Начало 19

Жизнь продолжалась. Обычные армейские будни. По ночам, пару раз в неделю, выла сирена, установленная на кочегарке, отапливающей ДОСы. Лия толкала меня под бок, потом держала как распахнутый скафандр танковый костюм (танкач), продевала под правый погон портупею, поскольку моя экипировка не позволяла сделать это самому.
По лестничной площадке грохотали сапоги моих коллег. Я вылетал вслед за ними, присоединяясь к ожидающим транспорта. Потом в темноте маячили приближающиеся фары, мы бросали себя в случайном порядке через борт и вся камарилья срывалась сквозь метель на РИПТУС.
Несколько минут тряски и КПП позади. Водитель притормаживает у поворота, и я спрыгиваю на дорогу. Дальше сто метров пешком, спуск в капонир, короткая лесенка и дверь в кабину. При открывании зажигается синее освещение, дабы не демаскировать в ночи наше расположение. Старший оператор СУС (система управления стартом) спешит навстречу с докладом, ритуал, отработанный до автоматизма. Ускоренно проверяю готовность батареи к бою и докладываю на командный пункт. Можно и покурить. Если уложились в пятнадцать минут с момента включения сирен, оповещающих двумя гудками между паузами о команде «Байкал», то оценка положительная, если батарея готова к бою не менее чем тремя каналами.
Бывало, что приходилось находить выход из положения, ликвидируя последствия морозов, а то и простого нарушения правил. По крайней мере, у меня в памяти процесс сращивания многожильного кабеля методом пайки под плащ-палаткой на ветру и в мороз за тридцать. Кабель порвали ножом БАТа (большой артиллерийский тягач) при очистке позиции от снега.
Но самое приятное в подобных ситуациях – перерыв между налётами, когда график прохождения спутников не позволял работать в эфире.
 Я давал команду, чтобы командир отделения отрядил на кухню бойцов за харчем. Спустя полчаса они приносили котелок плова, или картошку, тушёную с мясом. Прапорщику Туманову, ведавшему продовольственным складом и слывшему среди офицеров и бойцов исключительной сволочью с воровскими наклонностями, видимо снились в такие минуты кошмары.
Благословенен отбой. Саня Рязанцев по ГГС (громкоговорящей связи) оповещает: - Серп-3, отбой!
Я снимаю ларингофон и приказываю привести  батарею в готовность три. Потихоньку двигаем в казарму. Офицеры рассаживаются вокруг стола в канцелярии, ждут результатов фотоконтроля.
Толя Черников не курит, поэтому проводит время в коридоре. Женя Панкин там же. Коля Мироненко травит анекдоты. Остальные дымят и судачат о перипетиях состоявшегося боя.
Наконец-то секретчики докладывают о результатах пусков, и мы выходим на улицу к машинам. Спустя пятнадцать минут открываю дверь квартиры.
Лёка сонно плывёт на кухню, ставит чай. Распрягаюсь от армейского снаряжения и прохожу в комнату. Ты сопишь в кроватке. До утра надо еще постирать твоё наследство.
Зима прошла потихоньку. Предстояло последнее лето в армии. Пришло время ожидания твоих первых шагов. Звуки, которые ты к тому времени издавала, не подлежат приличному переводу. С пелёнок ты была кокетлива и нахальна. Когда ты затихала в кроватке, мы с Лией умиротворённо обнимали друг-друга и… твоё наглое: - Кхе…потом твоя мордашка из-за шторки, отделявшей кроватку от дивана. Удивительно невинное выражение лица и приглашение разделить с тобой замечательное настроение, постигшее тебя среди ночи! Скажу сразу, по таким пустякам тебя не наказывали.
Игрушки жили отдельной жизнью. Ты для каждой отводила роль, которая оставалась навсегда утверждённой. Смена фаворитов у тебя не была в моде.
