Смерть Сталина. Хлеб. Больной солдат. 1953

Воспоминания Петряковой/Умарбековой Галины Александровны, 1929 г. рождения.

Глава 46

   После моего замужества  в январе 1953 г. никаких особых событий не было до самого 5-го марта 1953 г..  Иосиф Виссарионович Сталин приказал долго жить. Я не помню, сколько дней передавали по радио подробности о состоянии его здоровья. Помню, какое напряженное было тогда время. До его кончины в райкоме и райисполкоме неверующие партийцы без конца твердили:"Не дай Бог умрет, что мы будем делать, ведь таких, как он, вождей не найдется." Но Сталин умер. Повсюду, во всех населенных пунктах люди собирались на митинги по случаю смерти Сталина. Мы собрались у здания райкома, где возвышалась трибуна.
   Один за другим поднимались на трибуну партийные руководители. Ни одного из них мы не дослушали до конца. Kаждый выступающий начинал словами:"Дорогие товарищи, сегодня скончался наш великий вождь и учитель, дорогой и любимый всем советским народом Генералиссимус Иосиф Виссарионович Сталин..." и никто не договаривал до конца свое выступление, потому что их или на руках выносили в больном состоянии, или они падали в обморок и скорая помощь приводила их в чувство. Один секретарь какой-то партийной организации еле выбралась на трибуну и только сказала:" Дорогие товарищи, какую тяжелую утрату..." и бах на трибуну. Ее быстро подхватили мужчины и понесли из толпы. Потом дали слово инструктору из нашего райкома, девушке, она была ярая коммунистка. Она живо поднялась на трибуну, но как только сказала:"Нет таких слов, чтобы выразить, какое великое, непреодолимое горе постигло нас..." и бах! Упала в обморок. Ее тоже унесли в здание, где находились врачи. Никто не умер, но четыре человека еле привели в чувство.
   Мы, молодые комсомольцы, стояли отдельно от членов партии. Среди нас были комсомольцы школьники от 14 лет и выше,  и работники, как я, от 23 до 29 лет. Когда по возрасту уходили из комсомола, некоторые вступали в партию, а такие, как я, уже не хотели идти в партию.
   У меня были свои взгляды. Я не верила, что когда-то настанет коммунизм, поэтому ждала двадцати девати лет, чтобы выйдя из комсомола, не вступать в партию коммунистов, которая  была кормушкой для коммунистов. Но тогда об этом и заикаться было опасно. И когда по достижении двадцати девяти лет я ушла из комсомола по возрасту, мне давали рекомендации для вступления в КПСС, но я отказалась. Многие спрашивали, почему я не хочу вступить в КПСС, ведь рекомендуют такие люди, которые занимают великие посты, как начальник Обл. Управления Гострудсберкасс, Зав. райфинотделом, Гл. ревизор Обл. Управления. Я уже тогда понимала, какое гонение будет по работе, если я скажу:"Не желаю в партию!" Поэтому я придумала такой аргумент, что вскоре от меня все отстали, я сказала:"Я недостойна такой чести." Это была хитрая отговорка, но чего не сделаешь поневоле. Не хватало мне при такой неудачной семейной доле еще и увольнения с работы. Но, это было позже, в 1958 г., когда родилась Томочка.
   А пока Яша старался быть достойным мужем. Однажды к дому подъехала грузовая машина. За рулем был сам Яша. Он быстро открыл кузов и перенес в комнату четыре ящика хлеба. Я обмерла. Мама тоже. "Яша, зачем в комнату, чей это хлеб, кто хозяин?" Он отряхнулся, зашел в комнату и рассказал:"Ты, Галя, знаешь моего друга Курманбаева, он заведует доставкой и раздачей хлеба в части. Ему по ошибке передали четыре ящика лишнего хлеба. Позвонили из "верха", что в часть приедет ревизор проверять хлеб. Мой капитан решил выручить своего любимчика Курманбаева. Приказал, ну попросил меня отвезти четыре ящика лишнего хлеба куда-нибудь, лишь бы никто не видел. Мне стало жалко, хлеб такой свежий, вкусный и вдруг выбрасывать?  Я решил, отвезу вам, а вы решите, что с ним делать." "Яша, ты что, это же афера. Если нас обвинят, что нам отвечать? Мне это не нравится," сказала я. "Да ты не бойся, Галя, никто не знает. Если что, это мой хлеб, я купил, чтобы вы насушили сухарей," вот весь ответ. "Ну, я поехал в часть. Пока..." завел машину и уехал.
