10. Школа - история

Нарушая хронологическую последовательность рассказа об истории села, делаю отступление, чтобы рассказать о Корсаковской школе. Привожу текст материала, опубликованного в журнале «Приморская школа», 2000 № 1, стр. 29-31.

НАЧАЛО   КОРСАКОВСКОЙ   ШКОЛЫ

История Корсаковской сельской школы тесно связана с историей самого села.

Жители Корсаковки Уссурийского района в октябре 1999 года отметили 130-летие своего села. Позади у него не совсем обычный исторический путь. Необычность заключается в том, что оно было основано в далёком 1869 году беженцами от голода из Кореи и просуществовало без малого 70 лет в качестве одного из крупнейших в крае корейских сёл.

Корсаковка появилась в долине реки Шуфан (ныне – р. Борисовка) всего через три года после основания на Суйфуне (р. Раздольная) села Никольского, будущего Уссурийска. В то время на обширных пространствах между с.Никольским и маньчжурской границей не было ещё никаких поселений – ни крестьянских, ни казачьих. Появление здесь корейских сёл Корсаковка, Пуциловка и Кроуновка возродило к жизни эти места, заброшенные чуть ли не со средневековья, со времён знаменитых охот монгольских ханов, которые называли эти долины и сопки – «воцзи», «страной дремучих лесов».

Стремясь образовать из корейских беженцев «мирное земледельческое население», русскоподданное и православное, администрация прибегла к испытанным средствам. Одним из них была миссионерская деятельность православной церкви, вкупе с церковно-приходскими школами, с обучением на русском языке. Православные храмы, которые активно возводились в корейских селениях после принятия их жителей в русское подданство, обыкновенно строились одновременно с домами для причта и помещениями для церковно-приходских школ. При этом к строительству старались привлекать местное корейское население.

На первых порах, чтобы содействовать принятию корейцами православия, с иммигрантами работали священники из Владивостока и Благовещенска, затем – члены Русской Камчатской миссии. К концу 70-х годов были учреждены особые миссионерские станы, состоявшие из 2-3 корейских сёл с церквами, часовнями и школами. Таковы были, например, станы Корсаковский, Пуциловский, Кроуновский, Синельниковский, Янчихэсский. К концу 19 века в этих станах насчитывалось до 10 тысяч крещёных корейцев.

В 1885 году миссионер Корсаковской у Корейцев церкви священник Илия Пляскин обратился к исправнику Южно-Уссурийского округа с запросом относительно подрядных цен на строительство в Корсаковке церкви, школы и дома для причта. Вместе с ответом на запрос он был уведомлен, что, хотя корейцы окружающих деревень были бы полезны при строительстве, но «в настоящее время это было бы неудобно, так как высшее начальство планирует выселение всех вообще корейцев во внутрь страны». Епископ Камчатский, Курильский и Благовещенский, извещённый об этом корсаковским священником, встревожился, что планируемая постройка может остаться в пустынном месте, за неимением иных селений в окрестностях, кроме корейских. Епископ обратился к военному губернатору Приморской области И.Г.Баранову с просьбой уведомить, «когда именно и куда будут переселены корейцы Суйфунского округа, и будут ли эти места заселены православными христианами».

Вопрос о выселении корейцев возник в 80-х годах 19 века в связи с обострением обстановки на границе после событий в Корее и Китае. Шуфанская долина, где находились корейские селения Корсаковка, Пуциловка и Кроуновка, стала тем местом, куда ежегодно перебирались из-за границы всё новые беглецы из Кореи. Поселяясь в долине, они не спешили ставить об этом в известность власти, а местное население их укрывало. Между тем политикой русской администрации было стремление избежать возникновения где-либо в крае, и особенно в приграничной полосе, «сплошного» корейского населения, не «разбавленного» русским.

