Поэма-сказка окончание

  СИЛЫ  ДОБРА  И  ЗЛА

    Сидит подавленный колдун.
На остров тень ночная пала.
Мысль колдуну пришла на ум
И в голове его запала.
К Марии он в вигвам идёт
И стенку сзади разбирает.
Марию за руку берёт,
Через дыру с ней исчезает.
Рукой путь кажет на скалу.
Пещера там пятном маячит.
Схоронишься, мол, там в углу,
Тебя от глаз пещера спрячет.
Девица из последних сил
Бежит, чтобы спастись в пещере.
Колдун к утру заголосил,
Что племя изменило вере.
Их идол-бог вдруг загрустил
И пребывает в гневе просто.
Он просит в жертву принести
Того, кто прибыл к ним на остров.
Не сбыться планам колдуна.
С Борисом ли ему бороться?!
В пух-прах разносит он лгуна.
За поиск девушки берётся.

    Пещеры вид его привлёк.
Туда могла Мария скрыться.
Вождю индейцев дал намёк:
Оттуда привести девицу.
Рванулись дикари вперёд.
Их клич Мария явно слышит.
Пред ними чудище встаёт,
На них огнём и жаром дышит.
Не виданный доныне зверь
Из пасти пламя изрыгает.
Хоть не наносит им потерь,
Но войско в панике сбегает.
Борису вождь пересказал:
Зверь у пещеры объявился.
Он, видно, девушку сожрал.
Борис, конечно, удивился,

    Затем к пещере сам идёт.
Чудовище пред ним взрастает.
Летит огонь, но он не жжёт,
Округу не воспламеняет.
Островитянин то творил,
Гипнозом пользуясь умело,
Он дикарей остановил.
Борис шагнул навстречу смело.
Сквозь дым, огонь к пещере шёл –
Ни волоска не опалилось.
Марию в темноте нашёл.
А в сердце злоба затаилась.
Он к стойбищу её ведёт.
Марию силы покидают.
На руки дикарям сдаёт –
Те в яму девушку сажают.
Всё ближе сумрачная ночь.
Борис вождю визит наносит.
Вождя возлюбленная дочь
О снисхожденье к деве просит.
Борис неумолим в ответ.
Пускай познает боль отныне.
Дикарка, улучив момент,
С водою в глиняном кувшине
К прекрасной узнице спешит
И губы, жаждущие влаги,
Водой целебной освежит,
Тем самым сотворит ей благо.
С дикаркою приходит весть:
Злых духов шабаш будет вскоре.
А вот Борис готовит месть –
Её, как жертву, кинут в море.
Затем захватит он плато,
Пришельцев тамошних погубит,
Вернув обратно долг за то,
Что кто-то планы его студит.
Мария просит ей помочь
И сообщить островитянам:
Жить, мол, осталось только ночь.
Разрушат пусть Бориса планы.

    Дикарка следует к плато.
Как тень, крадётся кто-то рядом.
То бес, Бориса метка, зло
Её сопровождает взглядом.
Бес, чувствуя свою беду,
За косы дочь вождя хватает
И, развернувшись на ветру,
Её он в водопад бросает.

    Пронзительный дикарки крик
Погряз средь шума водопада,
Чуть слышен, в грохоте поник
Среди бушующего ада.
Душа цыганки – быть беде –
Почуяла проделки беса.
Летит к бушующей воде.
Дикарка, отойдя от стресса,
Вздымает руки к небесам.
Душа нетленная цыганки,
Причастная к мирским делам,
Вздымает телеса дикарки
Наверх. А там моряк-старик
На бой Ивана наставляет.
Дикарки юной хмурый лик
Коварство плана подтверждает.
«Пришёл, Иван, и твой черёд
В борьбе за преданность к Марии.
Любовь тебя зовёт в поход.
Час настаёт твоей мессии.
Бориса вызовешь на бой.
О нём не думай как о брате.
Я буду мысленно с тобой.
На нём бесовское заклятье.
Борис иль бес, сказать сиречь,
Волшебной силой обладает.
Дарю тебе священный меч.
С мечом он беса совладает».
И утром соколом Иван
На место боя прилетает.
Враг на святую сечу зван.
Судьбою братьев меч играет.

