Некто Бог

Николаевой Ольге в особливости посвящается

                Некто
                рассказ-притча


             «Вы скажете, что нравственность от этого не выигрывает?
             Извините.
             Довольно людей кормили сластями,
             у них от этого испортился желудок:
             нужны горькие лекарства,
             едкие истины.
             Но не думайте, однако, после этого,
             чтоб автор этой книги
             имел когда-нибудь гордую мечту
             сделаться исправителем людских пороков.
             Боже его избави от такого невежества!
             Ему просто было весело
             рисовать современного человека, каким он его понимает и,
             к его и вашему несчастию, слишком часто встречал.
             Будет и того, что болезнь указана,
             а как ее излечить — это уж Бог знает!..»
                М.Ю. Лермонтов,
                фрагмент предисловия к
                «Герою нашего времени»
                ……………………
                Да!.. Мы – твари!..
                Да!.. Мы – гады!..
                Этому мы очень рады.
                Пусть уверенней и тверже
                Будет наш шаг!..
                Детская песенка

…А еще когда-то на моих глазах убили голубя. Он сидел и что-то клевал на дороге. Я, помню, очень долго всматривался в его красивое голубо-черное оперение. Птица эта, казалось, только что вскочила из сентябрьской лужи и устремилась сюда. Лавочка, на которой я сидел, была свободна. Никого не было. Природа забрала свое у людей.
Шесть утра. И я один сижу и смотрю на какого-то незнакомого мне голубя. Тут подбегает вихрастый мальчик. Рыжий такой, очень рыжий, его бледное лицо усыпано веснушками, а уши немного оттопырены. И с ним молодая женщина: она везет коляску и что-то поет себе под нос. Ребенок в коляске был, наверняка, совсем маленьким, потому что он, не переставая, плакал. Утреннюю процессию завершал угрюмый, еще не очнувшийся ото сна мужчина с черной позолоченной трубкой в зубах: в руках у него несоизмеримо большой белый пакет, пакет дырявый, из которого торчали разные трубочки. У меня плохо со зрением, я не рассмотрел, что там внутри.
…Эти трое очень величественно двигались, статно, будто по-царски: мальчик размахивал перед собой палкой, наверное, воображая, что это древний самурайский меч, женщина гордо катила коляску, будто бы сопровождая особо ценный груз с кричащими алмазами, а мужчина сутуло шел, сгорбившись и потирая серые глаза руками: белки его глаз были усеяны сетью красных линий. Я не сдвинулся с места и продолжал смотреть на маленького вихрастого голубя.
Рыжий мальчик радостно подбежал к маме и закричал, дергая её за руку:
-Мама!.. Мама!.. Смотри, голубь!.. Да нет же! Нет!.. Вон он сидит, посмотри!.. А можно я его… - на этих словах он сделал страшное лицо и замахнулся палкой.
Мать и отец любовно переглянулись и одновременно засмеялись каким-то страшным лошадиным смехом, от которого у меня все перевернулось. Я, клянусь, не смог встать: оказался прикованным к скамье, будто к кресту: мои руки вцепились в доски, а ноги приросли к земле, словно их чем-то проткнули насквозь, отчего я не мог не то, чтобы убежать, а даже элементарно подняться и уйти. А эта пара все смеялась и смеялась. Отец достал изо рта деревянную трубку, она ему, кажется, мешала открывать рот. А женщина повисла на его руках, дрожа от наступающих приступов смеха.
-Какой у нас малыш растет!.. Смотри, сразу видит, что слабого нужно давить!..
-Правильно, сынок, правильно!.. У нас ведь как – волчья стая. А он – голубь. Тем более, может летать, - возмутился отец, возвращая трубку обратно и поглаживая задорного мальчика своей несоизмеримо большой ладонью по рыжим волосам.
-А люди могут летать? – удивился мальчик, поднимая глаза на мать.
-Еще чего!.. Никто не летает, все это сказки. Не верь никаким сказочникам, которые говорят тебе о том, что человек представляет нечто большее, чем просто животное. Все наши чувства – глупости, запомни. Все это – бессмыслица. И никогда не убеждай человека в том, что он может поменять свою сущность, - возмутилась мать, тряся парня.
-Оставь эту работу проповедникам, - улыбнулся отец и похлопал парня по плечу.
-А кто это такие? – удивился мальчик, поигрывая своей самодельной палкой-дубинкой, которой время от времени замахивался, и я слышал характерный звук, будто острый клинок рассекает воздух.
-Это очень страшные люди, смутьяны. Они говорят, - на этих словах мужчина заговорил шепотом и наклонился к уху паренька, - что есть некто Бог, назовем его «Бог», хорошо?.. И Он все может и все умеет. И Он выше человека!..
-Выше человека!.. Ты слышал, выше человека! – засмеялась мать, качая коляску с плачущим «сокровищем».
-Понятно… А Он хороший, этот «Некто Бог»? – спросил мальчонка, перестав играть своей палкой.
-Смотри. Сейчас я подойду и ударю этого голубя палкой. И мне никто ничего не скажет. Потому что никто меня в этом не упрекнет, - сказал отец и отобрал у сына палку, а потом подал сыну руку с улыбкой.
Паренек застыл на месте и долго не решался идти вслед за улыбающимся отцом, однако, почувствовав одобрение матери, он сдвинулся с мертвой точки, но в этот момент зачем-то обернулся назад и, кажется, приметил меня, сидевшего неподалеку. Честно говоря, не знаю, увидел ли он меня тогда, помню только то, что он уверенным шагом развернулся и пошел вслед за медленно удаляющимся отцом.
Я застыл на своем месте. Скажу сразу, что я ничего не увидел – я отвернулся от этих людей и стал рассматривать лавочки, стоявшие рядом. Со стороны семьи неслись только крики: «Давай!», «Теперь твоя очередь!», «Смотри!», «Так ему! Так!», «Не бойся!.. Сильнее!.. Сильнее его!», «Не медли!».