   Я смотрела на маму, а она на меня. Мы хорошо знали, что это дело нечестное. В каждом ящике помещалось 15 буханок, а ящиков 4. 4 на 15, это 60 буханок. Мы с мамой покупали 1 буханку на два дня. Значит 60 буханок хватило бы на 120 дней., то есть 4 месяца, но ведь после 3-х дней он высохнет и пропадет. Значит надо резать на сухари и сушить...
   Мы вооружились наточенными ножами, встали по разные стороны стола и начали резать. Я закрыла дверь на крючок, чтобы нам не пришлось объясняться перед соседями, откуда у нас так много хлеба. Хорошо, что это было после работы. Мы резали хлеб до поздна, но половина осталась на другой день. Мы топили печку, раскладывали всюду: на окнах, на полках, на плите. На другой день мама понесла хлеб в аптеку, а я раздала четыре буханки сотрудникам. Сказала, что Яша, мама и я принесли из магазина по две буханки хлеба, не договорившись. Но куда столько хлеба. Деньги не давайте, а когда у нас случится, что дома не будет хлеба, то вы поделитесь. Не могла же я продавать хлеб, и правду рассказать не могла. "Вот хорошо," сказала Лида, "не терять время в очереди за хлебом, спасибо, Галина Александровна, мы обязательно Вам вернем."
   Мама  раздала три буханки и тоже соврала, что мы взяли лишнего хлеба, тоже деньги не взяла. Но зав. аптекой Ася Иосифовна сказала:"Не выдумывай, Настя, вы купили за деньги, нам готовое принесли и на том спасибо," и за три буханки сунула ей в карман мелочь. Тогда хлеб был дешевый, по 20 копеек буханка, так что 60 буханок стоили 12 рублей, но дело не в деньгах. К счастью и я и мама очень любили есть суп и молоко с сухарями, а сухари продавали редко.
   Вскоре Яшиному другу Курманбаеву сделали операцию, вырезали аппендицит.  Врачи рекомендовали ему мёд дла поправки здоровья. Яша заботился о своем друге и попросил меня принести ему лепешек с медом, на станцию, где они погружали тягачи на вагоны (платформы) для отправки на ремонт, чтобы к 1-му Мая можно было выступать на параде со своими танками. Я понесла "заказ", как же можно было не выполнить просьбу, если мы с мамой два месяца ели бесплатные сухари. Станция была недалеко, и я издали слышала команды их капитана:"Умарбеков! Где Умарбеков?" "Я тут, товарищ капитан!"— кричал Яша. Я увидела Курманбаева, сидящего в кустах. Он был бледен. Я спросила, почему он не освобожден. Он сказал:"Врач разрешил приступить к службе. Но, капитан меня не заставляет поднимать тяжести и ходить. Вся тяжесть погрузки легла на Якуба. Вообще-то Якуб командир отделения тяги (танков). Сейчас он даст указания солдатам и прийдет."  А достала лепешки с медом, постелила газету, а Курманбаев открыл котелок с чаем. Подошел Яша и, вытирая пот с лица, сказал:"Ты уже пришла? Вот хорошо! Пусть наш друг подкрепится медом, а то в части меда нет и он плохо поправляется."  Он сел по-казахски, открыл рюкзачок и достал железные кружки и консервы, придвигая ближе ко мне, сказал:"Кушай с нами, у нас паек большой, хватит на троих." Я отказалась, так как дома плотно покушала борщ и кашу. Только допили чай, как капитан опять закричал: "Умарбеков! Позовите Умарбекова!" "Я тут, товарищ капитан! В чем дело, я бегу..." Оказалось, один солдат неправильно подогнал танк к платформе. Образовался затор.  Яша сел в танк, быстро поправил положение танка и, улыбаясь, крикнул:"Галя, подожди, не уходи, я сейчас..."
   Он подбежал и сказал:" У нас сейчас горячее время, всю технику приводим в порядок для парада, чтобы в Самарканде пройти достойно, красиво. Со стороны начальства бесконечные проверки и отлучиться никак не возможно. Так что за мной не скучай, а я, как только будет возможность, явлюсь неожиданно, в любое время." "В части, кроме тебя никого нет, что ли? Только и знают "Умарбеков! Умарбеков!"", улыбнулась я. "Капитан никому не доверяет технику, только мне одному," рассмеялся Яша и, поцеловав меня в щечку, побежал к танкам, помахав мне рукой. За неделю он только один раз прибежал и к утру убежал. Зато потом я видела парад...
   
Смерть Сталина: https://www.youtube.com/watch?v=QDPMMnGJAIg