Америка изнутри. Ч. 11

15 мая.
   
Итак, последнее утро в доме Керров. Встали в 6. Всё бегом, быстренько (так как всё было собрано с вечера) и – по коням. Всего нас – 10 человек. Попрощались с домом, славным и спокойным пейзажем, с собаками - их хозяева хотели сначала брать с собой в горы Колорадо, куда лежит наш путь, но потом передумали. Вообще, этих любимцев Керры часто возят с собой. Это проще, чем искать того, кто будет здесь за ними присматривать. Они все – заядлые путешественники. Где только не были: и Гавайи, и Флорида (это постоянно, как и Колорадо), Техас, Чикаго, в соседнем штате катались на воздушном шаре, всего не перечислишь. Хотят теперь поехать в Индию, Египет, а может быть, еще раз в Россию и Европу.
Я заметила за ними одну черту – мало спят, днем – ни разу, хотя много двигаются и чего-нибудь делают. Казалось бы, должны уставать. Да и возраст уже немолодой – хорошо за пятьдесят. Но они почти всё время активны. Даже будучи у нас, в непривычных и трудных условиях, при жутких дорогах и прочих прелестях, они никак не хотели отдыхать среди дня – разве что в исключительных случаях.
Такое нежелание много спать, здоровая умеренная активность, как правило, говорит о ненарушенной ауре человека. Плюс хорошая экология и отсутствие в организме токсинов. А может быть, активность – это всё-таки черта, присущая преуспевающим в жизни людям, к которым фамилии Ди и Боба, несомненно относятся. Ведь и среди янки есть лентяюги сонливые – да тот же Дэвид Дент, отец Стэйси.
 
Итак, мы отъезжаем. Машем Мелиссе.. Настроение у всех заторможенно-меланхоличное – от раннего утра и прощания. Придется ли еще это всё повидать? Вряд ли. Хотя, кто знает? Пути Господни неисповедимы…

Попутно сочиняю такой панегирик дому:

Есть дом в Америке центральной -
На первый взгляд, как все вокруг,
Но картою судьбы игральной   
Теперь он наш добрейший друг.

Американская мечта -
          Уютно-розовый, добротный
Не знал – святая простота -
Не мог подумать, что витать   
В нем будет дух международный

Он так любил дремать в саду,
Ценил размеренность движенья,
Но разношерстную орду
Он принял - и без возражений.

Когда нередко в нем  случалось
Столпотворенье юных лиц,
Не спорил он, лишь раздавалось
Поскрипыванье половиц -

Упрек невольный, безобидный
Напору юности лихой,
Ведь с терпеливостью завидной
Дом всех окутал добротой.

Он привыкал к разноязычью,
Его старясь понимать,
Юнцов горластых стаю птичью
Как мог, беречь и согревать.

Спасибо этому жилищу,
Поклон хозяевам его
За то, что тишины не ищут -
По воле сердца своего.


Наш путь лежит на Запад США – в Скалистые горы (они же Кордильеры). Там у Керров совместно с сестрой Ди (зовут Джен, она настоящий, т.е «записной» миллионер и знакомство с ней еще впереди) есть «апартаменты» в отеле в Винтер-Парке на условиях «лиз». Туда ездят они сами, их друзья и родчии - отдохнуть несколько дней, покататься на лыжах. Это распространенная вещь здесь, и всё это окупается.
По дороге завезли машину Кейлы на ремонт, позавтракали в «Перкинсе», где уже имели тот незабываемый ужин с нашей истерикой. Замерзли что-то (совсем не жаркая погодка), натянув на себя всё, что могли. Говорят, в Колорадо выпал снег.  А Керры – в футболочках и не думают утепляться!
Долгая процедура выбора блюд, но всё уже проще для нас – горячий чай, омлет с беконом, панкейки (толстые блины) и т.п. Опять посмеялись (в частности, над сонной Лялей - где принц-разбудитель?), расслабились, согрелись. Едем дальше.

