Тумановой Людмиле Михайловне

Моей учительнице русского языка
и литературы


Сегодня ночью мне пришлось о многом передумать, о многом вспомнить, многое пережить снова.

И передуманного, воспоминаний и пережитого оказалось так много, что… едва дождавшись, пока отец уйдет на работу, не обращая внимания на то, что будет виден свет, зажженный в моем окне, я села писать о том, что стоит всего этого! Всего, о чем пришлось вспомнить и пережить, и понять, и гордиться этим.

И стоит это сделать так, как сможет только настоящая, имеющая то, о чем я говорю — русскую душу.

С честью носящая ее в себе, как самое ценное, что только и может быть у русского человека, умеющая этим гордиться так, чтобы быть, а не казаться гордым.

И только она, эта женщина — Туманова Людмила Михайловна, учительница русского языка, достойна того, чтобы знать о всех этих страданиях и испытаниях, которые мне пришлось пережить в своей жизни. Потому как только она способна это понять и почувствовать, как выживать в любых условиях и ситуациях. Никто, кроме нее.

Когда она входила в класс, — я замирала. Я ждала: вот-вот она появится и начнет свой урок русской литературы. И какой она, эта женщина, будет на этот раз.

И всякий раз, когда Людмила Михайловна входила в наш класс, даже в той самой одежде, из дешевой купленной пряжи, но связанной своими руками, с большой брошью, которая так подходила к ее белоснежной блузке, что я даже не хочу знать и вспоминать названия других каких-то ювелирных украшений, имеющих названия, высокую цену и придуманные правдивые легенды.

Она была русской с головы до ног. Такой, какой я себя обнаружила, когда пришло и мое время стать учительницей. Она несла нам свою душу. Нам, детям. Но не каждому ученику, кто имеет душу в себе и кто с честью может это выносить.

И теперь, гордая и свободная, и счастливая от того, что именно такая душа у меня. Именно ее я ношу в себе. Я впитала ее в себя через русскую литературу, донесенную моей учительницей русского языка.
И через предметы и вещи моих дедушки и бабушки, у которых все в доме было сделано своими руками.

И с недоумением, глазами ребенка тогда еще, и обижающаяся на одноклассников, не понимая, почему же они не хотят ее слушать и почему стараются сказать что-то гадкое про нее. А она, не обращала внимания на меня, слушающую ее уроки и многое понимая не по тому, как написаны буквы. А по тому, что там сказал автор, а она это нам рассказывала, и как она это читала! Как это нужно прочесть, видя перед глазами одни только слова! Я до сих пор вспоминаю стихотворение К. М. Симонова «Жди меня, и я вернусь». Так сильно оно задело меня.

Одноклассники были просто другие. Я не говорю о национальности. Я говорю о том, что у них этого просто нет. У них есть другое. У меня есть только это. Это, что я и считаю самым ценным в любом человеке. Душа, израненная, кровоточащая, но живая. Та душа, которую нужно лелеять, беречь и оберегать.

И тогда одна я видела ее другой, мечтая ей подарить то, в чем она была бы красивой для многих. Но тогда, когда у меня будут деньги. И сделать это так незаметно, чтобы она не подумала про меня плохого и не заподозрила хорошего.

Сейчас я могу ей подарить только это. И только она способна будет оценить и принять такой подарок, доставшийся мне такой ценой. Потому что принимать такие подарки — так же тяжело, как дарить.

Мне стоит гордиться тройками по правописанию русского языка, поставленными Людмилой Михайловной. И пятерками по русской литературе, которые она же ставила.

Став учительницей по украинскому языку и литературе по профессии, я только и смогла, что любить всех своих учеников, а они все любили меня. Они меня до сих пор любят за то, чему я не смогла их научить, за мою правильную, искреннюю и, как и положено иметь учителю, любовь к ним.

Я — не учитель украинского языка, я — носитель любви к детям и щедрой русской души.

Моему директору, с которым я смогла только и работать и только и хочу, смешно и приятно слышать мой украинский акцент. Он веселится и смеется над украинским говором и акцентом. А мне приятно от того, что смех этот искренний, и что этот смех и мой акцент, да и вообще, я сама решила, зачем мне избавляться от того, что мешает видеть другим во мне русскую, а некоторым — помогает.

И делаю я это в городе, названном не иначе как Москва, столице России. Это для меня Москва — столица России, а я для нее — русская. И больше мне ничего не надо, чтобы не чувствовать себя рабом и не предаваться раболепству.

А на последок, хочу вам сказать, как взрослая и разбирающаяся в учителях, что видела, как сам директор школы не вступал в спор с такой учительницей, как Людмила Михайловна. Остальные учителя — слушали и прислушивались. И слушала и прислушивалась к ее словам я, потому что была среди них, как начинающая преподавать.

И ходили удивительные слухи о моей учительницу русского языка и литературы. Будто бы она увела чьего-то мужа. Запомните, уважаемые женщины: русские женщины не уводят чужих мужей. Чужие мужья уходят к русским женщинам, если случается, что они уже не на тех женились.

С улыбкой к русским женщинам и чужим мужьям.