Начало 17

Служба набирала обороты. Скользя по грязи технологических дорог, каждое утро, после развода, мне приходилось добираться до кабины. Совершенно нелепый спуск в капонир. Кабина ждёт служебной лесенкой и свет, включающийся после входа.
 Ряды шкафов аппаратуры встречали молчаливо. Только шпицрутенов не хватало, когда я проходил сквозь ряды незнакомой техники.
Два месяца не прошли даром. Вскоре я, уже вполне нахально исполняя требования журнала пятинедельного регламента, запускал из кабины автоматическое заряжание изделия на пусковую установку. Изделием нарекли обычную ракету.
Как сейчас помню: включил режим подготовки, потом, когда отработали индикаторы времени, после появления сигнала готовности, включил « заряжание». Стало интересно посмотреть, как всё это поведёт себя на самом деле?
Выхожу из кабины и вижу, что на шестой пусковой (по старой сложившейся традиции мы называли их «пушками») изделие аккуратно ползёт по рельсам на заряжание. Сквозь ноябрьский вечерний снег смотрю на ракету, плывущую к пусковой установке…. Приехали! Капитан Бондарь, осыпая всевозможными ругательствами, вламывается в кабину, оттолкнув меня, хватает матюгальник в руки и его хохлятский тенор разноситься по всей позиции: - Расчету старшего сержанта Кирноса срочно прибыть на шестую и закончить заряжание в ручном режиме!
Очень многозначительный взгляд в мою сторону. Сел за рабочий столик.
- Объясняю. Ни в коем случае не полагаться на стартовую автоматику заряжания и разряжания пусковых! Если заряжающая машина не стыкуется надёжно с пушкой и вернётся назад, то ракета разломится под собственной тяжестью, оставшись на весу между пушкой и заряжающей машиной. Окислитель и горючее не очень в ладах друг с другом, а боевая часть не любит их вместе!
Так, примерно, проходила служба первого года. Лия откровенно радовалась новой квартире, которую мы получили над головой Черниковых. Очередной счастливчик уехал в академию, и нам перепало счастье вселиться в двухкомнатное чудовище. Первым делом пришлось сменить замок, поскольку от старого не осталось ключей. Потом привалило счастье в виде подъёмных, на которые в местном военторге можно было купить вполне современный по тем временам холодильник «Бирюса».
Ядвига, ведающая торговлей в нашем гарнизоне, выписала нам с Толей два ящика с холодильниками. Мы бросили на пальцах:  какой – кому перепадёт. Остальное ты знаешь.
Шли будни службы. Я уходил  с утра на работу. Лия помогала мне надевать упряжку (подавала ремень портупеи под погон на правом плече). Под грохот офицерских сапог в подъезде провожала меня и скучала со своими соседками по дому, пока нас не привозили на обед.
Первая зима научила потихоньку утеплять малую комнату, а большую постепенно превратить в кладовку с балконом. Все окна квартиры нашего третьего этажа выходили на деревню в сторону Томска. Нарастили батареи в большой комнате, утеплили окна, как умели. В ванной комнате не было умывальной раковины. С тех пор, наверное, я этим удобством в ванной комнате так и не пользуюсь.
Новый 1973 год встречали в компании двухгодичников, устроив новогодний стол в офицерской гостинице, приютившей нас в первые дни нашего пребывания на РИПТУСе (так по старинке именовали нашу засекреченную позицию: ракетный испытательный полигон томского училища связи).
Красиков в эту ночь дежурил по автопарку и встретил Новый год в кабине дежурного ЗИЛ-130, среди бурана, на половине пути между позицией и ДОСами (домами офицерского состава). К телефонному звонку от родителей не успел на несколько минут. Элик Нуриев поздравил их от его имени и от всех нас.
Год начался рутинными служебными заботами. Мне пришла пора заступить на дежурство по части. Первый раз всегда необычен. Получил инструктаж у начальника штаба, потом пистолет и патроны в оружейной комнате дивизиона и пошёл принимать дежурство у предшественника. Странное чувство. Выхожу из подъезда штаба и вижу перед собой построенный в две шеренги караульный наряд.
Начальник караула рубит шаг мне навстречу и рапортует о готовности наряда к службе. Стандартная проверка знаний устава караульной службы у бойцов. Наряд заступает на службу. Дежурная машина подбирает ребят и уплывает через болотные хляби на посты.
Ближе к марту мне предоставляют очередной отпуск. Куча денег, бесплатный проезд к конечному пункту. Лия в восторге!  Потихоньку собираемся и ждём, когда начфин полка (горький пьяница, теряющий очередные звёзды в очередном запое), выдаст нам отпускные и проездные. Сумма немалая. По тем временам.
Настало время ехать в аэропорт. Лёка в восторге, что у нас есть возможность переместиться в пространстве и через несколько часов увидеть знакомые лица.
Сорок минут полёта и недолгий путь по маршруту троллейбуса №1. Мы в Новосибирске.
Зоя Михайловна само внимание. Беременная Лёка – самое драгоценное сокровище. Борис Иосифович спокоен и невозмутим. Предложил сходить за пивком.
У Лёки  двоюродная сестра с мужем Славой живут уже в Алма-Ата. Полетим к ним в гости.
Для начала поездка к моим  в Бердск. Берём такси и катим в гости. После Инской, не доезжая Речпорта, нас развернуло на гололёде. Волга пошла вальсом. Тогда ещё не было разделительной полосы, её построили позже. Нам навстречу шёл газик. Мы аккуратно вписались в него левым крылом, которое завернуло на колесо.
Лия держалась молодцом во время всего этого дурдома. У меня только хватило сообразиловки смотреть на водителя, поскольку мы сидели на заднем сидении, и руками придерживать Лию за живот.
Крыло, с помощью фомки, вытащили, доехали до Бердска и прекрасно отметили встречу. Мама и папа обихаживали Лёку, кормили, баюкали и т.д.
Через три дня мы выехали в столицу Казахстана.
Март в Алма-Ата не самый лучший месяц. Наша родня снимала частный дом без всяких удобств. Правда, газ был.
Мы ходили на Медео, ели дунганскую лапшу. Слава подарил мне хитрый нож из ЗиПа торпед, которые выпускались на заводе, где он работал.
Настало время, и пирамидальные тополя, окружавшие аэропорт столицы Казахстана, проводили нас в полёт домой. Снежные вершины Алатау остались под крылом. ТУ-104 ревел турбинами и исправно приближал нас к Новосибирску.
Лия осталась у мамы, я улетел на службу. Осталось ждать рождения тебя.
Потихоньку служба утрясалась. Колю Стайко отправили в академию, капитан Бондарь ушёл на повышение, приняв канал в Братске. Я остался один на батарее. Егор Тимофеевич Козлитин держал в руках расчёт ДЭС, а стартовый взвод, расчёт кабины 3 и та же команда Козлитина -  всё повисло на мне.
Лето выпало удивительное. Лунное, красивое. Служба радовала, бойцы понимали с полуслова. Ждал новостей из Новосибирска.
Однажды, возвращаясь с дежурства, спрыгнул из кузова дежурной машины и, зайдя в квартиру холостяков, куда поступала почта в первую очередь, получил телеграмму: - Родилась дочь, поздравляем.
Первым делом выяснил – когда надо вылетать. Опытные ребята подсказали, что пару дней надо подождать.