько раз я представляла себе, как это произойдет. Сколько вариантов романтической обстановки были прокручены  в моих мечтах…  Но в реальности все было иначе.  И я была уже готова закрыть глаза на оживленный проспект, по которому мы шли, на рев автомобилей, проносившихся мимо нас. Но присутствие старосты Алены и ее первой фрейлины никак не входило в мои представления о признании в чувствах.
Зато Серегу это совсем не смущало. Напротив, он, призвав их в свидетели, потребовал от меня обещание подарить ему первый медленный танец. Я, конечно пококетничав немного,дала ему это обещание. Правда, подозреваю, что мое кокетство больше походило на счастливое повизгивание собачонки, которую, наконец, приласкал суровый хозяин.
Все эти воспоминания вызвали у меня состояние эйфории, и я лихорадочно стала готовиться к завтрашней  тусовке.
Тусовка началась в квартире одной из фрейлин. Я чувствовала себя немного не в своей тарелке, но потом, подбадриваемая  пылкими взглядами Сереги, я успокоилась и влилась в общее веселье. 
Только сейчас я поняла, что до сегодняшнего дня моя жизнь протекала тускло и уныло. Тоскливые девичники, на которых я общалась со своими подругами, и рядом не стояли  с этим праздником жизни. Я так смеялась и хохотала, что стала опасаться, что у меня от смеха сведет скулы. Мне раньше и в голову не приходило, что можно вот так просто общаться с тем, кто так прочно поселился у меня в сердце. Можно называть его по имени, и при этом «не краснеть удушливой волной, слегка соприкоснувшись рукавами».  И никто не будет ехидно подмигивать, даже если он обнимет тебя и назовет Танюхой.
Потом мы всей компанией ехали в полном людьми троллейбусе и, не смущаясь других пассажиров,  горланили  что-то про белых медведей, которые крутят земную ось. Одна из фрейлин из очень интеллигентной  семьи попыталась сделать вид, что она сама по себе и даже немного отодвинулась. Но староста Алена, увидев ее ухищрения, указывая на нее рукой, закричала на весь салон: «Она с нами!»
И вот настал тот долгожданный миг, когда зазвучала медленная мелодия,  и Серега  закружил меня в танце. Он что-то мурлыкал мне на ухо и глаза мои светились от счастья. Даже самые яркие звезды небосвода в этот миг были всего лишь тусклыми светлячками. И второй и третий танец я танцевала с ним.  Состояние полнейшего счастья дурманило и поднимало в небеса. 
Но когда объявили медленный танец в четвертый раз, я грохнулась с небес на землю.  Он обнимал  какую-то грудастую девицу и что-то нашептывал ей на ухо. Стоит ли говорить, что остаток вечера он провел в обществе незнакомки, а я запивала свое горе пивом.
Дома я полночи поливала слезами свою подушку и жаловалась ей на судьбу - злодейку.  Проснулась я в ужасном состоянии. Виной этому было не только мужское коварство, но и чрезмерное употребление пива.  Никогда не думала, что после пива бывает похмелье. Оказывается, бывает, и еще какое.  Тошнота, головная боль, разбитое сердце - все указывало на то, что пациент скорее мертв, чем жив.  Но вердикт мамы был непреклонен - едем копать картошку!
Дорога на дачу мне показалась вечностью.  Все мое существо требовало  сочувствия и утешения, но деятельная натура мамы была увлечена иной идеей.  Через пару часов мысли о несчастной любви были потеснены болью в пояснице, а еще через пару часов голова была  занята  лишь одним - желанием попить.  А спустя час мысль была: «когда же эта картошка закончится!»
Вечером  все мое тело болело так, будто я весь день таскала мешки с кирпичами.  Каждое движение причиняло боль и, казалось, что больно даже дышать.  Мама, тоже уставшая, но счастливая (урожай удался!), вдруг вспомнила:
- А как вы вчера погуляли-то?  Ты утром что-то невеселая была. Случилось что?
А я, чуть махнув рукой , ответила:
- Да так, ерунда…
Все таки, трудотерапия великая вещь.