Наш джип ведет Кейла (Работяговы с Керрами в микроавтобусе), славный человечек. Иногда беспричинно и заразительно хохочет, а иногда – громко ругается на сводного братца толстячка Энди (кстати, он опять сидел в ванной до последней секунды отъезда! А еще мне вспомнилось с содроганием, как у нас, в РОссии я не могла оттащить его от холодильника с шоколадными иогуртами, и потом, уже ночью, приключилась беда, что неудивительно, с его животом. "Казус Энди" или "модус вивенди". Наш оконфузившийся и распространяющий соответствующие случаю ароматы  толстячок потребовал ванну. Горячую же воду как раз отключили, и пришлось всю ночь греть ее кастрюльками... Ужас!).
Но внезапно Кейла уходит в себя и надолго замыкается в молчании. Истинная дочь востока, да еще сирота... (Позднее, у нее найдут очень серьезную болезнь и она будет ездить лечиться к нам в Россию нетрадиционными методами).
Позже Кейлу должен сменить наш сын Семен. Дорога-то длинная - через три штата. А вот у главы семейства Боба сменщика нет. Однако настроение у него – неизменно бодрое и смешливое. Несмотря на таскание жены-инвалида и ее кресла. Конечно, без чувства юмора всю эту нашу эпопею во-первых, не затеешь, во-вторых, не переживешь. Редкие люди. А летом к ним должна приехать в гости их еще одна «приемная дочь» – Ваня из Боливии. Когда-то она жила у них весь учебный школьный год и отношения с ней самые теплые.
Проезжаем колледж – специальный, для индейцев. Бесплатный, но весьма приличный. Это уже штат Канзас, который мы должны пересечь в западном направлении. На память о нем купили на заправке свинью-копилку.
Миль 25 проехали по платной дороге, что обошлось нам всего в 90 центов. Эта частная дорога ограждена проволокой типа колючей. Но она практически ничем не отличается от остальных. Кажется, что Америка – это одни сплошные дороги и заградительные проволоки, и все занимаются только ими, и тем, что пристроилось возле них.
Я пописываю, благо дорога гладкая, без тряски. Купили местных газет – там никакой политики, всё очень легко: мелкие события, развлечения.
 
Сейчас полдень, впереди еще часов восемь пути до перевалочной базы на ферме племянника Керров Скотта. Скорость – миль 70 в час. Как у большинства машин на этой трассе. Не хайвей. Накрапывает дождь. Похоже, погреться в США не удалось, хотя мы на широте Крыма. Пейзаж довольно однообразный – зеленые поля, иногда стада черных упитанных коров.
Боб едет впереди, они иногда переговариваются с Кейлой по рации специальной для автомобилистов. Кейла научилась от нас кое-чему и задорно кричит отцу: «Эй, старик! Как оно?» Мы в восторге. Боб смеется.

12-30. Едем в основном молча, наблюдая за дорогой. Ляля благополучно засыпает, накрывшись моей курткой - у нее болит ухо (бассейн плюс кондиционер). Я прочла на всякий случай молитву о путешествующих (чем еще заняться?), невольно вспоминаю маму. Кажется, что уехали из России месяца три назад. Она где-то за временнОй и географической пропастью.
Справа залежи какого-то строительного материала, похоже, сланцевого, желтого цвета. Им обкладывают дома, причем в неотесанном виде, это - стиль. А вот делают дорогу – гигантские машины белого цвета, шириной – на всю поперечность дороги. Я таких не видела. Кладут асфальт невероятно ровно. А уж флаг свой любят – даже на асфальтоукладчике развевается.
Джип наш  покачивает – от ветра. Он довольно сильный. Нас обгоняют с надсадным ревом монстры-рефрижераторы и трэйлеры, да еще двойные. Их тьма (возят много еды – атрибуты нарисованы), и по ним можно судить о высокой деловой активности страны.    

Да, жить в Америке сытно и удобно. Но человеком себя можно чувствовать только с приличными деньгами. Без них особенно делать нечего, так как везде плати и плати. Большие и многочисленные налоги (биллы), высокая плата за жилье, страховки и т.д. И избежать этого нельзя – не скроешься и не просрочишь. Нужна серьезная бухгалтерия - что платить вперед, что позже, чем перекрыть, в конце года возврат налоговой переплаты. Хитрая система.  У нас же в принципе можно прожить почти без оных – умудряются же жить сейчас так многие мои соотечественники. На подножном корму. И ни за что не платя.
Мои дорожные размышления прервал бодрый голос Боба: «Справа база вертолетов». Очень интересно. Приятно, что нас стараются развлекать, как могут. Но база, кстати, солидная. Надеюсь, мои записи не сочтут шпионскими?
Дальше – продажа домов (хоумсэйл). Это группа белых передвижных строений. Бери – не хочу. К домам, жилью отношение у американцев прямо-таки трепетное. Всё, что их касается – свято.

Примечание. Кстати, о домах. Как нам стало известно, наши Керры сейчас участвуют в интернациональной (тянет их на глобалистику-таки) программе по строительству дешевого жилья для бедных, у себя в Уорренсбурге. Это жилье строится на деньги частично бюджета, частично будущих хозяев и спонсоров. Ведут стройку тоже сами будущие хозяева и волонтеры (то бишь, добровольцы) из разных стран. Керры там распорядители, вдохновители, счетные работники и т.п. Им это страшно нравится.

