Запоздавшее письмо

Дверь открылась и в кабинет заглянула секретарша. Выражение лица у неё было растерянное и озадаченное.
- Олег Борисович, там к вам посетитель.
- Наденька, какой может быть посетитель тридцать первого декабря? Я же просил меня не беспокоить. Можно хотя бы в такой день оградить меня…
- Я знаю, но там… - Наденька зашла, прикрыв за собой дверь. – Ну, этот…Дед Мороз. Говорит, срочно. Я подумала, в такой день, мало ли…
- Дед Мороз, говоришь? Странно. Наденька, а что там, по плану предпраздничных мероприятий, аниматоры разве заказывались?
- Нет, конечно. Обычный рабочий день до восемнадцати ноль-ноль. И никаких мероприятий.
- Странно. И что он хочет? Ты ему объяснила, что не приёмный день?
- Конечно, но он очень настойчив. Я подумала, может, кто-то решил вас поздравить таким образом? Друзья, сотрудники, мало ли…
- Друзья? Не смеши меня. Сотрудники? Этот планктон? Да они меня все ненавидят. Они скорее бы киллера наняли, неблагодарные…
Секретарша пригладила юбку на коленях, поправила причёску и посмотрела жалобно.
- Олег Борисович, раз я уже зашла…можно мне немного раньше домой? Хоть на часик? Новый Год на носу, а у меня ещё даже оливье не готово.
- Вот и ты туда же. Да если я тебя отпущу, они меня ещё больше возненавидят. И тебя тоже. Да и есть же расписание, рабочий день и всё такое. Даже не думай. Ладно, давай сюда этого клоуна. Ох, не люблю я эти сюрпризы.
Наденька вышла, и сразу же в кабинет ввалился мужик в красном тулупе, валенках и ушанке. В одной руке он держал посох, а другой катил велосипед «Орлёнок». Приклеенная борода съехала немного набок, краска на щеках и носу размазалась, и потекла, смешавшись с потом.
Дед Мороз прошёл по ковру, оставляя грязные мокрые следы, подошёл к столу, прислонил к нему велосипед, снял шапку с приклеенным к ней париком, вытер рукавом лоб, поправил бороду, и уперевшись обеими руками в стол, посмотрел пристально на Олега Борисовича.
- Олежка? – наконец разродился Дед Мороз, - Ну, и жара у вас тут. А почему ёлки в кабинете нет? Куда подарок ставить?
- Какой подарок? Вы вообще кто?
- Странные вопросы задаёшь, Олег. Неужели не видно, кто я? Так куда велик ставить?
От посетителя разило перегаром, язык заплетался, да и взгляд выдавал конкретную нетрезвость.
- Мужчина…
- Стоп! Прости меня Олежка. Я же забыл! Поздравляю тебя с Новым Годом, желаю тебе хороших оценок, здоровья, мирного неба над головой и быть послушным мальчиком. А теперь расскажешь стишок дедушке? Только на стульчик стань, как положено. Порадуй старика.
Олег Борисович не любил сюрпризов. Он любил расписание дня, ясность, чёткость и понимание происходящее, малейшее отклонение от графика вызывало в его голове хаос. А этот шут совсем выбил из колеи. Но вызвать охрану было бы тоже некрасиво. Всё-таки Дед Мороз. Не поймут. Слухи пойдут.
- Мужчина, вы присядьте. Давайте всё по порядку.
- Олежка, мне тут с тобой рассиживаться некогда, таких как ты, у меня от Парижа до Камчатки, а к вечеру нужно трезвым быть. Детишек поздравлять, как-никак. Не дышать же на них перегаром.
- Да присядьте, на минуточку. Кресло подвиньте к столу.
Олег Борисович достал из тумбочки коньяк, две рюмки и коробку конфет. Вопросительно посмотрел на Деда Мороза. Тот замялся, сделал рукой замысловатый жест, закончившийся утвердительным кивком кисти руки, мол, наливай, так и быть.
Выпили за праздник, Дед Мороз достал из тулупа папиросу, закурил, развалившись в кресле.
- Ну, и? – Олег Борисович уставился на посетителя.
- А что «и»? Казус вышел. Да. Виноваты. Такое бывает. Редко, но случается. Затерялось письмецо, за стол завалилось.
- Какое письмецо?
- Твоё письмецо. Вот. – Дед протянул вырванный из тетради в клетку листок, старый, пожелтевший, сложенный вчетверо.
- Что это? – Олег Борисович развернул бумагу и его взору предстали детские каракули: « Дедушка Марос, падари мне виласепед арлёнок, тока чтоб с багажником и синего цвета, как у Петьки из 2А. Олег Синичкин. 7 лет.».
