Туманный альбинос

Саранча летела, летела. И села; сидела, сидела, все съела. И вновь улетела.
А. С. Пушкин

Внезапно (как и всегда в Лондоне) декабрьским утром выпал снег, который так же внезапно (как и всегда в Лондоне) растаял и погода из снежной превратилась в дождливую. В этот достаточно хмурый день были назначены престижные ежегодные состязания по экстремальному садоводству - скоростной посадке саженцев баобаба среди садовников на кубок «Золотой Секатор» в Зеленом Парке, однако, ввиду несовместимых с состязаниями погодных условий, они были отменены оргкомитетом кубка, о чем было незамедлительно дано оповещение в местных средствах массовой информации. Спонсор кубка «Золотой секатор» - некий сенатор, пожелавший остаться не названным, публично выразил свои соболезнования.
Но и на следующий день столь увлекательные состязания не состоялись, ибо некий неназванный злоумышленник убил президента клуба «Золотой секатор» и украл кубок. Это казалось делом сложным и таинственным. Голова президента была найдена мертвой на красной бархатной подставке в собственном доме, где прошлым вечером находился незабвенный кубок.
По такому случаю профсоюз садовников Лондона спешно организовал торжественный митинг в защиту президентов кубков по экстремальному садоводству и садовники дружной толпой высыпали на Трафальгарскую площадь, парализовав своей массой дорожное движение.
В то время случилось быть в Лондоне Франсуа Франсуа по случаю похорон одного его влиятельного в Лондоне друга. Его, естественно, пригласили осмотреть место преступления, чем не преминул воспользоваться. Они с Пьером Пьером прибыли на южную окраину Сохо, площадь Пикадилли, где находилась обитель незабвенного президента кубка. В этот раз Пьер, будучи научен горьким опытом, захватил свой собственный ящичек пива, весьма вкусного, надо сказать. Франсуа Франсуа со знанием дела осмотрел красную подушку из-под кубка, где не так давно располагалась голова, которая, правда, тоже была украдена, но Франсуа Франсуа обладал прекрасным воображением и легко вообразил, как эта голова, которую он видел еще буквально вчера по телевизору, могла располагаться на данной подушке. Скотланд-Ярд не смогли установить, когда пропала голова и была ли она там изначально. Он для приличия посетовал на зверство преступника, пожурил его за такую наглость, и принялся искать в доме пиво. Однако, узнав, что покойный был трезвенником оттого, что был язвенником, Франсуа пришел в тихое бешенство и тут же отобрал у Пьера его пиво. Пьер обиделся и потребовал взамен интересную историю, и Франсуа милостиво согласился, и даже угостил Пьера одной-двумя бутылочками.
-Расскажу тебе историю про моего давнего знакомого, пожалуй даже друга. Как ты догадываешься, я не могу тебе назвать его имени, а поэтому буду называть его просто Р.Р. Да-да, именно Р.Р. Да, это он сам.
-Однажды случилось мне бывать в одном городе, где реку называли морем. Да, Фрэнк, там действительно иногда было почти не видно противоположного берега. Задание у меня было самое обычное – украсть кое-какие документы, ну ты знаешь, Фрэнк.
-Да-да, Пьер, украсть кое-какие документы – самое обычное задание для такого профессионала как Р.Р.
-И вот я прибыл в этот город, и мне надо было встретиться с одним человеком в порту. Порт у них был почти что морской, а поэтому большой. Я зашел в местное кафе: там меня ждала она. Ее ланиты были подобны персику, зубки так и блистали белокочанной… э… капустой, вроде, не помню, как там точно было. В общем, она была не то чтобы женщиной мечты, но прям очень хороша. Ну так я ее того, а утром документы забрал, понимаешь?
Пьер был обескуражен историей и потребовал еще одну. В ответ ему Франсуа стал рассказывать сказку «Колобок» на чистом русском языке, заучивший ее наизусть, по его собственным словам, вследствие того, что родители его были извергами.
В некий момент на красной бархатной подставке показалась голова почтенного седовласого господина и спросила, не знает ли кто-нибудь из них легенду «Об Иоанне», но они, к сожалению, не знали.
Тем временем на Лондон упал вечер (упал - ибо внезапно, как и всегда в Лондоне). Франсуа и Пьер расположились в непросторном холе одной из лондонских гостиниц с камином, мерно попивая кофе и обсуждая утреннее преступление.
- Знаете, Пьер, я пока не могу назвать имен, но могу сказать, что убийца и похититель – это разные люди.
- Похититель чего?
- И того, и другого.
Так как Пьер глубоко уважал своего старшего коллегу, он не счел возможным заставить Франсуа Франсуа доказывать свою точку зрения, что, однако, могло бы быть полезным им обоим.
- Знаете, Пьер, сегодня в Королевской Опере дают «Троянцев», и у меня есть пара пригласительных билетов для нас с вами, так что собирайтесь.
- «Троянцев»? Постойте, постойте, что-то знакомое. Как его зовут? Казимир Троянцев?
- Шутить изволите? – взбесился Франсуа.