    Со звоном скрещены мечи:
Удары, скрежет, крики, стоны.
С утра бой длится, а в ночи
Взмывают поверх дебрей кроны
Бес-коршун, соколом – Иван.
И пух, и перья по округе.
К рассвету верх берёт сапсан,
Сбив коршуна на пятом круге.
Скользит подбитый коршун вниз
И чёрной кровью истекает.
Пал у вождя вигвама близ
И дикарей вождю внушает,
Как только сокол сможет сесть –
И в соответствии девиза, –
На птицу им накинуть сеть,
Оповестив о том Бориса.
Лишь только наземь сокол сел
И обернулся в человека,
Добить он коршуна хотел,
Но сеть накрыла имярека.
Ивана взяли дикари.
Связали крепко ноги, руки.
Спустили в яму до поры,
Продлив страдания и муки
Влюблённых с детства двух сердец.
По воле злостного обмана
Борис, додумав, наконец,
Коварство дьявольского плана,
Призвал на помощь колдуна
И, потакая изуверству,
Сказал, что идолу сполна,
Достаточно двух пленных в жертву.
Иван с Марией вечер весь
Любовным грёзам предавались.
В промозглой яме, ночью, здесь
С любовью, с жизнью распрощались.

         ПОБЕДА  ДОБРА

    Островитянин в эту ночь
Крадётся к пленникам, что в яме.
Его задача им помочь…
Предстала стража пред глазами.
На них сосредоточив взгляд,
Всю силу мыслей напрягает.
Они, что мумии, молчат.
А сила жизненная тает,
Когда вершит он колдовство,
Вокруг всё будто бы немеет,
А лик его и естество
По воли Господа стареют.
Теряя силы, добредёт
До ямы. Пленникам свободу,
Избавив их от пут, даёт.
И силам праведным в угоду,
Подняв изгоев на плато,
Готовится к ближайшей встрече.
Есть основание на то:
Сбегутся ведьмы здесь под вечер.

    Борис побегом был взбешён.
Жестокой ненависти полон
На шабаш ведьм явился он:
Добычи жаждет чёрный ворон.
«Усадьбу сжечь островитян
И уничтожить всё живое.
Мария и Иван, как брат,
Пускай предстанут предо мною.
Дорогу обеспечу в ад
И казнь достойную устрою».

    Когда на остров пала темь,
Союзница нечистой силы,
Невольники судеб меж тем
От бед за стенами укрылись.
Островитянин чертит круг
Посередь комнаты убогой,
И чтобы ни было вокруг,
Друзьям напоминает строго
За круг черты не выходить.
В ночи, увидев злодеянье,
Терпенье, мужество хранить.

    Над домом хохот, визг и ржанье –
В разгуле дикий шабаш ведьм.
Черёд кровавому застолью,
Чтоб неповадно было впредь
Чинить бесовскому раздолью,
И козням каверзным табу.
Из всех щелей сочатся духи,
В печную тянутся трубу,         
Мычат и блеют, охи-ухи,
И скрежет слышится кругом.
Моряк над бесами довлеет,
С потусторонним бьётся злом.
И на глазах у всех стареет,
Отдав все силы до утра.
Нечистых сила пропадает,
Как настаёт зари пора.
Моряк в глубокий сон впадает.

    Дикарка, Марья и Иван
Порядок в доме учиняют –
Как будто был здесь ураган –
И новой ночи поджидают.
Она к ним в сумерках грядёт.
Атака бесов нарастает
И ведьм азарт борьбы влечёт,
Но сила моряка не тает,
Все силы отдаёт борьбе.
Уж утро в сумерках зарится.
Но так угодно быть судьбе:
Пора Борису появиться.
Не может он проникнуть в круг:
Круг сверху защищён и снизу.
Порвав защиту круга, вдруг,
Дикарка бросилась к Борису.
Экран защитный тут же пал.
С визжаньем воины от ада,
Звериный обнажив оскал,
К островитянам рвутся стадом.
Сплелись вражины в вихре буч,
Готовы всё сравнять с землёю,
Но тут прокрался солнца луч,
Блеснул он с пламенной зарёю.
Пропали бесы, ведьмы вмиг.
Один лишь бес-Борис остался.
Моряк в кругу главой поник.
Иван Бориса постарался
Ремнями крепко обвязать.

