театр

Это огромный, огромный театр – совершенно пустой. Я бегу по мраморным коридорам, бегу отчаянно, в широко распахнутых глазах бесконечный страх – такой же бесконечный, как эти коридоры и лестницы, эти чертовы переходы и окна, много окон, в них лунный пронзительный свет, он заливает меня, и я тону, тону, задыхаюсь – и снова бегу.
Я ищу ее, отчаянно и безнадежно ищу – я знаю, что она большая, просто огромная, дубовая такая и тяжелая – дверь, дверь наружу… А прямо в лицо прыгают чьи-то маски – смеются, плачут, ненавидят, смывают потоком эмоций – где я, господи, где ты, я совсем потерялась, мрамор, залитый лунным светом мрамор под ногами – летит – и я задыхаюсь, и бьется в висках кровь и собственные шаги, такие громкие, я бы отпрыгнула в сторону, но они летят за мной следом, и я бегу от них.
А потом – господи, чудеса бывают, бывают чудеса, я же знаю теперь – дверь, такая безумно, бесконечно тяжелая, я плачу от бессилия и сползаю спиной по дереву, пытаясь ее открыть, а потом понимаю, что нужно было тянуть на себя…
И я падаю в прохладный воздух пустынной ночи – а он тут же становится нестерпимо горячим, и я опять бегу, я же знаю, что есть где-то фонтан, господи, как же невыносимо хочется чувствовать воду, живую, холодную воду…

Дышать, как страшно, как нестерпимо хочется дышать и видеть небо, а прямо над головой низкие темные тучи, и размытая луна – где-то очень высоко и нереально далеко. Она не поможет, потому что ей все равно. Такие бледные всегда равнодушны.
Я бегу, снова бегу, плутаю по узким улочкам и не узнаю ни камня на мостовых. И крыши, крыши мелькают мимо, а в домах нет дверей, а окна у них нарисованные, и ветер срывает их напрочь – надо же, мимо проносятся окна, господи, представляешь.
И я бегу, опять бегу, едва продвигаясь вперед – или куда уж – по узким, бесконечно спутанным улочкам, а дома растут вверх, нависают крышами над головой, и я не могу вдохнуть, и страшно, нестерпимо страшно, и хочется выть и кататься по мостовой, но я бегу.
Потому что хочу дышать.

А откуда-то сверху подставляют новые лабиринты – или там тасуют старые, и загоняют в какой-то угол. А какой – я пока не знаю, и бесконечно кружу по улочкам, и задыхаюсь. И боюсь.