Укус судьбы

История шестая  (почти забытая)

 

 На четвертом месяце нашего пребывания в Израиле меня укусила собака… Мы тогда учились на курсах по углубленному изучению иврита. Из-за сносного знания основ, в ульпан нас просто не взяли.

 В те времена мы не получали "корзину". Этот закон приняли уже после нашего приезда в страну. Получали мы стипендию. А чтобы ее получить, надо было посещать курсы и отмечаться у преподавателя. Обязательно. Как я сейчас понимаю, стипендия была мизерная, но нам как-то хватало.

 Впрочем, учителя были очень хорошие, а курсы полезные. Большинство из посещавших курсы были в стране уже больше года. Знающие, думающие, что знающие - как надо жить, где и что покупать. Некоторые даже работали.
 
 Одеты они были уже по-израильски - в футболки с бедуинского рынка. Во время перерыва покупали колу в жестяных банках и всякую выпечку. Что нам казалось верхом расточительности. Мы брали бутерброды с сыром из дома и делили на двоих стаканчик кофе из автомата. На занятия ходили пешком - тоже из экономии.  Через полгорода. Хотя, город тоже тогда был маленьким.

 (Здесь мне вспоминается, как, спустя года три, я объясняла брату, только  недавно приехавшему в Израиль, дорогу уже не помню куда: "Перейдешь улицу, поднимешься на горку, пересечешь рощицу и там увидишь…"

 Вернулся он не скоро, усталый и злой, искал добросовестно, но рощи  в Беэр-Шеве не нашел.
Конечно, если мерить масштабами Карелии… Ну, во-первых, я сказала "рощица" ", а не "роща ". Во-вторых, не поленилась и при случае пересчитала. Там было целых 17 деревьев!).

 Так вот. Идем мы с занятий домой. Жара. Хамсин. На тротуаре рядом с киоском стоит мужик. Рядом с ним - доберман. И вдруг этот пес прыгает и кусает меня за бок. Ни с того, ни с сего. Я удивилась. Я собак не боюсь. Можно сказать, не замечаю. Это мой муж готов дружить с каждой шавкой на улице. А мне до них дела нет.

 Мужик засуетился, подхватил свою псину и исчез. А мы остались с мужем в полном недоумении. Я - размышляя, как идти через полмаленького города в дранной юбке. Муж - остолбенев от подлости такого милого животного - собаки. Он тут же стал мне объяснять, что доберманы вообще собаки нервные, а тут еще хамсин…

 Дома  соседка, услышав нашу историю, быстренько посадила нас в машину и повезла в "мисрад ха бриют" - горздрав, что ли. По дороге она нам что-то объясняла - наверное пугала. Мы почти ничего не поняли.

 Врач сделал мне укол от столбняка, а от остального я отказалась - укус то был, по правде сказать, пустяковый.

 Назавтра тот же врач позвонил нам домой и сообщил, что собаку нашли, так же как и ее хозяина. Собака здорова, а хозяин наркоман, поэтому с компенсацией за ущерб можно не затеваться. Мы-то в эту сторону даже и не думали…
 
 Казалось бы - конец истории? Вовсе нет. История только начинается.

 Дело в том, что в те годы «горздрав» находился рядом с психбольницей. А я в своем городе исхода проработала в психбольнице больше восьми лет. И работу свою очень любила.

 Так вот, когда я проходила мимо "психушки" на меня просто повеяло чем-то родным. Больные, которые толпились у входа. Их выражения лиц. Походка. Взгляд. Простите, запах. И тут же  поняла, что эта дурацкая собака послана мне свыше, чтобы наставить на путь истинный.
Нечего метаться и искать, что-то другое.
 Назавтра я была в отделе кадров - просилась на работу, хотя бы мыть полы. Тут мне быстро объяснили, что для того, чтобы мыть полы, нужно принадлежать к другому клану. Вот если бы я была врачом или медсестрой - тогда можно было бы подумать о работе санитарки (пока не будет подтвержден соответствующий диплом). А психолог…

«Но у нас с собой было»!  Зря что ли я четыре года учебы в Ленинградскрм университете раз в неделю посещала военную кафедру - и без пропусков?!  Зря, что ли, проходила всевозможные и невозможные практики, включая хирургический блок, где чуть не грохнулась в обморок во время операции?! Вот он, нате - диплом медсестры гражданской обороны, привезенный, вообще-то,  на историческую родину из озорства! Спасибо родному университету!
 