Он не помнил, чтобы писал такое письмо, но что вообще он помнил из детства? Кусочки, маленькие тусклые лоскутки воспоминаний, половина из которых застряла в голове со слов родителей. «А я помню, когда Олежке было пять, к нам гости пришли, и мы не досмотрели, так он рюмку со стола потянул, думал вода, и выпил. И весь вечер на кухне рисовал» - десятки раз рассказывала мама подобные истории знакомым, и это так засело у Олега в голове, что стало казаться, что он сам это помнит. Память стёрла детство, оставив лишь смутные картинки. Недотёрла. Но то, что у него никогда не было велосипеда, это он знал наверняка. Всё у родителей руки не доходили, так и не научился ездить.
Письмо казалось потусторонним, появившимся из иной реальности. Кусочек прошлого, выброшенный в сегодня машиной времени. И корявые детские буковки выглядели неестественными. Неужели, это я писал? – подумал Олег Борисович. Какой смешной почерк, и такие милые ошибки. Он попытался вспомнить себя в детстве, представить, как пацан со взъерошенными волосами старательно, высунув кончик языка, выводит письмо Деду Морозу, в надежде, что хотя бы он услышит о мечте – новеньком синем велосипеде. Но, проснувшись раньше всех, обнаружил под ёлкой всего-навсего коробку цветных карандашей, набор солдатиков и пистолет, стреляющий пистонами. Попытался вспомнить, но не смог. Этот образ оттеснял он сегодняшний – толстый лысеющий мужик, большой начальник в крупной компании, давно не веривший в чудеса, а в Деда Мороза особенно. Да и сейчас не верилось ни капли.
Это точно чей-то глупый розыгрыш.
- Удачная шутка, - развёл руками Олег Борисович, и налил ещё по рюмке. – А скажите, уважаемый, кто вас нанял? Просто интересно.
- Олежек, никто меня не нанимал. Я же объясняю – письмо завалилось за тумбочку. Знаешь, сколько писем приходит со всего мира? Миллионы! Хорошо, что вообще нашлось. Ну, счастья в Новом Году! – Дед Мороз влил в себя коньяк, занюхал рукавом, взял конфету. – Письмо я забираю. Для отчётности, так сказать.
Листок исчез в кармане тулупа.
- И вы – настоящий Дед Мороз?
- Самый, что ни на есть.
- А чего борода приклеенная?
- Потому, что надоела мне борода. Сбрил, а то вечно на ней сосульки висят. Вообще, тому, кто придумал, что я должен с бородой ходить, я бы с удовольствием навалял. Но поздно уже, нужно соответствовать образу, вот и приходится. Ну, что, Олежек, стишок расскажешь дедушке? Или песенку споёшь? Давай, милок, а то у меня со временем напряг.
- Да как-то неловко…
- Стеснительный, значит. Ну, ладно, давай тогда на посошок наливай, да и пойду я. Ты уж прости, подарок не шибко новый, такие сейчас и не выпускают. Еле нашёл, по блату. Чем богаты. И не синий, не нашёл я синий, но зато с багажником.
Выпили по третьей за сбычу мечт.
Дед Мороз поклонился в пояс, и, пятясь, вышел из кабинета, оставив Олега Борисовича один на один с подарком. Велосипед был не просто «не шибко новый», а выглядел так, словно он вообще никогда не был новым – гнутые спицы, сиденье испачкано засохшей масляной краской, провисшая ржавая цепь, на руле хромировка отвалилась кусками, оставив язвы разъеденного временем металла. Олег Борисович сел на велосипед, вцепившись в руль. Ему так захотелось прокатиться, хоть чуть-чуть, круг по кабинету, благо площадь позволяла. Но он не умел, да и машина не его масштаба. Маловата будет. Что уж говорить о том, чтобы пронестись на нём с ветерком по тропинке, ведущей через цветущий луг к реке с тенистыми ивами, или погонять по улочкам старого города, ныряя в подворотни, и отпустив руль, катить с поднятыми руками.
«Бред какой», - подумал Олег Борисович, - «интересно, кто это додумался так меня поздравить? Я даже чуть не поверил, что это моё письмо, а этот алкаш – Дед Мороз»
Часы показывали два часа дня. Ещё столько нужно успеть – просмотреть отчёты по концу года, подкорректировать доклад, проверить кое-какие графики. Но настроение было уже не рабочее. Олег Борисович поперекладывал бумаги, навёл порядок на столе, допил коньяк прямо из горлышка и вызвал к себе секретаршу.
- А знаете, Наденька, вы свободны. И остальным скажите – сегодня короткий рабочий день. Пусть все идут домой. С наступающим.
- Ой, спасибо вам!
Когда секретарша вышла, Олег Борисович подошёл к окну. С высоты двадцать третьего этажа город был как на ладони. Большой заснеженный предпраздничный город. Крыши старых домов напоминали панорамы из детских рождественских фильмов, в которых Санта Клаус вылезал из трубы, и спешил к следующему дымоходу,чтобы положить под ёлку очередному ребёнку подарок. И вдруг в пелене падающего снега он увидел летящую по небу тройку лошадей, запряжённую в сани, в которых сидел, размахивая бутафорским посохом, выпивший мужик со съехавшей на бок бородой. Заметив Олега Борисовича, он помахал ему рукой, едва не уронив рукавицу.
(C)goos