    О полдень лишь моряк очнулся.
Ивану силится сказать,
Что Бог как будто отвернулся
От них совсем. И в третью ночь
Не сможет с бесами он сладить
И ведьм ему не превозмочь.
Он просит остров сей оставить.
Чтобы сберечь остаток сил,
Уплыть бы в океан подальше.
Бориса этот план взбесил:
Не мог судьбой вертеть он дальше.
Друзья спустились на причал.
Дикарка в шлюпку отказалась
Войти. Моряк хоть и ворчал,
Дикарка на плато поднялась.
Оттуда машет им рукой:
С пришельцами навек простилась.
И видит: там, за пеленой,
Вдруг бригантина появилась.
«Корабль-призрак» вновь стоял
На рейде острова, как прежде.
И будто беглецов он ждал,
Последнюю даря надежду.
Иван наш к кораблю гребёт.
Корабль шлюпку принимает,
На борт он беглецов берёт.
И кто-то якорь поднимает.
Но океан накрыла ночь,
И в небесах мерцают звёзды,
А нечисть показать не прочь,
Что ведьмы и сильны, и грозны.
Над океаном вьётся рать.
Собачий хохот – бесов признак.
Корабль не могут отыскать,
Не могут, потому что призрак!

    Зарёй окрасился восток.
Нечистых вольница сдаётся.
И тут моряк с трудом изрёк,
Что он душой к цыганке рвётся.
Его последний час настал.
Не ради прихоти, каприза
Изгнать он беса обещал
Из тела бедного Бориса.
Старик собрал остаток сил
И, подавив Бориса волю,
Его перстом перекрестил,
Другую обещая долю.
Старик все силы отдавал,
А бес кривлялся, извивался…
Моряк Всевышнего призвал,
И бес, хоть и сопротивлялся,
Из тела грешного ушёл
И в поднебесье растворился.
Борис в душе Христа нашёл,
Впервые он перекрестился.

    От мрачных пробудившись снов,
Промолвил: «Козни вам творил я.
И, слава Богу, брат здоров.
Прости и ты меня, Мария!
Я жил как будто бы во сне,
И сердце холодом объято,
А бес шептал проказы мне,
Настраивая против брата.
Благодарю тебя, старик,
Что из меня извлёк ты беса».

    А тот в беспамятстве поник,
Не может отойти от стресса.
Он чуть губами прошептал:
«Душа от тела отлетает.
К душе цыганки путь настал,
Она в её объятьях тает.
С цыганкой будем мы во мгле,
Соединивши души, кстати,
Найдём покой на корабле,
А тело морю вы придайте.
Корабль покиньте без затей.
К родным пенатам возвращайтесь.
Вас превращу я в лебедей,
А к дому сами добирайтесь».

   Умолк навек моряк-старик.
Борис с Иваном долг отдали,
Достали старый колосник
И океану прах предали.
Борис Ивана чуть обнял,
Марии подарив улыбку,
На остров глянул и сказал:
«Поймал я, видно, свою рыбку.
Девчонку там, что на плато,
Мне дарит вещая цыганка.
Нигде не ждёт меня никто,
Как ждёт меня моя дикарка.
Прощай, Мария, и ты, брат.
Я проторю свою дорогу.
Грехи мне тяжкие простят,
Коль дикарям дорогу к Богу
В их души тёмные вложу.
Мне шлюпку на воду спустите.
Я в новый мир свой ухожу.
Прощайте и меня простите!»
Когда он на плато взошёл,
Дикарку заключив в объятья,
Два лебедя, взмахнув крылом,
Ушли в полёт, дождавшись счастья.
«Корабль-призрак» вмиг исчез,
Где две души в любви и горе.
А лебеди из-под небес
Планируют в своё подворье.

    Прости, читатель! Как творец,
В твоей душе родил острастки.
Любви от пламенных сердец
Желаю Вам в поэме-сказке.

      Февраль – апрель 2007 года