Василий

В конце 90-х я работала в здании, которое занимали множество фирм и офисов, в том числе, и государственные службы, службы социальной помощи и поддержки. Всегда там было людно, охранник  не успевал проверять у всех входящих документы, народ ходил туда-сюда, носили и технику, и какие-то автозапчасти, и  тонеры на заправку.  В социальные службы ломились люди с разными проблемами, в узких длинных коридорах стояли старые столы, возле них клубные стульчики, в комплекте 4 штуки, если кто-то наклонялся написать что-то за столом, за ним наклонялись и остальные трое. Здание было старое, потолки около 5 метров в высоту, из окон был виден маленький дворик, с небольшим флигелем, у входа в который постоянно толпились курильщики.
Вечером охранник делал обход  здания, чтоб никого посторонних в нем не оставалось, и убирал разные бумажки со столов, порой их было много, иногда можно было найти и «свежую» газету, поэтому он все просматривал, мало ли, вдруг что-то пригодится для чтения во время ночного дежурства.
В один из таких обходов,  охранник натолкнулся на лист бумаги, исписанный  «рваным» нервным почерком. Он хотел было скомкать его, но взгляд остановился на слове « маньяк».
Тут он разгладил лист и начал его читать:
« Меня зовут Вася. Мне 52 года. Я - не наркоман, не маньяк какой-нибудь там. С 1955 года я – инвалид  второй группы. Десять лет назад похоронил свою мать. Она умерла, покончив жизнь самоубийством: выпила уксусной кислоты.
Когда-то я был большим специалистом, инженером-радиомехаником, имею свои научные статьи. Я пишу это …. Просто у меня все так наболело, накипело.
Да, что это я….
Было у меня несколько попыток самоубийства: спрыгнул с моста в холодную воду,- вытащили, пролежал 2 месяца в больнице и отпустили меня домой. Другая попытка у меня была: взял я дома веревку и пошел вешаться, но не суждено ,- сук оборвался. Третья попытка , это я тоже вешался(добрые люди специально такое удобное дерево посадили), приделал веревку, одел на шею и держусь руками за ветку, повисел я так минут пять, устал, снял петлю и пошел домой.
Пишу вот я, а завтра-то я последний день дома. Упекают меня мои родственники и психиатры в интернат.  Убегал я от них, несколько раз убегал, аж до Тюмени дошел. Нашли, собаки. Чтобы заполучить мою квартиру, им надо меня отправить в интернат.
Голову сжимает, голова, как в тисках. Таблетки дают такие, что дуреешь от них, впадаешь в беспамятство. Иногда можно такое вытворить, что не вытворишь в нормальном состоянии, я имею ввиду не « под таблетками».
А таблетки-то у них (психиатров), все называются «витаминки» и «глюкоза». Все, других названий для нас у этих врачей не существует.
Ребята рассказали мне, что бывает с больными, которые находятся «под  таблетками».
Это было в интернате. Один горло себе перерезал, хорошо, что сонную артерию не повредил, а так бы и «ушел».  Другой, ржавой поломанной пружиной от кровати разодрал себе вены  на руках и еще где-то.  Сейчас у меня отрезвление от таблеток, даже какое-то озарение.  Так вот, когда отходишь после таблеток, мяса много хочется  и все время мало.  Я сейчас, например, три буханки хлеба в день  съедаю. Что это за таблетки такие? Не знаю….
С интерната не возвращаются, туда отправляют  не лечить, а умирать. Пенсию мою перечислят на интернат, одежду разберут нянечки или медсестры, что-то ценнее,- врачи.
Вот, на днях, заходила моя добрая родственница, приглядела себе швейную машинку, холодильник и газовую плиту.
А вот знаете, те, кто будет читать, какие поля в России? Бескрайние, ухоженные, любуешься ими и не налюбуешься. Такое ощущение свободы, воли и простора, как не бывает нигде больше. Это, когда я в Тюмень «на работы» ехал, от окна не мог оторваться.
Мать моя, покончила собой, потому что  не могла стерпеть боли. Последние полгода жизни, она постоянно задыхалась и за это время ни разу не было у нее нормального сна, только иногда впадала в забытье.
Вот, завтра иду в больницу, к моему лечащему врачу и он меня оформит в интернат. Не разрешает он мне ни книги читать, ни телевизор смотреть. Я, по молодости, много читал. И технической литературы, и художественной.
Может быть и лучше будет, в интернате. Кормить  будут, трехразовое питание, люди вокруг. Пытался когда-то пить, но алкоголь не совместим с теми лекарствами, что мне дают. Разные реакции бывали, разные….
- Спасибо Вам,  если прочли до конца. Вы, наверное, обладаете огромным терпением. Я уже готов уйти. У меня раньше всегда срабатывал инстинкт самосохранения. Я думаю, надеюсь, что он меня еще поддержит « на плаву». Мне, знаете ли, нравится жизнь. Хоть все и надоело….
Утомил я Вас, извините….»
-Тьфу, суки.  Кто только не ошивается здесь, шизофреники какие-то, глаз да глаз за ними,  – пробурчал охранник, собрал все бумаги со стола и понес  к себе в комнату, вдруг, что-то еще интересное найдется почитать. До утра ведь далеко.