Жители Корсаковской корейской волости были приняты в русское подданство и приведены к присяге в августе 1885 года. Через год с небольшим появился закон, который определял: «Ныне же воспретить прибывающим в пределы России корейцам и другим из китайских и корейских пределов выходцам селиться на приграничных с Китаем и Кореей местах, предоставив министру внутренних дел войти, совместно с Приамурским Генерал-Губернатором, в ближайшее соображение возможности и способов переселения во внутрь края уже устроившихся на нашей границе корейцев». Однако финансовые возможности администрации не позволяли выплатить переселяемым корейцам компенсации за оставляемое хозяйство. Кроме того, весьма медленный рост русского населения в этих местах в сочетании с выселением корейского населения мог привести к запустению здешних земель. Вот почему вопрос о выселении был отложен на будущее, а постройка храма и школы в Корсаковке всё-таки состоялась.

Чиновник особых поручений А.А.Риттих в своём отчёте о переселенческом и крестьянском деле в Южно-Уссурийском крае (1899) сообщает, что школьное дело в крае пока не соответствует потребности местного населения. «В лучшем положении находятся корейские селения: в Янчихинской волости на 21 деревню имеется 12 школ, а в Корсаковской все четыре селения волости имеют школы (преподавание идёт, конечно, на русском языке), благодаря значительности сумм, ассигнуемых обществом на школы, и бережному отношению к общественным средствам».

По данным отчёта, пять из числа корейских сёл находились в ведении Министерства Народного Просвещения, остальные числились церковно-приходскими и школами грамоты. Обучалось в 1898 году в корейских сёлах 506 мальчиков и 18 девочек (на 13.888 душ корейского населения Южно-Уссурийского края).

Население корейских сёл Корсаковской волости составляло в это время: в Корсаковке – 1397 душ, в Пуциловке – 1309 душ, в Кроуновке – 742 души. В Корсаковке и в Пуциловке имелись церкви, в Кроуновке – часовня. Школы во всех трёх селениях числились церковно-приходскими, и, по выражению исследователя П.Ю.Шмидта, «при посредстве школ распространяется и Православие, которое приняли также и многие из взрослых корейцев».

Трудно сейчас судить о степени искренности принятия корейцами православия. Однако ясно, что взаимоотношения с русскими властями облегчались как принятием православия, так и знанием русского языка. Школа была именно тем учреждением, которое давало возможность «образовать» корейских детей в православном и русскоподданном духе, и такого рода образование давало преимущества в реальной жизни, среди населения, в большинстве своём русским языком почти не владеющего.

Бурные политические события конца Х1Х  и начала ХХ вв. в Китае, Корее и в самой России сказались на настроениях в обществе, но на положении школ в крае отразились мало. В соответствии с «Данными экономического положения крестьянского населения Приморской области в 1909 г.», в это время в Корсаковке проживало 210 семей, или 1097 душ русскоподданного населения. В селе, кроме церкви, имелось Верхне-Корсаковское одноклассное приходское сельское училище (учитель – Г.В.Ким), а также единственная в волости школа грамоты. Мальчиков-школьников числилось в училище - 68, девочек – 14, а всего – 82 учащихся. Это был довольно высокий процент охвата детей школьным обучением, если учесть, что в Борисовской волости… насчитывалось всего 317 школьников на все сёла.  То есть, по статистике, население Корсаковки составляло 19,3 процента от населения волости, а школьники Корсаковки – 25,9 процентов от всех школьников волости. Вообще, как отмечают разные исследователи, корейские крестьяне более охотно отдавали  своих детей в школы, чем русские, не без основания рассчитывая, что знание русского языка даст их детям дополнительные возможности в будущем.

В июне 1915 г. прошла перепись населённых и жилых мест Приморского района. Её итоги дают возможность сравнить данные за разные годы. Население Корсаковки в этом году составляет 1.456 душ, из них русскоподданных приписных – 1.309, остальные – иностранноподданные. В селе насчитывается 171 двор. Кроме церкви, имеется сельское училище, уже двухклассное, входящее в район Никольск-Уссурийского отделения Епархиального Училищного Совета.