Много ресторанчиков сети «Бюргер Кинг» – типа Мака, но еще есть в ассортименте сосиски и бекон. Еще много «Кантри китчен» – «Деревенская кухня». Вот справа трехэтажный белый мотель, в одном из таких мы сегодня будем ночевать.
Мелькают всякие объявления и рекламные щиты, но провинциального толка: например, «Простой Джек», «Чудное местечко», «Школа милиции Санта (Святого)Джона». Реклама говядины – «Канзас-Биф».
Да, землицы тут тоже хватает, не то, что в Европе. Есть ощущение простора. Вот – удивительно – в абсолютно чистом поле знакомая до боли вывеска Макдональдса. Прямо как на Пушкинской.

14-30. Едем вдоль смешной железной дороги-одноколейки (времен очаковских и покоренья дикого Запада), которая пролегает среди поля – метрах в 20 от нашей трассы. И ржавенькая, жалкая такая. Это, прямо скажем, не в духе данной страны. Используется для грузовых перевозок и то редко.
Приближается какая-то цивилизация – строения напоминают декорации к фильму «Трест, который лопнул». Не везде у них, оказывается блеск. А может, специально хотят дух старины сохранить?
Привал. Надо размять ноги, хоть машина и удобная, но… Посетили кафешку, по запахам и дизайну не далеко ушедшую от родных заведений общепита советского толка. Однако, здесь, кроме традиционных гамбургеров, есть прекрасное мороженое. Довольно мило посидели за круглыми столиками, поставив перед собой букет роз, подаренный Кейлой к Дню матери. Оказывается, Ди сентиментально взяла его с собой! Иногда всё же они нас удивляют. Нас проинформировали, что из этих мест родом Альберт Гор и он им больше по душе, нежели другой претендент. А также сообщили, что мы проехали уже полштата.

15-30. Вспоминаю Элли. "Дорога из желтого кирпича" стала веселей: во-первых, подкрепились, во-вторых, выглянуло солнце. Где Страшила? Или Железный Дровосек? Вместо него видим много нефтяных насосов, качающих ойл – их несколько десятков на определенном расстоянии друг от друга. Они небольшие и несерьезные на вид. Издали выглядят как гуси или аисты, клюющие пищу. Рядом блестящие резервуары. Качают и качают себе потихоньку.
 
Семен сменил Кейлу. Они замучили нас американской музыкой. Мы согласны слушать уже хоть «Балаган Лимитед», но свое.

Есть некий позитив и в американской жизни. Например, демократичный стиль поведения, общения - нет европейского преувеличенного снобизма (как в Париже, где довелось месяц поучиться - не дай Бог! К магазинам для бедных типа "Тати" и подходить нельзя, если ты приехал в данный университет! Позор!). Незаметно здесь также заорганизованности, осуждения не похожих на тебя самого, не стандартных. Право каждого – быть самим собой. При обязательной, автоматической вежливости, правда. Одеты все просто, такое впечатление, что они даже не задумываются, что им надевать, берут первое попавшееся, не глядя. А бывает, попадается совсем не «в цвет». Что ж, это для них не повод расстраиваться. Лишь бы чистое и удобное для тебя – вот что главное. Могут надеть кроссовки чуть ли не с вечерним платьем – тоже плевать. Зато комфортно. Каблуков почти не носят. И норовят эти самые кроссовки размерчика на два побольше прикупить, чтоб - не дай Бог! – не начали жать. 
 Любят два цвета больше других – все оттенки сине-голубого и белый. Число пар джинсов – один из показателей состоятельности человека. Их должно быть не менее дюжины, если ты не относишь себя к совсем бедным.

