Сказка про светофор

      Обычный. Но возвышался. Прямо по центру. Перекрестка.
      Обычным? Нет не считал. Конечно, себя кто считает... И даже не впрочем. Служил. Начальником перекрестка.
      Вот, пристал. Тогда сначала, по порядку. Жил-был на свете один служивый светофор... Не нравится? Не так? Ну, ладно, с конца, так с конца:
      И вот лежит он под серым небушком, мокрым дождюшкой и думушку думает... Опять не нравится! Ну, достал. Тогда слушай, как рассказывают и не привередничай. Слушай:
      Жил-был служивый светофор. Любил служить, командовать и жизни радоваться. Обычно, вечером, когда улицы уже были пусты, заливался на всю ночь веселым миганием, всеми своими желтыми лампочками: "Езжайте все. Всем можно, но смотрите сами, если кто-то кого-то стукнул, сами виноваты. Я вас не видел, а вы меня должны".
      Но это так, вечером, развлечение и отдых, а вообще, светофор любил командовать. Думаю, что это дело любому приятно, особенно, если тебя слушаются большие и сильные. Например, вот, летит к светофору большой грузовик с тяжелыми кирпичами в кузове. Большая, сильная машина, но, если ей показать один ма-а-аленький красный огонек, то остановится, ну, скорее всего, остановится. А, если той легковушке с желтым колпачком на крыше и черными шашечками на боках показать тот же красный огонек, то... Проскочит, обязательно проскочит. Светофор прекрасно знал, что это неправильно, но в такси - клиент, а у Сереги большая семья, и заработать ему надо немало. Ладно уж.
      Пижонов... Пижонов светофор не любил. Ну, вон, вон. Мчится самоуверенная машиненка. Цвет - коррида. Коррида снаружи, коррида внутри. Барин и грандесса. По очкам видно, что длинноногая. А барина - по усам, что вор. Сытый, довольный, значит, ворует крепко. Плеватель, из тех, кто на всех плюет. Охота на таких лучше всего получалась, если удавалось вместе с красным огоньком под нос подставить кого-нибудь шустрого. Вот, Витька с шашечками, ему давно пора менять машину. Нет, проскочил барин, встречаются и неглупые. Ладно, в следующий раз КамАЗ подставим. Или военную машину... Это было бы наверняка, но жестоко. Эх, не любил светофор жестокостей. Насмотрелся.
      И начальников. Не любил светофор начальников. Но хамить не хамил. Знал, что опасно. Но и сами начальники на рожон лезли редко. Редко проскакивали. И политика с начальниками была другая: мариновать. Сначала левый поворот включить, потом поперечных. Следом встречных на левый поворот и разворот. Теперь, трамваи, а этих трамваев штук пять-шесть. Опять поперечных, и такую длинную вереницу... Стоят машины, капоты дрожат, как носы у гончих. И - только зеленый, и срывается вся орава. Визг, шум, толкотня, копоть. Жара и служба.
      Но одно светофор измучило. Ни разу не удавалось остановить огромные, низкие, лыжеобразные даже не легковушки, а грузовушки какие-то. Летят, сминая асфальт. И на зеленый, и на красный, и без света. И никто не хочет с ними встречаться. Вот, кажется, сейчас кудрявый Колюшок, уж на что невнимательный, да на зеленый, да на плитовозе. И день у него сегодня особенно злой, должен выскочить, подставиться. Нет, боится. Все их боятся: легковушки, грузовики, автобусы, джипы. Даже броневики. Уж этим то... Боятся. Кто в тех лыжах сидит? Какое Оно? Злое - веселое? Хитрое/доброе? Оно ли должно? Ону ли должны? С этой несправедливостью пришлось смириться.
      А все-таки командовать было хорошо, приятно. Даже если не всеми. Работяги, те подчинялись легко, добровольно, мол, мы люди маленькие, вам сверху виднее. Любили подчиняться. Шустряков приходилось учить, неоднократно. Бить, подставлять. Некоторые понимали, начинали ездить аккуратнее, некоторых после столкновений светофор больше не видел. Начальство училось только один раз, впрочем машины водили не они сами, так что, кто его там знает, кто учился. А серозем всякий, хоть и взбрыкивал иногда, но подчинялся. Любят они подчиняться. Смотрят заискивающе, как светофор другим подмигивает. Хотя, ворчат.
      В общем, служилось нормально. Нет, ведь, случается. И всегда не вовремя. Приехали парни в черных робах с оранжевыми нарукавниками и сняли светофор. Приуныл, было служивый: "выкинут". Но, нет, не выкинули. Помыли, почистили. Неделю в спирте купали, но поставили. Правда, поставили не по центру, не на проводах-растяжках, а на углу, между тротуаром и дорогой.  Пытался, было по привычке светофор покомандовать, но не очень получилось. А тут еще один парень в такой же робе, но в очках приехал, что то там про путер говорил, и повесили они вместе с бригадой черную коробочку вверху на столбе. Почти у фонаря. Походили парни от одного угла к другому. Подошли к Самому столбу. Тот самый парень в очках поднялся к коробочке в корзине, той, которая на машине приезжает, что-то в столбе прикрутил, открутил, покопался отверткой в коробочке, чем-то там пощелкал. Крикнул в столб: " включай". И тут все замигало, завертелось. И - не начальник, а угловое пугало. Вон сколько собратьев по углам стоит.
      Опять заболела голова. Еще до помойки, до недельного лежания в спирте светофор почувствовал головную боль. Думал, от старости. А тут и подлечили, а болит. Причем, боль оказалась какая-то дергающая. Делать то уж стало совсем нечего, и светофор решил разобраться: кто дергает, почему и за что.
      И все понял. Это же его за воло... Простите, за провода дергают. Дергает. Кто-то. Та-ак. Другие новички дергались так же, причем, одновременно. Значит, и их дергали, значит, и их за провода. Кто же? Коробочка? Дурная, такая, ни  глаз, ни рук. Одно слово, черная. Сама она умная, или как, или ее кто-то? Пришлось посмотреть на другие перекрестки. На мигание других светофоров, на несущийся по улице вал автомобилей. И неслись все без остановки. Вот как. Оказывается, ими командуют. Светофор стал вспоминать слова, которые говорил тот, в очках. И другие слова, и другое время. И вспомнился такой же вал машин, несущийся по улице. И вал существовал всегда, даже тогда, когда молодой честный служивый светофор стал над улицей, повис на проводах.
      "И значит..." Оказывается, значит.
      Оказывается, игрушка. кого-то дальнего и непонятного. Или того "Оно" в черных очках. А может, есть на свете Самый Главный Светофор! Висит он прямо над центром Солнца? Или не на свете? Или Свете над? Или над нас? Или нас над? Так командовать или не командовать? Где или, или как? И не то и не куда? Трубить - не трубить? Служба. Жара. Жарослужба, Холодыжи, Лепоторий, мумиторинг. Фе-фэ. Команданте Гы. Рыба фига. Ну ё на фикс.
      И сбился светофор, и начал мигать то сам себе, то сам по себе. И петь начал, и свистеть. Приехали парни в черных бора, нет, робах, сняли с проводов и со столба - и туда, на свалку. Там много разных машин валяется. И умных, и глупых, и тех кто командовал, и тех, которыми командовали. И тех, что нежились в сухих комнатах, и тех, что трудились в жаре и масле. Но ненужные - все. Даже ржавые винтики. Впрочем, нет, ржавые винтики собирали небритые мужчины.