Годы первой мировой войны для Корсаковки были характерны тем, что Шуфанская долина с окрестностями становится одним из районов массового макосеяния. Для администрации это была проблема, требующая своего решения. Вслед за Китаем, первой из европейских стран, Россия принимает закон против распространения опиекурения. Сохранились прошения и жалобы крестьян по этому поводу, свидетельствующие о состоянии грамотности среди корейцев и о том, что в массе своей крестьяне продолжают оставаться «в темноте невежества». Но борьба с опиумным бизнесом не успела принести плодов – события 1917 года, затем гражданская война и интервенция не способствовали этому. Частые смены власти в Приморье в 1918-1922 гг. сопровождались самыми противоречивыми требованиями к школам и учителям, что постепенно вело школьное дело к упадку.

В 1917-1918 гг. молодая Советская власть, едва утвердившись в Приморье, требует от Советов на местах «обратить самое серьёзное внимание на народные школы и положение учителей, принимать все меры к немедленному улучшению материального положения учителей». По приказу Дальневосточного крайкома Советов с марта 1918 г. вводится новое правописание, упраздняется преподавание религии в школах. Все, имеющие заработок, обязывались внести в государственное казначейство по 10 рублей или, при желании, и больше на нужды народной школы. На Дальнем Востоке с июля 1918 года устанавливается единый тип общеобразовательной школы, с бесплатным обучением и на государственном содержании. Все существовавшие прежде типы школ – гимназии, прогимназии, училища и пр. – упразднялись.

Школьной реформе помешала начавшаяся иностранная интервенция и белогвардейщина. Школы были частью закрыты, часть их использовалась для посторонних нужд. Так как окрестности Шуфанской долины с 1919 года стали районом базирования корейских партизанских отрядов, сюда были введены японские оккупационные войска. Она заняли под казармы здание Пуциловской сельской двухклассной школы, в соседнем с Корсаковкой селе. Отсюда они совершали карательные экспедиции в окружающие сопки. Здесь они в конце концов были разгромлены во время ночной партизанской операции. Школьное здание при этом сгорело, похоронив под головнями и пеплом останки десятков интервентов.

Уже после окончания гражданской войны, ДальОНО сообщает в отчёте Дальревкому о положении дел в народном образовании на Дальнем Востоке: «В период реакции учителя были мобилизованы или разогнаны, школы заняты карателями, школьный инвентарь безжалостно уничтожался, оставшиеся были в загоне, без содержания, а общее число школ значительно сократилось. Ближайшими своими задачами ДальОНО считал: установление единой системы образования и воспитания на трудовых принципах, предоставление всеобщего бесплатного образования и ликвидация неграмотности».

Уравнение в правах всех наций и народностей, проживающих на Дальнем Востоке, поставило на повестку дня создание национальных школ с преподаванием на родном языке. В Корсаковскую школу и в другие с 1925 года начали рассылаться учебники на корейском языке для 1-й группы, буквари для ликвидации неграмотности, готовились учителя-корейцы для перехода к преподаванию на корейском языке. В Никольск-Уссурийском уезде в 1925 году насчитывается  17 корейских сельсоветов, охватывающих 45.567 душ населения при 7.728 дворах, поэтому потребность в корейских учителях была велика.

В 1926 году была утверждена сеть техникумов на предстоящий учебный год, среди них – корейский педагогический техникум в Никольске-Уссурийском, имеющий один подготовительный и три основных курса обучения. Таким образом, сглаживался дефицит учительских кадров для национальных корейских школ.

По переписи 1926 года, Корсаковка входила в Борисовскую волость Суйфунского района, население которого на 50 процентов состояло из корейцев,  на 29,5 процентов – из русских, на 18 процентов - из украинцев и на 2,5 процента – из китайцев. Среди семи крупнейших населённых пунктов Суйфунского района (с населением более 1000 человек) – город Никольск-Уссурийский и крупнейшие в крае корейские сёла Корсаковка и Пуциловка.