 Настрой везде дружелюбный, как в зоопарке у зрителей к зверям. Часто слышится «Хай!» А в ответ весело – «О кей!» или «Файн!». И попробуй ответь по другому. Все время всё у них файн, что означает прекрасно. Не хорошо, а именно прекрасно, вот в чем главное от нас отличие. Разве у нас когда-нибудь кто-нибудь осмелится такое про себя сказать? Особенно, если у него действительно всё хорошо. Тогда тем более надо всплакнуть, чтоб не сглазили…
Когда узнают, что мы из России, удивляются сильно (а Боб и Ди норовят всем сразу об этом факте гордо сообщать), расспрашивают и с немалым интересом. Видно, что не часто им тут русские-то попадаются. Но по-большому счету, им всё едино - Гондурасы их не беспокоили никогда. Что там в мире творится – какая разница. У них свои заботы: какие цены на зерно? Как сыграла любимая команда? Что будем есть на обед? Это тоже одно из принципиальных отличий от нашего человека, переживающего за весь земной шар и не садящегося за стол без газеты или программы «Время». И чем круче новости, чем страшнее, тем лучше, интереснее, адреналина больше. Наркотика.
Американцы же, наоборот, стараются грустных тем всячески избегать – о болезнях, войнах, катастрофах. Сознательно забыть, что ли. А уж за обедом  - дурной тон говорить о таких вещах. Пищеварение - прежде всего.
Еще одна не плохая для жизнеустойчивости черта – они (в отличие от нас) умеют радоваться и я не думаю, что это наигранность, разве только совсем чуть-чуть. Даже маленькими подарками, мелочами восторгаются, как дети, и это при всей их избалованности материальными благами! Умеют жить настоящей минутой. И из этих мелочей, какой-нибудь ерунды, сделать праздник – практически на пустом месте. Хорошее качество. Как часто отравляет жизнь именно его отсутствие, большие претензии, когда количество радости прямо пропорционально денежной стоимости полученного дара...
В общем, люди как люди. С хорошей долей пофигизма и жизнерадостности. Зато здоровы физически, выглядят моложе наших.

Не могу судить об отношении к русским в деловом мире (слышала лишь, что хорошие работники ценятся не зависимо от нацпринадлежности), а в обычной жизни оно вполне нормальное. И без пренебрежения. А вот что касается моих собственных внутренних ощущений, они не из приятных. Невозможно забыть о своей принадлежности к стране. Поэтому всё время подспудно думаешь (подкорковый фон) о том, что ничего не можем: ни построить нормальное государство, ни выбрать путного президента, ни разобраться цивилизованно в своих проблемах, ни прилично зарабатывать и т.д.. Наверное, так чувствуют себя закоренелые двоечники и слабенькие троечники в классе среди захваленных отличников, которых награждают путевками в Артек. А на тебя уже давно махнули рукой, как на безнадежного. Или ущербного, умственно отсталого, не способного выучить хотя бы таблицу умножения. И ты уже ничего никому не докажешь своими оригинальными,  экстраординарными выходками – что ты на самом деле совсем не такой, ты – талантливый, особенный, тонко чувствующий, смелый... 

Кстати, в Москве сейчас ночь – полвторого.
Мы же продолжаем знакомиться с землей США - здесь в основном пастбищные места, а коровы – как зубры, здоровенные. Жилых домов уже не видим часа два.
17-30. Вокруг ничего почти не меняется. Техника Джон Дир. Агросооружения, склады. Всё работает как бы само по себе. Стало жарковато, потихоньку раздеваемся. Очередной привал, туалет и прочие дела. Уже жарко, как в Калифорнии.

К 19-30 прибываем к конечному на сегодня пункту – мотелю, где переночуем. Это уже штат Колорадо, оказывается! Я «проспала» этот факт, но мне о нем дружно напомнили как летописцу (уже зауважали меня за это занятие, оценив его важность).

Совсем  рядом (минут 10 ходьбы) ранчо Скотта (на амер. манер Скатта). Туда –то мы и направляемся. По рассказам знаем, что Скотт – молодой парень (29 лет), племянник Ди, окончил сельскохозяйственный колледж, два года назад женился и 2 недели назад у них родился мальчик Нэд. Это ранчо досталось ему по наследству от деда (по фамилии Шеффер, которой можно здесь по праву гордиться, ибо слыл он весьма трудолюбивым и достойным хозяином, входя в число представительной части штата). Скотт продолжает дело деда уже восемь лет и довольно успешно.
Экскурсия по ранчо (степная пыль, запах зерна, чего-то кондово-знакомого), но без Скотта – он где-то по делам ездит. Точнее, по полям. Выращивает он две культуры - кукурузу и подсолнечник. Больше ничего – никаких тебе помидоров, картошки, молока и прочих жизненно необходимых продуктов. Это всё гораздо выгоднее покупать – разделение труда полное. Потому хозяйства приусадебного нет. Техника на ранчо мощная, мужчины наши оценили, залезали в комбайн, заходили в мастерские  и всё внимательно рассматривали и ощупывали. Мне же бросился в глаза идеальный порядок в гараже и мастерской – всё лежит и висит на местах, чистенькое, отремонтированное, одежда рабочая в порядке. Ремонт Скотт делает сам, как и многое другое – старается, по возможности, меньше нанимать рабочих.  В основном только на период уборки урожая.
Рабочее помещение с компьютером и весовой площадкой для грузового транспорта (точность – до граммов, проверили, взвесившись). Здесь как в настоящем офисе – солидно и прилично.
Земли на ранчо около 1000 акров. Она желтоватая, не жирная. Прерия, одним словом. Позже Скотт сказал нам, что на черноземе работать гораздо труднее. Поливальные агрегаты у него везде мощные.
Осмотрелись, с двумя большими собаками не ясной породы, но добрыми, познакомились: черная, кажется, лабрадор по имени Айвэн (Иван), вроде-овчарка Хейли и старина Рилл (глуховат, но служака верный).  Лошадей у Скотта нет (а соседских красавиц-лошадок мы на ходу успели-таки покормить сорванной здесь же под ногами колючей травой), Скотт собирается купить их позже – для души. Это удовольствие недешево, а в хозяйстве их здесь никто не использует. Зато есть минитракторы-симпатяги,развивают скорость до 90 миль. На таких ездят на дальние поля.

