Фраериха - продолжение

Инка ввалилась в автобус, как новогодняя ёлка!      
 Разноцветные пакеты с подарками едва умещались в её небольших ручках, глаза одновременно и плакали, и смеялись, а лицо – светилось таким переизбытком информации, что, казалось, она боится расплескать всю ту радость, которая так и рвалась наружу!
 – Ой, что я тебе сейчас расскажу! – закричала она ещё с двери.
Еле-еле пробравшись по узкому проходу междугороднего автобуса, который неизменно развозил нас по домам после работы, навьюченная свёртками, пакетами и пакетищами, она, наконец, втиснула себя и свою поклажу рядом со мной и затараторила без перерыва:
– Какие проводы мне устроили! Собрались сотрудники всех лабораторий! Сам Главный речь держал! Он так и сказал: «Мы в первый раз провожаем на пенсию сотрудника... не нашей специальности». Представляешь, я так боялась, что он вдруг сказанёт – уборщицы! А он, мОтек! (душка - ивр.) так хорошо вывернулся – «не нашей специальности»!
С соседних мест зашикали: инкин энтузиазм, выражаемый бурным потоком русских слов, вперемешку с ивритом, ответного энтузиазма у полудремавших после работы людей не вызывал. Инка повернулась к шипящим и со своей очаровательной сияющей улыбкой прощебетала: – На пенсию я ухожу! Вот... провожали, - и со смущённой хулиганской своей улыбочкой кивнула на гору разноцветных подарочных пакетов. Шипение прекратилось, и Инка смогла рассказывать мне обо всех событиях своего «большого дня» беспрепятственно, до самого дома.
А рассказов было много: и как благодарили за безупречную долгую работу, и как Главный поцеловал в щёчку, а за ним потянулись остальные... Говорили в основном о её душе, о весёлом характере, об ответственности за своё дело.   
– Представляешь, фильм снимали! И стол такой шикарный был – не зря я искала кошерные торты по всей промзоне в суперах! Ну, чтобы верующие смогли попробовать! Вот я дома покажу мужу, как меня все целовали – пусть не бурчит, что он-то знает, какой «бриллиант» у него в руках!
Мы заговорщически рассмеялись: дело в том, что когда я написала рассказ «Фраериха», и он получил так много откликов и положительных отзывов на сайте, Инка отнесла отпечатанный, вместе с рецензиями, рассказ домой и показала мужу. Он прочитал, почесал затылок и сказал:
– В следующий раз, перед тем, как выставлять в интернете, пусть твоя подруга принесёт мне, покажет, а я уж ей расскажу, какой ты «бриллиант»! - и Инка заливисто хохочет. 
– Секретарши плакали, я тоже разревелась: как же они, бедные, теперь без меня-то будут? Кто же им будет, как я, всё тереть и пылесосить? – и она ударяется в свою любимую тему: плач по несчастным,  запущенным и немытым в недалёком будущем коридорам, лестницам и туалетам.   
– Ну, погоди ты убиваться, вместо тебя же двоих поставили! Двоих эфиопок! Ты же сама говорила, – пытаюсь я успокоить переживающую за оставленный пост Инку.
Она делает круглые глаза и говорит, отпечатывая каждое слово:
– Так , как я, они, не уберут!
 И тут же прыскает со смеху:
– Ты представляешь, одна из этих эфиопских девушук бросилась мне на шею и расплакалась:
– Ты мне – как мама... куда же ты уходишь? – Инка и плачет, и смеётся одновременно...   
– Когда я была маленькая, я не знала слово «нельзя»! Папочка и мамочка выполняли все мои прихоти! Если бы я захотела звёздочку с неба – они бы полезли доставать... Слава богу, я была хорошим ребёнком, и не доставляла своей семье больших хлопот. Да и желания были вполне исполнимыми. Но вот однажды... – Инка делает страшные глаза, – где-то в Африке было огромное землетрясение, пострадали сотни тысяч семей и я захотела, чтобы родители взяли домой чёрную сестричку – девочку-сироту.   
– Ты себе не представляешь, что я устраивала своим бедным родителям? «Хочу чёрную сестричку!» – и всё тут!   
Они не знали, что и делать уже – я не спала, не ела, и только рыдала:
– Хочу! Возьмите чёрную девочку! Не помню уж, что там дальше было. Мама даже ходила куда-то выяснять... Что-то там не склеилось... И вот, пожалуйста! – Инка опять хохочет – Круг замкнулся! Чёрненькая девушка рыдает у меня не плече: «Не уходи! Ты мне, как мама!»
Ехать нам около часа. Инка рассказывает, как она намеревается «кайфануть» на пенсии:
– В Эйлат съездим! Ведь мы ещё не были в Эйлате...
В Эйлате каждый среднестатистический израильтянин бывает несколько раз в году на «соф шавуа» (конец недели - ивр.).
 Я вдруг так ярко вспомнила, что была в таком же положении, что и Инка!
 Что за первых четыре года в Израиле нигде не побывала – ни в Эйлате, ни в Тверии, ни ещё где – только работала, как сумасшедшая и училась, училась, училась! Вспомнила, как мой нынешний муж «открывал» для меня мир увлекательных поездок, отдыха, развлечений в живописных уголках страны.   
 Мою первую поездку в Эйлат мы купили напополам со старшей дочкой. О, как мы наслаждались дешёвенькой гостиницей, бассейном, морем! У меня был день рождения, и дочка пригласила меня в известный в Эйлате ресторан «Последнее прибежище». Как она умилялась моим изумлением прекрасной морской кухней – французским супом из морепродуктов с сыром, приготовленным в огромной ракушке! Как мы, переполненные счастьем, брели с ней по берегу Красного моря и хохотали, хохотали, хохотали, как ненормальные! 
Инка побывала недавно в одной из поездок на «день кайфа» от благотворительного общества – с гостиницей на один день, с обедом в гостиничном ресторане. Сколько было восторга: 
 – Представляешь, входишь – а там сто видов всяких сыров, и горячее, какое хочешь, и фрукты, и хлеба одного – видов пятьдесят! А какие пирожные!
 Представляю, милая ты моя трудяжка!
Мы уже как-то этого и не замечаем... Прыгаем из одной гостиницы в другую, пресыщенные разными меню и деликатесами, с самолёта на самолёт, из страны в страну, забыв своё первое изумление «хорошей жизнью».   
Она щебечет всю дорогу от переполняющего её чувства самоуважения и оценки её скромного труда, которое она сегодня заслужила. А я от всей души желаю ей безоблачного счастья от её третьей (!) заслуженной в её трудовой жизни пенсии! Да, да – третьей! Первая – досрочная, за работу с рентгеновской аппаратурой. Вторая – по украинскому пенсионному возрасту, которую Украина не платит своим пенсионерам. И третья – здесь,с тряпкой уборщицы в руках, заслуженная в Израиле тяжелым трудом, но с неизменным хохотком и – улыбкой!
Я желаю тебе, Инка, комфортных поездок, фешенебельных гостиниц, пятьдесят видов честно заработанного тобой хлеба!