А потом все затихло. Тишина.

Я слышал, как ветер свистит и воет, пролетая между двумя соседними кирпичными домами; слышал, как клокочет море, вынося на берег свои бурные воды. Даже ребенок в коляске перестал плакать. Я повернул голову и увидел как отец и сын обнимаются, а мать, между тем, причитает:
-Какой у меня хороший муж!.. Настоящий отец!.. Проводит столько времени с сыном, помогает ему во всем! Вытри ему руки, он, кажется, весь запачкался от этой дурацкой палки!.. И где вы только её нашли… И свои руки умой!..
-Вот видишь, сынок, - сказал отец, вставая на одно колено перед сыном и вытирая ему руки мокрым платком, - никто нам ничего не сделал. Потому что это наш долг – истреблять чуждых и ненужных. И этот «Некто Бог»… Как он мог допустить такое?.. Значит, Его попросту нет или Он плохой. Но ведь… Зачем нам нужен плохой Бог? А, значит, мы боги. И нам все можно. Так ведь?..
-Так, - тихо промолвил мальчишка, скрывая от отца набегающие на глаза слезы.
Они ушли. Скрылись за красной линией горизонта через пять минут. Я больше не слышал, как плакал ребенок. Скажу честно, что встал я еще нескоро, у меня просто не было сил подняться. Лавочка будто приклеилась ко мне, и встать было делом запредельной трудности.
Но Вы не думайте, что все закончилось плохо. Я все-таки пересилил себя, поднялся и похоронил этого голубя. Его черно-голубое оперение смешалось с ало-красным цветом крови. Я пригладил его распушенные перья, выкопал на песчаном берегу ямку и положил его туда.
Потом засыпал яму и, скрестив ноги, уселся рядом. Ярко-красный рассвет тихо заполнял синеватое небо. Вокруг тишина, только слышен шум бушующего около моих ног моря. Я не слышал воркования голубя, он не мог мне ничего сказать, но я чувствовал эту птицу внутри себя.

Я слышал, как пульсирует моя кровь.
      Я вновь чувствовал, как пульсировала его кровь.
            Я чувствовал…

Для голубя я стал хорошим Богом.