В 1929 году, по данным переписи корейского населения ДВК, в Суйфунском районе из 42.200 человек населения – 20.718 (49 процентов) были корейцы. В Корсаковке, которая в этот период всё ещё остаётся традиционно раскинувшимся отдельными поселениями на обширной территории селом, на одиннадцать поселений разного размера насчитывается 372 хозяйства. Общее население Корсаковки – 2.167 жителей. В соседней Пуциловке жителей ненамного меньше – 1.923. то есть только в этих двух селениях проживает около 20 процентов корейского населения района. Среди жителей Корсаковки – 9 членов ВКП(б), 40 комсомольцев, 30 красноармейцев, 4 политэмигранта.

В 1929/30 учебном году в районе насчитывается корейских национальных школ: 25 школ 1 ступени, 3 семилетки, 1 школа крестьянской молодёжи и 1 молдавано-корейская школа 1 ступени. В общей сложности в 125 учебных группах (классах) обучалось 2.779 школьников, с ними работало 83 преподавателя. Охват детей начальным обучением составлял в среднем по району: у корейцев – 48 процентов, у русских – 64 процента.

С 1930/31 учебного года постановлением Президиума Далькрайисполкома в школах Дальневосточного края вводится всеобщее обязательное начальное обучение. В 1931/32 учебном году в школах Никольск-Уссурийского сельского района (бывшего Суйфунского) обучалось уже 3.992 школьника на 51 школу, при 122 преподавателях. Это было время крутых перемен в жизни села, период коллективизации. В Корсаковке на смену мелиоративному товариществу, просуществовавшему несколько лет, пришла сельхозартель «Тихоокеанский революционер». В неё входило 219 хозяйств, основным направлением деятельности коллектива стало свиноводство.

В 1932 году в селе была организована Корсаковская МТС, обслуживающая 10-14 окрестных колхозов. Село выходило на новый технический уровень хозяйствования.

Корсаковская МТС была не только центром распространения новых технологий, агротехнических и зоотехнических знаний, но и культурным центром. При МТС работали красный уголок и библиотека, имелся радиоузел. Располагая своей типографией, МТС выпускала газету на корейском языке, которая, попадая в отдельных экземплярах за границу, в оккупированную и борющуюся Корею, несла вести о жизни корейцев в СССР, о корейских колхозах и МТС, о корейских школах, книгах и радио…

В 1934 году все школы в ДВК были реорганизованы по трём единым типам: начальная (1-4 классы, с заведующим во главе), неполная средняя (1-7 классы, с директором во главе), средняя (1-10 классы, с директором во главе).

Существовавшие до того отдельно неполные средние (5-7 классы) и средние (5-10 классы) объединялись с существующими при них или расположенными поблизости начальными школами. С начала 1935 г. в крае выходить журнал «Дальневосточный учитель».

В это время в Корсаковке работает начальная школа, где дети имеют возможность окончить первые четыре класса. Продолжали образование дети в неполной средней школе в соседнем селе Кроуновка. Школы в ту пору, как правило, размещались в постройках фанзового типа, которые преобладали в корейских селениях.

Школа этого периода не зря называется «единой трудовой» - школьники активно участвуют в сельхозработах на селе. Сохранились приказы по Корсаковской МТС, отражающие это участие… Процесс дальнейшего развития школ в корейских сёлах был прерван в 1937 году, в связи с переселением корейского населения в Казахстан. Судя по всему, переселение это было вызвано обострением обстановки на маньчжурской границе. Сюда вышли японские оккупанты, захватившие Маньчжурию и претендовавшие на территории, заселённые корейцами, которых японцы считали своими подданными.

Нашу страну Япония обвиняла в покровительстве корейским повстанцам и в снабжении их оружием. Желая предотвратить или хотя бы оттянуть открытое столкновение с японскими милитаристами на Дальнем Востоке, наша страна пошла на такую крайне непопулярную меру, как депортация корейского населения из края. Хотя, возможно, правильнее было бы назвать это эвакуацией. Так закончился первый этап существования школы в Корсаковке, её корейский период.

                ******