 Меня с такой ксивой сразу  взяли на работу - санитаркой  в смешанное остро-хроническое отделение. Не "буйняк, конечно, но все же…. И даже помогли с оформлением документов на получение права работать психологом. Письмо написали. Бланк заполнили правильно.  Это, сами понимаете, немало.

 В отделение я вошла легко, больных понимала (чувствовала), грязной работы не избегала. Помыть, одеть, накормить, ногти постричь, погулять…, помыть, кровать перестелить…, помыть…
А глаза на  затылке я уже давно отрастила.
 Одно плохо -  перестала  разговаривать на иврите. Все понимала, а слова вымолвить не могла. Как  та безумная собака. Причем, в любом другом месте – хоть присутственном, хоть на улице - пожалуйста. А на работе- ни полслова. Мне это не особенно   мешало - тем более что больные наши тоже норовили больше знаками объясняться. Но это по своим, нам не всегда понятным причинам.   Персоналу мое молчание тоже не мешало  - старательная да молчаливая. Но,  конечно, непорядок.  Стыдно.

 И вот как-то сижу я ночью на посту, на медицинском, разумеется. Подходит один из пациентов. Из молчунов. Знаками попросил сигарету. "Эскот"- для  тех, кто это еще помнит. И знаками же просит, чтобы я вышла и посидела с ним в холле. Можно. Это тоже моя работа. Сидим. Он курит. Я тоже. Вернее, больше вид делаю, чтобы ему не так одиноко было. Я вообще-то не курю.
И вдруг говорит он мне человеческим голосом на хорошем иврите: "А почему ты ни с кем не разговариваешь? Стесняешься своего иврита и произношения? Не стесняйся. Мы ведь знаем, что ты психолог, а мы кто? Психи"…

 Вот так-то. После этого я сразу заговорила. А человека этого помню, и буду помнить всю жизнь.

 Больные меня любили. Слушались. Только однажды был случай. Напала на меня одна. Не знаю, за что рассердилась?.  Может быть за то, что я обнаружила тайник ее грязного белья - под кустами во внутреннем дворике? Она спрятала, а я обнаружила и, не таясь,  в стирку отнесла.

 Одним словом, укараулила она меня. Рассвирепела, набросилась, до физиономии добралась, очки сорвала и тут же растоптала.
 
 Родной персонал, конечно, на помощь пришел. Вовремя. Больную связали, меня тоже успокоили, чаю дали. Умница медсестра осколки собрала, в контору снесла, протокол по всей форме написала.

 Через неделю вызывают меня. Бумажку дают. "Иди - говорят -  в самый лучший очечный магазин  (тогда он был и лучший и единственный)  и купи себе, чего твоя душа пожелает. Заслужила."

 Я ушам своим не поверила. Мои старые очки - еще из Союза. Многолетней древности. Ужасные. Сломанные и чиненные. Поверить - не поверила, но пошла. И все оказалось правдой. И через новые очки много комплиментов получила. И, между прочим, не только от психов.

 Полгода спустя я уже  работала психологом в той же больнице. С зарплатой раза в три меньше той, что получала к качестве санитарки. Историю эту я как-то рассказала новой коллеге. «Не обольщайся - сказала она мне - сегодня ты уже не относишься к профсоюзу медсестер. И если какой-нибудь пациент переломает тебе кости - ни одна собака   ради тебя и пальцем не пошевелит".

 Что и было, в дальнейшем, проверено на практике. На людях,  не на собаках!