Вечер, около 9. Ждем Скотта – он всё еще по своим фермерским делам отсутствует, как обычно (!). Поужинали с большим аппетитом (Боб брал с собой замороженное блюдо с корном, мясом и картофелью – типа запеканки) в домике для гостей – славный, уютный, стильный, начиненный всем, что положено развитой стране начала двадцать первого века. Неподалеку – жилой дом, где живут Скотт с женой Стефани и новорожденным сыном. Он побольше, посолидней с виду, а внутри мы не были.
Стефани с малышом тоже здесь, мы по очереди подержали его на руках. Это как ни странно разрешается – столь вольное обращение с двухнедельным крошкой. Он уже в шортиках и носочках, машет руками. Которыми схватил Кейлу за нос. Нам это удивительно – у нас обычно стараются не подпускать к  ребенку как минимум до месяца вообще никого… А уж тем более каких-то «инопланетян», в дорожной пыли и с неизвестными микробами, Боже упаси! 
 Стефани из еврейской семьи, это отнюдь не приветствовалось родителями Скотта (не будет хорошей фермершей!). Позже ее свекровь Джен (мать Скотта и сестра Ди) посетовала в разговоре с нами, правда с улыбкой (они и жалуются весело), что к сожалению, ничего не поняла из свадебной церемонии, так как она проводилась по еврейским обычаям. Однако - против ожиданий - молодая жена уже выдержала два года на ранчо и помогала мужу, в том числе и ведя бухгалтерию.
Стефани улыбается нам лучезарно, спокойная, расслабленная, совсем не похожа на слабую и замученную молодую мать, хотя ребенок спит плохо.
Но вот и Скотт – загорелый, в стильно рваных голубых джинсах, прекрасно сложенный (раньше занимался бодибилдингом и даже позировал для журналов типа "Плейбоя"), с непременной «американской» улыбкой – довольно странной после двенадцатичасовой работы в хозяйстве. Как-то не похоже, что он занят таким нелегким трудом (количество желающих заниматься агробизнесом в США сокращается – не особо привлекательная сфера).  И выглядит моложе своих лет. В общем, молодец парень! У нас такие «крутые», как он,  только цепи горазды на себя навешивать да девок портить.
Знакомимся. Скотт вроде бы искренне рад нам, целует свою любимую тетушку Ди, заодно принимая поздравления с новорожденным наследником владения Шеффер. Однако от пива отказывается (с ума сойти!). Дескать, завтра с раннего утра работать, а это – святое. Слово «джоб» (работа) – у американцев тоже из разряда магических, как дом, бизнес, деньги. Если ты говоришь, что тебе утром на работу – то заслуживаешь безусловное прощение за отказ от выпивки с кем бы то ни было и вообще от приема гостей, тем более длительных бесед, сиденья за столом и нашего традиционного «а поговорить?»
Скотт рассказывает нам, особенно мужской части нашей компании, как ведется хозяйство, что решает сам, что ему выращивать – на основе прогнозов  рынка, потом определяет, когда и почем продавать урожай или придержать – до сезонного повышения цен. В основном через биржу. Кстати, мать его, Джен, - основала недавно брокерскую контору, и это очень важно для фермерских сбытовых проблем. То есть у них своя корпорация. Но в случае убыточности средних цен государство может дотировать разницу.
Спрашиваем Скотта, нравится ли ему здесь жить и работать. Нормально, - отвечает. Нелегко, но зато он может в принципе купить себе всё, что захочет и два месяца в году провести в любом месте мира… Словом, знает, ради чего он вкалывает.
    
Пообщавшись часок-полтора с молодыми кормильцами данной страны (да и ряда других тоже) и испытав невольное уважение к ним и большую симпатию, уезжаем в мотель, где проваливаемся в сон буквально в течение нескольких секунд.