- Простите, сэр! – Пьер невольно сполз под стол, - Кто автор?
- Некий Берлиоз.
- А откуда у вас билеты, вы ведь всего один день в Лондоне, а уже достали билеты. Я не устаю удивляться вашим связям!
- Все просто, друг мой. Когда мы пришли в номер, они уже лежали на столе.
- Вот как! А кто их вам отправил?
- Некий мсье Анонимус.
- То есть вы его не знаете!
- Да вы капитан, Пьер, - Франсуа изящным движением поправил свой правый, черный, как смоль, ус.
Итак, было решено идти в оперу, так как согласия на то Пьера не требовалось. Пьер однако, несколько задержал выход коллег в сторону театра, мотивируя сие естественным позывом.
-Знаю я эти английские гостиницы с их «гостинцами» - Пьер схватил свежий номер «Таймс» и отправился во двор.
В месте, предназначенным для совершения действий, которые в тот момент совершал Пьер, как он и предугадал, отсутствовала полная укомплектованность, поэтому радость Пьера по поводу его же предусмотрительности была неописуема. Хотя бумага «Таймс» несколько не подходила для выбранных Пьером целей, он позволил себе немного почитать номер. И, уже собравшись использовать газету по назначению, Пьер заметил в углу заметку про престранную гибель весьма худосочного юноши в районе станции метро «Южный Кенсингтон». Пьер сделал соответствующие выводы и отправился восвояси.
Он шел, подобно великолепному рыцарю в блистательных доспехах, грузно и устало. Выдался тяжелый день, столько дел было проделано. Вообще, эта неделя случилась какая-то напряженная то одного то другого и опять эта голова куда ее теперь девать надо наверное показать шефу. Он предпочитал метро в это время суток, так как ближе к вечеру в Лондоне случались большие пробки.
-Здравствуйте, сэр! - лакированный лакей любезно лобызая ланиты господина открыл ему дверь.
- Пшел вон, холоп, сколько раз тебе говорить, что я предпочитаю, когда ко мне обращаются «мсье», эдакий ты простофиля? Не видать тебе сегодня чаевых от меня, - не снимая цилиндр, он вошел в дверь фешенебельного заведения.
Прибывши в оперу, Франсуа Франсуа первым делом направился в буфет, но тот, к сожалению Франсуа, был еще закрыт. Расстроенный Франсуа Франсуа отправился в фойе рассматривать портреты английских королей и бюсты английских королев на портретах королевской семьи. Не успел Франсуа осмотреть и половины портретов, как прозвенел звонок, и они с Пьером направились в зал занимать места в соответствии с билетами, комфортно расположившись в 14 ряду партера.
Спектакль начался, но Франсуа Франсуа был недоволен: прямо перед ним сидел какой-то нахальный господин в цилиндре и почти полностью закрывал ему обзор сцены и действия, на ней происходящего. Франсуа вежливо попросил господина исправить сие недоразумение, и тот, тотчас выполнил его просьбу, предварительно извинившись. Пьеру повезло больше – его обзор совершенно ничем не ограничивался, а на одно место правее сидела дама в шикарном платье.
- Вы говорили про какого-то юношу, шеф. Что там произошло?
- Ничего особенного, я его нейтрализовал. Правда это твоя работа.
- Конечно шеф, я тогда уже почти вышел на него. Вы просто меня опередили!
- Ну, это случайность. Хоть я в случайности и не верю.
Пьер сделал соответствующие выводы и вернулся к созерцанию сценического действа. На сцене в тот момент изображался пожар в Трое, учиненный захватчиками, и вдруг в течение полминуты между сценой и залом опустилась бетонная стена, ознаменовав своим появлением чрезвычайную ситуацию в театре. То был пожарный занавес, который отделил зал от горящей уже по-настоящему сцены, однако, несмотря на то, что зал от непосредственно пожара он спасал, от задымления он его спасти не мог, вследствие чего была объявленная срочная эвакуация зрителей в строгом соответствии с ценой билета. Тут же началась паника, которая плавно перетекла во всеобщий хаос, в коем смешались люди во фраках и люди в униформе и с фонариками. Франсуа и Пьер остались на своих местах ввиду того, что их билеты были пригласительными, а, следовательно, их очередь на выход была в самом конце, так что, они как граждане законопослушные и уважающие субординацию, не могли позволить себе нагло расталкивая локтями старушек в вечерних платьях выбежать наружу. В этом беспорядке Франсуа Франсуа получил серьезное повреждения от ударов тупым предметом, возможно кулаком, в лицо и не только и вскоре потерял сознание.
Очнулся Франсуа Франсуа следующим утром уже в больнице. Тишина больничного утра была им не замечена, так как голова его гудела и временами была близка к тому, чтобы расколоться на части, однако он стойко переносил эти неудобства. Как только он почувствовал в себе силы встать, он покинул больницу, поймал такси до аэропорта и покинул этот уже успевший стать ему ненавистным остров. Он отправился лечиться в Осло, в то время бывший уже достаточно давно городом-государством.
Следствие установило, что убийца – садовник.