Первые шаги состоялись в присутствии нас обоих. Ты сотворила три шага к двери в маленькой комнате и с усердием приземлилась на пятую точку. Такой серьёзной физиономии у тебя я ещё не видел. Повторные попытки заставить тебя повторить подвиг не увенчались успехом. Тем не менее, мы схватили фотоаппарат. На снимке мои руки, страхующие тебя. Но самостоятельные шаги в кадр не попали, поскольку плёнка кончилась.
Пришло последнее армейское лето. Лия, прихватив тебя, уехала в лоно цивилизации. По случаю проходившей в Томском политехе научной конференции, в наши места заглянули мои однокашники: Серёга Харитонов, Юра Семёнов и Володя Иванцов.
Я только что сменился с дежурства и вышел из подъезда покурить на солнышке. Они шли вдоль дома и я не верил глазам! Встреча была замечательная! Вскоре и Толя приехал с позиции. Он сменился с дежурства по К-9.
Поскольку я был на данный момент «холостяком», моя квартира послужила пристанищем для старых друзей.
Казус, последовавший в этот вечер, до сих пор не покидает память. Накануне я, как исполняющий обязанности командира стартовой батареи канала, получил очередную ежемесячную пайку спирта на батарею в размере семи с половиной килограммов. До меня, по традиции, дошла стандартная армейская фляжка. Вся беда заключалась в том, что спирт в полку залили в двухсотлитровую бочку из-под авиационного бензина Б-70.
Мы пили из мельхиоровых стопочек, позолоченных изнутри (ты должна их помнить), морщились, плевались, но гордились собой! Вот тогда-то и поступило от Сергея Харитонова официальное приглашение для нас с Толей на кафедру.
Честно говоря, я к тому времени ещё не оставил мысли остаться навсегда в офицерском корпусе. Должность командира батареи (майорский чин уже гарантирован!) была за мной. В двадцать четыре года – это не так уж плохо. Квартира о двух комнат уже есть, Подполковником быть гарантировано. Деревня тоже не вечна. Лия без работы себя не чувствовала дискомфортно. Денег хватало.
Вспомнил о студенчестве, бессонные ночи, сумасшедшие идеи. Жизнь тогда измерялась бесконечностью. Так и порешилась дальнейшая судьба. Тем более что Лия не представляла своё ближайшее будущее вне Новосибирска.
Ребята уехали, лето началось. В ожидании приказа об увольнении, я соглашался на любые дежурства. Дома одному быть не хотелось. К приезду Лёки надо было сделать ремонт. Мой старшина предложил свои услуги с дедами. В казарме торчать им надоело, увольнений в те годы практически не давали. Изредка, выезжая в город, мы прихватывали с собой по паре бойцов, чтобы показать им город.
За неделю квартира была приведена в порядок. Совершенно неожиданно меня отправили в командировку в Рубцовск на Алтай. Надо было доставить к месту службы командированных на строительство аэродрома бойцов нашего полка. Командировали на выезд в те времена самую кондовую оторву. Своего рода группа «махновцев» поступила под мою команду.
На перроне Томского вокзала я с ними повстречался, получил их документы и сопроводительные бумаги. Переложил в нагрудные карманы пистолет и обоймы с патронами, сигареты и спички спрятал в кобуре. Поехали.
Плацкарт к тому времени я уже терпеть не мог. Тем не менее, приключений в пути особых не случилось. Сдал команду с рук на руки и двинул назад. В Новосибирске задержался на пару дней, чтобы повидать вас. Потом за это всё равно влетело.
Лия приехала ненадолго, помочь собрать контейнер и прочее. Встретил её на вокзале. Последний автобус на Шегарку уже ушёл. Рядом с вокзалом построили недавно гостиницу. Сняли на сутки трёхкомнатный люкс. По тем временам – круто. Восемь с половиной рублей в сутки. Гостиная, рабочий кабинет, спальня, ванная комната с выходом в коридор и в спальню! Телефонные аппараты везде под рукой.
Утром выехали в свою деревню. Служба заканчивалась.